Роман Александрович Дудин
Арифметика демократии
– Ты нас обманула – мы точно знаем!
– В чём же?
– А потому, что не могло такого быть, чтобы мы всё перепробовали, и статистика в плюс так и не вышла, так что дело не в статистике, а в чём-то другом!
– Поверьте, могло…
– Коварная, подлая, вредная, противная, разделюка – не верим мы тебе! – закричали барамуки и подняли галдёж, не давая ей говорить. Но, ничего этим так и не добившись, пошли восвояси.
Не найдя, кого ещё больше спрашивать, барамуки поняли, что настала очередь Умеющей Считать до Бесконечности.
– Вот ты говоришь, что ты умная, тогда расскажи нам, в чём секрет заработка апельсинов на подвозе? – спросили барамуки у Умеющей Считать до Бесконечности.
– Последние дольки отдать за не нужную вам книгу вы готовы, – ответила она, – А получить нужную, которую я специально для вас написала… бесплатно… вы не хотите!
– Да помолчи ты! – загалдели они, – Нужна больно нам твоя арифметика! Ты бы лучше написала про то, как реально зарабатывать на подвозе по целому апельсину, вот за это мы были бы тебе благодарны! Вот такую книгу мы бы у тебя купили! А эта твоя арифметика никому не нужна – ездили мы на ней!
Так барамуки поездили в плюс для своей статистики на арифметике Умеющей Считать до Бесконечности.
Глава 18. Как в обществе появилась честь
Однажды барамуки сидели и скучали. Всё то у них было: и демократические права, и свободы, и образованность, и всё же чего-то не хватало. Ну или, может, наоборот: ничего-то у них не было, а хотелось, чтобы хоть что-то было – им, барамукам, виднее. И вот однажды они поняли: не хватает им чести.
Честь участника общества должна была стать для него тем, что должно вызывать к нему уважение. А поскольку уважение окружающих для барамук очень важно, они со всей серьёзностью подошли к формированию принципов, должных стать надёжным фундаментом для строительства этой моральной ценности.
Поскольку барамуки были обезьянами простыми, то и принципы чести у них тоже оказались простыми. Никто не может оскорбить достоинство барамуки ни делом, ни словом. Ни взглядом, ни даже мыслью. Если же кто-то на кого-то косо посмотрит, за это надо спросить, какие у него проблемы. Если же кто-то кому-то состроит рожу, то по этой роже надо стукнуть. Если же кто-то кого-то обзовёт дураком, то его надо стукнуть так, чтобы он больше не посмел этого сделать. Или хотя бы обозвать дураком в ответ. Ну а если кто-то кого-то толкнёт или ударит, то ему надо сразу за это выбить зуб. А поскольку найти самовыражение в обществе Справедливости и Равенства простым барамукам было больше не в чем, они погружались в кодекс чести с головой, и для некоторых это становилось принципа.
Те, кто были посильнее, блюли этот принцип особенно ревностно, а остальные – по мере возможностей. И те, кто были посильнее, сразу били тех, кто чем-то затронул их честь, а те, кто послабее, придумывали различные варианты мести, или оправдания, почему этого не обязательно.
Бывало, что те, кто не могли побить своего обидчика в честном бою, исподтишка делали ему всякие пакости. Или подначивали сильных побить его и рассказывали им, что тот про них говорил всякие обидности. А ещё те, кто послабее, часто собирались в кучки и ходили целыми компаниями, и в этих компаниях они чувствовали себя гораздо увереннее. Правда, в самих их компаниях иногда тоже были разборки и междусобойчики, когда оказывалось, что кто-то чем-то задел чью-то честь. Впрочем, иначе быть и не могло: честь – штука тонкая, и забота о ней требовала постоянного напряжения.
Те, кто были посильнее, не терпели даже намёка на ущемление свой чести. И если кто-то про них что-то сказал обидное, или двусмысленное, или им показалось, что кто-то сказал про них обидное, они тут же спрашивали, что считали правильным, и, если не получали устраивающего себя ответа, тут же бросались в драку. Зато если они кого-то косо смотрели, или говорили про всех, что считают нужным, то это они считали дозволенным, потому, что это было по делу, а что было по делу, а что нет – виднее было конечно им самим. Было также замечено, что чем меньше барамуки получают апельсинов, тем бдительнее они следят за своей честью.
