Регина Грёз
Нийлас. Поцелуй тигра
Глава 16. Тач-Тара
Утро началось с посещения сианского госпиталя на военной базе. Не всем гостям с Нийласа прошедшая ночь подарила одни чудесные открытия. Оставшись наедине с плясуньей, Тамил был укушен местным насекомым или пауком и скоро свалился в беспамятстве. Понадобилась срочная медицинская помощь. Динлис не отходила от князя ни на минуту, она-то и вызвала Амирхана рано утром для консультации, безошибочно отыскав его в комнате принцессы.
– Думаю, ты должен знать о состоянии брата. Очнувшись в госпитале, Тамил жаловался на сильный жар и ломоту в костях. Сейчас опасность миновала, но врачам пришлось повозиться.
– Предлагаешь вернуть его на Нийлас? – спросил Амирхан.
– Разумное решение.
Алейша склонилась над Тамилом в порыве сочувствия. Красивое лицо князя было мертвенно бледным, глаза ввалились, однако боевой задор никуда не исчез. Еле шевеля пересохшими губами, он надменно проворчал:
– Вам не избавиться от меня так просто. Хотите лететь в свое проклятое ущелье? Я с вами.
– В твоем состоянии это невозможно, – заметила принцесса.
– Местная девчонка натравила на меня ручного паука, а потом сбежала в горы. Когда я корчился на полу, она на корявом сианском прошептала, что такая участь постигнет всех богатых бездельников, которые ищут развлечений на ее земле. Надо найти и наказать эту дрянь!
– Хозяин заведения арестован, его допрашивают. Мы не предполагали, что среди мирных харакчан может завестись «горная крыса», – оправдывалась Динлис. – Моя вина. Я была слишком самонадеянна, хотела вас удивить. Но и ты проявил инициативу, дружок. Ты пожелал провести ночь с «песчаной змейкой»…
– Все зло в системе от женщин! – простонал князь, едва не плача от досады и злости.
Алейша возмущенно фыркнула, и Амирхан приобнял ее за плечо, нежно разворачивая к себе. Интимный жест не укрылся от пристального взгляда Тамила.
– Но вы-то, кажется, вполне довольны друг другом и сложившейся ситуацией. Если я здесь умру, не забывайте свой счастливый «талисман».
– Довольно дешевой патетики, ты скоро встанешь на ноги и опять начнешь меня задирать. Я принес тебе нийласский бальзам. Не спорь, это средство на сильных травах вернет тебе силы, – ровным голосом сказал Амирхан.
На какое-то время Алейше показалось, что братья помирились. Тамил послушно выпил лекарство, а потом угрюмо молчал, пока Амир обсуждал с Динлис дальнейший план реабилитации.
– Придется сократить наш визит, чтобы как можно скорее доставить князя домой. Поиски драконов оставим для другой экспедиции, теперь у нас есть приятели среди таможенников, верно?
– Можете рассчитывать на меня с Рафалем, – подтвердила Динлис.
– В таком случае мы с Лишей посетим ущелье Батрейя и сразу вернемся.
– Мне нужны цветы, – тихо сказала принцесса. – Где их можно найти на Харакасе?
– На плато Тач-Тары растут деревья и кустарники, там есть и луга. Местное племя даже зерно умудряется выращивать.
– Когда будет готов летмобиль? – спросил Амирхан, перебирая пальцы Алейши в своей руке.
– Через пару часов. Я договорюсь. И, конечно, буду сопровождать до поселка. Так далеко в горы я еще не забиралась. Материал интересный, – ответила Динлис.
– Еще машина с солдатами?
– Пяти крепких парней нам хватит плюс один универсальный киборг. Территория просматривается полковником, мы в полной безопасности.
– Хорошо. Пойдем, Лиша. Плотный завтрак по-харакски, а потом уложим вещи и сократим расстояние до твоей мечты.
Тамил проводил их унылым взглядом, а потом уронил голову на подушку, скорчив гримасу вселенской тоски.
– Неужели ревнуешь? – насмешливо спросила Динлис. – Оставь их, они прекрасная пара. Тебе нужна другая женщина.
