Тата Златова
Принц на белой оке
– Я все еще не теряю надежды на наше примирение, – промурлыкала Алена и, спрятав пудреницу, поднялась. – Так как насчет кофе?
Не дождавшись реакции, она походкой «от бедра» прошествовала к кухонному гарнитуру и начала открывать шкафы. Маша наблюдала за ней, застыв в дверном проеме и сложив руки на груди. Такой откровенной наглости она еще не встречала.
– Маня, ты что, пьешь растворимый кофе?! – воскликнула нахалка, предъявив ей банку с таким видом, словно там были не кофейные зерна, а сушеные тараканы. – Вот эту гадость?
– Да, а что такого?
– Кошмар! Маня, ты же дочь бизнесмена! Где твой изысканный вкус? Где чувство прекрасного?
«Маня»!
Маша задрожала от злости, но сдержалась. Взглянула на Димку, и его выражение лица мгновенно прогнало раздражение. Вдруг стало как-то все равно. Даже интересно, что еще она выкинет.
– Если тебе не нравится, сходи в магазин и купи лучше, – поддел ее Питькин-Скворцов. – К твоему приходу никто не готовился. Так что, как говорится, чем богаты.
Лена хмыкнула и вышла в коридор. Через минуту вернулась с какой-то упаковкой в руках. Маша как раз села на стул рядом с Димкой.
– Дорогой, я купила это специально для тебя. Помнишь, я рассказывала тебе о копи лювак? Вот это он и есть. Кофе из экскрементов мусанга. Самый элитный в мире! Угощаю!
– Ага, – закатил Димка глаза. – Фекалии тысяча долларов за килограмм, налетай! Гуляй, рванина, от рубля и выше. Нет уж, спасибо. Как-нибудь обойдемся.
Ленка нахмурилась и тяжело задышала.
– Ничего ты не понимаешь! Это же… Да кому я рассказываю!
Бросила упаковку на стол и, всхлипнув, закрыла лицо руками. Плечи ее задрожали. Димка поднялся. Маша видела, как опасно потемнели его глаза и сдвинулись брови. Ой-ей-ей, кажется, теперь кому-то точно несдобровать!
Так и хотелось вмешаться, но сдерживалась из последних сил. Интересно, чем все закончится.
– Ален, ну хватит, – отрезал он. – К чему этот цирк? Ты явилась к Машке домой, устроила представление. Зачем? Чего ты хочешь?
– А ты не догадался? С тех пор, как мы расстались, я только и делаю, что пытаюсь с тобой помириться! А ты даже не смотришь в мою сторону!
– Из-за тебя она чуть не погибла! – схватил ее за плечи так резко, что даже у Маши перехватило дыхание. – Как ты только додумалась позвать ее на крышу? Ты понимаешь, чем все это могло закончиться?!
– Я уже попросила прощение!
– Твое желание быть со мной переросло в навязчивую идею. Ты переходишь все границы!
– А не надо стоять на моем пути! Я и не на такое способна! – с вызовом сказала Козюлина, освободившись от его хватки.
– Если ты не перестанешь… – Он не договорил. Стиснул пальцы в кулак прямо перед ее носом. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Ленка начала искать пути отступления. Сначала медленно, маленькими шажками, отошла к стене, потом, громко всхлипывая, бросилась в коридор. Не прошло и минуты, как хлопнула дверь и наступила благодатная тишина.
– Не думала, что ты можешь так сердиться, – Маша подошла к нему и обняла за талию. Димка накрыл ее пальцы своими горячими ладонями.
– Я чуть не потерял тебя, – послышался его вздох. – Теперь точно никуда не отпущу.
Больше никуда не отпустит…
Если он узнает, что она видела настоящего отца, будет контролировать каждый ее шаг! Постарается убедить, что это плохая идея, что эти поиски опасны, что есть большой риск вляпаться в серьезные неприятности…
И он тысячу раз будет прав! Маша прекрасно это понимала. Но червячок сомнения все равно точил душу. Это единственный шанс выйти на след и посмотреть чудовищу в глаза…
– Кстати, ты мне так и не сказала… Ты видела своего отца? – Димка словно прочитал ее мысли. Вопрос заставил вздрогнуть.
