Сандра Браун
Алиби

– О, как ты жестока! – простонал он. – И ты говоришь это после всего, что мы друг для друга сделали?

– Именно поэтому, Бобби.

Его лицо потемнело от гнева. Очевидно, Юджин вела себя не совсем так, как он рассчитывал. В юности она действительно не смела ему возразить, но теперь… Теперь она обязана бороться.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, так, что ли? – быстро сказал он. – Разве ты не знаешь, что у этой поговорки есть продолжение? Кто старое забудет, тому оба вон. Значит, ты хочешь посчитаться, кто кому что сделал? Неужели ты не помнишь, что именно я…

– Что тебе надо? – перебила Юджин. – Кроме денег, разумеется. Я знаю, что тебе нужны деньги.

– Не спешите с выводами, доктор Кэрти. Не вы одна преуспели в жизни. С тех пор, как мы виделись в последний раз, я тоже кое-чего достиг.

Он принялся рассказывать ей о своей карьере конферансье в ночном клубе. Очень скоро Юджин поняла, что не в состоянии больше слушать его похвальбу.

– Через пятнадцать минут ко мне должен приехать пациент, – сказала она, воспользовавшись тем, что Бобби остановился, чтобы перевести дух. – Говори, что тебе надо, и убирайся.

Она надеялась, что ей удастся откупиться от него, но Бобби, похоже, всерьез вознамерился собрать на руках «большой флеш». Отмахнувшись от нее, он с гордостью поведал ей об «одном любопытном дельце», которое привело его в Чарлстон.

– Ты спятил, – без обиняков заявила Юджин, когда он закончил.

– Берегись, Юджин, – ответил он с пугающей мягкостью в голосе. – Я уже не тот симпатичный парень, каким был когда-то. За эти годы я здорово поумнел.

– Тогда ты должен понимать, что я тебе не нужна, – сказала она, с трудом обуздывая страх. Но в его плане для нее тоже нашлась важная роль.

– От тебя зависит успех всего предприятия, – сказал он. Когда Бобби рассказал ей, что она должна сделать, Юджин ответила:

– Ты бредишь, Бобби. И вообще, если ты считаешь, что я готова посвятить тебе весь день, ты глубоко ошибаешься. Уходи. Уходи и не возвращайся больше.

Но он вернулся. Вернулся на следующий же день. И еще через день. На протяжении недели он появлялся у нее на пороге, мешая ей работать с пациентами и оставляя для нее длиннейшие послания, которые раз от раза становились все более угрожающими. Очень скоро Юджин стало ясно, что Бобби снова присосался к ней наподобие червя-паразита, каким он был всегда.

В конце концов она согласилась встретиться с ним. Бобби решил, что она сдалась, поэтому, когда она снова отказалась участвовать в его афере, пришел в настоящую ярость.

Выслушав его, Юджин сказала, изо всех сил стараясь сохранить самообладание:

– А ты нисколько не изменился, Бобби. Ты стал лучше одеваться, ты говоришь почти без акцента, но на самом деле ты как был мелкой уличной шпаной, такой шпаной и остался. Под этим внешним лоском скрывается все тот же Бобби Тримбл.

Это разъярило его еще больше; в приступе гнева Бобби сорвал со стены один из ее дипломов в деревянной рамочке и с такой силой бросил об пол, что стекло разлетелось в пыль.

– Слушай, ты!.. – прошипел он своим мерзким голосом. – Я даю тебе еще один шанс. Либо ты передумаешь и окажешь мне эту маленькую услугу, о которой я тебя прошу, либо ты очень и очень пожалеешь. Я сломаю тебе жизнь. Ты лишишься всего, что у тебя есть. Ты снова окажешься по уши в грязи, и рядом с тобой уже не будет Бобби, чтобы вытащить тебя оттуда.

И Юджин поняла, что он может это сделать. На самом деле может. Значит, она ошиблась, и Бобби уже не был мелкой шпаной. Он был по-настоящему опасен, во всяком случае – для нее.

Через день она согласилась. Согласилась сыграть свою роль в его «маленьком спектакле», но только потому, что ей удалось изобрести действенный и безопасный способ расстроить его планы.

