Роберта Вустерова
Куклы мадам Баттерфляй
Глава двадцать третья. Знакомьтесь – попугай!
Перед тем как скрыться за поворотом, Лиза обернулась и помахала им рукой.
– Хорошая девчонка, – сказал Деванш, махнув в ответ. – Ты с ней дружишь?
– Нет, – ответил Макс. – Я с ней только сегодня познакомился. Она, вообще-то, заноза.
– Понятно, – улыбнулся Деванш. – Значит, обязательно подружитесь. Из заноз отличные друзья получаются.
Помолчал и добавил:
– И жены.
Макс смутился. Чего это ему дружить с Галкиной? Ну, обещал он помочь ей с геометрией, так это не дружба, а деловые отношения. Он даже не знает, о чем с ней говорить. Хотя о пиратах она интересно рассказывала. И не трусиха. Не побоялась пойти за ним к мадам Баттерфляй. Он вспомнил, как в доме на Виноградной они с Лизой крались по коридору, и почувствовал, что у него загораются уши.
Пообещав себе больше о Галкиной не думать, Макс обнаружил, что их с Деваншем появление на улице вызвало неслабый интерес. Прохожие просто не сводили с них глаз. Еще вчера от такого внимания Макс постарался бы смыться в безлюдный двор. Но сейчас ему некогда было заморачиваться по пустякам. Он должен спасти Катю и ради этого готов стерпеть любые насмешки. Пусть таращатся. Пальцем не показывают, следом не бегут, и ладно. Как не глазеть, когда такое зрелище.
Перед самым выходом из «Лавки пряностей» Деванш решил, что для визита в департамент культуры ему как Великому Факиру необходима соответствующая экипировка. Он выставил жену из спальни и закрылся там на целых десять минут. А когда вернулся, Макс и Галкины утратили дар речи. Зато Алиша отреагировала бурно.
– Это ведь твой свадебный наряд! – воскликнула она, всплеснув руками. – Ты в нем такой красивый.
Свадебный наряд Деванша, в котором он сейчас шествовал по городу, состоял из длинного, почти до пят, серебристого сюртука, щедро расшитого темно-красными узорами. Того же цвета, что вышивка, были узкие атласные штаны, шелковый шарф с кистями, перекинутый через плечо, и бархатный тюрбан. Прямо над лбом из тюрбана торчало белое перо, которое покачивалось при каждом шаге индийца. Единственным предметом, не вписывавшимся в ансамбль, были черные кеды. Побродив по комнате в свадебных туфлях с загнутыми носами и несколько раз споткнувшись, Деванш заявил, что для ходьбы по городу они непригодны.
В отличие от Макса, индиец не замечал любопытных прохожих. Казалось даже, он совсем ничего вокруг не видит. Деванш сосредоточенно шагал вперед, напряженно о чем-то размышляя.
Внезапно он схватил Макса за руку и потянул в укромный уголок за автобусной остановкой.
– Я думаю, нам нужно проверить кнопки.
– Зачем? – удивился Макс.
– Ты, конечно, молодец, что ради сестры готов превратиться в куклу. Но я не могу тобой рисковать. Хочу убедиться, что ПРЕВРАЩАТЕЛЬ и ОЖИВЛЯТЕЛЬ действуют так, как нам нужно.
– Вы же видели, как мы оживили вашу жену.
– Я видел, и как ее превратили в куклу. Но то было год назад. Тимофей стал куклой в четверг. А сегодня суббота.
– Боитесь, что в ПРЕВРАЩАТЕЛЕ за два дня разрядилась батарейка?
Деванщ поморщился.
– Вряд ли эти кнопки работают на батарейках. Думаю, мы вообще никогда не узнаем, как они действуют. Но прежде чем демонстрировать их силу на тебе, нужно испытать их на ком-то еще.
– На другом человеке?
– Нет, конечно. Мало ли что пойдет не так. На любом другом живом существе.