Одна барамука в обществе была очень сильная. Её сила всегда была на защите её чести и честь её всегда была на высоте. Стоило кому-то косо на неё посмотреть, она сразу спрашивала: «У тебя какие-то проблемы?», и начинала разбирательство, из которого всегда выходила победителем. Не проходило и дня, чтобы Сильной Барамуке не приходилось отстаивать свою честь.
Однажды Верховная неуважительно высказалась в чей-то адрес:
– У кого нет пятидесяти апельсинов, может идти на хрен!
Фраза эта предназначалась явно для разделюк, но Умеющая Считать до Бесконечности специально так подстроила, чтобы Сильная Барамука случайно её услышала. И поскольку так уж получилось, что у последней не было пятидесяти апельсинов, то, оказалось, что это было адресовано как бы и ей тоже. Принципы чести требовали удовлетворения, и оставить без ответа такую наглость его не могла.
Поскольку высокое положение разделюки не позволяло Сильной Барамуке её побить, ей приходилось защищать свою честь другим способом.
– Делить апельсины не умеешь, ещё чего-то вякаешь! – подпрыгнула она и проорала настолько громко, чтобы Верховная могла это услышать, – Да ездила я на твоём мнении!
Поскольку по заведённым обычаям Верховная с бармуками не общалась, она спросила у разделюк:
– Это кто это тут у нас выступает?
– Это с моего десятка… – ответила одна из разделюк почему-то очень виноватым голосом.
– Ясно, – сказала Верховная и продолжила свой разговор со своей аудиторией.
Поскольку другой реакции от неё больше не последовало, инцидент на этом закончился, и Сильная Барамука пошла восвояси, гордая своей победой. Ещё бы ей не быть гордой – ведь она смогла уделать Верховную так, что та даже и не нашлась, что ответить! Честь было восстановлена и в очередной раз барамука была довольна собой. Однако при следующем делении апельсинов стоящая над ней разделюка была лишена каких-то льгот и поблажек, и потому её десяток тоже получил меньше обычного. Все ходили злые и искали, на ком бы сорвать злобу. Злой была и Сильная Барамука, а потому регулярно кого-то задирала и дралась со всеми подряд. И однажды она нарвалась на целую компанию, совладать с которой ей оказалось не так просто.
Сначала ей удалось врезать нескольким из них, прежде, чем они сумели выработать правильную тактику, но потом они навалились на неё целой кучей, и им удалось её повалить. Уложив Сильную Барамуку на землю, они уткнули её мордой в грязь, и сев на неё все сразу, калашматили её кулаками почём ни попадя. И несмотря на то, что Сильная Барамука была очень сильная, справиться с такой кодлой не удавалось даже ей, и её положение оказалось весьма незавидным. Однако со временем её противники стали терять бдительность и постепенно ослабляли хватку. Сделав вид, что она совсем обессилила, Сильная Барамука посильнее уткнулась мордой в грязь, и выжидала момента, когда можно будет сбросить своих противников.
Упоённые победой, противники всё больше теряли страх от того, что они сидят на Сильной Барамуке по очереди всё меньшим числом, а она всё равно не может ничего поделать. А Сильная Барамука продолжала делать вид, что не в силах пошевелиться. И вдруг в один момент, когда сидящие на ней менялись местами, она неожиданно вскочила и, и стряхнув с себя незадачливых наездников, начала раздавать тумаки направо и налево. Не сумев организованно дать отпор, её противники бросились врассыпную, а она гналась за ними, пиная всех, кого успевала достать.