Она упустила из виду только одно. То, что у Бобби никогда ничего не получалось так, как он задумывал. Этот раз тоже не стал исключением, хотя он и утверждал, что «поумнел». С самого начала все пошло наперекосяк.

Даже не пошло – полетело под откос, кувырком, все быстрее и быстрее, и ей так и не удалось применить свой собственный план. В результате ей осталось только одно – развязаться с Бобби, сделать так, чтобы никто и никогда не видел их вместе, чтобы никто никогда не связал ее с ним.

За это она готова была заплатить ему столько денег, сколько он просит. Это была просто пустячная жертва по сравнению с тем, что она теряла, если бы кто-то узнал правду о ней и Бобби.

Убедив себя, что ее решение оправданно и что иного выхода у нее нет, Юджин вышла из приемной, тщательно заперев за собой дверь. В ту же секунду в дверь позвонили, и она с отвращением подумала, что Бобби тут как тут. Сунув визитку с деньгами в щель между стоявшим в прихожей массивным зеркалом и вешалкой для платья, она вышла на веранду и отворила входную дверь.

Но это оказался вовсе не Бобби. На крыльце стояли двое полицейских в форме и мужчина в штатском с холодными глазами и тонким, неулыбающимся ртом. Встретив взгляд этих странных глаз, Юджин внутренне затрепетала. Она-то знала, что привело к ней копов. Ее жизнь снова шла псу под хвост.

– Чем могу быть полезна? – спросила она, стараясь за любезностью скрыть свою тревогу.

– Это вы – доктор Кэрти?

– Да.

– Я – детектив-сержант Рори Смайлоу из управления полиции Чарлстона. Я хотел бы побеседовать с вами по поводу убийства мистера Люта Петтиджона.

– Люта Пет…? Боюсь, я не знаю, кто это такой.

– В день, когда его убили, вас видели в коридоре гостиницы напротив его номера. Поэтому, доктор Кэрти, не стоит зря тратить время и притворяться, будто вы не понимаете, о чем я говорю.

Юджин и Смайлоу обменялись оценивающими взглядами. Юджин не выдержала первой и опустила глаза.

– Проходите, – сказала она, отступая в сторону.

– Я надеялся, что вы согласитесь проехать с нами. Юджин нервно сглотнула, хотя во рту у ней было сухо.

– Я хочу позвонить моему адвокату.

– В этом нет необходимости. Вас не арестовывают, а приглашают для беседы.

Юджин выразительно поглядела на двух сопровождавших детектива полицейских в форме:

– Да?

Губы Смайлоу чуть заметно дрогнули.

– Вам придется очень потрудиться, чтобы убедить меня в своей непричастности к этому делу, если даже для простой беседы вам необходим адвокат.

– Я вам не верю, детектив Смайлоу, – парировала Юджин, и Смайлоу слегка попятился, застигнутый врасплох ее прямотой. – Я поеду с вами, как только свяжусь с адвокатом.

Глава 15

В своем кабинете в полицейском управлении Рори Смайлоу сразу сел на угол своего рабочего стола, который – в отличие от большинства столов в отделе по расследованию убийств – был аккуратнейшим образом прибран. Папки с подшитыми в них текущими бумагами были сложены в стопку, из стакана торчало несколько остро заточенных карандашей, пустые бланки были убраны в ящики и заперты на ключ. Ботинки, которые Смайлоу еще утром начистил у Смитти, отражали свет ламп дневного света. Несмотря на жару, детектив остался в пиджаке, на лбу его не было заметно ни малейших признаков испарины. Юджин Кэрти сидела у стола, сложив руки на коленях и изящно скрестив ноги, и Смайлоу невольно подумал, что она держится на редкость спокойно для человека, который ни в чем не виноват.

Вот уже полчаса они ждали адвоката Юджин, который обещал приехать как можно скорее. Все это время Смайлоу внимательно следил за Юджин, но это беззастенчивое разглядывание, казалось, не производило на нее ни малейшего впечатления. Она не проявляла ни нетерпения, ни нервозности, ни страха, что было достаточно необычно само по себе, поскольку, как считал Смайлоу, оказавшись в полиции, трястись и потеть начинают даже святые. Она же лишь терпеливо сносила неудобства и даже не пыталась протестовать, хотя у практикующего врача-психотерапевта вряд ли могло быть много свободного времени.