– На кошке? На голубе? Кошку придется поискать. А голубей в городе навалом.
– Зрителей тоже хватает. Представляешь, какая толпа соберется, если мы начнем гоняться за голубями?
Макс взглянул на наряд Деванша и согласился, что вариант с голубем не катит.
– Итак, нам нужна какая-нибудь живность и уединенное место. Зоопарк отпадает. Есть другие предложения?
– Тинтин, – сказал Макс. – У меня дома живет гигантская африканская улитка ахатина. И в квартире никого. Родители уехали, Катя…
У него дрогнул голос.
– Улитка? Можно попробовать на улитке. Хотя лучше бы объект эксперимента был пошустрее. С улиткой не разберешь, превратилась она или только задумалась.
– Черуша! – осенило Макса. – Попугай мадам Баттерфляй. Когда мы уходили, старуха сказала, что его заберут завтра. Ключ она оставила за дверным молотком. Сейчас в доме никого нет.
Деванш задумался.
– Лезть в чужой дом, хотя и пустой, конечно, нехорошо. Но, похоже, у нас нет выбора. И мы будем вести себя очень аккуратно. Решено, идем на Виноградную.
Макс обрадовался. Если честно, ему и самому хотелось убедиться, что кнопки работают.
– Я знаю короткую дорогу, – сказал он и едва удержался, чтобы не прихлопнуть рот рукой. – По-настоящему короткую. Не через стройку.
Они стояли в тени платана и смотрели на дом напротив. Как и четыре часа назад, когда Макс впервые увидел обиталище старухи, Виноградная была тихой и безлюдной. Ничто не мешало им перейти дорогу, открыть дверь и проверить на попугае кнопки. Однако Макс стоял как вкопанный, тоскливо осознавая, какую ошибку совершил.
– Что-то не так? – спросил Деванш.
Макс поежился.
– Не молчи. У нас проблемы? – переспросил Деванш. – Может, порешаем их вместе?
– У меня нет крючка, – уныло сообщил Макс. – Я о нем забыл.
– Чего нет? – не понял индиец.
– Тимофей говорил, пальцами ключ из-за молотка не достать – щель слишком узкая. Старуха орудовала специальным крючком. Тимофей перед своей «экспедицией», сделал себе такой из скрепки.
– А у нас скрепки нет.
Макс кивнул и уставился себе под ноги, будто надеялся найти там россыпи железных загогулин.
Деванш задумался.
Но ненадолго.
Сняв тюрбан, он вытащил из него перо и показал Максу. Перо было нанизано на тонкий стальной пруток.
– Без скрепки – никуда, – бормотал Деванш, изгибая конец прута. – Видел в Интернете списки вещей, которые нужно брать с собой, отправляясь на важное дело? Во всех списках примерно одно и то же: швейцарский нож, спички, лейкопластырь, фонарик, прочный шнур. Ну и как бы все это нам сейчас пригодилось?
Сталь поддавалась неохотно, и пальцы индийца побелели от напряжения.
– Не спорю, в путешествии спички и лейкопластырь – вещи первой необходимости. Но я бы в эти списки внес скрепку или проволоку. Крючки из них получаются просто замечательные. Робинзон Крузо ловил рыбу на крючок из проволоки. Моя жена вешает на скрепки елочные украшения. А ты бы что в список добавил?
– Носок, – не задумываясь, ответил Макс. – Обычный носок, хотя бы детский. Если в него насыпать песок и привязать к шнуру, получится метательный снаряд, которым можно, например, разбудить сторожа.
– Интересный у тебя жизненный опыт, – усмехнулся Деванш. – Вот, держи, готово.
Едва щелкнул замок, Деванш положил руку на плечо Макса и мягко отодвинул его от входа.
– Я пойду первым, – сказал он. И объяснил, улыбаясь: – Хочу убедиться, что, кроме меня, в доме не будет других душителей старушек.
