Снорри Стурлусон
Круг Земной
Сага о Харальде Суровом
(Haralds saga harðráða)
I
Харальд, сын Сигурда Свиньи, брат конунга Олава Святого по матери, был в битве при Стикластадире, в которой пал святой Олав конунг. Харальд был тогда ранен и бежал вместе с другими. Так говорит Тьодольв:
Бич болгар[381] на горе
Недругу под Хаугом
Лучший был помощник
В ратоборстве брату.
Лишь печась о веже
Шлема,[382] бросил – десять
Зим сравнялось князю
И пять – тело братне.
Рёгнвальд сын Бруси помог Харальду бежать из битвы и привел его к одному бонду, который жил в лесу вдали от людей. Там лечили Харальда, пока он не поправился. Потом сын бонда проводил его На восток через Кьёль, они ехали по возможности лесами, избегая больших дорог. Сын бонда не знал, кого он ведет. И когда они ехали верхом по какому-то дикому лесу, Харальд сказал такую вису:
Вот плетусь из леса
В лес – немного чести —
Как знать, не найдет ли
И нас в свой час слава.
Он продвигался на восток по Ямталанду и Хельсингьяла яду дальше в Швецию. Там он повстречал ярла Рёгнвальда сына Бруси и многих других людей Олава конунга, которые спаслись из битвы.
II
На следующую весну они снарядили корабли и летом отплыли в Гардарики к Ярицлейву конунгу.[383] Они пробыли там зиму. Так говорит Бёльверк:
C острия стряхнул ты
Капли трупа. В лапы
Бросил снеди гусю
Ран. Выл волк на взгорье.[384]
Год прошел, и в Гарды
На восток дорога,
Вождь наипервейший
Из мужей, Вам вышла.
Конунг Ярицлейв хорошо принял Харальда с его людьми. Харальд сделался предводителем над людьми конунга, которые охраняли страну, вместе с Эйливом, сыном ярла Рёгнвальда. Так говорит Тьодольв:
C Эйливом давно
Был князь заодно.
Крепили строй
Они боевой.
Взяли в тиски
Вендов полки.
Изведал лях
Лихо и страх.
Харальд провел в Гардарики несколько зим и ходил походами по Восточному Пути. А потом он отправился в поход в Страну Греков, и у него была большая дружина. Он дошел до Миклагарда. Бёльверк так говорит:
Шли вперёд одеты
В сталь – и снасть блистала
Богато – под ветром
Крепким вепри моря.
Узрил златоверхий
Град герой, там стройных
Стругов мимо башен
Череда промчалась.
III
В то время Страною Греков правила конунгова жена Зоэ Могучая вместе с Микьялем Каталактом.[385] И когда Харальд прибыл в Миклагард и встретился с конунговой женой, он поступил к ней на службу. Осенью он отплыл на галере вместе с войском, и они плавали по Греческому Морю. У Харальда была своя дружина. А предводителем войска был человек по имени Гюргир.[386] Он был сородичем конунговой жены.
Харальд пробыл в войске недолгое время, как веринги крепко с ним подружились и всегда были вместе с ним в битвах. Вскоре Харальд сделался предводителем всех верингов. Гюргир с войском плавал между островами Страны Греков, нападая на корсаров.
IV
Однажды, когда они шли походом по суше и собирались расположиться на ночлег близ какого-то леса, веринги первыми достигли места, где нужно было разбить шатры, и они хотели поставить их там, где было выше и удобнее всего, потому что земля оказалась болотистая, и когда шел дождь, плохо приходилось тем, кто устроился в низине. В это время подошел Гюргир, предводитель войска, и когда увидел, где поставили шатры веринги, приказал им удалиться и разбить лагерь в другом месте, сказав, что здесь он сам намерен поставить шатры. Харальд говорит:
– Если б вы раньше прибыли на ночлег, вы бы и получили этот лагерь, и тогда нам пришлось бы разбить шатры в другом месте, какое приглянулось бы нам. А теперь вы так и поступайте – поставьте палатки в другом месте, где вам захочется. Я думал, что это право верингов здесь, во владениях греческого конунга, жить по собственной воле и во всем быть свободными перед другими людьми, служа только конунгу и его жене.
