Павел Николаевич Сочнев
Шаг за шагом
Начался рассвет. Это когда ещё темно, но темнота не чёрная, а серая. Дабы не заблудиться пошёл вслед какой-то группе. Немного привык к тропе, понял, чем она отличается от целины. Вешки тоже попадались, но это если идти по тропе и обращать на них внимание. А если идти по вешкам, то от одной другую, следующую можно и не увидеть. А можно увидеть и построить свой маршрут по прямой, которая будет через эти вешки проходить и попасть прямо в «трупосборник». «Трупосборник» это такая ложбина, заполненная ледником. Ледник постоянно движется, поэтому днём на нём видны расщелины. Но не все, часть расщелин скрыты под снегом. Если туда скатиться, то шансы, что твой труп найдут и достанут, очень невелики. Выжить практически невозможно. Теоретически шанс есть, но в практике их настолько мало, что на это лучше не рассчитывать. И это название не именно этого ледника, так можно назвать любой.
Пока писал, узнал, чем «расселина» отличается от «расщелины». Правило не строгое и слова эти синонимы, но обычно расщелина – это во льду, а расселина – в скалах. Вот так и двигался по тропе. Подъём совсем не исчез, с каждым шагом я набирал высоту. Но он был более пологий, чем тот, который от «Скал Пастухова». Неудобство доставляла тропа, которая была наклонена влево, в сторону «трупосборника». Через какое-то время я мог видеть через просветы серо чёрные и немного коричнево жёлтые расщелины. Неуютненько. Переукомплектовался – в левую руку взял телескопическую палку, точнее её там оставил, другую палку сложил в рюкзак, а в правую руку взял ледоруб. Всё, один в один – покоритель вершин.
Светало, свет фонарика понемногу становился бледнее. Есть такое время суток, когда солнце светит ещё недостаточно, а искусственный свет- уже недостаточно. Этакий переход между днём и ночью. Вместе с этим переходом Эльбрус накрыла непогода. Вероятно, это было облако. Иногда шёл мелкий снег. Настолько мелкий, что совсем лёд. Нет, «шёл» это неправильно, он нёсся. И, как всегда бывает в таких ситуациях, он нёсся мне навстречу. Вспомнился «Закон езды на велосипеде» – «Если вы едите на велосипеде, то всегда в гору и против ветра». Велосипеда у меня не было, но я шёл в гору, по склону и против ветра.
Моё лицо и вообще, весь мой фасад полировало содержимое облака и то, что ветер срывал со склона. Недавно узнал, что облако может весить около 50 (Пятидесяти) тонн! Информацию не проверял, просто сразу поверил. То облако, которое накрыло Эльбрус, восходителей и меня состояло из нескольких тонн мелких ледяных крупинок. Сорванные со склона крупинки были крупнее. Вот такой вот абсолютно натуральный пилинг.
Облако стало плотнее, видимость уменьшилась до того, что тропу я видел всего в метре перед собой. Точнее не тропу, а следы кошек, прошедших до меня. Иногда натыкался на перемёты. Это такой невысокий, плотный, широкий сугроб с поверхностью похожей на замершие волны. Красиво, но неудобно.
Во- первых по свежим сугробам идти тяжелее, во-вторых перемёты заметают следы впередиушедших и, после перемёта, не всегда можно правильно определить своё дальнейшее направление. В общем – сплошные тяготы.
Добравшись почто до входа в седловину, я отбил точку на «МапсМи», чтобы потом посмотреть докуда поднялся/дошёл (5300). Присел для «передохнуть». Подивился короткой веренице правых половинок людей. Они прошли совсем рядом со мной, но я смог увидеть только те части, которые были ко мне максимально близко. Те части (левая половина туловища вместе с ногой, рукой, палкой) которые были ближе к «трупосборнику», я рассмотреть не смог.
Их появление и исчезновение в белой мгле было похоже на компьютерные эффекты «проявление» и «растворение». Им то хорошо – они на одну верёвку привязаны. А мне – не привязать, не привязаться. Из белой мглы, со стороны седловины вынырнула (проявилась) ещё одна группа. «С вершины?», «Не дошли – непогода». Немного сбавив ход, напротив меня для вот так вот коротко пообщаться, тоже пропали в направлении начала «Косой полки».
Встал в размышлении – идти дальше или вернуться? Когда смотрел вперёд, благодаря подъёму, тропинка была ближе к моим глазам, но и то еле различима. Аккуратно повернулся назад (боялся, что если пошатнусь или поскользнусь, то «И никто не расскажет где могилка моя…») и вообще не увидел тропы. Снял очки и внимательно их разглядел – стёкла были не замёрзшие и почти идеально чистые. Снова одел. Видимости хватало только на то, чтобы увидеть сантиметров 20–30 вокруг ног. Пока смотрел, меня окутала плотная часть облака, настолько плотная, что двухслойные альпинистские ботинки пропали. Только белая муть. Хотел написать «стало видно только белую муть», но понял – то что я видел означало, что я ничего не видел. Так будет правильнее.