От шутки Деванша напряжение, засевшее в Максе, когда он выковыривал ключ из дверного молотка, немного ослабло. Гуськом они двинулись по коридору, открывая все двери. Деванш заглянул даже в кладовку и ванную. В кухне, кладовке, ванной было пусто. В гостиной на столе стояла большая клетка, накрытая черной шелковой шалью. Судя по тому, что из клетки не доносилось ни звука, попугай безмятежно спал там на жердочке, решив, что наступила ночь.
На пороге спальни они задержались.
– Как много здесь кукол, – удивился Деванш, качая головой. – Целая коллекция. В тот раз я их не заметил. Бросился спасать пожилую леди. Ну а потом меня едва не прикончили ее разъяренные внуки.
Макс понимал, что индиец старается отвлечь его от печальных мыслей, но не мог отвести от кукол глаз. Они его будто гипнотизировали. Зная, что Кати среди них нет, он все равно пристально всматривался в каждую, ища знакомые черты.
– Мы обязательно найдем твою сестру, – убежденно произнес Деванш. – Если потребуется, перетряхнем для этого весь город. Ты придумал отличный план. Нужно только выполнить его шаг за шагом.
Макс очнулся, и они вернулись к гостиной.
В клетке по-прежнему было тихо.
– Сейчас я его разбужу, – глядя на Деванша, Макс сдернул шаль с клетки. – Знакомьтесь – Черуша. Самый вредный волнистый попугай в мире.
С лица Деванша сползла улыбка.
Макс повернул голову. Черуша неподвижно лежал на полу клетки с закрытыми глазами. Его лапки торчали вверх, как высохшие растопыренные веточки.
– Он умер?! – вскрикнул Макс. – Он умер, да? Умер, потому что его бросили?
Голос Макса задрожал.
– Он был таким веселым. Таким забавным. Если б я знал, что он от тоски умрет, взял бы его с собой. Он подружился бы с Тинтином, с Катей…
Макс закрыл лицо руками. Гибель попугайчика его будто косой подкосила. Он внезапно разуверился в том, что сможет найти Катю, и понял, что его тоже ждет смерть. От позора и горя.
– Если эта птичка и умерла, то совсем недавно, – раздался неожиданно спокойный голос Деванша.
Макс всхлипнул и вытер слезы. Дверца клетки была открыта. Попугай по-прежнему лежал вверх лапками, но уже на столе, на шали, куда его переложил индиец.
– Совсем недавно умер, – повторил Деванш и слегка надавил указательным пальцем на зеленую грудку. – И не до конца. Сам почувствуй – сердце бьется.
Макс шмыгнул носом.
– В Индии я знал одного волнистого попугая. Большого артиста, – Деванш погладил Черушу по шейке. – Если на него наводили игрушечный пистолет и говорили «Бах!», он валился на бок и притворялся мертвым. Чтобы его оживить, нужно было хлопать в ладоши и кричать «Браво!».
– Вы шутите? – недоверчиво спросил Макс.
– Да ничуть. Твоему пернатому другу, видно, не понравилось сидеть взаперти. И он прикинулся мертвым, чтобы мы его вытащили. Сам видишь – сработало. Думаю, он не в первый раз такой трюк проделывает.
Деванш потрепал попугайчика за клюв.
– Оживай, Черуша. Мы очень спешим.
Глаза Черуши открылись, он встрепенулся и клюнул индийца в палец. Потом взлетел на клетку, и обрадованный Макс услышал знакомое:
– Гости! Гости! Разбойничьи рожи!
Испытания кнопок оказались непростым делом. Деванш снял тюрбан, закрыл дверь, на всякий случай отрезав Черуше бегство в коридор, и попытался поймать попугая лучом ПРЕВРАЩАТЕЛЯ. Однако в большой комнате шустрая птичка легко ускользала от преследователя. Она металась по гостиной, перелетая с телевизора на штору, с клетки на шкаф. «Развлекается», – бормотал Деванш, размахивая кнопкой. Пару раз экспериментаторы слепли от вспышек света, но когда к ним возвращалось зрение, они убеждались, что попугай опять спасся от превращения. Макс уже почти не сомневался, что кнопки действуют лишь на людей. Но тут Черуша присел на люстру прямо над головой Деванша, и индиец сразил его снизу.
