Роберта Вустерова
Куклы мадам Баттерфляй
Глава двадцать девятая. Мамуся жмет на кнопку
Катя не понимала, откуда в ее доме столько незнакомых людей и почему все они лезут к ней с поцелуйчиками и обнимашками. Только что она съехала с надувной горки, и на тебе – уже дома, фыркает и отбивается от приставучей толпы.
Ее уже два раза поднял в воздух сильно загорелый дядечка в блестящем белом камзоле и потрясно красивой шапке с пером. Поцеловала в щеки симпатичная тетечка в длинном синем платье. А теперь тискала за бока какая-то рыжая девчонка. «Макс! – закричала Катя, не выдержав нападения. – Скажи этой рыжей, чтобы она меня не трогала».
Но ее старший брат даже пальцем не шевельнул. Прислонившись к шкафу и сунув руки в карманы, он смотрел на нее издали, чему-то грустно улыбаясь. Брат, называется. Уходя в парк без спроса, она боялась, что он будет ругаться. Кажется, пронесло. Не ругается. Но и не помогает. Рядом с Максом стоял и тоже скалился рыжий мальчишка в зеленой футболке и шортах. Увидев его, Катя кое-что вспомнила.
Выдравшись из рук конопатой девчонки, она побежала в свою комнату. Рыжий исчез. Куда он делся? Когда она уходила, он стоял на полке – между сиреневым бегемотом Пузиком и куклой Варварой. Сейчас, правда, Пузика тоже на полке нет. Она взяла его с собой в парк, но донесла только до кухни. Наверно, там и валяется. Все равно: Варвара здесь, а Рыжего нет.
Катя вернулась в гостиную. Увидев ее, все снова полезли обниматься. «Дели куда-то Рыжего, а теперь вину заглаживают», – догадалась Катя. Она подошла к брату и строго посмотрела ему в глаза.
– Куда ты дел Рыжего? – спросила она сердито.
Все почему-то громко засмеялись. Громче всех – рыжий мальчишка. Он потрепал ее по голове, чего она терпеть не могла, и сказал:
– Рыжего больше нет. За него теперь я.
***
Кепарь не въезжал: что происходит?
Пять минут назад шеф, стуча деревяшками, двинул за Усатым и кубиками. Кепарь раскинулся в кресле. Перед закрытыми глазами второй раз за день закачался на волнах поплавок, забила хвостом рыба. Уже завтра он отправится на рыбалку.
Тут дверь распахнулась с диким грохотом. В комнату ввалилась орда. Индианка и рыжий шкет, приложившие его в «Лавке пряностей». Индиец, напугавший на рынке. Длинный пацан, нацепивший ему на голову дурацкий горшок. И – рыжая девчонка. Ее Кепарь почему-то страшился больше всех, хотя она ему ничего пока не сделала. Но он был уверен, что может.
Последним в комнату вполз шеф. Уходил бодреньким, как обычно, старичком. А вернулся – будто его только что отмутузили в темном переулке.
На всякий случай Кепарь переместился в угол за кресло. Фиг теперь до него дотянешься. По-любому – не с первого раза.
Но орде, похоже, было на него наплевать. И на шефа тоже.
Вошедшие действовали молча. Разбрелись по квартире и, ни слова не говоря, устроили большой шмон. Рылись в шкафах, выдвигали ящики комода, шарили под диваном, гремели чем-то на кухне, перетряхнули кладовку, опрокинули в прихожей вешалку с одеждой.
Когда Кепарю становилось совсем жутко, он косился на шефа. Тот аккуратно сидел на краешке дивана, теребя в руках белую повязку, которой дома всегда обматывал голову.
«Трындец, – думал Кепарь. – Не до рыбалки. Ноги бы унести».
Внезапно орда разразилась радостными воплями и, размахивая большой коробкой из-под обуви, повалила из квартиры.
В ту же секунду шеф сорвался с дивана, приволок откуда-то пустой чемодан и стал швырять в него вещи.
Кепарь вылез из-за кресла и тихо поинтересовался, где Усатый. Вместо ответа шеф приволок еще один чемодан.
Натянув кепку поглубже и приняв невозмутимый вид, Кепарь вышел из квартиры. И дверь за собой не закрыл!
