Снорри Стурлусон
Круг Земной

Полная версия

XVI

Когда Харальд прибыл в Хольмгард, Ярицлейв принял его отменно хорошо. Он провел там зиму и получил в свое распоряжение все то золото, которое прежде посылал туда из Миклагарда, и самые разные драгоценности. Там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видал в собственности одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, пока находился в Миклагарде. Там было в обычае, что всякий раз, когда умирал конунг греков, веринги имели право обходить все палаты конунга, где находились его сокровища, и каждый был волен присвоить себе то, на что сумеет наложить руку.

XVII

В ту зиму Ярицлейв конунг выдал свою дочь за Харальда. Имя ее было Элисабет, а норвежцы звали ее Эллисив. Об этом рассказывает Стув Слепой:

 
По сердцу ствол распри
Лат жену сосватал.
Светом вод владеет
Днесь и княжьей дщерью.^[398]
 

Весною Харальд отправился из Хольмгарда в Альдейгьюборг, снарядил там корабли и летом отплыл на запад, сперва повернул в Швецию и причалил в Сигтунах. Вальгард с Поля говорит:

 
Счастлив славой, вывел
Ты струг с красным грузом,
Вез казну златую,
Харальд князь из Гардов.
 
 
Ветр клонил студеный
Коней рей. В Сигтуны
По свирепым тропам
Выдр спешил ты, княже.^[399]
 

XVIII

Харальд встретился там со Свейном сыном Ульва. Тою осенью он бежал от Магнуса конунга после битвы у Хельганеса. И когда они повстречались, они были очень рады друг другу. Олав Шведский конунг шведов, был отцом матери Эллисив, жены Харальда, а мать Свейна Астрид была сестрою Олава конунга. Харальд и Свейн вступили в дружбу и заключили союз. Всё шведы были друзьями Свейна, потому что его род был самым большим в стране. Теперь же все шведы стали друзьями и помощниками Харальда. Множество знатных людей были связаны с ним свойством. Тьодольв говорит:

 
Мчал вперёд, покрытый
Льдом – ждала вас помощь
Свеев, достославный
Вождь – твой челн смолёный.
 
 
Ревел вал злобесный
Вкруг вождя. На струге
Вёз ты груз – лёг на бок
Бык пучин – бесценный.
 

XIX

После этого они снарядили корабли, Харальд и Свейн, и вскоре же собралось к ним большое войско, и когда они были готовы, они отплыли на запад в Данию. Вальгард так говорит:

 
В новый путь из шведской
Ты державы с жаром
Устремился, властью
Влеком в отчем доме.
 
 
Мчался в полный парус
Конь морской близ сконских
Мелей. Вид у датских
Невест был невесел.
 

Сперва высадили они войско в Сьяланде, воевали и жгли там повсюду. Потом они двинулись на Фьон, сошли там на берег и воевали. Так говорит Вальгард:

 
Ворога поверг ты
В Сьяланде – сбегались
Ведьмины на падаль
Кони^[400] – разорённом.
 
 
Ужас множа, велий
Полк ты вёл по Фьону,
Пытал не на шутку
Меч, щиты калеча.
 
 
Отдал под Хроискельдой
Дворы древожору Князь.
В домах неистов
Огнь валил стропила.
 
 
Людей не щадила
Хель, редели толпы.
Жалкий сброд, не тратя
Слов, в лесах спасался.
 
 
Все, кто жив – жестоко
Бил их князь, а красных
Жён ждал плен – средь долов
Разбредались даны.
 
 
Брели – стёрты стопы
В кровь – в оковах к стругам —
Оплетала тело
Цепь – унывно девы.
 

XX

Конунг Магнус сын Олава осенью после битвы при Хельганесе отплыл на север в Норвегию. До него дошла весть, что сородич его Харальд сын Сигурда прибыл в Швецию и что они со Свейном сыном Ульва заключили союз и отправились во главе большого войска в поход, желая подчинить себе Датскую Державу, а затем и Норвегию.

Магнус конунг созвал ополчение со всей Норвегии, и к нему собралось большое войско. Он слышал, что Харальд и Свейн пришли в Данию, все там пожгли, и население страны повсюду покорилось им. Рассказывали также, что Харальд – человек роста и силы не чета прочим, и так умен, что нет для него ничего невозможного, всякий раз достается ему победа, когда он сражается, а золотом так богат, что ни один человек не видывал подобного. Тьодольв говорит:

 
Струги, что под брегом
Встали – в страхе люди —
Прочного пням вепрей
Строп^[401] не прочат мира.
 