Еще до того, как экспериментаторы вновь стали различать предметы, они по звону хрустальных подвесок догадались, что опыт удался. Превращенный Черуша с шумом рухнул с люстры на стол, по пути задев клювом голову Деванша.
– Может быть, он снова притворяется? – спросил Макс.
Они стояли у стола, рассматривая неподвижную птицу.
– Сердце не бьется, – Деванш потер ушибленную макушку. – И потом, посмотри, он совсем иначе выглядит. Будто игрушка. Отлично сделанная игрушка, очень похожая на живого попугая.
Они помолчали, осознавая, что произошло. ПРЕВРАЩАТЕЛЬ действовал.
– Теперь ты, – Деванш протянул Максу ОЖИВЛЯТЕЛЬ.
Дрожащей рукой Макс нажал кнопку и зажмурил глаза. Не только из-за вспышки – еще из-за страха. Вдруг Черуша не оживет.
Но ОЖИВЛЯТЕЛЬ тоже не подвел.
Для чистоты эксперимента его повторили трижды. Деванш приноровился и с каждым новым разом тратил на превращение Черуши меньше времени. Кнопки работали как швейцарские часы. Превращенный Черуша не подавал признаков жизни. Оживший бодро клевал просо и пил воду из плошки, которую радостно подставлял ему счастливый Макс.
– Пора двигаться дальше, – заметил Деванш, взглянув на часы. – Нужно только вернуть его в клетку и накрыть шалью.
Оказалось, что попугаю их план не нравится. Как они ни бились, засунуть Черушу в клетку не удавалось. Он верещал, вырывался, цеплялся за дверцу лапками и так махал крыльями, что потерял перо. Спасительная идея пришла к обоим одновременно. Деванш снова вооружился ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ, и через минуту игрушечный попугай был надежно заперт в своем проволочном доме. Оставалось вернуть его к жизни. Макс нажал на кнопку со знаком «О» и увидел, что попугай взлетел на жердочку. Дело было сделано. Пора было прощаться.
– Прощай, Черуша! Ты очень нам помог.
Макс вздохнул и развернул шаль, чтобы накрыть клетку. Попугай закрыл глаза и упал замертво.
Макс огорчился.
– Если мы уйдем, он престанет притворяться?
Деванш не ответил.
– В клетке есть вода и корм. Он спокойно доживет до завтра, а там его заберут.
Деванш молчал.
Макс не выдержал, открыл клетку и перенес Черушу на стол.
В следующий миг попугайчик взлетел на плечо индийца и вцепился лапками в шарф. Любые попытки снять его оканчивались неудачей. Черуша героически держал оборону, отбиваясь клювом от тянущихся к нему рук.
Максу стало так смешно, что на какую-то секунду он совсем забыл о Кате. Смех оборвался, когда он поймал на себе странный взгляд Деванша.
– Я впервые вижу, как ты смеешься, – заметил индиец с грустью в голосе. – Знаешь, что мы сделаем? Мы возьмем этого артиста с собой. Он поедет у меня на плече, а ты понесешь клетку. Будем считать, что попугай – часть нашего фокуса. С новым его хозяином разберемся позже.
– Он улетит от нас на улице.
– Это вряд ли. Ты же видишь – мы очень ему нравимся. Он нам еще надоест.
