Тата Златова
Принц на белой оке
Глава 4
– Мне кажется, вселенная столкнула нас друг с другом неслучайно… – принялся философствовать парень. Когда его взгляд остановился на ее губах, девушке на мгновение показалось, будто она чувствует физическое прикосновение… Словно она уже давно в его объятиях, что ее трясет, ломает от его жадных поцелуев, стремительно затягивает в воронку смертоносного торнадо… Щеки стыдливо запылали. Что за идиотские мысли! Тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, но не получилось. Ее тянуло к нему каким-то непостижимым образом, словно под действием магии и еще бог весть чего…
Маша в панике призвала остатки самообладания. Бесполезно. Сердце подпрыгивало, словно шарик для пинг-понга.
– У тебя очень красивые глаза, – заметил «чародей». – Никогда таких не видел.
– И что же в них особенного?
– Такие зеленые, манящие, с оттенком печали. Знаешь, я наблюдал за тобой какое-то время…
– Вот как?
– Ты выделяешься из толпы. Не такая, как все.
– Интересно… Вроде бы обычная неприметная девушка…
– Нет, – он приложил палец к ее губам, – не обычная…
От его прикосновения по телу пробежала дрожь. Маша разозлилась на саму себя, на то, что потеряла контроль, растаяла. И когда закончилась песня, с трудом сдержала вздох облегчения. Наконец-то это наваждение исчезнет! Она отстранилась, поспешила распрощаться:
– Ладно, приятно было познакомиться, меня уже заждались подружки.
– А как же вселенная?
Брюнет все еще держал ее за руку, их пальцы были переплетены.
– Какая вселенная?
– Которая нас столкнула. Мы бы ни за что не познакомились в таком огромном городе, ведь так? Оставь свой номер телефона.
– Извини, но нет. – Маша одернула руку.
Судя по выражению лица, этот ответ ему явно не понравился. Ну и ладно! И так задержалась в этом клубе, ноги скоро отвалятся из-за дурацких шпилек! Хотелось поскорее снять противные туфли, но подруги и не думали ее отпускать. Только села за столик, как со всех сторон посыпались вопросы.
– Смотрю, вы уже нашли общий язык, – подмигнула ей Оля. – А говорила, что терпеть его не можешь!
– А он хорош, правда? Так вытянулся. Прямо не узнать! – подхватила Наташа.
– Вы о чем вообще? – не поняла Маша.
– Не о чем, а о ком! О Димке Петькине!
– Питькине?
– Ну, Питькине! Один фиг.
Маша продолжала смотреть на подруг недоуменным взглядом.
– Ну не тупи! Ты же только что с ним танцевала!
Она округлила глаза и посмотрела в другой конец зала, туда, где за столиком сидел ее бывший одноклассник с друзьями. Поймав ее взгляд, Димка отсалютовал ей стаканом. Значит, знал, засранец, кто она, и даже словом не обмолвился! «Нас свела вселенная!..» Как красиво пел! Отвернулась и закрыла лицо руками. Вот это облом!
– Идиотка! Как я могла его не узнать?! Танцевала с ним, как ни в чем не бывало. А должна была всыпать по первое число!
– Ну, его сложно узнать, столько времени прошло, – пробормотала Ира.
– И вы тоже хороши! – напустилась на подруг. – Не сказали, кто это! Специально все подстроили? Знали, что он будет здесь?
– Мы его сами только что увидели! – начала оправдываться Оля. – Если бы знали заранее, обязательно бы предупредили. Честно-честно! – Она сделала невинные глаза.
Маша смягчилась и махнула на нее рукой. Оказалось, зря расслабилась. Подруга тут же заговорщически ей подмигнула и, понизив голос, полюбопытствовала:
– Расскажи, о чем вы говорили. Ой, интересно как!
– Мы обсуждали экзистенциальную теорию бытия…
– Что?!
– Вселенную, если коротко, – буркнула Маша, в сто тысячный раз пожалев, что пришла в этот чертовый клуб. – Слушай, мне неприятен этот тип. Давай сменим тему?
Оля выпучила глаза и обиженно потянула из соломки коктейль.
На выручку пришла Наташа:
– Кстати, ты еще занимаешься каратэ? – и подперла щеку рукой, рассчитывая на долгую задушевную беседу. Все же лучше, чем обсуждать этого индюка. Снова бросила на него взгляд. Еще и хорохорится!