Наконец явился адвокат. Фрэнк Перкинс был одет как для гольфа, только вместо шиповок на нем были лаковые туфли. Он выглядел запыхавшимся и слегка взъерошенным, и лицо у него было виноватым. Прямо с порога он начал извиняться:

– Прошу прощения за опоздание, Юджин, но, когда ты позвонила, я был на десятой лунке. Пришлось все бросить и лететь… – Он повернулся к Смайлоу:

– Какие у полиции претензии к моей клиентке, Рори?

Смайлоу слегка наклонил голову. Фрэнк Перкинс был блестящим адвокатом, выигравшим несколько крупных дел. Кроме того, он пользовался репутацией честного и порядочного человека, что, строго говоря, являлось для успешного адвоката весьма редким качеством.

Глядя на него, Смайлоу невольно задумался, случайно или нет Юджин Кэрти заручилась поддержкой столь опытного юриста, услуги которого, вероятно, обходились ей недешево.

С этого он и начал беседу, поинтересовавшись, какие услуги Фрэнк Перкинс оказывал ей в прошлом. Вопрос прозвучал откровенно двусмысленно, и Перкинс мгновенно отреагировал:

– Можешь не отвечать, Юджин. Но если ты не против, я могу ответить сам.

– Я не возражаю, – кивнула Юджин.

– До сегодняшнего дня, – отчеканил адвокат, повернувшись к Смайлоу, – я и мисс Кэрти были просто хорошими знакомыми. Мы познакомились несколько лет назад, когда мисс Кэрти и моя жена вместе работали в общественном комитете по подготовке фестиваля искусств. Впоследствии я предложил ей обращаться ко мне, если у нее возникнет нужда в юридической помощи, и мисс Кэрти согласилась.

– Следовательно, вам неизвестно, были ли у мисс Кэрти столкновения с законом раньше? – уточнил Смайлоу.

– Держитесь ближе к делу, Смайлоу, – ответил адвокат сухим, профессиональным тоном, который был так хорошо известен судьям и прокурорам. – Что вы хотели узнать у моей клиентки?

– Я хотел допросить мисс Кэрти в связи с убийством Люта Петтиджона. Фрэнка Перкинса трудно было застать врасплох, но сейчас у него откровенно отвисла челюсть.

– Ты что, шутишь?! – воскликнул он, позабыв свое профессиональное «вы».

– К несчастью, нет, – ответила вместо Смайлоу Юджин. – Детектив не шутит, поэтому, Фрэнк, я весьма благодарна тебе за то, что ты приехал. Мне очень жаль, что из-за меня тебе пришлось прервать партию в гольф, но, как видишь, дело действительно важное. Кстати, ты выигрывал?

– Более или менее, – отозвался адвокат, который никак не мог оправиться от неожиданности.

– Тогда прости еще раз. – Она бросила быстрый взгляд в сторону Смайлоу и добавила:

– Все это так нелепо и глупо… Мы все зря тратим здесь время, поэтому я хотела бы поскорее покончить с этой формальностью.

С этими словами Юджин кивнула Смайлоу, словно давая ему сигнал начинать. Детектив тотчас включил диктофон и, назвав время, дату и имена присутствующих, задал первый вопрос:

– Доктор Кэрти, служащий муниципальной автостоянки на Ист-Бей-стрит опознал вас по фотороботу, сделанному полицейским художником. Поскольку стоянка не оборудована автоматическим счетчиком, служащий записывает номер каждой машины и время, когда она прибыла на стоянку…

К несчастью для Смайлоу, время, когда машина покидала стоянку, никак не фиксировалось, а плата взималась сразу по въезде. Чтобы поставить машину на стоянку на время не свыше двух часов, владелец автомобиля платил служащему пять долларов. Дополнительная плата начислялась по истечении первых ста двадцати минут. В случае с доктором Кэрти служащий отметил только, что взял с нее эти дополнительные деньги. Что касалось точного времени, когда она выехала со стоянки, то назвать его он не мог.

– Мы нашли вас по номеру вашей машины, – продолжал Смайлоу. – В субботу во второй половине дня она простояла на муниципальной стоянке больше двух часов.

