Радомира Берсень
Левантевски, шприц!
– О да! Я гениальный врач! Я делаю глухих зрячими, а зрячих – ходячими, – иронично заметила Лиза, – ладно, скажи хоть что делать-то будем? Или он уже оклемался?
Левантевски на минуту остановился и слегка подергал за веревку, вызвав новый приступ жалобных воплей. Внимательно осмотрел мага. Покачал головой.
– Нет. Он еще не вернулся в нормальное состояние. Просто напуган и растерян. Но если мы его отпустим, он снова начнет буянить, сразу как это пройдет.
– Печальненько, – констатировала Лиза, – ладно, научи меня, о великий магистр, что нужно делать с такими вот психами?
– Да ничего особенного – усыпим его на некоторое время и оставим под присмотром местной знахарки, – снисходительно пожал плечами фельдшер, – отоспится и еще сам ужаснется тому, что натворил. Подержи-ка больного … хорошо … я быстро … а! Чемодан-то отдай.
И он ловко занырнул в хранилище с зельями и настойками. Самые любопытные уже стягивались кольцом вокруг Лизы и Левантевски. Маг жалобно хныкал, но временами у него прорезался грозный голос, и он вновь принимался требовать поклонений. Зеваки тыкали пальцами в его сторону. Самые остроумные плевались на спор – кто попадет.
– А ну-ка отошли! – Рыкнула Лиза, заставив их попятиться. – Не стыдно вам? Человек болен, а вы тут тир устроили.
– Ну так лечите его, – лениво посоветовал один из зевак-плевак и сунул руки в карманы, приняв независимый вид, – вы же знахари. Чего вы издеваетесь над ним?
Лиза посмотрела на него своим фирменным взглядом. Зевака попятился, на кого-то наткнулся и они кубарем полетели в траву.
– Держи-ка! – Левантевски уже совал ей в руку какую-то стеклянную трубочку, в которой весело толпились шарики. – Так, сейчас я его спущу, а ты …
– Ой, да он же опасен! – Вдруг завизжала какая-то дамочка. – Не надо его тут спускать! А вдруг он убивать начнет? Давайте его вон туда, подальше от нас.
Лиза и Левантевски переглянулись.
– Внимание! Смертельный номер! – Торжественно провозгласила Лиза и толпа ахнула. Левантевски едва сумел скрыть улыбку. – Попрошу очистить пространство. Вот так, вот так, хорошо … и еще подальше. Можете прямо вон на тот холм отойти. А то вдруг шарахнет?
Визжавшая дамочка закатила глаза и пошла бледными пятнами. Ее тут же подхватил грузный мужичок и шустро засеменил в указанном направлении.
– Вот молодцы, на ххх … холм, это туда. – Лиза махнула рукой, убедилась, что они остались одни и устало обратилась к фельдшеру, – ну, что мне делать?
– Таааак … тощий, бледный, да еще и студент, – острым взглядом оценил Левантевски парящего над ним бедолагу, – а значит ему хватит двух шариков. Больше не стоит – убьем еще. Стукни по крышечке кончиком пальца два раза, но только легонько.
Лиза послушно выполнила приказ.
– Хорошо, погоди пока, не вытряхивай … сейчас … сейчас-сейчааас, – с этими словами фельдшер принялся сматывать веревку левитации в аккуратный кокон на локте, подтягивая мага поближе, – как только он окажется совсем близко, вытряхни себе на ладонь два шарика и положи руку ему на голову.
– А может ему прямо в рот вытряхнуть? – Недоверчиво спросила Лиза, изучая странные шарики, которые выглядели как капельки голубоватой жидкости.
– Ни в коем случае! – Возмутился Левантевски. – Это же … короче, потом объясню. Готова?
– Стой! Скажи хоть куда руку-то приложить? На лоб? Затылок? Щеку? Губы? Леванте-евски!
– Я тут, – меланхолично ответил он, продолжая спускать завывающего от ужаса мага, – неважно куда. Можно даже на волосы. Или на ухо. Главное – на голову. И – раз, и – два … Давай!