– Занимаюсь.
– Киокушин. Один из самых жестких контактных видов каратэ. Много боев и минимум защитной экипировки, – с видом знатока сказала Оля и подмигнула девчонкам.
– И что, даже черный пояс есть?
– Есть.
– Недавно получила, – снова влезла Оля.
– Круто! Значит, ты добилась, чего хотела! – восхищенно произнесла Наташа. – Теперь, наверное, можно открывать свой зал и группу?
– Уже открыла. Но для меня черный пояс – всего лишь новая ступенька развития, он дисциплинирует, дает чувство ответственности… Для меня в каратэ все-таки важнее самосовершенствование, как физическое, так и духовное. Не только умение защищаться, но и эмоциональная составляющая…
– Ой, да ладно тебе! – Оля пнула ее локтем. – Лучше посмотрите, – она сощурилась, – Витькин глаз с нашей Машки не сводит. Прям взглядом прожигает!
– Питькин, – с мученическим видом поправила Маша, а той хоть бы хны.
– Правда, что ли? – подруги завертели головами, а к ее щекам прилил румянец.
Ольга не унималась:
– Такой серьезный! Только минералку и пьет, будто не в клуб пришел, а на сессию экономического форума! Надеюсь, вы обменялись номерами телефонов?
– Конечно, нет, – закатила глаза Маша и затеребила ремешок сумочки. Нужно найти способ улизнуть, завтра рано вставать на пробежку. А она тут время теряет! Еще и этого Питькина обсуждает, сдался он ей триста лет!
– Видимо, старая любовь и вправду не ржавеет! – насмешливо сказала эта хитрунья, но Маша не оценила шутку:
– Не говори глупостей! Все, мне пора. Увидимся!
Повесила сумочку на плечо и поспешила к выходу, оставив подруг в полном замешательстве. Настроение так и не улучшилось. С каждым годом с девчонками все сложнее найти общие темы для разговора. Может, сказывается то, что в ее жизни никогда не было женской команды ее возраста, поэтому и общение со сверстницами дается непросто. Только Ольга, пожалуй, исключение… Но как же умудрилась так с Питькиным сплоховать и испортить вечер!
– Уже уходишь?
Вздрогнула, услышав знакомый голос с легкой хрипотцой. Неужели кое-кому взбрело в голову ее догнать? Рискованное решение! Медленно обернулась и скрипнула зубами от злости.
Так и есть. Рядом с ней стоял Димка. И широко улыбался.
– А тебе какое дело?
«Да, дорогой, я больше не буду паинькой, – мысленно предупредила она. – Не заслужил ты хорошего отношения. И лучше тебе уйти, пока я еще могу держать себя в руках!»
Но «дорогой», судя по всему, не умел читать мысли. И по лицу не способен был определять. По его решительному виду стало понятно: держаться подальше он не собирается. Не спеша набросил куртку и застегнул молнию. Маша заворожено следила за его действиями. Машинально отметила, что ему идет черный. Очень гармонирует с цветом волос и глаз. Стоп-стоп! Отводим взгляд и усердно делаем вид, будто этого человека не существует. Питькина не существует, не существует…
– Я тебя провожу, – сказал он, несмотря на ее незаинтересованность. И, судя по тону, это был не вопрос, не предложение. Просто факт. Он ее проводит – и никак иначе.
Такая наглость поразила.
– Спасибо, я сама, – сухо ответила и, выйдя на улицу, стала выглядывать такси.
– И все-таки я настаиваю, – гнул он свое.
Маша зарычала и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. Сейчас найдет такси, прыгнет в салон и кошмар закончится. А то ишь ты, пристал как банный лист! Наблюдал, пригласил танцевать, решил проводить… Не слишком ли много о себе возомнил?
– В такое время девушке небезопасно ходить в одиночестве.
– Девушка умеет за себя постоять, так что можешь не утруждаться, – отрезала она и мысленно усмехнулась: один-один.
Но вместо того, чтобы уйти, Питькин достал телефон и стал набирать какие-то цифры. Затем приложил его к уху и подмигнул ей.