– Нет, – прошептала она, закрыв глаза. – Я поняла, что обозналась…
Глава 14
Ночь прошла без сна. Маша крутилась в постели, как на раскаленной сковородке, так и не сомкнула глаз. Казалось бы, радоваться надо, что с Димкой помирилась и все выяснила, но в душе угольком тлела печаль. Она так долго вынашивала свою месть, так трепетно поливала ее злостью, как комнатный цветок, неужели просто возьмет и вырвет ее, как сорняк? Безжалостно выбросит и забудет?
Да. Хотелось выбросить и забыть.
Но черные глаза не исчезали из памяти, а ухмылка гиены все еще леденила кровь.
Отец. Родной отец. Не плод фантазии – реальный, из плоти и крови. Убийца. Палач. Воплощение самых кошмарных снов.
Как он ее нашел? Неужели следил все эти годы и просто выжидал подходящего момента? От этой мысли по телу пробежала дрожь. Значит, жила все это время под прицелом… Под надзором зверя, готового разорвать в любую минуту. Удивительно, как еще не попала в его лапы!
А может, не узнал он ее, а всего лишь прошел мимо? Приостановился, посмотрел и пошел дальше? Ну да. Делать ему больше нечего: слоняться по Арбату в сумасшедший дождь и засматриваться на промокших прохожих! Нет. Он явно следил. Контролировал каждый ее шаг, каждое движение. Наверняка усмехался, глядя на ее жалкие попытки его разыскать. Что было бы, если бы он предостерег ее тогда на кладбище? Она ведь поехала туда одна, на свой страх и риск! Снова по спине прошел холодок. Возможно, он не причинил ей вреда только потому, что она занимается единоборствами. Да, пожалуй, это единственное логическое объяснение.
А сейчас он вышел из тени. Почему?
Интересный вопрос. Действительно, почему?
Подошла к окну и даже не заметила, что вдали уже заалела заря. Начинался новый день, а ей казалось, что тьма продолжается. Этот черный-пречерный взгляд сковывал по рукам и ногам и тянул в беспросветную темноту, обещая все круги ада…
Он просто усмехнулся и прошел мимо… Всем своим видом давая понять, что она лишь букашка. Что он может раздавить ее в любой момент, если захочет.
Как маму.
Злость растеклась по жилам обжигающей лавой, мгновенно затмив рассудок.
Арбат. Вот где надо его искать. Он вышел из тени, чтобы дать ей знать, где он находится. Тонко, однако. Чего же он хочет?
Вскоре она уже мчалась на самую главную улицу Москвы, надеясь в скором времени отыскать ответ.
***
Город не спал. Утренняя прохлада приятно освежала лицо, но солнце уже игриво плясало бликами по улицам. Маша попала в самый час пик, поэтому дорога заняла больше времени, чем она планировала. Пришлось потолкаться в метро. Жаль, что столичная суета не помогла отвлечься, мозг все время скребла мысль о монстре, который долгие годы следил за ней из-за угла. И теперь терпеливо ждал, когда она попадет в его ловушку. Хоть понимала это, а все равно не могла остаться равнодушной. Где-то глубоко внутри еще жила маленькая зареванная девочка, которая отчаянно звала умершую маму, которая чуть не угодила в лапы чудовища.
Скрипнула зубами, когда перед глазами пронеслись воспоминания. Конечно, она помнила совсем немного, скорее, это были ощущения – вот сейчас они и прошли по плечам холодной волной.
Вышла на Арбат, а сердце замерло. Начала с опаской смотреть по сторонам: в каждом прохожем мерещились черные глаза-ямы и гадкая ухмылка. Он? Нет, не он. И это тоже не он… Только сейчас поняла глупость своей затеи. Ну и как она собирается искать Георгия Ярославовича? Ну прошел он здесь вчера и что теперь? Снова эмоции сыграли против нее. И с чего вообще взяла, что папаша – как же противно осознавать, что она его дочь! – бросил ей вызов? Он мог вообще ее не узнать! Кажется, пора бы уже понять: у нее слишком живое воображение.
