Регина Грёз
Нийлас. Поцелуй тигра
Глава 20. Тени прошлого
Впервые за много лет Дар по-настоящему испугался. Смелая девушка из большого мира напомнила ему события, которые он усердно вычищал с памяти. Одним словом воскресила прежнюю жизнь, разбудила старые раны.
Нельзя допустить, чтобы резким движением челюстей Тура превратила пленницу в кровавый пирог. Может, немного после, когда он убедится в ее непригодности…
– Какое отношение ты имеешь к дому Аркос на Тарсин?
– Это семья моего отца. Того, что погиб здесь двадцать лет назад или чуть раньше. Мне не говорили точную дату.
Алейша положила ладонь на костяную пластину вытянутой морды и отвернулась, когда драконица обдала ее горячим дыханием с запахом сероводорода.
«Почему я совсем не боюсь, будто уверена, что она не желает мне зла? Бедное страшилище – зубы обломаны, глаза заволокла мутная пленка, ошейник давит на горло… вот здесь особенно давит…».
Едва уворачиваясь от языка драконицы, Лиша возмущенно обратилась к Проводнику:
– Почему вы ее не освободили? Снимите ремни с груди, ей трудно дышать. Не удивительно, что она больна, смотрите, у нее шея растерта до костей, ошейник врос в тело.
Казалось, драконица понимала все сказанное, после короткого злого рыка, она издала протяжный звук, похожий на обиженное шипение и склонила морду, задев широким лбом колени принцессы.
Ответ Проводника прозвучал в тишине подобно стону раскаяния:
– Я пробовал. Прежний владелец рудника использовал гипносталь. Сплав рос вместе с плотью, но в последнее время коррозия усилилась и пошло заражение. Она умирает.
– И ты придумал скармливать ей жителей деревни, – тихо заметил Амирхан.
Только сейчас обнаружив присутствие еще одного пленника драконица ощетинила колючий загривок и шлепнула отвисшее брюхо на каменный пол, подобравшись для броска.
Цепь на ноге натянулась, но, превозмогая боль, Алейша схватила монстра за нижнюю челюсть, крича прямо в багровый зев.
– Не трогай его – он мой. Я никому его не отдам, мы одно целое. Он мой мужчина, моя половинка. Ты понимаешь? Мне тебя жаль, мы шли сюда, чтобы помочь… Он шел, чтобы помочь… нельзя его обижать. Слушай только меня. Верь мне.
Она дрожала и всхлипывала, жмурясь от зловонного дыхания старого дракона, пыталась дотянуться и погладить мягкую кожу подглазья, любой ценой отменить расправу над Амиром. Вывернутая лодыжка нестерпимо ныла, и сознание медленно расплывалось, пока не пришло небольшое облегчение.
Пользуясь замысловатой скобой, Проводник раскрыл железный браслет и тогда Алейша благодарно вздохнула, удобнее устроившись на плече драконицы.
Все это время Амирхан находился в состоянии зыбкой радости и надежды. Когтистая тварь не спешила убивать жертву, а словно ласкалась к ней, позволяя прикасаться к раненой шее и гладить безобразную голову.
«Лиша должна спастись… конечно, как же иначе. Она – дитя неба… создана для полетов и путешествий, ей нельзя гибнуть под землей. Может, и мне повезет».
Он слабо улыбнулся, прикрыв веки, когда бугристый плотный язык задел живот, подбираясь к груди.
Сердитый окрик Алейши заставил его сжать зубы, напрягая мускулы.
– Я же сказала, не трогай! Будь умницей.
Проводник радостно потер кулаки, в одном из которых был зажат конец ржавой цепи.
– Потрясающе! Она понимает тебя и готова подчиниться. Ты одна из нас. Аркос… Аркос… Тарсианский пилот… Назови имя матери.
– Аарин из системы Дейкос, – она произнесла эту фразу нехотя, торопясь обратиться с просьбой расковать друга.
Очевидная лояльность драконицы сделала Алейшу храбрее. Внезапно она ощутила присутствие грозной силы, способной заступиться и защитить от новых козней человека, называвшего себя проводником смерти.