Лиза торопливо встряхнула затейливо изогнутую трубочку – два блестящих шарика сорвались с места и оказались у нее на ладони, мгновенно превратившись в голубоватый туман. Быстрым, хорошо отточенным движением, она нежно шлепнула мага точнехонько между глаз. Тот жалобно посмотрел на нее, всхлипнул и закрыл глаза. Обмяк. Лишь левитирующий артефакт удержал его от падения на землю.
– Отлично! – Обрадовался Левантевски. – Как хорошо, что мы его уже замотали – теперь можно в карету затянуть. Красота!
Лиза выдохнула, подхватила чемоданчики и на гудящих ногах поплелась вслед за развеселившимся фельдшером.
– Сейчас сдадим его тутошней знахарице – и на базу, – мечтательно жмурился Левантевски, пристраивая пациента поудобнее, – а там хоть чаю попить можно будет. У меня в горле пересохло.
– Ага, – вяло согласилась Лиза, – короче, дай пять.
– Чего ты хочешь? Снова шприцов? – Не понял Левантевски. – А почему именно пять?
Лиза страдальчески зажмурилась – после всех этих диких скачек, взрывов и полетов у нее страшно разболелась голова.
– Эй, ты чего? – Забеспокоился Левантевски, глядя на напарницу. – Что-то случилось? Дай-ка я тебя осмотрю. Все-таки этот взрыв не прошел для тебя даром.
– Нормально все, – рассеянно отмахнулась Лиза, – башка разболелась. А есть какой-нибудь заговор от этого?
И она с надеждой уставилась на фельдшера. Тот тихонько усмехнулся и забавно сморщил нос.
– Ага, есть. Запоминай …
– Но я же не владею магией, – попыталась возразить Лиза.
– Спокойно! Я в тебя верю, а значит – владеешь, – ехидно ответил Левантевски, – короче, заговор такой «подушка, одеяло – и боли не стало».
– Очень смешно, – проворчала Лиза, отворачиваясь, – какая может быть подушка, если у нас вызов за вызовом идет?
– Спокойно! До конца смены осталось сколько? Ха, полтора часа всего. Сейчас скажу Арчу и мы поедем на базу очень медленно, кружным путем.
– А если вызов? – Проворчала Лиза, не веря своим ушам. До сих пор этот парень был образцом дисциплины. Испортила, ох, испортила она все-таки парня!
– Ну, передадим на базу, что мы выбираемся из-за города, пусть отправят кого-нибудь другого. – Он прищурился и добавил, – высадим тебя у дома. Я скажу, что ты сама так попросила – ты же знаешь, шеф против тебя и слова не скажет. Тебе все можно.
– Тебе не попадет? – С тревогой спросила Лиза.
– Нет. Я закрою смену, отправлю Арча в загон и тоже пойду домой.
– … ко мне! – Договорила за него Лиза и добавила многозначительным тоном, – а то ведь там тоже теперь … вторая смена, так сказать. Я и сама бы справилась, но вдруг у того парня что-то серьезное? А ты, все-таки, магией владеешь.
– Все время забываю, что ты умудрилась похитить одного из наших пациентов, – вздохнул фельдшер, – как он там? И что делать с ним будешь? Он же все-таки принц.
– Что-нибудь буду, – задумчиво ответила Лиза, – главное – привести его в порядок. А уж там разберемся как-нибудь. Как думаешь?
– Ох, не к добру это, не к добру – и все тут, – проворчал фельдшер и в карете стремительной помощи воцарилась тишина, нарушаемая лишь забавным посвистыванием, которое издавал носом спящий маг.
Глава 25.
Сандир сидел на ветхом стуле, вскинув блестящий ботинок себе на колено и постукивая его носком по крышке стола. Раенгорд хмуро молчал и морщился, глядя на это. Как целителя его не устраивало, что кто-то пинает грязным ботинком его стол, причем сверху, но он упорно молчал.
– Ннну? – Зловеще спросил Сандир и шеф стремительной помощи безмолвно пожал плечами. – Где она? Эта ваша знаменитая девица-знахарица? Альзиенна, кажется, я правильно запомнил?
– На вызове, – глухо буркнул Раенгорд и снова замолчал. Сандир опустил ногу на пол и всем телом потянулся в его сторону.
