Роза Александрия
Аид и Персефона. Плененные
Глава 5
У меня начинается бессонница. Как только я закрываю глаза, то снова и снова вижу выжидающий чего-то цепкий взгляд черных глаз. Просидев до рассветных лучей, завернувшись в одеяло с головой, я все никак не могу перестать вздрагивать от каждого стука, доносящегося с улицы. Непогода бросает кусочки веток и листья в окно, а мне мерещится, что какие-то твари скребутся в стекло длинными когтями, пытаясь добраться до меня. К семи утра удается ненадолго задремать, но буквально сразу меня будит телефонный звонок. Не успев толком открыть глаза, я хватаю телефон.
– Алло… – бубню сонно в трубку.
– Перси? Ты где пропала? Который день не могу до тебя дозвониться! – взволнованно спрашивает Молли.
Сон снимает как рукой, и я резко сажусь.
– Ох, это ты? Молли, что произошло?! Я тебе звонила, но ты не отвечала! Меня вызывали в участок по убийству девушки возле нашего паба. Я думала, это тебя… Я вчера звонила тебе все утро!
– И меня вызывали в участок по тому же делу, и я тоже испугалась, что убитая девушка – это ты! Видимо, когда ты звонила, я как раз была на допросе.
Я тихонько ругаюсь. Вот ведь детектив! Он специально сделал так, чтобы мы не могли не прийти в участок, подкинув нам наши же страхи!
– Что ты ему сказала? Что вообще произошло тем вечером? – допытываюсь я, радуясь, что Молли жива.
– Я не знаю! Все так странно, словно в тумане. Я помню, как ты прибежала в бар и схватила меня за руку, а потом все… не знаю, отключилось. Я пришла в себя от криков. Люди поднимались с пола, как будто разом все попадали. А тебя уже не было. Я решила, что твой приход мне померещился.
– Ты рассказала об этом детективу? О том, что видела меня? – спрашиваю я, закусывая губу. Если он узнал о моем присутствии в баре, когда я ему об этом не говорила, то у меня проблемы.
– Нет! Я же говорю, я вообще не уверена, что ты была в тот вечер в баре! Произошло что-то странное! Будто с памятью что-то…
–Я понимаю, о чем ты говоришь, Молли. Прости, у меня сейчас семейные проблемы, да и к тому же я немного приболела. Я не смогу выйти на работу.
Молли грустно вздыхает и говорит:
– Перси, ты не знаешь? Я думала, Билли тебе сообщил. Наш бар закрыли. У нас больше нет работы. Я смогла устроиться к Ребекке, она давно меня звала, но вот ты…
– Все хорошо, Молли, все хорошо! – повторяю я, нервно качая головой. – Мне пока не нужна работа. Я все равно не смогу выйти… – я запинаюсь и решаю сменить тему: – Скажи, а почему бар закрыли? Что случилось? Это из-за убийства?
– Отчасти! Но мне кажется, какие-то влиятельные люди надавили на Билли. Ты же знаешь его, он ни за что не упустит возможности заработать и чихать он хотел на убийства! Так что это не «Гарда»… – задумчиво тянет Молли.
– Ты что-то об этом знаешь?
– Нет, не совсем… Но мне кажется, за мной следят.
Этих слов я боялась больше всего. Закрыв глаза, я как можно спокойнее спрашиваю:
– Почему ты так думаешь?
– Понимаешь… – начинает девушка, – с того вечера я все время слышу шаги за спиной. А еще какой-то незнакомец спрашивал о тебе.
– Как он выглядел? – слишком громко говорю я.
Молли ненадолго замолкает, а потом сокрушенно выдает:
– Прости, я не помню, Перси! Со мной что-то странное происходит! Чувство, будто я временами выпадаю из реальности. И это происходило уже не раз. Мне кажется, я схожу с ума!
– Нет, Молли, не сходишь, у меня так же…
Мне хочется ей обо всем рассказать, и, может быть, мы бы могли чем-нибудь друг другу помочь, но девушку куда-то зовут и она быстро прощается:
– Извини, Перси, мне пора идти! Я наберу позже. Выздоравливай!
– Береги себя! И не ходи ночью одна… – кричу я в трубку, слушая короткие гудки.