Разгорелся между ними спор, и дошло до того, что обе стороны взялись за оружие. Недалеко было и до драки. Вмешались тогда наиболее разумные люди и развели их. Они говорили, что лучше всего будет, если они примирятся и достигнут согласия, так чтобы в дальнейшем не происходило подобных ссор. Назначили сходку, и решение должны были принять лучшие и умнейшие люди. На этой сходке договорились о том, что греки и веринги будут тянуть жребий из полы, кому первым ехать, или плыть, или приставать к берегу и выбирать место для палаток. И те и другие должны подчиняться тому, что укажет жребий. Затем приготовили жребии и пометили их. Тогда Харальд сказал Гюргиру:
– Я хочу посмотреть, как ты пометил свой жребий, для того чтобы мы оба не пометили их одинаково.
Тот показал свой жребий. После этого Харальд пометил свой жребий и бросил его в полу. Так сделал и Гюргир. А тот человек, который должен был вытягивать жребии, вынул один и, держа его между пальцами, поднял со словами:
– Эти должны первыми ехать, плыть, и занимать пристань и выбирать себе место для шатров.
Харальд схватил его за руку, выхватил жребий и бросил его в море. Он сказал затем:
– Это был наш жребий.
Гюргир говорит:
– Почему же ты не дал посмотреть другим людям?
– Погляди теперь, – говорит Харальд, – на тот, который остался. Ты узнаешь свой знак.
Посмотрели тот жребий, и все признали пометку Гюргира. Было решено, что верингам принадлежит выбор во всех спорных случаях. Много раз возникало несогласие между ними, и всегда дело кончалось тем, что Харальд добивался своего.
V
Летом все они ходили в походы за добычей. Когда все войско было вместе, Харальд приказывал своим людям не участвовать в битве или находиться там, где меньше опасности для жизни. Он говорил, что хочет уберечь свою дружину от потерь. Когда же он был один со своими людьми, то бросался в битву с такой яростью, что должен был либо победить, либо погибнуть.
И часто выходило, что, если Харальд стоял во главе войска, он побеждал там, где Гюргир терпел поражение. Это заметили воины и говорили, что дело пошло бы лучше, если бы Харальд стал единственным предводителем всего войска, и осуждали военачальника за то, что ни от него, ни от его войска нет никакого толку. Гюргир говорит, что веринги не оказывают ему помощи, и предложил им отправиться куда-нибудь еще, а он пойдет с остальным войском, и пусть они добиваются того, чего сумеют. Тогда Харальд отделился от войска, а с ним веринги и латиняне.[387] Гюргир же пошел с войском греков. И тогда стало ясно, кто на что способен. Харальд всякий раз одерживал победу и брал добычу, а греки отправились домой в Миклагард, исключая юношей, которые, желая завоевать богатства, присоединились к Харальду и признали его своим военачальником.
Харальд пошел со своим войском на запад, в Африку,[388] которую веринги называют Страна Сарацин. Его войско тогда сильно увеличилось. Он захватил в Стране Сарацин восемьдесят городов. Некоторые из них сдались ему, другие же он взял силою. Потом он отплыл на Сикилей. Тьодольв так говорит:
Восемьдесят – сеял
Смерть в Серкланде недруг
Красных перстней[389] – в играх
Ратных взял ты градов,
Прежде чем – нарушен
Мир опять – обидчик
Серков – с тарчем к долам
Сикилей пустился.
Иллуги Скальд из Долины Брони так говорит:
Ты земли прирезал —
Шурьев родич Будли
Неспроста звал в гости —
Микьялю на юге.[390]
Здесь рассказывается, что Микьяль был в то время конунгом греков. Харальд провел в Африке много лет, захватил огромные богатства, золото и всякого рода драгоценности. Но все имущество, какое он добыл и в каком не нуждался для того, чтобы содержать себя, он посылал с верными людьми на север в Хольмгард на хранение к Ярицлейву конунгу, и там скопились безмерные сокровища. Так и следовало ожидать, потому что он ходил походами в ту часть мира, которая всего богаче золотом и драгоценностями, и совершил множество подвигов, а именно – как уже было сказано, захватил восемьдесят городов.
VI
Когда Харальд приплыл на Сикилей, он воевал там и подошел вместе со своим войском к большому городу с многочисленным населением. Он осадил город, потому что там были настолько прочные стены, что он и не помышлял о том, чтобы проломить их. У горожан было довольно продовольствия и всего необходимого для того, чтобы выдержать осаду. Тогда Харальд пошел на хитрость: он велел своим птицеловам ловить птичек, которые вьют гнезда в городе и вылетают днем в лес в поисках пищи. Харальд приказал привязать к птичьим спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой, и поджечь их. Когда птиц отпустили, они все полетели в город к своим птенцам в гнезда, которые были у них в крышах, крытых соломой или тростником. Огонь распространился с птиц на крыши. И хотя каждая птица приносила немного огня, вскоре вспыхнул большой пожар, потому что множество птиц прилетело на крыши по всему городу, и один дом стал загораться от другого, и запылал весь город. Тут весь народ вышел из города просить пощады, те самые люди, которые до этого в течение многих дней вызывающе и с издевкой поносили войско греков и их предводителя. Харальд даровал пощаду всем людям, кто просил о ней, а город поставил под свою власть.
