Снорри Стурлусон
Круг Земной
XVII
Олав конунг направился со своим войском на запад в Грислуполлар и сражался там с викингами у Вильяльмсбёра. Сигват говорит так:
А как юный конунг
Шел на Грислуполлар,
Стало счетом, Олав,
Одиннадцать тингов.[236]
Сведал предовольно
Скальд о том, что шлемы
Не остались целы
Возле Вильяльмсбёра.
Потом Олав конунг сражался на западе в Фетлафьорде, как об этом говорит Сигват:
Вступил спутник славы
В спор при Фетлафьорде,
Волчице двенадцать
Раз швырял он мясо.
Оттуда Олав конунг направился на юг в Сельюполлар и сражался там. Он захватил там большой и древний город, который называется Гуннвальдсборг, и взял в плен ярла по имени Гейрфинн, который там правил. Олав вступил в переговоры с горожанами и потребовал у них выкуп за город и за ярла размером в двенадцать тысяч золотых скиллингов. И ему заплатили столько, сколько он потребовал. Сигват говорит так:
Трёндов князь тринадцать
Браней дал, нагрянув
В Сельюполлар, многих
Сталь его достала.
Вознамерясь ярла
Взять в полон, Гейрфинна,
Отрядил поутру
В Гуннвальдсборг он рати.
XVIII
После этого конунг направился со своим войском на запад в Карлсар. Там он дал битву и разорял страну. И когда Олав конунг стоял в Карлсаре и ждал попутного ветра, чтобы плыть в Нёрвасунд, а оттуда в Йорсалахейм, ему приснился замечательный сон, будто подошел к нему статный и видный, но внушающий ужас муж и заговорил с ним.[237] Он просил Олава отказаться от своего намерения плыть в дальние страны.
– Возвратись в свою отчину, потому что навеки будешь конунгом Норвегии.
Олав конунг понял этот сон так, что он будет править страной и своими соотечественниками долгие времена.
XIX
Из-за этого сна он повернул назад и стал у Пейтуланда. Там он разорил и сжег город, который называется Варранди. Об этом говорит Оттар:
И в поход на Пейту,
Ратолюб, отправясь,
В Тускаланде красный
Вы щит испытали.
А Сигват говорит так:
Шел войной на Лейру —
Сталь о сталь ломалась
Старая – князь Мёров,
Меч в крови омывший.
Там Варранди Ньёрдам
Шлемов[238] в устрашенье
Был вдали от брега
Спален в Пейтуланде.
XX
Олав оставался в викингском походе на западе в Валланде два лета и одну зиму. К тому времени прошло тринадцать лет после гибели конунга Олава сына Трюггви. В Валланде было тогда два ярла – Вильяльм и Родберт, отцом их был Рикард ярл Руды.[239] Они правили Нормандией. Сестрой их была Эмма, на которой был женат Адальрад конунг англов. У них были сыновья Эадмунд, Эадвард Добрый, Эатвиг, Эатгейр. Рикард ярл Руды был сыном Вильяльма Длинное Копье, а тот был сыном Хрольва Пешехода, который захватил Нормандию. Хрольв был сыном Рёгнвальда Могучего ярла Мера, как об этом уже было написано раньше.
От Хрольва Пешехода ведут свой род все ярлы Руды, и они всегда считали себя родичами норвежских правителей, гордились этим и всегда были лучшими друзьями норвежцев, а норвежцы были в мире с ними в силу этой дружбы. Осенью Олав конунг приплыл в Нормандию и оставался всю зиму на Сигне, и соблюдал мир.
