Татьяна Бондарь
Сказки Освии. Магия в разрезе
– Голова не болит? – заботливо поинтересовался он с иронией в голосе.
Я почувствовала, что краснею. Голова не болела. Похоже, мой молодой здоровый организм мог переварить что угодно без особых последствий, и пыль вперемешку с остатками чая, и мошек, и даже вино.
– Это не я, это все Альберт! – предательски свалила я всю вину на короля. Ему все равно никогда перед Рональдом стыдно не бывает, в отличие от меня.
– Ну-ну, – доверия в его тоне не было ни на грамм. – Могу я попросить тебя, как свою невесту, больше так не напиваться. Ну или в крайнем случае – входить в мою комнату со стуком и осторожностью, особенно когда я сплю. Хвала Хранительнице, вчера я успел вовремя понять, кто чуть не выломал мою дверь. Еще бы полсекунды, и кинжал полетел бы в тебя. Я промахиваюсь редко.
Мне стало жутко. Только сейчас, на трезвую голову, я поняла, как вчера рисковала. Рональд научился ждать покушения на свою жизнь каждую секунду, и хоть за последний год на него ни разу не напали – старые привычки все равно остались, срабатывая подобно отпущенной тетиве. Оправдываться было незачем, он лучше меня знал, что я сейчас чувствую, и смягчился.
– Становись в стойку, – скомандовал он уже немного добрее.
– С тобой? – мне не хотелось, чтобы он знал, насколько я в этом плоха.
– Ну, ты же вчера почти выломала мою дверь, чтобы сказать, что с Василикой заниматься не будешь. Я сегодня час потратил, чтобы найти эту деревяшку, – он приподнял меч, – чтобы ты случайно не поранилась, пытаясь меня атаковать.
Оказывается, Рональд умел поддеть не хуже Альберта, просто раньше этим при мне не занимался. Низверженная в пучину стыда, я послушно встала напротив него в красивую стойку. Хоть это у меня получалось.
На удивление, тренировка мне даже понравилась. Рональд задавал направление ударов, терпеливо подставлял свой меч, отражая атаки. Потом скомандовал мне ставить блоки, и принялся бить по моему мечу, четко следуя ритму: левое бедро-голова-правое бедро. В конце этого занятия на мне не осталось ни одного синяка, что само по себе было удивительно и непривычно.
«А что, так можно было?» – недоумевало все мое существо.
Тренировка подняла мне настроение. Довольная, я побежала на кухню к няне Мэлли. Хотелось поделиться своим хорошим настроением и стянуть до завтрака что-нибудь вкусненькое.
Няня была в курсе моих вчерашних приключений, и долго смеялась. Оказалось, что она слышала, как Рональд отчитывал Альберта за то, что он напоил меня. Альберт, как я и ожидала, ничуть не смутился и сказал, что будь Рональд поумнее – он бы сразу на мне женился, а то вдруг я пойму, какой он зануда, и передумаю.
– Ты же не передумаешь? – закончила няня свой рассказ настороженным вопросом.
– Пока не собираюсь. В смысле передумывать.
– Вот и хорошо, а я уж боялась.
День прошел превосходно. Василика застряла в казарме до вечера. Неприятности, случившиеся со мной в академии, казались далекими и не такими уж серьезными. В конце концов, может письмо действительно было чьей-то плохой шуткой, а почтальон просто упал и сломал себе шею. Но это было не так. Людям свойственно думать, что проблема решится без их участия, только сама она никогда не решается. На следующее утро зыбкая вера в то, что все наладилось, растаяла.
Еще одно письмо и поисковое заклинание первого тапа
Никто из солдат Рональда не мог сказать, как и в какой момент один из них был убит. На теле бедолаги, охранявшего этой ночью ворота замка, не было ни одного ранения, ни капельки крови, но сомнений в том, что он умер не своей смертью, ни у кого не оставалось. Что-то неестественное в позе, в выражении лица, говорило, что солдат готовился отражать атаку, и понимал, что не сумеет. Единственным оружием, которым убивали, не оставляя следов – была магия.
