Роберта Вустерова
Куклы мадам Баттерфляй
Глава одиннадцатая. Засадный полк
Через несколько минут троица выбежала на Виноградную. «Вон ее дом, – показал Тимофей, – тот, что с белыми ставнями. А в том жасмине я прятался. Мы легко в нем поместимся».
Виноградная считалась одной из самых уютных и зеленых улиц города. С одной ее стороны росли старые платаны с толстыми, пятнистыми, как кожа питона, стволами. Другая была густо засажена кустами сирени, жасмина и рододендрона. Жасмин и рододендрон сейчас вовсю цвели, и все вокруг окутывал густой сладкий аромат. За стволами платанов, за цветочными облаками прятались небольшие одноэтажные коттеджи.
Платаны и кустарники заменяли жителям Виноградной заборы, которыми обычно отгораживаются от тротуара частные владения. Была у улицы и еще одна особенность, объясняющая ее название. Почти перед каждым коттеджем на газоне стояла беседка или короткая шпалера, оплетенная лозами черного винограда. В конце лета, когда ягоды начинали созревать, на лозы совершала набеги малышня, тогда несколько недель Виноградная шумела от их возни и недовольных возгласов взрослых. Но в середине июня до спелости было еще далеко, и улочка предстала перед Максом такой, как в большинство своих дней, – тихой и безлюдной.
На Виноградной к Тимофею вернулся командирский тон. В маршрутке-то он молчал, что было на него совсем не похоже. Макс даже подумал, что приключения на стройке сбили с великого сыщика излишнюю самоуверенность. Как оказалось, он все еще плохо знал Галкина.
– Мы перебежим дорогу и спрячемся в жасмине, – объявил Тимофей. – Понаблюдаем за объектом, заодно прикинем, как действовать дальше.
Макс не понимал, зачем лезть в пыльный куст, вместо того чтобы сразу двигать к старухе. Но решил, Тимофей лучше знает, что делать. Все-таки он единственный из них, кто сталкивался с бабкой лицом к лицу и испытал на себе действие волшебной кнопки. Ни Макса, ни Лизу в кукол не превращали.
Лиза, само собой, была другого мнения. Макс ничуть не удивился, когда она яростно воспротивилась планам брата. Не для того она скакала по бетонным плитам, спасаясь от клыков ротвейлера, чтобы потом изображать цветочный горшок на клумбе.
Сравнение с горшком великого сыщика возмутило. К его большому сожалению, сообщил он звенящим голосом, не все понимают важность слежки за подозреваемым. И тем, кто не понимает, лучше отправиться домой и заняться вышиванием котиков.
Дальше произошла невероятная вещь – в ответ на ультиматум брата Лиза промолчала. Даже полслова не произнесла. Бунт, таким образом, был подавлен в зародыше. Под команды Тимофея они продрались сквозь ветви в середину жасминового куста. Неожиданно для Макса, жасмин оказался отличным укрытием. Собственно, это был не один куст, а несколько. Они росли так близко друг к другу, что переплелись вершинами и образовали что-то вроде большого шалаша. Земля в шалаше была утоптана, похоже, Тимофей побывал здесь не раз.
Чтобы лучше видеть «объект», им пришлось проковырять амбразуры в плотных стенках шалаша. Потолкавшись, потому что каждый хотел занять самую удобную для наблюдения позицию, они затихли, не сводя глаз с входной двери.
Минуты потянулись со скоростью улитки. Ничего не происходило. Было жарко. Цветы одуряюще пахли, мухи, пчелы, шмели монотонно жужжали. От этого, от напряженного ожидания неизвестно каких событий в голове у Макса затикало, будто там завелся будильник.
Макс вытащил сотовый и уставился на цифры, показывающие время. Ни фига себе! Из-за приключений на короткой дороге он давно не смотрел на часы. Оказывается, почти двенадцать. Три часа, как Катя пропала.
Эта мысль стряхнула с него оцепенение. Будильник в черепе замолотил так, будто понесся наперегонки с Бэтменом.
Некогда ему рассиживаться в жасмине! Если Тимофей прав, то Катя очень близко – в одной из комнат этого маленького домика. Она там плачет, а он здесь цветочки нюхает. А вдруг старуха и в самом деле превратила ее в куклу? Макс чуть не взвыл от ужаса.
– Сколько еще мы будем прятаться? – толкнул он Галкина в бок. – Чего дожидаемся? Время только зря теряем. Ты меня сюда привел – говори, что дальше?