 
Харальд с юга, Магнус
C севера, до смертных
Сеч охочи, коней
Вод в поход готовят.
 

XXI

Советники Магнуса конунга говорят, что, как им кажется, плохо будет дело, если родичи Харальд и Магнус станут смертельными врагами. Многие предлагали поехать и достигнуть соглашения между ними, и конунг согласился на их уговоры. Снарядили тогда быстроходный корабль и спешно отплыли на юг в Данию. Для этого посольства к Харальду были выбраны датчане, верные друзья Магнуса конунга. Это дело держали в большой тайне. Когда же Харальд услышал, что сородич его Магнус конунг предлагает ему примирение и дружбу и хочет, чтобы Харальд поделил Норвегию с ним пополам, а также, чтобы они поделились поровну своими богатствами, он согласился на это, и гонцы поехали назад к Магнусу конунгу.

XXII

Немного спустя случилось как-то вечером, что Харальд и Свейн беседовали за питьем. Свейн спросил, какое из сокровищ Харальда тому всего дороже. Тот отвечает: его стяг Опустошитель Страны. Тогда Свейн спросил, что делает его таким ценным сокровищем. Харальд говорит, что, как было предсказано, тому достанется победа, перед кем понесут этот стяг, и так это и было с тех пор, как он у него. Свейн отвечает:

– Я тогда поверю, что таково свойство стяга, когда ты дашь три сражения своему сородичу Магнусу конунгу и одержишь во всех них победу.

Тогда Харальд говорит сердито:

– Я знаю о своем родстве с Магнусом, даже если б ты и не напомнил мне о нем. Но даже если мы сейчас с ним враги, это не значит, что мы не можем встретиться с ним и как друзья.

Свейн изменился в лице и сказал:

– Кое-кто говорит, что ты соблюдаешь только ту часть соглашения, из которой, как тебе кажется, ты способен извлечь выгоду.

Харальд отвечает:

– Ты знаешь меньше случаев, когда я не соблюдал соглашений, чем я знаю случаев, когда Магнус конунг мог бы сказать, что ты соблюдал соглашения с ним.

На этом они расстались. Вечером, когда Харальд пошел спать на корму своего корабля, он сказал своему слуге:

– Я не лягу сегодня ночью в свою постель, потому что у меня есть предчувствие – дело не обойдется без предательства. Я заметил сегодня вечером, что свояк мой Свейн очень рассердился на мои откровенные речи. Сторожи, не случится ли чего здесь ночью.

Харальд пошел спать на другое место, а на свою постель положил бревно. Ночью к корме корабля подплыла лодка, какой-то человек взобрался на борт, распахнул шатер на корме и подошел к постели Харальда и ударил большой секирой, так что та прочно застряла в дереве. Затем этот человек спрыгнул в лодку, а была кромешная тьма, и уплыл прочь, но секира осталась свидетельством – она прочно засела в дереве. Тогда Харальд разбудил своих людей и показал им, какое предательство против них было совершено.

– Мы можем видеть из этого, – говорит он, – что нет нам поддержки от Свейна, раз он замыслил против нас измену. Лучше всего убраться отсюда, пока есть возможность. Отвяжем-ка наши корабли и тихонько уплывем.

Так они и сделали, уплыли ночью на север, держась берега, и плыли днем и ночью, пока не встретили Магнуса конунга в том месте, где он находился со своими кораблями. Тогда Харальд встретился со своим сородичем Магнусом, и была то радостная встреча, как говорит Тьодольв:

 
В датский край на стройном
Корабле – летели,
Вал взрывая, кони
Киля – плыл властитель,
 
 
Полдержавы – дружбу
Родичи на сходе
Скрепили – вскоре отпрыск
Олавов^[402] вам отдал.
 

После этого сородичи беседовали между собой, и все происходило самым мирным образом.

XXIII

Корабли Магнуса конунга стояли на якоре, а шатры были разбиты на берегу. Он пригласил своего сородича Харальда к своему столу, и Харальд отправился на пир вместе с шестью десятками людей. Пир шел горой. А к концу дня Магнус конунг пошел в шатер, где сидел Харальд. С ним шли люди, неся поклажу, то были оружие и одежды. Конунг подошел к людям, сидевшим с краю стола, и дал им хорошие мечи, а иным щиты, одежды или оружие либо золото, и те, кто был знатнее, получали более ценные подарки. Потом он подошел к своему сородичу Харальду, держа в руке два камышовых стебля, и сказал так:

– Какой из стеблей желаешь взять?