– Ну, что вы медлите? Она не позволит меня обидеть, даже не мечтайте.
– Значит, красные цветы ты собирала для меня… Одноглазый не обманул. Ари ждала ребенка.
Горестный вопль Проводника эхом отразился от сводов пещеры, заставив драконицу вскинуть голову и ответить вопрошающим рыком. Алейша прижалась к чешуйчатой броне и с ужасом посмотрела на Амирхана.
«Я делаю все, что могу… Но как убедить этого безумца нас отпустить…»
Новый рев заставил ее закрыть уши ладонью, по спине пробежал озноб. Проводник яростно бил кандалами по стенам, но скоро выдохся и рухнул на лежанку, исходя лающим кашлем.
– Вы… вы знали мою мать? – тихо спросила Алейша, избегая смотреть в его сторону.
– Я знал Ари из Дейкос, которую забрал змеиный король. Отнял у меня, сделал своей игрушкой. И все же мне удалось оставить о себе долгую память. Ха-ха-а-а… И ты прилетела сюда, потому что зов крови привел. Совсем на нее не похожа. Ари была слабой… иногда мне казалось, что я могу ее убедить. Ты другая. И вернулась за мной. Больше никто не вспомнил о проклятом пилоте. Отверженном придурке, карьера которого закатилась так глупо, предательски глупо. Удар в спину на глазах у сианских падальщиков.
– Кто вы такой? – медленно проговорила Алейша, с трудом собирая его слова в связный рассказ.
– Твой погибший отец. Странно, да? Выгляжу я отвратительно, черный снаружи и изнутри, но это змеи сделали меня таким. Отравили кровь и бросили умирать среди груды изувеченного металла. Одноглазый торжествовал.
– Шакко? – уточнила она, растирая озябшие плечи, с явным намерением вернуться к лежанке.
– Лиша, будь осторожна. Этот человек болен, ты не можешь ему доверять, – предостерег Амирхан и тут же обратился к Проводнику:
– Если вы действительно нашли дочь, давайте разберемся спокойно. Лиша очень впечатлительна, если она хоть немного вам дорога, поймите ее состояние и пощадите. Дайте воды, обработайте раны, у нее голова в крови. Проявите сочувствие.
– Этот говорун тебе нужен? – сухо спросил Проводник, и Алейша поразилась его самообладанию.
– Он мой муж. Если с ним что-то случится по твоей вине, никогда не прощу.
Последние слова она едва выдавила из себя, чувствуя, как глаза заливают слезы. Почему она ничего не знала, почему не добралась сюда раньше? Сколько бы бед он не причинил матери, она должна была услышать и его объяснения.
– Почему ты не делал попытки вернуться? Дядя Кларден любил тебя, очень жалел, а ты живешь под землей… Как это случилось с нами… Дар… Дариус Аркос…
Она разрыдалась так, что у Амира сердце дрогнуло. Забывая о личной опасности, он издевательски обратился к Проводнику.
– Долго будешь ее мучить? Отец… Хорошенькая встреча спустя двадцать лет. Она цветы для тебя несла, а ты приготовил облезлые цепи. Чуть не убил собственную дочь! Готов поспорить, у тебя нет и не будет других потомков. Я слышал, тарсиане гордятся предками, а ты что скажешь своим, попав в другой мир? Как хотел скормить родное дитя старому ящеру?
Слепая от слез, Алейша добралась до него на голос и обхватила руками, желая уберечь от возможного гнева хозяев пещеры.
– Тише… не надо кричать… я сейчас успокоюсь. Это пройдет. Я еще буду смеяться. Правда, я всегда смеюсь после слез. За горем приходит радость. Так говорит Пойто. Вы обязательно познакомитесь. Он чудесный. Мы вернемся в поселок. Представляешь, как удивится Тамил? Они, наверно, затеяли поиски. Сколько с нами хлопот.
Она дергала его цепи в напрасной попытке освободить и даже целовала холодную кожу ниже ключицы, пока Дар ковырялся в замках. Попав наконец в объятия Амирхана, Лиша старалась остановить слезы.
