Снорри Стурлусон
Круг Земной

СII

Обдумав все, Олав конунг велел трубить в рог и созвать людей на тинг и позвать туда ярлов. Конунг сказал:

– Я хочу сообщить народу о нашем договоре с оркнейскими ярлами. Они признали мои права на Оркнейские острова и Хьяльтланд, и оба стали моими людьми, скрепив это клятвами. Теперь я хочу отдать треть страны в лен Бруси и треть Торфинну, это как раз те земли, которыми они раньше владели, а ту треть, которой владел Эйнар Кривой Рот, я беру себе за то, что он убил Эйвинда Турий Рог, моего дружинника, сотоварища и верного друга, и распоряжусь этой частью страны, как посчитаю нужным. А вам, мои ярлы, я хочу присудить вот что: вы должны помириться с сыном Амунди Торкелем, который убил вашего брата Эйнара, и, если вы согласны, я хочу, чтобы решение по этому делу было предоставлено мне.

Ярлы и на этот раз согласились со всем, что сказал конунг. Тут вышел Торкель и тоже обязался согласиться с решением конунга. На этом тинг закончился.

Олав конунг присудил виру за Эйнара ярла, как за трех лендрманнов, но так как Эйнар был сам во всем виноват, треть виры скидывалась. Затем Торфинн ярл попросил у конунга разрешения уехать, и когда конунг дал согласие, он очень быстро собрался в дорогу.

Однажды, когда ярл уже был готов отплыть и пировал на своем корабле, к нему неожиданно пришел Торкель сын Амунди. Он склонил свою голову ярлу на колени и сказал, что тот может делать с ним все, что захочет. Ярл спросил, зачем он это делает.

– Встань Торкель, нас ведь помирил конунг.

Торкель поднялся и сказал:

– Решение о мире между нами, которое принял конунг, важно для Бруси, а что до тебя, то ты сам будешь решать, как поступать. И хотя конунг разрешил мне сохранить свои владения и жить на Оркнейских островах, я, зная твой нрав, понимаю, что не смогу отправиться на острова, не заручившись твоей дружбой, ярл. И я хочу, – продолжал он, – поклясться Вам, что никогда не вернусь на Оркнейские острова, что бы на это ни сказал конунг.

Ярл помолчал немного, а потом сказал:

– Если ты, Торкель, хочешь, чтобы нашу с тобой распрю рассудил я, а не конунг, то пусть наше примирение начнется с того, что ты отправишься со мной на Оркнейские острова, останешься там со мной и никогда без моего ведома и согласия оттуда не уедешь. Ты должен будешь защищать мои владения и делать все, что я тебе повелю, пока мы оба живы.

Торкель говорит:

– В Вашей, ярл, власти решать, что я должен делать.

После этого он подошел и поклялся выполнять условия ярла. Ярл сказал, что о вире он скажет потом. Торкель поклялся сделать все, как ярл скажет. Потом Торкель стал собираться в дорогу. Когда он был готов, он отправился в плавание с ярлом и с тех пор ни разу не виделся с Олавом конунгом.

Бруси ярл оставался там еще некоторое время и готовился к плаванью не торопясь. Прежде чем отправиться в плавание, он встретился с Олавом конунгом, и тот сказал:

– Мне думается, ярл, что ты будешь мне верным другом там на западе за морем, поэтому я хочу, чтобы ты правил двумя третями страны, как раньше. Я хочу, чтобы теперь, когда ты стал моим человеком, ты был не менее уважаемым и могущественным, чем прежде. А чтобы ты оставался мне верным другом до конца, я хочу оставить у себя твоего сына Рёгнвальда. Я думаю, что, владея двумя третями страны и опираясь на мою помощь, ты вполне сможешь отстоять от посягательств своего брата Торфинна то, что тебе принадлежит по праву.

Бруси поблагодарил за то, что ему отдают две трети страны. После этого он пробыл там еще некоторое время, а потом отправился в плавание и той же осенью приплыл на запад на Оркнейские острова.