XXI
После гибели Олава сына Трюггви Эйрик ярл помирился с Эйнаром Брюхотрясом, сыном Эйндриди сына Стюркара. Эйнар отправился с ярлом на север в Норвегию. Говорят, что Эйнар был человеком очень сильным и лучшим в Норвегии стрелком из лука. Он намного превосходил всех в стрельбе из лука. Он пробивал стрелой без наконечника подвешенную на шесте свежую воловью шкуру. Он отлично ходил на лыжах, был очень сноровистым и доблестным мужем. Он был человеком родовитым и богатым. Эйрик ярл и Свейн ярл выдали за Эйнара свою сестру Бергльот, дочь Хакона. Она была очень достойной женщиной. Сына их звали Эйндриди. Ярлы дали ему большое поместье в Оркадале, и он сделался самым могущественным и знатным человеком в Трёндалёге. Он был большим другом ярлов и их самой надежной опорой.
XXII
Эйрику ярлу не нравилось, что у Эрлинга сына Скьяльга такие большие владения, и он завладел всеми теми землями, которые Олав конунг дал Эрлингу. Эрлинг так же, как и раньше, собирал все подати с Рогаланда, и часто бонды платили ему двойные подати, так как иначе он разорял их селения. Ярлу мало доставалось и взысков за неуплату податей, так как его сборщики не удерживались там, а сам ярл только тогда мог ездить по пирам, если с ним было много людей. Сигват говорит так:
С родом ярлов Эрлинг
Не на шутку, шурин
Князя, как сразили
Олава,[240] поспорил.
И вторую, славный,
Сестру дал Рёгнвальду,
Ульвова надолго
Отца осчастливил.
Эйрик ярл не затевал войны с Эрлингом, поскольку у того было много влиятельных родичей и сам он был человеком могущественным и имел много друзей. При нем всегда была большая дружина, такая же, как если бы он был конунгом. Часто летом Эрлинг отправлялся в походы и добывал себе добро, так как он жил на широкую ногу, хотя теперь у него было меньше поместий, и были они не такие доходные, как во времена его шурина Олава конунга. Эрлинг был очень красивым, статным и сильным мужем. Он был доблестен в бою, и во всем был похож на конунга Олава сына Трюггви. Он был человеком мудрым, ревностным во всем и очень воинственным. Об этом говорит Сигват:
Больше всех метелей
Хильд[241] изведал, щедрый,
И вождю надежной
Был поддержкой Эрлинг.
Он во многих бранях
Выказал великий
Дух, на поле первым
Шел, последним с поля.
Говорили, что Эрлинг был самым могущественным из всех лендрманнов в Норвегии. Детьми Эрлинга и Астрид были Аслак, Скьяльг, Сигурд, Лодин, Торир и Рагнхильд, которая была замужем за Торбергом сыном Арни. У Эрлинга в усадьбе всегда, и зимой и летом, было не менее девяноста свободных людей, и за обедом питье отмерялось, а за ужином каждый пил, сколько хотел. А когда поблизости были ярлы, то у Эрлинга собиралось не менее двухсот человек. Он никогда не выходил в море иначе, чем на ладье с двадцатью гребцами. У Эрлинга был очень большой корабль с сорока двумя скамьями для гребцов. Он всегда ходил на нем в викингские походы или, когда собирали ополчение, и тогда на этом корабле было не менее двухсот человек.
XXIII
У Эрлинга в усадьбе всегда было тридцать рабов и, кроме того, всякая другая прислуга. Днем Эрлинг заставлял своих людей работать на него, а вечером или ночью он давал возможность тем из них, кто хотел, работать на себя. Он давал рабам землю, и они сеяли хлеб и снимали урожай. Эрлинг устанавливал размер выкупа, и многие рабы выкупали себя через полгода или год, а все, у кого было хоть сколько-нибудь удачи, выкупали себя через полтора года. На эти деньги Эрлинг покупал себе других рабов. Тех, кто становился свободным, он посылал на ловлю сельди или отправлял на другие промыслы. Некоторые расчищали себе участки и селились там, и каждому он чем-нибудь помогал.