Это было так непонятно и неправильно, что сердца остальных стражей Рональда наполнились страхом, который не внушил бы им вид любой другой смерти. Стражники не были трусами или дураками и знали, что их служба опасна. Они знали, что враг может сразить их мечом, стрелой, кинжалом, чем-то понятным, что можно потрогать или отразить. Но смерть их друга дала ясно понять, что нет оружия против врага, который убивает без него.
Будто в насмешку, на груди несчастного убийца оставил черный конверт, скрепленный герцогской печатью Рональда. Письмо предназначалось ему. Рональд читал, маяча по комнате и мрачнея все больше. Исписанная круглым четким почерком бумага вызывала у Рональда едва сдерживаемые отвращение и гнев. Закончив, Рональд швырнул письмо на стол и в спешке ушел, никому ничего не сказав.
Альберт, не стесняясь, взял письмо и прочитал громко и выразительно, особо выделяя понравившиеся фразы. По его словам, он читал письма брата для собственной безопасности, но это вряд ли было правдой, скорее, им правило любопытство.
«Наш глупый и наивный Рональд! (Альберт хохотнул)
Твои счастливые спокойные деньки закончились. Мы готовы насладиться нашей местью за предательство. Твои попытки защитить себя и друзей смешны и неубедительны. Ты не сможешь от нас спрятаться в своем убогом замке. Мы оставили тебе доказательство, что солдаты ничего не смогут противопоставить нам. И не надейся, что магический купол сможет защитить от нас, мы уже прошли через него. Мы были в твоем доме, и если ты зайдешь в библиотеку, то найдешь подарок, который мы для тебя там оставили.
Мы готовы превратить твою жизнь в страдания, как и обещали. Ты пожалеешь, что родился, и будешь молить нас о смерти, но она наступит только после того, как мы убьем у тебя на глазах твою невесту. Ждем встречи с нетерпением».
– «Ждем»? Кто-то еще ждет, кроме Геральта? И почему он хочет убить именно меня? – возмутилась я. – У Рональда еще и ты есть, тоже хороший вариант.
– Меня не так жалко, – угрюмо ответил Альберт.
Василика рвала и метала. Она устроила разнос всем, особенно тем несчастным, которые опоздали на свою смену прошлой ночью, пришли на пару минут позже и обнаружили уже остывшее тело товарища. И хоть было понятно, что эти пару минут ничего бы уже не изменили, к тому времени солдат был давно и основательно мертв, ее это не волновало.
«Дисциплина однажды спасет вам жизни!» – орала Василика из-за купола так громко, что ее слышал весь город. Только после этого она отправила увесистый кошель золота вдове убитого и наняла еще тридцать солдат из королевской стражи для охраны замка. Теперь на дежурство они выходили группами и сменяли друг друга каждые три часа. Сама наемница проверяла, как они работают непрерывно.
Рональд на своем любимом столе в библиотеке под завалами книг нашел одну, которой там не должно было быть. Ее автором значился Геральт.
– Автограф автора есть? – поинтересовался Альберт. – Как пошло подсовывать свои собственные книги читателям против их воли.
После убийства стража настроение у всех обитателей замка резко упало. Особенно переживал Рональд, его угнетало собственное бессилие против врага. А вот Альберту было плевать и на пугающее письмо, и на угрозы мага.
– Мой жизненный опыт подсказывает, что люди, которые слишком много о себе думают, на деле оказываются далеко не так хороши. А у этого самомнение так и вовсе до предела раздулось.
Что касается Освальда, он проявлял благоразумие, не делая поспешных выводов. Он был крайне недоволен подарком Геральта. Освальд считал свой купол безупречным и был оскорблен тем, что маг проник под него. Он решительно настроился узнать, как это могло произойти, и что сделать, чтобы это больше не повторилось.