Прекрасно! Бросаю телефон на кровать и сваливаюсь рядом. Что ж, позвоню ей позже. Заставляю себя встать и не без дрожи в руках открываю жалюзи. Аллея у дома пуста. Если там и был мужчина из бара, то он давно ушел. Значит, меня все же искали? И, судя по всему, охота идет не за Молли. Но почему я? Если бы с ней хотели что-то сделать, то давно бы уже… Я не стала развивать эту мысль. Мне нужно было думать, как нам с мамой жить дальше.
Следующая неделя проходит для меня как в тумане. Продукты нам приносит курьер и оставляет у двери. Деньги неумолимо тают, а новых ждать пока неоткуда. Спать ночами я все так же не могу, только к страху теперь добавилось волнение за наше с мамой будущее. За своим окном я больше никого не вижу, но чувство, что меня нашли, а теперь просто играют со мной в кошки-мышки, не покидает ни на миг.
Приближается Хэллоуин. Погода налаживается и дожди ненадолго прекращаются. Усталое солнце отбрасывает блики через пожелтевшие листья и заглядывает ко мне в окно. Мне безумно хочется выйти из своего заточения и прогуляться, но я все же не рискую этого делать. Кажется, стоит мне ступить за дверь, те двое меня тут же схватят и убьют. Выпьют всю жизненную силу сами или отдадут, как они выражались, хозяину. И потом О`Хьюз будет расследовать уже мое убийство.
Я ставлю себе мысленные рамки добровольной изоляции. До первого ноября. Мне кажется, нет, я уверена, что если переживу Хэллоуин, то эти твари сами заползут туда, откуда выползли. А значит, ждать остается недолго.
Тридцатое октября я провожу в своем любимом кресле. Устраиваюсь поудобнее, обматываюсь пледом, беру «Грозовой перевал» – книгу, которую я уже месяц не могла дочитать из-за нехватки времени, – и погружаюсь в нее с головой.
Я всегда любила читать гораздо больше, чем смотреть фильмы. Хорошая книга способна перенести в собственный мир. Ведь в фильме тебе покажут дом и машину перед ним, а в книге ты увидишь слова, за которыми скрывается исключительно твоя фантазия. И вот у дома уже есть хмурый хозяин, а на этой машине он возит свою старую собаку к ветеринару.
Пару раз заглядывает мама, но, не желая меня отвлекать, уходит к себе или на кухню. Я же не замечаю, как приходит вечер. В комнате стемнело, и мне приходится включить настольную лампу. Неяркий свет отбрасывает тени на пол. Ветви за окном создают вид корявых пальцев, которые крадутся ко мне по ковру и тянутся к ногам, чтобы схватить. Я быстро вскакиваю с кресла и подбегаю к окну. Какое-то движение на пустынной аллее привлекает мое внимание, но я не хочу рассматривать ночного гостя, кем бы он ни был, и опускаю жалюзи.
Усаживаюсь обратно в кресло, но уже не могу сосредоточиться на тексте. Жутко хочется спать – сказываются бессонные ночи. Я еще раз опускаю взгляд на страницы, чтобы запомнить момент, на котором остановилась. Прочитав, как Кэтрин пришла к Хитклиффу в виде призрака, захлопываю книгу и смеживаю отяжелевшие веки. Не время сейчас о таком читать. И в тот же миг проваливаюсь в сон.
Мне снова снятся черные глаза, бездонный взгляд которых пленит и зовет за собой. Я сопротивляюсь, пробую бежать, но ноги вязнут во времени, словно я чья-то марионетка.