– Надо сначала кому-то сходить на разведку, – ответил Тимофей. – Я никак не решу – кому. Если пойду я, то она меня узнает и тут же снова превратит в куклу. Если Лизка, она может так бабке понравиться, что нам придется выручать уже двух девчонок. Тебе вообще соваться нельзя, потому что у тебя сестра пропала. Если еще и ты исчезнешь…
– Раз никому из нас нельзя, будем тянуть жребий, – заявила Лиза. – Я выломаю три палки, положу в рюкзак. Кто вытянет короткую, тот выиграл. Чур, я тяну первой.
– Не торопись, – сказал Тимофей. – Я думаю, если поодиночке не получается, лучше идти всем вместе.
– Это опасно, – возразил Макс. – Нельзя подставляться всем сразу. Если мы явимся втроем, а твоя бабка взбесится, то превратит нас в кукол одним щелчком. Даже если ей придется три раза на кнопку нажимать, она все равно всех перещелкает. Поэтому кто-то на всякий случай должен остаться в засаде с ОЖИВЛЯТЕЛЕМ.
– Ладно, – немедленно согласилась Лиза. – Тогда на разведку отправятся двое. Тот, кто вытянет короткую палку, потопает первым. Вытянувший среднюю будет держаться за первым на некотором расстоянии, для страховки. Вытянувший длинную останется в жасмине.
Пока Лиза выламывала из засохших веток палочки разной длины, Макс думал о том, что ему придется сейчас поссориться с Галкиными. Вовсе ни к чему тянуть жребий и брести на непонятную разведку. Что на этой разведке разведывать? Нужно просто выйти из укрытия, постучать в дверь и спросить у старухи, где Катя. Только не ходить втроем или вдвоем. Он пойдет один. Катя его сестра, ему и рисковать жизнью.
Макс вздохнул, представив, что начнется, когда он сообщит об этом Галкиным. Они поднимут такой шум! Тимофей уже побывал в куклах и нового превращения не боится. Лиза в рассказ брата до конца не верит. К тому же ее не переспоришь. Ну, у него все-таки есть шанс вытащить короткую палочку. А если не повезет, он от Галкиных сбежит. Выскочит из куста и понесется к крыльцу.
Лиза встряхнула рюкзак и запустила внутрь руку, чтобы найти палку в куче предметов. Длились поиски подозрительно долго. Когда на свет появился короткий обломок, Макс заподозрил, что рыжая заноза смухлевала. Тимофей, видимо, тоже решил, что сестру не мешает проверить. Переглянувшись, мальчишки вцепились в рюкзак и потянули к себе. Но Лиза без боя не сдалась. Внутри куста завязалась потасовка. Никто не хотел уступать. Все сопели, толкались, топтались вокруг рюкзака, ветки жасмина тряслись, будто на него налетел ураган, на головы сыщиков дождем сыпались белые лепестки. Макс уже не сомневался, что победа останется за ним с Галкиным, как тут произошло нечто, заставившее их о жребии забыть.
Дверь домика с грохотом распахнулась, и на крыльце показались ноги в кедах и коричневых клетчатых штанах. Ноги располагались почти горизонтально, кеды отчаянно упирались в ступеньку. Судя по всему, владелец ног, кед и штанов отчаянно противился своему выдворению из жилища старухи. Однако сопротивление было быстро сломлено. Округу огласил недовольный вопль, и вниз кубарем слетел какой-то мужик.
Сила, запустившая его в полет, придала ему рекордную для подобного типа передвижения скорость. Мужик стремительно заскользил на пятой точке по газону и, наверное, достиг бы мостовой, если бы не вмазался в одну из шпалер. Шпалера дрогнула, но устояла.
Нежеланный гость старухи лежал под виноградным кустом, не шевелясь. Издали трудно было определить, что с ним не так. «А вдруг он сломал шею и больше не встанет? – испугался Макс. – Что делать: вызывать полицию и «скорую»? А как же Катя?»
К радости Макса, выброшенный недолго пребывал в неподвижности. Подергав ногами и руками, он встал сначала на четвереньки, потом в полный рост. Теперь Макс смог его рассмотреть. Ничего примечательного, кроме клетчатых штанов, в нем не было. Обычный парень, лет на десять старше Макса, светлые волосы, белая футболка с мордой Микки Мауса на груди. Отряхнув со штанов мусор, загадочный незнакомец сунул руки в карманы и вразвалочку вернулся к входу. «Кепку верни!» – проорал он и тут же отступил на безопасное расстояние.