VII
И другой город осадил Харальд со своим войском. Он был таким многолюдным и укрепленным, что невозможно было рассчитывать на прорыв, да и окружала город плоская безводная равнина. Тогда Харальд велел прорыть подкоп от того места, где тек ручей в глубоком овраге, так что этого места нельзя было увидеть из города. Вырытую землю они выбрасывали в воду, давая потоку уносить ее прочь. Работали они по сменам – и днем, и ночью. Войско ежедневно подходило к городу, а горожане выходили на укрепления, и они обстреливали друг друга. По ночам же и те и другие спали.
Когда Харальд убедился в том, что подземный проход стал таким длинным, что по нему можно было пробраться под городскими стенами, он приказал своему войску вооружиться. На рассвете они вошли в подкоп. Когда же они дошли до конца его, они стали рыть у себя над головами, пока не добрались до камней, скрепленных известью, – то был пол в каменных палатах. Затем они взломали пол и вошли в палаты. Перед ними сидело множество горожан, которые ели и пили, и появление противника оказалось для них полной неожиданностью, веринги бросились на них с обнаженными мечами и одних убили на месте, а другим удалось убежать. Веринги погнались за ними, и некоторые из них захватили городские ворота и отворили их, и все войско вошло в город. Когда же они вступили в город, то жители его обратились в бегство, и многие просили пощады, и все, кто сдался, ее получили. Так Харальд завладел городом и огромными богатствами.
VIII
Они подошли к третьему городу. Он был больше прежних и неприступнее, и богаче и имуществом и людьми. Вокруг города шли широкие рвы, и они увидели, что здесь им не помогут те хитрости, какие они применяли раньше. Они долго там стояли, но им ничего не удавалось предпринять. А горожане, видя это, осмелели. Они выставили своих воинов на городские стены, открыли городские ворота и кричали верингам, приглашая их войти в крепость. Они издевались над ними, говоря, что они не лучше пригодны к бою, чем куры. Харальд велел своим людям делать вид, будто они не понимают, что те говорят.
– Мы ничего не достигнем, – говорит он, – даже если и нападем на крепость. Они сверху будут метать в нас оружие. И хотя бы нам удалось с частью войска войти в крепость, они могут запереть его, коль захотят, оставив других снаружи, потому что над всеми городскими воротами они поставили стражу. Но и мы подшутим над ними и покажем, что не боимся их. Пусть наши люди выйдут на равнину, поближе к городу, но так, чтобы не попасть под их стрелы. И пусть все наши люди будут без оружия и заняты игрой и дадут увидеть горожанам, что мы не обращаем внимания на их воинов.
Так продолжалось несколько дней.
IX
Упоминают двух исландцев, которые были в походе с Харальдом. Один из них – Халльдор, сын Снорри Годи, – он принес этот рассказ сюда в Исландию, а другой – Ульв, сын Оспака, сына Освивра Мудрого. Оба они были людьми необычайной силы и боевого мужества и друзьями Харальда. Оба принимали участие в играх.
После того как дела шли таким образом в течение нескольких дней, горожане захотели показать еще больше мужества. Они поднялись на городские стены безоружными и оставили ворота города открытыми. Это увидели веринги, и однажды они пошли на игры, спрятав мечи под плащами, а шлемы под шляпами. Вот играют они так некоторое время и видят, что горожане не тревожатся. Тогда они быстро выхватили оружие и побежали к городским воротам.
Горожане, увидев это, вышли навстречу им в полном вооружении. Завязался бой в воротах. У верингов не было никакого прикрытия, помимо того что они обвязали себе плащами левую руку. Одни были ранены, другие пали, и все оказались в тяжелом положении. Харальд и воины, которые были с ним в лагере, пришли на помощь своим.
Но горожане, поднявшиеся на городские стены, стреляли в них из луков и забрасывали камнями. Вспыхнул жестокий бой. Тем, кто сражался в воротах, казалось, что помощь к ним идет медленнее, чем им хотелось бы. Когда Харальд подошел к воротам, пал его знаменосец. Тогда Харальд крикнул:
– Халльдор, подними знамя!
Халльдор откликнулся и, поднимая древко, сказал необдуманно:
– Кто же понесет перед тобой знамя, если ты так робко продвигаешься?