Оставив поле боя за собой, она стала собирать лежащие на нём зубы и проверять, какие из них были её собственными, а какие противников. Поскольку арифметика была не самой её сильной стороной, то она не считала, а просто брала на одну ладонь свои, а на другую чужие, и навскидку взвешивала, какая горка весит тяжелее. Убедившись, что противники потеряли не меньше, она сделала заключение, что держалась достаточно достойно, и что честь её большей частью всё же удалось отстоять. Относительно удовлетворённая победой, Сильная Барамука пошла вставлять себе новые зубы. И тут ей встретилась Умеющая Считать до Бесконечности.
– А тебе не кажется странным, – спросила она, – что ты половины зубов недосчиталась именно после того, как сказала Верховной, что её мнение ничего не стоит?
– Все, кто выбили мне хоть один зуб – получили по полной! – ответила Сильная Барамука.
– Ну а что же тогда не получила Верховная?
– Верховную я тогда тоже поставила на место!
– А тебе не кажется, что это по её воле ты сейчас зубы свои собираешь?
– Я не понимаю, о чём ты говоришь, и мне не интересно разбирать твои загадки!
– Что же у тебя получается – если чей-то косой взгляд заденет твою честь, то это нельзя оставлять без ответа, а если чья-то воля оставит тебя без половины зубов, то это можно просто так оставить?
– Ты что это, хочешь сказать, что моя честь – отстой?! – спросила Сильная Барамука и грозно попёрла на Умеющую Считать до Бесконечности.
– Я хочу сказать, что если сто поделить на сто будет пять, то твоя честь самая высокая в мире!
– Так бы сразу! – сказала Сильная Барамука, и довольная пошла обратно.
Так достойные участники правового общества отстаивали свою честь.
Глава 19. Как в обществе ничего не изменилось
С тех пор, как в Умеющая Считать до Бесконечности оказалась в Обществе Справедливости и Равенства, она не оставляла попыток добиться этих самых справедливости и равенства. Но поскольку разговаривать со всей общественностью сразу было бессмысленно, она стала пробовать индивидуальный подход, предлагая каждой обезьяне отдельный диалог. И когда она подошла к первой барамуке, она сказала:
– Мы все недополучаем положенных нам апельсинов потому, что вы не умеете правильно считать!
– Ты ничего не изменишь! – отрезала барамука и с умным видом смотрела на неё.
– А почему вы так не хотите, чтобы мы получали больше?
– Какая ты глупая! Не мы, а они! У нас общество дебилов, которые ничего не хотят понимать! И пока они не исправятся, ничего изменить не получится! А поскольку дебилы неисправимы, изменить ничего невозможно!
– А давай о них чуть позже, – ответила Умеющая Считать до Бесконечности, – а сосредоточимся пока на тебе. Вот ты, например, достаточно знаешь?
– Я знаю всё, что нужно! – с самодовольным видом заявила барамука.
– Ну давай проверим: посчитай до десяти?
– Раз-два-три-э-э-э…
– Ну вот видишь – не всё, оказывается, ты знаешь. Так откуда тогда такая уверенность, что виноваты все, кроме тебя?
– Пусть так, но это всё равно не отменяет того факта, что все остальные несознательные, и они тебе по-любому не дадут ничего изменить! А если ты ничего всё равно не изменишь, значит, и не надо мне учиться считать, потому, что всё равно мы ничего не сможем сделать!
– Да как же у тебя получается, что не умеешь считать ты, а виноваты все, кроме тебя? Если ты ничем не сознательнее остальных, а все остальные виноваты в том, что ничего не изменить, то получается, ты тоже виновата. Так почему тогда это у тебя называется «они тебе не позволят изменить», а не «мы тебе не позволим»? Пожалуйста, называй вещи своими именами!
На это барамука ничего не ответила, и насупившись, отвернулась. Умеющая Считать до Бесконечности пошла дальше и сказала следующей барамуке:
– Мы все недополучаем положенных нам апельсинов потому, что вы не умеете правильно считать!
– Мы все недополучаем положенных нам апельсинов потому, что все придурки а не хотят правильно делить, а правильно начинать надо с моего десятка!
– А с чего ты решила, что это исправит все проблемы?
– Я точно знаю!
– Ну давай проверим – посчитай до десяти?
