Роберта Вустерова
Куклы мадам Баттерфляй
Глава девятая. Ведьмины забавы
– Значит, так, – произнес Тимофей и глубоко вздохнул. – У нас в городе живет вредная старуха.
Выпалив это, он снова вздохнул и замолчал.
– И это вся твоя тайна? – возмутилась Лиза. – Вредных старух только в нашем подъезде три.
– Не перебивай, – остановил Лизу Макс.
– Точно, не перебивай, – сказал Галкин, – а то не буду рассказывать. Ты, Лизка, ничего не понимаешь. Таких старух в нашем подъезде нет. И нигде больше нет. Потому что моя умеет превращать маленьких девочек в кукол, а кукол обратно в девочек.
– Откуда ты знаешь? – потрясенно спросил Макс. Он почему-то сразу поверил Тимофею и ужаснулся, представив себе Катю в виде куклы.
– Я за ней следил, – гордо ответил Галкин.
– Ну да, – засмеялась Лиза и повернулась к Максу. От смеха на ее носу подпрыгивали веснушки. – Я говорила, что Тимоша вообразил себя сыщиком? Он следит за людьми, которые кажутся ему подозрительными, и все записывает в блокнот. Уже шесть блокнотов извел.
– Лизка! – угрожающе прошипел Тимофей.
К удивлению Макса, рыжая заноза тут же заткнулась.
Ее брат посопел, видимо, дожидаясь абсолютной тишины, а когда убедился, что слушатели готовы, продолжил с вопроса:
– Помните, осенью в городе пропали две девочки?
«Еще бы не помнить, – подумал Макс. – Мама тогда ни о чем другом говорить не могла. За Катю боялась. Да весь город на этом помешался».
***
Прошлой осенью – не поздней, слякоти еще не было – в городе ни с того, ни с сего потерялись две маленькие девочки. Первой в яркий солнечный день исчезла шестилетняя Ирочка Макарова. Только что под присмотром мамы играла в прятки – и вот ее нет, будто в воздухе растаяла. Мама с толпой сочувствующих в панике обыскала весь парк, к поиску подключились полиция и волонтеры… На следующий день Ирочка нашлась все у той же детской площадки. Как ни в чем не бывало вышла из-за деревьев и побежала к другим детям. Что с ней случилось, где она была целые сутки, так и не узнали.
Через неделю история повторилась точь-в-точь с пятилетней Варей Тимошиной. К этому времени перепуганные мамы буквально не спускали с детей глаз. Мама Вари потом убивалась, что выпустила дочку из виду всего на минуту: когда та забежала за надувную горку, глаза ослепили солнечные лучи. Через день нашлась и Варя. Просто возникла из ниоткуда, живая и здоровая.
***
– Первая девочка потерялась и нашлась рядом с детской площадкой в парке на Космонавтов, – повествовал Тимофей. – Когда исчезла вторая, я на следующее утро засел на площадке в пластиковом домике и стал ждать. Предположил, раз первая нашлась здесь через сутки, то и со второй может быть так же. На площадке никого не было. Дождь лил, да и не гуляли особо в эти дни с детьми. Хорошо, в домике было сухо, а я запасся пепси и бутербродами. Досидел так почти до вечера. Уже начинало темнеть. Я дожевывал последний бутерброд, когда в домик сунулась какая-то бабка.
Кажется, она меня не разглядела. В домике было уже совсем темно, я сидел скрючившись в самом углу. Бабка, видно, почувствовала, что домик занят, и почесала к туалету. Мне хорошо было ее видно.
Она была одета в темное пальто и дурацкую шляпу с пером. В одной руке зонт, в другой – сумка. Эту сумку я потом долго вспоминал. Понимаете, она была небольшой, пятилетняя девочка там бы не поместилась, даже если бы скрючилась, как я в домике. И несла сумку бабка легко.
– Не отвлекайся, – заметил Макс. – Зашла она в туалет, и что дальше?
– Сумка – это важно, ты просто еще не понял. В туалете она пробыла минуту, не больше. Но в эту минуту там вспыхнуло что-то очень яркое. Словно в темной комнате зажгли и тут же выключили фонарик. Бабка сразу вышла из туалета и быстро почесала по дорожке к пруду.