Харальд отвечает:

– Тот, что ближе ко мне.

Тут Магнус конунг сказал:

– Вместе с этим стеблем камыша даю я Вам половину Норвежской Державы со всеми налогами и поборами и со всей собственностью, какая там находится, на условии, что ты будешь таким же равноправным конунгом в любом месте Норвегии, как и я. Но когда мы будем вместе, то меня будут первым приветствовать, служить мне и усаживать. И если сойдутся три знатных мужа, я должен сидеть посредине. Мне будут принадлежать стоянка конунга и пристань конунга. Но Вы обязаны поддерживать и укреплять нашу державу за то, что мы сделали Вас таким человеком в Норвегии, каким, мы полагали, никто не будет, пока наша голова высится над землею.

Тут Харальд поднялся и сердечно поблагодарил его за честь и отличие. После этого они оба уселись, и тот день прошел в веселии. Вечером Харальд со своими людьми ушел к своим кораблям.

XXIV

Наутро Магнус конунг приказал трубить сбор всего войска. Когда тинг собрался, Магнус конунг объявил всем людям о том пожаловании, которое он даровал своему сородичу Харальду. Торир из Стейга дал на этом тинге Харальду звание конунга.

В тот же день Харальд конунг пригласил Магнуса конунга к себе за стол, и тот пришел с шестью десятками людей в шатер Харальда конунга, где был устроен пир. Оба конунга сидели вместе, и пир был пышный и обильный. Конунги были веселы и радостны.

В конце дня Харальд конунг велел принести в шатер множество сундуков. Люди принесли, кроме того, одежды, оружие и всяческие другие ценные вещи. Это имущество он разделил и раздал людям Магнуса конунга, присутствовавшим на пиру. Затем он велел открыть сундуки и сказал Магнусу конунгу:

– Вчера Вы передали нам большую державу, которую Вы прежде отняли у Ваших и наших врагов, и передали нам в совместное с Вами владение. Это было хорошо с Вашей стороны, ведь Вы немало потрудились, добывая Вашу державу. Ну, а мы были за пределами страны и тоже подвергались опасностям, прежде чем я собрал это золото, которое Вы можете теперь видеть. Я хочу поделить его с Вами, Давайте владеть этим имуществом на равных правах, так же как мы поровну делим власть над Норвегией. Я знаю, что Ваш и мой нрав неодинаковы. Ты – человек намного более щедрый, чем я. Так поделим же это имущество между собою поровну. И пусть каждый распоряжается своею долей, как пожелает.

Затем Харальд велел расстелить большую воловью шкуру и высыпать на нее золото из сундуков. Принесли тут весы и гири, и все было порознь взвешено на чашах весов и разделено по весу, и казалось всем, кто видел это, в высшей степени удивительным, что в северных странах могло столько золота собраться в одном месте. И в самом деле, это были имущество и сокровища греческого конунга, у которого, как все говорят, дома полны червонного золота.

Конунги очень веселились. Тут внесли слиток величиною с человеческую голову. Харальд конунг взял этот слиток и сказал:

– Где то золото, родич мой Магнус, которое ты мог бы поставить против этого слитка?

Магнус конунг отвечает:

– Столько было войн и больших ополчений, что я тебе отдал почти все золото и серебро, какое у меня имелось. Теперь нет у меня больше золота, кроме этого обручья.

Он взял обручье и передал Харальду. Тот посмотрел и сказал:

– Немного золота, сородич, для конунга, под властью которого две державы, и однако кое-кто может усомниться в том, тебе ли принадлежит это обручье.

Магнус конунг отвечал озабоченно:

– Если не мне по праву принадлежит это обручье, тогда я и не знаю, что мое по праву, потому что святой Олав конунг, отец мой, дал мне это обручье, когда мы с ним навсегда расстались.

– Верно говоришь ты, Магнус конунг: отец твой дал тебе обручье. Он взял его у моего отца за малое дело. Но и то верно, нелегко приходилось мелким конунгам в Норвегии, когда твой отец был на вершине власти.

Харальд конунг дал на пиру Ториру из Стейга кленовую чашу, обрамленную позолоченным серебром и с ручкой из позолоченного серебра сверху, всю наполненную монетами из чистого серебра. Затем он дал ему и две золотых гривны, обе весом в марку. Он дал ему также свой темно-пурпурный плащ на белом меху и обещал ему большой почет и свою дружбу. Как рассказывал Торгильс сын Снорри, он видел алтарный покров, который был сделан из этого плаща, а Гудрид дочь Гутхорма, сына Торира из Стейга, говорила, что Гутхорм, отец ее, владел чашей, которую она видела. Бёльверк так говорит:

 
Принесла зелёный
Дол тебе и вдоволь
Магнусу, как молвят,
Монет встреча эта.
 
