Роберт Андреевич Оболенский
Atom Dust: Что ждет нас на следующий день?
Парковочное место на стоянке судеб
Пересечение Тридцать пятой и Девятой Авеню
02:23 РМ
Из-за высотки слева причина столпотворения была неясна. Подошли ближе. Толпа стояла на открытой парковке – человек сорок, может пятьдесят. Тем, кому не хватило места, жались к сетке забора или слонялись по улице, переглядывались, ища знакомые лица, а то и просто трепались, словно и не было ничего, словно они собрались с профсоюзом на легкий летний пикник.
Взглянув поверх голов, Джим разглядел крышу синего пикапа и ноги обутые в высокие ботики.
– Что там?
– Не вижу толком – рекламный щит мешает, – щурясь, Коган нагнулся, пытаясь увидеть хоть что-то, но из-за толпы было не разобрать, что к чему.
Обошли толпу справа. Коган увидел крепкого белого мужчину лет сорока. Тот расхаживал по крыше пикакапа, как заправский оратор.
– Видишь, кто там? – дернул его за руку Алан.
– Ага, смахивает на строителя.
Мужчина вскинул руки над головой, призывая собравшихся к тишине. Шум постепенно стих, над парковкой повисло молчание. Он указал пальцем под ноги. Подал знак и тишину нарушил удар. Звук был такой, словно кто-то решил испытать на прочность тыкву.
Стоящий ближе к пикапу тощий парень что-то сказал, и толпа взорвалась единым кличем:
– Давай еще, еще разок!
– Еще разок, что бы это могло значить? – занервничал Джим.
– Не нравится мне это, – прислушиваясь, резюмировал Алан.
– Да, народу тут изрядно собралось, поработаем локтями?
– Может быть, лучше обойдём, – в голосе Грейсона читалось сомнение. – К чему они всё это кричат?
– Не знаю, отсюда толком не видно.
– Я – за обходной путь, – настаивал Алан.
Джим огляделся, прикинул все за и против. Прямой путь перекрыт завалившимся набок автобусом, в проулке слева горят сбившиеся в кучу остовы машин, а кратчайший путь идёт через парковку перед высотным зданием, что, судя по названию, принадлежит транспортной компании «Дон Ку Трафик».
«Можно вернуться, но это опять крюк и кто знает, что нас там ждёт», – сжимая кулаки, размышлял Коган. – Да и какие у нас варианты? Думай, Джимми, думай… Что могло их тут собрать, что за причина, чего они ищут?" И только один ясный ответ в голове оставался – это обиженные судьбой люди, опьяненные призрачной надеждой на справедливость, пришедшие вершить самосуд. А при таких раскладах у них с парнем есть один верный, гарантирующий проход козырь, как и большинство собравшихся тут – они представители белой рассы…
– Давай сделаем крюк, – теряя терпение, прошептал Грейсон.
– Да брось, парень, – уже приняв решение, сказал, наконец, Коган, сжал зубы и тяжело вздохнул, процедив, – ни огня, ни дыма, да и продуктовых вроде рядом нет, – скривился в фальшивой ухмылке и подмигнул. – Пошли.
Не успел Алан ответить, как Коган схватил его под руку и потащил за собой сквозь толпу. До тридцать шестой улицы было уж рукой подать, но когда дошли до центра парковки, Коган почувствовал, как идущий позади тянет плечо. Обернулся, лицо Алана побледнело и осунулось. Тяжело дыша, тот оперся о Джима и склонился к земле.
– Что с тобой?
– Не знаю, голова кружится, – сделал глубокий вздох, выпрямился. – Не бери в голову.
– Голову кружит и тяжело?
– Нет, я просто так сейчас встал.
– У тебя уже были панические атаки?
– Не было у меня нихера, – тяжело дыша, выдавил из себя Алан, – просто эта долбанная толпа меня… – он так и недоговорил.
Коган притянул его к себе, закинув руку на плечо, и готовый идти, мельком бросил взгляд в сторону пикапа, да замер. Поцедив сквозь зубы:
– Какого чёрта…
– Что там, Джим?
Не ответив, Коган оставил парня, сказав, не подниматься и дышать как можно глубже, а сам стал пробираться к краю толпы. Туда где стоящий на крыше синего внедорожника, указывал на офис «Дон Ку Трафик» позади и кричал:
– Вы спросите, кто виноват!? А я отвечу, что все наши беды – от сидящих в правительстве гладкощёких пидрил!