Вернув ключ на место, Макс с клеткой и Деванш с попугаем на плече, зашагали к департаменту культуры. Если все кончится хорошо, я буду вспоминать дом на Виноградной как Самый Удивительный Дом На Свете, думал Макс. Перед его мысленным взором мелькали, будто кадры фильма, странные картины. Парень в кепке, грозящий дому кулаком. Душитель в белом балахоне, выпрыгивающий в окно. Старуха на полу, интересующаяся, кто здесь труп. Неподвижный зеленый попугайчик на черной шали. Деванш, гоняющийся за Черушей с ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ.
Макс покосился на спутника. Индиец шел, слегка улыбаясь и наклоняя голову в ответ на удивленные восклицания. С попугаем на плече он привлекал к себе еще больше любопытных взглядов. Люди останавливались, чтобы лучше рассмотреть необычную процессию, смеялись, пытались с ними сфотографироваться. Черуша купался в лучах славы. Завидев палку для селфи, он взмахивал крыльями и хрипло орал: «Знакомьтесь – попугай!»
Почувствовав, что Макс на него смотрит, Деванш поправил тюрбан.
– Мы настоящая ходячая реклама нашего фокуса, – шепнул он. – Теперь на представление точно весь город сбежится. Ничего, прорвемся.
– Прорвемся, – повторил Макс.
Глава двадцать четвертая. Нечистая сила
Кепарь тонул. Вода уже залила лицо, проникла в нос, упруго давила на тело снизу и сбоку. Ему пока удавалось спасти от нее рот, потому что он крепко сжал губы. Но воздуха в легких уже не хватало. Решимость не дышать таяла с каждой секундой. Еще чуть-чуть, и он сдастся. Вдохнет полной грудью и… захлебнется.
В бок потыкалось что-то мягкое. Рыбы, подумал Кепарь. Может, даже акула. Что произойдет быстрее: его сожрет акула или он утонет? Или сначала утонет, а схарчат его потом.
– Здорово вы по нему вмазали, – произнес чей-то голос. – Даже вода не помогает.
«Вот и галлюцинации начинаются», – тоскливо подумал Кепарь.
– Ничего не здорово, – возразил второй голос. – Я же не сковородкой его стукнула, а подушкой, в которой была сковородка. Он, скорее, от испуга в обморок хлопнулся. Напугала я его своим появлением.
Голос вздохнул.
Больше не дышать Кепарь не мог. Он разжал губы и втянул в себя то, что его окружало, сразу и ртом, и носом. От прилива кислорода в голове немного прояснилось. Он, похоже, не тонул. Кепарь приободрился и отважился на следующий шаг – приоткрыть глаза на узенькую щелочку.
Над ним склонились две мутные фигуры. Каждая держала по тяжелому предмету. В назначении предметов Кепарь не сомневался – фигуры собирались оглушить его еще раз.
– Ааа! – заорал Кепарь и снова зажмурился.
– Заполошный он какой-то, – задумчиво произнес второй голос.
– Это точно, – поддакнул первый.
– У вас, у русских, очень богатый язык, – продолжал второй. – Некоторые слова я до сих пор ни разу не использовала. Например, «заполошный».
– Я тоже знаю редкое слово, – сообщил первый голос. – «Оглоушенный». С вашим и моим словом можно даже предложение составить. Заполошный оглоушенный лежит на диване.
Голоса тихо захихикали.
От хихиканья Кепарь окончательно пришел в себя. Чуть не убили, гады, а теперь еще насмехаются. Он открыл глаза. У дивана, на котором он валялся, обложенный подушками, стояли рыжий малец и темноволосая смуглолицая девушка в необычном наряде. Сари, вспомнил Кепарь. Значит, это она меня приложила.
– Давайте я вам на голову лед положу, – предложил малец. – Только настоящего льда у нас нет. Но замороженная клюква тоже пойдет.
Кепарь молчал.
– Может быть, выпьете горячего чая? – спросила индианка. – Настоящего, из Индии. Сразу взбодритесь.
– Чувствительно благодарен, – неожиданно для себя самого выпалил Кепарь. И добавил еще одно любимое выражение шефа: – Не извольте беспокоиться.