Стоп. Вот же это самое место, где они пересеклись. Да-да, он стоял здесь, а она – вот здесь, на два шага назад. Сердце на мгновение замерло, а потом застучало с удвоенной силой. Стала лихорадочно думать. Откуда он шел? С той стороны. А дальше? Маша зажмурилась, пытаясь выхватить из памяти хоть что-нибудь, что помогло бы сориентироваться, понять, куда идти дальше. Она не видела его, когда шла вперед, значит, он повернул. Скорее всего, откуда-то справа… Маша подняла голову и вздрогнула, увидев вывеску «Музей телесных наказаний». Пытки? Очень подходящее занятие для любителя ломать чужие жизни. И очень вероятно, что он выходил именно из музея.
Маша нерешительно приблизилась, немного потопталась у здания, раздумывая, как поступить дальше. В конце концов, не выдержала, толкнула дверь, вошла внутрь. И проглотив соленый ком, купила билет.
Внутри было жутковато. Полумрак делал атмосферу угнетающей, а подсветка с красными отблесками только усиливала это ощущение. Экспонаты казались страшными и весомыми. Маша никогда не думала, что будет замирать при виде подобных инструментов. Хотя, скорее всего, она просто нервничала, поэтому и не находила покоя. Не экскурсия ее интересовала, а то, где искать монстра-отца. Даже спросила у сотрудников музея, не работает ли у них человек с такой внешностью. Они развели руками.
– Неужели опять ошиблась? – прошептала она, не зная, радоваться этому или нет. С одной стороны, было обидно, что упустила Георгия Ярославовича. А с другой понимала, что встреча с ним может быть опасна, лучше держаться от него подальше, забыть о его существовании раз и навсегда.
Вошла в павильон палачей и взглянула на портреты мучителей, вошедших в историю. Смотрела и не видела, потому что перед глазами стояло лишь одно лицо… Она бы нарисовала каждую его черточку собственноручно и повесила портрет на самое видное место. Несомненно, он бы переплюнул всех этих душегубов вместе взятых! Вспомнила записи матери в дневнике и стиснула зубы. Он мучил ее всю жизнь – изощренно, жестоко, с каким-то садистским удовольствием. Это не просто палач – это тот, кому нравится сам процесс мучений, каждая слеза, каждый стон его лишь подпитывают и наполняют энергией… Один его взгляд на портрете испугал бы присутствующих сильнее, чем все эти музейные экспонаты!
Экскурсия продолжалась, но Маша не слушала. Чувствовала себя неуютно в таком месте, а когда вспоминала ненавистное лицо, по телу пробегали колючие мурашки.
В конце концов, развернулась и пошла к выходу, плюнув на все. На ходу вставила наушники в уши и дрожащими пальцами нажала на «play». Нужно как-то прогнать это гнетущее чувство, избавиться от него как можно скорее, музыка должна помочь. Музыка умеет лечить души, каждый аккорд любимой песни – как бинт с целебной мазью, заворачивает раны и успокаивает боль…
Только вместо любимой композиции Маша вдруг услышала в наушниках голос… Замерла у двери, так и не успев выйти из музея. Голову будто тисками сжали, а в шею – невидимые когти вцепились и не отпускают.
– Куда же ты, Машенька? Опять убегаешь?
Мужской голос. Незнакомый. Но каждая интонация вспарывает сознание и действует так, словно на кожу бросили горящие угли.
– Ч-что? – прошептала она, осознав, что не может пошевелиться.
– Не убегай, милая. Я же так долго тебя ждал.
Каждое слово заставляло сердце стучать быстрее, легкие надрываться, а кровь бешено стучать в висках. В глазах потемнело, в последний момент Маша успела ухватиться за выступ в стене, и чудом удержала равновесие.
– Кто вы? – каким-то чужим и хриплым голосом спросила, а в ответ послышалось:
– Я тот, кого ты ненавидишь много лет. Твой живой кошмар. Тот, кто высосал душу из Насти и теперь жаждет то, что принадлежит ему по праву. Ты – моя, Маша. Ты принадлежишь мне – хочешь того или нет.
