Александра Завалина
Семь ударов
22 сентября. День
Алинины родители в этот день оказались дома – то ли у обоих выпал выходной, то ли они взяли отгулы. Во всяком случае, едва Георгий позвонил в дверь, ему открыли и пригласили зайти. И он рассказал все. У него даже не возникло сомнения, нужно ли это делать.
Конечно, нужно! Родители обязаны знать правду о своей дочери! О том, что она здесь, в городе.
По правде говоря, Георгий и не думал, что Алина вернется в город. Он не верил также и в то, что Алина сбежала от полицейских по собственной воле. Сбеги она сама, полиция тут же бы ее настигла – или на следующий день, но настигла бы непременно. Но тут что-то не чисто. И сейчас он, кажется, понял, что именно.
Это Маша Ножова – точнее, призрак Маши – помогла Алине сбежать. Вселилась в одного из полицейских, как в Санька, и указала безопасное направление, а то и сама укрыла. И сказала, чтобы Алина вернулась в город ради предотвращения остальных смертей. Да, Георгий был почти уверен в этом. Загвоздка оставалась в монстре. Кто он? В какой портрет его нужно вернуть? Правильно ли он расслышал? Не сомневался Георгий только в одном – что этот монстр, убивший четырех человек, существо сверхъестественное. И кое-что смыслит в человеческих интригах, раз так ловко подставил Алину. Санек был прав, прав во всем!
В общем, Георгий рассказал все Алининым родителям. Поначалу они не поверили. Они слушали молча, но на их лицах застыло недоверие, перемешанное с сочувствием. Когда Георгий изложил им свою версию, они переглянулись, а потом Алинина мама посмотрела на него повлажневшими глазами. Они сидели рядом на диване, и она положила ему руку на плечо, легонько сжала, вздохнула:
– Георгий, ты ее молодой человек и понятно, что ты переживаешь за нее. Но пойми…
Вообще-то Георгий не считал себя молодым человеком Алины, но сейчас это было неважно. Зная, что Алинина мама скажет потом, Георгий перебил ее:
– Это не выдумки, Марина Сергеевна. Я точно знаю, что Алина столкнулась с призраком. Она принесла мне эктоплазму. И эти убийства с закрытыми дверями… ведь это странно.
– Конечно, убийца не Алина, – отозвался Алинин папа. – Но, Георгий… призрак Маши Ножовой, вселившийся в твоего друга?..
Да, звучало не очень, но неужели они не поверят? Неужели так и будут цепляться за теорию, что Алину (зачем-то) подставил какой-то ловкий человек?
– Алина в городе, – глухо повторил Георгий. – И возможно, ей нужна наша помощь.
Алинина мама закрыла лицо руками, а Алинин папа погладил ее по спине, лицо его при этом исказилось. И Георгий представил, каково им: их дочь в розыске, быть может, даже мертва, раз нет никаких вестей, и они ничего, абсолютно ничего не могут для нее сделать. Они мучаются неизвестностью, а это, пожалуй, худшее чувство на свете – не знать. Строить догадки, надеяться, но не знать наверняка. И слышать, как умирает кто-то еще от рук Алины… А тут еще он, Георгий, пришел со своими невероятными идеями и порет фантастическую чушь. Конечно, они не смогут принять его. Во всяком случае, не сразу.
Если только…
В дверь позвонили. Алинина мама принялась размазывать по лицу слезы, Алинин папа стал искать салфетки. Георгий встал:
– Я открою.
Георгий частенько бывал у Алины – особенно, в гараже, с ее мотоциклом, – поэтому сделал, как надо: открыл сначала дверь в сад, а потом и входную. На дорожке послышались шаги, и он поднял глаза. Внутри у него все перевернулось.
К порогу шла Алина.
22 сентября. День
План Кости был предельно простым и четким – угадать, где монстр появится в следующий раз, и поймать его. Костя уверил меня, что, раз монстр вышел из приложения, его можно словить обратно, словно бабочку сачком. Как – он не знал, но уверенно заявил, что разберется на месте.
Но угадать, где возникнет монстр, было не то чтобы сложно, скорее – невозможно, так как в его действиях мы не увидели какого-то порядка и логики. На Настю, как следующую жертву, ничего не указывало, кроме неясного Костиного предчувствия. Я не хотела верить в это, и все-таки отправила Насте с библиотечного компьютера: «Если придет файл с форматом wst, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не открывай его!» Поскольку Настя больше мне не верила, я отправила сообщение с ящика, который создала прямо там же. И горько усмехнулась. Я словно призрак, как Маша, которая написала почти то же самое на стене моей комнаты.