Перкинс, который внимательно слушал, рассмеялся.

– Это и есть ваше потрясающее открытие, Смайлоу? Немного же вы узнали!

– Не спешите, Фрэнк, это только начало.

– Издалека же вы начинаете. Какое отношение имеет оставленная на стоянке машина к убийству Петтиджона?

– Я дала на чай… – вступила Юджин.

Перкинс предостерегающе поднял руку, но она отмахнулась от него.

– Не волнуйтесь, Фрэнк, в этом нет никакого криминала. – Юджин улыбнулась. – Я дала молодому человеку на стоянке десятидолларовую купюру, потому что мелких денег у меня с собой не было. Эта сумма включала пять долларов чаевых. Думаю, именно поэтому он запомнил меня достаточно хорошо, чтобы описать меня вашему художнику.

– Полицейский художник работал вовсе не с парковщиком, – возразил Смайлоу. – Наш главный свидетель – мистер Дэниэлс из Мейкона, штат Джорджия, который снимал номер в отеле «Чарлстон-Плаза» рядом с «люксом» Петтиджона. Вы знали его, мисс Кэрти?

– Можете не отвечать, Юджин, – быстро сказал адвокат. – Я вообще советовал бы вам воздержаться от любых ответов на вопросы, пока нам не предоставят возможность побеседовать наедине.

– Да нет, я могу ответить, – усмехнулась Юджин. – Я никогда не слышала о мистере Дэниэлсе из Мейкона.

«Она не только спокойна, но и умна», – подумал Смайлоу, а вслух сказал:

– Я имел в виду не мистера Дэниэлса, а мистера Петтиджона. Вы были знакомы?

– В Чарлстоне, наверное, нет человека, который бы не слышал этого имени, – ответила она спокойно. – О Петтиджоне постоянно писали в газетах и говорили по телевидению.

– Значит, вы знаете о том, что он убит?

– Конечно.

– Вы узнали об этом из программы теленовостей?

– Да, но не сразу. На выходные я уезжала из Чарлстона и услышала об этом, когда вернулась.

– Вы не были знакомы с Петтиджоном лично?

– Нет.

– Тогда как получилось, что вас видели у дверей его номера примерно в то самое время, когда, по нашим сведениям, его убили?

– Меня там не было.

– Юджин, пожалуйста, не говорите больше ничего! – вмешался адвокат и, взяв ее под локоть, показал головой на дверь. – Мы уходим отсюда немедленно.

– Боюсь, если вы сейчас уйдете, вы совершите ошибку, – заметил Смайлоу.

– Это вы совершите ошибку, если немедленно не извинитесь перед доктором Кэрти, – парировал адвокат.

– Но я хочу ответить на вопросы детектива, – сказала Юджин. – Если, конечно, это поможет нам раз и навсегда покончить с этим небольшим недоразумением.

Фрэнк Перкинс нахмурился. Он явно не одобрял это решение и уступил лишь с большой неохотой.

– Хорошо, – сказал он, – но я настаиваю на том, чтобы мне дали возможность проконсультироваться с моей клиенткой прежде, чем мы продолжим.

– Отлично, – кивнул Смайлоу. – Я оставлю вас одних.

– И не забудьте выключить магнитофон, – напомнил адвокат.

– Разумеется, Фрэнк, разумеется. – Смайлоу улыбнулся. – Я собираюсь скрупулезно соблюдать все инструкции. Потому что мне вовсе не хочется, чтобы убийцу отпустили из-за ошибок следствия.

И, бросив на Юджин еще один пристальный взгляд, Смайлоу выключил диктофон и вышел из кабинета.

– Кто бы мог подумать!.. – воскликнула Стефи Манделл, которая, стоя в коридоре, следила за происходящим в кабинете Смайлоу сквозь стеклянную стенку. – Эндикотт угодила прямо в «яблочко»! Какое у тебя впечатление от этой Кэрти?

– Разве у тебя нет других дел, Стефи? – поинтересовался Смайлоу. – Мне казалось, что все помощники прокурора по уши завалены работой, за которую они получают гроши. Во всяком случае, с твоих слов у меня составилось именно такое мнение.