– Милая моя, тебе не убежать… – доносятся ласковым эхом слова со всех сторон, многократно отражаясь от стен и возвращаясь повторяющимся «не убежать», «не убежать». Но я ни на миг не останавливаюсь. Мне чудится чье-то дыхание в спину, собачий лай, звериное рычание. Из каждого темного уголка на меня смотрят горящие глаза неведомых чудовищ. И вдруг огромный трехглавый пес сваливает меня на землю, придавив большими лапами. Из его пасти капает слюна, обжигая мою кожу. В его желтом горящем взгляде я вижу желание перегрызть мне глотку. Но тут появляется тот самый незнакомец. Пес недовольно рычит, но послушно отходит от меня, освобождая путь своему хозяину. Не успеваю я встать, как мужчина срывается с места и бросается на меня, с силой прижимая к сырой земле. Его жестокое ухмыляющееся лицо оказывается напротив моего, и я замираю, охваченная настоящим ужасом. Это оказывается еще страшнее, чем трехглавый пес. Мужчина невероятно красив, но его взгляд вселяет невиданный ранее первобытный страх. Словно сама смерть заглядывает в мою душу своими бездонными, полными неумолимой тьмы глазами, пронизывая насквозь и оставляя после себя неизгладимый след.
Незнакомец прикасается к моей щеке и мягко произносит:
– С праздником, дорогая…
Кричу что есть мочи и, проснувшись, сваливаюсь на пол.
Открываю глаза и понимаю, что нахожусь не в аду, а лишь на полу своей комнаты, а ноги запутались в пледе. Спина взмокла от пота. Вставая, я потираю ушибленный локоть и сокрушенно вздыхаю. Каким бы ни было удобным мое любимое кресло, все же это не место для сна. Я смотрю на книгу, которая лежит рядом, и поднимаю ее. «И не самый удачный выбор литературы перед сном», – тут же мысленно добавляю. Неудивительно, что мне мерещатся всякие…
Я хочу бросить книгу на кровать, но останавливаюсь. На покрывале уже лежит то, что никак не могло оказаться в моей комнате. Я подхожу ближе и в ужасе, чтобы не закричать, закрываю рот рукой. На постели покоится огромный букет черных тюльпанов.
– Ма-а-ам! – я выбегаю из комнаты, стараясь не поворачиваться к цветам спиной, словно это пакет со змеями. И, даже не постучав, влетаю в ее комнату. – Мам! Откуда в моей комнате цветы?
Она еще спит, но при моем появлении сонно открывает глаза и удивленно хлопает рыжеватыми ресницами.
– Перси? Что случилось?
– Откуда на моей кровати цветы? Я проснулась и увидела букет! Прямо на покрывале!
– Какой букет? Откуда?
Мама явно была не в курсе, а это могло значить только одно…
– Черные тюльпаны… Их принес он, – обреченно выдавливаю я, и в глазах темнеет от осознания, – он был в моей комнате, пока я спала.
Прихожу в себя я долго, от легких похлопываний по щекам и резко ударивших в нос паров аммиака.
– Убери это… – шепчу я пересохшими губами и привстаю.
Кажется, последние события довели меня до нервного истощения. Мама стоит на коленях возле меня и испуганно хлопает глазами. В ее руках ватка, которая ужасно противно пахнет, но маме как будто все равно. Когда она вообще успела сбегать на кухню за нашатырем?
– Что с тобой? Может, в больницу? – обеспокоенно спрашивает она.
Ох, хоть бы мой обморок не отразился на ее самочувствии. Я пытаюсь собраться и как можно бодрее отвечаю:
– Нет, просто голова закружилась. Обыкновенный обморок…
– Но ты ударилась головой! – восклицает она, порываясь прикоснуться к моему лбу.
Я останавливаю ее и провожу пальцами по коже, ощущая боль от прикосновения. Надо же, действительно ударилась! Пульсация в месте ушиба начинает нарастать, и заботливая мама быстренько отправляет меня в постель.
Увидев цветы в моей комнате, она хмурится, но молчит, прекрасно понимая, что разговоры на эту тему, чего доброго, доведут меня до еще одного обморока. Она укладывает меня на кровать и, подоткнув одеяло, словно маленькой девочке, молча уносит с собой букет.
Я поворачиваюсь к тумбочке и достаю из ящика маленькое зеркальце.
Ну, прекрасно! Будто бы мне мало темных кругов под глазами и безумного вида, так мой лоб теперь еще украшает огромная шишка. Зеленые глаза лихорадочно блестят, выдавая мое не совсем нормальное психическое состояние. Их цвет на фоне бледного лица становится еще ярче, чем обычно. Волосы спутались и висят растрепанным хвостом набок. Нужно привести себя в порядок, но вставать категорически не хочется. При дневном свете все ужасы ночи отступают и глаза закрываются сами собой. Пока я сплю, приходит мама, просит меня встать и поесть, но я отказываюсь, продолжая дрейфовать на волнах сна.