Костя не пошел в школу, и мы с ним отправились «прогуляться» до Настиного дома. И он, и я (особенно, я) бывали в том районе и знали двор Насти назубок, но нам нужно было что-то сделать. Мы собирались дежурить там ночью и хотели взглянуть, где лучше укрыться.
– Лучше всего – в подъезде, напротив ее двери, – заметил Костя. – Раз уж монстр приходит по почте…
– И хорошо бы отправить внутрь Лизу, – вздохнула я. – Но они, похоже, не в ладах в последнее время.
Мы походили вокруг Настиной многоэтажки, но, поскольку это было небезопасно, скоро отправились обратно. Ветер не дул, деревья у домов стояли неподвижно и берегли оставшиеся листья. Я думала о том, что нам нужен более конкретный план, и мы не можем полагаться на наши ощущения. Костя наверняка размышлял об обратном: о том, что мы на правильном пути, и о том, что ему страшно столкнуться лицом к лицу с неизвестным. Я знаю, он раз пятьсот повторил, что в этом деле глупо полагаться на логику, потому что искусство – а монстра он считал порождением искусства – не базируется на логике.
Теперь мы шагали обратно в тайный штаб, и я низко натягивала козырек кепки всякий раз, когда на горизонте появлялся прохожий. Теперь, когда установилось затишье между делами, я сполна почувствовала неловкость между нами. Я старалась не думать о том, что монстр принял мой облик, потому что Костя думал обо мне, глядя на мою фотку на аватарке, но сейчас, в тишине, мысли нахлынули, и я не в силах была отмахнуться. Похоже, Костя думал о том же, потому что сказал:
– Мне жаль, Алина. Я не хотел тебя втягивать. Я вообще этого не хотел.
Мне хотелось сказать «ты не виноват», но это была бы неправда. Поэтому я тщательно подобрала слова:
– Ты не знал, что это так обернется.
Костя немного помолчал, и я, как в давние времена, будто бы услышала, как шевелятся его извилины, пока он пытается придумать, чем поддержать диалог. Но в этот раз его вымученное молчание не вызывало у меня раздражения. И он не строил из себя суперпарня. Все было по-другому.
– Когда мы будем его ловить, ты должна снимать на телефон, – сказал Костя, глядя себе под ноги. – Это будет доказательством твоей невиновности. – И совсем тихо добавил. – А я возьму на себя ответственность и сяду в тюрьму.
Нет, вру, раздражение никуда не делось. Я снова рассердилась:
– Не болтай ерунды! Ты не убийца и не сядешь в тюрьму! Да и не поверит тебе никто – пробовал ведь уже!
– Поверят, Алина, – он бросил на меня быстрый взгляд, – когда увидят, что это не ты.
– Размечтался, – огрызнулась я. – На местах убийств мои следы, а посадят тебя? – И не дав ему вставить и словечка, добавила. – Мы сможем доказать свою невиновность. Слишком много чертовщины в этих убийствах… И вообще, давай решать проблемы по мере их поступления.
Мы еще какое-то время прошли в тишине, и потом Костя заметил:
– Ты очень добрая.
А я удивилась. Добрая? Кем-кем, а доброй я себя никогда не считала – даже не ассоциировала себя с этим словом. Иной раз мне казалось, что я законченная злюка.
– Тебе следовало бы желать мне худшего, хотя бы сесть в тюрьму, но ты… – он покачал головой в восхищении.
– Не считай меня святой, – отрезала я. – Мы объединились, чтобы поймать монстра. Ни о чем другом я и думать не могу, ведь он гуляет с моим лицом!
– Прости, – прошептал Костя.
Да сколько можно извиняться?! Если бы это что-то решало…
Издалека я увидела полицейского. Он пересек улицу перед нами и завернул за угол. Тут недалеко находились мой район, мой дом, мои родители. Кажется, я давно, целую вечность так не приближалась к дому…
– Нужно быть аккуратными, – Костя ускорил шаг. – Сейчас свернем на Красную, потом переулками доберемся до Ленина и смешаемся с толпой.
– Не торопись, – я схватила его за локоть и, едва он приостановился, тут же отпустила. – Тут, рядом, мои родители… они не знают, что со мной.
– Ты хочешь зайти? – в ужасе спросил Костя.
– Хочу, – с вызовом отозвалась я.