– Может, книгу подложил кто-нибудь подосланный, у нас тут ходит много всяких людей, – предположила я.
Василика зло посмотрела на меня, ей не понравилось, что я бросила тень сомнения на ее капитанские способности.
– Книгу под купол не проносили, будь уверена, – сказала она, испепеляя меня взглядом.
– Возможно, – задумчиво протянул Освальд, – книгу пронесли в замок до того, как я поставил купол.
– В любом случае, нам стоит усилить защиту, – решили в один голос маг и наемница.
Освальд после обеда установил второй купол, прямо над первым, потом зашел ко мне и дал небольшую коробочку, доверху набитую булавками.
– Это тебе. Без них чтобы не было ни одной вещи. Носи круглосуточно, на платье, на носках, в волосах, на пижаме, мне все равно где, но носи не снимая.
Я смотрела не на коробочку, а на него. Освальд выглядел весьма странно. На ноги он натянул высокие сапоги с небольшим каблуком, какие носили рыбаки и фермеры. Куртка была кожаная, приталенная и старая. Она очень походила на те, которые носила Василика. Но все это притягивало взгляд меньше, чем, о ужас!.. шляпа! В целом Освальд выглядел, как деревенский дурачок.
– Ты куда в таком виде? – не смогла удержаться я.
– Шпионы Василики не сумели выследить Геральта. Теперь его пойду искать я. С письма он все магические следы стер, но я нашел кое-какие их фрагменты на книге. С их помощью я запущу поисковое заклинание первого типа и найду мерзавца.
– Что еще за поисковое заклинание первого типа?
– Ну, всего есть два типа поисковых заклинаний, – принялся тоном учителя пояснять Освальд. – Первое – материальное и малоэффективное, зато почти безболезненное. Его побочка всего-навсего – зуд в носу следующие два часа.
– Материальное? – не поняла я. – А так бывает?
– Бывает, хотя и не часто. Поисковое заклинание второго типа – очень сильное, но к нему маги прибегают только в крайних случаях. Его побочка – глубокое уныние, плохое мнение о себе и сильная апатия. Настолько сильная, что после использования заклинания маги даже не хотят идти по следу и искать то, ради чего его запускали. Состояние держится две недели. Для мага – это катастрофа, он фактически становится беспомощным на это время. Так что я буду использовать первое. Проверим, так ли Геральт самонадеян, как предполагал Альберт.
– Возьми меня с собой, – любопытство опять стало побеждать во мне здравый смысл. – Я тебе помогать буду. Видел, как я уже твой щит ставить научилась? Одной левой!
Освальд укоризненно посмотрел на меня.
– Ты что? Мы тут из шкуры лезем, чтобы тебя уберечь от встречи с этим сумасшедшим убийцей, а ты просишься пойти со мной искать его.
– Ну возьми, пожалуйста. А то я Василике расскажу, что спала на твоей кровати, помнишь, когда ты меня в мышь превратил.
– Не в мышь, а в лису, – недовольно поморщился он.
– В кого? – не поверила я, – разве лисы бывают такими мелкими?
– В Аскаре бывают. У нас есть один вид таких белых лисичек. Они охотятся на бабочек ночью, и уши у них большие и смешные. Вот я и решил, раз ты Лиса…
– Понятно. Значит, у меня большие и смешные уши.
– Да нет же, нормальные у тебя уши.
– Тогда возьми меня с собой. Хорошие уши кому угодно пригодятся. Можешь снова меня превратить во что-нибудь эдакое, если хочешь.
– Рональд меня убьет.
– А так тебя убьет Василика.
– Ты же невеста герцога, а опускаешься до простого шантажа! – возмутился он.
– Да, – я самодовольно улыбнулась. Похоже, на мне сказывалось дурное влияние Альберта. – Прости, очень хочу пойти с тобой, а без шантажа ты меня никуда не возьмешь.
– Я и так не возьму.