Отец молча стоял за спиной рядом с больной драконицей. Надо обернуться и поговорить. Теперь будет легче, теперь Амир не выпустит ее из рук.
Она невольно брала с него пример, желая оставаться такой же рассудительной и спокойной. Вот Амирхан снова просит у проводника воды, спрашивает о более просторном и светлом помещении. Ведет ее за собой, ориентируясь на шорох когтистых лап и тусклый свет старого фонаря.
«Мы обязательно выберемся… люблю тебя, Лиша, все будет хорошо, не плачь!»
* * *
Дариус Аркос прекрасно ориентировался в подземном лабиринте. Из «разделочной» он скоро пригласил гостей в пещеру, где хранились собственные запасы продуктов и разные полезные находки вроде ящиков с армейской униформой или цепями для каторжников.
– Это часть заброшенного сианского рудника. Мне попадались и роботы-погрузчики. Увы, не смог починить, хотя металл в норме, плато подмокло.
– Откуда же здесь дракон? – спросил Амирхан, усадив Лишу на каменный выступ, покрытый кожаным чехлом из кабины разбитого самолета.
– Питомец одного из бывших начальников. Во время столкновения с нашими рудник был разбит, сотни узников живьем замурованы под этими скалами. Иногда мне кажется, я слышу их голоса. Камни стонут и бормочут ругательства на семи языках. Чаще всего звучит кардарианская брань.
– Ненавижу кардарианцев, – прошептала Алейша.
– Отребья системы… – согласился Дар.
На его темном лице появилось подобие улыбки. Похоже, он был искренне рад, что дочь разделяет некоторые его убеждения. Но дальнейший вопрос заставил задуматься.
– Расскажи, что с тобой случилось, – попросила Алейша. – Дядя Кларден считал тебя погибшим после крушения истребителя. О каком отравлении ты говоришь?
Отвечал он медленно, будто каждое слово причиняло жгучую боль, заново терзало гортань.
– Яссы все подстроили. Одноглазый дружок короля Джелло и беловолосый бармен. У меня было много времени, я вспомнил, где видел его раньше. Цота! Грязная кормушка… Там я нашел Ари. Нет, сначала она нашла меня… Мы могли остаться вместе, если бы не двуногий змей.
По мере разговора Дар все более оживал, запавшие глаза его широко раскрылись, на щеках проявились красные пятна.
– Змей украл мою Ари, отнял право самому вырастить дочь. Разве это справедливо? Скажи, он плохо к тебе относился?
– Нет, – коротко бросила Алейша, нахмурившись. – Он меня любил, учил, даже баловал.
– Позволял видеться с Кларденом? – недоверчиво проворчал Дар.
– Дважды в году… Когда я стала старше, конечно.
– Ты родилась на Тарсин?
– Да, но лучше о себе расскажи. Кто тебя спас в Батрейи?
Дар злорадно усмехнулся.
– Бывший надсмотрщик над заключенными рудника. Пожилой харакчанин, служивший сианцам, – он хорошо знал подземные казематы, спрятался во время бомбежки, а потом предложил свои услуги местным. Носил трупы на скалы, чтобы кормить птиц и кое-кого еще… Дикий обычай, но теперь и мне он дает работу.
Тура тоже смогла спастись, была зажата в камнях, ранена. Харакчанин и раньше, при сианцах ее кормил, и потом не смог бросить. Нужно было мясо… Она не стала жрать меня. Помню молоко и липкий от голодной слюны язык… Она меня приняла за сородича. Я всегда это знал.
– Драконы не дают молоко, – негромко заметил Амирхан, на протяжении всей беседы изучая шею сонного ящера. – Они откладывают яйца.
Ему хотелось схватить принцессу за плечи и закричать в ухо:
«Очнись! Этот человек потерял рассудок. Он может возомнить себя богом или демоном, твоим отцом или кем угодно еще. Надо выбираться, пока не передумал нас отпускать».
Дар поймал сочувственный взгляд Алейши и жалобно протянул:
– Память иногда делает крутую петлю, захлестывает горло. Может, это было другое молоко. При Поводыре смерти находился пес. Они с Турой дружили. Потом остались только я и она.