– Хватит молчать, Раенгорд. Я, между прочим, своим придворным временем жертвую, вытягивая из тебя каждый звук. Хватит валять дурака! Где она сейчас меня не волнует, я хочу знать где она живет.
Тот снова пожал плечами и принялся бесцельно перекладывать какие-то папки, бумаги и свитки.
– Я не отслеживаю где живут мои сотрудники. Если кто-то из них вовремя не является на работу или совершает ошибки – для этого есть множество полезных заклинаний.
Сандир едко усмехнулся.
– Ну, а если ваш работничек не реагирует на эти магические пугалки? Просто игнорирует их – что тогда?
– Увольняю, – хмуро буркнул Раенгорд. Он уже передумал все, что угодно, но так и не мог взять в толк с чего это вдруг высочайший сановник, первое лицо после короля, лично является сюда, чтобы найти какую-то девчонку. Правда, не стоит забывать о ее происхождении … тогда тем более непонятно, почему он ищет ее на работе, а не среди соответствующего ей круга общения. В конце концов, у Альзиенны есть муж, семья, друзья, аристократы-покровители и прочие лица, явно более близкие по статусу к королевскому советнику, нежели какой-то шеф знахарей. – Она на базе-то почти не бывает, все время по вызовам катается. Между прочим, неплохо работает.
Он решил на всякий случай похвалить девушку, каким-то внутренним чутьем ощущая, что у нее проблемы.
– И когда же она вернется с очередного вызова?
Раенгорд хотел было в третий раз пожать плечами, но вместо этого глубоко вздохнул. Откинулся на массивном кресле и провел своей здоровенной пятерней по волосам.
– Может быть через пять минут, а может и вовсе к концу смены. Наш координатор рассылает вызовы постоянно. Сами понимаете – столица, народу много, все время кто-то болеет, кто-то травмируется …
– Меня это не интересует, – нетерпеливо отозвался Сандир и заерзал, с досадой понимая, что прямо сейчас заполучить Альзиенну ему не удастся, – я хочу знать где она живет или где ее найти.
– Послушайте, – утомленно ответил Раенгорд, – все, что я могу сделать – это снять ее с работы. Но! Тогда начнутся бардак и неразбериха, пострадают остальные бригады, на которые нужно будет перераспределить вызовы. Будет куча жалоб от вызывающих. Понимаете? Я могу, но это вызовет целую гору проблем, которые мне же самому и решать. Поэтому я этого делать не буду. Ждите, когда знахарица доработает свою смену и встречайтесь с ней где вам угодно. Где она живет я точно не знаю, но слышал, что где-то неподалеку. Она обычно пешком приходит. Надо будет спросить у ее фельдшера, они вроде тесно общаются.
– Это он, что ли, ее муж? – С презрением спросил Сандир.
– Нет, ну что вы! – Вскинулся Раенгорд. – Ее муж – какой-то высокопоставленный чиновник из чистокровных эльфов. Да я думаю вы наверняка знаете его, это господин … эээ … как же там его имя?
– Неважно! – Сандир рывком поднялся, наморщил лоб и замедлил движение. – Во сколько должна закончиться ее смена?
Раенгорд одним жестом вызвал откуда-то из небытия ворох разноцветных полупрозрачных свитков, заполонивших пространство вокруг его головы. Короткими нетерпеливыми движениями он погасил парочку, а остальные принялся изучать. Пробежал пальцами по поверхности стола, создав тихо зашелестевшую волну из бумаг.
– А, вот! – Раенгорд близоруко прищурился. – Сегодня она работает в дневную смену и должна … уже скоро, на закате.
Сандир поглядел в окно, досадливо покусывая губу. Затем кивнул каким-то своим мыслям.
– Хорошо. Так и быть, я подожду. Здесь, у тебя в кабинете. Организуй мне чего-нибудь выпить, но только легкого, мне еще до полуночи работать.
Шеф целителей свирепо сопнул носом и раздраженно раздул ноздри. Вот еще, развлекай этого придворного бездельника. А работать когда же? Однако он опасался высказывать недовольство, вместо этого послав магическую записку в комнату отдыха. Наверняка там сейчас кто-нибудь да есть. А если нету – ничего, не рассыпется этот чиновничек без своей выпивки.