– За домом наблюдают…
– Ты прав, это глупо, – резко передумала я. В самом деле, что на меня нашло? Вот так заявиться домой и быть схваченной полицейскими…
– Но твои родители и правда страдают, – теперь Костя медлил, и я пожалела, что подняла эту тему. – И они уверены, что ты не виновна…
– Забудь, – буркнула я, но при воспоминании о маме сердце болезненно сжалось. Я видела фотографии ее измученного, постаревшего лица на новостных порталах, и мне в такие моменты больше всего хотелось повернуть время вспять или проснуться и понять, что все случившееся – дурной сон.
Если родители не считают меня убийцей, то они точно опасаются, что я мертва. Умерла от голода, укусов диких зверей, от холода или попросту утопилась. Зачем мне что-то выдумывать и осторожничать? Разве родители не заслужили хотя бы небольшой весточки?
– У меня есть другая идея, – решилась я. – Пойдем-ка зайдем сюда.
Мы остановились в маленьком переулке, ограниченном с двух сторон глухими стенами. Я на память набрала мамин номер на Лизином смартфоне и, затаив дыхание, позвонила.
– Что ты делаешь? – удивился Костя.
Скорее всего, я поступала, как распоследняя тупица, ведь мамин мобильник могли прослушивать. Но почему я, невиновная ни в чем, должна прятаться так, словно умерла? Это несправедливо! Я устала от этого!
Пошли гудки. Я насторожилась – обычно мама отвечала сразу. Значит ли это, что ее телефон отобрали на случай, если я позвоню? Только я хотела сбросить вызов, как трубку все-таки взяли. Только не мама.
Георгий. Сначала послышалась какая-то возня, а потом Георгий позвал:
– Скорее! Вызывайте полицию! – и назвал адрес моего дома.
Сердце ухнуло в пропасть. Я быстро спросила:
– Георгий, что случилось?!
– Алина?! – почти заорал Георгий. Я никогда не слышала у него такого высокого голоса.
– Объясни, что случилось! – потребовала я и почувствовала, как меня прошиб холодный пот. Не думай о монстре! Не думай! Пока даже не стемнело, он не может появиться…
– На твой дом напали! Скорее вызывай полицию! Пришла она – твой двойник!
Я отключилась и на автомате принялась набирать полицию. Пальцы дрожали, нажимали не на те цифры, и скоро я плюнула на это дело.
– Костя, она в моем доме! – выпалила я. – Скорее!
Он понял все без объяснений. Мы побежали. Я на ходу стащила с себя кепку и сунула ее в широкий карман куртки.
– Ты что творишь?! – ахнул Костя. – Тебя узнают!
– Этого и добиваюсь!
Мы бежали, не скрываясь. По проулкам, через овраги – самым коротким путем. Те редкие прохожие, что попадались на нашем пути, в испуге отскакивали в стороны. Вот, мы уже мчимся по моей улице, вдоль двухэтажных частных домов за высокими заборами. Где-то громко залаяла собака.
Я рассчитывала заманить полицейских в свой дом, чтобы они увидели, что нас двое, и я – не убийца. Но как назло, полицейских нигде не было! Ни у моего дома, ни в конце улицы не виднелось ни одной припаркованной машины наблюдателей.
Дверь в сад была распахнута настежь. Чувствуя горечь во рту, я вбежала по ступенькам, промчалась мимо деревьев и влетела в открытую парадную дверь. Меня окутал знакомый, до боли в легких родной запах. Я огляделась и прислушалась. Сверху доносился грохот, от стен и потолка эхом отскакивали крики. Сердце сжалось. Я услышала, как кричит мама. Господи!..
Костя вытащил телефон. Он уверял, что, если откроет приложение, то заключит монстра внутрь. Пусть только он окажется прав!
Мы побежали вверх по лестнице. Я чуть не поскользнулась на ступеньках и увидела под ногами капли крови. Костя поддержал меня за талию, обогнал, схватил за локоть и потащил за собой. Вот, мы на лестничной площадке верхнего этажа, а дверь родительской спальни раскрыта. Когда мы влетели туда, то увидели следующую картину: мой папа, зажимая рану в бедре, наставил каминную кочергу на девушку, которая в свою очередь наставила на него кухонный нож; за папиной стеной в углу сжалась мама, а Георгий стоял у окна, держал телефон и готовился швырнуть в девушку вазу.