Будит меня звонок в дверь. Проснуться быстрее мне не помогла бы даже мамина раскаленная сковородка, опущенная на голову, но это – другое. Не надевая тапочек, я несусь к двери, боясь, что мама забудет мои наставления и откроет сама. Заглянув в глазок, я вижу привидение. Ах, там еще стоят вампир и кто-то напоминающий Франкенштейна. И все ростом мне по пояс.
Ну конечно же! Сегодня Хэллоуин! Вздохнув, открываю дверь и отсыпаю детям конфет из вазочки, которую подает мама. Когда она успела подготовиться? Я вообще выпала из жизни, думая только о том, как пережить следующий день, а за ним ночь.
Закрыв за детьми дверь, поворачиваюсь к маме и говорю:
– Больше никому не открываем. Пусть думают, что нас нет дома!
– Но это же просто дети… – пытается воспротивиться мама.
– Нас. Нет. Дома! – строго отрезаю я и иду в комнату. Пусть лучше я буду плохой дочерью. Лучше плохая дочь, но живая, чем хорошая, но мертвая.
Я укладываюсь обратно в кровать, но сон не идет. Конечно, весь день отсыпалась! Не представляю, как после такого возвращаться в обычный режим. И перестанут ли мне сниться те ужасные глаза? По правде говоря, ничего ужасного в них нет. Они достаточно хороши, даже, я бы сказала, по-настоящему красивы! Но та темнота, которая словно воронкой тянет из самого нутра силы, весь свет и саму жизнь, пугает до смерти. На ум вдруг приходят слова Ницше, в которых он говорит, что если долго всматриваться в бездну, то в ответ бездна начнет всматриваться в тебя. Так вот, глаза того мужчины были бездной.
От мыслей меня отвлекает телефонный звонок. На экране высвечивается имя подруги, и я незамедлительно поднимаю трубку:
– Молли, хорошо, что ты позвонила… – начинаю я, но осекаюсь. В трубке звучат глухие рыдания и всхлипы.
– Перси! Я больше так не могу… Я хочу, чтобы ты знала: ты самый светлый человек, которого я встречала, поэтому я звоню именно тебе, чтобы попрощаться. У меня больше нет сил жить!
– Что ты такое говоришь, Молли? Ты где? – Порывы ветра бьют в динамик и заглушают рыдания подруги, но я уже одеваюсь. Теплая байка с капюшоном и собранные в хвост волосы должны были меня скрыть, если вдруг я встречусь с теми двумя, которые меня преследовали; или с незнакомцем из бара. К тому же праздник выгнал на улицу толпы туристов, поэтому мне легче будет затеряться.
Подруга не отвечает. По равномерным звукам шагов я понимаю, что она куда-то идет.
– Молли, не бросай трубку! Ты где? Скажи мне, и мы поговорим! Мы все решим! – воплю я, на ходу надевая ботинки.
– На мосту Шона О`Кейси. Но не нужно приходить, ты все равно не успеешь…
В трубке звучат короткие гудки, а я уже несусь к месту, которое назвала подруга. Господи, хоть бы успеть! Нужно поймать такси! Как назло, ни одной машины рядом нет. Пришлось бежать до главной улицы и ловить попутку, но толпы людей ни капли мне в этом не помогают, перебегая дорогу и останавливая без того медленный транспорт. Наконец передо мной останавливается машина, и полная женщина открывает дверцу.
– Садись, паренек! Куда спешишь?
– Мне нужно к мосту О`Кейси! Быстрее!
Я плюхаюсь на сиденье и скидываю капюшон. Растрепанные волосы рассыпаются по моим плечам.
– О, так ты не паренек! – хохочет женщина и, услышав сигнал позади нас, спешит продолжить движение.
Всю дорогу, которая мне показалась бесконечно долгой, я считаю секунды и грызу губы. Что у нее произошло? Почему Молли решила закончить свою жизнь? Вдруг, словно кролика из шляпы, моя память достает фразу, прозвучавшую несколько дней назад: «Остановись, ты и так видишь, что ей недолго осталось!». Они тогда говорили о Молли! Неужели подруга уже тогда была на грани? И что я за человек такой светлый, если не смогла даже этого увидеть, почувствовать?