XXIV
Когда прошло двенадцать лет с тех пор, как Эйрик ярл начал править. Норвегией, к нему приехал гонец от его шурина Кнута конунга датчан. Кнут просил, чтобы Эйрик со своим войском отправился с ним на запад в Англию, так как Эйрик очень прославился с тех пор, как он выиграл две битвы, равных которым не было в северных странах: первой была битва Хакона ярла и Эйрика с йомсвикингами, а второй – его битва с конунгом Олавом сыном Трюггви. Торд сын Кольбейна говорит так:
Снова стану славить
Ярла: к Фрейру шлема[242]
Самодержцы с дружбой
Послов посылали.
Призывая – просьбу
Князя разумею —
К себе на подмогу
Эйрика скорее.
Ярл быстро собрался и отправился в поход, а вместо себя оставил своего сына Хакона ярла, а своему зятю Эйнару Брюхотрясу он поручил править страной вместо Хакона, потому что тому было только семнадцать лет.
XXV
Эйрик приплыл в Англию к Кнуту конунгу и был с ним, когда тот захватил Лундунаборг. Эйрик сражался к западу от города. Там он сразил Ульвкеля Мудреца. Торд говорит так:
У Лундуна в брани
Тунд коня бурунов
Воевал, всесильный
Златовержец, землю.
Ульвкель – проливаю
Ливень Синдри – сгинул,
Там, где резал воздух
Булат остролезый.[243]
Эйрик ярл оставался в Англии одну зиму и несколько раз сражался. На следующую осень он собирался отправиться в Румаборг, но умер в Англии от потери крови.
XXVI
Кнут конунг много раз сражался в Англии с сыновьями Адальрада конунга англов, и победа была то на той, то на другой стороне. Кнут конунг прибыл в Англию в то самое лето, когда умер Адальрад. Кнут конунг женился тогда на Эмме. Детьми их были Харальд, Хёрдакнут и Гуннхильд. Кнут конунг заключил мир с Эадмундом, и каждый должен был владеть своей половиной Англии. В том же месяце Хейнрек Стриона убил конунга Эадмунда, и после этого Кнут конунг прогнал из Англии всех сыновей Адальрада конунга. Сигват говорит так:
С родом Адальрада
Крут был Кнут:
Кого побивал он,
Кого гнал вон.
XXVII
Сыновья Адальрада конунга прибыли из Англии в Руду в Валланде к братьям своей матери в то самое лето, когда Олав сын Харальда вернулся туда с запада из викингского похода. Ту зиму они были вместе в Нормандии. Они заключили союз с условием, что Олаву достанется Нортимбраланд, если они отвоюют Англию у датчан. Осенью Олав конунг послал своего воспитателя Храни в Англию, чтобы тот собрал там войско. Сыновья Адальрада послали его со своими знаками к своим родичам и друзьям, а Олав конунг дал ему много денег, чтобы тот смог набрать войска. Храни оставался зиму в Англии и заручился дружбой многих влиятельных людей, и многие хотели, чтобы ими правил свой конунг, но засилье датчан в то время было так велико в Англии, что весь народ покорился им.
XXVIII
Весной Олав конунг и сыновья Адальрада конунга подошли к Англии в том месте, что называется Юнгуфурда. Они сошли на берег со своим войском и подошли к городу. Там уже собрались многие из тех, кто обещал им помощь. Они захватили город и перебили много народу. Но когда это стало известно людям Кнута конунга, они быстро собрали такое большое войско, что у сыновей Адальрада конунга не было достаточно сил, чтобы его одолеть. Сыновья Адальрада конунга решили тогда, что им лучше будет вернуться обратно на запад в Руду. Тогда Олав конунг расстался с ними, так как он не хотел возвращаться в Валланд. Он поплыл на север вдоль берега Англии до самого Нортимбраланда. Там он пристал к берегу в местности, которая называется Вальди. Он сразился с местными жителями, одержал победу и захватил много добра.