Рёгнвальд сын Бруси остался на востоке у Олава конунга. Он был очень хорош собой. Волосы у него были пышные и золотистые, как шелк. Он скоро вырос и стал большим и сильным. Он был умен и знал, как вести себя при дворе конунга. Он долго пробыл у Олава конунга. Оттар Черный в той драпе, которую он сочинил об Олаве конунге, говорит так:

 
Рядишь ты премудро
Державами славных
Конунгов. Под Вашей
Днесь хьяльтлаядцы дланью.
Допреж тебя кто же
Из вождей норвежских
Подмял, смелый, столько
Островов за морем?
 

CIII

Когда братья Торфинн и Бруси приплыли на Оркнейские острова, Бруси стал править двумя третями всех земель, а Торфинн – одной третью. Он все время был в Катанесе и в Шотландии, а править островами оставлял своих людей. Бруси нес охрану островов один. В то время острова часто подвергались набегам. Норвежцы и датчане часто отправлялись на запад в викингские походы и, плывя на запад или возвращаясь обратно, они подходили к Оркнейским островам и грабили на побережье.

Бруси упрекал своего брата Торфинна в том, что тот не несет охраны Оркнейских островов и Хьяльтланда, а подати со своей части островов собирает. Тогда Торфинн предложил, чтобы Бруси оставил себе только одну треть всех земель, а Торфинн стал бы править двумя третями, и тогда он бы один нес охрану островов. И хотя они поменялись не сразу, в саге о ярлах^[275] рассказывается, что Торфинн правил двумя третями всех земель, а Бруси одной третью, в то время, когда Кнут Могучий подчинил себе Норвегию и Олава конунга уже не было в стране.

Ярл Торфинн сын Сигурда был самым знатным ярлом на островах и самым могущественным из всех оркнейских ярлов. Он владел Оркнейскими островами, Хьяльтландом и Южными Островами, и у него были большие владения в Шотландии и Ирландии. Об этом говорил Арнор Скальд Ярлов:

 
Все от Турсаскера
До Дюплинна люди
Стали, правду молвлю,
Торфинну повинны.
 

Торфинн был очень воинствен. Он стал ярлом в пять лет и правил более шестидесяти лет. Он умер от болезни в конце правления Харальда сына Сигурда, а Бруси умер во времена Кнута Великого, вскоре после гибели конунга Олава Святого.

CIV

Теперь надо продолжить два другие рассказа. Сначала надо продолжить первый рассказ с того места, где он был прерван, – с того, что Олав сын Харальда заключил мир с Олавом конунгом шведов и отправился летом на север в Трандхейм. К тому времени он был конунгом уже пять лет. Той осенью он приготовился к зимовке в Нидаросе и остался там на зиму. Той зимой с Олавом конунгом был Торкель Воспитатель, сын Амунди, как уже раньше было об этом написано.

Олав конунг подробно расспрашивал о том, как соблюдается христианство в стране. Он узнал, что чем дальше на север в Халогаланде, тем меньше там знакомы с христианством, а в Наумудале и во Внутреннем Трандхейме тоже далеко не все обстоит хорошо.

Одного человека звали Харек. Он был сыном Эйвинда Погубителя Скальдов. Он жил в Халогаланде на острове, который называется Тьотта. Эйвинд был не очень богат, но он был знатного рода и человек очень достойный. На Тьотте было тогда много мелких бондов. Харек купил там сначала небольшую усадьбу и переселился туда. Но через несколько лет он выжил всех живших там бондов. Он остался на острове один и построил там большую усадьбу. Харек быстро разбогател. Он был очень умен и предприимчив. Знатные люди его очень почитали. Он был в родстве с конунгами Норвегии, и поэтому все правители в стране его очень уважали. Гуннхильд, бабушка Харека, была дочерью Хальвдана ярла и Ингибьёрг, дочери Харальда Прекрасноволосого. Когда происходили все эти события, Харек был уже в летах.