– Да-да, – радостно закивала Алейша. – Удивительная порода местных собак. Я тоже не смогла его пить. Значит, тебя вылечили вблизи ущелья, но почему ты не обратился к военным? Тебя могли искать свои, разве так сложно послать известие через кого-то из пастухов… Двадцать лет… Страшно представить, что ты жил здесь один.
– Я же не знал, что Ари оставит ребенка.
– Ты вообще обо мне не знал!
– Перед тем, как бросить на дне Батрейи, Одноглазый сообщил мне чудесную новость. В такие моменты не лгут.
– Ты это заслужил, – с легкой запинкой проговорила Алейша.
– Да? – равнодушно спросил Дар, раскачиваясь из стороны в сторону. – Может быть. Но иначе ты бы не появилась на свет. Такая красивая и смелая. Я рад, что дожил до нашей встречи.
– Мы могли бы увидеться раньше, зачем ты сдался?
Расслышав в ее голосе агрессивные нотки, Амир счел нужным вмешаться в разговор.
– Туре нужна серьезная операция. Я могу это устроить только наверху, в хорошем госпитале. Если хочешь спасти драконицу, позволишь нам забрать ее. Она не такая уж древняя старуха, годы в темноте испортили ее глаза, а скудная пища лишила зубов. Но при хорошем уходе она скоро окрепнет. В первую очередь надо снять остатки ошейника и удалить опухоль с глотки.
Будто очнувшись, Лиша поднялась с места, порывисто обратившись к Дару.
– Мы возьмем тебя с собой!
– Неужели на Яшнисс? – прохрипел тот с издевкой.
Поймав секундное замешательство Лиши и угадав ее чувства, Амир уверенно заявил тарсианину:
– Я найду вам с Турой отличное убежище на Нийласе. В заповеднике моей матери тоже есть горный участок, но вам уже не придется добывать еду таким зверским способом.
– Я слышал, тигры известны своим благородством и честностью. И что же… ты станешь помогать убийце? – свистящим шепотом спросил Дар.
– Сейчас мне важнее избавить от вас Тач-Тару, чем судить.
– А еще важнее самому невредимым выбраться на поверхность, – подытожил Дар.
– Я хочу спасти Лишу. От тебя в первую очередь… отец.
Последнее слово Амирхана достигло цели. Дар захлебнулся новым приступом кашля, долго молчал, склонив голову.
Алейша боролась с желанием подойти к нему и высказать все, что скопилось в душе. Отряхнуть шелуху подозрений и страхов, недомолвок, пересудов, пафосных речей Клардена и небрежных замечаний Шакко.
Просто подойти к человеку, давшему ей жизнь и сказать… Нет, слез уже не было, первое впечатление схлынуло, оставив холодную печаль и необходимость принять участие в его судьбе.
– Прошу тебя, улетим на Нийлас вместе… отец.
– Я останусь.
– Нам не удастся сохранить твою тайну надолго, – глухо предупредил Амир, и Алейша пристально посмотрела на него, силясь угадать истинные намерения.
Дар махнул рукой в знак безразличия к любому развитию событий.
– Забирайте Туру и уходите, мое место здесь. Можешь даже убить меня, оружие в отсеке за спиной. Я давно мертв для большого мира.
– Думаешь, я сделаю это на глазах у нее? – презрительно сказал Амир. – Усмири свою проклятую гордость. Разве не хочешь снова подняться в небо?
– Я почти каждый день вижу его так близко, как тебе и не снилось. Наяву в горах и во сне. С каждой ночью они все ярче и реальней. Может, я и сейчас сплю среди видений, а вы только игрушка разума?
– Оцени ситуацию, на плато скоро прибудут поисковые отряды. Лучше, если мы сами подадим сигнал бедствия. Клянусь, мы утаим часть нашего приключения, никто не выдвинет тебе обвинений… – Амирхан замялся, – в нашей пропаже.
– Ради нее готов пойти на сделку с тигриной совестью? Ну что ж, я вас не держу, – грубо выкрикнул Дар, бросая на пол навигатор принцессы. – Возьмите пару ламп и запас воды, идите к выходу вдоль подземной реки, доберетесь до разбитого купола сианского барака и отправьте послание своим. Когда вас достанут, загляните на место пересохшего озера к югу от деревни. Я приведу туда Туру.