Я было полез из домика, но тут на площадку завалились волонтеры. Те, что девочку искали. Целая толпа. Кто-то зашел в туалет. И сразу поднялся крик. Все забегали, зазвонили по телефонам. Полиция приехала, «скорая». Вокруг орут: «Варя Тимошина нашлась!» Я и не стал высовываться.
– Ты никому не сказал, что видел? – спросил Макс.
– Сказал – своей сестре. Хотел реакцию проверить. Спросил, не рассказать ли все мамусе.
Макс посмотрел на Галкину и поразился ее серьезному виду. Будто до сих пор она придуривалась, а сейчас, наконец, стала настоящей.
– Мы с Тимошей неделю голову ломали, – сообщила Лиза. – История-то – из жанра фэнтези. Доказательств никаких. Все, что видел мой брат, – это бабка, которой захотелось в туалет, и вспышка. Вспышку легко на дождь списать. Типа молния блеснула. Из домика туалет виден плохо, он поодаль от площадки стоит. Может, Варя Тимошина туда раньше забрела. До бабки – просто Тимофей не заметил. Он же отвлекся на нее, когда она в домик заглядывала. Принести девочку в сумке она тоже не могла – Тимоша клялся, что сумка была небольшой и легкой.
Макс согласился, что Тимофею, пожалуй, не поверили бы.
– Мы решили, прежде чем что-то говорить взрослым, надо еще понаблюдать за площадкой, – объяснил Тимофей. – Я несколько дней сидел там, как раб на галерах. Хорошо, Лизка меня в школе прикрывала. Бабка появилась всего раз. Посидела на скамейке и ушла. Я проследил, где она живет. Нормальный такой дом, и бабка, вроде, безвредная. Зачем ей похищать девочек?
– После Вари Тимошиной они больше не пропадали, – заметила Лиза. – Так все и закончилось.
– Нет, не все, – возразил Галкин. – Зимой Лизка не утерпела, и выложила в инет сочинение с картинками. К картинкам претензий нет. Зато содержание фиговое. Называется «Ведьмины забавы». О том, как злая ведьма гоняется по лесу за маленькой девочкой. А друг девочки, рыжий мальчишка и подлый трус, боится с ведьмой сражаться. Это я-то подлый трус?
– У писателей есть право на художественное преувеличение, – хихикнула Лиза, видимо, возвращаясь к более привычному для себя насмешливому состоянию.
Но Максу было не до хихиканья.
– Не понимаю, – задумчиво произнес он. – Если все закончилось еще прошлой осенью, что случилось в четверг?
– В конце весны я опять увидел бабку на детской площадке. Лизка, помнишь, мы ходили весной в парк на открытие сезона? В этот парк, на Космонавтов.
– Помню, – ответила сестра. – Тогда целый праздник устроили. Аттракционы запустили, палатка с мороженым заработала, шары надували. Конкурсов было много, ты еще бейсболку выиграл.
Макс тоже помнил этот праздник. Ивановы пошли в парк всей семьей. Было солнечно и тепло, как летом. Особенно веселилась мелюзга. Мамы окончательно пришли в себя после осенних событий, вытащили детей из теплой одежды, и на площадке было очень шумно от беготни и радостных воплей. С малышней вроде Кати возились два клоуна в рыжих париках. Они загадывали загадки, играли в «ручеек», организовали танцевальный флэш-моб под музыку и щедро одаривали всех шоколадными конфетами местной кондитерской фабрики. Конфет Катя съела много, так что наутро ее щеки покрылись красными пятнами.
– Старуху я заметил во время флэш-моба, – продолжил рассказ Галкин. – По чесноку, сразу ее не узнал. Не думал, что она может так выглядеть. Она обошла площадку и уселась, чтобы видеть танцующих детей. Почему-то мне это не понравилось. Я последил за ней, за ее домом. Ничего подозрительного. На площадке она тоже больше не появлялась. Но три недели назад стала ходить сюда, как на работу.