– Женщин у меня много. Мне не везет с подругой для души, – вдруг принялся жаловаться Тамил. – Лиша мне нравилась, я думал, она понимает меня, старался ей угодить, а что получил взамен? Едва прибыли в Бенапуру сбежала к выскочке-зверолову. А кто он такой? Тигриный пастух, которому повезло иметь толику золотой крови. Да-да… Его сравнивают с Ослепительным дедом – аристократическая стать, взгляд, простые манеры… А разве я хуже? В детстве отец не мог насмотреться на меня, мы всегда были вместе, а потом появился этот бродяга Амир, и жизнь перевернулась. Я уже не был единственным и любимым.
– Бедный, заброшенный мальчик! – Динлис сочувственно вздохнула и, перебравшись на кровать Тамила, принялась вытирать испарину с его высокого лба.
– Даже моя мать стала холодной и равнодушной, – скривился князь. – Ей больше не интересны наши вечерние разговоры, она погрязла в мелкой суете дворцовых забот, благотворительных встречах и деловых приемах. Я остался один, обо мне словно забыли, переключившись на братца. Ну, как же – он вырос в бедности и тяжком труде, всего сам добивался, оставшись добропорядочным скромником, а я праздный гуляка и лентяй, учеба всегда мне плохо давалась. Я не оправдал отцовских надежд и для матери стал чужим. Женщины – самые вероломные существа.
– Возможно, ты прав, – невесело усмехнулась Динлис. – С мужчинами я всегда держалась настороже и знала, как себя повести, а вот лучшая подруга чуть не раздавила мне сердце своей узкой модельной туфелькой. Я любила ее больше, чем просто подругу. Наверно, это передалось мне от знаменитой бабки – извращенная жажда трахать всех, кто попадается на пути. Все знают, что Мина Фалид спала с киборгами охраны, заказывала новейшие модели для своих утех, покупала молоденьких, невинных рабынь и учила их разным шалостям, даже грязные мутанты ее возбуждали.
– Какие интересные у тебя предки! – улыбнулся Тамил.
– И все равно Мину сделали почти что святой. Теперь каждый, кто слышит мое имя, задает вопрос: «Не в родстве ли вы с той самой Фалид – первой сианкой, провозгласившей мир в Антарес, отрекшейся от войны, потому что та калечила людские тела, а Мина восхищалась красивыми людьми, неважно, какой они расы…»
Динлис дрожала, вцепившись пальцами в волосы Тамила, но тот смирился с легкой болью, разглядывая желтоватые искры в потемневших глазах собеседницы. И вдруг изумленно пробормотал:
– Я понял. Ты… ты предпочитаешь девчонок, да? Может, ради меня внесешь изменения в рацион?
– Дурачок. Я ем все, что хорошо приготовлено.
– Тогда попробуй меня сейчас… госпожа Фалид.
Вместо ответа, она засунула прохладную ладошку под его одеяло ниже пояса и восхищенно присвистнула.
– Бальзам твоего доброго братца творит чудеса.
– Я всегда был скор на подъем… госпожа Фалид, – с притворным смирением ответил Тамил, плотоядно облизывая губы.
Динлис спрыгнула с кровати и не спеша расстегнула рубашку на груди, а потом избавилась от брюк и белья. Тамил приглашающе откинул одеяло, с гордостью демонстрируя солидные параметры мужской комплектации.
– Атакуй, малышка! Я твой.
– Ого! Как быстро сменился тон разговора…
Зунга бесшумно отворила двери, чтобы убедиться в спокойном сне господина, но замерла у порога, расслышав бессвязное бормотание и откровенные стоны. Сначала ей показалось, что Динлис прыгает сверху, чтобы задушить князя, но потом удалось разглядеть, что Тамил всячески поощряет подобное насилие в свою сторону, крепко сжимая мускулистые ноги наездницы.
«Значит, скоро будет совсем здоров!» – с облегчением подумала Зунга, занимая сторожевое место в коридоре.
* * *
Спустя три часа из сианского расположения в сторону плато Тач-Тары вылетел прекрасно оснащенный патрульный катер в сопровождении военного модуля и медицинской капсулы. Последний аппарат не был заявлен в списке Динлис для одобрения полковника, пришлось согласовывать его в срочном порядке.
Видимо, она не зря состояла в родстве с сумасбродной и эксцентричной Миной Фалид. И ее сердце так же было открыто для страждущих, потому что в медицинской капсуле с комфортом был размещен Ослепительный князь Нийласа Тамил Марзук бек Аффандир шад Уганти.