Стефи ухмыльнулась.

– Вообще-то так оно и есть, просто Мейсон был так любезен, что освободил меня от текучки, чтобы я могла сосредоточиться на деле Петтиджона. Он хочет, чтобы я всячески помогала Хэммонду.

– Кстати, где наш вундеркинд? – поинтересовался Смайлоу, глядя на Юджин Кэрти.

– Забаррикадировался у себя в кабинете и никого не принимает, – ответила Стефи. – Я не видела его с самого утра, с тех пор как мы трое побывали в больнице у мистера Дэниэлса. Секретарша в прокуратуре сказала, что Хэммонд не велел никого с ним соединять, поэтому я оставила ему сообщение, что заеду к тебе взглянуть на подозреваемую. Кстати, поздравляю, ты отлично сработал. Разыскать эту Кэрти за несколько часов в таком городе, как Чарлстон, было, наверное, непросто.

– Плевое дело. Как ты думаешь, Хэммонд приедет сюда?

– А ты что, против? Смайлоу пожал плечами.

– Хотелось бы взглянуть на его реакцию.

– Реакцию на что?

– На Юджин Кэрти. Интересно, сможет ли Святой Непогрешимый Хэммонд потребовать смертной казни для столь привлекательной женщины.

Стефи вздрогнула.

– Ты считаешь ее привлекательной?

Прежде чем Смайлоу успел ответить, Фрэнк Перкинс распахнул дверь кабинета и, приветствовав Стефи взмахом руки, пригласил обоих войти.

* * *

Бобби Тримбл никак не мог успокоиться. Когда он увидел полицию у дверей дома Юджин, его едва не хватил удар. Сердце забилось так сильно, словно готово было выскочить из груди, а дыхание сделалось частым и хриплым.

Ничего хуже этого он и представить себе не мог. Сами ли копы пронюхали о его плане или же это Юджин обратилась в полицию и сдала его, чтобы спасти себя, – ив том, и в другом случае ему грозили крупные неприятности.

Увидев копов, он проехал мимо ее дома, не прибавляя скорости и старательно сохраняя безразличное выражение лица, хотя поджилки у него тряслись. Два полицейских в форме, детектив в штатском и женщина, которая не скрывала своей неприязни к нему, – это было серьезно. Так серьезно, что он почти уверовал в неминуемую катастрофу.

Единственное, что слегка подбодрило Бобби, – это то, что Юджин не указала на него копам и не закричала: «Держи его!» – но он не знал, что это могло означать. Возможно, она просто не заметила проезжавший по улице знакомый «Мерседес».

Обдумывая свой следующий шаг, Бобби бесцельно разъезжал туда и сюда по центральным улицам Чарлстона. Еще вчера он был совершенно уверен в успехе. Ему пришлось долго давить на Юджин, но в конце концов она все же согласилась отдать ему деньги.

«Только не думай, что можешь украсть мою идею и использовать ее в своих целях, – предупредил он ее. – Если ты это сделаешь, то очень пожалеешь!»

Говоря это, он так нервничал, что перестал следить за собой, и в его голосе снова прорезался гнусавый акцент уроженца глубокого захолустья. Это неприятно удивило его самого, и Бобби даже замолчал ненадолго, стараясь совладать с волнением и взять себя в руки.

«Не вздумай обмануть меня, – добавил он чуть более тихим, но исполненным угрозы голосом. – Эти деньги – мои, и они нужны мне».

За годы, что они не виделись, Юджин тоже изменилась. Она говорила чище и правильнее. Одевалась модно и со вкусом. Жила в дорогущем доме в престижном квартале Чарлстона. И все же Бобби был уверен, что внутренне она осталась такой же, как была. Он действительно знал ее довольно хорошо и не допускал мысли, что Юджин могла измениться сильнее, чем он. И, разумеется, он был уверен, что обвести его вокруг пальца она не сможет. Бобби догадывался, что она задумала. Воспользоваться его идеей и лишить его законной доли добычи? Шалишь, красавица! Ничего у тебя не выйдет…

Но когда он обвинил ее в этом, она сказала: «Говорю тебе в последний раз, Бобби: у меня нет для тебя никаких денег. Оставь меня в покое!»