XXIX
Олав конунг оставил там свои боевые корабли и снарядил два больших торговых корабля. Он отобрал себе двести двадцать хорошо вооруженных людей и осенью вышел в море. Он поплыл на север, и на море поднялась такая сильная буря, что опасность была велика, но так как люди у Олава были отборные и ему сопутствовала удача, все обошлось благополучно. Оттар говорит так:
Два ты, ратоводец,
Корабля по бурной
Хляби вел, и злобно
Вал на вас кидался.
Верно, быть бы этим
Древам рей[244] в пучине,
Когда б не отвага
Дружин крепкодушных.
И еще так:
Вождь, бесстрашно в бурю
Вал одолевали
Ванта – кто надежней
Их в беде? – дружины.
Шла ладья сквозь шквалы
По пажитям влажным,
Стройный киль в средине
Брег рассёк норвежский.
Здесь говорится о том, что, когда Олав вернулся в свою страну, он подошел к берегу в средней Норвегии. Тот остров, где они сошли на берег, называется Сэла, и расположен он недалеко от мыса Стад. Конунг сказал тогда, что в счастливый день они приплыли в Норвегию, потому что они пристали именно к Сэле, и в этом он видит хорошее предзнаменование.[245] Когда они сходили на берег, конунг ступил ногой на глину, поскользнулся и упал на колено. Конунг сказал:
– Я упал.
Храни тогда говорит:
– Ты не упал, конунг, ты прочно встал на землю этой страны.
Конунг усмехнулся и сказал:
– Пусть будет так, если это угодно господу.
Они сели на корабли и поплыли на юг в Ульвасунд. Там они узнали, что Хакон ярл в Согне и ждет там попутного ветра, чтобы отправиться на север. У него там был всего один корабль.
XXX
Олав конунг не поплыл со своими кораблями обычным путем, а обогнул с юга Фьялир, повернул в Саудунгссунд и поставил там свои корабли по обеим сторонам пролива, а между ними натянул толстый канат. В это самое время в пролив вошел корабль Хакона ярла сына Эйрика. Они подумали, что в проливе стоят два торговых корабля и решили пройти через пролив между ними. Тогда Олав со своими людьми подтянули канат прямо под середину киля и стали натягивать его с помощью корабельной лебедки. Когда корабль был поддет канатом, его корма поднялась вверх, а нос погрузился в воду. Вода хлынула в носовую часть корабля, затопила его, и он перевернулся. Люди Олава конунга вытянули из воды Хакона ярла и всех тех его людей, которых они смогли схватить. Некоторых они убили, а некоторые утонули. Оттар говорит так:
Ты со всей оснасткой
Хаконова коня
Мачты[246] взял, могучий,
Да к тому ж с мужами!
В отчину, востритель
Стрел, в край, твой по праву,
Шел, и ярл не в силах
Был с тобою спорить.
Хакона ярла привели на корабль конунга. Он был красив на диво. У него были длинные волосы, красивые, как шелк. Они были перетянуты золотым обручем. Когда он сел на корме корабля, Олав сказал:
– Правду говорят, что красив ваш род, но удача ваша истощилась.
Хакон говорит:
– Нельзя сказать, что у нас совсем нет удачи. Издавна так бывало между вашими и нашими родичами, что если сначала одни и оказывались побежденными, то потом они брали верх, а мне еще не так много лет. Мы не были готовы к бою и не ожидали нападения. Может быть, в следующий раз нам больше повезет, чем сейчас.
Олав отвечает:
– Не кажется ли тебе, ярл, что похоже на то, что тебе уже больше не придется ни побеждать, ни терпеть поражения?
Ярл отвечает:
– На этот раз, конунг, все в вашей власти.
Олав говорит:
– А что ты мне обещаешь, ярл, если я отпущу тебя целым и невредимым?
Ярл спрашивает тогда, что Олав от него за это потребует. Конунг говорит:
– Ничего, кроме того, что ты должен уехать из этой страны и оставить свои владения и поклясться, что с этих пор никогда не будешь воевать против меня.