– Хорошо.
Пока Амирхан торопливо настраивал навигатор и проверял лампы, Дар смотрел на уставшую девушку перед собой, пытаясь вспомнить черты ее матери. Вряд ли она была очень мила, скорее в ее дочери правит тарсианская кровь. Значит, его род не угаснет.
Напоследок хотелось сказать Алейше что-то важное, но в груди слишком сильно пульсировал надоевший кровавый шар, заставлял прислушиваться к себе и глубоко дышать.
– Жа-аль, что ты запомнишь меня таким уродом и негодяем.
– Мы не расстаемся. Я найду способ вернуться за тобой.
– И все простишь?
– Я извлеку урок из твоей истории, – уклончиво сказала Алейша.
– Выполнишь мою единственную просьбу?
– Конечно.
Дар прикрыл лицо, чтобы она не видела, как исказит его страдальческая гримаса.
– Ничего не говори Аарин и Клардену. Для них я фантом. Но ты должна знать, я хотел сделать ее счастливой. Я хотел вернуться на Тарсин и еще раз убедить ее жить со мной. Представь, я открываю дверь и вижу, как Ари держит тебя на руках. Она могла согласиться, она любила меня, но нам помешал одноглазый прихвостень Джелло. Ты должна была вырасти среди лучших людей на лучшей планете.
– Где легендарным потомкам драконов разрешено насиловать чужих жен, которые в отчаянии ищут лекарство… – уточнила Алейша, дрожа от негодования.
– Джелло тоже взял ее силой. Или тебе не известно?
– И все же она выбрала его. А ты не смирился… ты отомстил – подло отомстил. А потом у нее была возможность остаться и ждать тебя, но мама вернулась на Яшнисс. Значит, любила и доверяла Джелло. «И оказалась права».
– Мы не похожи на обычных людей, Лиша, – вздохнул Дар. – Со временем ты этолучше поймешь. Мы выше законов и правил. Ари была слабой, она так и не смогла до меня подняться. И тебе будет трудно найти достойного… Мы обречены на одиночество.
– Нам пора! – Амирхан заставил ее очнуться, мокрой ладонью проведя по разгоряченной щеке.
– Пить здешнюю воду пока не будем, у нас нет надежного очистителя. Соберись! Лиша, смотри на меня! Ты можешь идти? Без тебя наверху мне нечего делать… Думай о Туре, ей ты тоже должна помочь.
Она нервно рассмеялась, заметив в его руке нож и веревку. Внезапно ей показалось, что он действительно готов убить Дара, если тот помешает их бегству.
– Со мной все в порядке, не бойся. Ты прав, надо спешить.
Дар так и не поднял голову, чтобы посмотреть им вслед, но жадно прислушивался к удаляющимся шагам, а потом принялся лениво убеждать Туру подземными переходами ползти к озерному котловану на юге.
– Там в глинистом иле дремлют жирные лягушки и сочные молодые черепахи. Я расколю тебе парочку панцирей, вот, видишь, приготовил клещи и молоток. Ты заслужила славный ужин в отличие от меня, а через пару дней тебе подадут нежную козлятину и полный бак коровьего молока. Мы с тобой столько ночей провели вместе, старушка, столько костей перемололи в прах… Признаюсь, мне наскучила твоя вонь. Убирайся к новой хозяйке.
Драконица угрюмо сопела, поводя невидящими глазами, но покорно тащилась за тем, кого однажды признала собратом по древней крови.
Глава 21. Брат
Тамил вторые сутки отказывался от еды, убеждая Динлис, что боится желудочных спазмов. Но в действительности он просто не ощущал чувство голода, настолько был подавлен пропажей главных членов маленькой экспедиции.
Еще одна странность – он не ожидал от себя подобной реакции на вероятную гибель бастарда и капризной девчонки. После тщательных расспросов о проводнике, Динлис заявила, что Тамил ни в чем не виноват. Значит, можно изобразить скорбь, выдохнуть с облегчением. Но покоя не было, напротив, пришло смутное ощущение потери.