– Добрый вечер! Я хочу заказать такси…
Пока он разговаривал, Маша стояла и смотрела на него, скрестив руки на груди. Свет фонарей отбрасывал на его лицо причудливые блики. Наконец получилось спокойно рассмотреть этого наглеца. Сразу отметила стильную стрижку: в лобной части и на макушке волосы длиннее, чем в области висков и затылка. Кажется, она называется канадка. Темные глаза такие же бездонные, как и раньше, в уголках рта прячется улыбка. Легкая щетина, как и стрижка, придают брутальности. Да-а, Питькина и вправду тяжело узнать! Это уже не тот мальчик из шестого «А»!
– Машинка подъедет через десять минут, – сообщил Дима, прикрыв динамик ладонью. – Адрес скажешь?
Неохотно назвала улицу и номер дома.
– Будем ждать, – закончил он разговор с невидимым собеседником и спрятал телефон в карман. – Приедет синий «хёндэ».
– Спасибо, но тебе необязательно сопровождать меня до дома.
– Ладно, – наконец уступил он. – Только оставь свой номер, чтобы я позвонил и убедился, что ты доехала.
Она состроила недовольную гримасу, а он хитро ей подмигнул.
– Наглости тебе не занимать!
– Прости, таким уродился. Не отстану, пока не продиктуешь номер. Так что не сбежать тебе, Леонтьева.
Не ожидая от себя ничего подобного, вдруг сдалась и махнула рукой:
– Ладно, твоя взяла, запоминай цифры: восемь, девять, два, девять…
Димка сдвинул брови, лицо его стало сосредоточенным. Похоже, и вправду запоминал.
– Девять, девять, один…
– Вот ты где! Я тебя обыскался! – донесся до них смутно знакомый мужской голос. Маша перевела взгляд и вздрогнула. Улыбка моментально сползла с губ. Даже сердце на секунду остановилось.
– ТЫ?! – воскликнули они одновременно.
Мимо пронесся автомобиль, и яркий свет фар осветил лицо подошедшего. Ошибки быть не могло. Перед ней стоял тот самый Виталий, который чуть не изнасиловал ее на одной из темных улиц.
– Вы что, знакомы? – недоуменно спросил Димка.
– Более чем, – на губах его друга показалась неприятная усмешка.
– Значит, это твой приятель?
Маша ощутила, как внутри поднялась волна раздражения, а в висках бешено застучала кровь. Странное наваждение прошло, на смену ей пришла злость. Жгучая, лютая. Будь ее воля, стерла бы Питькина в порошок!
– Да, а что? – недоуменно поинтересовался он.
Сомнений не осталось. Он тесно связан с той мерзкой компанией! Неужели так же, как и они, подстерегает беззащитных девушек в темных подворотнях?! Не желая отвечать, да и вообще, продолжать этот бессмысленный разговор, Маша бросилась прочь по ослепленной огнями улице.
– Подожди. Постой, малыш! – Димка обогнал ее и преградил путь. Горячая ладонь легла на ее локоть, удерживая на месте. По коже невольно рассыпались мурашки от этого прикосновения, но темно-карие глаза жестоко напомнили о прошлом. В памяти воскресла заброшенная многоэтажка, а в ушах зазвенел собственный крик.
– Никакой я тебе не малыш! – зло возразила Маша и одернула руку.
– Ладно. Так ты продиктуешь свой номер до конца? Смотри, я все запомнил. Восемь, девятьсот двадцать девять, девятьсот девяносто один… А дальше?
Смотрела на него как на полоумного. Неужели непонятно, что сейчас она готова убить его на месте?! Отступила на шаг и предостерегающе протянула руки:
– Не подходи!
– Почему? Что случилось?
Ступни невыносимо болели, она наклонилась и сняла туфли.
– Убирайся подальше вместе со своим приятелем! – прорычала с ненавистью, на которую была только способна. Но бывший возлюбленный, похоже, не впечатлился.
– Не уберусь, пока не объяснишь, почему ты вдруг так разозлилась!
– У меня есть тысяча причин тебя ненавидеть!
– Вот как? Ладно, назови хотя бы одну, – попросил он и шагнул к ней навстречу.
Вместо ответа резко развернулась и ударила его в плечо ребром стопы. Вернее, почти ударила. В последний момент Димка успел ухватить ее за лодыжку.