– Ну зачем это всё надо, ну зачем на это тратить время? На зачем нам какой-то счёт до десяти, никому не нужный, когда и так ясно, что надо делать? Ну почему ты такая глупая и не понимаешь, что твой счёт ничего не изменит?
– Ну давай сначала выясним, умеешь ты считать, или нет, а потом всё остальное? Ну что изменят лишние десять секунд на проверку?
– Ну хорошо, раз-два-три, э-э-эммм…
– Ну вот видишь, ты не умеешь считать до десяти, а теперь объясни, как, не умея считать, можно быть уверенным, что знаешь, что делать?
– Ну зачем всё это нужно, когда и так понятно, что твоя доморощенная самодеятельность ничего не изменит? Не хочу я тебя слушать, а вот ты меня послушай – вот что надо делать. Есть Закон, и в Законе чётко прописано, что каждому должны дать по пять апельсинов. А значит, если я их не получаю, Закон выполняется неправильно. А чтобы он выполнялся правильно, нужно менять последовательность деления. Вот иди и требуй у всех, чтобы они начинали делить с моего десятка, и тогда всё будет путём. А пока ты этого не делаешь, ездила я на твоей арифметике!
С этими слова барамука отвернулась, а когда Умеющая Считать до бесконечности начала что-то возражать, заткнула уши пальцами.
Умеющая Считать до Бесконечности пошла дальше и сказала третьей барамуке:
– Мы все недополучаем положенных нам апельсинов потому, что вы не умеете правильно считать!
– Отстань от меня с этим, и не подходи с такими вещами никогда – мне это не интересно и не нужно! – отрезала третья барамука, и отвернулась, севши в лужу, и увлечённо начав пускать пузыри, и хлопать их ладонями.
– Можно последний вопрос?
– Ну что тебе ещё надо? – спросила барамука таким тоном, как будто разговаривает с надоедливой попрошайкой.
– А до скольких ты можешь посчитать?
– Раз-два-три, и отстань от меня!
Умеющая Считать до Бесконечности пошла дальше, но сколько она не ходила со своей темой, ей в основном и попадались два последних типа: либо барамуки сразу говорили, что им это не нужно, либо начинали поучать, не давая вставлять Умеющей Считать до Бесконечности ни слова, а если ей и удавалось начать что-то возражать, то переходили на крик и заглушали её своими поучениями. Однако иногда ей встречался и другой тип – барамук, которые выступали не так уверенно, что всё должно быть по Закону. И когда Умеющая Считать до Бесконечности просила их посчитать до десяти, они досчитывали до четырёх. Умеющие считать до четырёх тоже начинали диалог с ответа «Ты ничего не изменишь!», но, когда им объяснялось, что при таком подходе надо говорить: «Мы тебе не позволим!», не находились, что ответить, и сконфуженно молчали. Среди них тоже встречались и такие, которые не хотели говорить на политические темы, но говорили не «Отстань от меня!», а «Давай как-нибудь потом, а сейчас я занята…», и в таком виде прекращали диалог.
Один раз Умеющей Считать до Бесконечности встретился третий тип барамуки, которая сумела-таки посчитать до пяти. На вопрос, согласна ли она с Законом, она честно ответила, что первый Закон в истории общества, где десять поделит на десять было пять, был однозначным надувательством, а вот являются ли все остальные таковым, надо разобраться, но перед этим надо учиться считать, а, чтобы учиться считать, нужен стимул, а если Умеющая Считать до Бесконечности ничего не добьётся от остальных, то и смысла начинать нет.
Проанализировав ситуацию, Умеющая Считать до Бесконечности вывела теорию, что чем меньше барамука умеет считать, тем увереннее она в том, что в законе всё правильно. И что эта теория отражает и общую вертикаль власти. И что именно поэтому барамуки громче всех кричат, что Верховная не умеет считать, а разделюки возмущаются тише, и когда обвиняют других, то косятся на барамук и их голос получается не такой уверенный. И что ключ к удержанию такого порядка в том, чтобы общественность как можно меньше знала, потому, что тогда она меньше всего захочет кого-то слушать.