«Ничего не выйдет, Юджин, – возразил он. – Я никуда не исчезну до тех пор, пока не получу все, что мне причитается. За этим я и приехал. Если хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, – плати».

Ее усталый вздох отозвался в его душе громом победных литавр. Или, точнее, звоном монет.

«Хорошо, Бобби, жду тебя завтра в полдень».

И вот он приехал, и что же ждало его там? Какой сюрприз? Даже в страшном сне ему не могло присниться, что Юджин обратится в полицию. А что, если окружная прокуратура уже выписала ордер на его арест?

Впрочем, может быть, и нет, подумал он, усилием воли заставив себя немного успокоиться. Если полиция приготовила для него ловушку, тогда почему патрульная машина стояла на самом виду? Кроме того, как могла Юджин сдать его, полностью выгородив себя? Конечно, явка с повинной гарантировала ей снисхождение суда, однако, даже если бы ее отпустили, скандал, которым, несомненно, сопровождался бы процесс, был нужен ей как собаке – пятая нога. Любая огласка могла погубить ее частную практику, и тогда доктору Кэрти пришлось бы начинать все сначала.

Но, подумал Бобби немного погодя, в любом случае пороть горячку не стоит. Ему придется лечь на дно, по крайней мере до тех пор, пока он не будет знать точно, что происходит.

Остановившись на красный сигнал светофора, Бобби сложил руки на руле и попытался представить себе свое ближайшее будущее. Боковым зрением он заметил еще один автомобиль с откидным верхом, остановившийся рядом. Заинтересовавшись, Бобби повернул голову.

Лица двух девушек, сидевших во второй машине, были частично скрыты большими солнечными очками с желтыми стеклами, но он все же понял, что обе они молоды и хороши собой. Их улыбки были дерзкими и почти вызывающими. Избалованные, испорченные, богатенькие папины дочки, ищущие приключений, определил Бобби наметанным глазом и добавил мысленно: «На свои задницы…»

Иными словами, перед ним была добыча.

Красный свет сменился зеленым, и второй автомобиль, взвизгнув покрышками, унесся вперед. На следующем перекрестке он свернул направо, и Бобби, перестроившись, сделал то же. Девушки заметили его маневр, и он увидел, что они смеются, оглядываясь на него через плечо.

Они остановились на парковке возле модного ресторана. Бобби тоже затормозил и, не выходя из машины, смотрел, как они поднимаются по ступенькам к дверям. Обе были одеты в шорты – такие короткие, что из-под них виднелось дюйма полтора соблазнительных ягодиц. Ноги у обеих были длиной не меньше мили, а обтягивающие топики не оставляли никакой пищи самому богатому воображению. Эти две дурочки – ходячие, хихикающие подстилки – сразу напомнили Бобби о том, в чем он не знал себе равных.

Не торопясь, он свернул на ту же стоянку и, выбравшись из «Мерседеса», тоже поднялся по ступенькам в ресторан. Девушек он обнаружил почти сразу – они сидели на открытой веранде под ярким зонтиком и заказывали официантке выпивку. Когда та отошла, Бобби плюхнулся на свободный стул за их столиком.

Губы у девушек были пухлыми и розовыми, зубы – белыми, в ушах поблескивали бриллиантовые «гвоздики». От обеих пахло дорогими духами.

– Я из полиции, – растягивая слова, объявил Бобби самым сексуальным голосом, на какой только был способен. – Скажите, юные леди, вы уже достаточно взрослые, чтобы заказывать спиртное?

Обе захихикали, как сумасшедшие.

– Не беспокойтесь, офицер, с нами все в порядке, – сказала одна.

– Мы уже давно совершеннолетние и можем не только вступать в брак, но и заказывать виски, – поддакнула другая.

– И с чего вы хотите начать?

– Мы приехали сюда развлекаться и открыты для любых предложений.

– Что значит – «для любых»?

– Для любых, способных доставить нам удовольствие.

– Отлично, а то я было подумал, что вы странствующие монашки из католической миссии.

Это замечание вызвало новый взрыв смеха. Девушки хихикали до тех пор, пока не вернулась официантка с напитками. Поглядев на два высоких бокала, Бобби откинулся на спинку кресла.