– Ого! – восхищенно присвистнул, а Маша брови сдвинула. – Ладно-ладно, отпускаю!
И медленно, как бы нехотя, выпустил ее ногу из своей горячей ладони. А у нее сердце ухнуло вниз и забилось быстро-быстро, словно она только что пробежала марафон. Мир внезапно замер, остановился, голоса, запахи, оттенки – все стало бессмысленным, Маша видела только его глаза. Глаза человека, которого должна была ненавидеть всей душой, всем своим существом, до конца жизни. Проклинать, клеймить, обзывать последними словами, но… Именно сейчас, когда она почувствовала его прикосновение, поймала этот взгляд, полный удивления и восхищения, ненависть куда-то испарилась. Захотелось спокойно поговорить и все выяснить. Но стоило заметить самодовольную физиономию Виталика, как злость нахлынула с новой силой.
– Теперь, надеюсь, ты объяснишь, что происходит?
– Твой дружок тебе объяснит! – рявкнула она и метнулась к подъехавшему такси. И, конечно, не заметила, как «Виталька» восхищенно посмотрел ей вслед и произнес:
– Вот это девушка!
Затем наклонился и вручил другу обувь:
– Золушка-каратистка забыла свои туфельки…
Глава 5
Следующим утром Маша поймала Владислава перед уходом на работу. Тот уже подхватил сумку и снял с крючка связку ключей. Услышав ее оклик, он удивленно обернулся:
– Доброе утро. Что это ты встала так рано? На пробежку?
– Ага.
– Ты неважно выглядишь. – Он подошел и с тревогой вгляделся в ее лицо. – Что случилось?
Маша нервно затеребила поясок халата, наброшенного поверх ночной рубашки.
– Плохо спала. Переживала.
– Из-за чего?
– Ты мне так и не сказал, где похоронен отец.
Влад нахмурился и звякнул ключами.
– Не дави на меня, ладно? Я никогда не интересовался этим вопросом. Я все узнаю, но не обещаю, что быстро.
– Постарайся, пожалуйста, поскорее. Для меня это очень важно! – как ни пыталась сдержаться, в голос все равно пробилось волнение.
Он кивнул и чмокнул ее в лоб, как маленькую.
– Обещал – значит, сделаю. А ты не думай о неприятных вещах, – сказал напоследок. – Живи настоящим, Маша, у тебя вся жизнь впереди.
Только губы поджала в ответ. Ну не могла она не думать о прошлом! Жажда мести так крепко вросла в сердце, что не давала спокойно жить. И даже зная, что родной отец умер, она никак не могла найти покоя. Часто думала о том, как сложилась бы судьба матери, не случись с ней этого несчастья; смогла бы она спастись, если бы Маша не появилась на свет?
Семнадцать лет назад
– Кто эта тетя? – Маша тычет пальцем в фотографию в рамке, найденную в ящике тумбочки.
– Это твоя мама – Настя.
– Мама? – Она удивленно поднимает брови. – А где она?
Вероника поджимает губы и отводит взгляд. Некоторое время висит молчание. Она надеется, что девочка забудет о вопросе и переведет разговор на другую тему, но Маша продолжает испытующе смотреть на нее, словно ей не четыре, а двадцать лет, и она уже многое понимает.
– Ее забрали ангелы на небо, – наконец глухо отвечает Вероника и сжимает малышке руку.
– А почему они не забрали меня вместе с ней?
– Потому что… – Ника растерянно замолкает, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы она была понятна ребенку, но на ум, как назло, ничего не приходит. И она выпаливает первое, что мелькает в сознании: – Потому что ты еще маленькая.
– Ангелы забирают только больших? – не отступает девочка.
Вопрос остается без ответа.
– Наверное, она была очень хорошей, раз ее забрали ангелы в такое красивое место!
Вероника кивает, достает платок и вытирает глаза.
– А если я тоже буду хорошей, я увижу маму?
– Ты всегда сможешь увидеть ее, потому что она вот здесь, – прижимает маленькие ручонки к детской груди, – в твоем сердце.
Мягкая улыбка озаряет ее лицо, и Маша невольно улыбается в ответ.