***
Макс попытался уложить Катю спать. Она не поддалась, заявила, что дождется возвращения мамы с папой. Он не стал спорить. Хотя таймер был выключен, и без него знал: ждать осталось недолго, минут сорок.
Устроились в гостиной. Катя примостилась под бок Алише на диване, Макс с Тимофеем уселись в кресла, Лиза и Деванш остались на ногах. Галкина сверлила индийца зелеными глазищами.
– Я помню о твоем вопросе, – улыбнулся индиец. – «Зачем усатого мужика превратили в куклу?» Если коротко – для того, чтобы украсть в ювелирном магазине драгоценные камни.
– Так и знал! – подпрыгнул Тимофей. – Я знал – есть что-то еще.
Туман, заполнивший голову Макса после возвращения Кати домой, мгновенно рассеялся.
– Бисер в шкатулке у Усатого, – негромко, но уверенно произнес он, ни капли не сомневаясь, что прав. – Помнишь, Лиза, тебе еще понравилось, как он переливается.
– Быстро соображаешь, – кивнул Деванш. – Бисер – это уменьшенные магическим кубиком сапфиры, рубины и бриллианты. Но вот незадача. Я догадываюсь, когда произошло ограбление – в ночь со среды на четверг. Примерно представляю, что делали шеф, Кепарь и Усатый. Но нигде не нашел даже слова о том, что в городе у какого-то ювелирного магазина большие неприятности.
– Мы можем спросить у мамуси, – сказала Лиза.
– Запросто, – подтвердил Тимофей.
Макс уставился на брата и сестру. Ему давно казалось, что у индийца с Галкиными есть маленькая общая тайна. Сейчас стало ясно – тайна касалась мамуси Галкиной. Она, похоже, какая-то шишка, и Деваншу об этом известно. Он ведь шарился в персональных данных Лизы после «Ведьминых забав».
Лиза, видимо, поняла, что дальше нехорошо оставлять Макса в неведении.
– Наша мама – помощник прокурора города, – сказала она, глядя ему в глаза. – Если мы попросим, она мигом сюда примчится.
– Еще и не одна, – сообщил Тимофей, поморщившись. И вздохнул: – Как мы с ней будем объясняться? Не поверит она в мои превращения.
– Объясним как-нибудь, – отмахнулась от брата Лиза. – Но сначала пусть Деванш все расскажет. Откуда вы знаете, что ограбление произошло в ночь на четверг?
– Потому что для него нужны были оба магических кубика. А в четверг днем из-за Тимофея ОЖИВЛЯТЕЛЯ у шефа с компанией уже не было. Вообще-то, у меня одни догадки.
– Рассказывайте догадки, – махнула рукой Лиза.
– Думаю, в вашем городе есть немного старомодный ювелирный магазин с не очень навороченным сейфом, который классный медвежатник за ночь и вскроет, и закроет обратно. Сейф не охраняется. Но чтобы к нему добраться, нужно пройти сквозь решетчатую дверь. А вот на ней стоит охранная сигнализация, которую включают на ночь. Кепарь каким-то образом в этом магазине околачивается. Возможно, ночным сторожем. И еще, думаю, в среду днем кто-то забыл в магазине дорогущую куклу.
У Макса зазвенело в ушах. Он знал, что скажет Деванш дальше.
– Вижу, ты уже сообразил, – заметил индиец. – Продолжай вместо меня. Только имей в виду: шеф никогда не давал Кепарю обе кнопки одновременно. Боялся, он во что-нибудь с ними вляпается.
…Прямо перед глазами Макса возникло маленькое полутемное помещение. У дальней стены сейф, рядом стол. На столе лежит усатая кукла. Решив, что она очень дорогая, работники магазина положили ее сюда на хранение до прихода забывчивого хозяина.
Ночью к решетчатой двери подходит Кепарь. Дверь под охраной, но ему и не надо ее открывать. Расстояния между прутьями достаточно для того, чтобы хорошо прицелиться ОЖИВЛЯТЕЛЕМ. Вернувшийся к жизни медвежатник начинает копошиться у сейфа.
