Евгения Кретова
Непростые истории 2. Дороги звёздных миров
Зов
– Капитан, координаты точек транзакции определены, лоции загружены, – второй навигатор борта 01-00-15 «Фокус» Кирилл Авдеев методично перебрасывал данные сигнатур на главный монитор. – Зон повышенной навигационной опасности в секторе выхода не обнаружено.
Он оглянулся на капитана, Ульяну Рогову:
– «Фокус» готов к переходу.
– Кодировка транзакционного окна семнадцать, – привычно протянул бортинженер Василий Крыж. Известный балагур и хохмач, айтишник «Фокуса» и спец по биопрограммированию, он был сегодня непривычно суров, на шутки не отвечал, лишь задумчиво вглядывался в размещенную на центральном мониторе карту приграничного сектора. – Расчетная точка сборки – двадцать две минуты.
Ульяна кивнула, рыжие волосы, собранные в тугой хвост, мягко рассыпались по плечам. Удивительный момент, к которому она не могла привыкнуть за месяцы службы: кресло Первого навигатора и капитана на кронштейнах высоко под куполом рубки, полная свобода движения, ощущение полёта, жжение на коже от контакта с лианином, и узкое горлышко распахивающегося транзакционного перехода прямо по курсу. Полное сращивание с нейросетью корабля, когда она сама – корабль, его мозг, его мысль, его воля. Вот сейчас.
– Спасибо, всё вижу, – она закрепила височные диски и вошла в нейросеть корабля. Перед глазами распахнулась виртуальная панорама звёздного неба с отмеченными синим и зелёным лоциями и навигационными ориентирами.
Привычное жжение на коже, холодок по позвоночнику, в ушах – ритм классического танго: корабль, ловко подруливая маневровыми, выходил на установленный курс.
Голос генетика:
– Первый навигатор, давление в норме, нейронная связь работает в штатном режиме, увеличиваю активность лианина, – суперпроводник, заменяющий синапсы нейросвязи корабля, созданный Пауковым «живой» материал, внешне сильно напоминающий плесень. При соприкосновении с кожей Ульяны его ворсинки присосались к коже, мгновенно соединяясь с нейросетью.
По позвонкам Ульяны пробежала колкая волна, ладони плотнее легли на подлокотники.
Ульяна покосилась вниз: в руках Артёма Паукова корабль становился послушным, словно ребенок. «Фокус», и в самом деле, – его детище. Пять лет головокружительного эксперимента, бесконечных проверок, тестов и диагностик. Пять лет пути от ДНК толианского дельфина-афалины до корабля-биоморфа. Вытянутый чёрный корпус в тонкой кристаллической чешуе, расставленные паруса энергоёмкостей там, где должны быть грудные плавники, приподнятый горб купола-рубки, сопла маневровых двигателей, стабилизаторов и бортового вооружения. Перспективная модель космического корабля, уникальный образец. Верх научной мысли Единой галактики6.
И уже никому не важно, что его создателю всего двадцать четыре.
Ульяна кокетливо повела плечом: знала, что Артём за ней наблюдает.
– Тём, а вот меня давно мучает вопрос: если я чихну, например, ты там что на своих графиках увидишь? – полюбопытствовала девушка и лукаво закусила губу, подводя корабль к расчетной точке.
Пауков насупился. Да, он самый молодой учёный в секторе и самый молодой руководитель Лаборатории Космофлота… Да, на корабле он выполняет функции и биотехника, и медика, умудряясь при этом проводить и дополнительные исследования. Да, за глаза его зовут Паук и Сухарь. Но легкомыслие капитана иногда вводило его в ступор.
Он промолчал. Ульяна продолжала теребить лианиновое полотно на подлокотниках, от чего диаграмма нейросвязи на мониторе пульсировала и мигала.
– Вход в транзакционное окно четыре секунды, – прекратил их препирательства старпом и проворчал: – Как дети, блин.