– И ты мне ничего не сказал! – возмутилась Лиза.
– После «Ведьминых забав»? Фигушки.
– Как тебе удавалось за ней следить? – удивился Макс. – На детской площадке трудно быть незаметным. Те, кто постарше, вроде нас, торчат среди мелюзги, как эскимо на палочке.
– У меня свои методы, – заважничал Галкин. – У ее дома есть специальное укрытие для слежки. А в парке я маскировался.
– Вот, оказывается, что, – воскликнула Лиза. – Теперь я знаю, почему ты стащил мою длинную юбку и парик для Хэллоуина.
– Я нацепил на себя твой дурацкий парик всего раз. А вообще стал следить за старухой прямо от ее крыльца.
– Топтуном, значит, заделался, – заметила Лиза. – Сто лет назад, в царской полиции, тех, кто вел слежку за подозреваемым на улицах, называли топтунами или филерами.
Тимофей отмахнулся от Лизы, как от надоедливой мухи.
– Я боялся, что у нее началось весеннее обострение, и она снова начнет похищать девочек. Ходил за ней три недели, выяснял режим дня.
Тимофей вытащил из кармана шорт потрепанную записную книжку.
– Я говорила, – засмеялась Лиза, – он все записывает.
– Особого режима у нее нет, – Тимофей листал страницы, не обращая внимания на насмешки Лизы. – Бабка довольно взбалмошная. Единственное, что повторялось каждую неделю, – поход на базар по четвергам. Каждый четверг она одевается старой каргой, берет клюшку, скрючивается и ползет за продуктами. Возвращается примерно через час.
– Я догадываюсь, что случилось два дня назад, – вымолвила Лиза голосом сурового судьи. – Ты без спроса полез в чужой дом. Как вор.
– Я не собирался ничего брать, – рассердился Тимофей. – В кино так все сыщики делают: приходят к подозреваемому в его отсутствие, надевают перчатки и просто ходят по дому. Осматриваются.
– Ты тоже надел перчатки?
– Отстань, Лизка. Я хотел только посмотреть. По-быстрому и тихо. Правда, тихо не получилось. Попугай у нее зверский – разорался. Стихами, гад, щебечет. Увидел меня и давай: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил бабушку лопатой».
– Какой у птички богатый словарный запас, – восхитилась Лиза. – Прямо как у Пушкина.
– Если вы все время будете ругаться, мы никогда до конца не доберемся, – не выдержал Макс. – Лиза, дай Тимофею договорить.
– Можно еще один вопрос? – попросила Галкина. – Последний-распоследний. Ты специально полез к старухе в этот четверг, пока мамуся была в отъезде?
– Забыла, что у мамуси с понедельника отпуск, и в среду мы уезжаем на море? Другого четверга у меня не было. Думал: уедем, а она кого-нибудь похитит.
– Что ты рассчитывал там найти? – спросил Макс. – В кино сыщики в перчатках обычно ничего не находят.
– А я нашел. Сам знаешь что. Вот это, – Тимофей вынул из кармана ОЖИВЛЯТЕЛЬ. – Среди кукол лежал. Мне эта штука сразу показалась подозрительной. Отошел к окну, чтобы рассмотреть, и тут хлопнула входная дверь. До сих пор не понимаю, чего она вернулась с полдороги? Никогда такого не было. Деньги что ли забыла? А дальше все пошло быстро. Она шементом пронеслась в спальню, открыла дверь, увидела меня, выхватила что-то из кармана, и все. Смотрю – стою на чужой кухне на столе, а внизу незнакомый пацан, закрыв глаза, считает до десяти.
Макс почувствовал, что от услышанного у него пересохло в горле. Он встал.
–Ты куда? – спросила Лиза.
На кухню отправились втроем.
Выдув три стакана, Тимофей заявил, что не сомневается: сестру Макса похитила старуха.
– Я, когда услышал, что Катя пропала, сразу на нее подумал. И к гадалке не ходи. Вы живете напротив парка. Катя могла пойти только туда. А старуха как раз в этом парке и промышляла. И забирала – зацени – только кудряшек, вроде Кати.