Он спустил ноги с дивана. Вроде бы не дрожат.
– Сумку отдайте, – прохрипел он. – Шеф очень серчает. Без нее никак.
– Нет, – ответил шкет и перехватил пакет с клюквой поудобнее. – Самим нужна. Так своему шефу и передайте.
Кепарь покрутил головой. Сумки в комнате не было. Зато у индианки в руках невесть откуда взялся стеклянный кувшин с водой. Килограмма на три.
Он понял, что ни уговорами, ни силой сумку сейчас не заполучить.
Кепарь поднялся на ноги. Они и в самом деле не дрожали.
– Тогда я пойду? – осторожно спросил он.
– Если хотите, – произнесла индианка. – Все гости рано или поздно уходят.
– Не осмелимся задерживать, – насмешливо произнес шкет. – Выход там. Не забудьте кепку.
Спустя минуту Кепарь вновь стоял у прилавка, с которого вечность назад сшиб поднос с яблоками. «Заполошный оглоушенный», – вспомнил он. Об этом шефу лучше не говорить. Вообще, лучше ничего ему не рассказывать о неудачной попытке отнять сумку. Шеф что приказал? Проследить. Будем считать, я проследил.
***
– Хотите чаю? – немолодая секретарша департамента культуры ласково посмотрела на Макса поверх очков и подмигнула. – С шоколадными конфетами. Очень вкусными.
Макс помотал головой. Нет, он абсолютно ничего не хочет. Хотя неправда. Он хочет, чтобы Елена Анатольевна наконец освободилась и они с Деваншем показали ей фокус с превращениями.
В департамент культуры они пришли всего минут десять назад, но Макс уже извелся. В кабинете Елены Анатольевны заканчивалось, но никак не могло закончиться совещание. Секретарша усадила Макса и Деванша в кресла и сдвинула с низкого углового столика горшок с огромной монстерой. На освободившееся место поставили клетку. После прогулки по городу и лавины всеобщего внимания Черуша без сопротивления позволил вернуть себя в неволю. Удивительно, но с того момента, как они вошли в здание, он не вымолвил ни словечка. Сотрудники департамента, то и дело входившие в приемную, по-детски радовались попугаю, спрашивали, как зовут, и пытались погладить сквозь прутья клетки. Черуша молчал, будто никогда не умел говорить. Подставлял шею под почесывающие пальцы. Клевал листья монстеры. И наклонял голову, явно прислушиваясь к разговорам. Новые слова запоминает, решил Макс.
– Тогда кофе?
Макс опять отрицательно помотал головой, а Деванш, сложив ладони, поклонился.
– Ну, как хотите, – пожала плечами секретарша и занялась своими делами.
В Максе нарастало напряжение. Эксперименты на Виноградной прошли, конечно, здорово, но он-то не попугай. Вдруг превратится в куклу, а человеком больше не станет. Кто тогда будет искать Катю.
– Значит, ты хочешь стать программистом? – тихо спросил Деванш.
Макс вздрогнул. Едва он услышал, что Деванш – программист, ему захотелось поговорить с индийцем о своей мечте. Время только было неподходящее. Не до мечты, если сестра пропала. Но сейчас, пока они торчат тут без движения, можно, пожалуй, на секунду отвлечься от грустных мыслей.
Макс посмотрел в спокойные глаза индийца и кивнул головой.
– Да.
– Уже знаешь, чем именно хочешь заниматься, или это просто абстрактная мечта, мечта вообще?
О своей мечте Макс еще никому не рассказывал. Ну, только Серому. И родители догадывались, но с расспросами особо не приставали.
Он собрался с духом.
– Я хочу стать геймдизайнером. Разрабатывать компьютерные игры.
– Здорово, – оживился Деванш. – Хочешь все делать сам? Придумывать героев, сюжет, писать программный код. При хорошей подготовке это возможно. Есть куча программ, которые помогают создавать игры от начала до конца, от механики до последнего кустика.