– Я знаю, как расшифровывается «старпом»! Старый помощник! – усмехнулась Ульяна и, ловко уложив корабль на выбранный курс, мягко вошла в распахнувшееся окно.
Её возбуждал и будоражил этот момент, когда всё управление «Фокусом» оказывалось в её руках. Когда пространство сжималось до одной точки, и она, девятнадцатилетняя девушка с Земли, ещё недавно, как и все земляне, не знавшая о существовании союза Единой галактики, уверенной рукой направляла корабль вглубь перехода. Шум в ушах, звёздная пыль – далеко за спиной, минута тянется за минутой, словно расплавленная смола, преодолевая световые годы, будто стирая их из воспоминаний.
– Точка сборки двадцать три секунды, код семнадцать, – сосредоточенное напоминание старпома.
Ульяна приготовилась: вот сейчас, при выходе из транзакции, сформируется кварк-глюонное облако, «мыльный» пузырь, и, как в детстве воздушный шар, лопнет над головой.
– Что-то не так, – её захлестнула тревога.
Околосветовая скорость. Время принятия решения – доли секунды.
Мгновение. Вместо тёмного окна выхода из транзакции – белёсое облако, мутный вихрь с узким горлышком-войдом в центре.
– Чёрт, Кир! Торсионное поле прямо по курсу! Дифферент на левый борт, угол дифферента сорок…
– Есть угол дифферента на левый борт сорок! Чисто же все было, – паника в голосе второго навигатора. Ульяна почувствовала, как он подсоединился к нейросети «Фокуса».
– Правые маневровые на полную мощность, левые – на минимум, угол атаки двадцать, – командовала она. – Манёвр уклонения, крен девяносто градусов на правый борт.
Напряжение в рубке. На мониторах – приближающийся смерч.
– Чёрт побери этот приграничный сектор, – ворчал Крыж. – Как чувствовал, что вляпаемся.
Ульяна вцепилась в подлокотники, прижимая прохладный лианин. На коже усилилось жжение. Но это мелочи. Лишь бы попасть в бутылочное горлышко торсионного вихря. Это всё равно что прыгнуть с десятиметровой вышки в бассейн два на два метра. То же самое, только на околосветовой скорости внутри тесного транзакционного коридора.
– Защитное поле активировано, – сообщил Вася Крыж. – Двадцать процентов энергии – тю-тю!
Ульяна уже не слышала. Перед глазами стояла, неумолимо приближаясь, червоточина внутри вихря. Червоточина, которая может спасти их жизни. Шум в ушах усиливался, в висках пульсировали курсовые отметки второго навигатора. Вспомнив всё, чему её учили на практикумах по полётной технике, она направила корабль в жерло гравитационной аномалии.
***
Комендант Девятого дивизиона отдельного грода и третий энтиоди славного рода Чи, главный контроллер субпространственного тракта Аб-Суантан Химала появился на капитанском мостике. Острый и тяжелый взгляд, узкая щель зрачка, стремительная походка. Члены команды управления безошибочно определили – дело плохо. Дежурная бригада, все восемь рептилоидов с плоскими землистыми лицами, украшенными кольцами сенсорного рисунка, вытянулась для доклада. На своих местах остались только операторы.
Химала-Чи, скривившись и дёрнув костлявыми плечами, отправил бригаду исполнять обязанности, оставив подле себя только старшего смены. Щуплый, словно сделанный из искусственного волокна, коклурнец выдвинул перед комендантом жёлтую панель, на которой загорелась карта сектора с отмеченными синими, зелёными и карминно-красными точками переходов. Ровным серебристым цветом горели огни платформ соседних секторов.
Офицер откашлялся:
– Комендант Химала-Чи, во вверенном для патрулирования секторе происшествий в движении тракта Аб-Суантан не зафиксировано. Обслуживание трассы осуществляется в штатном режиме. Патрулирование подсекторов Гасс, Тиам, Чим осуществляется шестью дежурными группами. Сведений о нарушении правил движения не поступало, – кажется, дежурный офицер остался доволен своей речью.