Сначала Тамил убеждал себя, что его волнует неминуемая печаль Императора, если бастард не найдется, но к вечеру второго дня в Тач-Таре память вскрыла давние тайники, показав видения трехлетней девочки, играющей у бассейна.
Давным-давно Тамил поссорился с сестренкой и вслух пожелал, чтобы ее не стало. И месяца не прошло, слуги не досмотрели, она упала в воду и захлебнулась раньше, чем подоспела помощь. Кажется, именно после этого случая мать охладела к Тамилу, хотя не знала о размолвке детей, да и могла ли придать ей значение.
И вот теперь с горизонта исчез ненавистный братец. Разве стало легче дышать? Тамил ушел за ограду и долго лежал в траве, щурясь на бесстрастные небеса, залитые лучами дневного светила. Пока он искал в себе хотя бы крупицы злого торжества, в душу липким туманом заползало отчаяние.
А ведь последняя неделя прошла интересно, Лише удалось вытащить его из круговерти пустых развлечений, заставить желать иных полетов. Но теперь девушка с ясными глазами может лежать на дне ущелья с разбитой головой рядом с тем, кто однажды предложил ему руку для крепкого пожатия. Амирхан тогда получил презрительный отказ. А что получил сам Тамил? Гнетущую пустоту, которая сейчас ворочается меж ребрами, занимая все больше пространства в груди.
Когда над головой просвистел камень, Тамил даже не шевельнулся. И так же равнодушно позволил окружить себя стайке мальчишек, раскрашенных синей глиной, только прикрыл руками лицо и глухо зарычал, изображая поверженного хищника.
Голопузые малыши неожиданно принялись совещаться и отступили, а когда Тамил на четвереньках пополз к ручью, подобно раненому тигру, развеселились, с улюлюканьем гоня его прочь.
Тогда и он горько рассмеялся, встал во весь рост и побежал к мокрой ложбине неподалеку. Береговая глина хранила следы птиц и мелких грызунов, ниже по течению Тамил обнаружил отпечаток длинного змеиного тела, а в кустах поодаль комок слипихся перьев – остатки ночной трапезы рептилии.
И вдруг Тамил поймал себя на мысли, что пытается представить, как смотрел бы на здешнюю природу Амирхан. Наверно, он до темноты сидел бы в кустах, карауля какую-нибудь певчую птаху. Или выкапывая улиток из песчаника – вон их раковины торчат на виду.
Амирхан никогда не стремился быть первым, не претендовал на отцовскую любовь, даже отказался от титула. Разве он виноват, что появился на свет? Разве он мешал Тамилу наслаждаться жизнью? Напротив, предлагал дружбу, протягивал ладонь… поделился целебным бальзамом, от которого в желудке стало тепло и спокойно.
– Надо было отдать ему Бенапуру. Она мне не нужна, зачем я вцепился в нее зубами, устраивал мелкие пакости, стремился унизить… Как можно унизить тигра, выросшего на воле? Посадить в клетку, перебить лапы… вырвать клыки…
Видение окровавленного брата на камнях поразило Тамила до холодного пота.
– Горы, верните его! Я прошу вас, я умоляю! Что вы хотите от меня? Я останусь здесь и построю с Динлис эту дурацкую школу. Все равно трачу деньги на ерунду. А так хоть мальчишки выучатся говорить по нашему. Сианский тоже не помешает, конечно, Динлис придумает что-то еще… Она такая изобретательная. Угрожала, что применит связи и выгонит меня с Харакаса, если не начну есть, а сейчас я бы отведал даже черствых лепешек с топленым маслом.
Он вымыл лицо и уже хотел вернуться к поселку, как на голову и плечи опустилась крупная сеть. Сначала Тамил опешил, а потом покорно подставил руки, чтобы «могучим воинам» было удобнее их связать. Потом красноречивым жестом сунул пальцы в рот, показывая, что голоден, и жалобно замычал.