Толпа одобрительно загудела, многие кивали в такт словам.
– Да-да, именно так! – вскинув кулак к небу, сказал крупный мужик, стоя на крыше пикапа, – Если бы не шишки из правительства, мы бы добили желтозадых ещё в восемьдесят четвёртом, когда прижали их под Пекином, – поправив бейсболку, он указал на здание за спиной. – Видите это дерьмо? А знаете, сколько наших полегло на той войне?
– Сколько, Билл? – выкрикнул кто-то.
– Не счесть, – вскинув руку, отрезал Билл и вновь указал в строну высотки. – И ради чего? – кивнул в такт гулу толпы. – Именно. Разве ради этого мы воевали? Нет, вы гляньте. Мы победили, а им всё нипочем. Выстроили себе целую мать их башню. А что дало правительство мне? – покачал головой и свёл брови. – Ничего. Лишь пару медалей. Да пенсию по недееспособности, которой едва хватает на жратву и счета. Спасибо вам, мистер Томас мать вашу Дилан, – обвёл толпу взглядом. – И если вы спросите меня, – ткнул себя пальцем в грудь, – Эй, Билл, а в чём причина случившегося с нами сегодня? Я вам отвечу, – развернул бейсболку козырьком назад, сплюнул и указал рукой под ноги. – В них!
Протиснувшись ближе, Коган взглянул поверх голов впереди стоящих. Рядом с преобразованной в трибуну машиной, сидела группа людей. Глаза их были раскосы, кожа отдавала желтизной. Они жались друг к другу, как потерявшиеся в лесу дети. А припав по воле судьбы на колени, пленники старались не поднимать головы и содрогались всем телом, каждый раз, когда толпа оживала звериным кличем.
Рядом с пикапом стоял худощавый парень среднего роста. Хищно озираясь, он не знал, как унять волнение, и то и дело поправлял вязаную шапку – то сдвигая её на затылок, то возвращая обратно. На нём была клетчатая рубашка, а поверх – дутый жилет, из тех, что в ходу у дальнобойщиков. Сквозь толпу сложно было разобрать, что там ниже. Но, скорее всего, это были прямого кроя джинсы и такие же как и у оратора строительные ботинки шести дюймов в высоту.
Закончив обличать политиков в предательстве американских идеалов, Билл призвал к правосудию. Спрыгнул с четырёхколесного помоста, сунул руку за спину и неспешно подошел к сбившимся в кучку азиатам. Достал револьвер и приставил к голове ближайшего. Мужчина трясся, слёзы текли по щекам, а лицо исказилось от страха. На мгновение Билла охватило сомнение, рука предательски затряслась. Но он тут же вспомнил лица ушедших из жизни ребят и все лишения, коими его изрядно наградила судьба.
Кто-то из толпы крикнул:
– Смерть сукам узкоглазым!
И ткнув стволом прям промеж глаз азиату, Билл плавно выжал спуск, не помня себя и все твердя, словно заведенный: «Справедливость. Расплата. Террор».
Грохот выстрела эхом прокатился по парковке. Голова мужчины едва заметно дернулась, кровь кляксой легла на дверцу пикапа. А пуля, прошла навылет – обожгла плечо девушки рядом и скрылась в колесе внедорожника.
«Какого чёрта ты тут делаешь? Убирайся отсюда, беги», – закричал внутренний голос в сознании Когана.
Сидевшая рядом с убитым пленница, вскрикнула от боли и страха. Багряные кляксы покрыли её шею и плечи, а из раны на плечи струйками текла кровь.
– Вот сука жёлтая, даже после смерти поднасрал, – присвистнул худощавый в дутом жилете, сдвинул шапку на затылок и тут же велел пленнице заткнуться. Но не словом, а делом: сходу влупив тяжелым ботинком под дых.
– Как я и говорил, – сплюнул Билл и развёл руками, глядя на таящую на глазах покрышку. – Все проблемы от желтозадых! – не помня себя, закричал он и в след тощему в жилете, добавил ногой по ребрам азиатке. Девушка свернулась в комок, а он схватив ее за темные волосы, поднял и гаркнул прямо в лицо: – Да заткнись ты уже, сука желтая.