На базе своей теории Умеющая Считать до Бесконечности сделала вывод, что пытаться что-то изменить надо начинать лишь с теми, что умеет считать больше четырёх. После чего она пошла к разделюкам.
– А вы знаете, что Умеющая Считать до Ста обманывает и вас тоже? – спросила она одну разделюка.
– И как же она нас обманывает? – переспросила та равнодушным тоном.
– Она берёт себе больше, чем ей полагается при делении ста на сто!
– И сколько же должно получаться по-твоему?
– Должно получаться только один, и никак иначе!
– Ты считать умеешь? – спросила разделюка.
– Умею, и что?
– Ну посчитай, сколько тут апельсинов? – спросила разделюка и достала из карманов всё, что в них было.
– Раз-два-три, и чего?
– Ну вот, это то, что я получаю по Закону. А если, ты говоришь, меня Верховная обманывает, то обман получается том, что она прибавляет мне больше, чем надо! Ха-ха-ха! – засмеялась разделюка, и вслед за ней потянулись улыбки на лицах у барамук из её десятка.
– Умеющая Считать до Бесконечности не умеет считать и глупая до бесконечности! – заорала помощница разделюки, и всеобщий хохот мешал расслышать, что отвечает Умеющая Считать до Бесконечности.
Вернувшись к барамукам, Умеющая Считать до Бесконечности пошла по второму кругу разговаривать с теми, кто отметился умением считать до четырёх. Каково же было её удивление, когда они снова начинали диалог с фразы «Ты ничего не изменишь!», а потом переходили к «…потому, что все дебилы!». Повторяя по кругу прошлый диалог, она спрашивала, как так получилась, что они его забыли. И они либо ничего не отвечали, либо говорили: «Ну зачем это всё помнить, ведь всё равно это ничего не изменит; есть куча более насущных вопросов!».
Удручённая, Умеющая Считать до Бесконечности шла восвояси, обдумывая новый план действий, и тут к ней подскочила та самая барамука, с которой у неё тогда состоялся самый первый разговор.
– Что, подруга, не продвинулась ни капли? – спросила она без капли сожаления.
– Ну, отрицательный результат – тоже результат, – ответила Умеющая Считать до Бесконечности, – Теперь я знаю, что индивидуальный подход тоже не работает. Но зато я вывела весьма интересную статистику: чем меньше обезьяна умеет считать, тем увереннее она всегда кричит.
– Да что мне твоя статистика? Ты главное признай – у тебя ничего не получается!
– Да. Пока ничего не получается, – признала Умеющая Считать до Бесконечности, – надо изыскивать другие способы.
– Да какие же ты ещё способы можешь найти?
– Ну я ещё не пробовала собрать вместе всех умеющих считать до четырёх!
– А вот хрен ты их всех соберёшь! Они ответят тебе «Ну зачем это всё нужно, ну всё равно ты ничего не изменишь!», ну неужели ты этого не понимаешь? – ответила первая барамука, потирая ладони.
– Ну, у меня ещё есть Умеющая Считать до Пяти барамука…
– А вот хрен она с тобой захочет дальше что-то делать, если ты не поведёшь за собой остальных, так что ничего ты не изменишь! – восклицала барамука, и радостно подпрыгивала.
– Ну мне только одно непонятно – а чему ты радуешься то?
– А радуюсь я тому, что я умная, а ты глупая, и всё получилось так, как я говорила!
Так в отношениях Умеющей Считать до Бесконечности и барамук ничего не изменилось благодаря их провидению того, что ничего изменить нельзя. А теорию Умеющей Считать до Бесконечности Верховная перечитала, и, ничего не сказав, убрала в стол её копию. И назначая Высших объяснятелей, давала им её читать. Что, впрочем, никак не отобразилось на увеличении доли простых барамук при делёжке, поэтому за изменение в обществе они ей это не засчитали. Так в обществе Справедливости и Равенства всё осталось по-прежнему, и Умеющая Считать до Бесконечности по-прежнему не могла ничего изменить.