– Освальд, если ты не возьмешь, я сама пойду и тогда уж точно влипну в неприятности, которые окончатся плохо, обещаю тебе. А так со мной будешь ты – сильнейший маг мира. Ты сможешь меня защитить от кого угодно, и я буду тебе помогать.
– Ладно, – сдался Освальд. Он выглянул в коридор, убедился, что никто не идет. Я забарахталась в осевшем на пол платье. Освальд быстро выловил меня из него, посадил к себе на плечо, собрал мою одежду и забросил под кровать, тщательно прикрыл дверь, еще раз огляделся и пошел к выходу.
Рональд стоял на парадных ступеньках, что-то обсуждая с настырной Василикой. Оба они странно поглядели на Освальда и на меня. Я опять была мелкой и белой.
– Что это у тебя на плече? – с подозрением и отвращением спросила Василика.
– Ничего. Простая Аскарская лиса, – почти даже не соврал Освальд и пошел дальше, чтобы избежать дальнейших расспросов. Рональд и Василика молча и с подозрением смотрели нам вслед. Они чувствовали подвох, но понять, что именно не так, не могли.
– Сработало, – шепнула я, когда мы вышли из-под купола.
– Это мы проверим по возвращении, – осторожно заметил Освальд.
Он вышел за ворота, порылся в сумке, достал оттуда сверток тряпок и стал его разматывать. Мой лисий нюх уловил приятный незнакомый запах, я сглотнула. Освальд долго возился, развязывая многочисленные узелки, пока, наконец, не вытряхнул на дорогу что-то вроде мячика, размером с один кулак Рональда, то есть примерно с два моих.
– Что это? – поинтересовалась я, продолжая вдыхать чудный аромат.
Освальд чихнул и отчаянно почесал нос.
– Это – материальное поисковое заклинание первого типа. Только что испек. Заклинание и цель поиска вплетаются в структуру теста при замешивании. Потом тесто запекают в кожаном мешочке, чтобы придать ему обтекаемую форму. Мешочек сгорает, когда заклинание уже затвердевает, и поэтому оно получается почти круглым. Работает, пока горячее, когда остынет – придется подогревать.
– И кто до такого додумался?
– Хозяйки, конечно. Готовка тоже по-своему магия. Каждая кухарка немного ведьма.
Поисковое заклинание первого типа быстро покатилось по дороге, на зависть дворовым мальчишкам. Освальд надвинул шляпу на глаза и пошел широким шагом за ним, стараясь не отстать.
– Впервые такое вижу, – зашептала я ему на ухо, крепко цепляясь за куртку коготками, чтобы не свалиться.
– Да, к нему тоже нечасто прибегают. Его полное название – КОмбинированный ЛОкализатор Близких Объектов и их Координат, или КОЛОБОК по-простому.
– Что? – не поняла я. – Все эти слова что-то значат?
– Возможно, в каком-нибудь другом мире, но не в нашем. В нашем – это просто набор слов заклинания, которые вплетаются в тесто. Их трудно запомнить, вот в учебниках и предлагают называть его всегда полностью, чтобы проще было выучить. Колобком редко пользуются, потому что он часто теряется. Сложно идти сквозь толпу за небольшим мячиком и не упустить его из виду, когда он куда-нибудь в очередной раз свернет.
– Мы не потеряем, – сказала я, опять сглатывая слюну. – Я его по запаху найду.
Освальд снова чихнул и почесал нос, который сильно покраснел, дополнив его образ. Колобок покатался по городу, пару раз мы теряли его из вида, но я, как и обещала, безошибочно находила его по запаху.
По какому принципу поисковое заклинание первого типа выбирало дорогу – было загадкой, которую могла разгадать только великая богиня. Я такой не была и недоумевала на плече Освальда, зачем Колобок делал подряд четыре левых поворота и выходил в то же место, с которого только что пришел. Было ясно, что ему вообще не важно, как долго он нас будет вести к цели и сможем ли мы пройти за ним. Порой он выбирал такую узкую дорогу между домами, что Освальд протиснуться не мог и бежал в обход, пугая прохожих.