А девушка всё не унималась, билась в истерике пока Билл тремя пощечинами не прошелся по ней, да так лихо садил, что бедняжка чуть чувства не потеряла – сжалась в комок, и отныне, лишь тихо хрипя сотрясалась всем телом, а толпа ликовала.
– Вы думаете этого достаточно? – выпрямляясь во весь свой могучий рост, спросил Билл, но тут же покачал головой. – Я так не думаю, – указал рукой на труп. – Да, такова цена справедливости. – вскинул револьвер и дважды пальнул, – Так что, вернем должок ублюдкам жёлтым, за все что нам пришлось терпеть!?
В толпе прокричали:
– Смерть желтозадым ублюдкам!
Кто-то добавил:
– Слава Союзу!
Клич быстро подхватили, гул стал невыносимым. Парень слева от Алана, вставил два пальца в рот и засвистел, что было сил.
– Дейви, тащи веревку, – силясь перекричать толпу, крикнул Билл худощавому парню в жилете.
– Смерть желторотым ублюдкам! – завопила женщина справа от Джима, сотрясая воздух сухим кулачком.
Коган в ужасе огляделся, на лице застыло недоумение, словно он не понимал, где он и кто он. Окружающие его лица скрыла гримаса ярости. Толпа скалилась и рычала, как зверь, почуявший кровь. «Какого чёрта ты ждешь, идиот?» – подумал он и услышал крик Алана сквозь вопли. Не помня себя, продрался через столпотворение, ухватил парня за рукав. А уверенно взяв под локоть, крикнул, увлекая за собой:
– Я тут, парень!
– Твою мать, Джим, – от испуга его голос сорвался, – думал, ты меня бросил.
– Тащить тебя через весь Сити и бросить? Не дождешься, – выдохнув, добавил: – Еще миля – и мы будем на другом берегу.
Толпа расступалась с неохотой. Одни с недоумением смотрели на идущих иным курсом, другие с ненавистью. Каждый шаг давался с трудом. Их спины взмокли, соленый пот лез в глаза, и сил уж не было, когда голгофа ожила с новой силой, а их, словно пробку шампанского, выплюнуло к выходу с парковки – прямо к шлагбауму.
Цепляясь без сил за шлагбаум, Коган бросил взгляд на дорожные указатели. Полсотни ярдов оставалось до съезда в тоннель Линкольна. Пытаясь отдышаться, он притянул Алана к себе, посмотрел вдаль: сквозь видавшие жизнь клены угадывалось уходящее под землю дорожное полотно. И как ему тогда показалось, всё самое худшее осталось позади. Испарилось, словно дурной сон, иль наваждение. И рык толпы за спиной уже не так был важен, и чужое горе стало не в счёт, и все события что были до – все сплелось, преобразившись в белый шум, идущий фоном, как назойливая реклама по ящику, или просящий милостыню бродяга на мостовой. Только он и парень сейчас существовали – плелись неровным шагом к цели, не помня себя и не слыша, как в гуще людского столпотворения Билл во всю глотку кричал:
– Вздёрнем их, как в старые добрые времена! – а, вскинув моток верёвки над головой, пыша слюной, добавил: – Пусть ублюдки спляшут!
Толпа ликовала: одни свистели, другие слепо скандировали, а иные бились в приступе животного танца, когда Билл связал на скорую руку висельную петлю и направился к рекламному щиту. Поравнявшись с худощавым в дутом жилете, передал ему револьвер и крикнул:
– Дейви, тащи эту суку к рекламному щиту! – а сам поспешил к опоре, перекинул петлю через балку и закрепил конец привычным морским узлом.
Худощавый сунул револьвер за пояс и устремился к пленным. Схватил раненую девушку за волосы, потащил к петле. На пятом шаге ноги её подвели. Упав, она заскулила, как потасканная дворняга: трясясь всем телом и ломая ногти, пыталась вцепиться в асфальт.
«Вот же бестия», – подумал Дейви. Не теряясь, намотал волосы азиатки на кулак и дернул на себя что было сил.
– Дейви, ты долго там!?
– Да иду я, иду! Мать его так-то, – пытаясь совладать с пленницей, завопил худощавый в жилете.
Толпа заходилась на манер летней бури, пленница била ногами по земле и кричала что было сил. Но не обращая внимания, Дейви остервенело тащил её к опоре рекламного щита. Достигнув цели, перевернул на живот, заломил руки за спину и стал помогать Биллу накинуть петлю. Но стоило тощему на мгновение ослабить хват, как, извернувшись, пленница высвободила руку и хлестанула его ломаными ногтями по лицу.