 
C тех пор вы о мире,
Родичи, радели —
Но войну готовил
Свейн – о добром оба.
 

XXV

Следующей зимой после их примирения Магнус конунг и Харальд конунг оба правили Норвегией, и каждый имел свою дружину. В течение зимы они ездили по Упплёнду по пирам и то были вместе, то порознь. Они доезжали на севере до Трандхейма и Нидароса. Магнус конунг хранил святые мощи Олава конунга, с тех пор как прибыл в страну. Каждые двенадцать месяцев он подстригал его волосы и ногти, и у него находился ключ, которым отпиралась рака. В то время происходили разного рода чудеса от святых мощей Олава конунга.

Вскоре начало расшатываться согласие между конунгами, и многие были настолько злонамеренными, что стали сеять раздор между ними.

XXVI

Свейн сын Ульва спал в то время, как Харальд бежал. После этого Свейн стал выведывать, что делает Харальд. Когда же он узнал, что Харальд и Магнус помирились и у них общее войско, он двинул свои корабли на восток, вдоль берегов Сканей, и оставался там до тех пор, пока не узнал зимою, что Магнус и Харальд повели свои корабли на север в Норвегию. Тогда Свейн направился со своими кораблями на юг в Данию и в ту зиму собрал там все поборы, полагающиеся конунгу.

XXVII

C приближением весны Магнус конунг и Харальд конунг созвали ополчение со всей Норвегии. И случилось однажды так, что ночью Магнус конунг и Харальд конунг стояли в одном заливе, а на другой день Харальд первым собрался и тотчас же отплыл. Вечером же он причалил в заливе, в котором намеревался переночевать Магнус конунг со своими кораблями. Харальд конунг поставил свои корабли у причала конунга и разбил там шатры.

Магнус конунг отплыл позднее днем и прибыл с кораблями туда, где Харальд и его люди уже поставили шатры. Видят они, что Харальд расположился у причала конунга и намерен там оставаться. И когда люди Магнуса конунга спустили паруса, Магнус конунг сказал:

– Пусть люди гребут и сидят по бортам, а другим достать свое оружие и приготовиться к бою. Если они не уступят место, будем сражаться.

Но когда Харальд конунг увидел, что Магнус конунг намерен сразиться, он сказал своим людям:

– Рубите канаты и выводите корабли со стоянки. Гневается родич мой Магнус!

Так они и сделали и отвели корабли от причала, а Магнус конунг поставил свои корабли к причалу. После того как те и другие устроились, Харальд конунг пошел с несколькими людьми на корабль Магнуса конунга. Конунг хорошо его принял и приветствовал. Тут Харальд конунг сказал:

– Казалось мне, что мы друзья, но недавно я усомнился в том, что Вы хотите быть мне другом. Верна поговорка, что горяча юность. Я не хочу расценивать Ваш поступок иначе, как ребячество.

Тогда Магнус конунг говорит:

– Это семейная черта, а не детская. Я помню, что я даю и в чем отказываю. Если бы эта малость была у меня отнята, за ней могло бы последовать другое. Мы намерены соблюдать весь договор, каков он есть, и того же ожидаем мы от Вас.

Тогда Харальд конунг ответил:

– Существует старый обычай, что более мудрый уступает. – И он ушел на свой корабль.

Из подобных стычек между конунгами видно, как трудно было им соблюдать сдержанность. Люди Магнуса конунга говорили, что он был прав в своих словах, а те, кто был поглупее, говорили, что Харальд был посрамлен. Люди же конунга Харальда считали, что Магнус конунг имел право занять причал, если бы они прибыли одновременно, но Харальд не был обязан уступать причала, если занял его первым, и они говорили, что Харальд поступил мудро и правильно. А те, кто желал дурно все перетолковать, утверждали, что Магнус конунг намерен расторгнуть соглашение и что он поступил несправедливо и унизил Харальда конунга. Такие столкновения давали пищу для болтовни неумных людей, которая привела к несогласию между конунгами. Много было такого, о чем каждый конунг думал по-своему, хотя здесь записано лишь немногое.