«Ведьма, – рассвирепел Макс. – Ей, значит, не любых девочек подавай, а самых симпатичных».
– После того, что старуха со мной сделала, понятно, чем она занимается с похищенными девочками, – заявил Тимофей сыщицким тоном. – Превращает их в кукол, играет, как с игрушками, а потом тащит на детскую площадку и оживляет. Я даже догадался, почему девочки пропадают в солнечный день. При ярком солнце вспышку от кнопки не видно.
– И что нам теперь делать? – спросил Макс.
– Тут и думать нечего. Идти к старухе.
Глава десятая. «Я знаю короткую дорогу»
– Я знаю короткую дорогу, – заявил Тимофей, когда они вылетели из подъезда. – Добежим минут за десять. Только через заборы придется перелезать. Раза два или четыре.
– Через заборы, так через заборы, – пробормотала Лиза, сняла с макушки очки и быстро заплела свой хвост в косичку. – Я хорошо перелезаю через заборы.
– Ты с нами не пойдешь, – отрезал брат. – Это опасно. Вдруг она всех нас в кукол превратит – что тогда? Иди домой. Если я к вечеру не вернусь, ты все расскажешь мамусе.
– Фигушки, – сказала Лиза. – Пойду. Сразу с тремя она не справится. И вообще, я вашим сказкам не верю. А не возьмете – расскажу мамусе прямо сейчас.
– Шантажистка! – возмутился брат.
– Пусть идет, – неожиданно для самого себя вступился за Лизу Макс. – Еще один человек не помешает. Постоит на стреме. Мы оставим ей ОЖИВЛЯТЕЛЬ, и, если что, она превратит нас обратно.
Лиза благодарно улыбнулась Максу, и он тут же почувствовал, как у него загорелись уши. Он ненавидел эту часть собственного организма. Его уши жили независимой жизнью, совершенно не считаясь с чувствами своего хозяина. Разговариваешь с одноклассницами, такой весь из себя холодный и невозмутимый, а уши вдруг начинают пылать, как файер футбольного фаната. Если Галкина заметит… Но Лизе, к счастью, было не до него. Развязав тесемки рюкзака, она рылась в его недрах. «Зачем девчонки таскают с собой столько фигни? – гадал Макс, глядя, как на свет показываются то косметичка, то футляр для очков, то упаковка фломастеров, то детский носок в зеленую и красную полоску. – Наверняка даже не помнит, что там у нее есть».
– Нашла! – воскликнула Лиза и протянула брату прозрачную пустую баночку с закручивающейся крышкой. – Давайте положим сюда ОЖИВЛЯТЕЛЬ. В ней он не потеряется.
После того как в рюкзак отправились кнопка в банке и Лизины очки в футляре, а косичка зачем-то была переплетена еще раз, они наконец пустились в путь.
Короткая дорога на Виноградную шла наискосок через дворы, детские садики, большую стройку и густо засаженный деревьями и кустарником парк больничного городка. Дворы преодолевались легко. Заборов там не водилось, а бабульки, сидевшие у подъездов, просто молча провожали бегущих подростков неодобрительными взглядами. Ограды многочисленных детских садиков были невысокими. Макс перепрыгивал их, как научил папа: опершись на руку и сильно оттолкнувшись ногами. Брат и сестра переваливались через преграды на животе, причем у Лизы это получалось более ловко.
Неприятности начались на стройке.
Из-за субботы здесь было тихо и безлюдно. Но когда они протиснулись в щель меж створками ворот, Тимофей остановился.
– Видите вагончик? – показал он пальцем на железное строение вдали. – В это время сторож всегда там спит. Собака тоже спит, наверное. Их лучше не будить.
– А другого пути нет? – нервно поинтересовалась Лиза.
– Другой есть, но длиннее. Не бойся, они не проснутся.