Харек был самым уважаемым человеком в Халогаланде. Он уже долгое время собирал подать с финнов и был наместником конунга в Финнмёрке. Иногда он правил там один, а иногда вместе с другими. Он до сих пор не встречался с Олавом конунгом, но они сносились через гонцов и были друзьями. В ту зиму, когда Олав был в Нидаросе, они сносились через гонцов с Хареком с Тьотты. Конунг объявил, что летом он собирается отправиться на север в Халогаланд, а потом еще дальше на север до самого конца своих земель. Жители Халогаланда по-разному отнеслись к этому намерению конунга.

CV

Олав конунг снарядил весной пять кораблей. У него было тогда около трех сотен человек. Собравшись, он отправился на север страны вдоль побережья. Когда он приплыл в Наумдёлафюльки, он стал созывать бондов на тинг. На каждом тинге его провозглашали конунгом. Здесь, так же как и в других местах, он приказывал зачитывать законы, в которых повелевал соблюдать христианство. Он грозился убить, искалечить или лишить имущества тех, кто не захочет подчиняться христианским законам. Многих конунг жестоко наказывал. Он велел одинаково наказывать людей и могущественных, и простых. Он уезжал из каждой области только после того, как народ сам соглашался соблюдать святую веру. Большинство могущественных мужей и богатых бондов устраивало пиры в честь конунга, и конунг отправился дальше на север в Халогаланд. Харек с Тьотты устроил пир в честь конунга. Там было очень много народу, и пир был на славу. Харек стал лендрманном Олава конунга. Олав конунг дал ему те же поместья, которые тот имел от прежних правителей.

CVI

Одного человека звали Гранкель или Гранкетиль. Он был богатым бондом и в то время был уже в летах. А когда он был молодым, он был очень воинственным и ходил в викингские походы. Он был человеком искусным во всем. Его сына звали Асмундом, и он во всем был под стать своему отцу и даже кое в чем его превосходил. Многие говорили, что по красоте, силе и ловкости он был третьим человеком в Норвегии. Лучшим, чем он, считался только Хакон Воспитанник Адальстейна и Олав сын Трюггви.

Гранкель пригласил Олава конунга на пир. Пир был на славу, и при прощании Гранкель поднес конунгу богатые подарки в знак дружбы. Конунг долго уговаривал Асмунда отправиться вместе с ним. Асмунд решил, что не стоит ему отказываться от своего счастья, и согласился поехать с конунгом. Он стал человеком конунга, и тот его очень полюбил.

Олав конунг провел большую часть лета в Халогаланде. Он ездил там по всем тингам и обращал весь народ в христианство.

На острове Бьяркей жил тогда Торир Собака. Он был самым могущественным человеком на севере. Он тоже стал лендрманном Олава конунга. Сыновья многих могущественных бондов присоединились тогда к Олаву конунгу. Когда лето подходило к концу, конунг повернул назад в Трандхейм, приплыл в Нидарос и остался там на зиму. В ту зиму Торкель Воспитатель приплыл с запада с Оркнейских островов в Норвегию, после того как он убил ярла Эйнара Кривой Рот.

В ту осень в Трандхейме был неурожай, но раньше там долгое время были хорошие урожаи, а на севере был недород, причем чем дальше на север, тем хуже, а на востоке страны и в Упплёнде с хлебом было хорошо. В том году в Трандхейме люди жили за счет того, что в прежние годы там были хорошие урожаи.

CVII

Осенью Олаву конунгу рассказали, что во Внутреннем Трандхейме бонды устраивали в начале зимы пиры, а в питье там не было недостатка. Конунгу рассказали, что там пили в честь асов по старому обычаю, резали скот и лошадей, окропляли алтари кровью и свершали жертвоприношения, утверждая, что это должно обеспечить хороший урожай. Все там считали, что боги, очевидно, разгневались на жителей Халогаланда за то, что те приняли христианство. Когда конунг узнал обо всем этом, он послал своих людей во Внутренний Трандхейм и велел, чтобы к нему явились бонды, которых он назвал по именам.