…С тех пор она часто смотрела на небо, пытаясь в звездном полотне разглядеть образ матери. Но в Москве, к сожалению, звезд было слишком мало. То ли дело в деревне, куда девочку увозили на лето. На темном покрывале светились миллионы точек, рисуя великолепные узоры, маня в свой загадочный далекий мир. Каждый раз, когда падала звезда, Маша загадывала желание. Ей хотелось, чтобы маме там было хорошо, мечтала увидеть ее во сне, но однажды, узнав правду, стала загадывать только одно желание. Одно-единственное желание.
«Я хочу найти монстра, чтобы отомстить».
***
Влад скрылся за дверью, а Маша постаралась отогнать грустные мысли. Но они все наползали и наползали, как грозовые тучи, затягивая в беспросветный мрак отчаяния.
Ничего, утренняя пробежка и тренировка вернет ее к жизни! Быстро переоделась, закрепила на запястье яркий ремешок спортивных часов, подхватила рюкзак и выскочила из квартиры.
Июнь баловал теплом. Солнце заливало улицу, и Маша сощурилась, выйдя из подъезда. Под голубым прозрачным небом густой высокий лес казался особенно прекрасным. Даже не верилось, что в таком шумном мегаполисе есть такой уголочек, еще и рядом с домом.
Она остановилась, чтобы настроить режим на часах, но не успела. За спиной раздались шаги и бодрый голос:
– Привет!
О нет, только не говорите, что это Питькин явился собственной персоной! Маша медленно обернулась, надеясь, что знакомые интонации ей просто послышались. Но, увы, прямо напротив, сияя голливудской улыбкой, стоял ее оживший кошмар. И вид у него был очень довольный.
С интересом оглядела его рубашку и серые джинсы, задержала взгляд на пиджаке и классических туфлях. Заметила пышный букет цветов, спрятанных за спину. И в таком виде он собирается отправиться с ней в лесопарк на тренировку? Ну-ну, вот смеху-то будет!
– Ну привет, – выдавила Маша. – Меня ждешь?
– Тебя.
– Что хотел?
– Я… – Димка замялся. – Я все-таки последовал твоему совету и прижал к стенке Виталика. Он все рассказал и… я пришел извиниться.
– Извиниться? За него?
– Понимаешь, мы общаемся с самого детства, и ничего подобного за ним никогда не наблюдалось. Обычный парень, работал с юности, чтобы выжить. Честно говоря, когда я узнал, что он хотел сделать… Я был в шоке! Думаю, это влияние плохой компании, с которой он связался.
Маша ухмыльнулась, но ничего не сказала. Поправив лямки рюкзака, уверенно направилась в сторону леса. Димка, как назло, увязался за ней. Правда, молчал, не пытался завязать разговор. Вот и отлично! Если и дальше так пойдет, может, она и забудет о его присутствии. По крайней мере, исчезнет желание огреть его чем-то тяжелым! Однако ее гордое молчание прервал внезапно появившийся велосипедист:
– Машка, привет! Что-то ты сегодня рано!
Рыжеволосый парень притормозил и снял наушники.
– Привет! Да что-то не спалось, решила не тянуть с пробежкой, – ответила она. – А ты уже все, что ли?
– Ага. Мне же сегодня на работу в первую смену. Жаль, не успели поболтать! Вечером выйдешь?
– Конечно!
Парень перевел взгляд на Питькина и приподнял густые брови:
– А он тоже… бегать?
Димка машинально кивнул. Рыжеволосый скользнул взглядом по его костюму, кашлянул в кулак, маскируя смех, и поставил ногу на педаль.
– Ну, увидимся!
Маша махнула знакомому рукой на прощание и свернула на другую тропинку. Когда назойливый собеседник поравнялся с ней, раздраженно сказала:
– Слушай, тебе необязательно идти со мной. Очень мило, что ты извинился за своего друга, но… В общем, все в порядке.
– Я пришел не только для того, чтобы извиниться…
– А зачем?
– Как тебе сказать… – Дмитрий запнулся. Опустил взгляд на ботинки и только теперь понял, насколько неподходяще оделся для такой прогулки. Кто же знал, что она пойдет в лес тренироваться! Маша, казалось, разгадала его мысли – ее губы изогнулись в сардонической улыбке. Сойдя с тропинки в уединенное место, она достала из рюкзака нунчаки2 и начала вращать их, плавно двигаясь из стороны в сторону. А мысленно представляла, с каким наслаждением колотит ими по наглой физиономии бывшего одноклассника… Это, конечно, крайние меры. Слегка мотнула головой, прогоняя видение. И все равно она ему устроит!