Когда ворвались мы, девушка резво развернулась к нам вполоборота и отступила к стене, чтобы видеть всех. Я представляла, кого увижу, но все-таки на мгновение опешила. Девушка выглядела точь-в-точь как я и в то же время неправильно, по-другому, не так, как я видела себя в зеркале. Словно кто-то исказил какие-то черты, а какие – неясно.
– А вот и ты, – она широко мне улыбнулась. Очень странно смотреть на себя улыбающуюся, когда у самой онемел весь рот и не можешь не то, чтобы улыбнуться, – выдавить хоть слово.
И ее голос… голос звучал по-другому. Во всяком случае, так я себя не слышала.
Лже-Алина держала в руке нож. С его кончика на пол капала кровь. Эта гадина ранила моего папу!
– А-Алина… – всхлипнула мама из угла.
– Давай, Костя, – пересохшими губами прошептала я. Моя нога онемела, но я увидела, как носок быстро выстучал привычный ритм: семь ударов.
Костя держал палец наготове – и ткнул им в значок приложения. Экран замигал разноцветными полосами и потух. Мы подняли глаза.
Лже-Алина тоже пошла полосками, словно испорченная голограмма, призрак из фильма. А в следующее мгновение она схлопнулась, превратилась в дым и… сформировалась в человеческую фигуру и стала Мишей. Нож покатился по полу. Я вздрогнула. Миша! Миша – тот самый странный парень, из-за которого я сбежала от полиции. Даже одежда на нем та же самая, как я видела его в последний раз – серая куртка с капюшоном и черные спортивные штаны. Миша оглядел себя, поморщился, взглянул на часы – они остались теми же, пластмассовыми и детскими. Остальные затихли.
И я поняла. Мне осталось только сложить два и два вместе: странные исчезновения Миши, его желание помочь, этот странный дом в лесу… и полицейские, которые (очень странно) не смогли отыскать меня.
– Так это был ты, – пробормотала я.
Миша улыбнулся, показав белоснежную улыбку. Его простоватое лицо преобразилось, стало лицом парня, которому поверит любой. Как и я поверила… я ведь только взглянула на него, увидела улыбку и пошла за ним. Надо было сразу догадаться, что он не человек! У нормальных людей нет такой харизмы, которая заставляет делать других то, что идет вразрез с логикой!
– Сегодня должен кто-то умереть, – весело заметил Миша, словно рассказывал анекдот. – Выбирай, Алина, кто из них? – И он указал поочередно на моих родителей, на Георгия и на Костю.
При мысли о том, что я доверилась убийце и побежала с ним в леса, в животе у меня что-то оборвалось. Стало трудно дышать. Голову сдавил обруч боли.
– Зачем ты это делаешь? – прохрипела я.
– Что именно? – Миша продолжал улыбаться; улыбка словно приклеилась на его лицо, стала неловкой, деревянной, нечеловеческой.
– Зачем убиваешь? – спросила я, хотя понимала, что вопрос бесполезный. Он не человек! А какие мотивы могут быть у нелюдей? Либо нам их не понять, либо их нет вовсе.
Миша беспечно пожал плечами. Его словно забавляла ситуация, и я представила на его месте собаку, которую впервые выпустили на волю, а она носится и радуется своей свободе.
– Я голоден, Алина, – сказал Миша. – Скорее, укажи на кого угодно, и я исчезну еще на пару дней. А ты успеешь подумать, что делать дальше. – И он подмигнул мне. – Кстати говоря, раз уж я нанес первый удар твоему папе… значит, нужно всего лишь сделать еще шесть.
– Ты никого не убьешь! – выкрикнула я и шагнула вперед. Наклонилась и подняла нож, который он выронил. Миша даже не шелохнулся. Он посмотрел на часы, вздохнул:
– Ладно, тогда я сам выберу…
И тут вперед шагнул Костя.
– Не тронь никого из этих людей! – крикнул он и снова нажал на экран своего смартфона. Улыбка Миши исчезла, он бросился было к нему, но вдруг мигнул, пошел разноцветными полосами, как раньше, и превратился в дым.
Дым развеялся.
Мы все еще несколько минут находились на своих местах, пока не поняли, что все закончилось. Миша ушел, исчез, растворился в воздухе.
22 сентября. Вечер
К счастью, папина рана оказалась неглубокой. Мама, ходившая на курсы первой медицинской помощи, обработала и перевязала рану. Остальные оказались целы и невредимы.
– Но почему вы сразу не позвонили в полицию? – спросила я.