С ужасом поняла, что это говорит Георгий Ярославович. Хотела закричать, но дыхание перехватило: железные тиски сдавили сильнее. Человек на том конце провода словно одной силой мысли пригвоздил ее к месту, выбил воздух из легких. Она почувствовала себя жалкой мошкой, которую зажали в кулаке. Бьется и бьется, не находя выхода, вот-вот задохнется…
– Ну что, чувствуешь мою власть? Это только начало…
Маша закрыла глаза, пытаясь выйти из этого странного гипнотического состояния. Сейчас она себе не принадлежала. Разум полностью подчинялся голосу. Чувствовала каждую вибрацию, каждую интонацию, и прикажи он ей сейчас прыгнуть с высоты – она не посмела бы ослушаться.
Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Даже когда держалась за швеллер и находилась в шаге от смерти, где-то глубоко внутри тлела надежда: кто-то придет и спасет, обязательно спасет. А сейчас… Ею овладело беспросветное отчаяние, такое глубокое, что, казалось, даже кровь застыла в жилах. И если она сейчас не выйдет из этого транса…
Зажмурила глаза и мысленно приказала себе: «Ну давай, вспомни, чему учил тебя тренер! Ты сильная не только физически, но и морально. Ты сможешь. Успокойся!»
– Это только начало, Маша, – голос током бил по оголенным нервам. – Только представь, что будет, когда мы окажемся один на один. Интересно, сможешь ли ты противостоять или сдашься так же быстро, как Настя?
Имя матери лезвием вонзилось под кожу и зацепило сердце.
Ты справишься, Маша. Давай. Ты сильнее.
– Конечно, ты хочешь это знать. Хочешь проверить. Я жду тебя, дорогая, очень давно жду, приходи и проверь. Я оставил тебе весточку, где меня искать. Сразу на выходе увидишь почтовый ящик, внутри записка. Приходи одна. Поговорим. Я расскажу тебя много интересного, того, чего ты не знаешь. Например, что у твоей матери была изолированная комната в психбольнице и никто не мог прийти ей на помощь…
– Нет!!! Оставь меня в покое! – закричала Маша и провалилась в темноту.
***
– Вы меня слышите? Девушка! – донеслось до слуха как сквозь вату. – Очнулась! Смотрит и молчит.
– Положи ей подушку под голову! – услышала другой голос.
– Вся дрожит. Где вода?
Маша поморгала, пытаясь привести зрение в норму. Наконец удалось разглядеть мужчину и женщину. Ей заботливо положили под голову подушку и дали стакан воды. Взяла его дрожащими руками. После нескольких глотков стало чуть легче, по крайней мере, смогла спокойно вдохнуть и выдохнуть, исчез гул в ушах.
– Как вы себя чувствуете? Может, вызвать врача? – с тревогой спросил мужчина. Кажется, это был владелец музея. Он же и проводил экскурсию.
– Н-нет, – ответила, чуть приподняв голову. И тут же пожалела о содеянном: в затылок будто иголки вонзились, а в глазах на миг потемнело. Маша поморщилась от боли.
– Не ожидал, что экспонаты произведут на вас такое сильное впечатление, – осторожно заметил мужчина. – Давайте я вызову такси? В таком состоянии вам опасно добираться своим ходом.
– Дело не в экспонатах, – прошептала Маша и вздрогнула. Неужели все это происходило на самом деле? Неужели она слышала голос отца? Вряд ли это чья-то шутка, тем более, никто не знает о том, кто такой Георгий Ярославович и как он с ней связан. Значит, не ошиблась… Одно непонятно: как он смог говорить? Как она его услышала?!
Быстро поднялась и застонала от боли. Кровь снова застучала в висках, пол закачался под ногами.
– Ну что вы так резко встаете? Совсем себя не бережете! – ворчливо заметил мужчина, а Маша улыбнулась уголком губ: казалось бы, посторонний человек, а так заботится! Редко встречаются такие хорошие люди.
– Телефон… Где мой телефон? – вдруг спохватилась.
– Наверное, в сумочке? Вот, вы выронили… – Владелец музея протянул ей клатч. Маша вынула телефон и охнула, проверив список звонков. Оказывается, она не нажала на “play”, а просто ответила на входящий вызов… Как она могла не заметить? Наверное, уже тогда находилась в состоянии, близком к истерике, поэтому и машинально провела пальцем, не осознав, что к чему. А номер-то скрыт! Никак не узнать цифры. Он все предусмотрел!