Чего не скажешь о коменданте. Он прищурился, глядя мимо развернутой карты, осведомился сухо:
– Что с аномалией?
Дежурный офицер изогнул тонкую кисть с шестью когтистыми пальцами, вывел на жёлтое табло изображение тёмной полусферы, подернутой по кромке белёсой пеной.
– Контур Ока нестабилен, – пояснил офицер. – Отмечаются выбросы тахионов, изменение структуры вещества на квантовом уровне.
– Уточните характер изменений.
– Квантовые вибрации усиливаются в геометрической прогрессии с резкими спадами. Периодичность константы рассчитываем.
Химала-Чи нахмурился.
– Кто осуществляет наблюдение?
– Аномалия находится под постоянным наблюдением группы Катима-Чи. Комитетом по исследованиям поставлена задача выявить закономерности выбросов и механизм изменения структуры вещества. Исследование объекта осложнено формированием вихревого фронта. Гравитационная аномалия приближается.
– Плохо. Обеспечьте группу Катима-Чи информацией о приближении вихревого фронта и прогнозами, – Химала-Чи нахмурился.
Офицер, покосившись на притихших коллег и немного помявшись, продолжил:
– От периферийных дозоров поступило сообщение о формировании ещё шести аналогичных объектов в седьмом, пятом и третьем секторах. Выявленные аномалии мигрируют.
Химала-Чи, уже собравшийся занять свое место перед пультом управления станцией, замер:
– Что значит «мигрируют»?
– В отличие от нашего Ока, – дежурный офицер вглядывался в темную сферу на табло, – шесть объектов движутся. В нашем направлении.
Комендант нахмурился: «Откуда ж они берутся?» – и сказал вслух:
– Каковы прогнозы?
– В течение семи суток аномалии сомкнутся в единый фронт. Прорыв тахионного облака вызовет мощное обратно-временное смещение по типу взрыва творения. Расчет данных производится.
«Это конец», – отчетливо выстрелило в мозгу коменданта. – «Нас не прикончила война с клириканцами сто пятьдесят лет назад, прикончит Око».
– Что Большая Гирна? – Химала-Чи надеялся, что сейчас все умы метрополии направлены на решение этой задачи.
– Станция Тар-Би выделена на обработку сведений и построение модели развития аномалий. В зависимости от результатов будет разрабатываться механизм защиты.
Комендант побледнел:
– Сколько времени потребуется Тар-Би для принятия решения?
– От семи до двенадцати дней.
«Великий Чи! Нет их у нас», – с болью отозвалось в висках коменданта.
Он тяжело опустился в своё кресло:
– Уведомите Совет Большой Гирны о том, что сектор объявляется зоной ЧС. Приказываю сформировать оперативный штаб ликвидации чрезвычайной ситуации. В состав рабочей группы включить специалистов по квантовым и гравитационным аномалиям, военных экспертов. Движение гражданских судов в секторе ограничить. Субпространственные тракты пустить в обход. Проинформировать ближайшие населенные станции и обитаемые планеты об экстренной эвакуации. Уровень опасности: оранжевый.
Он отвернулся к виртуальному экрану.
Вверенный сектор лежал как на ладони: тонкие сине-зелёные силовые кабели, плывущие по ним прозрачные купола платформ, аккуратные точки субпространственных переходов. В чётком, обозначенном раз и навсегда порядке строго по инструкции происходило движение транспорта.
Порядок – основа жизни. Каждый отвечает за вверенный ему сектор. На службе Всеобщего Блага.
Он перевёл взгляд на тёмную линзу аномалии. Материя внутри неё дрожала, дышала тяжело и прерывисто. Белёсые облака сформировались в плотное кольцо. Око готовилось нанести последний удар. После него не останется ничего от стройного и понятного мира, с таким трудом восстановленного после Войны, от этих чётких светящихся линий, покоя и благородной красоты.