Состояние его стабилизировалось и природное упрямство не позволяло отлеживаться в госпитале пока прочие члены экспедиции путешествуют по живописным горным склонам. Но увиденное в крохотной деревушке подарило тягостные впечатления уже в первые минуты.
Выбравшись из летмобиля, Тамил с удивлением рассматривал низкие постройки из бурой глины и птичьего помета.
– Это загоны для скота? Сложно представить, что здесь могут жить семьи с детьми.
Солдаты быстро проверили хижины и, не обнаружив ничего подозрительного, занялись установкой палаток. Динлис усадила Тамила в тени единственного деревца среди каменной ограды, а сама принялась бойко общаться с местными жителями с помощью адаптора речи, хотя некоторые аборигены хорошо понимали простые сианские фразы.
Алейша стояла рядом, пытаясь угадать суть беседы, но постоянно отвлекалась на Амирхана, который присел на корточки, раздавая чумазым ребятишкам подарки: сладости и забавные сувениры.
«И как он догадался захватить с собой кучу гостинцев! Я даже не подумала о том, чтобы задобрить местных. Нет, не задобрить… Он хочет от души порадовать малышей, а те сначала пугливо жались по сторонам, а теперь чуть не на спину ему готовы забраться».
– Оборванные, тощенькие и все мальчишки, – вслух отметила принцесса.
Динлис обернулась на ее замечание и сердито дернула плечом.
– Девочкам нельзя показываться на глаза чужакам. Здесь их выращивают словно рабочих лошадок. Они не получают никакого образования, не могут спуститься в долину, настоящие рабыни. Какой позор.
– Эти традиции складывались годами. Ты хочешь что-то изменить?
– Дочь старейшины расшибла колено, когда пасла коз. Нам окажут более теплый прием, если подлечим малышку. Отец боится, что хромоножке трудно будет найти богатого мужа. Ты слышишь? Богатым здесь считают человека с тремя горными кутлонами и парой дойных псиц. Того, кто способен заплатить за разделку своего тела для птичьего пира. Потрясающе!
– Что это значит?
Алейша отвела взгляд от Амира, и тот выпрямился, заметив беспокойство на ее лице. Ответ Динлис прозвучал для них двоих.
– Племя диких скотоводов считает, что после смерти душе выпадет наилучшая участь, если тело будет передано стервятникам на самом высоком склоне. Надо нанять специального проводника – он разрубит кости для удобства трапезы и проследит, чтобы не было помех в пути. Ритуал стоит не дешево, насколько я поняла.
– Поводырь смерти? Образ мрачный, но поэтический, – сдержанно прокомментировал Амир. – Мне сказали, что в доме Главы селения болен ребенок. Я иду туда.
Словно предупреждая вопрос Лиши, он сразу обратился к ней:
– Тебе лучше остаться на улице. Не отходи от Фарсака. Мы пока не знаем, что на уме у этих людей.
– Но ведь ты не боишься? А если там инфекция или… или… Амир, я хочу быть с тобой.
– Я скоро вернусь и все тебе расскажу. У меня есть врачебные навыки, я буду осторожен. Не бойся.
Его глаза потеплели, в них ей почудилось сожаление и легкая вина, но тотчас появилось выражение профессионального интереса. Окруженный толпой взбудораженных мальчишек, Амирхан скоро скрылся за углом ближней хижины, на крыше которой грелись котята.
Динлис дружески похлопала Алейшу по руке.
– Я знаю такой тип мужчин. Для них работа всегда будет на первом месте. Никаких проблем. Умей отвлекаться и не вздумай упрекать при новой встрече. Зато никогда не потеряешь его внимание. Тигры бродят сами по себе, но любят возвращаться туда, где им чешут рыжую спинку.
– А драконы любят высокое небо и самые глубокие пещеры. Спроси местных, вдруг они что-то слышали о ящерах в горах. Это важно для Амира и твоя коллекция сказок пополнится, – попросила Алейша.
– Я постараюсь! – обещала Динлис.
Глава 17. Проводник
Увидев, что спутники разбрелись по маленькому поселку, Тамил нехотя поднялся и медленно двинулся вдоль каменной насыпи, за которой виднелись лоскутки обработанных полей и зеленые пастбища. До этого дня князь видел горы только в окрестностях дорогих отелей Чантаса с прекрасно развитой инфраструктурой и услужливым персоналом.