– Да чтоб тебя! Он издевается надо мной! – выругался Освальд, когда ему в очередной раз пришлось полусогнувшись пролазить под помостом на центральной площади, который возвели по случаю приближающейся церемонии королевской проверки.
Мы пробегали полдня. Освальд устал и начинал сердиться. Когда Колобок в очередной раз юркнул в узкий проулок, Освальд остановился и сказал:
– Я дальше не пойду, он нас водит по кругу.
Я спрыгнула с его плеча и побежала по проулку за укатывающимся Колобком.
– Лиса, вернись, – строго скомандовал Освальд.
Я его не послушала. Запах поискового заклинания первого типа манил меня так сильно, что удержаться было невозможно. Выбежав наконец из узкого прохода, я уперлась в большое здание. Колобок лежал под его дверями и пел. Откуда-то сбоку уже подбегал Освальд.
– Я нашел, я нашел, хорошо, что я нашел, – мелодично пищал Колобок.
– Я от мага ушел, от лисы ушел и нашел, и нашел, что искал, то и нашел.
Мы стояли под книгопечатным магическим цехом. Следы магии на книге, к сожалению, не принадлежали Геральту.
Освальд разочарованно выдохнул, а я подошла к запыленному материальному заклинанию, поющему свою слишком уж незатейливую песенку, и укусила его за бок.
Заклинание пискнуло и умолкло. Освальд громогласно чихнул в последний раз.
– Я тебя породил, я тебя и убью. Терпеть этот зуд в носу больше нет моих сил, – с этими словами он применил заклинание исчезновения, не дав мне откусить еще хотя бы кусочек.
Я разочарованно вздохнула и укоризненно посмотрела на мага.
– Не смотри на меня так, он вообще для человека был несъедобен. Видно, что-то в его составе приманивает лис, для меня его запах попросту неприятен. Скорее всего, стружки бродячего дерева придают ему такие свойства. Бродячее дерево еще называют «Лисичкина радость», лисы в период брачных игр приходят потереться об него спинами, если найдут. Дерево имеет свойство блуждать с места на место, в зависимости от своего настроения.
Так мы и вернулись домой ни с чем, кроме усталости, опухшего носа Освальда и сомнений, пройдет ли для меня безболезненно дегустация материального заклинания. У ворот нас ждали озабоченный Рональд и крайне раздраженная Василика.
– Не сработало, – тихо объявил мне Освальд.
Впереди нас ждал чудный вечер, полный упреков, взываний к разуму и скучных советов на будущее. К слову, Освальд меня защищал, взяв половину вины на себя и заслужив гнев со стороны Василики.
На следующий день, потихоньку оглядываясь, чтобы не попасться случайно Рональду на глаза, я шла с кухни с парой яблок в карманах. Дежуривший в коридоре солдат показался мне смутно знакомым.
– Мартин?!! – на этот раз я первая заметила и узнала своего огромного, плечистого двоюродного брата. Год назад он и его пять братьев сбежали от жестокой матери, морившей их голодом, и осели где-то в столице, пристроившись подмастерьями по разным мастерским.
– Лисичка, – обрадовался он, хотел меня обнять, но побоялся сойти со своего поста. Я поняла, кого он боится.
– Василики здесь нет. Можешь присесть отдохнуть и рассказать, как вы. Я так по вам соскучилась!
Мартин садиться не стал, но предложенное мной яблоко взял и, с хрустом пережевывая, стал рассказывать.
Мартин с братьями хорошо устроились в Альмагарде. Он почти сразу по приезду попал в королевскую стражу, где и пребывал до тех пор, пока Василика не наняла его на временную службу. Заочно он проходил обучение в той самой военной академии, что и я, приезжая туда каждый месяц сдавать экзамены. Я очень удивилась, услышав это. Как получилось, что мы с ним ни разу за год не встретились, – непонятно.