Тонкие пальцы Химала-Чи коснулись бледного лба, бело-лунный рисунок на щеках помутнел и окрасился зелёным, а глаза уставились в жёлтый экран. Там, на ближайшем фронте перед аномалией, собирались сейчас самые важные сведения. Возможно, удастся выяснить хоть что-то, выиграть хоть каплю времени.
Комендант открыл карту прогноза движения вихревого фронта – скорость его приближения росла. Потянулся к кнопке вызова диспетчера.
Внезапно чёрная линза расширилась, выгнулась дугой. Пустота за ней забурлила колдовским варевом, выплёскиваясь длинными протуберанцами тёмной материи. Распахнулась, огибая округлые края линзы, вбирая и тут же расплескивая облака тахионов.
На короткое мгновение открылся тёмный коридор.
– Диспетчер, срочно отзывайте исследовательскую платформу! Активировать защитное поле станции на полную мощность! – рептилоидные глаза коменданта потемнели. Он подскочил, приник к монитору.
Мгновения нанизывались на нить тревожного ожидания: исследовательская платформа втянула внутрь щупы датчиков и визиров. Медленно развернулась. Качнулась в сторону Ас-Тар. Медленно. Все слишком медленно.
– Быстрее, быстрее, – шептал комендант. Гравитационная аномалия обогнула Око, выйдя на линию горизонта событий, в одно мгновение раскрыла смертоносную сердцевину.
Рассекая пылевые облака, из войда вырвался продолговатый объект: вытянутый корпус с прорезями маневровых двигателей, стабилизаторов и щетиной бортового вооружения, приподнятый горб. Вращаясь, он врезался в исследовательскую платформу Катима-Чи, отскочив от неё, прорвал защитное поле трассы Аб-Суантан, и, наматывая сине-зелёные силовые кабели, замер в искусственном гравитационном поле.
По коридорам станции медленно расползался вой аварийных сирен.
Комендант субпространственного тракта Аб-Суантан, окаменев, смотрел на искорёженные останки транспорта Катима-Чи, своего сына.
***
Первое, что почувствовала Ульяна, придя в себя, – острая боль под рёбрами. Сдерживающее поле сработало жёстко, удержав в кресле и выровняв возросшее давление. Спасти жизнь иногда проще, чем здоровье.
– Эй, как вы там? – прохрипела, ослабляя тиски и переводя дыхание.
В рубке темно: аварийное освещение не в счет, в его красноватых бликах почти ничего не видно. Мельком взглянув на данные навигационного ориентирования, отметила, что они выскочили в зону неизвестных корректур.
Terra Incognita, чтоб её.
Девушка свесилась с кресла, посмотрела вниз – Артём дышал тяжело, был бледен, но, без сомнения, жив. Слева от него скрючился Вася Крыж. При выходе из торсионного вихря, пытаясь зафиксировать данные сигнатур, он ударился о консоль, и теперь кровь из разбитого виска тонкой струйкой стекала на синий китель.
– Артём, Вася! – позвала.
Бортинженер пошевелился, потянулся к консоли – проверять её сохранность.
– Что за чёрт, а?
Кирилл растянулся у стены, под обзорным демоэкраном, на котором расцветало изображение удаляющегося торсионного фронта.
– Артём! – Ульяна попробовала выбраться из кресла, острая боль под ребрами отбросила назад. Застонала.
Пауков рывком пришёл в себя, подскочил. Бросив взгляд на Ульяну, активировал обновление биотелеметрии, поступавшей на его персональный креоник от каждого члена экипажа. Вывалился из кресла, направился к Киру. Осмотрев, торопливо считал данные, ввел пневмошприцем стабилизатор.
Второй навигатор шумно выдохнул и открыл глаза.
– Это что было? – прохрипел.