Ярл отвечает, что так тому и быть. Тут Хакон ярл дает клятву Олаву конунгу, что он никогда не будет воевать против него, не будет стараться отнять у него Норвегию и не будет выступать против него. Тогда Олав отпускает Хакона ярла и всех его людей. Ярл сел на свой корабль, и они уплыли. Сигват скальд говорит так:
Конунг дерзновенный,
Сам назначил встречу
Ты с Хаконом ярлом
Юным в Саудунгссунде.
Ярл, второй средь первых,
Не ушел он этой,
Муж, знатнейший в странах
Датской речи, встречи.
XXXI
После этого ярл как можно быстрее собирается и отправляется из Норвегии на запад в Англию к Кнуту конунгу, брату своей матери, и рассказывает ему обо всем, что у него произошло с Олавом. Кнут конунг принял его очень хорошо, взял его в свою дружину и дал ему большую власть в своих владениях. Хакон ярл долго оставался у Кнута.
Когда Свейн и Хакон правили Норвегией, они заключили мир с Эрлингом сыном Скьяльга и скрепили его тем, что Аслак сын Эрлинга взял в жены Гуннхильд, дочь Свейна ярла. Эрлинг и его сын Аслак сохранили все поместья, которые дал Эрлингу Олав сын Трюггви. Эрлинг сделался тогда большим другом ярлов, и они скрепили дружбу клятвами.
XXXII
Конунг Олав Толстый поплыл вдоль берега Норвегии на восток и часто созывал бондов на тинги. Многие признавали его власть, но только не те, кто был друзьями или родичами Свейна ярла. Затем Олав быстро направился на восток в Вик. Он со своими кораблями входит в Вик, пристает к берегу, вытаскивает корабли на берег и отправляется вглубь страны. Когда он приехал в Вестфольд, его хорошо приняли те, кто был друзьями или знакомыми его отца. В Фольде у него было много родичей. Осенью он отправился дальше, чтобы встретиться со своим отчимом Сигурдом конунгом. Он приехал к нему рано утром. Когда Олав подъезжал к усадьбе, слуги Сигурда побежали вперед, чтобы сообщить об этом. Аста, мать Олава конунга, сидела в своей горнице, и с ней было несколько женщин. Слуги говорят ей, что приехал Олав конунг и скоро будет здесь. Аста сразу же встает и велит слугам и служанкам приготовить все наилучшим образом. Она велит четырем женщинам убрать покои, быстро покрыть стены коврами и подготовить скамьи. Двое слуг устлали пол соломой, двое поставили столик у входа и на него большой жбан, двое поставили большой стол, двое принесли угощение, а двух слуг Аста посылает за Сигурдом. Все другие слуги и служанки вышли во двор. Те слуги, которые отправились за Сигурдом, принесли ему его праздничную одежду и привели коня с седлом, отделанным золотом, и позолоченной уздечкой, украшенной драгоценными камнями. Четырех слуг Аста послала в разные стороны, чтобы они пригласили всех знатных людей на пир, который она собиралась дать в честь приезда своего сына. Всем, кто там был, Аста велела надеть праздничные одежды, если они у них были, а тем, у кого хорошей одежды не было, она ее одолжила.
XXXIII
Конунг Сигурд Свинья был в поле, когда к нему пришли посланные Астой слуги и рассказали о приезде Олава конунга и о том, что Аста велела сделать дома. С ним тогда было много работников. Кто косил хлеб, кто вязал снопы, кто отвозил их домой, а кто складывал их в скирды или в сараи. Конунг с двумя работниками то был на поле, то шел туда, где складывали снопы. Говорят, что он был одет так. На нем были синяя куртка, синие чулки, высокие сапоги, завязанные ниже колена, и широкая серая шляпа. Лицо у него было прикрыто платком. В руках у него была палка с позолоченной ручкой, в которую было вделано серебряное кольцо.