Маленький вожак накопал ракушек и приказал друзьям собрать в мешок пушистые кисточки злака, росшего у ручья. Довольные добычей, с победным гиканьем мальчишки повели Тамила в поселок. Игра закончилась, когда Динлис категорически запретила кормить пленника сырыми моллюсками и скоро выкупила его за пачку вяленых нийласских фруктов. Да еще самого же обругала при этом:
– На кого ты похож, благородный тигр? Ходишь босиком, оброс, вывалялся в грязи, как свинья, позволяешь детям лупить себя палками… Ну-ну, ешь помедленнее, не хватало тебе опять заболеть.
– Какие новости? – сухо спросил Тамил, обжигая губы горячей кашей.
Динлис вытерла его щеку своим тонким платком с клеймом известного бренда и деловито сообщила:
– Танцовщицу поймали неподалеку от военной базы. Ты выдвинешь обвинения? Девчонку запросто могут распылить. Или хочешь сначала побеседовать с ней наедине?
– Зачем она пыталась меня убить?
– Ну-у… местные до сих пор считают нас оккупантами. Некоторые ведут себя фанатично. Насколько я поняла, она сирота, перебивалась, где можно, спала с военными, немного шпионила.
Задумавшись, Тамил даже перестал жевать. «Может, горы мстят нам за местную девчонку – так я даже не успел ее тронуть. Я не собирался ее иметь, хотел увидеть голой, может, чтобы она сама начала… Противно насиловать голодную сироту, кто вообще на такое способен! Гораздо приятней ласкать женщину веселую и довольную жизнью».
Заметив, что Динлис настороженно ждет ответ, Тамил вдруг расчувствовался:
– Скажи, чтобы ее сюда привезли. Она неплохо лопотала по-сиански, пусть учит местных замарашек, потом и мужа найдет. Если не сбежит к прежним привычкам, конечно.
– Хм… значит, тебе понравился ее танец, – с ревнивыми нотками заметила Динлис.
– Кажется, это было так давно.
Припомнив душную темную комнату, Тамил ощутил новый приступ тоски. Тогда Лиша и Амир были рядом, их пальцы переплелись, взгляды искали друг друга. Может, Тамил потому и взял себе танцовщицу, чтобы из зависти нарушить очарование вечера, уязвить томную парочку.
Впрочем, змеиная принцесса и без того хмурилась, зачем ее вообще понадобился Харакас… чего не хватило на бархатных песках Чантаса…
– Мы делаем все возможное, – тихо, но твердо сказала Динлис, угадав направление его мыслей по горьким складкам у губ. – Три группы профессионалов изучают местность. А тебе надо снять щетину с лица, принять лекарство и как следует расслабиться. Хочешь, я помогу? Только сначала помойся.
– Нет, я сейчас доем и вернусь в горы.
– Ты отказываешься лечь со мной? – искренне удивилась она. – Это уже интересно.
– Сейчас я ничего не хочу.
– А я бы не против… Может, получится ненадолго отвлечься.
Она стиснула свое горло руками, запрокинула голову и вдруг напомнила Тамилу большую, печальную птицу.
– Я привыкла отвлекаться от разных проблем постельной возней. Наверно, это извращение, как считаешь? Презираешь меня?
Он хотел ответить ей что-то циничное, низко пошутить, но сердце сжалось от жалости и печали. Никогда прежде не испытывал он подобных чувств к женщине.
– Может, ваших мужчин и зовут «ястребами», но ты для меня всегда будешь такой светлой… с длинным красивым хвостом… она живет у нас в Бенапуре высоко на деревьях ами, у нее смешной хохолок, аккуратный маленький клювик – крепкий, им она раскалывает плоды, поет очень красиво, боится чужих… Я забыл, как ее имя.
– Ты бредишь, милый, – Динлис заботливо пощупала его лоб в бисеринках пота.
– Надо спросить Амира, он должен знать. Он знает каждую птицу… Я попрошу горы его отпустить, а меня взять взамен. Природа слышит искренние мольбы, так учат на Нийласе. Я не вернусь домой, пока не найду его, понимаешь? Мои желания всегда сбывались, теперь я четко это вижу. Ответ уже близок.
Динлис всерьез забеспокоилась, уж не бредит ли ее подопечный, слишком размяк и настроен мистически.