Через пару минут в дверь робко постучали. Дверь приоткрылась, показалась испуганная мордашка знахарицы, которая еще недавно томилась в отдыхалке.
– Вот, – пискнула она, осторожно кося в сторону Сандира, который привольно развалился на кушетке у окна, – чай, сладости. Что-нибудь еще?
Нетерпеливыми движениями руки Сандир велел ей поставить поднос на подоконник и столь же красноречивым жестом велел уйти. Девушка тихо скользнула за дверь. Раенгорд свирепо ворошил бумаги, работа у него никак не шла. Он бесконечно обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь понять – что же такого могла натворить Альзиенна, что ее столь настойчиво разыскивают? Во что она опять ввязалась? Поди королю не поклонилась вовремя или оделась не в тот цвет на очередную вечеринку. Политика, чтоб ее, мрачно подумал он, вечно эти сановитые ходят мимо нас как мимо грязи, а болеют-то они точно также как и все. Ну их в пропасть. Пусть между собой свои дела решают, а меня не ввязывают. Сейчас придет Альзиенна и пусть себе катятся оба куда хотят. Раенгорд рыкнул-вздохнул и попытался сосредоточиться на документе с перечислением снадобий, которые следовало закупить в ближайшее время. Что-то у него не сходилось. Это наконец отвлекло его от тяжелых размышлений и он углубился в работу. Солнце тонуло в дымке, тяжело склоняясь к горизонту. Сандир вроде бы придремал на кушетке, удобно облокотившись о ее невысокую спинку. Раенгорд тоже иногда позволял себе отдохнуть на ней. Тем большую досаду у него вызывал вид приятно дремлющего сановника. Подавив раздражение, он отправил координатору смены магическую записку с требованием, чтобы Альзиенна по окончании смены немедленно явилась к нему. Углубившись в работу, он не заметил как солнце кануло за край мира и в кабинете зажегся приятный теплый свет. В дверь стукнули.
– Войдите! – Велел Раенгорд и с удивлением вскинул голову – он уже успел забыть и о бессовестно дрыхнущем на его кушетке сановнике, и о разговоре с ним, и о том, что пригласил к себе Альзиенну. Однако вместо смазливой девушки в дверях нарисовалась конопатая мордочка ее фельдшера, увенчанная растрепанной кучерявой шевелюрой.
– А ты чего приперся? – Ворчливо осведомился Раенгорд. – Я вроде как не тебя велел прислать, а твою знахарицу.
Левантевски сложил брови жалобным домиком и аккуратно прикрыл дверь за собой.
– Так она дома уже. – Он покосился на встрепенувшегося гостя и пояснил, – тут у нас вызов был очень веселый … ну вернее как сказать … в общем, один переучившийся маг запсихозил. И мы его ловили.
Сандир удивленно выпучил на него глаза. Он попытался представить себе эту картину: юная, нежная, испуганная знахарица ловит упоротого мага, но его воображение отказалось участвовать в этом безобразии.
– А он еще и взрыв устроил со своими склянками, – продолжал жалобно тянуть Левантевски, нервно перебирая рукава пальцами, – короче, мы там чуть не погибли. Ну и Альзи … то есть, Альзиенна попросила высадить ее у дома. Плохо ей стало от всего этого. Говорит, голова страшно болит и все такое. Я, конечно, оборотень, но все же не зверь какой. Конечно, я ее высадил. Сейчас вот пойду, смену закрою, твиина тоже … в смысле, закрою. И пойду домой.
– Левантевски, кончай уже тарахтеть, – не выдержал Раенгорд, – я ничего не понял. Как это – вы ловили мага?
– Он убегал, – с готовностью ответил фельдшер, – а мы бежали за ним.
И он выразительно подвигал пальцами, как бы демонстрируя с какой скоростью им, бедолагам, пришлось перебирать ногами.
– За ним? – Недоверчиво повторил Раенгорд и покачал головой. – Ну, допустим. Хотя – зачем? Могли же вызвать патруль дозорных.
– Так их пока дождешься, – многозначительно протянул Левантевски и замолк, поглядывая на немолодого мужчину в дорогих одеждах, который с явным интересом прислушивался к беседе.
– Ладно, ладно, – Раенгорд потер виски пальцами, – взрыв, говоришь? Кто-нибудь из местных пострадал? Почему вы не вызвали еще одну бригаду?