Что касается характера Сигурда, то, говорят, что он был человек очень работящий и очень хороший хозяин. Он сам вел хозяйство и следил за скотом и двором. Щегольства он не любил и был неразговорчив. Он был самый мудрый человек во всей Норвегии и очень богатый. Он был человек миролюбивый и справедливый. Его жена Аста была женщиной щедрой и властолюбивой. У них были такие дети: старшим был Гутхорм, потом шли Гуннхильд, Хальвдан, Ингрид и Харальд.
Гонцы сказали:
– Аста просила тебе передать, что, как она считает, сейчас очень важно, чтобы ты повел себя, как подобает знатному человеку, и просила, чтобы ты своим поведением сейчас больше походил на твоего родича Харальда Прекрасноволосого, чем на твоего деда Храни Остроносого или на ярла Нерейда Старого, хотя они и были большими мудрецами.
Конунг говорит:
– Важные вести вы мне принесли, только очень уж вы суетитесь. Аста хорошо принимала даже тех, кто был с ней и не в таком близком родстве, и я вижу, что нрав ее не изменился. Она берется за дело с большим усердием. Хорошо, если бы она и проводила своего сына с не меньшей роскошью, чем теперь его встречает. Если все будет так, как мне кажется, то тому, кто свяжет свою судьбу с ее сыном, придется, вероятно, проститься либо со своим имуществом, либо с жизнью. У этого человека, Олава конунга, очень сильные противники, и если он так и дальше будет продолжать, то навлечет гнев конунга датчан и конунга шведов и на себя, и на всех, кто с ним.
XXXIV
Когда конунг сказал это, он сел, велел разуть его и потом натянул на ноги высокие сапоги из козьей кожи и прикрепил к ним позолоченные шпоры. Потом он снял с себя плащ и куртку и надел одежды из драгоценной ткани, а сверху – алый плащ.
Он опоясался мечом, надел на голову позолоченный шлем и сел на коня. Он разослал работников по всей округе, а сам в Сопровождении тридцати мужей в хорошей одежде поехал к дому. Когда они въехали во двор и подъехали к дому, то на другом конце двора они увидели сначала стяг Олава конунга, а потом и его самого. С ним было сто человек, и все они были хорошо одеты. Весь двор был полон народу.
Конунг Сигурд, еще сидя на ноне, приветствовал своего пасынка Олава и его людей и пригласил Олава войти в дом и отведать угощенья. Аста подошла и поцеловала своего сына, пригласила его погостить и просила распоряжаться всем, что у нее было, землей и людьми. Олав конунг поблагодарил ее за эти слова. Она взяла его за руку и ввела в дом, и посадила на почетное место. Сигурд конунг приказал своим людям позаботиться об одежде тех, кто был с Олавом, и накормить их лошадей. Потом он сел на свое место, и пир был на славу.