– Думала, вы не особенно ладите с братом…
– Так и есть, – кивнул Тамил, – но пусть он живет, лечит своих зверей и радует отца дальше. А я закажу игрушек для маленьких охотников Тач-Тары, в старом дворце у меня две комнаты завалены макетами звездолетов, цветными альбомами и конструкторами, мать зачем-то до сих пор хранит каждый рисунок и даже детали от роботов. Я привезу сюда все свое барахло. И вещи сестры, если позволит… Ты знаешь, у меня ведь была сестра.
Он бросил на циновку скомканное полотенце и пошел к двери, но Динлис догнала у выхода и обхватила сзади руками, тщетно пытаясь свести тонкие пальцы на его груди.
– Не бросай меня одну. Позови с собой. Будем просить горы вместе.
– А тебе вообще нельзя раскисать, ты внучка Мины Фалид!
– Хватит уже трясти имя несчастной старухи! Зря я за тебя заступилась, надо было позволить мальчишкам привязать тебя к дереву и метать копья, – сквозь слезы пригрозила Динлис.
– С чего бы ей быть несчастной? – буркнул Тамил. – Мина богата и знаменита, сама же сказала, имеет молодого любовника. Ты часто ее навещаешь?
– В следующий раз полетишь со мной?
– Что же мы будем делать у старой развратницы… Скука!
– Она еще неплохо выглядит. После беседы с ней мужчины теряют голову. Нет, я передумала вас знакомить.
– Боишься, что стану твоим новым дедушкой?
Тамил вдруг понял, что собственная боль затихает, когда он пытается подбодрить Динлис. Может, в самом деле заняться с ней любовью на цветущем лугу? В первый раз использовать свой сексуальный опыт, чтобы сделать хорошо кому-то другому. Вылечить, успокоить, вернуть надежду на благополучный исход. Как она сказала – отвлечь…
Пока они шли к лугу, Динлис общалась с экспертами поисковых групп, спорила с полковником по поводу танцовщицы, требовала обеспечить ее всем необходимым и после врачебного осмотра доставить в Тач-Тару.
Иногда Динлис посматривала на Тамила, будто советуясь или ища поддержки, тогда он крепче сжимал ее ладонь и одобрительно кивал, хотя не всегда понимал о чем шла речь.
Аромат желтых и розовых цветов усилился к вечеру. Луг шевелился на ветру, поскрипывал и звенел каждым существом, нашедшим здесь приют. Иногда из травы вылетали пестрые птахи, бесстрашно проносились над макушкой Тамила, задевали крыльями волосы.
Горы стояли мрачные во власти заката, не спешили открывать свои тайны.
– Полковник Хут поднял архив. Это уже пятый случай за двадцать лет, – срывающимся голосом сказала Динлис. – Но раньше здесь терялись бродяги с Хубы или чокнутые поисковики древностей. Пара военных историков, торговцы и случайные туристы, грезящие о новых вершинах. Они все разными способами получили допуск в нейтральную зону и остались там. А сколько могло быть нелегалов… Их никто не искал. Но твоего брата и дочь короля Яшнисс мы найдем, я тебе обещаю.
– Да…
Тамил озадаченно вскинул брови, словно лишь сейчас осознал смысл ее фразы.
«Оказывается, все это время у меня был настоящий брат. Как неудачно мы разминулись…».
Пораженный своим открытием, он благодарно обнял Динлис, но не стал отвечать на ее горячий поцелуй. Тогда она отодвинулась и, взяв его лицо в ладони, четко произнесла:
– Теперь вижу, что ты не желал ему зла. Иначе бы захотел отпраздновать. Прости, что именно так тебя проверяла. Я должна полностью тебе доверять, если станем партнерами.
– Истинная сианка! – горько усмехнулся Тамил, окончательно выпуская ее из рук.
Присутствие Динлис неожиданно показалось лишним. Обычно его тяготило одиночество, сразу же налетала скука и чувство ускользающего времени, которому надо срочно найти применение, но горы учили никуда не спешить и терпеливо ждать любого финала.
Тамил запомнит каждый урок, полученный в Тач-Таре.