– Ого! – восхищенно присвистнул Димка, не в силах отвести от нее взгляда. Он, конечно, не представлял, что его уже мысленно поколотили и отправили в нокаут. Не подозревал, какие коварные мыслишки бродят в этой головушке. Хе-хе, расслабился, а зря…
– Да ладно! Это же легкие нунчаки, тренировочные…
– Я не про них. Ты… такая…
– Какая? – спросила она, сощурив глаза. Сейчас, небось, начнет комплиментами сорить направо и налево. Дон-Жуан недоделанный!
– Ну не знаю… – Парень задумчиво нахмурился, подбирая в уме слова. – Слишком хрупкая для такого спорта. Слишком утонченная для борьбы.
Маша громко хмыкнула, не сдержав улыбку. Раскрыла правую руку и, пока нунчаку продолжало вращение, быстро и крепко захватила другую свободную рукоятку. Бросила на Димку заинтересованный взгляд. И охота ему время на нее тратить? Все равно же ничего не перепадет.
– Только взгляд недоверчивый, – продолжал Питькин. – Ты словно смотришь на мир с опаской, будто живешь в ожидании какого-то подвоха…
Улыбка моментально сползла с лица. Слова ударили по самому больному. Она остановилась, отвернулась, чтобы скрыть слезы, но парень, похоже, уловил ее настроение. Сразу же замолчал, приблизился, коснулся плеча:
– Прости, хотел сказать комплимент, а сказал…
– …правду. – Маша повернулась и внимательно посмотрела на него. – Ты просто сказал правду. Хрупкая девушка действительно хочет защититься.
– От чего?
Она не договорила. Опять нахлынули мысли о прошлом и чуть не пробили броню. Только открывать душу этому нахалу не входило в планы. Взяв эмоции под контроль, Маша продолжила тренироваться. Движения стали уверенными, четкими, сосредоточенными. Именно это и должны видеть в ней люди: непоколебимое спокойствие и холодный ум.
– Знаешь, что бы у тебя ни случилось в прошлом, не переставай верить в людей.
– Да-да, особенно в таких, как твой друг, – съязвила, а про себя добавила: «И ты соответственно».
– Почему бы и нет? Он получил хороший урок, и теперь сто раз подумает, прежде чем обижать девушек.
– Я в этом не уверена.
– А я уверен, потому что знаю его много лет.
Маша резко остановилась и покачала головой:
– Люди не меняются. Чудовище останется чудовищем.
– Чудовище, возможно. А тот, кто оступился, еще может повернуть назад.
– Не пытайся меня переубедить!
– Боже упаси! – Он шутливо выставил ладони. – Разве могу я спорить с девушкой, у которой в руках холодное оружие?!
Шутка разрядила обстановку. Маша спрятала нунчаки обратно в рюкзак и начала отрабатывать ката3. Питькин, присев на бревно, молча наблюдал за ней. Она приняла боевую стойку, сделала шаг вперед и ударила лоу-киком4 по дереву. Удар получился эффектным: ствол пошатнулся, а у Димки рот открылся. Довольная полученным эффектом, улыбнулась.
– Давно ты занимаешься каратэ?
– С одиннадцати лет.
– И что, родители не препятствовали? Не говорили, что это не женское занятие?
– Мама постоянно ворчит, но этим все и ограничивается.
– Наверное, мечтаешь получить черный пояс?
– Он у меня уже есть, – ответила, наблюдая, как его брови удивленно ползут вверх. Ага, контрольный в голову!
– Да ладно?! Серьезно?
– В следующий раз могу показать, если не веришь.
– В следующий раз? – Питькин лукаво прищурился, а Машу вдруг в жар бросило. Попыталась объяснить, что брякнула, не подумав, что не собиралась с ним еще раз встречаться, но этот упрямец ничего не хотел слышать!
– Тогда договорились: встречаемся завтра в это же время, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Чур, не опаздывать!
– Подожди, я…
– Подожду, если дашь наконец-то свой номер телефона.
– Я не уверена, что…
– Жду последние цифры!
Маша шумно вздохнула и закатила глаза. Ну что за человек! Спорить бесполезно! Пришлось уступить.