«Я оставил тебе весточку…»
Машу затрясло, когда вспомнила, что говорил ей монстр.
– Эй! Нет-нет, только не надо терять сознание! – засуетился мужчина и взял ее под руку. – Вот что. Наденька вызовет такси, оно довезет вас прямо до подъезда. У вас есть близкие? Позвоните им, попросите, чтобы встретили вас.
Маша стиснула кулаки и набрала номер Димки. Родителей не хотелось беспокоить: еще начнут переживать, расспрашивать, контролировать. Нет уж. А Димка надежный. Ее Димка…
При мысли о нем сердце застучало ровнее, появились силы. Не успел он сказать «алло», как она затараторила:
– Привет! Встретишь меня возле подъезда? Я приеду на такси. Плохо себя чувствую, могу сама не дойти до квартиры…
– Что случилось? Может, я сам приеду и заберу тебя? – послышался взволнованный голос.
Мысленно представила его глаза, когда увидит вывеску музея, из которого она выйдет, и улыбнулась.
– Нет-нет, я уже вызвала такси. Лучше жди меня у подъезда.
– Хорошо, уже выезжаю. Буду минут через десять.
Внутри разлилось тепло от осознания, что она ему небезразлична. Даже если наступит апокалипсис, он найдет ее везде, где бы она ни находилась, и, если понадобится, защитит от всего мира.
А когда-то она его ненавидела… Даже не верится.
Несмотря на протесты, владелец музея проводил ее до такси и даже расплатился с водителем. Маша с трудом сдерживала слезы благодарности. В душе как будто сняли заслонку: она вдруг стала такой ранимой, такой чувствительной, все воспринимала близко к сердцу. Вот и сейчас ее так сильно тронула забота абсолютно постороннего человека, что не смогла сдержаться. Да, совсем расклеилась… Нужно срочно восстанавливать силы, иначе… Как она собирается противостоять отцу?!
Пять минут назад, до того, как сесть в такси, она незаметно для всех вынула из почтового ящика записку и сунула ее в карман.
«До встречи в пятницу тринадцатого», – было выведено ровным каллиграфическим почерком.
Рукой монстра.
***
– Машка, ты что?! – встретил ее изумленным возгласом Димка и подхватил на руки как раз в тот момент, когда она попыталась выйти из салона такси. Ноги не держали. Только когда очутились в лифте, она наконец смогла окончательно выйти из транса. Димка крепко держал ее за руку, а она невольно улыбалась. В голове крутилась мысль: если бы он был рядом в тот момент, когда разговаривала с отцом, ничего бы не произошло. Георгий Ярославович не смог бы повлиять на нее так сильно. Может, она бы даже на звонок не ответила! А еще эта записка в кармане… Стоп! Неужели она опять пойдет одна? Без Димки? Снова останется без защиты и попадет под влияние этого гипнотизера?!
«Кажется, мое желание посмотреть в глаза монстру перерастает в одержимость, – пронеслась мысль. – Пора остановиться. Пока не поздно».
Дрожащими пальцами отпирала замки, не додумавшись позвонить в звонок. Мысли скакали, как мячики, в разные стороны, никак не хотели собираться в одну кучу. Открыли двери, вошли в коридор. Квартира встретила тишиной. Странно, отец говорил, что сегодня будет работать дома.
Ответ оказался в записке, которая висела на дверце холодильника.
«Уехал на совещание. Буду вечером. Целую, папа».
Папа.
Один-единственный. И не нужно других. Не нужно выпытывать что-то у Андрея, как гончая разыскивать Георгия Ярославовича… Это все – ее прошлое. Не самое радужное, но зато ее. Личное. Было – и прошло. Поплакала и забыла. Хватит все время оглядываться назад и дергать за ручки закрытые двери, в надежде на то, что за какой-то из них прячутся ответы на все вопросы. Они уже неактуальны, потому что не изменят ее настоящее. А будущее может и не наступить, если за дверью окажутся не ответы, а монстр с приклеенными глазами…
Передернуло всю, когда вспомнила гадкую ухмылку. Сорвала записку и выбросила в мусорное ведро. Вот и хорошо, что родителей нет дома. Есть время прийти в себя и спокойно поговорить с Димкой. Даже когда он молчит – все равно на душе легче. Лишь от одного его присутствия. И почему она раньше не замечала, что он такой живчик, что он во всем видит позитив и щедро им делится? Рядом с Димкой ей хочется жить.