Его жалования хватало, чтобы содержать всю семью, но остальные братья тоже не привыкли сидеть без дела. Каждый из них нашел себе достойное занятие. Погодки Джон и Артур пошли работать на королевскую почту. Теперь и у них были синие рубашки с вышитыми на рукавах белыми конями и сверхпреданность делу в придачу.
Викар и Сим отправились в подмастерья, один к сапожнику, другой к пекарю. Только Дэвид, самый младший, не мог нигде пристроиться. Он тоже пробовал работать у разных мастеров, но не находил занятие, которое бы ему нравилось. Так он и блуждал от одного мастера к другому.
Их матушка, тетка Котлета, совсем тронулась умом и больше никого не подпускала к своему дому, бросая в прохожих объедки и поленья. Люди совсем перестали к ней заходить, хоть и раньше не горели желанием это делать. Только почтальон, обреченный приносить ей каждый месяц деньги, которые отправляли для нее сыновья, волей-неволей навещал ее. На эти деньги она и жила, продолжая всех ненавидеть и проклинать. Я хоть и не любила тетку Котлету, но все равно пожалела ее.
– Как-нибудь зайду вас навестить, – пообещала я. – Или вы сами приходите.
Мартин засмущался. Иногда случается, что человек, очень большой и сильный, который может одним ударом свалить лошадь средних размеров, в душе оказывается добрым, сочувствующим и стеснительным. Наш разговор прервал слуга, доложив, что Рональд хочет меня видеть.
– Плохо, – сказала я.
– Он тебя обижает? – спросил меня Мартин, как когда-то уже делал, искренне переживая и желая помочь.
– Хуже. Он обо мне слишком уж заботится, – мрачно ответила я и виновато поплелась в библиотеку, а где же еще ему быть? Неужели он вчера еще не все сказал, что думает о нашей с Освальдом прогулке?
– Тебе нельзя идти на церемонию королевской проверки, это слишком опасно, – начал он без предисловий. – Геральт – сильнейший маг, будет толпа народа, он растворится в ней и сможет сделать с тобой все что захочет. Он сможет тебя украсть даже с королевского балкона, не говоря уже о карете, в которой придется туда ехать.
– Рональд, я уже пообещала Альберту. Как я ему скажу, что передумала? Да и кого он найдет вместо меня? У него времени почти не осталось, всего неделя.
Альберт будто почувствовал, что речь зашла о нем. Дверь открылась, он просунул в комнату рыжую голову.
– А что такие кислые? – поинтересовался он.
Мы рассказали.
– Брось, Рональд, – Альберт развалился в кресле. – Там будет столько стражи, что муха не пролетит незамеченной. Если ты волнуешься – можем Освальда с собой взять – пусть рядом стоит.
Рональд послал за Освальдом, чтобы услышать и его мнение, надеясь, что он поможет ему нас переубедить. Его ожидания не оправдались, Освальд принял нашу сторону. Он попытался успокоить Рональда, сказав, что вряд ли Геральт захочет безобразничать у всех на виду. Альберт подтвердил, добавив, что, скорее всего, Геральт подберет другой день и время, чтобы прикончить его невесту. Рональда это заверение почему-то не успокоило.
– Вы собираетесь рисковать жизнью из-за простой прихоти! – снова попытался переубедить нас он. – Было бы хорошо вообще перенести эту проверку на другое время, ведь под ударом может оказаться и сам Альберт, и кто угодно в толпе.
– Второй раз я подготовки к церемонии не перенесу! – наотрез отказался Альберт. Он вообще не воспринимал ситуацию всерьез. В конце он вспылил, обвинил Рональда в том, что тот все привык за всех решать и что заботится обо мне и о нем, как папочка, а от него этого никто не ждет и не просит. Мы так ни до чего и не договорились.
Спор продолжался бы и дальше, но в этот момент вошла Василика, привлеченная шумом. Настроение наемницы было непривычно мечтательным и романтичным. В руках она держала букет пестрых дорогих на вид цветов, завернутых в шуршащую бумагу. Сочетание было таким диким, что все на минуту замолчали. Это было все равно, как если бы Рональд вошел в гостиную, с гордостью держа перепачканную землей лопату.