– Пострадали только мы – я и Альзи, немного упали, чудом остались целы, – продолжал отчитываться Левантевски, нетерпеливо упираясь задницей в дверь, – но мы ничего, в порядке вроде. А местных в тот момент рядом не было. И с магом мы потом справились. Но Альзи … енна девочка нежная. К тому же, день был тяжелым. Вот. Мы мага сдали местной знахарице, все как положено, все по протоколу, в глубоком целительном сне. Ну, я и подумал …
– Он подумал! Ну надо же! – Повысил голос шеф и Левантевски немножко струсил.
– Ну, я подумал, что смена же все равно уже заканчивается, – оправдываясь пробормотал он и тихонько вздохнул, кося одним глазом в сторону двери, – Альзиенна была прямо скажем сильно не в форме. Да и какой смысл тащить ее на базу? Я могу и один смену закрыть.
– Вообще-то, Левантевски, по правилам, чтобы закрыть смену на базу должны явиться вы оба, – внушительно произнес Раенгорд и беспомощно поглядел на Сандира. Тот едва сдерживался, скрипя зубами от злости, выслушивая всю эту ахинею.
– А где она живет, кстати? – Напрямую спросил Раенгорд и Левантевски вдруг остро почувствовал, как напрягся посетитель.
– Дак она ж то там, то сям, – туманно ответил фельдшер и мотнул головой сначала в правую сторону, потом в левую, – у нее и муж есть где-то там, а то она у кого-то из друзей. Да и жилье постоянно снимает где-то – я что, знаю, что ли?
Он был совершенно искренне уверен, что в данной ситуации эта ложь только на пользу. Тем более, посетитель – явно из придворной знати, а у нее там раненый принц лежит. Может он поэтому сидит тут и слушает где она живет? А может он и сам как-то причастен к ранению принца?
Левантевски жалобно поглядел в окно, за которым уже густо разливался персиковый свет ночных фонарей. Раенгорд был в замешательстве. Он-то был уверен, что эти двое давно уже поладили, да и как можно не знать адрес напарницы, если ты недавно высадил ее возле дома? Друзей каких-то еще приплел. Впрочем, она дамочка светская, кто знает, может и впрямь постоянно в движении по чужим домам. Говорят, Альзиенна ни одной вечеринки не пропускает, ни одно приглашение не игнорирует. Шеф молча поглядел на слегка пританцовывающего у двери фельдшера и сухо бросил ему:
– Иди!
Тот рванул с места в карьер, едва не врезавшись лбом в дверь и самым невежливым образом забыв попрощаться. Раенгорд встретился взглядом с медленно озверевающим Сандиром и пожал плечами. Со злорадством подумал, что зря он тут сидел и ждал столько времени, но вслух вежливо проговорил:
– Вот так, видите? Альзиенна – девушка довольно ветренная, постоянно где-то тусуется. Молодость, да еще и столь высокое происхождение дают о себе знать.
И он выдал неестественную улыбку. Сандир хотел было надавить на Раенгорда, потребовать, чтобы вместо следующей смены девушку отправили прямо к нему домой, но одернул себя. Какой бездны? Этот здоровенный неотесанный шеф целителей еще вздумает себе, что он влюбился в Альзиенну. Вон, мол, как бегает за ней! А у той, между прочим и кстати, муж имеется. Некрасиво выйдет. В первую очередь – для самого Сандира. Ему нужно блюсти свою репутацию, иначе он быстро окажется отстранен от короля и лишится всех своих привилегий. Нет уж, нужно действовать тихо. Придется пойти другим путем. Так что Сандир улыбнулся своей характерной тонкой улыбочкой, кивнул с ласковым прищуром, и негромко проговорил:
– Что ж, не везет так не везет, верно? Ничего, попробую разыскать ее мужа. Собственно, он-то мне и нужен, потому я ищу Альзиенну, – это я удачно сообразил, похвалил сам себя Сандир за находчивость, – так что в вашей помощи я больше не нуждаюсь. Будьте здоровы, любезно прощайте.
И он стремительным шагом направился к выходу, не заметив удивленной гримасы, которую скорчил ему в спину Раенгорд.