– Вы знаете, что такое коктейль «Скарлетт», красавицы? – спросил он небрежно. – Берутся две девушки, один мужчина и ведро лучшего шампанского…

* * *

Секретарша наконец отважилась побеспокоить Хэммонда, который по-прежнему сидел в своем кабинете, не желая никого принимать.

– Важное сообщение, сэр, – сказала она по внутренней связи. – Женщина, на которую со слов свидетеля был составлен фоторобот, была опознана как доктор Юджин Кэрти и доставлена в управление полиции к детективу Смайлоу. В настоящее время детектив ведет допрос.

Хэммонд облился холодным потом.

– Она арестована? – спросил он неожиданно хриплым голосом.

– По словам мисс Манделл, доктор Кэрти согласилась прибыть в управление добровольно, однако предварительно она вызвала своего адвоката. Вы поедете туда?

– Не знаю. Может быть, позже.

– Какие-нибудь указания, сэр?

– Нет.

Секретарша отключилась, но, словно эхо ее слов, на Хэммонда нахлынули вызванные новостями мрачные предчувствия. В том, что Юджин рано или поздно отыщут, он не сомневался, но не ожидал, что это произойдет так скоро. Смайлоу был жестким и напористым следователем, он был способен вырвать признание даже у Матери Терезы, и Хэммонд с трудом представлял, как будет реагировать Юджин на его вопросы. Станет ли она молчать, или, напротив, расскажет все, что знает? Признается ли она в чем-либо, и если да, то в чем? Как она поведет себя, когда увидит его снова? Расскажет ли она Смайлоу о ночи, которую – по чистой случайности, разумеется, – она провела в постели заместителя окружного прокурора?

Сам Хэммонд предпочел бы откладывать встречу с Юджин как можно дольше. Он хотел сначала узнать о ней все, что только будет возможно, и в первую очередь – о ее отношениях с Петтиджоном, и только потом предпринимать какие-то шаги. До тех пор ему следовало держаться как можно дальше и от Юджин, и от самого расследования.

И это было вполне осуществимо, во всяком случае – при обычных обстоятельствах. Как правило, прокуратура не вмешивалась в полицейское расследование и подключалась лишь на его завершающем этапе, когда детективы считали, что собрали достаточно улик и свидетельских показаний для предъявления официального обвинения или для передачи дела большому жюри.^[1] В отличие от Стефи, которая никогда не отличалась терпением и имела довольно смутное представление о профессиональной этике, Хэммонд никогда не торопил события и не вмешивался в работу полицейского управления, предоставляя копам спокойно заниматься своим делом, пока не наставал его черед засучить рукава.

Но дело Петтиджона было одним из немногих исключений из общего правила. Участие Хэммонда в расследовании было необходимо прежде всего по политическим соображениям. Должностные лица в администрации округа и штата, среди которых были как близкие друзья и сторонники Петтиджона, так и его заклятые враги, стремились использовать это убийство в качестве трамплина, в качестве основы для собственной политической платформы и требовали – устно и в печати – скорейшего ареста и суда над убийцей.

Редакционная статья в утренней газете тоже подогревала общественный интерес к расследованию, хотя и содержала лишь общие рассуждения на тему о насилии, от которого не может чувствовать себя защищенным ни простой налогоплательщик, ни столь заметный общественный деятель, как Лют Петтиджон. В дневном выпуске теленовостей, который Хэммонду удалось посмотреть сразу после ухода отца, рассказывалось о своеобразном социологическом опросе, который провел на улицах города корреспондент одной из городских телевизионных студий. «Уверены ли вы в том, что убийца Люта Петтиджона будет схвачен и предстанет перед судом?» – таков был единственный вопрос, который он задавал прохожим. В новостях утверждалось, что отрицательные и положительные ответы разделились примерно поровну, и хотя Хэммонд сомневался, что дело обстояло именно так, все же симптом был очень тревожным. Пресса начинала нагнетать обстановку. Именно этого очень хотелось отцу Хэммонда, но сам он предпочел бы работать в более спокойных условиях.

Впрочем, какое, к черту, может быть спокойствие, когда он сам балансировал на краю пропасти?