Дверь распахнулась во второй раз. Серая кепка замелькала в воздухе, как тарелочка для игры в фрисби, и приземлилась на виноградный куст.
Нацепив кепку, парень отщипнул от грозди зеленую виноградину и закинул в рот. Он определенно не хотел признавать поражения и всем своим видом демонстрировал гордую непокорность. За одной виноградиной последовала целая горсть. Лицо незнакомца перекосило от кислоты. Он сплюнул, погрозил дому кулаком, перебежал дорогу и исчез за платанами.
Сыщики замерли. Несколько минут они не сводили с двери глаз, но больше ничего не происходило.
– Мне немножко страшно, – прошептала Лиза. – Это какая же сила у твоей бабки, если она так людей расшвыривает?
– Это не она, – убежденно сказал Тимофей. – Это кто-то другой. Она, вообще-то, хилая старушенция. Высокая, но тощая, как бездомная кошка. Несет с рынка пакет с покупками и кряхтит, будто грузовик за собой тянет. Хотя, кто знает, может, она на самом деле жилистая, но притворяется. И еще, смотри, дверь осталась открытой. Старуха всегда ее запирает.
У Макса дрогнули пальцы. Он сунул руки в карманы, чтобы не заметили Галкины, и посчитал про себя до десяти. Надо успокоиться. Встреча со старухой, превращающей детей в кукол, и раньше не казалась легким делом. С тех пор мало что изменилось. Ну, подумаешь, в доме появился злобный тип, разбрасывающий людей направо и налево. Не убьет же он Макса ни с того, ни с сего. Главное, Катю найти.
Досчитаю до двадцати – и пошагаю, решил он. Никаких Галкиных. Он не должен подвергать их опасности. Тимофею приключений хватит, ему еще со своей мамусей объясняться. Лиза вообще девчонка. Он один виноват, что Катя пропала. Ему и расхлебывать. Все, начинаю отсчет. Раз…
– Драться придется, – задумчиво произнес Тимофей. – Без драки, точно, не обойтись.
– Драться?
О таком варианте развития событий Макс не подумал. Он приготовился к вежливым переговорам, к спору, ругани, крикам, к вышвыриванию на улицу, наконец. Ради Кати он смирился бы даже со своим превращением в куклу. Но к драке он был не готов.
– С кем драться – с бабкой?
– С превосходящим по силе противником. Если это она спустила мужика с крыльца, то с ней.
В ошарашенном мозгу Макса с бешеной скоростью завращалась единственная мысль: ему предстоит бойцовский поединок с совсем ему неизвестной, тощей, как бездомная кошка, старухой.
– Апперкот, – сурово сообщил ему в ухо кто-то невидимый. – Хук справа. Хук слева. Теперь под дых.
Макс тяжело задышал, будто из него реально вышибли воздух.
Тимофей обвел его оценивающим взглядом.
– Ты дерешься-то как?
– Не знаю, – Макс перевел дух. – Ни разу не пробовал.
– Я могу тебе прием показать – на всякий случай. Действует классно. Главное – разогнаться и хорошо прицелиться головой.
– Где он будет в домике разгоняться? – перебила брата Лиза. – И вообще, с чего ты взял, что драться придется именно Максу. Забыл, что короткую палочку вытянула я?
– Одну я тебя не пущу.
– И не мечтай, – прибавил Макс.
Лиза хихикнула.
– Успокойтесь, это шутка. Я уверена: никто на нас с кулаками не полезет. Взрослым детей бить нельзя, это все знают.
– Превращать детей в кукол взрослым тоже нельзя. Но меня вот превратили.
– Значит, идти нужно всем. И, если на нас нападут, драться будем вместе. Спина к спине. Как мушкетеры. Один за всех, все за одного.
Макс представил, как Лиза лупит розовым рюкзаком превосходящего по силе противника, и повеселел. Впервые с той минуты, как обнаружилось исчезновение Кати, он не чувствовал себя абсолютно беспомощным и одиноким. Может, ему удастся вернуть сестренку без хуков и апперкотов?
– Я пойду сам, – твердо объявил он Галкиным. – И не спорьте. Сидите здесь и наблюдайте. Если через полчаса не вернусь, вызывайте полицию. И ОЖИВЛЯТЕЛЬ держите наготове.
– Мы будем как Засадный полк в Куликовской битве, – оживился Тимофей. – Нам на истории рассказывали. Полк прятался в лесу, а потом выскочил и помог Дмитрию Донскому разбить Мамая.