Оказалось, что самый короткий путь на Виноградную проходит ровно в трех метрах от опасного строения. Сначала все шло хорошо. На космической скорости они обогнули кран и бетономешалку, пробежали мимо строящегося бассейна, а приблизившись к вагончику, перешли на осторожный шаг. Пригнувшись, прокрались мимо окна, миновали дверь и уже намеревались снова припустить по площадке, как сзади раздался скрип. Дверь бытовки распахнулась, в проеме зевал мужик, держащий на поводке здоровенного ротвейлера. Несколько секунд все молча смотрели друг на друга, потом черная зверюга громко залаяла и потянула мужика за собой.
Сторож заорал «Сюда нельзя!» и «Щас поймаю, уши надеру!». Рисковать ушами не хотелось, да и ротвейлер слишком уж надрывался. Тимофей впереди, Макс и Лиза за ним пронеслись, поднимая пыль, мимо длинного ряда уложенных друг на друга бетонных плит и очутились перед высоким железным забором. Такой не перелезть, подумал Макс и оглянулся. Сторож быстро приближался, злобная тварь рвалась с поводка. Но тут Лиза схватила Макса за руку и потянула за собой. «Сюда!» – крикнул Тимофей, а потом исчез за плитами. Лиза и Макс нырнули следом. Оказалось, плиты прикрывают квадратную дыру, кем-то аккуратно вырезанную в жести ограждения. Выбравшись на свободу, они прислушались. Ротвейлер гавкнул еще несколько раз и умолк, видимо, решив, что нагнал на нарушителей достаточно ужаса. Немного отдышавшись, троица опять пустилась бегом.
В большом парке больничного городка Тимофей заблудился. Пока он шарил по кустам, пытаясь найти, где прутья забора раздвинуты, к Лизе и Максу направилась женщина в больничном халате. «Математичка, – вздохнула Лиза. – Если она меня сейчас остановит и начнет пилить, я не освобожусь до вечера».
К удивлению Макса, женщина в халате тоже была ему знакома. МариВанна жила в соседнем с Ивановыми подъезде. Ее боялся весь дом. Однажды ее выбрали домоуправом, и с тех пор во всех подъездах и дворе царил идеальный порядок. Каждый день она обходила вверенную ей территорию и, если обнаруживала машину на газоне, разбитое дверное стекло или неубранный мусор, тут же строчила письма в жилконтору, прокуратуру, газету и на телевидение, заставляя всех жильцов эти послания подписывать. Безоговорочно признавая ее правоту и покорно ставя подписи, жильцы, однако, за глаза называли ее «домомучительницей».
Лизе было не позавидовать. Наблюдая за Тимофеем, Макс одним ухом прислушивался, как МариВанна ее отчитывает. «Я говорила твоей маме, что готова с тобой позаниматься, но она отказалась, – зудела «домомучительница». – К сентябрю ты должна еще раз пройти учебник по геометрии, иначе больше тройки я тебе поставить не смогу».
В этот момент Тимофей наконец нашел лаз и помахал им рукой. «До свидания, МариВанна, – заторопилась Лиза. – Я поняла. Буду заниматься все лето». Она сорвалась с места и побежала к Тимофею. «До свидания, МариВанна», – сказал Макс, собираясь последовать Лизиному примеру. «Подожди, – сурово произнесла «домомучительница» и посмотрела на него так, будто он забыл теорему Пифагора. – Ты хорошо знаешь эту девочку? Ты знаешь, какая у нее мама? Ей не понравится, что вы тут бегаете без дела».
Макс вспомнил, как мамуся устроила ему с Тимофеем «допрос с пристрастием», и Галкиных стало жалко. Жить с такой мамашей… Хорошо, что его родители обходятся без пыток и другого занудства. Им с Катюхой повезло.
Катюха… Он круто повернулся и рванул к кустам.
– Макс, мы не договорили, – повысила голос МариВанна.
Но ему было не до вежливости.
Пробравшись сквозь лаз, он оказался на узкой асфальтовой дорожке. С одной ее стороны шла ограда больничного городка, с другой густо росли деревья. Тимофей уже унесся вперед, Лиза, поджидая Макса, не спеша трусила следом.
– Что, не шаришь в геометрии? – ехидно спросил он, когда они прибавили шаг.
– А кто шарит? – огрызнулась Лиза. – Ты?
Он кивнул головой.