– Это рассчитанная тобой точка выхода из транзакции без навигационных опасностей, судя по всему, – проворчал Василий, перезагружая карту кодов. – Я нас не вижу ни в одном из известных секторов. Куда нас занесло, интересно? – и напряжённо добавил: – Что хочу сказать: мы в гравитационном поле, и у нас подозрительная хрень по правому борту… Тахионное облако повышенной активности. И не нравится мне жутко.
Ульяна старалась не дышать полной грудью, чтобы боль под рёбрами не мешала соображать.
– Я тоже её наблюдаю, – прошептала. – Перебрось мне данные по её спектру.
Она искоса наблюдала за передвижениями генетика – тот подошел и, хмуро глянув, ввёл в предплечье дозу сенсадина. Спросил, едва дотронувшись до тонкого запястья:
– Ты как?
Девушка слабо улыбнулась и подмигнула. Приятный холодок от обезболивающего и действие медвосстановителя возвращали её к действительности.
Зашипела мембрана, впуская в рубку клириканца Ираля Танакэ, высокого и широкоплечего гуманоидизированного рептилоида (собственно, от предков ему и достались-то только глаза с вертикальным зрачком да скверный характер):
– Что случилось? – он был хмур и раздражён, по всей видимости, желание отдохнуть в каюте обошлось ему боком: на виске темнел кровоподтек, от уха до подбородка – ссадина.
– Врезались в торсионный вихрь внутри транзакционного коридора, – спокойно сообщила Ульяна, надевая височные диски и подключаясь к искину «Фокуса». – Вась, где сигнатуры? Ты долго ещё? Хочу знать, куда нас занесло.
Василий пробормотал:
– Где б ещё добыть те сигнатуры. Погоди минуту, Ульян: реально, ерунда какая-то… Неопознанная…
Ираль тяжело опустился на своё место рядом с Крыжем, заглянул в раскрытый каталог сигнатур, хмыкнул.
Ульяна, войдя в нейросеть «Фокуса», увидела скомканные и накрученные на корпус силовые кабели, огромную платформу справа по курсу, напоминающую хрустальный плафон, снующие вокруг неё шлюпки. За спиной, закрывая добрую половину панорамы, чернела пульсирующая линза. Отправила визуализацию на центральный монитор:
– Зацените панорамку.
Ребята присвистнули.
Приглушенный голос Васи Крыжа сообщил:
– Считываю фактические сигнатуры объекта по правому борту. Аналогов в каталоге найти не могу… Если бы природа знала о существовании наноколлапсаров, то я бы сказал, что это именно он, – пробубнил бортинженер и айтишник. – Квантовая вибрация нестабильная. Наблюдаю рост в арифметической прогрессии. Скачками идет.
Ульяна повернула голову, прислушиваясь к голосу старпома:
– Крыж, какой наноколлапсар, инквизиции испанской на тебя нет – пороть такое, – Кирилл кряхтел, усаживаясь на своё место и подключаясь к нейросети. Ульяна молчала, ожидала реакции, когда он увидит происходящее собственными глазами. Дождалась: – Ого. Вот это да-а.
– «Фокус» странно реагирует, – проговорил Артём. Ульяна встрепенулась, перевела взгляд на монитор. – Фиксирует ментальную активность от коллапсара. Ульян, тоже видишь?
Она видела. По спине пробежал холодок.
– Он фиксирует мыслительную активность из объекта? – хмыкнул Василий. – Чёт я не понял, как такое может быть.
Артём задумчиво пояснил, взвешивая каждое слово, будто пробуя его на вкус:
– В неизвестной части галактики есть цивилизация и у них есть разумная штука, своими свойствами напоминающая разумную чёрную дыру, или в неизвестной нам части галактики есть существа, напоминающие разумные чёрные дыры. Так понятнее?
Вася Крыж шмыгнул носом:
– Вот умеют изъясняться некоторые: было ничего не понятно, а, как объяснили, вообще мозг выморозился…
– Не ссорьтесь, мальчики, – примирительно прошептала Ульяна. – Послушайте.