Одного человека звали Эльвир из Эгги. Его так прозвали, потому что он жил в усадьбе Эгга. Он был человек могущественный и знатного рода. Он стоял во главе тех бондов, которые отправились к конунгу. Когда они явились к конунгу, тот рассказал бондам, в чем их обвиняют. Эльвир отвечал от имени бондов и сказал, что этой осенью они не устраивали никаких пиров, были только пирушки или угощения вскладчину или встречи друзей. Он сказал:

– А то, что Вам наговорили о наших речах на пирах в Трандхейме, то я скажу, что умные люди поостереглись бы таких речей, а за речи дураков и пьяниц я не в ответе.

Эльвир был человеком красноречивым и смелым на правду, и он защитил бондов от обвинений. В конце концов конунг сказал, что жители Внутреннего Трёндалёга сами должны доказать, что они верны праведной вере. Потом бондам разрешили отправиться домой, и они собрались и уехали.

CVIII

Зимой конунгу рассказали, что многие жители Внутреннего Трандхейма собрались в Мэрине и совершают там жертвоприношения по случаю середины зимы, чтобы был мир и зима была хорошей. Когда конунг убедился в том, что это правда, он послал своих людей во Внутренний Трандхейм и вызвал бондов в город, причем он назвал тех, которых считал самыми умными. Бонды собрались и стали решать, как им быть с этим приглашением. Тем, кто ездил в прошлую зиму, особенно не хотелось ехать. Но, уступив уговорам всех бондов, Эльвир все же поехал. Как только он приехал в город, он сразу же отправился к конунгу. Они стали беседовать, и конунг обвинил бондов в том, что они совершали жертвоприношения по случаю середины зимы. Эльвир ответил, что бонды в этом невиновны, и добавил:

– У нас был йоль, и повсюду устраивались пиры. Бонды не поскупились на угощение к йолю, так что у них много всего осталось, и они пировали долго и после йоля. А Мэрин – средоточие страны, и там есть большие дома, а вокруг живет много народу. Вот бонды и посчитали, что веселее будет пировать там всем вместе.

Конунг ничего не ответил, но был рассержен, так как не поверил тому, что ему сказал Эльвир. Конунг велел бондам отправляться обратно и сказал:

– Но я узнаю правду, как бы вы ее ни скрывали. И что бы вы ни делали до сих пор, впредь так не поступайте.

Бонды уехали домой и рассказали о своей поездке и о том, что конунг был изрядно разгневан.

CIX

Олав конунг устроил на пасху большой пир и пригласил на него многих жителей города и бондов. После пасхи конунг велел спустить на воду свои корабли, принести на них снасти и весла, разбить на кораблях шатры и оставить их на плаву у причала. После пасхи Олав конунг послал своих людей в Верадаль.

Одного человека звали Торальди. Он был управителем конунга. Он управлял поместьем конунга в Хауге. Конунг велел передать ему, чтобы тот как можно быстрее приехал к конунгу. Торальди быстро собрался и вместе с гонцами конунга отправился в город. Конунг пригласил его побеседовать с глазу на глаз и просил его сказать, правду ли ему говорили, когда рассказывали, что жители Внутреннего Трандхейма снова стали совершать жертвоприношения. Конунг говорит:

– Я хочу, чтобы ты мне рассказал все, как есть. Ты знаешь правду и обязан мне ее сказать, потому что ты мой человек.

Торальди отвечает:

– Государь, я сначала хочу сказать Вам, что я привез сюда в город двух своих сыновей, жену и все добро, которое смог увезти с собой. Ты хочешь, чтобы я тебе все рассказал, – на то твоя воля, но если я расскажу все, как есть, ты должен взять меня под защиту.

Конунг говорит:

– Говори правду, раз я тебя спрашиваю, и я возьму тебя под защиту, так что тебе не смогут причинить вреда.