– Остановите здесь! – резко кричу я, и женщина тут же тормозит. Резина на колесах взвизгивает, но я уже несусь к мосту, не удосужившись даже расплатиться за поездку. У меня нет на это ни секунды!
Я уже вижу мост, но вдруг врезаюсь в крепкое тело мужчины. Отлетев в другую сторону тротуара, я поднимаюсь и хочу извиниться, но с ужасом застываю. Передо мной стоит и ухмыляется тот самый бритоголовый мужчина, от которого я скрываюсь вот уже больше недели. В ту же секунду возле него материализуется второй преследователь.
– А вот и наша птичка! – низко хрипит тот, что стоит ближе. – Теперь не упорхнешь!
Глава 6
Я мчусь назад, оставляя позади надежду спасти Молли. Мое сердце разрывается от боли и сожаления, что не могу ей помочь, они не дадут мне ни одного шанса это сделать, но я должна спасти хотя бы себя. Ведь от меня зависит жизнь мамы. Свернув за угол ближайшего дома, я бегу вперед, а непрошенные слезы застилают глаза. Пытаюсь бежать быстрее, но моя физическая подготовка намного уступает преследователям. Я спиной чувствую, как они наступают мне на пятки, но адреналин в крови заставляет держать скорость. Бегу по улице, расталкивая застывших людей, понимая, что теперь никто не может мне помочь. И вскоре понимаю, что сама себя загоняю в тупик. Сойдя с главной улицы, я резко торможу. Передо мной возвышается бетонная стена, отрезая меня от возможности сбежать. Понимая, что попалась, я оборачиваюсь и со страхом смотрю на мужчин. Они идут ко мне, словно псы, загнавшие кролика, предвкушая сытный ужин. Готова поспорить, один из них даже облизывается.
– Когда ты уже поймешь? От нас не убежать! – выдает тот, что пониже.
Мое сердце стучит где-то в горле, а сбившееся дыхание не позволяет вымолвить ни слова.
– Ну не молчи… Мы и так дали тебе недельную отсрочку. Хозяин хотел посмотреть на то, как ты будешь действовать.
– И что он увидел? – выдавливаю я, упираясь в стену спиной. Мой взгляд бегает от одного мужчины ко второму, стараясь уловить мельчайшие движения и не пропустить момент нападения.
– По-видимому, то, что ему понравилось, иначе он бы не отправил за тобой! – с досадой в голосе говорит один из них.
– И кто он? Ваш хозяин? – я стараюсь тянуть время. Вдруг мне все же удастся сбежать? Хоть шансов невероятно мало.
– Его имя не произносят среди людишек, если не хотят попасть к нему раньше времени. Но не переживай, скоро ты с ним познакомишься! – шепчет мужчина.
– Или мы сами решим, что с тобой делать, если вдруг ты придешься ему не по вкусу! – злорадно хмыкает другой и бросается ко мне.
Такой скорости я не видела даже у спринтеров. Еще секунду назад он стоял в нескольких метрах, а уже сейчас, крепко обхватив меня поперек тела, усмехается на ухо:
– Приятного путешествия во тьму, малышка!
Я не понимаю, о каком путешествии он говорит, но затем земля под нами разверзается и мы падаем. Я ожидаю, что сейчас попаду в самый настоящий ад или разобьюсь насмерть, настолько стремительно оказалось наше падение. Кажется, я плачу, прощаясь с жизнью. Но как только мы достигаем дна пропасти, мужчина пружинит, будто бы мы и не падали в бездну, и мягко становится на землю. Второй с глухим стуком приземляется рядом.
Это черти? Кто они вообще? Когда моя жизнь превратилась в ад? Где я допустила ошибку? Мужчины, не выразив никаких эмоций, подхватывают меня под руки и тащат вперед.
– Пожалуйста, отпустите меня! Куда вы меня тащите? – кричу я, не веря в происходящее, как и в то, что я действительно под землей! Мамочки! Мне точно снится страшный сон. Сейчас ущипну себя и проснусь. Но боль от крепкого захвата поперек ребер не позволяет усомниться в реальности ситуации.