– Как Засадный полк, – улыбнулся Тимофею Макс. Потом кивнул Лизе. – Или как два мушкетера.
Он глубоко, как перед прыжком в воду, втянул в себя воздух, вылез из куста и медленно пошел к дому.
Глава двенадцатая. «Гости! Гости!»
Жасминовый шалаш и примыкавшие к нему заросли сирени и рододендрона могли служить отличным наблюдательным пунктом для троих и даже для пятерых сыщиков. Но у этого замечательного укрытия был один недостаток: из него, кроме входной двери, крыльца и газона перед ним, ничего больше не было видно. Когда Макс вылез из куста и на ватных ногах побрел на встречу со старухой, он с ужасом понял, что у дома есть еще и окна.
Конечно, он видел их раньше – когда троица выбежала на Виноградную и Тимофей показал на логово бабки пальцем. Да и странно было бы, если бы у жилого дома отсутствовали окна, такое встречается лишь в детских загадках. Но только сейчас Макс почувствовал, какая за ними таится опасность.
Ему казалось, что из каждого окна за ним кто-то следит. Он старался не сводить глаз с блестящей ручки двери, но когда терял над собой контроль, то боковым зрением замечал, как шевелятся на окнах белые занавески. Ощущение угрозы усиливалось с каждым пройденным метром. По спине, по затылку поползли мурашки. Когда до цели оставалось совсем немного, тревога стала настолько сильной, что Максу захотелось вернуться в жасминовое убежище. Развернуться на сто восемьдесят и рвануть, не оглядываясь. Наплевать, что подумают Галкины. Ему все равно. Он даже остановился, но вспомнил о Кате.
Вообще-то он не забывал о ней ни на минуту, просто иногда его что-то отвлекало. Как тогда, например, когда на кухонном столе из куклы материализовался Тимофей. Или когда они удирали от ротвейлера. В такие моменты страх за пропавшую сестру и паника из-за того, что ее обязательно нужно найти до возвращения родителей, уступали место другим эмоциям. Вот и сейчас он больше думал о предстоящем разговоре со старухой. Хорошо бы, удалось избежать схватки, неизвестно, чем она закончится. И без всяких схваток с ним за последние три часа столько произошло – на целый год хватит.
Макс переступил с ноги на ногу.
Ну да, он боится. Но ведь не больше, чем Катя, если, конечно, ее не превратили в куклу и она вообще ничего не чувствует. Не больше, чем перепугается мама, если Катя не найдется. Бояться не стыдно, стыдно терять голову от страха, вспомнил он.
Пересилив себя, он сделал несколько последних шагов и поднялся на крыльцо.
Дверь дома была приоткрыта на узкую щель. Он топтался перед ней, набираясь храбрости. А вдруг старуха еще не пришла в себя после стычки со своим предыдущим гостем? Постучишь, и она решит, что тип в кепке вернулся. Захочет наподдать ему еще раз и выскочит, разъяренная, как боевой слон. Макс вздохнул. Даже думать не хотелось о том, что произойдет дальше.
Может, в щель покашлять? С надрывом, как при воспалении легких. Старухе станет интересно, кто это тут загибается. Но сама она, наверное, не выйдет, чтобы не заразиться, пошлет тех, кто наблюдал за ним из окон. Например, злобного типа, выбрасывающего людей из домов. И что тогда ему говорить?
Макс пожалел, что ничего не придумал заранее, пока сидел в кусте с Тимофеем и Лизой. Теперь поздняк метаться. Придется выкручиваться на ходу. Правда, еще неизвестно, сколько пройдет времени, пока обитатели логова соберутся познакомиться с ним лично. Горло сорвешь, кашляя. Нет, нельзя медлить, когда за стеной Катя в опасности. Да и Галкины ждут от него немедленного бесстрашного подвига. Он прямо чувствует, как их взгляды жгут ему спину. Если не хочет перед ними опозориться, пора начинать действовать.
Задержав дыхание, Макс прильнул к щели глазом. Солнце высвечивало угол коврика у входа, дальше высилась плетеная подставка для зонтов, из нее торчали ручки двух зонтов и трости. Он покрутил головой, пытаясь рассмотреть еще что-нибудь, потом приложился ухом к косяку. Издалека донеслись голоса, следом зазвучала знакомая музыка. У старухи работал телевизор. По первому каналу пошли новости. В тот же момент часы на городской башне начали отбивать время. Макс посчитал удары. Двенадцать. Полдень.