– Сказать Вам по правде, во Внутреннем Трандхейме почти все еще остаются язычниками по вере, хотя некоторые там крещены. У них есть обычай приносить жертвы осенью и встречать так зиму, потом приносят жертвы в середине зимы и в третий раз летом, тогда они встречают лето. Так делают жители Эйны, Спарабу, Верадаля и Скауна. Двенадцать человек устраивают жертвенные пиры, и этой весной пир должен давать Эльвир. Он сейчас в Мэрине и занят тем, чтобы доставить туда все необходимое для пира.

Когда конунг узнал правду, он велел трубить сбор и приказал своим людям идти на корабли. Конунг назначил кормчих и предводителей отрядов и указал, кому на каком корабле плыть. Они быстро собрались. У конунга было пять кораблей и три сотни человек. Он поплыл вглубь фьорда. Ветер был попутный, корабли шли очень быстро, и никто не ожидал, что конунг сможет так скоро добраться до Мэрина.

Конунг подошел к Мэрину ночью и тут же окружил все дома. Эльвир был схвачен, и конунг приказал убить его и многих других. Конунг захватил все то, что было приготовлено для пира, и велел отнести на свои корабли. Кроме того он захватил все добро, которое там было: ковры, одежду, дорогие украшения, и разделил эту добычу между своими людьми. Конунг велел также схватить тех бондов, которых считал виноватыми больше всех. Их заковали в кандалы, но некоторым удалось бежать. У многих тогда отобрали все их добро.

Потом конунг созвал бондов на тинг. Поскольку конунг захватил многих могущественных людей, и все они оказались в его власти, их родичи и друзья решили подчиниться конунгу, так что на этот раз никто не восстал против него. Он всех обратил в правую веру, назначил священников и велел построить и освятить церкви.

Конунг объявил, что за Эльвира не будет уплачено никакой виры, и взял себе все его добро. Всех других, кого он считал виновными, он приказал убивать или калечить. Некоторых он изгнал из страны, а у некоторых захватил все добро. Потом конунг отправился обратно в Нидарос.

СХ

Одного человека звали Арни. Он был сыном Армода. Он был женат на Торе, дочери Торстейна Виселицы. Их детей звали Кальв, Финн, Торберг, Амунди, Кольбьёрн, Арнбьёрн, Арни и Рагнхильд. Она была замужем за Хареком с Тьотты. Арни был лендрманном. Он был человек могущественный и уважаемый и большой друг Олава конунга. Его сыновья Кальв и Финн сопровождали тогда Олава конунга. Они были у него в большом почете. Женщина, которая была женой Эльвира из Эгга, была молода и красива. Она была знатного рода и богата. Теперь она стала завидной невестой, но судьба ее зависела от конунга. У нее с Эльвиром было двое маленьких сыновей. Кальв сын Арни попросил конунга, чтобы тот отдал ему в жены ту женщину, которая раньше была женой Эльвира. Конунг был другом Кальва и разрешил ему взять ее в жены. Кроме того он отдал ему те земли, которыми раньше владел Эльвир. Конунг сделал его лендрманном и поручил править Внутренним Трандхеймом. Кальв сделался тогда могущественным человеком. Он был очень умен.

CXI

К тому времени Олав конунг был уже семь лет конунгом Норвегии. В то лето к нему приплыли с Оркнейских островов ярлы Торфинн и Бруси и, как раньше уже было написано, Олав завладел их землями. Тем же летом Олав побывал в Южном и Северном Мере, а осенью в Раумсдале. Там он оставил корабли, отправился в Упплёнд и приехал в Лесьяр. Он велел схватить всех лучших людей в Лесьяре и Довраре, и они должны были либо принять христианство, либо лишиться жизни, либо бежать, если это им удавалось, У тех, кто принимал христианство, конунг брал для верности в заложники их сыновей.

В Лесьяре конунг остановился на ночь в усадьбе, которая называется Бёйяр. Он там назначил священников. Потом он отправился по долинам Лорудаль и Льярдаль и доехал до места под названием Ставабрекка. Внизу по долине текла река, которая называется Отта, а по обоим ее берегам расположена красивая населенная местность, которая называется Лоар. Сверху конунг мог увидеть всю местность. Он сказал:

– Жаль, что придется предать огню такую красивую местность.