– Не кричи! – отвечает мужчина с квадратной челюстью. Таких экземпляров можно увидеть разве что в кино про мафию. Хоть он и одет в элегантный костюм, но от него за версту несет кровью и грязью уличных воров. – Хозяин просил быть с тобой поосторожнее, и мне бы не хотелось его расстраивать! Поэтому просто заткнись, пока я не припомнил тебе тот удар подносом!
Я больно закусываю губу, стараясь не расплакаться. Мне всего лишь хотелось спасти Молли, а теперь эти уроды сделают со мной неизвестно что.! Как же мама без меня? Ведь вряд ли я смогу выбраться отсюда живой. От этих мыслей слезы брызгают из глаз, опаляя холодную кожу щек.
Мужчины приволакивают меня в просторный зал с гладким утоптанным полом и каменными стенами. Бросив меня на холодную землю, они молча удаляются. Я нахожу в себе силы подняться и осмотреться, но так и не понимаю, куда делись мои похитители. Вокруг нет ничего похожего на дверь или хотя бы окно. Я оказываюсь в огромном склепе, освещенном несколькими факелами. Мебели в этом странном помещении тоже нет, только одинокий стул из кованого железа возвышается в центре зала.
Я стучу зубами, продрогнув от холода. Страх не позволяет думать ясно, грозя перейти в панику и затопить мой разум темнотой. Как такое возможно? Нет, я понимаю, что это не простые люди, но чтобы земля разверзлась прямо под моими ногами, да посреди города?
Сажусь и натягиваю на колени грязную толстовку. Капюшон давно упал на плечи, и спутанные волосы обрамляют мое лицо, создавая вид безумной ведьмы. Я не знаю, сколько времени сижу так. Все это напоминает мне пытку. Чем больше я остаюсь в неизвестности, тем больше страха испытываю, в то время как наблюдающий за мной из темноты несомненно им упивается, словно целебным эликсиром.
Не в силах больше выдерживать это состояние, я вскакиваю и кричу:
– Кто ты? Покажись! Хватить меня мучить, черт тебя возьми!
Впервые за всю жизнь я позволяю себе так грубо выразиться. Но это место странно на меня действует, каким-то образом открывая все потаенное в душе.
Меня окружает полнейшая тишина: ни ответа, ни какого-либо движения я не слышу. Но вдруг я чувствую на шее чье-то дыхание, пробирающее душу липким страхом.
– Ну здравствуйте, мисс Рейли… – шепчет незнакомец, и я резко оборачиваюсь. Передо мной стоит тот же мужчина из бара, взгляд которого еще долго преследовал меня в снах.
– Ты? Так это ты приказал меня похитить?
Смотрю в его глаза и чувствую, что тону. И в этом нет ничего романтического, о чем так любят писать в книгах. Этот взгляд буквально засасывает в воронку тьмы, из которой нет возврата.
Не без труда отвожу глаза и жду ответа. Незнакомец обходит меня по кругу, словно дикий зверь, и останавливается напротив.
– Да, дорогая, это я приказал!
Он ухмыляется и заправляет прядь моих волос за ухо. Я же отскакиваю от него, будто меня укусила ядовитая змея.
– Не смей ко мне прикасаться! Ты не имеешь никакого права!
– Ох, наивная моя девочка… Еще как имею! Ваш отец продал вас, и теперь это ваш дом. Привыкайте, ведь наверх вы больше не вернетесь. Теперь вы полностью моя, и только я буду решать, что с вами делать!
***
– Ты говоришь неправду! Отец не мог так поступить с единственной дочерью!
Я пытаюсь смотреть на мужчину, но не встречаться с ним взглядом. Вдруг перед глазами, словно картинка, возникает образ моего отца. Он сидит в какой-то задымленной комнате и курит. Пепел на его сигарете уже напоминает опаленный стручок фасоли – такой же длинный и изогнутый, но отец слишком озадачен своими мыслями, чтобы заметить это и стряхнуть его. Посеревший, ссутуленный, а взгляд наполнен непосильной тяжестью. Таким я его еще не видела. Но когда он проигрывал всю зарплату, не принося домой ни копейки, выражение его лица было примерно таким же. Картинка сменяется, и к отцу подходит человек в шляпе и черном пальто. Я узнаю в нем своего похитителя. Папа не обращает на него никакого внимания, но мужчина вальяжно раскидывается на стуле напротив.