– Что произошло? – вопрос вернул ее к реальности. Осознала, что сидит на кухне и держит в руке чашку любимого имбирного чая. Хм. Только же стояла в коридоре! В памяти какие-то пробелы. Совсем не помнит, как разместились здесь, как заварили чай. Снова в голове возник жуткий образ. О том, что ее монстр владеет техникой гипноза, она никак не предполагала. Да что там! Даже мысли не допускала! Думала, что все это фокусы какие-то, а оказывается, нет. Совсем не фокусы…
Подняла глаза и посмотрела на Димку долгим взглядом. Он ждал ответа. И в этот раз она не станет увиливать. Хватит. Поиски становятся слишком опасными. Пора заканчивать эту бессмысленную гонку за прошлым.
– Я… я тебе соврала.
Он слегка сдвинул брови, явно придя в замешательство.
– Соврала? В чем?
– Я не обозналась…
Как ни пыталась, не могла сказать прямо. Мысли об отце-злодее всегда были чем-то сокровенным, глубоко затаенным, ну как она могла кому бы то ни было рассказать, что этот монстр сделал с матерью? Что в ней, Маше, течет его кровь? Ей и самой было противно это сознавать. Но сейчас все зашло слишком далеко. Она видела лишь один выход – все рассказать Димке. А принять это или не принять – решать ему.
– Ты встретила своего родного отца?! – Он даже подскочил от удивления.
– Встретила.
– И что? Что ты ему сказала?
– Ничего. Он мимо прошел, но я его узнала. Почувствовала, понимаешь, вот здесь, – она прикоснулась к месту, где колотилось сердце. Бешено и прерывисто, как у загнанного зайца.
– Фу, ты меня напугала, – Димка смахнул пот со лба и сел обратно на стул. – А я уже себе всякие ужасы представил. Ну прошел – и скатертью дорога. Распереживалась-то чего?
– Не совсем прошел мимо… То есть… Я поняла, где его искать. Он передал записку… Правда, мне очень страшно идти на встречу…
Сумочка оказалась рядом, на соседнем стуле. Не в силах продолжать объяснения, она вынула сложенный пополам лист и протянула его парню.
– Встретимся в пятницу тринадцатого, милая, – прочитал Димка вслух, наморщив лоб. А Маша задумалась.
Пятница тринадцатое будет только в следующем месяце. Георгий Ярославович почему-то не торопится встретиться. Наверное, специально выжидает, хочет усилить напряжение и пощекотать нервы. Ну да, ему же так нравится процесс охоты на жертву, нравится воздействовать на нее морально, подавлять волю и полностью подчинять себе. И, как ни странно, у него это получается. Она всего лишь услышала голос, а уже лишена воли. В ушах все еще звучит зловещая интонация, слова бьют как камни, а перед глазами как молния вспыхивает леденящая душу ухмылка…
– Какой-то презрительный тон письма у человека, который захотел увидеться с дочерью спустя много лет, – голос Димки прервал ее размышления.
– Ты действительно думаешь, что в нем проснулись отцовские чувства? – Маша усмехнулась. – Не смеши. У него только одна цель: уничтожить меня. Что он, собственно, и делает.
Вдруг почувствовала тяжесть во всем теле и устало прикрыла глаза. Но прикосновение к руке вызвало невольную улыбку. Ты дома, Маша. Ты в безопасности. Теперь ты не одна.
– Я ничего о нем не знаю. Может, расскажешь?
Резко открыла глаза и уставилась на парня с каким-то испугом. У нее еле язык повернулся сказать, что встретила монстра, а он хочет, чтобы она историю матери поведала?! Да она скорее горящий уголек проглотит, чем расскажет такое! Вот узнает, что в ее жилах кровь убийцы, дверью хлопнет и не вернется. А ей как жить потом?