– Ах, ты мразь! – отскакивая, взвизгнул от неожиданности Дейви.
Рваная рана пересекла щеку по диагонали, кровь растекалась по небритой щеке.
– Дейви, твою мать! Может, поможешь?! – заламывая азиатку, рыкнул на родственника Билл, и в одно движение схватил руки пленницы строительной стяжкой.
– Од-д-дин момент, Билл.
Выхватив из-за пояса револьвер, Дейв не без наслаждения пустил в ход рукоять увесистого сорок четвёртого, и тьма окутала сознание пленницы. А обмякшее тело устремилось к земле, да так бы и упало, если бы Билл не подхватил её в последний момент.
– Ну, ты конечно молодец, – осуждающе глядя на Дейва, зло процедил Билл, – Давай быстрее петлю накидывай – я эту суку весь день держать не намерен.
– Извини, – просипел Дейви, – только выше ее подними – верёвки не хватает.
– Твою мать, так?
– Еще чутка.
Руки девушки дернулись, в глазах мелькнула искра жизни. Вскинув голову, она жадно схватила ртом воздух, словно вынырнула из-под толщи воды.
– Ну?! – взревел Билл.
– Готово, отпускай! – хлопнув Билла по плечу, воскликнул Дейви и отскочил в сторону.
И тут же она почувствовала, как давящая на грудь хватка ослабла, а тело стало лёгким, как пёрышко, словно в полёте. Но блаженное чувство свободы вмиг испарилось, когда петля больно врезалась в хрупкую шею и перед глазами все стало бело, а ноги исступлённо забились в воздухе, не находя опоры.
– А как тебе такое, сука желторотая?! – довольный собой ликовал Дейв, пританцовывая на месте, – Билл, ты смотри, как она пляшет! – не унимался он. И чувства так его переполняли, что Дейви вскинул револьвер и выстрелил в воздух дважды.
– Хорош, – саданув его по плечу, рыкнул Билл, – Давай следующего тащи.
***
Грохот выстрелов прокатился по парковке, отразился от стен зданий и обернулся эхом, когда двое уже шли к спуску в тоннель Линкольна. Джим резко остановился, бросил взгляд в сторону толпы.
– Господи Иисусе, – вырвалось против его воли. – Теперь они вешают их.
– Кого вешают? – с опаской спросил парень.
– Похоже, сотрудников «Дон Ку Трафик», – сказал Джим так, что Алан мигом почувствовал изменения в настроение босса.
– Поверьте, я тоже хочу им помочь, но нас просто убьют, – Алан потянул Когана на себя. – Пойдем, Джим.
– Да-да, – кивая в такт словам, ответил Коган, но так и остался на месте. – Ты абсолютно прав, – буркнул он себе под нос, но с места не сдвинулся.
– Да, что с тобой. Тебя заело?
– Нет-нет…
– Чёрт, босс. Да нам рукой подать до этого чертового тоннеля, – Алан тяжело вздохнул, дернул Когана на себя, сказал: – Пошли.
– Далеко нам до сьезда?
– В тоннель?
– Угу…
– Да нам уж рукой подать, вон он! – вскинув руку, указал на угол дома Алан.
– Ясно…
– Да что тебе ясно, босс? – дёргая вставшего столбом Когана, взмолился парень, но ответа так и не услышал.
Коган так и стоял на месте, глядя на творящийся на парковке самосуд. Стоял и чувствовал, как тело пробил озноб, а в груди что-то так натянулось, что готово было вот-вот лопнуть. «Держи себя в руках, Джимми, просто пройди мимо, не делай глупостей», – повторял он себе раз за разом, глядя на бьющуюся в агонии девушку. Но ноги не слушались, и он развернулся в сторону, обратную тоннелю. И не глядя на парня, тихо прошептал:
– Давай без меня…
А оставив парня, он твердым шагом направился обратно к парковке.
Не желая признавать хоть малый шанс на неудачу, девушка отчаянно боролась за свою жизнь, но петля брала свое: горло жгло огнём, глаза готовы лопнуть, а ноги всё ещё выдавали забытый танец.
Коган подошел к забору, в глаза бросилась пожилая женщина из толпы, её пёстрый костюм напоминал видавшего лучшие годы попугая. Выскочив из первого ряда, она подбежала к девушке, плюнула ей в лицо и завопила: «Так тебе и надо, косоглазая шлюха!»