Он спустился в долину со своим войском и остановился на ночь в усадьбе, которая называется Нес. Конунг занял одну горницу в доме, там он и спал. Этот дом и сейчас еще стоит, и ничего в нем с тех пор не изменилось. Там конунг пробыл пять ночей. Он созвал на тинг людей из Ваги, Лоара и Хедаля и грозил, что они должны либо биться с ним, и тогда он предаст огню их дома, либо принять христианство и отдать ему своих сыновей в заложники. Тогда они подчинились конунгу, а некоторые бежали на юг в Долины.

CXII

Одного человека звали Гудбранд из Долин. Он правил как конунг в Долинах, хотя был херсиром. Сигват скальд сравнивает его по могуществу и богатству с Эрлингом сыном Скьядьга. Сигват говорит об Эрлинге:

 
Один был мне ведом
Вождь, с тобою схожий:
Державой обширной
Мудро правил Гудбранд.
Вы и вправду ровня,
Обманетесь оба,
Рекши, я, мол, лучше,
Посох досок Ялька.^[276]
 

У Гудбранда был сын, о котором здесь тоже пойдет речь. Когда Гудбранд узнал, что Олав конунг приехал в Лоар и принуждает людей обратиться в христианство, он вырезал ратную стрелу и послал ее по Долинам. Всех жителей Долин он созвал в усадьбу под названием Хундторп. Когда все туда съехались, то там собралось очень много народу. В Хундторп можно было добраться и по суше и на кораблях, так как там недалеко протекает река Лег. Гудбранд собрал тинг и сказал, что в Лоар приехал человек по имени Олав.

– Он хочет навязать нам другую веру, не такую, как у нас была раньше, и уничтожить наших богов. Он говорит, что его бог гораздо могущественнее. Удивительно, что земля не разверзается у него под ногами, когда он осмеливается говорить такое, и наши боги позволяют ему заходить так далеко. Я думаю, что если мы вынесем из храма стоящего там Тора, который нас всегда защищал, и он посмотрит на Олава и его людей, то бог Олава растает, и все его люди превратятся в ничто.

Тут все закричали, что Олаву ни за что не уйти живым, если он приедет к ним. Они говорили:

– Он не посмеет двинуться дальше на юг по Долинам.

Потом они снарядили семь сотен человек, которые должны были отправиться на разведку на север в Брейду. Предводителем этого войска был сын Гудбранда, которому было восемнадцать лет, и с ним поехали многие другие знатные люди. Они приехали в усадьбу под названием Капище и пробыли там три ночи. К ним тогда присоединились те, кто не хотел принимать христианство и бежал из Лесьяра, Лоара и Ваги.

Олав конунг и Сигурд епископ оставили священников в Лоаре и Ваги. Потом они перебрались через горы Вагарёст и спустились в Силь. Они пробыли там ночью и узнали, что против них собралось большое войско. О приезде конунга узнали бонды в Брейде и тоже приготовились биться с конунгом.

Когда конунг проснулся, он надел свои доспехи и отправился на юг по Сильвеллиру. Он нигде не останавливался, пока не добрался до Брейды. Там он увидел большое войско, готовое к битве. Конунг тогда построил свое войско, а сам на коне выехал вперед. Он обратился к бондам и потребовал, чтобы они приняли христианство. Те отвечали:

– Сегодня тебе уже не придется смеяться над нами!

Тут они издали боевой клич и стали бить оружием по щитам. Люди конунга бросились вперед и пустили в ход копья. Бонды сразу же обратились в бегство, только немногие из них устояли. Сына Гудбранда взяли в плен. Конунг его пощадил и оставил при себе. Конунг пробыл там еще четыре ночи. Он сказал сыну Гудбранда:

– Поезжай к своему отцу и скажи ему, что я скоро буду у него.