Глава 20. Как общество набиралось знаний
Однажды в обществе Справедливости и Равенства был объявлен конкурс на самое интересное сочинение на тему «О чем мы не знаем?». В условиях конкурса требовалось привести самые актуальные теории, самые сенсационные открытия, и самые сногсшибательные факты о проблемах демократии. Все активные барамуки, которым было, что поведать общественности, кинулись строчить статьи о необходимых для общества знаниях. «Наши власти не умеют считать и не могут нормально поделить апельсины! Закон не соблюдается!! Нет порядка, нет справедливости, нет равенства!! Нет демократии в конце концов!!! Кругом недочет апельсинов!!! Тут нехватка, там нехватка – кругом одна нехватка!!! Обезьяны дерутся из-за маленькой дольки, а власти ничего не делают, чтобы обеспечить общественность нормальным заработком!» – писали барамуки и соревновались в объёме изложенного материала.
Чем больше в сочинениях излагалось проблем, тем больше оно набирало плюсов. Третье место заняло сочинение, поводящее вывод "Во всём виновата Верховная – она не умеет считать, и поэтому не может выдать разделюкам их доли, чтобы они правильно распределили каждому по пять апельсинов!". Второе заняло сочинение с выводом "Во всём виновата Верховная и её разделюки – они все сплошь не умеют считать, и она недодаёт им, а они ещё больше недодают нам, и пока они не научатся, нам по пять апельсинов не видать!". Первое место заняло сочинение, заканчивающееся выводом: "Всё вокруг сплошь придурки, от Верховной до твоих соседок-барамук, уважаемый читатель, и они все не умеют считать, и не могут избрать тех, кто умеет, и пока они все не поумнеют, ничего не изменится. Ну ты-то нормальная обезьяна и всё понимаешь, и если бы все были такие, как ты, то каждый бы давно уже имел по пять апельсинов!" Это сочинение понравилось каждому больше всех, и каждый поставил свой плюс, кроме Умеющей Считать до Бесконечности.
Сама Умеющая Считать до Бесконечности представила на конкурс свою теорию счёта со всеми своими открытиями. Начиналась её работа так: "Все знают, что всех обманывают, но никто не знает, какова в этом собственная вина. А виноватых надо начинать искать с самих себя, но никто этого не хочет делать, потому, что чем меньше знает, тем больше уверен в том, что всё знает лучше всех".
Далее шла статистика опросов и сделанных из них выводов, на основе которых выводилась главная мысль: "Нельзя правильно поделить апельсины, если сами права на раздел неправильно распределены. Если участник не умеет правильно считать, но получает право голосовать за то, чего не понимает, то этим самым он обделяет других. Потому, что если он не отвечает за свой выбор, то может сделать неправильный, который приведёт к обделению и его, и того, кому по его вине придётся страдать....".
Однако, сочинение Умеющей Считать до Бесконечности не получило не только ни одного плюса, но и ни одной рецензии – ни хорошей, ни даже плохой. Создавалось впечатление, как будто её сочинение просто не участвовало в конкурсе.
Умеющая Считать до Бесконечности лично проверяла, выложена ли её работа среди остальных, и убеждалась, что выложена, однако эффект невидимки продолжал оставаться. Всё это было странно, так как она рассчитывала хотя бы на критику (и готовилась от неё отбиваться), однако не получала даже и этого. В конечном итоге конкурс закончился, победителей наградили, а Умеющая Считать до Бесконечности так и осталась чувствовать себя не участвующей.
В остальном конкурс наделал много шума, и успех мероприятия мотивировал общество через некоторое время провести новый конкурс на эту тему. Была объявлена тема «Чего мы ещё не знаем?», и снова заданы условия привести ещё более актуальные теории, сенсационные открытия, и сногсшибательные факты. Ибо демократическое общество не должно стоять на месте, а должно всё время стремиться к новым знаниям. И снова барамуки, которым было, о чём ещё поведать, кинулись строчить то, что забыли добавить в прошлые работы.
Умеющая Считать до Бесконечности снова предоставила свою теорию, в надежде, что, может быть, хоть в этот раз будет хоть какая-то реакция. И реакция в этот раз появилась:
– А это всё уже было, это нам не интересно, давай что-нибудь новое! – сказали судьи конкурса.