Сейчас Тамила сопровождал бесстрастный киборг, а вблизи не было ни нарядных туристов, ни сверкающих рекламных плакатов. Сами горы в скупых лучах Антарес отсвечивали лиловыми и зеленоватыми бликами, выглядели враждебными громадинами. Воздух был непривычно разряжен и даже горьковат на вкус. В туманной дымке небес парили большие птицы, издалека доносились унылые звуки медного колокольчика.
– Я не продержался бы здесь и недели, – заключил Тамил. – Я – дитя больших городов и комфортных построек, многолюдных пляжей и бушующих арен. Это мой брат любит единение с природой, вот пусть и остается здесь навсегда.
Последняя мысль так понравилась ему, что он приставил ладони к губам и закричал, насколько хватило сил:
– Эй, горы! Забирайте моего чокнутого братишку, здесь ему самое место.
В ответ чужой надтреснутый голос за изгородью проговорил с едва различимой насмешкой:
– Хочешь избавиться от родственника? Я могу это устроить за небольшую плату.
Тамил удивленно рассматривал незнакомца, поднявшегося во весь рост. Если бы не его сутулость, они могли бы стоять вровень. Но человек, предложивший свои услуги, намеренно прятал лицо, втягивая голову в плечи, потому что выглядел уродом. Кожа на частях тела не прикрытых одеждой имела синюшный оттенок, а вздувшиеся узловатые вены на руках казались черными.
– Кто ты такой? – едва смог ответить Тамил, силясь побороть отвращение.
– Я выполняю миссию проводника.
– Отлично! Моим спутникам не терпится поглядеть на заваленное камнями ущелье. Можешь устроить им такую скверную прогулку, чтоб захотелось скорее покинуть это место?
– Сколько их?
– Мужчина и девушка, – выдохнул Тамил. – Еще пара охранников.
Незнакомец кивнул и, держась скрюченными пальцами за ограду, бывшую ему по плечо, двинулся к воротцам, через которые загоняли коз.
«Мерзкий старик!» – подумал Тамил и грубо крикнул вслед:
– Эй, так мы договорились? Сколько стоят твои услуги?
– Со мной рассчитаются твои друзья, – не оборачиваясь, буркнул проводник.
– Как хочешь, у меня все равно нет ваших монет. А как твое имя?
– Имени у меня нет. Местные зовут Поводырем смерти.
Тамилу вдруг показалось, что он не спросил о чем-то очень важном, тонкая нить разговора осталась натянутой и упрямо звенела на ветру. Встреча с горцем подарила неприятное ощущение, которое хотелось стереть веселой болтовней, а потому Тамил направился разыскивать Динлис.
Удобно расположившись на потертом коврике, молодая сианка вдохновенно вещала что-то двум большеглазым девочкам-подросткам, чьи лица были наполовину прикрыты темными платками. Рядом Алейша, наряженная в безрукавку из пестрых лоскутков под руководством бодрой старухи раскладывала на углях куски серого теста. Все были заняты делом, только Ослепительный князь не мог найти себе достойного занятия и уже хотел вслух предаться тоскливым жалобам, как вдруг его потянули за штанину.
Скосив глаза книзу, он заметил мальчика пяти лет с игрушечным копьем. Суровый вид мальца плохо вязался с голым выпуклым животом, ободранными коленками и отсутствием пары передних зубов в оскале.
– Хочешь со мной воевать? – усмехнулся Тамил. – Да твоей палкой не проткнуть даже тощую тартушку, дурачок. Проваливай к мамочке.
Угадав насмешку, ребенок поднял свое оружие и болезненно царапнул князя по тыльной стороне запястья. Когда на истоптанную землю закапали шарики крови, Тамил выхватил копье и только сейчас разглядел, что кончик его представлял зазубренный клык хищного животного.
– Где ты раздобыл эту штуку, червяк?
Пнув князя крохотной сандалией, ребенок ловко выкрутился из слабого захвата и умчался прочь, оставив врагу нечаянный трофей. Находку тотчас осмотрела Алейша, высказав версию о зубе дракона. Осталось дождаться вердикта Амирхана.
– Думаешь, он большой специалист по ящерам? – брюзжал Тамил, не скрывая ревности к брату, и немного притих лишь когда Динлис погладила его по плечу, ласково заглянув в глаза.