XXXV
Пробыв там некоторое время, Олав конунг повел однажды разговор со своим отчимом Сигурдом конунгом, со своей матерью Астой и с Храни, своим воспитателем. Он так повел свою речь:
– Как вам известно, я вернулся на родину после долгого отсутствия. Все это время я и мои люди довольствовались тем, что добывали в походах, и много раз подвергали свою жизнь опасности, а многие невинные люди теряли из-за нас свое добро, а некоторые расставались и с жизнью. А теми землями, которыми владели мой отец и дед и которые переходили в нашем роду по наследству из поколения в поколение, и которыми сейчас по праву должен владеть я, правят иноземцы. Но и этого им мало. Они захватили владения всех наших родичей, которые тоже ведут свой род от Харальда Прекрасноволосого, так что некоторым из них приходится довольствоваться теперь немногим, а некоторым вообще ничего не осталось. Теперь я хочу вам сказать о том, что давно было у меня на уме: я собираюсь вернуть себе свою отчину. Но я не стану обращаться ни к конунгу датчан, ни к конунгу шведов с просьбой об этом, хотя они и считают сейчас своей собственностью то, что оставил в наследство Харальд Прекрасноволосый. По правде говоря, я решил мечом отвоевать свою отчину и приму помощь всех моих родичей и друзей и всех тех, кто захочет мне помочь в этом деле. Я буду стоять на своем, и одно из двух: или я верну себе все земли, которые они отняли у моего родича Олава сына Трюггви, или я погибну здесь, в своей отчине. Теперь я хочу, чтобы ты, Сигурд, и другие люди в этой стране, которые по законам, установленным Харальдом Прекрасноволосым, рождены конунгами, приложили все силы, чтобы смыть позор с нашего рода, и помогли тому, кто поведет вас за собой, чтобы возвысить наш род. Я не знаю, хотите вы или не хотите проявить мужество в этом деле, но я знаю нрав народа. Он хотел бы освободиться от гнета иноземных правителей, если бы представилась возможность. Я никому не говорил об этом кроме тебя, потому что знаю, что ты человек умный и хорошо понимаешь, как надо начать такое дело, – надо ли сначала обсудить это с кем-нибудь тайно, или надо сразу объявить об этом всему народу. Я уже показал нашим врагам свою силу, когда захватил Хакона ярла. Он покинул Норвегию и поклялся, что отдаст мне ту часть страны, которой сам раньше владел. Я думаю, что теперь нам будет легче справиться со Свейном ярлом, чем тогда, когда их было двое.
Сигурд конунг отвечает:
– Не малое дело ты задумал, Олав конунг, и мне кажется, что в твоем намерении больше смелости, чем предусмотрительности. Но, видимо, мы с тобой разные люди. Я человек маленький, а у тебя большие замыслы. Когда ты был еще мальчиком, ты уже тогда был решительным и смелым во всем, за что ни брался. Теперь же ты стал человеком, испытанным в сражениях, и знаком с обычаями иноземных правителей. Я знаю, раз ты решился, тебя уже не отговорить. Можно понять, что решительные люди не могут примириться с тем, что род и владения Харальда Прекрасноволосого приходят в упадок. Но я не хочу связывать себя никакими обязательствами, пока не узнаю намерений или замыслов других конунгов в Упплёнде. Ты хорошо сделал, что рассказал мне о своих замыслах, прежде чем объявить о них всем. Я обещаю, что помогу тебе договориться с конунгами, знатными людьми и с другими жителями страны. И ты, Олав конунг, можешь распоряжаться моим имуществом по своему усмотрению. Но я не хочу, чтобы ты объявил всем о твоем замысле, пока я не буду уверен в успехе и пока у нас не будет для этого достаточно сил. Ты должен понять, что берешься за большое дело, если хочешь с оружием выступить против Олава конунга шведов и Кнута конунга, который правит и Англией и Данией. Так что, если хочешь добиться успеха, надо принять все меры предосторожности. Я думаю, что у тебя не будет недостатка в людях, так как народ падок на всякие новшества. Так было и раньше, когда конунг Олав сын Трюггви пришел в страну и все были этому рады, но недолго он пользовался властью конунга.
Тут в разговор вступилась Аста:
– Что касается меня, сын мой, то я тобой очень довольна, и буду радоваться еще больше, если ты добьешься своего. Для этого я ничего не пожалею из того, что у меня есть, хотя возможностей у меня и немного. Я бы предпочла, чтобы ты стал конунгом над всей Норвегией, даже если бы ты прожил не больше, чем Олав сын Трюггви, чем чтобы ты был таким же конунгом, как Сигурд Свинья, и дожил бы до глубокой старости.
На этом их разговор окончился. Олав конунг оставался там еще некоторое время со всем своим войском. Сигурд конунг кормил их день рыбой и молоком, а день мясом и пивом.