Глава 26.
– Вы что – женщина? – Мрачно спросило существо из-под шапки спутанных волос.
– Ну … с утра была женщиной, а сейчас птичка, наверное, – хмыкнула Лиза, – а что вас смущает?
– Женщины не умеют лечить, – зловеще пробормотал пациент. Лиза равнодушно кивнула. Она уже привыкла не спорить с умниками, считающими, что единственное на что способны женщины – это быть женщиной.
– Хорошо, тогда мы пошли, не болейте. – И она демонстративно пихнула Левантевски в сторону выхода.
– Стойте, стойте, вы куда? – Вдруг засуетился больной. – Я вас не отпускал!
– Ну так отпустите и благословите, нас там настоящие больные ждут, – не сдержалась Лиза, – или уже признавайтесь что вас мучает.
Больной вздохнул так увесисто, что Лизе почудилось, что этот вздох глухо бухнулся о давно не мытый пол.
– Давайте, напугайте меня своими проблемами, – радушно сказала она, огляделась и села на краешек чего-то вроде дивана без спинки, – а то я чего-то с утра вся такая непуганая хожу. Что-то болит? Беспокоит? Мучает? Что-то не получается или наоборот – не прекращается?
Больной горестно повесил голову, выдержал еще одну долгую паузу и наконец страдальчески выдавил:
– У меня депрессия.
– Вау, – ровным голосом ответила Лиза, – а как вы узнали об этом?
Страдалец негодующе засопел.
– Ладно, давайте пробежимся по симптомам. – Лиза напрягла память, пытаясь вызвать оттуда информацию о видах депрессии и их симптомах. Неожиданно ей вспомнился краткий опросник, который ей довелось заполнять еще во время ординатуры. – Как у вас с аппетитом? Сном? Как часто моетесь? С постели встаете? Где-то болит? Почему вы вообще решили, что это депрессия?
Пациент обвел ее скорбным взглядом и медленно покачал головой.
– Я не вижу смысла в жизни. – Пафосно сообщил он ближайшей стене, потому что подчеркнуто игнорировал Лизу, стараясь не смотреть на нее.
– Я тоже не вижу смысла в вашей жизни, – согласилась она, – но это же не повод вызывать стремительную помощь. Вы хоть в курсе для чего мы существуем? Задача стремительной помощи – спасать жизни, нас вызывают при жизнеугрожающих состояниях здоровья. При всем моем сочувствии и бесчувствии, депрессия не убивает вас прямо сейчас. А значит мы тут не нужны. Обратитесь к … Левантевски! К кому лучше всего обратиться при депрессии?
– Да вы же не понимаете! – Сдавленным полушепотом взрыдал пациент. – Вы не понимаете! Я в отчаянии! Я, можно сказать, умираю! А вы – бессовестная женщина, которая не желает мне помочь!
Лиза тяжело вздохнула и огляделась. Чего тут так темно-то? – мелькнуло у нее в голове.
– Ладно, чем вам помочь? Чмокнуть в лобик? Сварить супчик? – Она говорила быстро, отрывисто, отчего-то нервничая с каждой минутой все больше. Очень хотелось уйти из этого тяжелого, темного, душного помещения. – Кстати, нельзя ли открыть занавески? Я бы вас тогда осмотрела – может у вас действительно что-то серьезное …
Договорить она не успела – в темноте вдруг что-то заурчало.
– А-а-а! – Завопил больной, внезапно прыгнул в сторону Лизы и вцепился в нее двумя руками.
– А-а-а! – Тоже закричала от неожиданности Лиза и попыталась вывернуться из объятий. – Чего вы прыгаете-то на меня?
Что-то неуловимо дрогнуло, в воздухе разлился смрад, темнота вокруг словно ожила.
– Вот! А говорите у меня депрессии нет! – Выдохнул страдалец прямо в ухо Лизе, заставив ее поморщиться.
– Милый друг, по-моему, это называется не депрессия, а экспрессия, – сообщила она, все еще пытаясь высвободиться, – слушай, убери уже руки! Или ты думаешь, что твоя депрессия съест тебя? Левантевски!
– А? – Придушенно ответил тот откуда-то из темноты. – Чего опять? Шприц?
