Роберта Вустерова
Куклы мадам Баттерфляй
Глава тринадцатая. Душитель в белом балахоне
За дверью никто не стоял.
Не встретив сопротивления, она легко, без скрипа открылась, и Макс ослеп от яркого света.
После темного коридора зрение возвращалось медленно. Опасаясь нападения, он напряженно всматривался в белесую пелену. Сначала из тумана выплыла мебель. Справа – высокий комод с выпуклыми ящиками, два шкафа, овальный стол со стульями. Слева – широкая кровать, прикроватный столик. «Ма-а-а-кс», – вдруг прошептала Лиза дрожащим голосом и дернула его за руку. Прямо напротив них шевелилось что-то неясное. Макс замер. Мутное пятно, отливающее голубым, зеленым и розовым, тоже застыло, будто почувствовало, что за ним наблюдают. Макс прищурился. В искрящейся дымке прорезались детали, пятно обрело форму, и он чуть не засмеялся. На противоположной стене меж двух раскрытых окон, сквозь которые в комнату били солнечные лучи, висело огромное, от пола до потолка, зеркало в деревянной раме. Он помахал отражению Лизы и, когда отражение ответило ему тем же, облегченно вздохнул. Похоже, кроме них, здесь никого нет. Старуха и тот, второй, загадочным образом исчезли.
Он осмотрелся. Таких больших комнат он никогда не видел. Несмотря на старинную, внушительных размеров мебель, спальня выглядела полупустой. Казалось, в ней поместится еще куча разных предметов, и все равно останется свободное место.
Побывавший в гостиной смерч прошелся и по спальне. Ящики комода были выдвинуты, украшенные резными завитушками створки платяного шкафа открыты, стулья стояли вкривь и вкось. Но больше всего досталось высокой железной кровати с круглыми шарами на спинке. Ее покрывало было сбито и свисало до самого пола, подушки слетели вниз, а саму кровать сдвинули так, что она перегородила комнату, закрыв от посторонних взоров левый дальний угол.
От погрома уцелел лишь прикроватный столик.
На этом столике и овальном столе, на комоде и на полках за стеклянными дверцами второго шкафа – старинного буфета стояли, сидели и лежали куклы.
Макс похолодел. Катя среди них? Он сейчас ее найдет? Но тут Лиза снова сдавила его пальцы так, что стало больно. Приоткрыв рот, девочка уставилась на платяной шкаф, и на ее лице отчетливо читался ужас. Несколько мгновений он не мог понять, что напугало бесстрашную Галкину. Но потом испугался и сам. На внутренней стороне открытой дверцы шкафа висело зеркало, в котором отражался тот угол спальни, что скрывался за развороченной кроватью. Зеркалу, как и шкафу, было, наверное, лет сто. Его поверхность отливала бурыми пятнами, покрытие кое-где вовсе отслоилось, поэтому отражение расплывалось, дальнюю часть угла вообще невозможно было рассмотреть. Но Максу хватило и того, что было видно.
В углу на полу неподвижно лежали чьи-то ноги в светлых брюках.
Макс выпустил Лизину руку, шагнул вперед и заглянул за кровать.
Жуткая картина открылась его глазам. На полу, на пушистом желтом коврике вытянулось во весь рост тело женщины с растрепанными седыми волосами. Над телом, не подававшим признаков жизни, стояла на коленях фигура в белом балахоне. Ее длинные, прикрытые одеждой пальцы шевелились у старухи под подбородком.
– Ой! – взвизгнула Лиза. – Он ее душит!
Неизвестный повернул к подросткам голову и рывком вскочил на ноги. Макс вздрогнул. На темном, почти черном лице душителя ярко блестели белки глаз. Максу захотелось зажмуриться, и он вцепился в шар на спинке кровати. Несколько мгновений подростки и тип в балахоне, не шевелясь, смотрели друг на друга. Потом злодей взмахнул рукой, скакнул к открытому окну и с ловкостью циркового акробата выпрыгнул на улицу.