– И кто это моей старушке подарил цветы? – шутливо поинтересовался Освальд даже без тени ревности.
– Как ты меня назвал?
Никто не ожидал, что невинная фраза Освальда может разозлить кого-либо, но Василика вспыхнула от нее с жаром доменной печи.
– Я не ошибаюсь, что ты – безродный самоучка, ставишь мне в укор мой возраст? – прошипела она сквозь зубы.
– Ты старше на четыре года, смирись с этим, – все так же спокойно ответил Освальд.
– Не указывай мне, что делать, – Василика повысила голос. – Вы, мужчины, всегда считаете себя в праве командовать. Гельмут Кривой надежно вдолбил в ваши головы идею, что женщиной можно распоряжаться, как вам вздумается! Вы искренне считаете свой пол достойным, сильным, благородным, а хочешь я расскажу тебе правду? Мужчины отвратительны в каждом своем проявление и выжили до сих пор только потому, что за ними присматривают самонадеянные дуры, верящие в чудо, такие, как эта, – она ткнула пальцем в мою сторону. – Настоящий мужчина, если бы такой где-нибудь нашелся, никогда не опустился бы до намеков о возрасте! – она перешла на крик, отшвыривая букет и доставая из ножен на поясе меч.
– Хотел бы я увидеть такого! – поддержал Освальд ее слова с энтузиазмом, так и стоя, скрестив руки на груди. Его спокойствие разозлило Василику еще больше.
– Ты бездарь, сморчок безвольный, баран кучерявый, тощий глист с руками-веревочками, не способный даже меч в руках удержать. Будь проклят день, когда я вышла за тебя! – Василика в ярости замахнулась, целя в Освальда точно и четко, даже не пытаясь сделать выпад ложным. Освальд был к этому готов. В Василику полетело замораживающее заклинание, и она, совершенно обездвиженная, застыла на месте с занесенным мечом. Освальд шагнул к ней, вынул оружие из ее рук, отбросил в сторону и приобнял жену за талию:
– Ну ты же знаешь, что я пошутил. Ты у меня молодая и прекрасная. Не обижайся. Тебе надо тренировать выдержку, иначе ты дальше простой наемницы не пойдешь, а ты ведь очень хочешь и заслуживаешь больше любого мужчины, – примиряюще сказал он и разморозил Василику, чмокнув ее в нос.
Но она не унялась, власть Освальда над ней лишала ее ума и заставляла забыть обо всех приличиях. Едва снова обретя возможность двигаться, Василика зарычала и ядовито процедила:
– Все твои старания с куполами, толстыми томами по сравнительной магии, бесконечным обучением в академиях – это просто попытка как-то прикрыть свою неполноценность, которую я, как твоя жена, каждую ночь наблюдаю в постели! Я никогда тебя не любила, и никто не любил! Разве что мамочка, наивно спутавшая твои кудряшки с мозгами.
Тут Василика сама поняла, что перегнула, но гордость просить прощения не позволила. Тогда она все еще зло, но уже немного и виновато подняла букет и меч, и пошла в свою комнату.
Сказать, что мы чувствовали себя неловко – ничего не сказать. Мои уши пылали, Рональд смотрел в пол, тактично делая вид, будто ничего не произошло, Альберт откинулся на диване и притворялся спящим. Освальд старался не показывать, но ему было больно, обидно и стыдно. Знал ли он, что от нас с Рональдом бесполезно прятать свои чувства? Вряд ли, потому что он все равно попытался. Вояки и вправду думают, что любой спор можно решить силой и напором, и добиваются того, что ранят тех, кто пришел к ним без оружия.
– Надеюсь, Рональд, у тебя есть еще одна гостевая спальня? – будто невзначай спросил Освальд. – В одной мы сегодня спать точно не будем.