То была речь скорее оскорбительная, чем справедливая, потому что Харальд был очень мужественным воином. Они пробились затем в город. Битва была ожесточенной и кончилась тем, что Харальд победил и захватил крепость.
Халльдор получил в битве много ран и был сильно ранен в лицо. Рубец от этой раны оставался у него всю жизнь.
Х
Четвертый город, к которому подошел Харальд со своим войском, был больше всех тех, о которых было прежде рассказано. Он был так укреплен, что им нечего было и рассчитывать на то, чтобы ворваться в него. Поэтому они осадили город и перерезали все пути к нему, так чтобы продовольствие не могло быть доставлено к его жителям. Когда же прошло немного времени, Харальд заболел, да так, что пришлось ему улечься в постель. Он велел поставить свою палатку поодаль от остального лагеря, потому что, думалось ему, покойнее будет не слышать шума и веселых криков войска. Его люди часто приходили толпами к нему за советом.
Тут горожане увидели, что у верингов происходит что-то необычное. Они послали соглядатаев узнать, что бы это могло быть. Когда же соглядатаи возвратились в город, они рассказали, что предводитель верингов заболел и что по этой причине не происходит нападений на город. Прошло таким образом некоторое время, и силы у Харальда убавилось. Стали тогда его люди горевать и печалиться. Все это прознали горожане. Наконец, болезнь так одолела Харальда, что по всему войску стали поговаривать о последнем его часе. Тут веринги вступили в переговоры с горожанами, сказали им о кончине своего вождя и просили священников разрешить ему быть погребенным в городе. А когда горожане узнали об этой новости, то многие из тех, которые управляли монастырями или храмами в городе, выражали желание принять его тело в свои церкви, зная, что можно будет ожидать большого притока пожертвований. Все священники нарядились тогда в свои облачения и вышли из города с ковчегами и мощами, образовав пышное шествие. Веринги же приготовили пышные похороны. Гроб был поднят и покрыт драгоценной тканью, и его несли вместе со множеством стягов.
Когда гроб внесли в городские ворота, то опустили его, поставив поперек дороги. Тут веринги протрубили во все свои трубы и обнажили мечи. Все войско верингов бросилось тогда из лагеря в полном вооружении с кликами и гиканьем и ворвалось в город. Монахи же и другие священники, которые выступали в этом погребальном шествии, состязаясь между собой, кто первым получит приношения, теперь состязались в том, чтобы подальше убежать от верингов, потому что те убивали всякого, кто им попадался, будь то клирик или мирянин. Так веринги прошли по всему городу, убивая народ, разграбили все городские церкви и взяли огромную добычу.
XI
Харальд пробыл много лет в этом походе, о котором было рассказано, и в Стране Сарацин и на Сикилей. Затем он возвратился в Миклагард вместе с этим войском и провел там недолгое время, прежде чем отправился в Йорсалахейм. Он тогда оставил золото, полученное в уплату за службу греческому конунгу, и все веринги, которые отправились вместе с ним, поступили так же. Как рассказывают, во всех этих походах Харальд дал восемнадцать крупных битв. Так говорит Тьодольв:
Восемнадцать песней
Ножен[391] – изничтожен.
Был мир – смертоносных
Храбро начал Харальд.
Клюв орлиный кровью,
Князь, ты часто мазал,
Прежде чем зачинщик
Войн домой вернулся.
XII
Харальд отправился со своей дружиной в Йорсалаланд и через нее в город Йорсалаборг. И пока он шел по Йорсалаланду, все города и крепости сдавались под его власть. Так говорит скальд Стув, который слышал, как об этих событиях рассказывал сам конунг:
Шел герой в Йорсальский
Край из греков – грады
Покорялись – сердцем
Бодр, путем победным.
Народ – нет преграды
Власти князя – разом
Без огня согнул он.
Пусть всегда пребудет.[392]
Здесь рассказывается, что эта страна перешла под власть Харальда без пожаров и грабежей. Он дошел вплоть до Иордана и искупался в нем, как это в обычае у паломников. Харальд совершил богатые приношения Гробу Господню и Святому Кресту и другим святыням в Иорсалаланде. Он установил мир по всей дороге к Иордану и убивал разбойников и прочий склонный к грабежам люд. Так говорит Стув:
Чинил на Иордане
Суд и правду, смуту,
Мудрохрабрый трёндов
Пастырь, истребляя,
Не ушёл ослушный
Люд – был крут во гневе
Князь – и вор от кары.
У Христа на небе.
После этого он возвратился в Миклагард.