– А-а-а! – раздался снаружи крик Тимофея.
Макс бросился к окну. Виноградная была пуста: ни Тимофея, ни душителя, ни мирных, ни о чем не подозревающих прохожих. Лишь вдали шевелился, будто под сильным ветром, жасминовый куст.
Мы вспугнули маньяка, догадался Макс. Настоящего маньячного маньяка, который не успокоится, пока кого-нибудь не убьет. Ему не удалось придушить старуху, поэтому он утащил Галкина.
Макс смел в сторону цветочные горшки и вспрыгнул на подоконник.
– Тимоша! – раздался испуганный крик Лизы. – Макс, он напал на Тимошу?
Девочка стояла рядом, выискивая глазами брата.
Макс согнул ноги, чтобы сильнее оттолкнуться и перемахнуть росший прямо у стены большой куст.
– Тимоша! – опять закричала Лиза, толкая Макса в бок. – Пусти меня, я хочу вылезти.
Макс нагнулся к Лизе, чтобы помочь взобраться наверх, и в этот момент кто-то цапнул его за щиколотку.
Он дернул ногой. Щиколотка освободилась.
– А-а-а! – снова раздалось снаружи. – Ты чего лягаешься! Я и так на этих кирпичах еле стою.
Над подоконником выросло рассерженное лицо Тимофея.
– Что происходит? ОЖИВЛЯТЕЛЬ нужен?
Увидев, что сестра и друг в порядке, Галкин расплылся в улыбке.
– На кукол вы не похожи, значит, не нужен. А кто на меня упал? Он сам вывалился, или вы его выкинули?
– Сам выскочил, – мрачно заявил Макс, спускаясь обратно в комнату. – Ловкий, гад, как кошка, ни одного горшка не сшиб. Ты его рассмотрел?
– Не успел. Он меня свалил и сразу за кусты метнулся. Странный какой-то. В платье. Спортсменка, наверно. Чемпионка мира по прыжкам на людей… Эй, Лизка, ты что делаешь?
Макс обернулся. Убедившись, что с братом ничего не случилось, Лиза мгновенно успокоилась. Куда больше, чем брат, ее интересовала сейчас лежащая на полу женщина. Склонившись над ней, девочка прижала к ее шее два пальца, потом на цыпочках вернулась к окну.
– Пульс есть, – деловито сообщила она. – Дыхание ровное. По-моему, она в обмороке.
– Старуха лежит на полу в обмороке? – изумился Тимофей. – Что вы с ней сделали?
– Да ничего мы с ней не делали, – рассердился Макс. – Тип, который тебя сбил, чуть ее не задушил. Мы помешали.
– Как у вас тут интересно, – с завистью произнес Тимофей. – Я кирпичи приволок, чтобы узнать: живы вы или уже нет. А вам моя помощь, оказывается, и не нужна. Вы бабку спасаете. Могли бы мне и позвонить.
– Да не успели мы позвонить, – отрезал Макс. – Ты когда в первый раз заорал, мы решили, что душитель напал теперь на тебя. Из комнаты же не видно, что ты у стены под кустом валяешься.
Тимофей засопел.
– А лягался зачем?
– Откуда я знал, что это ты. А ты зачем меня схватил? Попугать решил?
– Кончайте трепаться, – оборвала их Лиза, доставая сотовый. – У нас тут, можно сказать, почти труп. Куда мне звонить сначала? В «скорую» или в полицию?
– Какой труп?! Где труп?! – раздался сзади сиплый голос.
Макс и Лиза оглянулись. Тимофей, пыхтя и извиваясь всем телом, вскарабкался коленями на подоконник.
Старуха сидела на полу, опираясь сзади на руки, и вид у нее был абсолютно здоровый и даже воинственный. Она с подозрением осмотрела подростков, помолчала немного, будто что-то соображая, а потом открыла рот и закричала.
– Грабят! Убивают! Помогите! – вопила она, тряся головой. – Стыд потеряли! Теперь и в окна лезут! Бандиты! Милиция! Милиция!