В это время к окну магазина подходит шеф. Окно приоткрыто из-за жары. На нем решетка с сигнализацией, поэтому приоткрыть на щелочку не опасно. Шеф забирает у Кепаря первую кнопку и дает вторую – ПРЕВРАЩАТЕЛЬ. Утром, когда магазин открывается, в нем все, как было до закрытия. Сейф заперт, усатая кукла на столе.
…Макс пересказал свои догадки остальным и спросил Деванша:
– Я прав?
– Да, – улыбнулся Деванш. – Голова у тебя на месте.
– Почему они сразу не забрали Усатого? – спросила Алиша. – Тянули до субботы.
– Из-за полиции, – выпалил Тимофей. – Когда в магазине узнали, что камни исчезли, там наверняка такое началось… Шеф ждал, пока все успокоится.
– Шеф сразу же после ограбления забрал у Кепаря ПРЕВРАЩАТЕЛЬ и отдал обе кнопки сестре, – сказал Деванш. – По-моему, он всегда считал, что разгуливать с ними опасно – всякое может случиться. У мадам Баттерфляй они были сохраннее.
– Тогда непонятно, – заявил Макс. – В четверг, когда случилась история с Тимофеем, обе кнопки были у старухи. В субботу Кепарь наконец добрался до Усатого и пошел к старухе за ОЖИВЛЯТЕЛЕМ. Откуда у него в сумке взялся ПРЕВРАЩАТЕЛЬ? Когда Тимофей сумку нашел, он был там.
– Думаю, когда Кепарь напал на мадам Баттерфляй, она попыталась воспользоваться кнопкой, – ответил Деванш. – Он ее отнял и сунул в сумку. А потом в их ссору вмешался я… Лиза, ты звонишь маме?
Дальше все происходило быстро.
Буквально через три минуты Лиза ввела в комнату рыжеволосую женщину. Мамуся поздоровалась с индийцами, приветливо кивнула Максу, потрепала по плечу Тимофея. Когда Деванш спросил, не ограбили ли в городе ювелирный магазин, она замешкалась, но лишь на секунду. Потом поинтересовалась, откуда ему это известно.
– Ограбление очень странное, – добавила она. – Мы решили немного придержать информацию, чтобы узнать хоть что-то. Но вы, судя по всему, знаете больше нас. Расскажите, что знаете.
Пока индиец пересказывал женщине соображения соратников по мозговым атакам, она выглядела как Катя, которой на ночь читают увлекательную сказку. А едва Деванш умолк, резко спросила: «Доказательства?».
Катю с Алишей оставили на диване. Помпрокурора вывели в прихожую, поставили напротив усатой куклы и вручили ОЖИВЛЯТЕЛЬ.
– Нажимай, – сказал Тимофей. – Прицелься в него и жми. Не бойся, ничего страшного не произойдет.
«Эта мамуся фиг испугается», – подумал Макс.
Мама Галкина расставила ноги пошире, двумя руками прицелилась в Усатого и нажала на кнопку.
К удивлению Макса, первым после вспышки пришел в себя Усатый.
«Натренировался, – решил Макс. – Не первый раз превращается».
Взгляд медвежатника заметался по прихожей. Потом Усатый прыгнул к двери и рванул ее на себя. Но дорогу к свободе перегородили двое нехилых мужчин в галстуках.
«Терминаторы, – заценил Макс. – Сразу два. Теперь терминаторы, оказывается, в галстуках ходят».
– Посмотрите, что у него в рюкзаке, – приказала терминаторам мама Галкина.
Они молча подчинились.
– Мы ведь эту куклу хорошо обыскали, – задумчиво произнесла Галкина-старшая, выложив на ладонь два сапфира. – И не нашли ничего подозрительного. Шкатулка для рукоделия, иголки, ножницы, бисер…
Когда терминаторы с рюкзаком и Усатым удалились, все вернулись в гостиную.
– Магические кубики я у вас пока заберу, – сказала мама Галкина. – Вдруг придется вживую объяснять начальству, как раскрыли дело. Но очень не хочется. Надеюсь, выкручусь как-нибудь без мистики.
Она поморщилась и стала похожа на Лизу.
– Ваш Кочепаскин и Кепарь, скорее всего, уже пустились в бега. Найти их несложно, но в чем обвинить? В том, что превращали людей в кукол и обратно? Ладно, разберусь. А потом мы с вами соберемся вместе и сунем кубики в микроволновку.