– Мы не могли, Алина, – призналась мама. – На мой телефон пришел файл с форматом wst, и он испортил мой телефон. Я не могла никуда позвонить. Как хорошо, что ты позвонила… – И мама опять заплакала, прижав меня к себе.
Мои родители занавесили окна, папа то и дело касался моей стриженой макушки, а мама бросалась обниматься, словно они боялись, что я исчезну. У меня на глаза наворачивались слезы, когда они так делали. Я и сама не верила, что вернулась домой.
Но еще ничего не закончилось. Мы не могли точно сказать, сбежал Миша или Костя поймал его в свое приложение. А я все еще оставалась беглой преступницей-убийцей.
Но все налаживалось. Я наконец-то поела домашней еды и сходила в горячий душ. Переодевшись в чистое, я устроилась на диване и подумала, что многие люди не ценят того, что имеют: тех простых радостей жизни, вроде чистой одежды и сытого желудка.
Костя и Георгий все еще никуда не ушли. Было около пяти вечера, но оба позвонили родителям и сообщили, что задержатся. Мы уселись на диване, и Костя рассказал о своей теории. Позвонила Лиза, и я отошла, рассказала, что случилось. Она заявила, что тоже придет. Когда Костя закончил излагать свою историю, умолчав только о том, почему монстр принял мой облик (наверняка перед моими родителями ему было неловко), Лиза позвонила в дверь.
– Очень странно, – заметила Лиза, входя. – Ни одного полицейского. Куда они все разбежались?
Странно, конечно, но я, кажется, догадалась. Дело в Мише. Он каким-то образом – быть может, благодаря своей нечеловеческой харизме, – убрал полицейских, сказал им уходить или что-то вроде того. А может быть, воспользовался какой-то сверхъестественной силой, чтобы их разогнать, когда входил. В тот день, когда он вытащил меня из полицейской машины, все оказалось почти так же – и нас никто не догнал. Не догнал и на следующий день, что показалось мне очень странным. Все это Миша – я уверена. Вот только куда он подевался? Правда ли сидит в Костином телефоне?
Лиза первым делом подскочила к моему папе и, заглянув в глаза, спросила, как он. Папа рассмеялся и похлопал Лизу по плечу – эти двое хорошо ладили из-за любви к компьютерным играм. Да что там – мой папа обожал Лизу!
В гостиной полным ходом шло обсуждение Костиной истории. Надо сказать, никто его не осуждал, и все строили догадки, может ли Миша сидеть в приложении.
– Тогда что нам нужно сделать теперь? – спросила мама.
– Можем ли мы теперь разломать телефон, когда он внутри? – предположил папа.
И тут Георгий щелкнул пальцами, воскликнул:
– Нет, не то! Алина, – он обратился прямо ко мне, – я уже рассказал твоим родителям, но сегодня утром я разговаривал с… Машей. С Машей Ножовой.
Я не удивилась. После всего, что произошло, разве я могла чему-то удивиться? К тому же, я тоже разговаривала с Машей Ножовой… и она написала на моей стене предупреждение, она вселялась в мою маму. И когда Георгий поведал свою историю, я только покивала. Призрак Маши может вселяться в людей и говорить их устами. Она изо всех сил пытается мне помочь.
– Значит, нам нужно вернуть его в картину… – пробормотала я, когда Георгий закончил. Я повернулась к Косте. – А где эта картина, кстати?
– Там же, где я ее оставил, – отозвался Костя. – На чердаке. Я накрыл ее старой тряпкой после того… что произошло.
– Тогда мы должны донести телефон до портрета и вернуть его обратно, – сказала мама.
– При условии, что монстр внутри телефона, – вставил папа, потирая ногу.
– Да, мы не уверены до конца, – поддержала его Лиза.
На какое-то время воцарилась тишина, и мы услышали, как по крыше стучат капли дождя. Когда успел пойти дождь? А я и не заметила…
– Мне кажется, Костя, ты не прав, – медленно пробормотала я. – В том, что монстр взбесился и действует сам по себе. Нет. Его кто-то контролирует.
– Почему? – удивился Костя.
– Ну смотрите, – теперь я обращалась ко всем. – Кто-то должен рассылать эти файлы. Кто-то должен подгадывать время, чтобы ничто не отвлекло монстра от убийства. И до этого момента мы думали, что он нападает по ночам, но это не так. Вы слышали его? Он голоден. Думаю, если бы он был сам по себе, то началась бы кровавая баня. – Я передернула плечами, меня вдруг затошнило. – И кто-то подставил меня. Целенаправленно.