Пока размышлял и делал селфи (селфи приложил), по тропе прошли пара групп в сторону вершины. Вынырнули, связанные одной верёвкой и пропали – растворились. В обратную сторону прошла одна. Небольшая и вся заснеженная. Надеясь, что её (ту, кто обратно) ведёт проводник и они знают о тропе больше чем я, я устремился вслед за серым силуэтом спины замыкающего.
Через некоторое время тропа стала различима чаще, потом больше, а потом я совсем вышел из облака. Иногда даже были видны вешки. Когда писал про то, как поднимался, упоминал о них. Сейчас пришло время написать, как они выглядят. Итак, вешка, это такой тоненький прутик, не важно из какого материала, но он должен быть лёгкий (металлические не попадались), не белый. Про это «должен» я придумал сам. Наверное, никаких обязательных характеристик у вешек нет, поэтому они были прутиками толщиной до сантиметра, низенькими – ниже пояса, стояли не часто и лишь примерно обозначали створ тропы. Ширина разброса по краю тропы составляла несколько метров. Точность обозначения края выглядела как «Где-то вот здесь». И самой тропы как таковой нет, есть твёрдый наст, истыканный кошками. Там, где следов кошек побольше, и они посвежее – то и тропа.
На начале Косой полки отдыхала группа, вероятно только до неё дошла. Использование снегохода действительно экономит кучу времени. Поравнялся с группой и вдруг, совсем для меня неожиданно: «Павел, как дела? Решил вернуться?», «Непогода, тропу не вижу», «А мы попробуем. Удачи, Павел». И радостно машущие руки и, вероятно, улыбающиеся лица под балаклавами и очками. Кто такие? Откуда меня знают? Такое впечатление, что все, кого я встречал вчера на акклиматизации, собрались в одну большую группу и ждали меня в начале Косой полки. Но, чёрт побери, приятно. Спасибо вам, люди.
Тоже им помахал, улыбнулся так, что аж губа треснула и зигзагами вниз. На практике ещё раз понял, что спускаться не тяжелее, но сложнее, чем подниматься. Примерный уклон больше 30 градусов. Спотыкаться очень не хочется, потому как если случайно споткнуться и не остановиться, то к Скалам Пастухова можно докатиться быстро, но в виде тушки.
Ветер тоже никто не отменял. Всё также неслась ледяная крупа. Почему-то вспомнились слова великого классика про учёного кота, который ходил налево и направо. Я повторял его движения, а вот действия у меня отличались от котовских. Звуки, изредка вырывавшиеся из меня как продолжение моих мыслей, мало походили на сказки и совсем не были похожи на песни. Это были наши обычные русские (не как национальность, а как принадлежность к культуре и менталитету) заговоры и заклинания, в тексте которых, почти всегда, упоминаются интимные части тела, интимные действия и то прочее, что мы делаем, о чём думаем, но в обычных условиях стараемся не произносить вслух. Треснутая губа болела, но нисколько не ограничивала количество звуков. Склон Эльбруса рано утром как раз то место, где тайное можно высказать вслух, не боясь, что оно будет услышано и тем более кем-то раскритиковано.
Когда шёл направо, старался прикрыть лицо от пилинга. Когда шёл налево, оценивал остатки пути, изредка издавая вышеописанные звуки. Скалы приближались, но очень медленно, потому что 600 или 700 метров, которые рассчитало МапсМи и которые мне нужно было преодолеть от начала Косой полки до Скал Пастухова были мною увеличена раза в четыре. Вот такие издержки траектории. Прямо – 700 метров, зигзагами – около трёх километров. Но здесь действовал, точнее его использовали, один из законов Архимеда. Если можешь тратить много энергии за единицу времени – идёшь прямо, если не можешь – идёшь зигзагами. В результате и в том, и в другом случае энергии потратится одинаковое количество. Но в первом случае за одну единицу времени, во втором за другую, которая больше первой. У меня это больше получилось в четыре раза.
Вот такие вот сложные вычисления. Потому что если ни о чём не думать, то просто переставлять ноги, в течение длительного времени, невыносимо скучно. В конце концов дотопал до скал. Присел, выдал последнее короткое заклинание и вызвал снегоход (вниз договорились за три тысячи). Перекурил. Из позёмки вынырнули две девушки. Не знаю, поднимались ли они до Косой полки или просто поднялись до скал и здесь сидели. А ещё им очень хотелось спуститься к Приюту Одиннадцати, но не хотелось пешком.