Коган отер лицо, его шатало. Дыхание сперло, а руки дрожали. Он хотел закричать, но мышцы шеи предательски напряглись, губы сжались, а нижняя челюсть затряслась против воли. Внутри что-то оборвалось, словно перетянутая колкой струна. Он более не мог позволить себе роскошь – не мог пройти мимо, как когда-то…
– Сэр, одумайтесь.
Прозвучал голос парня из-за спины, а на плечо легла уже родная рука. Но он оставил его без ответа, лишь отстранил, шагнул за забор и устремился к пикапу, расталкивая стоящих на пути зверей. Но спасти он её не успеет…
***
И десяти секунд не прошло, а тело уж покойно висело, едва заметно качаясь. Всё в нём было мертво. Лишь ведомая гравитацией струйка живо чертила дорогу по ножке. Наткнулась на туфельку, задержалась у подошвы. А спустя мгновение, устремилась к земле. Но мало кто обращал на это внимание. Толпа билась в животном экстазе и бесновалась, глядя как вздёрнули второго пленника. Он тяжело дышал и хрипел. Тело била конвульсия, а стоящий подле него Дейви, закручивал его волчком, задорно пиная ногой, словно и не человек перед ним был, а пиньята.
– Давай еще одного, дикий Билл! – крикнул кто-то в толпе.
– Отличное предложение, – ответил Билл в голос и взглянул на тощего в дутом жилете, – Что ты херней занимаешься! – гаркнул он глядя на Дейва, – Лучше на ногах повиси, а то подыхать ещё минут пять будет.
– Прости, Билл, – потупился в Дейви и коснулся ссадины на щеке, поправляя шапку.
– Да чего ты тупишь?! – схватив азиата за ремень, Билл навалился всем весом, да так лихо, что шея вмиг хрустнула, а тело обмякло.
– Ну ты даёшь, – воскликнул Дейви, и вновь почувствовал пьянящее чувство азарта, как у гончей при травле зверя.
– Давай третьего тащи, да живее! – забасил здоровяк, – И ребят прихвати.
– Не вопрос, Билл! – приободрился тощий и натянул шапку до самых бровей.
Подбежав к пикапу, Дейви отрядил двух парней из первого ряда на помощь Биллу, а сам взялся за третьего. Азиат попался упёртый: вцепился мертвой хваткой в бампер пикапа. И оказался столь цепким, что даже тяжелые строительные ботинки Дейва не помогли.
– Ну ща ты получишь, – зло процедил Дейви, и метнулся к дверце пикапа. А достав из салона биту, он сходу влупил жёлтому по клешне.
Рука неестественно изогнулась, мужчина взвыл, а прижав искалеченную конечность к груди, заголосил на своём, как ребенок.
– Только так и понимаете, да?! – зашепелявил Дейви и авансом добавил ботинком под ребра. Ухватился свободной за галстук и поволок мужчину к петле, приговаривая: – Смотрите, какой ловкий, путы снял, а убежать зассал, – криво ухмыльнулся, – Посмотрим, жёлтый, как ты с петлей справишься.
Прорвавшись через пьяную от крови толпу, Джима выбросило лицом к лицу с Дейвом. От неожиданного появления высокого мужчины с проседью на висках, тот аж попятился. Бросил взгляд на парней, они стояли к ним спинами и были поглощены инструктажем от Билла, который глядя на здание, посвящал их в дальнейший план действий.
Худощавый вытер ладонь о штанину, поправил шапку и шмыгнул носом.
– Здорово, брат, не стерпел, да? – покосился в сторону парней. – Хочешь сам повесить желторотого?
Тяжело дыша, Коган смотрел на него, не моргая.
– Чего молчишь-то? Не переживай, веревки на всех хватит, – кивнул тощий в сторону валяющихся рядом с пикапом сумок из спортивного отдела «Алл Эраунд» – сетевого гипермаркета, широко распространенного на Северо-Американской части КССГ. Слоган которого утверждал: «Хочешь взять от жизни все? Бери в Алл Эраунд».
– Ну, что ты встал, подходи, – нервно облизывая губы, просипел тощий в дутом жилете и поправил шапку.
– Это были не китайцы.
– Чего сказал?
Шум толпы сильно усложнял разговор.