Тот поехал домой и сообщил своему отцу неприятную весть о том, как они встретились с конунгом и чем кончилась битва. Он сказал:

– Наше войско сразу же обратилось в бегство, а меня взяли в плен. Конунг пощадил меня и просил поехать к тебе и сказать, что он скоро будет здесь. От всего войска, которое сражалось с Олавом, у нас осталось только две сотни человек. Я не советую тебе, отец, биться с этим человеком.

Гудбранд отвечает:

– Видно, у тебя душа ушла в пятки. В несчастливый час уехал ты из дому, и ты еще долго будешь помнить об этой поездке. Ты уже даже веришь в ту несуразицу, которую проповедует тот человек, покрывший позором тебя и твое войско.

На следующую ночь Гудбранду приснилось, что к нему явился внушающий страх человек в сиянии и сказал:

– Твой сын не смог одолеть Олава конунга, а тебе будет еще хуже, если ты захочешь биться с конунгом. Ты и сам погибнешь, и погубишь всех своих людей, и вы станете добычей волков и воронов.

Этот страшный сон очень напугал Гудбранда. Он рассказал о нем Торду Толстое Брюхо, который тоже был предводителем жителей Долин. Тот сказал:

– Я видел точно такой же сон.

Наутро они велели трубить в рог и созывать тинг. Там они сказали, что разумнее всего, как они считают, будет повести переговоры на тинге с тем человеком, который пришел с севера с новой верой, чтобы узнать о ней правду. Потом Гудбранд сказал своему сыну:

– Ты должен взять двенадцать человек и поехать к конунгу, который даровал тебе жизнь.

Тот так и сделал. Они явились к конунгу и передали ему, что бонды хотят встретиться с конунгом на тинге и заключить с ним мир. Конунг был этим очень доволен, и они договорились соблюдать мир на время тинга. После этого гонцы отправились назад и сказали Гудбранду и Торду, что заключили мир. А конунг отправился в усадьбу, которая называется Лидсстадир, и оставался там пять ночей. Потом он отправился к бондам на тинг. В тот день шел сильный дождь. Когда начался тинг, конунг поднялся и сказал, что в Лесьяре, Лоаре и Ваги приняли христианство и разрушили капища, и добавил:

– И они верят теперь в истинного бога, который создал небо и землю и знает все на свете.

Конунг сел, и Гудбранд ему отвечает:

– Мы не знаем, о ком ты говоришь. Ты называешь богом того, кого ни сам ты, да и никто другой не видел. А у нас бог такой, которого каждый день можно увидеть. Сегодня его здесь нет просто потому, что идет дождь. Когда вы его увидите, то поймете, какой он страшный и могущественный. Я думаю, что если он появится на тинге, у вас душа уйдет в пятки. Но раз уж вы говорите, что ваш бог все может, пусть он сделает так, чтобы к завтрашнему дню дождь перестал, но тучи остались. Тогда мы и встретимся снова.

Конунг отправился в свои покои, и с ним поехал заложником сын Гудбранда, а конунг оставил в заложники своего человека.

Вечером конунг спрашивает сына Гудбранда, как сделан их бог. Тот отвечает, что он сделан по образу Тора.

– В руке у него молот. Он громадный, а внутри полый. Он стоит на подставке, и когда его выносят, то снова ставят на эту подставку. Он богато украшен золотом и серебром. Каждый день ему приносят четыре каравая хлеба и мясо.

Они легли спать, но конунг не спал всю ночь и молился. Когда рассвело, конунг пошел на мессу, а потом поел и отправился на тинг. Погода была такой, какую просил Гудбранд. Тут поднялся епископ. На нем была ряса, на голове митра, а в руке посох. Он рассказал бондам о христианской вере и о многих чудесах, которые сотворил бог. Когда он закончил говорить, ему ответил Торд Толстое Брюхо.

– Много знает тот человек в рогатой шапке и с палкой, изогнутой, как бараний рог. Раз вы говорите, что Ваш бог может совершить такие чудеса, скажи ему тогда, пусть он сделает так, чтобы завтра до восхода солнца стало ясно и солнечно. Тогда мы снова встретимся и либо примем христианство, либо будем биться.

На том они и расстались.