– Я могу тебе помочь, человек, – тихий уверенный голос звучит словно через толщу воды. – Кажется, у тебя неприятности.
– Чем ты мне можешь… – отец поднимает взгляд на незнакомца, и его глаза будто бы стекленеют. Он замолкает. Готова поклясться, что вижу в его взгляде настоящий испуг.
– Я могу выкупить твой долг. Но ты уже понял, что я не просто человек, который решил помочь… Я вообще не человек, и мне нужно то, что можешь дать только ты!
– Все что угодно! Только выплати долг, иначе меня убьют!
Мужчина в шляпе хмыкает. Я не вижу лица незнакомца, но уверена, что в его глазах горит огонь победы. В моем же сердце разрастается дыра.
Картинка меркнет, и я падаю на пол, задыхаясь. Меня душат слезы обиды и несправедливости. Отец продал меня, даже не поинтересовавшись, что со мной сделают. Собственная жизнь ему дороже моей, и это осознание буквально бьет под дых, заставляя хватать воздух ртом, как рыба, которую достали из воды. Мой покупатель стоит передо мной, не выражая никаких эмоций, пока я корчусь от боли у его ног.
Он молчит, а я лежу, уткнувшись носом в сырую землю. Я оплакиваю свое детство и надежду на то, что отец когда-нибудь образумится и вернется. Я плачу обо всем, чего не замечала в упор. Не хотела замечать. Папе всегда было все равно и на меня, и на маму. Он жил исключительно для себя. Заботясь только о себе. В глубине души я всегда это знала, но стоило увидеть все своими глазами, как почва уходит из-под ног.
– Вот видите! Вы, мисс Рейли, и сами знаете, что это правда! – будто услышав мои мысли, говорит мужчина.
Когда моя истерика немного утихает, я поднимаю заплаканные глаза на похитителя и с ненавистью выплевываю:
– Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?
Я ненавижу его! Он разрушил мое детство. Он разрушил мою веру в отца и в благополучный исход. Он разрушил мою жизнь.
– Что ж, пришло время познакомиться! Я Аид. Повелитель царства мертвых!
Голос мужчины звенит такой силой и властью, что я вся сжимаюсь под его натиском, лишившись способности не то что говорить – мне даже голову поднять трудно. Меня будто придавливает бетонной плитой. Я лежу в самой унизительной позе у его ног.
– Вы здесь для того, – продолжает он безразличным тоном, – чтобы отдать свой жизненный свет и стать для меня источником энергии.
Мне кажется, ему дико наскучила моя истерика и необходимость что-то объяснять. Он выглядит богом, которому под ноги попалась букашка, а он остановился, раздумывая, как лучше ее убить с большей пользой для себя.
– Но если я не хочу? Мне нужно вернуться! Пожалуйста! Отпусти меня! Хотя бы спасти подругу, я должна… – я начинаю умолять его, но он строго перебивает:
– Вы больше не вернетесь! А ваша подруга… Что ж, ей все равно не жить, так какая разница, умрет она сегодня или завтра?
– Мне есть разница! Я помогу ей, и она больше не захочет вредить себе! – я знаю, что он не уступит, но продолжаю умолять.
– Наивное дитя! Вы ничего не можете! Люди слабы и мелочны. И вы одна из них. Я вижу ваше желание помочь! Оно горит, словно рассветная Венера! Но это пройдет. Вы останетесь здесь и скоро превратитесь в не более чем оболочку, восполняя долг своего родителя!
Страшные слова срываются с его красивых губ. Но едва ли Аид осознает, какое они произвели на меня впечатление.
– Но почему я? – я обреченно выдыхаю.
Лицо мужчины приобретает задумчивое выражение. Он останавливает на мне свой тяжелый внимательный взгляд и всматривается так, будто бы впервые смог меня разглядеть.