Макс растерялся. Тимофей, с которого старуха не спускала глаз, начал медленно сползать обратно на улицу. Ему до жасминового куста ближе, чем нам, позавидовал Макс.
Положение спасла Лиза.
– Мы не грабители, бабушка, – затараторила она, опустившись на пол рядом с женщиной. – У вас входная дверь была открыта, мы и зашли водички попросить. Жарко, очень пить захотелось. А вы тут в обмороке. Мы подумали, вам помощь нужна.
Старуха медленно обвела девочку взглядом.
– Хорошенькая, – вздохнула она, ткнув в ее сторону пальцем, – Мне нравишься. Только великовата. А твоя физиономия мне почему-то знакома, – она вновь повернулась к Тимофею. – Какой-то ты подозрительный. Это ты зачем на окно залез?
– Давайте мы поможем вам встать, – быстро произнес Макс, решив, что бабку нужно от друзей отвлечь. – Вы как себя чувствуете?
– Как я могу себя чувствовать, когда меня каждый день грабят и убивают! – возмутилась старуха. – Убивают и грабят! Ничего не осталось, ничего. Сегодня зачем-то последнее унес. И других еще подослал. Рожи разбойничьи, и все чего-то хотят, хотят…
С помощью Макса и Лизы женщина поднялась на ноги. Тимофей, видимо, сообразив, что пока им ничто не угрожает и что удирать вообще-то стрёмно, слез в спальню, но на всякий случай держался у старухи за спиной, старательно избегая ее взоров. Но она уже не обращала на него внимания. Кряхтя и поправляя встрепанную прическу, жертва душителя расхаживала по комнате. Макс наблюдал за ней и думал, что она совсем не похожа на ту сгорбленную бабку с клюкой, какую описывал Галкин. Может, в этом доме живут две бабки-близняшки? Только одна сильно напоминает Шапокляк из мультика, а вторая – вот эта, в розовой блузке с развязанным бантом и светлых полосатых брюках – вполне симпатичная современная старушка. Лица у них одинаковые, Тимофей и спутал одну с другой.
Высокая, прямая как жердь, женщина смотрелась, конечно, странно, но совершенно безобидно. Опасности от нее исходило не больше, чем от одуванчика. Макс уже сомневался, что она вообще способна кому-нибудь навредить. Лиза, глядя на «одуванчика», тоже расслабилась. И лишь Тимофей сохранял прежнюю настороженность. Он зорко следил за старухой и, кажется, был готов прыгнуть на нее сразу же, как только она сунет руку в карман.
Но «одуванчику» было не до них.
– Ноги моей в этом городе не останется, – бормотала она, грозя неведомому врагу сморщенным кулачком. – Уеду прямо сейчас. Соберусь и уеду, пусть потом меня ищет. Пускай поволнуется – сам виноват.
Пользуясь тем, что старуха не могла устоять на месте, Макс поворачивал за ней голову и всматривался в кукол. После темпераментного рассказа Тимофея он ожидал увидеть чуть ли не штабеля несчастных, злодейски обращенных в куклы девочек. Правда, в городе они с весны не пропадали, лишь Катя сегодня. Но ведь старуха могла орудовать ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ и в других местах.
Кукол было много. Самых разных. Маленьких и не очень. Изящных фарфоровых статуэток и примитивных тряпичных оберегов. В нарядах из позапрошлого века, в джинсах и бомберах, в национальных костюмах, с ангельскими крылышками, в шляпах и плащах волшебников из «Гарри Поттера». Ни одной, похожей на Катю, среди них не было.
Не будь поблизости бабки, он бы понажимал ОЖИВЛЯТЕЛЬ – вдруг все-таки найдутся превращенные. Но это вряд ли. У Тимофея всего-навсего зашкаливает воображение. Старуха превратила его в куклу с перепугу. Вернулась домой, а в спальне рыжий пацан шарится. Кнопка для нее – как перцовый баллончик против грабителя. Да и зачем ей похищать маленькую девочку? У нее и так кукол завались. Не знает она, где Катя.