Макс замялся.
– Мне нравятся первые этапы. Описание мира, сочинение сюжета, придумывание героев.
– Как у тебя с теорией?
– Обчитываю все, что нахожу в Интернете.
– А с практикой? Мир уже придумал? Название игры есть? Обычно одно с другим связано.
Деванш спрашивал с искренним интересом, и Макс осмелел.
– Игра называется «Нечистая сила». Мир – ну, он потусторонний. Болота с кикиморами, замки с привидениями, ядовитые озера, подземелья со скелетами. Все, где водится нечисть. Главная героиня – Баба Яга. Она хочет отбить у Кащея Бессмертного бульдозер, который тот у нее стырил. Лешие, вурдалаки, болотные хмыри – на стороне Кащея. А у Бабы Яги вначале – одна ступа и метла с энергетическими прутьями.
– Зачем Бабе Яге бульдозер?
– Она пообещала Змею Горынычу расчистить площадку перед его логовом. Они с ним вроде как друзья, помогают друг другу по мелочи. А Горыныч вес набрал, и вертикальный взлет ему не дается – разбегаться приходится. Для разбега нужна большая площадка.
Деванш тихо, чтобы не потревожить секретаршу, но от души рассмеялся.
– Занятно. Проблемы есть?
Макс вздохнул.
– Вы же знаете, потрясный геймплей разработать трудно. Такой, чтобы с места не двинуться, пока не доиграешь.
– Думаю, у тебя получится. В «Нечистую силу» и девчонки играть будут. Проверь на Лизе. Дай почитать сценарий. Если ей понравится, ты перейдешь на следующий уровень. К тому же она девушка бойкая, может что-нибудь подсказать.
Макс в который раз за сегодня почувствовал, что у него начинают гореть уши. Но Деванш этого, похоже, не замечал.
– Ты игры никогда не тестировал? Многие разработчики с этого начинают. Тестирование учит разбираться в механике. Начинаешь понимать, где в играх слабые стороны, как их можно преодолеть. Найдем Катю – я кое с кем свяжусь. Сделаем тебя тестировщиком.
Макс ошалел от счастья. Но тут в углу у входной двери ожили часы с кукушкой. Над стрелками распахнулось маленькое окошко, и птичка, на кукушку вовсе не похожая, прокуковала пять раз. До возвращения родителей осталось пять часов. Всего ничего. Он не успеет найти Катю. Не стать ему тестировшиком.
– Все будет в порядке, – мягко сказал Деванш. – Вот увидишь.
Дверь в кабинет директора департамента распахнулась, и оттуда повалили люди.
– Прости, Макс, за задержку, – сказала Елена Анатольевна. – С большими праздниками столько дел – легко с ума сойти. Заходите, покажите, что у вас за фокус.
Деванш усадил начальницу за стол, поставил Макса в центре кабинета и набросил на него легкое покрывало, которое прихватил из «Лавки пряностей». Сквозь ткань Макс смутно видел, что индиец изображает волшебные пассы. Потом он вытянул к покрывалу руку с кнопкой.
Позже Макс узнал, что было дальше.
Превратившись в куклу, он уменьшился в размерах, и накидка вместе с ним плавно спустилась к полу. Елена Анатольевна ахнула. Деванш приподнял покрывало, держа его за спиной куклы как занавес. Елена Анатольевна ахнула еще раз и полезла из-за стола, чтобы подержать Макса в руках. Но Деванш не дал ей этого сделать, быстро нажав на «ОЖИВЛЯТЕЛЬ».
Придя в себя, женщина потребовала, чтобы ей открыли тайну фокуса. Деванш объяснил, что подмена происходит во время вспышки. В департаменте культуры к нему почему-то вернулся сильный акцент, к тому же он вставлял в речь английские слова, что усиливало эффект.