– Нет! Да будет свет! В смысле – добудь нам свет!
Тьма вдруг ослабела, будто лишившись силы, но и созданный фельдшером свет тоже был хилым, словно голодающий дистрофик. Он мельтешил и постоянно передвигался, словно уворачиваясь от чего-то.
– Отпусти! – Рычала Лиза. – Левантевски! Отрегулируй свою лампочку! Чего ей на месте не висится?
Тот с шумом врезался во что-то, раздался грохот падающих вещей, затем ругань. Пациент все еще висел на Лизиных плечах, периодически повизгивая. Она, наконец, позволила себе выразиться от всей глубины и широты души. Суета, перемещения, грохот, вопли смешались в некое подобие репетиции адского танца, а затем все неожиданно стихло. Больной уже совершенно обессилел, повиснув на Лизе тряпицей и едва слышно всхлипывая. Но она этого не ощущала.
– Этт … чего такое? Левантевски? – Дрожащим голосом позвала Лиза.
– Да чего еще-то? – Придушенно ответил тот из-под какого-то шкафа. – Провалиться мне в закат! Да что это такое! Поможет мне кто-нибудь выбраться отсюда или нет? Что там у вас творится?
На стене сидела тварь. Вернее нет. Это была ТВАРЬ. Огромная и бесформенная, она занимала практически всю стену, перегораживая выход из комнаты. Темная – темнее самой глубокой бездны – безликая, безногая, безрукая она, тем не менее, внушала парализующий ужас. Эта мерзость выглядела настолько тусклой, настолько липкой и жуткой, что даже свет, созданный Левантевски, и тот сторонился ее. Каким-то удивительным образом он сместился за спину Лизы, будто прячась. По поверхности твари прокатилась волна и она снова уркнула низким голосом. И Лиза вдруг поняла – тварь голодна.
– Это что еще за хрень подколодная? – В ужасе зашептала она, обращаясь к больному. – Предупреждать же надо, что у вас домашний любимец! А еще лучше – запереть его где-нибудь. Мматушки мои, чего она к нам ползет-то?
– Дак это не любимец, – всплакнул больной, все еще держась за Лизиной спиной и трясясь от ужаса, – это вот оно … то есть она.
Лиза с трудом отвела взгляд от твари и огляделась. У противоположной стены подпрыгивал и выражался книжный шкаф, растерявший книги, которые птицами осели по всей комнате. Лиза сделала шаг в его сторону – больной взвизгнул дурным голосом и впился пальцами в ее плечи еще крепче.
– Тише! – Поморщилась она, пытаясь приподнять отчаянно бранящуюся мебель. – Идите лучше помогите, где-то тут потерялся мой фельдшер. И объясните, наконец, что за милую зверушку вы сейчас нам показываете?
Парень, всхлипывая и трясясь всем телом, ухватился за шкаф с другой стороны.
– Я же говорю – депрессия у меня!
Тварь издала странный звук, будто сглотнула тонну слюны, и стремительно стекла на пол. Лиза поднажала, парень запыхтел и шкаф наконец отпустил на свободу фельдшера.
– У меня бы тоже началась депрессия, если бы я завела нечто подобное, – Лиза кивнула в сторону пухлого пятна темноты, которое медленно скользило в их сторону, – а еще б у меня начались диарея и суицидальные мысли, причем одновременно.
– Ууух ты ж! – Мячиком подпрыгнул Левантевски. – Больной! Где … а, вижу … а есть другая комната?
– Там! – Махнул парень. Толкаясь и наступая друг другу на ноги, они толпой втиснулись в крохотную комнатушку и навалились на дверь.
– Окно! – Глубокомысленно сообщил Левантевски.
– Вижу! – Пропыхтела Лиза. – Предлагаешь через него выбраться наружу?
– Предлагаю! – Кивнул тот. – Держите дверь, а я попытаюсь его открыть.
– Быстрее! – Простонала Лиза. Больной глухо зарыдал.