– А еще клялся, что никогда не даст меня в обиду, – продолжала ворчать старуха. – И, пожалуйста! Ко мне лезут и лезут все, кому не лень.
– С вами все в порядке? – громко перебил ее Макс. – Если наша помощь вам больше не нужна, мы пойдем.
Старуха немедленно остановилась, развернулась и впилась в него глазами. Ее маневр ему не понравился. Она определенно что-то задумывала. Он кивнул Галкиным и пошел к двери.
– Подожди, – прошипел Тимофей, – мы же с ней не поговорили.
– «В ясный день желанный пройдет и наше горе», – внезапно громко пропела старуха и ухватила Макса за локоть. – Ах, на сцене меня просто заваливали цветами. В арии Чио-Чио-Сан от моего сопрано лопались хрустальные бокалы… Зовите меня мадам Баттерфляй.
– Попандос, – пробормотал Тимофей.
Глава четырнадцатая. Старуха смывается
Отцепившись от Макса, мадам Баттерфляй подошла к окну, отломила от кустика герани красный цветок и воткнула себе в волосы. «Я еще и Кармен пела, – кокетливо объявила она. – Вы хорошо учитесь в школе? Знаете, кто такая Кармен?»
Макс утвердительно покивал головой. Он готов был подтвердить что угодно, лишь бы побыстрее отделаться от старухи и выбраться из ее дома. У него не осталось сомнений, что у бабки от потрясений снесло крышу.
Зря он уступил уговорам Тимофея и притащился на Виноградную. Здесь ловить нечего. Галкин, конечно, не врал, когда рассказывал о своем приключении. Мадам Баттерфляй, может, и была той злодейкой, что превратила его в куклу. Но из этого вовсе не следует, что она виновата и в исчезновении Кати. И вообще, нет никаких доказательств, что именно старуха похищала девочек весной. Тимофей просто заигрался в сыщика. Наткнулся на странную тетку, стал за ней следить и нафантазировал себе преступление, которого не было. А потом приплел к своей фантазии Катю.
Тимофей так горячо доказывал правильность своей гипотезы, что Макс ему поверил. И совершенно напрасно. Если бы не поверил, Катю уже, наверно, искал бы весь город. Может быть, ее даже уже нашли.
Он взглянул на друзей.
Брат и сестра, видно, еще не сообразили, что из-за мадам Баттерфляй теряется много драгоценного времени, и уходить не собирались, все еще надеясь что-нибудь у нее выведать. Правда, вид у Тимофея был напряженный. Пока старуха бродила взад-вперед по комнате, он старался не отходить далеко от раскрытого окна. Нетрудно было догадаться: Галкин так боится потерять ОЖИВЛЯТЕЛЬ, что при малейшей угрозе для кнопки повторит трюк душителя в балахоне. Лиза, наоборот, чувствовала себя как в супермаркете. Она переходила с места на место, надолго останавливаясь то тут, то там, чтобы рассмотреть какую-нибудь статуэтку, дотронуться до понравившейся куклы.
Что ж, пускай остаются. Макс уйдет один.
Но оказалось, у мадам Баттерфляй были на него свои планы.
Она глянула на себя в зеркало, завязала бант, поправила цветок и помахала перед лицом воображаемым веером. Потом, явно удовлетворенная увиденным, повернулась к Максу.
– Ты кажешься мне воспитанным и культурным мальчиком. И пришел как раз вовремя. Сейчас я на минуточку удалюсь, а потом ты поможешь мне донести чемоданы до автовокзала.
Пропев «У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак поймать», она выскользнула из спальни.
– Что за бред? – удивился Тимофей.
– Разве не видишь? – хихикнула Лиза. – Мадам Баттерфляй считает, что твой воспитанный и культурный друг, в отличие от нас, не бандит. Поэтому она доверит ему дотащить ее чемоданы до межгорода. А туда, между прочим, шесть кварталов.