– Какие вы, индийцы, замечательные факиры, – восхитилась Елена Анатольевна, вписывая номер в программу. – Надо мне все-таки съездить в Индию, посмотреть на ваши чудеса.
– В моем фокусе нет ничего сложного, – Деванш изобразил смущение. – Его любой ребенок повторить сможет.
«Ну да, – подумал Макс. – Конечно, повторит, если с кнопками».
– И Макс тоже? – спросила Елена Анатольевна.
– Легко, – подтвердил Деванш. – Хотите увидеть?
– Конечно, – обрадовалась директор департамента. – А кого он будет превращать? У нас здесь кошка живет, но она вечно где-то гуляет, ее быстро не найти.
– Кошка, которая гуляет сама по себе, дико размахивая диким хвостом, – улыбнулся Деванш.
– Еще бы вам не цитировать Киплинга, – улыбнулась в ответ Елена Анатольевна. – Он столько писал об Индии.
«Чего это Деванш так старается, – удивился Макс. – Она ведь уже согласилась. Хочет закрепить успех?»
– Зачем нам кошка, когда есть я, – еще шире улыбнулся индиец. – Сейчас Макс на ваших глазах превратит меня в куклу в позе лотоса. Я лишь дам ему необходимые указания.
– Нам реклама нужна, – прошептал Деванш Максу, когда они отошли в сторону. – На телевидении, радио. Ты видел в моей лавке статуэтки. Я так усядусь, а ты меня превратишь. Туда и обратно. Только быстро. В этой позе я долго не продержусь.
Прямо при великом факире и его подающем надежды ассистенте директор департамента культуры распорядилась о рекламных объявлениях и дала артистам машину, чтобы они побыстрее добрались домой и успели собраться к концерту.
***
Часы на городской башне пробили пять. Лиза стояла на автобусной остановке и, морща нос, рассматривала доску объявлений.
На доске наползали друг на друга разноцветные клочки бумаги. Одни предлагали купить квартиры, липовый мед, машины, и бэушные детские коляски. Другие отдавали в добрые руки милых котят, приученных к лотку. Третьи обещали выполнить любую студенческую работу, хоть по экономике, хоть по английскому языку. Свободная площадь оставалась лишь на самом верху. Чтобы прилепить туда флаер, нужно было вскарабкаться на скамейку.
Лиза покосилась на женщин, ожидающих автобуса, и решила дождаться, когда они уедут.
К счастью, автобус появился быстро. Едва остановка опустела, Лиза отлепила от самоклеющейся бумаги защитный слой, влезла на скамейку и пристроила плакат на самое видное место. Один из его уголков не желал прикрепляться, и Лиза сердито уперлась в него ладонью. За последний час она расклеила целых одиннадцать штук, но ни с одним не было столько хлопот, сколько с этим, последним.
– Ну и зачем юное поколение топчет скамейку грязными ногами? – послышался вдруг голос снизу. – Что мы тут вешаем?
Лиза оглянулась. У скамейки стоял старичок с редким пушком над ушами. Он улыбался.
– А, это ты, Лиза? – сказал старичок. – Мы с тобой сегодня уже встречались. Я сосед Макса, Петр Савельич Кочепаскин.
Лиза вспомнила: сосед, тот, что встретился им на лестничной площадке. Она подвинулась, и флаер открылся Петру Савельичу во всем своем великолепии. Ей недаром ставили пятерки в художественной школе. Алиша вышла как живая. Казалось, было слышно, как звякают браслеты на ее запястьях, как шуршит в танце юбка.
«Спешите увидеть! Фантастические чудеса! – гласила надпись над головой танцовщицы. – Знаменитый индийский факир превратит танцовщицу в куклу, а куклу – обратно в танцовщицу. Никакой ловкости рук. Чистое волшебство!»
Ниже крупными буквами было выведено: «Всего одно представление. Сегодня вечером во дворце культуры «Современник». Фейерический номер концерта по случаю Дня города».