– Ты не думаешь, что это мог быть как раз монстр? – спросил Георгий. – Выглядел вполне человекообразным, сознательным и… как бы это сказать, осведомленным.
– Может быть, но все-таки… – я поискала в уме подходящее доказательство и нашла. – Мои волосы! Он откуда-то должен был взять мои волосы! Если он дым, он не мог просто сорвать их у себя – ему в любом случае нужна я!
– То есть, ты не думаешь, что он принял твой облик, потому что… – Костя замялся и замолчал, но я и без продолжения его поняла. Покачала головой, ответила:
– Нет, теперь не думаю. Я встречала его раньше… и он не выглядел самостоятельным. Постоянно смотрел на часы. И как будто действовал не по своей воле.
– Но кто мог так тебя подставить, Алина? – в ужасе спросила мама.
– Я не знаю…
– Как-то это сомнительно, – отозвался Костя. – Даже если кто-то тебя подставил… как именно он контролирует монстра?
– Без понятия, – призналась я, – но помнишь, ты говорил? Говорил, что это не то дело, какое нужно исследовать с помощью логики. Так вот: я чувствую, что его кто-то контролирует. К тому же, разве не должен монстр получать какие-то подсказки о современном мире, чтобы действовать по нашим законам? Я имею в виду, если он порождение искусства и просидел в картине не один век, он вряд ли умеет открывать двери, шагать, как мы, выглядеть… не знаю я. Но мне кажется, его все-таки контролируют, говорят, кого лучше выбрать…
– Но в любом случае, – подал голос Георгий, – нам нужно заточить монстра обратно в портрет, Маша Ножова это ясно сказала. Ох… у меня голова кругом от всего.
Я его прекрасно понимала. Призраки, монстры, заключенные в картины и передвигающиеся через Интернет…
– Я еще кое-что вспомнила! – воскликнула я. – Что только подтверждает, что у монстра есть босс! Когда меня везли в психушку, одному из полицейских пришел, как он выразился, спам. Ему пришел тот самый файл, а потом на крыше машины каким-то образом появился Миша! И в тот день никто не умер!
Мама кивнула, сказала едва слышно:
– Да, они что-то такое обсуждали. Говорили, что зафиксированы случаи, когда файл с подобным форматом пришел, но никто не умер.
– Но по-прежнему подозревают меня… – пробормотала я. – А ведь я сидела на заднем сиденье, одна, без телефона.
– Да, но у тебя мог быть помощник, – рассудил папа. – Или ты могла заранее рассчитать ситуацию и поставить на ящик таймер. Отправить письмо автоматически, в указанное время.
– Спасибо, пап, – ядовито отозвалась я.
– Ты не виновна, – поспешил сказать он. – Но примерно так рассуждают полицейские.
– Но есть хорошие новости, – включилась мама. – Хотя все улики указывают на тебя и полицейским отдан приказ найти тебя, Алексей Иванович – помнишь его? – следователь, он, кажется, на твоей стороне. Во всяком случае, он сомневается.
– Значит, – подытожила Лиза, – монстр передается через файлы с форматом wst… и его кто-то пересылает. Наверное, ты права, Лина. Я имею в виду, что у монстра есть босс. Это надо было рассчитать, когда и главное кому отправить файл, чтобы монстр оказался рядом с тобой, да еще учесть, что у тебя нет с собой телефона и ты не сможешь получить файл самостоятельно.
– Точно, – кивнула я. – Но тогда этот кто-то должен знать все электронные адреса жертв и того полицейского… и взять откуда-то мои волосы… но кто это может быть?
– Скорее всего, кто-то из школы, – предположил папа. – Все жертвы учились в школе.
– Но мы до сих пор не уверены, действует ли монстр самостоятельно, – стоял на своем Костя. Он, похоже, до сих пор придерживался мнения, что сам выпустил на волю страшное чудовище. Но зачем? Ему так нравилось чувствовать за собой вину?
– Так или не так, но ты ведь поймал его, – заметила я. – Поймал?
– В этом я тоже не уверен…
– Но мы должны попробовать, – продолжила я. – Донесем твой телефон до дома, встанем рядом с картиной и нажмем на приложение.
– А это не опасно? – спросил Георгий. – Вдруг она… он появится и нападет?
– Костя не пойдет один, – решил папа. – Я пойду тоже.
– Но, дорогой… – начала мама и замолчала. Вздохнула. – И я с вами.