– Плевать мне на ее доверие, – разозлился Макс. – Пусть сама тащит. Кати здесь нет, и бабку спрашивать не о чем. Я пошел в полицию.
– Потерпи еще немного, – попросил Тимофей. – Мы столько сюда топали, жалко уходить, совсем ничего не узнав. Может, она прячет Катю в другом месте. Давай, Лизка попробует ее разговорить, у нее хорошо получается болтать с незнакомыми.
Позже, вспоминая приключения на Виноградной, друзья спрашивали Макса, почему он не ушел. Ответа у него не было. Если бы, махнув рукой на мадам Баттерфляй, он немедленно отправился в полицию, брат и сестра пошли бы с ним. Но тогда Тимофей не нашел бы сумку, Лиза не разгадала тайну желтой тряпки, и все события развивались совсем по-другому.
Минуточка старухи затягивалась. Макс подошел к шкафу со стеклянными дверцами. Всю среднюю полку занимали ведьмы. Старые и уродливые, молодые и красивые, в широких темных плащах, в остроконечных шляпах, в руках у каждой метла. С полей шляп свисали клочки паутины, за плащи цеплялись летучие мыши…
– Не понимаю, – унылым тоном сообщил Тимофей. Наклонившись над овальным столом, он рассматривал куклу с большими, заостренными, как у эльфов, ушами. – Почему старуха называет себя мадам Баттерфляй?
– Твоя бабка, похоже, лет сто назад была оперной певицей, – ответила Лиза. – «Кармен», «Чио-Чио-Сан» – это оперы, названные по имени главных героинь. У «Чио-Чио-Сан» есть еще другое название – «Мадам Баттерфляй».
– И о чем эти оперы?
– О несчастной любви. И Кармен, и Чио-Чио-Сан в конце умирают.
– Трындец, – Тимофей скорчил кислую гримасу. – Почему все оперы про несчастную любовь и смерть? Три часа поют, а потом главная героиня склеивает ласты. Кому нравится на такое смотреть? Будто на свете больше нет ничего интересного.
– Ну, там не только про любовь, – рассеянно возразил Макс. Он разглядывал хмурую кривозубую ведьму в фиолетовом одеянии и гадал, что произошло бы, если бы ее удалось оживить. – В «Кармен» еще про бой быков и тореадоров.
– Тебя никто не заставляет слушать оперы, – заметила Лиза. – Смотри балеты. Они заканчиваются хорошо.
– Гори, ведьма, гори, – пробормотал Макс.
– Знаешь что? – продолжила Лиза. – Давай уговорим мамусю свозить нас на зимние каникулы в Москву. Там по рассказу Конан Дойля поставили балет «Шерлок Холмс». «Мысли» Холмса изображаются шляпами на ногах танцоров. Тебе понравится. …Макс, ты хочешь сжечь куклу?
– Что? – переспросил Макс. – Да нет, я просто вспомнил одну книгу, недавно читал. Ее по-разному называют. Или «Гори, ведьма, гори». Или – зацени – «Дьявольские куклы мадам Мэндилип».
– Честно? – разинул рот Тимофей.
– Я ее читала, – воскликнула Лиза. – В ней много всего: и ужастик, и детектив, и мистика. Колдунья переселяет души живых людей в кукол, и те начинают всех убивать. Если хочешь, Тимоша, я дам почитать, она у меня на букридере.
– Мальчик! – раздался сзади голос старухи. Она стояла у двери и подзывала к себе Макса пальцем. – Мне нужна твоя помощь.
– Иди-иди, – шепнул Тимофей, – и попробуй ее минут на пять задержать. Мы на ОЖИВЛЯТЕЛЬ понажимаем.