– Так значит, вы всё же заметили мою работу, а что же вы тогда никак на неё не отреагировали?
– А на что там надо было отреагировать – мы что-то не помним?
– Так если вы не помните, о чём там, то, как же вы смогли запомнить, что это было?
– Мы не помним, о чём там было, но помним, что это было!
– И что же вам всё-таки тогда запомнилось?
– Да просто: мы помним, что там было что-то непонятное, а что именно, мы не запомнили.
– Ну так если вы не помните, о чём там, то зачем вам тогда новое, если для вас старое всё равно как новое будет?
– Нет, если мы не запомнили, значит, там было не интересно. А запоминать, что именно, мы не обязаны. И заново читать, чтобы вспомнить то, что от вспоминания интереснее не станет, нам тоже, знаешь ли, не интересно!
– А как же вам могла оказаться неинтересна самая актуальная мысль по теме, на которую вы сами же и устроили конкурс?
– А что там было актуального – мы даже не поняли, о чём там вообще? И зачем тратить время на то, что непонятно, когда есть куча работ, где всё понятно и интересно?
– А как же вы определили, что вам непонятно потому, что это не актуально, а не потому, что это просто выше вашего понимания?
– Ну что значит – как определили? Взяли и определили. А как надо ещё было определять?
– Ну так вы бы привели свою критику. Я бы на неё ответила. И если бы мне нечего оказалось ответить, то тогда да – было бы понятно, что проблема в моей работе. А если бы возразить оказалось нечего вам, тогда бы вы приняли мои доводы. А дальше бы ответили на вопрос, как могут быть не самыми актуальными в данной ситуации те выводы, которые я сделала в своей работе? И если на этот вопрос не сможете ответить, то тогда извольте признать, что моя работа самая актуальная. А как ещё иначе можно определять?
– Не-е-е, мы так не хотим. Мы хотим так: нравится – читаем, не нравится – бросаем, и идём читать то, что нравится. И не перед кем чтобы не отчитываться за то, что нравится. Потому, что у нас свободное общество, и никто никому ничего не обязан.
– Тогда зачем вы написали в условиях конкурса, что вам нужны самые сенсационные открытия, если вы не способны адекватно отреагировать на то, что вам предоставляют? Написали бы «Самые сенсационные открытия в пределах нашего понимания и ничего сверх этого»?
– Наш конкурс – как хотим, так и пишем! А не нравится – не участвуй и создавай свой.
– То есть вы отказываете мне в возможности участвовать в вашем конкурсе?
– Ну почему же? Ты можешь участвовать наравне со всеми, просто придумай что-то новое!
– Что значит – придумай новое??? Как можно придумать новую правду? Ведь правда на то и правда, что её вторую придумать нельзя! Это ваши «сенсационные открытия» можно придумывать бесконечно в разных комбинациях, а правда может быть только одна! Поэтому вы должны принять мою работу такой, какая была, и отреагировать так, как полагается реагировать.
– Это всё отговорки, потому, что ты не можешь сочинить ничего нового, в то время, как вокруг целая куча авторов, куда более интересных и плодовитых!
– И как же вы определили, что это я не могу написать ничего актуального, а не вы не можете понимать актуальность?
– Ну что значит «Как определили»? Взяли и определили! Это ж видно: ты не продуктивная, в отличие от других авторов, и ты это знаешь, и ты им завидуешь, потому, что им все плюсы ставят, кроме тебя! И потому это всё твои отговорки, и не надо ничего говорить – мы точно знаем! А если ты не можешь ничего нового написать, значит, ты не интересная, а работы неинтересного автора тем более читать не хочется! И работу мы твою не примем, и больше ничего знать не хотим! – ответили судьи конкурса, и зажав пальцами уши, отвернулись.
Так работа Умеющей Считать до Бесконечности была дисквалифицирована, что всем показало, что она не только не интересна, но и не продуктивна. А самой ей, если она потом пыталась с кем-то спорить, говорили: "Если ты такая умная, то где же твоё признание?".