XXVIII

Магнус конунг и Харальд конунг отплыли на юг в Данию. Когда Свейн узнал об этом, он бежал на восток в Сканей. Магнус конунг и Харальд конунг в то лето долго оставались в Дании, подчинив себе всю страну. Осенью они были в Йотланде.

Однажды ночью, когда Магнус конунг лежал в своей постели, ему приснилось, будто он находится там, где отец его, святой Олав конунг, и будто тот говорит ему:

– Что ты предпочитаешь, сын мой, пойти теперь со мною или сделаться могущественнейшим из конунгов и жить долго и совершить такое прегрешение, какое тебе с трудом удастся искупить, либо вообще не удастся?

И будто он ответил:

– Я хочу, чтобы ты решил за меня.

Тогда ему приснилось, будто конунг ответил:

– В таком случае ты должен идти со мною.

Магнус конунг рассказал об этом сне своим людям. Немного погодя он заболел и слег в месте, называемом Судаторп. Когда же смерть его стала близка, он послал своего брата Торира к Свейну сыну Ульва с просьбой, чтобы тот оказывал помощь Ториру, когда тот будет в ней нуждаться. Затем он просил передать, что завещает Датскую Державу Свейну, считая, что будет справедливо, если Харальд будет править Норвегией, а Свейн – Данией. После этого конунг Магнус Добрый скончался, и весь народ очень его оплакивал. Одд Кикинаскальд говорит:

 
Смерть взяла – немало
Слез лилось, ведь конунг
Людям щедро сыпал
Злато – ратоборца,
 
 
Разрывала грудь им
Скорбь, не сякло горе
Княжьих слуг, и долго
Печаль их снедала.
 

XXIX

После этих событий Харальд конунг созвал на тинг свое войско и говорит своим людям, что намерен отправиться с ними на тинг в Вебьёрге и добиваться провозглашения себя конунгом Датской Державы и затем подчинить себе страну. Он говорит, что Дания также досталась ему в наследство после его сородича Магнуса конунга, как и Норвежская Держава, и он просит войско поддержать его, обещая, что с этих пор норвежцы во все времена будут господами над датчанами.

Тогда Эйнар Брюхотряс возразил ему, говоря, что его долг скорее заключается в том, чтобы проводить Магнуса конунга, его воспитанника, до могилы и отправить его к отцу, Олаву конунгу, чем воевать за пределами страны или домогаться державы и собственности другого конунга. Он закончил свою речь тем, что считает за лучшее следовать за мертвым Магнусом конунгом, нежели за каким-нибудь другим живым конунгом. Затем он взял тело покойного и пышно его убрал, и эти приготовления можно было видеть с корабля конунга. Тогда все трёнды и норвежцы приготовились к поездке домой с останками Магнуса конунга, и ополчение разошлось. Харальд конунг увидел, что ему лучше возвратиться в Норвегию и прежде подчинить себе эту державу, а потом собирать войско. И Харальд конунг отплыл вместе со всем ополчением в Норвегию. Когда же он прибыл в Норвегию, он созвал народ на тинг, и его провозгласили конунгом над всею страной. Он поехал на запад из Вика, и в каждом фюльке Норвегии его провозглашали конунгом.

XXX

Эйнар Брюхотряс поехал с останками Магнуса конунга, а с ним и все ополчение трёндов, и они приплыли в Нидарос, и конунг был погребен в церкви Клеменса. Там находилась рака конунга Олава Святого. Магнус конунг был человек среднего роста с правильными чертами лица, со светлой кожей и светлыми волосами, он был красноречив и быстро принимал решения, был великодушен, очень щедр, очень воинствен и смел в бою. Он был любим больше всех других конунгов, его хвалили как друзья, так и противники.

XXXI

В ту осень Свейн сын Ульва оставался в Сканей и готовился к походу на восток в Шведскую Державу. Он намеревался отказаться от звания, которое принял в Дании. Но когда он садился на коня, прискакали к нему какие-то люди и сообщили прежде всего, что умер конунг Магнус сын Олава, а также, что все войско норвежцев отплыло из Дании. Свейн быстро ответил и сказал:

– Бог свидетель, отныне никогда больше не обращусь в бегство из Датской Державы, пока я жив!

Он уселся на своего коня и поехал на юг по Сканей. В короткое время к нему собралось большое войско. Тою зимой он подчинил себе всю Датскую Державу. Все датчане приняли его тогда как конунга. Осенью прибыл к Свейну Торир, брат Магнуса конунга, с посланием Магнуса конунга, о котором прежде было написано. Свейн хорошо его принял, и Тори? долго оставался у него, пользуясь большим почетом.