– Завтра в семь у твоего подъезда, – повторил безапелляционно. – Я еще позвоню!
Он открыл сумку, на которую Маша только сейчас обратила внимание, и вынул ее туфельки.
– До встречи, золушка-каратистка, – подмигнул ей, аккуратно положив обувь на бревно. А рядом оставил цветы.
Ну вот как его можно ненавидеть? Только начинает злиться – он сразу все на «хи-хи» переводит. И такой напористый, что приходится уступать… Как у него это получается?!
Все последующие часы невольно думала о Димке. Конечно же, нормальной тренировки не получилось. Маша вернулась домой совершенно несобранная и рассеянная. И твердо пообещала себе не прийти на встречу.
***
После тренировки в спальню заглянула Вероника:
– Не занята?
Маша, которая уже успела переодеться, замотала головой, отчего несколько непокорных прядей упало ей на лоб. Ника прошла в комнату и устроилась на стуле возле журнального столика.
– Как прошел вчерашний вечер?
– Ничего особенного. Еле дождалась, пока смогу уехать. Туфли натерли такие мозоли, что до сих пор больно. Удивляюсь, как вообще пережила сегодняшнюю тренировку.
– Если бы ты надевала их почаще… Ай, ладно! – Вероника махнула рукой. – Я видела из окна, что тебя сегодня встретил какой-то парень… – Она бросила на дочь взгляд, полный любопытства. – Он тоже каратист?
– Нет.
– А чем занимается?
Маша помедлила с ответом. Опустилась на кровать и задумчиво потерла подбородок. Хм, и правда, а чем он занимается? Где живет? Чем увлекается? О ней он знает достаточно, даже адрес и номер телефона, а она… Даже не сообразила расспросить! Ну не дурында? М-м… В шестом классе ему нравился футбол, кажется, он даже на секцию ходил… Но это же было сто лет назад! Наверняка многое изменилось!
– Я не знаю, – пришлось честно признаться. – Это Димка, одноклассник мой, ну тот, из-за которого я тогда… Помнишь?
Сердце сделало резкий скачок. Лучше бы не вспоминала. Приятное тепло, оставшееся от встречи, моментально исчезло, сменившись щемящей болью в груди. «Он даже не вспомнил о том случае, – ехидно заметил внутренний голос. – Даже не извинился. За друга попросил прощения, а за себя – нет. Что, забыл? Или не считает себя виноватым?»
Едкая горечь разлилась внутри. Подняла глаза на Веронику: та моментально изменилась в лице. Нервно передернула плечами, а пальцы, лежащие на коленях, сложила в замок.
– Ты серьезно? – поймав взгляд дочери, покачала головой. – Я надеюсь, в этот раз ты не будешь рисковать жизнью ради него?
– Конечно, нет! – Маша встала и, поправив футболку, подошла к окну. Яркое солнце щедро заливало улицы, касалось лица теплыми лучами, заставляло щуриться. Летний день мгновенно прогнал осенний сумрак прошлого из мыслей. И убеждая скорее себя, чем мать, она добавила: – Ой, это было так давно! Я уже и забыла почти.
– Но было же!
– Мам, мне уже больше двенадцати, – напомнила с улыбкой. А в ответ получила тяжелый вздох.
– Он хотя бы извинился за тот случай?
– Мы еще не затрагивали эту тему.
Ника поджала губы, но немного смягчилась:
– Ладно. С виду парень вроде бы неплохой. И костюм красивый, только для тренировки не подходит.
Маша прыснула со смеху:
– Думаю, Димка и не предполагал, что она будет! Ждал меня возле дома, хотел впечатление произвести, только зря старался!
– Ну, может, все-таки не зря? – подмигнула Вероника и кивнула на букет, который красовался в вазе на журнальном столике. Неожиданно раздался телефонный звонок. Взглянув на экран, она побледнела.
– Кто звонит? – всполошилась Маша.
Ответа так и не дождалась. Мать устало прикрыла глаза и провела пальцем по сенсору. Через секунду все стало ясно.
– Здравствуй, Андрей.
Маша почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а внутри все сжалось. Отскочив от окна, она нервно прошлась по комнате. Потом все-таки села, скрестив по-турецки ноги. Прислушалась.