– Это уже без нас, – сказал Деванш и обнял жену. – У меня в аспирантуре отпуск заканчивается. Пора возвращаться.
Мамуся посмотрела на Лизу и Тимофея.
– Ну, что, едем домой? Остальное дорассказываете завтра.
– Давай задержимся еще чуть-чуть, – попросила Лиза и насмешливо улыбнулась Максу. – Сейчас родители Макса вернутся. Мы так долго их ждали.
Глава тридцатая. Суббота, вечер
Ровно в десять вечера Ивановы-старшие вошли в подъезд своего дома и начали устало подниматься по лестнице. Они одолели всего один пролет, когда наверху раздался грохот. Что-то тяжелое и неудобное сыпалось навстречу, издавая человеческим голосом негромкие проклятия.
Мгновение, и из-за поворота показался сосед Ивановых, Петр Савельевич Кочепаскин. С ним явно происходило нехорошее. Морщась, будто раздавил во рту горсть кислого винограда, он тащил за собой два здоровенных клетчатых чемодана на колесиках. Колесики подпрыгивали на каждой ступеньке, издавая стонущие и режущие звуки.
Увидев Ивановых-старших, Кочепаскин замер, будто жутко их испугался.
– Я помогу, – бросился к нему папа Иванов.
– Не надо, – сердито буркнул Одуванчик. – Сам справлюсь.
– Куда вы, на ночь глядя? – вежливо поинтересовалась мама Иванова. – Подождали бы до утра.
– Ну уж фигушки, – почему-то возмутился Одуванчик. И добавил непонятно: – Если подождать, можно и дождаться.
Мама Иванова слегка содрогнулась от несвойственной соседу манеры выражаться. Но потом не удержалась:
– Вернетесь-то когда?
– Фиг я сюда вернусь, – прошипел Одуванчик. – Найду какую-нибудь тьмутаракань, там и ласты склею.
Мама содрогнулась еще раз. Но, будучи человеком вежливым, сочла необходимым выразить сожаление:
– Как же мы теперь без вас?
– Еще лучше будет. Мне только что заявили: там хорошо, где меня нет.
На этих словах Кочепаскин достиг конца лестницы, с трудом протиснулся через дверь на улицу и исчез в ночи.
– Неужели, совсем уехал, – вздохнула мама. – Жаль, хороший сосед был.
– Может, еще вернется, – сказал папа Иванов, гремя ключами. – Поживем – увидим.
– Открывай потихоньку, – прошептала мама. – Они, наверное, уже спят.
Но в доме не спали. В прихожую из ярко освещенной гостиной доносились голоса нескольких человек.
Мгновенно забыв о Кочепаскине, Ивановы-старшие бесшумно подкрались к двери гостиной.
Неожиданная картина открылась их глазам.
Их маленькая дочь сидела на коленях у красивой рыжеволосой женщины, которая, напевая, расчесывала ей волосы.
Их сын и худенькая девочка в огромных солнечных очках сидели на полу перед ноутбуком и оживленно спорили о чем-то, размахивая листами бумаги.
В креслах расположилась пара молодых индийцев в нарядной национальной одежде. Маму Иванову просто потряс бархатный тюрбан с пером на голове мужчины.
Перед индийцами стоял рыжий мальчишка, который что-то темпераментно им рассказывал.
Появления Ивановых-старших никто не заметил. Они покашляли.
– Мама! Папа!
Катя соскочила с колен рыжеволосой женщины, подбежала к родителям и со словами «Что вы мне привезли?» запрыгнула на папу.
Рыжеволосая женщина поднялась с дивана и поправила узкую серую юбку.
Индиец в тюрбане встал и поклонился, сложив перед собой ладони.
Молодая индианка, вскочив с кресла, накинула на голову шарф и тоже поклонилась.
Рыжий мальчишка уставился на Ивановых-старших, вытаращив глаза. На его лице почему-то засияла широкая улыбка.
Худенькая девочка дернула Макса за руку.
Макс оторвался от ноутбука.
– Привет, ма-па! – сказал он и помахал исчерканным листом. – У вас все в порядке? Можно я поеду с Галкиными на балет?
– Гости! Гости! – проорал кто-то хриплым голосом, и в комнату влетел зеленый попугайчик.