Тянуть дальше было нельзя. Он выпрямился. Прямо перед его глазами торчал старинный дверной молоток. Лохматый лев с тупым взглядом зажимал в пасти тяжелое кольцо, отливающее золотом там, где за него брались рукой. Макс поднял кольцо повыше, чтобы стукнуть посильнее, и тут у него за спиной раздался шорох. Макс похолодел – сообщники бабки вылезли из дома через окна и подкрадывались сзади.
В голове заметались мысли, перебивая друг друга.
Не буду оборачиваться, решил он, вцепившись в кольцо. Притворюсь, будто ничего не происходит. Я всего-навсего стучу в дверь. Не нападут же они на улице. Галкины так заорут – мало не покажется. А почему, кстати, Галкины молчат?
Снова раздался шорох, потом что-то дважды стукнуло и громко засопело. От неожиданности он чуть не слетел вниз, прямо в лапы к страшным звукам. Пальцы разжались, кольцо лязгнуло по пластине под челюстью льва. Сердце подпрыгнуло к горлу и заколотилось так, словно хотело вырваться наружу через рот.
– Испугался? – послышался насмешливый голос Лизы. – Подвинься, я тоже хочу посмотреть.
Макс глубоко вдохнул и поискал ответ поязвительнее. Руки все еще тряслись, и в голову ни одна удачная мысль не лезла. Он посторонился. Рыжая заноза хочет удовлетворить свое любопытство? Зонты рвется посчитать? Да пожалуйста. Все равно, если старуха появится, говорить с ней будет он.
Лиза заглянула в щель сначала одним глазом, потом другим.
– Ничего же не видно, – недовольно пробормотала она. – И подозрительно тихо. Как будто там никого нет. Давай войдем.
Он растерялся, не зная, что ответить. Нельзя входить без разрешения в чужой дом. С другой стороны, если Катя здесь, а старуха открывать не хочет, у него нет выбора. Он должен войти, чтобы спасти сестру.
Лиза оправдывала незаконное вторжение по-своему:
– Ты стучал? Стучал. Кто-нибудь вышел? Нет. Мы просто обязаны посмотреть, что тут случилось. Вдруг старухе плохо.
– Хорошо, – решился Макс. – Но я пойду один. Сам разберусь. Ты оставайся здесь. А то приглянешься бабке, – он через силу ухмыльнулся, – и она превратит тебя в куклу.
Ухмылка мгновенно сползла с лица, как только Макс повернулся к Лизе спиной. Но едва он переступил через порог, сзади снова послышался шорох. Лиза следовала за ним как приклеенная. От этой девчонки не отделаешься, подумалось в десятый, наверное, раз за день. И в первый раз за день эта мысль его не разозлила.
В длинный коридор выходило несколько дверей, все были плотно закрыты. Макс вспомнил рассказ Тимофея: справа идут друг за другом кладовка, ванная и туалет, слева – кухня и большая комната с телевизором, Галкин называл ее гостиной. В конце коридора за стеной, противоположной входу, находилась спальня старухи.
Дверь кухни была почти полностью стеклянной. Подкравшись к ней, Макс заглянул внутрь. Старуха не сидела у стола, попивая чай, не стояла у плиты с половником наперевес, не выглядывала из окна. Кухня была пуста. «Чисто», – шепнул Макс Лизе и почувствовал себя героем боевика. Пусть у него не было бронежилета, автомата и шлема с прибором ночного видения, зато слово «чисто» он произнес как настоящий боец спецназа, обшаривающий помещение в поисках террористов.
Впрочем, к гостиной его смелость опять улетучилась. Не будь рядом Лизы, он замер бы здесь надолго. Но девочка дышала в затылок, и ему не хотелось казаться трусом.
Эта дверь была без стекла, и ему пришлось ее открыть. От кухни гостиная отличалась страшным беспорядком. По комнате точно пронесся смерч. Стихийное бедствие пощадило телевизор, зато распахнуло дверцы шкафа и тумбочки, смело на пол кучу газет, опрокинуло на столе чашку с чаем. Вокруг чашки по белой скатерти растеклось коричневое пятно, в нем мок журнал с глянцевыми картинками. Перед столом, ближе к входу, на боку лежал стул с высокой спинкой.
В первый момент показалось, что в комнате никого нет. Однако, присмотревшись, Макс понял, что одно живое существо здесь все-таки имелось. На столе неподалеку от чайной лужи стояла вазочка с печеньем, по ее краю кругами вышагивал маленький зеленый попугай. Иногда он останавливался, склевывал крошку и вновь пускался в путь.