– Да, звонила несколько раз, ты не отвечал. Как долетел?
Хоть и понимала, что Андрей – неродной отец, а сердце все равно екнуло, когда услышала его голос. Вероника как раз включила громкую связь.
– Отлично долетел! Слушай, здесь все так поменялось, как будто сто лет прошло, а не двадцать!
– Двадцать с половиной, если быть точной, – мягко поправила Вероника и скосила взгляд на дочь. – Маше сейчас двадцать два.
Девушка напряглась, услышав свое имя. Попыталась представить выражение лица невидимого собеседника, но ничего не получилось: она совсем не помнила Андрея, воображение отказывалось складывать картинку.
– Маша… – послышался вздох. – Как она? Все в порядке? Наверное, такая же умница и красавица, как и Настя?
Значит, он все помнит! Только выйти на связь за столько лет так и не решился. А, может, просто не захотел, что вероятней всего. Наверное, сейчас тоже не горит желанием встретиться. В конце концов, что их связывает? Одни воспоминания да старые документы. Ненужные, бездушные бумажки!
Горло раздирал крик, как же хотелось избавиться от этой боли, но Маша в очередной раз сдержалась. Даже не шевельнулась. Сейчас бы с радостью выплеснула эмоции с помощью каратэ, но такой возможности не было. Поэтому продолжала сидеть на полу и вслушиваться в разговор.
– Еще лучше, – ответила Вероника с напускной беззаботностью. А потом вдруг заявила серьезно и твердо: – Послушай, она очень хочет увидеться с тобой. Что скажешь?
Повисло молчание. Маша забарабанила пальцами по коленке в ожидании ответа. Сердце больно ударило по ребрам, а потом застучало с такой бешеной скоростью, что стало трудно дышать.
– Она знает правду?
Вопрос стегнул, как кнутом. Ощутила этот удар на каком-то физическом уровне и сжала зубы, пытаясь стерпеть боль.
– Знает.
– Как она это приняла?
Вероника внимательно взглянула на дочь: Маша пожала плечами. Если внутри бурлил настоящий вулкан, то снаружи все видели лишь холодную, непроницаемую маску. Потребовались годы упорных тренировок, чтобы научиться так скрывать свои эмоции. Но Ника знала, как тяжело ей слушать этот разговор.
– Непросто. Такое вообще сложно принять. Она хотела бы поговорить с тобой, возможно, ты сможешь рассказать ей что-нибудь о Насте…
– Я мало что помню, – отозвался Андрей, – но постараюсь…
Договорившись о встрече, Вероника спрятала телефон обратно в карман и покачала головой.
– Может все-таки не стоит копаться в прошлом? Только истязаешь себя. Пойми, ты – лучшее, что было у Насти, вспоминай о ней с теплотой. А вся та грязь, которая ее окружала, пусть останется только на страницах ее дневника.
Маша открыла рот от удивления.
– Да-да, дорогая, я знаю, что ты копалась в моих вещах, нашла блокнот и забрала себе.
Отпираться было бессмысленно. На глаза набежали слезы, губы задрожали. Невыносимо жить с этой болью! Она не проходит, наоборот, с годами лишь крепнет и усиливается. Бежит по венам раскаленной лавой, оставляя на сердце безобразные ожоги.
Маша закрыла лицо руками и всхлипнула.
– Я думала, что найду в дневнике все ответы. Но многое все равно осталось непонятным. Например, почему Андрей не защитил ее. Где он был, когда над ней так издевались? Почему он так трусливо сбежал?
Вероника опустилась на пол и обняла ее за плечи. Мягкость, скользнувшая в ее голосе, немного притупила боль:
– Давай я сама расскажу, как все было, а потом ты решишь, надо ехать к Андрею или нет, хорошо?
– Да, давно пора это сделать…
Они переместились на кровать. Вероника взяла дочь за руки и мягко улыбнулась. Маша невольно улыбнулась в ответ. Доверие сближало.
– Ты давно уже взрослая. Теперь можно рассказать тебе все, как было, без прикрас.
На минуту воцарилась тишина. Где-то вдалеке слышался шум мегаполиса, а в комнате тихонько тикали часы, только никому не было до этого дела: время словно остановилось, настоящее столкнулось с беспощадным прошлым, приоткрыв наконец завесу тайны.