Интересно, зачем перед восхождением они нанесли макияж? Я предполагаю, что макияж тоже обладает какими то, пусть и незначительными, но солнце/ветрозащитными свойствами, но зачем тушь? Тушь расплылась и потекла, потекла обильно, потекла давно. Стекая немного смыла румяна. Почему так подробно описываю? Потому, что устало и героически смотреть вдаль было не для кого, да и даль была очень ограничена позёмкой настолько, что больше была близью. А в ожидании снегохода чем-то очень нужно было заняться. Занятие чем-то очень сокращает время ожидания, так же, как и хорошая беседа сокращает путь. Вот и разглядывал восходительниц.
Просьбу на халяву доставить их до Приюта, я выполнить не мог. Снегоход я покупал временно и не полностью, а только одно место. А они могут самостоятельно договориться с водителем об аренде оставшегося свободного пространства.
Для владельцев снегоходов, ратраков и приютов восходители, горнолыжники, сноубордисты и просто туристы являются источником пропитания. И не просто источником, а единственным. На вырученные от пришельцев деньги они живут сами, кормят свои семьи и поддерживают своё имущество в надлежащем порядке (работоспособном состоянии). Поэтому благотворительность и альтруизм, которые у них есть, также, как и у каждого из нас, ограничиваются тем, что они есть на Эльбрусе. А вы бы согласились работать днём и ночью, без гарантий стабильного дохода, при постоянной нехватке кислорода и в вечной зиме? А где-то совсем рядом лето, осень, весна… Здесь ледник, поэтому всегда зима. Горячая вода только в чайнике. И туалет с холодным обдувом снизу. Поэтому, спасибо, что они есть. И ещё – восхождение на Эльбрус поэтому и называется восхождением, потому что идти нужно. А если бы можно было заехать, то, вероятно это действие назвали бы возъезжанием.
В конце концов появился снегоход. Водитель сжалился над полурастаявшими (я имею ввиду макияж) «снегурочками», взяв с них по полторы тысячи с каждой, и доставил нас до наших мест жительства. «Снегурочек» до скал, которые прямо напротив Приюта одиннадцати. Они там жили в палатках. Меня, до бочек.
Какая же мягкая и уютная кровать в бочке. Мягкость и уют определяется не самой кроватью, а степенью усталости. Упал, уснул, проснулся в 10. А ещё очень хочется пить. Как хорошо, что у меня запас воды. На Эльбрусе это важно. Вышел из бочки, посмотрел на закрытые плотным облаком вершины. Пообщался с Зейтуном и Мариям. То, что я прекратил восхождение и вернулся было оценено как абсолютно правильное решение. Там (на вершине) сейчас очень тяжело.
Пока курил и разглядывал вершины, немного поговорил с двумя путешественниками, которые жили в палатке, сразу за бочками. Они бочками прикрывались от ветра. Есть такие люди, которым недостаточно обычных тягот и лишений, они ещё и свои с собой таскают. У этих к тяготам и лишениям жизни в палатке добавилось отсутствие питьевой воды. В столовую они обращаться не стали, потому что хоть и жили на территории бочек, но услугами хозяев категорически не пользовались – экономили. Оказывать благотворительность за свой счёт и себе в убыток владельцы приюта не собирались. Из очень неширокого спектра, условно бесплатных услуг высокогорной цивилизации, для таких туристов предоставлялся только туалет. Но абсолютно бесплатно.
Почему условно бесплатных? Потому что легальные, платные гости, оплачивая койко место, получают вместе с ним тепло (масляный обогреватель), электричество, возможность пользоваться оборудованием в столовой и использовать её (столовую) для приёма пищи, а также туалет. Всё это прописано в рекламных буклетах и прайсах. Те, кто не заплатил ничего, могут бесплатно пользоваться только туалетом. Но я подозреваю, что у хозяев просто не хватило средств сделать эту услугу платной. Или может быть это переоборудование (под платность) дороже предполагаемой выручки, т. е. коммерчески невыгодно и гигиенически опасно – засерут всю округу.
Эти двое остались без воды. Точнее не совсем без воды, а без питьевой. Поделился знанием, когда и где можно добыть воду и отдал свои оставшиеся пять литров. Поболтали ни о чём. Пожелал им удачи. Вернулся в бочку, собрался, распрощался со всеми и пошёл.
Пока спускался до станции мысли витали где-то далеко от реальности, взгляд скользил по каменистым пейзажам. Я восхищался тем, что только что был в зиме и вот уже иду по осени, а в конце маршрута – почти лето. Идти нужно осторожно- склон крутой, тропа-дорога вся в мелких камешках, на которых скользят ботинки. Вот так вот случайно поскользнуться и до станции только уши доедут.