К счастью, то ли фельдшер оказался довольно умелым, то ли страх придал ему скорости, однако уже через пару минут все они грудой вывалились на траву. Здесь было светло и пели птички. На трясущихся четвереньках Лиза поползла в сторону кареты стремительной помощи, но быстро спохватилась и вернулась за страдальцем. Тот тоже стоял на четвереньках – Лиза принялась подталкивать его плечом, понимая, что встать на ноги они оба пока не смогут. Где-то позади сердито бухтел Левантевски, на спине которого гордо ехали два медицинских чемоданчика.
– Какое счастье, что нас никто не видит, – вздохнула Лиза, помогая дрожащему как желе парню взобраться по ступенькам, – то-то бы получился аттракцион! Нет, вам все-таки придется рассказать нам что это за скотина у вас в доме, и причем тут депрессия.
– Так это она и была, – вздохнул парень, которого уже уложили на койку, – депрессия моя.
И он замолчал, с интересом разглядывая оборудование и магические экранчики. Лиза и Левантевски многозначительно переглянулись.
– А что – так может быть? – Осторожно спросила Лиза у фельдшера, который трудолюбиво вытирал свой лоб каждым рукавом поочередно. Тот пожал плечами.
– Я не разглядел. Но в принципе – да, такое бывает. Правда очень редко. Это ж как нужно депрессовать, чтобы твое состояние материализовалось? – И он с осуждением поглядел на больного.
– Я думал оно само пройдет. – Вяло ответил тот.
– Ага, пройдет, мимо окошечка и прямо к тебе, – съязвила Лиза, затем спохватившись выглянула наружу, – катетер мне с разбегу! Оно наружу выбирается! Чего делать-то? Левантевски!
– Не суетись. – Снисходительно ответил он. – Сейчас чего-нибудь придумаем.
– Чего тут думать! Уезжать надо! – Рявкнула Лиза, пытаясь запереть дверь в карету крепче, чем это было предусмотрено ее создателями. – Арч! Поехали отсюда!
Тут карета совершила странный пируэт вокруг своей оси, дернулась и приподнялась.
– Приехали. – Прошептал Левантевски. – Кто-нибудь, посмотрите что там происходит?
Карета снова дернулась – Лиза повалилась на депрессующего, Левантевски кубарем полетел в неизвестном направлении, на все корки ругая твиина.
– Арч! Ты угробить нас решил? – Возмущенно взвыл он в переговорное окошечко. – Увези нас отсюда. Эй! Ты слышишь меня или нет?
Карета плавно проехала вперед и остановилась. Зазвучали зычное переливчатое воркование твиина и урчание твари.
– Кажись, теперь депрессия у нашего твиина, – глубокомысленно произнесла Лиза, – так сказать, в натуральном виде. А она съесть его может?
Левантевски тоскливо вздохнул. Депрессующий прикинулся спящим. Карета поехала вперед, затем назад. А потом снова вперед. И снова назад. Где-то на пятом цикле Лиза начала задремывать, убаюканная повторяющимися движениями. Наконец, твиин остановился и что-то глухо загудел жирным басом. Левантевски приоткрыл окошечко и прислушался.
– Он говорит, что теперь никакой опасности нет, – пояснил Левантевски не оборачиваясь, – кажется, мы раздавили депрессию.
– Чудны дела твои, господи, – вздохнула Лиза, – обычно бывает наоборот. Так, парень, поздравляю, теперь ты официально исцелен от своей жути. Давай на выход и не вздумай заболеть снова! Левантевски, сообщи Арчу, что он удостоился торжественных аплодисментов и величайшей похвалы от меня лично. Я бы даже поцеловала его, но не буду, вдруг он смутится?
– Он тебя тоже любит, – перевел Левантевски очередной залп звуков и ехидно усмехнулся, – до свида … хотя нет, уж лучше прощайте навсегда! С вашими-то способностями.
Парень кивнул им на прощание и выбрался наружу. Потянувшись, Лиза закрыла дверь и с кряхтением уселась на родную уже скамеечку.
– Ну что – на базу или снова работать? – Обреченно спросила она.
– На базу! – Просиял Левантевски, изучив экранчик. – Арчик, дорогой, отвези нас на родину, будем отдыхать.
Лиза откинулась на стену и прикрыла глаза. Руки ее все еще мелко тряслись после пережитого. Несмотря на это, она вдруг поняла, что работа нравится ей все больше. «Вот это парадокс», – подумала Лиза, проваливаясь в сон.