И все же ему не хватило мужества сделать шаг навстречу неизбежному, поэтому, вместо того чтобы отправиться в полицейское управление, Хэммонд оставался в кабинете еще минут сорок, безуспешно пытаясь заниматься текущими делами.

Монро Мейсон зашел к нему, как только вернулся с обеда.

– Я слышал, – прогрохотал он с порога, – что у Смайлоу есть подозреваемый! Хэммонд невольно поморщился.

– Новости распространяются быстро, – заметил он мрачно.

– Значит, это правда?

– По-видимому. Я сам узнал об этом только недавно.

– Расскажи-ка вкратце, в чем там суть. Хэммонд быстро пересказал прокурору все, что знал о свидетеле, которого Смайлоу обнаружил в больнице, о фотороботе, составленном полицейским художником на основе его показаний, и о том, как работник муниципальной автостоянки неподалеку от отеля «Чарлстон-Плаза» опознал на портрете доктора Юджин Кэрти.

– Очевидно, эта Юджин Кэрти – известный психотерапевт, – проговорил прокурор.

– Говорят, что да.

– Ты когда-нибудь слышал о ней?

– Нет, никогда.

– Я тоже. Впрочем, моя жена, возможно, что-то знает. Она вообще знакома с половиной города. – Мейсон немного помолчал. – Ты считаешь, что Петтиджон мог быть ее пациентом? – спросил он наконец.

– На данном этапе, босс, я знаю не больше вашего.

– Что ж, посмотрим, что тебе удастся выяснить.

– Я буду каждый день докладывать вам, как идут дела.

– Ты не понял. Я имел в виду сегодня. Отправляйся-ка в полицейское управление.

– Но Смайлоу терпеть не может, когда кто-то начинает совать нос в его дела, – возразил Хэммонд. – В особенности если это делаю я. Насколько мне известно, Стефи уже там, а если еще я подъеду, Смайлоу может решить, что мы ему не доверяем. И поднимет бучу.

– Если он начнет возражать, Стефи его как-нибудь успокоит – для этого она там и находится. А мне… мне надо что-то отвечать репортерам, которые звонят мне через каждые десять минут.

– Но прессе пока нельзя сообщать, что доктор Кэрти подозревается в убийстве. Мы пока не знаем этого. С ней пока только беседуют!

– И тем не менее она притащила с собой Фрэнка Перкинса.

– Фрэнк – ее адвокат? – удивился Хэммонд. Он хорошо знал Перкинса и уважал его как человека и как грамотного, профессионального юриста. Сражаться с ним в суде всегда было очень непросто, и лучшего адвоката Юджин, пожалуй, было не найти. – Любой разумный человек, отправляясь на беседу в полицию, обязательно пригласил бы с собой адвоката, – заметил он, подумав. – Это еще ни о чем не говорит.

Но Мейсона трудно было заставить изменить свое решение.

– В общем, выясни, что там да как, и доложи мне, – пробасил он и ушел, не оставив Хэммонду никакого выбора.

Добравшись до управления полиции Чарлстона, Хэммонд миновал дежурную часть, поднялся на второй этаж и нажал на звонок у дверей отдела по расследованию убийств. Ему открыл один из детективов отдела. Узнав Хэммонда, детектив направил его в кабинет Смайлоу.

– Разве они не в комнате для допросов? – прикинулся удивленным Хэммонд, у которого слегка отлегло от сердца. Ему было бы невыносимо видеть Юджин в камере для допросов – в пустой комнате с решетками на окнах, насквозь провонявшей табачным дымом, запахами пота и страха множества убийц и насильников.

– По-моему, комната для допросов занята, – пожал плечами детектив. – Кроме того, прокурор Манделл хотела наблюдать за беседой через стекло.

Потом он отправился по своим делам, а Хэммонд свернул в короткий коридор, где находились кабинеты детективов, занимавшихся расследованием убийств. В глубине души он надеялся, что к тому моменту, когда он доберется до управления, беседа закончится и Юджин успеет уехать, но ему не повезло. В коридоре он сразу увидел Стефи и Смайлоу, которые заглядывали в комнату сквозь стеклянную стену. У обоих был вид стервятников, которые ждут, пока их жертва испустит последний вздох.