Когда мадам Баттерфляй и Макс, тащивший за собой два чемодана на колесиках, вернулись в спальню, Тимофей и Лиза стояли у комода. Судя по тому, что в комнате, кроме Лизы, других девочек не было, ОЖИВЛЯТЕЛЬ, как и думал Макс, никого не оживил. Оставив груз у кровати, он подошел к друзьям. Половину комода занимало кукольное царство. На мягком диванчике, обитом тканью в синий цветочек, лежали голубые подушки. На круглом одноногом столике стоял чайный сервиз. В сахарнице виднелись кусочки настоящего сахара, в сливочник были налиты сливки, а на блюдцах рядом с чашками лежали крохотные ложки. Была в этом царстве и кровать под балдахином, державшимся на четырех резных столбиках. Простыня и подушка на ней были смяты, будто на них недавно кто-то лежал. Макс вспомнил куклу Тимофея: для этой кровати он был великоват. Но Катя была на голову ниже Галкина и, превращенная в куклу, здесь поместилась бы.
Тимофей прав. Нельзя уходить, не задав ни одного вопроса.
Лиза не заставила себя ждать.
– У вас так много кукол, мадам Баттерфляй, – восхищенно произнесла она. – Вы их коллекционируете или еще с ними играете? Тут на комоде настоящая кукольная комната.
– Люблю играть, – мечтательно улыбнулась женщина. – Безумно люблю. Не наигралась в детстве. Вот только братец ругает. Говорит, от моих забав одни проблемы.
– Здесь все ваши куклы? – продолжала допытываться Лиза. – Может, есть еще другие. Пожалуйста, покажите, мне так интересно!
Старуха открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же резко его захлопнула и плотно сжала челюсти. Лицо ее помрачнело. Когда она заговорила, от мечтательного тона не осталось и следа.
– Нет у меня больше ничего, – отрезала она. – Все здесь. И не будем, деточка, тратить время на разговоры. Я уезжаю, мне нужно собраться.
Сборы были на удивление недолгими. Открыв один из ящиков комода, мадам Баттерфляй выгребла его содержимое в маленький чемодан, в большой пошвыряла платья, юбки, блузки и толстую кофту, взяла в руки огромную сумку, которую называла незнакомым словом «ридикюль», встала посередине комнаты и сообщила, что готова.
– Надо еще окна закрыть, – заметила Лиза.
– Закрой, – согласилась женщина. – И клетку с попугаем накрой шалью, она в гостиной на стуле висит. Черушу заберут завтра.
В этот момент в комнате раздался мелодичный перезвон. Звонил старинный будильник, стоявший на столике у кровати. Медный молоточек звонко бил по медным тарелкам, заглушая тиканье. Циферблат помещался в большом мяче, который держала в руках фарфоровая кукла. Макс, не обративший раньше на будильник внимания, обмер. Обнимавшая мяч голубоглазая девчушка в чепчике, с кудрявыми светлыми волосами как две капли воды походила на Катю. Он впился в статуэтку глазами. Нет, конечно, это не она.
Молоточек ударил по тарелкам в последний раз и застыл. Большая стрелка будильника показывала на двенадцать, маленькая стояла на единице. Если древний хронометр не врал, до возвращения родителей оставалось девять часов.
Старуха на мгновение задумалась, затем схватила будильник и со словами «Марфушу заберу» сунула в ридикюль. Максу доверили большой чемодан, Лизе – маленький. Тимофею, который по-прежнему вызывал у хозяйки большие подозрения, не доверили ничего. «Присядем на дорожку», – приказала мадам Баттерфляй. Все уселись кто куда и немного помолчали. «Ну, с Богом!», – сказала женщина и в последний раз окинула спальню взглядом.
– А это еще что такое? – удивилась она, указывая пальцем под кровать.
Из-под пледа, которым была накрыта кровать и который свешивался почти до пола, выглядывал кончик какой-то желтой тряпки.
– Что за тряпка? Это не мое. Фу, какая гадость! Даже дотрагиваться не хочу. Заберите с собой, выбросите потом куда-нибудь.
Тимофей сунул по плед голову. «Здесь еще сумка какая-то, – сообщил он. – Черная».