– В ней нет ничего сложного. Надо решить штук тридцать задач и дальше будешь щелкать их как семечки. МариВанна обалдеет.
– Решу, как же, – вздохнула Лиза. – Мамуся программу седьмого класса не помнит и репетитора не берет, говорит, полезнее самой во всем разобраться. Тимоша до геометрии не дорос. А одна я не справляюсь. Поможешь?
Макс растерялся. К нему никогда еще не обращались с такой просьбой. В школе его дразнили «ботаном» и «робким пИнгвином», с ударением на первом слоге. Не били, но и не церемонились, если хотели списать домашку. На «ботана» он не обижался, зато на «птицу» злился до колик в животе. «Ну, скажи, какой я пингвин?» – приставал он к Серому, которого в седьмом классе перерос на полголовы. «Судя по фигуре – недокормленный, – ржал Серый. – Пингвин-дистрофик. Ты зря злишься. Они же не знают…»
– Так поможешь или нет? – настойчиво переспросила Лиза.
Ответить он не успел. Дорожка круто свернула налево, и они на полной скорости врезались в Тимофея.
Застыв посередине дорожки, Тимофей не сводил глаз с далекого красного пятна впереди и на столкновение с сестрой и Максом никак не отреагировал.
– Чего стоим? – осведомилась Лиза. – Чего не бежим дальше?
– Его заколдовали, – засмеялся Макс и помахал перед лицом Тимофея ладонью. – Гермиона Грейнджер ударила по нему заклятием «Остолбеней». Скажи, чем ты ей насолил?
– Там зареченские, – бесцветным голосом произнес Тимофей, не поворачивая головы. – Не хочу связываться.
Макс вгляделся в пятно. Быстро приближаясь, оно распадалось на отдельные фигуры. Пять или шесть подростков в красных футболках. Это зареченские? Крутые пацаны из зареченского района? Обычно в город они не совались – тут хватало своих крутых пацанов. А если и заявлялись, больших пакостей не устраивали: девчонок водой обрызгают, мелкому школяру рюкзак на дерево забросят.
– Не побьют же – фыркнула Лиза, выразив вслух мысли Макса. – Или у тебя с ними терки? Давай, колись.
– Ничего я им не делал, – возразил Тимофей, но как-то безжизненно. – Зашел по делам на их территорию, они заметили, я убежал.
– И все? – удивилась Лиза. – Знаю я твои дела. Следил за кем-то. За одним из них?
– Долго рассказывать, – отмахнулся Тимофей. – Ладно, если хочешь знать – пожалуйста. Когда они стали дразниться, я бросил в них конский каштан. Один-единственный, больше у меня не было. Ну и случайно подбил глаз главарю. Вон он, в повязке. Теперь вся банда за мной охотится.
Зареченские приблизились уже настолько, что можно было различить лица. Впереди несся контуженный. Из-за банданы и повязки на глазу он походил на злодея из фильма о пиратах.
– Мамуся будет счастлива узнать, какой ты меткий – сказала Лиза. – А вдруг он ослепнет?
– Ничего ему не сделается, я в больнице специально спрашивал. Врачиха объяснила, что глаз цел, но фонарь здоровенный. Походит немного забинтованным и снова будет видеть, как молодой беркут.
Тимофей вздохнул.
– Тут нам теперь не пройти. Придется вернуться.
Предложение поступило вовремя. Крики «Держи рыжего!» слышались уже очень отчетливо.
Хорошо бы «домомучительница» еще не ушла, думал Макс, продираясь сквозь ветки к спасительной лазейке. Я прямо умру от счастья, если она снова в нас вцепится и заговорит о геометрии.
Математичка, никуда не исчезнувшая и явно скучающая в одиночестве, сильно оживилась, вновь увидев подростков перед собой.
– Лиза, я вот что хочу еще сказать…, – сердито начала она, но остановилась в недоумении. – А это еще кто?
Зареченские уже пробрались через лаз, вылезли из кустарника, но, увидев МариВанну, не осмеливались двинуться дальше. Посовещавшись и, видимо, решив, что в больничном парке рыжего не достать, они исчезли тем же путем, каким появились.