– Какой важный, – тихо засмеялась Лиза.
Макс дернул ее за руку, но было поздно. Попугайчик притормозил, склонил голову набок и впился одним глазом в Макса.
– Отступаем, – шепнул Макс Лизе и попробовал потихоньку прикрыть дверь. Но опоздал. Попугай встрепенулся, перелетел с вазочки на хрустальную люстру и взъерошил перья на голове.
Макс понял, что сейчас произойдет. О волнистых попугайчиках он знал, наверное, все. У его школьного друга Серого со второго класса жил Кеша, в котором семья души не чаяла. За шесть лет Кеша выучил много слов и превратился в жутко болтливое создание, которое всюду совало свой крючковатый нос. Серый выгонял его из комнаты, когда хотел посекретничать с Максом, – иначе Кеша все выбалтывал родителям.
Может, этот не такой разговорчивый? В ту же секунду надежды Макса развеялись.
– Гости! Гости! – заорал попугай хриплым голосом. – Волнительно! Волнительно!
И замолчал.
Выдохся, обрадовался Макс. Или больше слов не знает.
Он прислушался. Вокруг по-прежнему было тихо. Похоже, «Кешу» никто не услышал. Только бы не заорал снова…
Не тут-то было. Зеленая птичка взмахнула крыльями и перелетела на ножку опрокинутого стула.
– Гости! Гости! – снова заверещала она и наклонила голову. Теперь ее черный круглый глаз смотрел на Лизу. – Почеши Черуше уши!
– Он сейчас вылетит в коридор, – встревожилась Лиза. – Тогда нам крышка.
Плюнув на осторожность, Макс рывком закрыл дверь и замер.
– Р-р-разбойничьи р-р-рожи! – раздалось из гостиной, но уже без прежнего энтузиазма. – Нехор-р-рошо! Нехор-р-рошо!
Попугай умолк. Ну, кажется, все, решил Макс.
И вздрогнул.
– Куда? Куда? – проорала птичка с прежней силой. – Почеши Черуше уши!
Лиза согнулась пополам от беззвучного хохота. Глядя на нее, Макс тоже заулыбался. Однако веселье быстро иссякло. Нужно было двигаться дальше.
К последней комнате Макс подошел, не чувствуя под собой ног. Раз в доме есть люди – одна старуха или целая банда злобных качков – они должны находиться за этой дверью. Конечно, они могут скрываться и в кладовке, ванной или туалете, куда он не заглядывал. Но Макс был уверен: если бы и заглянул, никого не обнаружил. Слишком уж тихо было за всеми теми дверьми, мимо которых они с Лизой проходили. Пока они крались по коридору, он вслушивался во все звуки – даже легкого дыхания ниоткуда не доносилось. Дом будто вымер. Казалось, в нем нет ни одной живой души, не считая, конечно, вздорного попугая.
Кто же все-таки вышвырнул из дома мужика? Тимофей сказал, старуха не справилась бы – не Геракл, ей такой подвиг не совершить. Значит, кроме нее, здесь есть кто-то еще. Почему тогда так тихо? А вдруг, тот, кто расправился с мужиком, убил бабку и теперь прячется в спальне? Стоит прямо сейчас с другой стороны двери и тоже насторожил уши.
Макс перестал дышать, шагнул назад и чуть не упал, наткнувшись на Лизу. Девочка тут же крепко вцепилась в его руку. Да она боится больше меня, понял он. Эта заноза считает меня храбрым. Он повеселел и постарался улыбнуться. Думал, что получилось не ахти, но Лиза обрадованно улыбнулась в ответ.
– Там спальня, – зашептала она почти беззвучно. – Тимоша говорил, старуха его застукала и превратила в куклу в спальне.
– Ну и что? – Макс надеялся, что его шепот звучит бесстрашно и даже беззаботно. – Твой брат был один. А нас двое.
– Ты сам говорил, она легко может перещелкать целую толпу.
– Если хочешь, вернись к брату. ОЖИВЛЯТЕЛЬ у него?
Лиза затрясла головой сразу во всех направлениях. Макс не понял, на какой вопрос она отвечает «да», а на какой «нет». Догадался, лишь когда Лиза крепче сжала его руку.
– Идем дальше? – спросил Макс, уже зная ответ. – Не бойся. Двоих отважных мушкетеров ей сразу не одолеть. А если одолеет, твой брат нас спасет.
Он снова улыбнулся и, не выпуская Лизину руку, резко толкнул дверь.