– Сумка тоже не моя. Это все бандитское имущество. Все, все забирайте. И поскорей. Я опаздываю.
Она вышла из комнаты. За ней последовала Лиза, за Лизой – Макс. На пороге он оглянулся, чтобы поторопить Тимофея, и увидел странную картину. Галкин сидел на полу над раскрытой сумкой и застывшими глазами глядел на что-то внутри. «Ты что там нашел? – спросил Макс. – Пойдем, позже разберемся». Тимофей очнулся, сунул в сумку желтую тряпку, застегнул молнию и поднялся на ноги.
Все шесть кварталов до автовокзала мадам Баттерфляй и подростки шли пешком. Старуха ни в какую не захотела брать такси: то ли жадничала, то ли считала всех таксистов грабителями и убийцами. Прижимая к груди ридикюль и обмахиваясь веером, она бодро шагала впереди, задавая шествию темп. Макс и Лиза держались сзади. Едва они вышли из дома, рыжая заноза налетела на Макса с вопросами. Заметив, как изменилось его лицо, когда зазвонил будильник, она хотела выяснить причину.
Добившись своего, Галкина пожелала увидеть Катину фотографию. Макс покорно достал телефон. На экране сестренка смеялась, высунув язык. В желудке у Макса что-то тяжело заворочалось.
– Да они и правда очень похожи, – Галкина удивленно потрясла головой. – Теперь я представляю, как Катя выглядит. Надо будет еще Тимоше рассказать. А то мы ее ищем, а какая она, знаешь только ты.
Она обернулась к брату. Тимофей опять от них отстал. Усердно о чем-то размышляя, он еле передвигал ноги и то и дело спотыкался на выбоинах в асфальте. Когда Макс или Лиза просили его не спать на ходу, он крепче брался за сумку и прибавлял шаг, но вскоре снова начинал тормозить.
На автовокзале мадам Баттерфляй купила билет на ближайший рейс в сторону побережья. Посадку уже объявили, и старуха заторопилась.
– Я пойду попудрю носик, а вы пока постерегите вещи, – распорядилась она.
– Я с вами, – пискнула Лиза самым невинным своим голосом. – Не хочу оставлять вас одну, вдруг вам опять станет плохо.
Через несколько минут Макс и Тимофей сунули чемоданы мадам Баттерфляй в багажный отсек большого междугороднего автобуса. Она показала контролеру билет, поднялась по ступенькам и заняла место у открытого окна.
Двери закрылись. Взревел двигатель. И тут путешественница высунула в окно голову и поманила к себе Макса. В нем вспыхнула безумная надежда. Сейчас он узнает о Кате что-то очень важное. Он подскочил к окну и привстал на цыпочки, чтобы не упустить ни слова.
– У меня хорошая память на лица, – прошептала старуха, хитро улыбаясь. – Твоего дружка я сразу узнала. И кто ты, догадалась. Вы с сестренкой очень похожи. Ты ведь ее ищешь? Катеньку?
Автобус тронулся и стал набирать скорость.
– Вы знаете, где она? – закричал Макс. – Скажите мне, где Катя?
Автобус покатил быстрее. Ухватившись за окно, Макс бежал рядом.
– Пожалуйста, скажите, где она, – умолял он, чуть не плача.
– Забрали ее, – со злостью выпалила мадам Баттерфляй. – Явился ни свет, ни заря, наорал на меня и забрал. Все учит меня, учит…
– Кто, кто забрал? – крикнул Макс, начиная отставать.
Губы мадам Баттерфляй шевельнулись, но за ревом двигателя Макс не расслышал, что она сказала. В отчаянной попытке ее задержать, он ударил кулаком по железному боку. Водитель в ответ рассерженно бибикнул и нажал на газ. Впрочем, перед самым выездом с вокзала ему пришлось притормозить, чтобы пропустить несущиеся по улице машины. Макс и подбежавшие к нему Лиза с Тимофеем рванули вперед, но тут автобус вклинился в поток и исчез за поворотом.