– Я вот что хочу сказать, – повторила МариВанна.
– Я помогу Лизе с геометрией, – перебил ее Макс и услышал, как девочка тихо ойкнула. – И с историей помогу, и с географией. И вообще со всем. А теперь, извините, мы очень спешим.
К стройке они возвращались молча. Макс бежал сзади Галкиных и ругал себя за глупое обещание. Если он не найдет Катю, то не доживет даже до завтра, не то что до сентября. И причем тут история с географией? Кто тянул его за язык! Они наверняка сейчас над ним смеются…
– Ты же знаешь, Тимоша, что я боюсь собак, – дрожащим голосом произнесла Лиза, когда они снова очутились перед квадратной дырой в железном заборе.
– Все боятся, – выпалил Тимофей. – Но это как на войне – снаряд два раза в одну воронку не падает. Эта тварь точно спит сейчас где-нибудь в тенечке. А через стройку мы выскочим прямо к автобусной остановке. Прыгнем в маршрутку и через пять минут будем на месте. Деньги на билеты у тебя есть?
То ли тенечка на стройке не нашлось, то ли ротвейлер страдал бессонницей, только едва сыщики обогнули бетонные плиты, как услышали яростный собачий лай. Он быстро приближался.
– Лезем наверх, – скомандовал Макс и протянул руку Лизе. – Давай помогу.
Плиты были сложены неровно и образовывали ступеньки, по которым можно было вскарабкаться на вершину, как на пирамиду Хеопса. Сверху площадка была видна как на ладони. Внизу бесновался ротвейлер. И хотя злобная тварь уже охрипла от лая, дверь бытовки не открывалась, и сторож не показывался. Видимо, в отличие от собаки, он от бессонницы не мучился и кемарил в своем вагончике, переваривая обед.
Никогда, никогда больше не поведусь на предложение пойти короткой дорогой, клялся себе Макс. Не пойду, даже если совсем нечего будет делать и захочется необыкновенных приключений. Лучше мирно и спокойно сдохну на диване от скуки.
– Нужно швырнуть в вагончик кирпич, – перебил его сердитые мысли Тимофей. – Если попадем в окно, сторож проснется.
– Отсюда не добросить, – справедливо заметила Лиза. – А если добросишь и попадешь, окно разобьется. Опять же, где взять кирпич?
Макс пошел по плите, глядя под ноги. Ни кирпича, ни булыжника, ни мелких камешков на ее поверхности не было. Один песок, как в пустыне. В метре от «пирамиды Хеопса» стояла вторая бетонная «высотка», за ней виднелась третья. Разбегаясь и перепрыгивая через расщелины, Макс добрался до конца плиточного ряда. До бытовки со спящим сторожем было рукой подать. Но бросить в нее по-прежнему было нечем. Макс набрал в горсть песка – он развеялся, не пролетев и половины.
– Смотри, может, это подойдет? – послышался за спиной голос Лизы. Она протягивала ему детский носок в зеленую и красную полоску. – Если насыпать в него песок и завязать, получится отличный метательный снаряд.
– И много у тебя еще носков? – съехидничал стоявший рядом с сестрой Тимофей. – Что будем бросать, если с первого раза не попадем?
– Носков больше нет. Но можно привязать этот к веревке, втянуть обратно и бросить еще раз.
Лиза порылась в рюкзаке и вытащила на свет новенький моток бумажного синего шнура. Болтавшаяся на нем бирка предлагала использовать его для творческих работ. Макс посмотрел на владелицу рюкзака с уважением. Похоже, если им понадобится вертолет, эта девчонка пошарит в своей розовой сокровищнице и вынет оттуда летающий аппарат с уже запущенным пропеллером.
Попасть в окно вагончика удалось лишь с четвертого раза. Стекло громко звякнуло, и через пару минут на пороге появился взъерошенный сторож. «Дяденька, спасите нас! – запрыгала по плите Лиза. – Пожалуйста, пожалуйста, уберите собаку».
Еще через пару минут сторож выпроводил их за ворота. К автобусной остановке как раз подкатила маршрутка.