Кто-то выкрикнул: «Тащите уже желтого к петле!»
– Я говорю, что это не китайцы! – гаркнул Коган.
Толпа стихла. Билл обернулся. Незнакомец стоял напротив Дейва, а пленник, пользуясь ситуацией, отползал в сторону.
Коган посмотрел на номера, перевел взгляд на Дейва и начальственно обратился к толпе:
– Я спрашиваю, кто вам сказал, что это китайцы?! – указал на номер пикапа, бросил взгляд на застреленного мужчину и грозно обратился к толпе: – Эй, умники. А известно ли вам, – толпа умерила пыл и отныне все стали с любопытством глядеть на незнакомца, – что в законе об эмиграции от 2083 года сказано, что китайским гражданам запрещено работать на территории КССГ. И вот сюрприз: штат Нью-Йорк всё еще в Союз входит, уроды. Но, что может знать этот всезнайка с Орегонскими номерами. Верно?! – обошел застывшего на месте Дейва.
Подойдя к первой жертве, посмотрел на правую руку, наклонившись, снял часы и поднял над головой.
– Читать кто умеет?!
Сборище отозвалась неодобрительным ропотом. Худощавый вторил их настрою.
– Ты о чём, мужик, они на нас бомбы сбросили! – воскликнул Дейв.
– Видите, что написано? – Коган ткнул пальцем на циферблат часов, – Если не видите, сам прочитаю. Тут написано «Омори»! – перевел дыхание, – А это южнокорейский бренд часов. Китаец бы такие носить не стал. Так что и тупому сейчас станет понятно, что вы убили граждан КССГ, которые работали в представительстве Корейской компании. Теперь дошло? – Коган зло глянул на тощего в жилете, – «Дон Ку Трафик» – это корейцы, а не китайцы, мудак ты кривошеий!
– Нет-нет! – замотал головой Дейв.
– Да, что ты его слушаешь? Он с ними заодно, – послышался из-за спины зычный бас Билла.
Оставив парней у рекламного щита, он спешно шел к пикапу.
– Если он так их любит, повесим его рядом, – выкрикнул кто-то из дальних рядов.
– И что теперь скажешь, пиджак? – посмелев, Дейви сделал шаг в сторону Когана и потянулся к револьверу за поясом. Но, так и не успев завершить движение, рухнул на землю от удара с правой, а надетые на кулак часы «Омори», оставили корейский знак качества на его подбородке.
Потеряв равновесие, Джим успел сделать шаг-другой и припал на левую руку. Тут же поднявшись, развернулся и увидел бегущего на него Билла. Нырнул под размашистый удар здоровяка, ответил в корпус. Но, что-то скользнуло по голове слева, он ударил наотмашь. Попытался уйти в сторону, но удар в спину чем-то тяжелым прервал маневр и Джим упал на асфальт. В глазах потемнело. А толпа всё наседала, стараясь окружить и забить несогласного ногами.
– Гасите этого желтолюба, парни! – крикнул Билл, держась за бок. А вздохнув, прошел сквозь увлекшихся насилием людей, как нож сквозь масло, схватил Дейва за шиворот и оттащил в сторону. – Ты как, Дейви?
Сознание отчаянно не хотело возвращаться к худощавому. После нескольких пощечин в глазах прояснилось.
– Как ты, Дейв?
– Где я? – хлопая глазами, отозвался он. – Я его уделал?
– Да, уделал, – ухмыльнулся Билл. – Вон лежит наш чемпион, ребята его ногами обрабатывают. – Револьвер у тебя?
– Да, да, – ощупав пояс, он убедился в обратном. – Твою мать, видно выпал.
– Да, хрен с ним, найдём.
– В машине еще тридцать восьмой есть.
– С этим и так разберёмся, – отмахнулся Билл, и помог Дейву подняться на ноги.
А как убедился, что тощий может стоять без его помощи, окрикнул толпу – приказал тащить желтолюба к виселице. А сам подобрал два мотка верёвки, сунул под мышку и крикнул парням, вязавшим Когана:
– И оставшихся желторотых прихватите!
Стоило ему отдать приказ, как кто-то припомнил, что седой был не один. Толком не видя ничего, кроме скачущих в неистовстве пятен перед глазами, Алан даже не успел среагировать. Нагнав, толпа повалила его наземь и, если бы не приказ Билла, его затоптали бы насмерть.