– Вы притягательны для меня, как никто другой. Обычно люди сами выбирают свою участь – кормить нас. В обмен на прощение греха и возможность испить из реки забвения они позволяют таким, как я, питаться их жизненным светом, пока не превратятся в тень. Но вы, мисс Рейли…
– Я же не виновата ни в чем! Разве это справедливо?
– Дети всегда платят по счетам своих родителей. Но я бы не принял такую плату от него. Справедливее было бы забрать его, твоего отца.
Мужчина говорит честно и откровенно. Я не ожидаю от него такого. Мне кажется, он должен врать и юлить, как все подземные твари, о которых я слышала. Аид присаживается рядом и берет мой подбородок в длинные холодные пальцы. Наши взгляды встречаются, и он шепчет:
– Неужели бы вы позволили своему отцу погибнуть здесь? – спрашивает мужчина с едва заметным разочарованием в голосе.
– Нет! – ни на миг не задумываясь, отвечаю я.
– Поэтому вы здесь! – усмехается он. – Ваше бескорыстие и желание всех спасти – это то, что отличает вас от остальных. Ваш свет. Ярче я еще не встречал. Представляю, какой он на вкус…
Аид всматривается в мои глаза, и я понимаю, что мне конец. Если не сейчас, то очень скоро. Но как только я чувствую, что снова тону в темноте его глаз, мужчина отпускает меня, отходит и отворачивается.
– Как долго мне осталось жить? – шепчу я, даже не пытаясь встать. Меня окутывает холодом и начинает бить дрожь.
– Как правило, люди здесь могут жить несколько месяцев. В зависимости от того, как часто они кормят темных. Но ты должна гордиться! Твоя смерть послужит высшим целям.
– Вы простые убийцы. Ничем не отличающиеся от таких ненавистных тобою людей, – говорю я и тут же жалею о своей несдержанности. Я не хотела злить его. Он и так пугал до ужаса. Но как он может называть нас ничтожными, когда сам едва ли лучше?
Мужчина вмиг оборачивается и больно хватает меня за плечи:
– Не смейте перечить богу! Вы, мисс, просто человек! Вы – не более чем пища на крупицу времени. Для меня ваша вечность исчисляется секундами! И умрете быстрее, чем я успею осознать! Для меня вся ваша жизнь – мгновение!
– Так убей меня прямо сейчас… Выпей, как ты это сделал с другими, и все. Зачем растягивать мои мучения? – шепчу я потупившись. Я не хочу разозлить его еще больше. Тогда, может быть, он не станет меня мучить, заставляя жить в этом ужасном месте. И мне все-таки не придется каждый день смотреть в его глаза, раз за разом теряя частичку себя.
– Мы не убиваем людей! – рычит Аид. – Только тех, кто на это согласен, взамен на глоток забвения. Я вам уже говорил!
– Но нескольких людей ты точно убил! Когда я была еще на земле. Тот парень из паба, который мне хамил. И девушка! Чем ты отличаешься от простого убийцы? Они же не давали своего согласия! Они сопротивлялись!
Стиснув зубы, зло гляжу на мужчину. О том, что убитые сопротивлялись, я знаю со слов детектива. Так что Аид либо врет, либо недоговаривает правила. И, может, благодаря этому у меня получится найти лазейку…
– Я не убивал никого! Тот представитель человеческой расы, который посмел поднять на вас руку, заслужил встречи с моими людьми, но я не приказывал его убивать!
Я могла поклясться, что в голосе мужчины проскальзывает замешательство.
– Но это правда! Ты же можешь посмотреть! – продолжаю глупо настаивать.
Аид отпускает меня и медленно встает.
– Я решу, что мне делать с этой информацией. Ирида! – кричит он в пустоту.
Тут же, словно всегда была здесь, к нам ступает невероятной красоты женщина. У нее радужные крылья и волосы, отливающие золотом. В одной руке она держит кувшин, а другую протягивает мне.
– Пошли, я проведу тебя, – говорит она.
– Куда?
Я смотрю на ожившее чудо, не отводя глаз. Женщина по-доброму улыбается, но молчит. За нее отвечает Аид:
– Туда, где вы будете жить, пока не превратитесь в тень.