Только Димка сильнее ее руку сжал, так мягко и осторожно, что сердце потянулось к нему. Возможно, и вправду лучше открыться. Заодно и узнает, как на самом деле он к ней относится. Если сбежит – то и не особо ему нужна была, а если примет такую правду – значит, действительно любит. Любит дочь убийцы.
Набрав в легкие побольше воздуха, она все-таки решилась и начала рассказывать…
Димка слушал молча, не перебивая. Задумчиво крутил чашку в руках и смотрел перед собой. И хорошо. Прямой взгляд ее только смутил бы, не дал договорить. Наверняка бы ей казалось, что он прожигает душу и выворачивает наизнанку… А так она смогла без стеснения обнажить свои самые сокровенные чувства. И стало легче. Реально легче. Словно камень с души упал. Давил-давил столько лет, а потом раз – и свалился. Маша даже вдохнула полной грудью, наслаждаясь внутренней свободой.
– И зачем тебе с ним видеться? – Это был первый вопрос, который задал ей Димка, когда она замолчала.
– Хочу в глаза его лживые посмотреть, – ответила не сразу.
– И что тебе это даст?
Промолчала. Лишь сильнее стиснула край белоснежной скатерти.
– Только проблемы себе найдешь! – ответил он за нее. Брови сдвинул, пальцы в кулаки стиснул, даже как-то не по себе стало от его эмоций.
– Ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! – рявкнул Димка и вскочил. – Он ненормальный, он играет с тобой. Что ты хочешь услышать от психически больного человека?! Что он раскаивается? Даже если и так – это уже ничего не изменит. А если не раскаивается – так и черт с ним!
Впервые он позволил себе выругаться в ее присутствии. Но и Маша была на взводе, тоже вскочила, выкрикнула:
– Он исковеркал жизнь моей матери! Он не дал ей спокойно жить, не дал спокойно умереть! Последнее, что у нее было, тоже чуть не уничтожил! Если бы не Влад и Вероника, которые меня удочерили, он добрался бы до меня и…
– Он может уничтожить тебя сейчас, Маша, – спокойно перебил Димка, а ее словно ледяной водой окатили. – Ты все делаешь для этого. И если примешь правила его игры – станешь очередной жертвой. Не думаю, что твоя мать хотела бы этого.
Она смотрела на него широко открытыми глазами. Эти слова стали для нее откровением.
– Ты сама рвешься в пасть ко льву, – продолжал спокойно Дима. – И рано или поздно он тебя съест, если будешь искать с ним встречи. Да, Маша. Остановись. Несмотря на единоборства, ты все еще остаешься той маленькой и беззащитной девочкой.
Внезапно он приблизился и положил руки на ее плечи. Она продолжала смотреть на него в немом восхищении. Господи. Оказывается, можно видеть эту ситуацию совершенно под другим углом! Ей казалось, что она ищет правду, что сможет побороть это чудовище, но… Дима прав. Несмотря ни на что, она все та же маленькая хрупкая девочка. Стремится восстановить справедливость, а на самом деле идет прямиком в лапы чудовища…
Она снова начала углубляться в свои мысли, но горячая рука, стиснувшая пальцы, не позволила уйти от реальности, а следующие слова окончательно вернули с небес на землю:
– Машка, хватит страдать ерундой. Выходи за меня.
– Что?
– Выходи за меня замуж. Мне будет спокойней, если ты будешь рядом.
Она отстранилась и села обратно на стул. До этой минуты не до конца сознавала, насколько серьезно относится к ней этот парень. И не могла понять, хочет ли соединять с ним свою судьбу. Хочет ли замуж вообще? Она столько раз говорила себе, что лучше быть одной, что нельзя надеяться на мужчин, что она не создана для брака.
А теперь? Что изменилось теперь?
Она перестала видеть в каждом мужчине своего врага. Уже не хотела сражаться с ними и доказывать, что справится сама, что никто ей не нужен…
Нужен. Один-единственный. Димка. Ее Димка.
И, прерывисто выдохнув, она ответила:
– Я согласна.