XIII
Когда Харальд вернулся в Миклагард из Йорсалаланда, ему захотелось отправиться в северные земли на свою родину. Он узнал тогда, что Магнус сын Олава, сын брата его, сделался конунгом в Норвегии и в Дании. Он отказался тогда от службы греческому конунгу. Но когда конунгова жена Зоэ проведала об этом, она разгневалась и обвинила Харальда в том, что он присвоил имущество греческого конунга, которое захватил во время военных походов, когда Харальд был предводителем войска.
Марией звали одну юную и красивую девушку. Она была племянницей Зоэ, конунговой жены. Эту девушку Харальд сватал, но конунгова жена ему отказала. Как здесь на севере рассказывали веринги, служившие в Миклагарде, осведомленные люди передавали, что Зоэ, конунгова жена, сама хотела выйти замуж за Харальда, и это была главная и истинная причина ее ссоры с Харальдом, когда он захотел уехать из Миклагарда, хотя перед народом она выдвигала другую причину. Конунга греков в то время звали Константин Мономах.[393] Он управлял царством вместе с Зоэ конунговой женой. И вот греческий конунг приказал схватить Харальда и отвести его в емницу.
XIV
Но когда Харальд подходил к темнице, ему явился святой Олав конунг и сказал, что поможет ему. На этом месте на улице впоследствии была построена часовня, посвященная Олаву конунгу, и с тех пор эта часовня там стоит.
Темница же была устроена в виде высокой башни, открытой сверху, а дверь вела в нее с улицы. Туда был помещен Харальд, а с ним Халльдор и Ульв. Следующей ночью пришла в верхнюю часть темницы одна знатная женщина, поднявшись по лестнице вместе с двумя своими слугами. Они сбросили сверху в темницу веревку и вытянули узников наружу. Этой женщине святой Олав конунг даровал исцеление и явился ей, повелев освободить его брата из тюрьмы.
Харальд тотчас же отправился к верингам, и все они встали навстречу ему и радостно его приветствовали. Тут вся дружина вооружилась, и они отправились туда, где спал конунг. Они схватили конунга и выкололи ему оба глаза. Торарин сын Скегги так говорит в своей драпе:
Стольный каязь – застила
Очи темь – увечен
Стал, осыпан снова
Жаром зыбей[394] Харальд.
А скальд Тьодольв говорит так:
Выколоть друг волка,[395]
Мир презревший, вежды
Повелел – вот повод
К лязгу копий – князю.
Страшной метой витязь
Эгдов[396] лик владыке
Греческому – почесть
По заслугам! – метил.
В этих двух драпах о Харальде и во многих других песнях о нем рассказано, что Харальд ослепил самого конунга греков. Скальды могли бы приписать этот поступок военачальнику или графу или другому знатному человеку, если б знали, что это более правильно. Но Харальд сам рассказывал так, да и другие люди, которые там были вместе с ним.
XV
В ту же самую ночь Харальд со своими людьми пришел в дом, где спала Мария, и силою взял ее с собою. Они направились к галерам верингов и, захватив две галеры, отплыли в Сьавидарсунд. Но когда они приплыли туда, где поперек пролива были протянуты железные цепи, Харальд сказал, чтобы люди на обеих галерах взялись за весла, а те, кто не гребет, перебежали бы на корму, взяв в руки свою поклажу. Тут галеры подплыли к железным цепям. Как только они въехали на них и остановились, Харальд велел всем перебежать вперед. Галера, на которой находился Харальд, погрузилась носом в воду и соскользнула с цепи, но другая переломилась пополам, застряв на цепи, и многие утонули в проливе, иных же спасли.
Таким путем Харальд ушел из Миклагарда и поплыл в Черное Море. Но прежде чем он отплыл от суши, он высадил на берег девушку, дав ей надежную охрану для пути назад в Миклагард и наказал ей передать ее родственнице Зоэ, что сколь большую власть та не имела над Харальдом, могущество конунговой жены не помешало ему захватить девушку. Затем Харальд отплыл на север в Эллипалтар, а оттуда поехал в Восточную Державу. Во время этой поездки Харальд сочинил Висы Радости, и было их всего шестнадцать с одинаковым припевом в каждой. Вот одна из них:
Взгляду люб, киль возле
Сикилей – сколь весел
Бег проворный вепря
Вёсел! – нес дружину.
Край пришелся б здешний
Не по вкусу трусу. Но
Герд монет[397] в Гардах
Знать меня не хочет.
Так обращался он к Эллисив, дочери Ярицлейва конунга в Хольмгарде.