– У тебя немало других достоинств. Рада, что твое самочувствие улучшилось, и ты снова на ногах.
– Я даже успел найти проводника, пока вы тут возились с детьми. Он жутко выглядит, но, кажется, почти не воняет.
– А бабушка обещала показать горный бессмертник. Розовые цветы с чудесным запахом по утрам. Их кладут на тела умерших, чтобы помочь отпустить душу, – поделилась Алейша.
– Здесь много любопытных ритуалов, – согласилась Динлис. – Пойдем, узнаем, как дела у Амира, может, он уже обсудил с проводником завтрашнюю прогулку. Если все сложится удачно, к вечеру вернемся на базу и хорошенько отметим ваш отлет с Харакаса.
– Я бы не хотел так скоро прощаться с тобой, – тихо промолвил Тамил, и Динлис довольно опустила ресницы.
– Этот вопрос тоже подлежит обсуждению.
Увидев, что Амирхан беседует с мужчиной, кутавшемся в лохматый плащ из овечьей шкуры, Алейша невольно насторожилась. Голову чужака покрывал капюшон, мешающий разглядеть лицо, скрипучий голос словно с трудом вылетал из больного горла.
Старушка, сопровождавшая принцессу, пояснила на корявом сианском:
– Поводырю всегда холодно. К нам он редко спускается с горы, но когда приходит – сидит у очага или на прогретых камнях.
– Этот человек хорошо знает путь до ущелья? – спросила Алейша, уже не сомневаясь в ответе. Но проводник сам повернулся к ней и глухо сказал:
– И даже гораздо дальше – до самого дна. Что же понадобилось молодой госпоже на старом могильнике? Не хватает ярких впечатлений за пределами этих мрачных земель?
Его четкая речь заметно отличалась от простых фраз местных стариков, помнящих сианский диалект еще со времен военных конфликтов в регионе. Алейше хотелось заглянуть в его глаза и расспросить про события двадцатилетней давности.
Может, он жил поблизости и помнит хоть что-нибудь о тарсианском истребителе, разбившемся в горах. Впрочем, таких случаев было немало…
– В Батрейя погиб мой родственник, – твердо сказала Алейша, выжидательно поглядывая на проводника.
– Он был солдатом? – небрежно спросил тот, пряча глаза.
– Военный пилот с Тарсин.
– Значит, ты тоже тарсианка? – в голосе проводника вдруг послышалась сдержанная радость, граничащая с нервным возбуждением. – Я думал, что никогда не увижу… никогда… – из груди его вырвалось хриплое клокотание.
– А вы? Родились в горах или попали сюда в результате давней смуты?
Алейша подошла бы ближе, но Амирхан непринужденным жестом остановил ее на расстоянии вытянутой руки от странного горца. И сам же за него ответил.
– Он служил рабочим на летной базе, не хочет об этом вспоминать. Будем уважать его желание. Завтра утром Человек Без Имени проводит нас в горы, и ты исполнишь задуманное. А этим вечером местные приглашают отведать козленка, сваренного в молоке в нашу честь. Гостеприимные люди. Здесь осталось всего девять семей, правильно?
Динлис хмуро кивнула, и Амирхан снова обратился к принцессе:
– В племени почему-то часто умирают мужчины, мальчики озлоблены, девочки напуганы, старики на удивление покорны. Я хочу разобраться, может, дело в заболевании или наследственном генетическом изъяне. Похоже, за последний год у тебя было много работы, Поводырь Смерти?
– Горы любят свежую кровь, – последовал надменный ответ.
– Разве нельзя насытить их песнями и запахом жареного мяса? Попробуй договориться! – с вызовом заявил Амирхан.
– Горы сами решают, кого оставить жить, даже искалеченным.
Поводырь смерти наконец откинул кусок свалявшейся шерсти с головы, показав седую макушку и лоб, покрытый язвами. Некогда вполне привлекательное лицо мужчины теперь вызывало жалость и отвращение. Черные губы высохли, щеки запали, прежний цвет глаз нельзя было различить из-за расширенного зрачка и болезненно красной радужки.
Алейшу внезапно заинтересовал карман на рубашке Амирхана, но сам нийласец, не сводя пристального взгляда с проводника, твердо спросил:
– Что с тобой случилось? Мы привезли немного современных лекарств, но тут требуется серьезное обследование. Если знаешь причину недуга, я могу попробовать облегчить твое состояние.
– Твои старанья будут напрасны. Полжизни назад меня отравили, я должен был сдохнуть в темноте, как могильный червь, но горы вскормили меня своим молоком и вернули небу.
Горец надсадно засмеялся, схватившись за грудь.
– Да. В моих венах яд течет пополам с ее молоком… Редкая удача. Я буду платить до последнего дня. Я очень хотел выжить.
Он еще что-то неразборчиво пробормотал, потом сгорбился и, пошатываясь, добрел до серой стены лачуги, освещенной лучами Антарес. Там проводник и оставался недвижим, наслаждаясь теплом и светом, пока путешественники кратко совещались по поводу надвигающегося вечера и завтрашнего маршрута.
Амирхан сомневался и предлагал найти более вменяемого «экскурсовода», но никто из обитателей поселка не знал горных троп так хорошо, как Человек Без Имени.
– Пусть он не в ладах с рассудком, но дело свое исполнит. У нас надежная охрана и навигаторы, – рассуждала Динлис. – Что тебя беспокоит?
– В народных суевериях часто кроется реальная проблема. В доме старейшины я нашел ремни с военной экипировки. А ты заметила, что жители используют металлическую посуду? И ножи у них из отменной стали. Я подозреваю, они нашли где-то в горах остатки брошенной техники. А проводник упомянул яд… кто знает, чем сианцы и тарсиане травили друг друга в столетнем противостоянии. Эту местность нужно тщательно проверить.
– Ведь я уже объясняла, Амир. Мы на нейтральной полосе. Здесь земля горькой памяти. Она никому не принадлежит, копаться со спецоборудованием сианцы не смогут. В одном полковник заверил, радиация исключена.
Помолчав, Динлис добавила:
– Думаешь, мне не жаль этих забитых девчонок? Они с чего-то решили, что самую красивую из них принесут в жертву чудовищу, живущему в подземной пещере. Старшая изуродовал себе лицо ножом. Дикие нравы. Темное сознание. Амир, я хочу им помочь, но не знаю как… Увезти силой? Оторвать от семьи? Жестоко. Они привязаны к своим лугам и овечкам.
– А как бы поступила Мина Фалид? – прямо спросила Алейша.
Динлис растерянно огляделась по сторонам, словно ища подсказки, и снисходительно улыбнулась Тамилу, от скуки крошившему домашним птицам кусок лепешки.
Поймав взгляд сианки и чувствуя, что от него ожидают совета, князь расправил плечи и громко заявил:
– Твоя прославленная бабуля открыла бы здесь школу для малышни. Это же просто. Рискни, милая. А через двести лет на плато Тач-Тары будет стоять памятник в твой полный рост. Только попроси, чтобы каменная одежда плотно облегала бедра и грудь. Они восхитительны.
– Иногда мне хочется его побить, – шепотом призналась Алейша новой подруге. – Я не рассказывала, как мы познакомились на Чантасе? Он чуть не покалечил меня на снежном склоне, а потом пытался очаровать.
Динлис хитро прищурилась и пружинистой походкой направилась к Ослепительному. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока на губах Тамила не заиграла победная усмешка. Но Динлис не позволила князю долго торжествовать, – она положила ему ладони на плечи и склонилась к уху.
– Ты ведь останешься здесь со мной и разделишь все хлопоты по устройству школы. Я очень рассчитываю на тебя, мой благородный тигр.
Не давай опомниться, Динлис решительно задрала подбородок Тамила кверху и впилась в губы страстным поцелуем, а потом медленно отстранилась и сладко прошептала:
– Мина всегда была одна, меняя партнеров, никого не подпускала близко надолго, а у меня теперь есть замечательный друг. На памятнике в Тач-Таре будет две скульптуры – деятельной сианки и мудрого нийласца. Вместе мы горы свернем.
Опешив от подобной перспективы, Тамил покраснел до корней волос и жадно хватал раскрытым ртом разряженный горный воздух. На выразительном лице князя стремительно менялись эмоции: недоверие, гнев, ирония и надежда, желание оттолкнуть дерзкую девицу и тут же подхватить ее горячее предложение, обещавшее множество перемен в скучном распорядке сытой жизни.