Она переключила датчики, и под куполом рубки прошелестело слово:
– Чи-ба…Зиваратэ…
– Это изнутри аномалии? «Тчи-ва»? – переспросил Кирилл, поморщившись.
– Оно повторяется каждые три-четыре секунды, то громче, то тише, – пояснила Ульяна. – То ли тчи-ва, то ли тши-ва… Понять не могу, помехи мешают. Вась, что со связью? Почему фонит?
– Я работаю над этим, – проворчал айтишник, снова уткнувшись в каталог сигнатур.
Ребята переглядывались в недоумении. Ираль опустил голову, задумался:
– Чиба. Я, кажется, знаю, куда нас занесло.
Ульяна повернулась к нему, открыла рот, чтобы потребовать объяснений.
В этот момент внутренняя связь пискнула и заговорила грубоватым голосом с прищёлкиванием в конце фраз:
– С вами говорит комендант Девятого дивизиона отдельного грода, главный контроллер субпространственного тракта Аб-Суантан Химала-Чи. Ваш транспорт нарушил границы сектора, что противоречит пункту 2.5.8 Конвенции о прекращении конфликта. Кроме того, в зоне введен режим ЧС. Ваше судно задержано до выяснения обстоятельств. Ваш борт помещен в искусственное гравитационное поле, препятствующее дальнейшему движению, и будет отбуксирован на безопасное расстояние. – При этих словах ребята многозначительно переглянулись. – Вам надлежит перевести судно в автономный режим, заблокировать двигатели и обеспечить возможность проведения восстановительных работ поврежденного вами гравикомпенсаторного полотна. Все причинённые вами убытки подлежат возмещению в полном объёме за счет средств владельца вашего судна с возможным обращением регрессных требований на виновников. О дальнейших действиях вам будет сообщено дополнительно. Держите канал связи открытым.
Новый щелчок оповестил о прекращении сеанса связи.
– Вы что-нибудь понимаете? – Ульяна сняла височные диски и отсоединилась от Фокуса.
– Зона ЧС, вероятнее всего, из-за аномалии, – предположил Артём. – Ираль, что ты говорил насчет догадки?
Ираль встал, распрямил широкие плечи:
– Это не догадка. Информация от Химала-Чи только что всё подтвердила. Мы на территории Коклурна. И, уверен, узнав, кто на корабле, нам не обрадуются.
***
– Не может такого быть! Каким образом? – Ульяна спрыгнула вниз, открыла на центральном дисплее карту маршрута. – Вот же точка входа в транзакцию. Мы в нескольких парсеках от границы сектора Коклурн… Кир, ну ты хоть скажи.
Ираль покачал головой.
– Аб-Суантан, Конвенция о прекращении конфликта: сомнений нет, – клириканец был абсолютно спокоен: – Сигнатуру поля внутри коридора при погружении в торсионное поле помнишь? – он вынул креоник из креплений браслета-бромоха и разместил перед собой.
Девушка задумалась:
– 25-14-80-php…
Клириканец кивнул, ввёл данные в планшет, нахмурился, ожидая результат:
– Смотрите, торсионное поле деформировало выстроенный транзакционный коридор вот здесь и здесь, – он указал на карте точки преломления. – Опасная ошибка навигационного ориентирования. Могли бы и погибнуть. Если бы не Ульяна.
Кирилл опустил голову.
– И как теперь отсюда выбираться? – девушка оперлась на консоль Артема.
Клириканец вернул коммуникатор-креоник в крепления, откинулся на спинку и прикрыл глаза:
– В плане построения маршрута я проблем не вижу. А вот в смысле претензий господина Химала-Чи… Не могу ничего предположить: Коклурн, хоть и подписал документы, поражение в войне не признал. Так что формально, с их точки зрения, мы находимся в фазе замороженного военного конфликта. А по законам военного времени…
Он не договорил, «Фокус» плавно дёрнулся: началась буксировка судна. Кирилл Авдеев вернулся на пульт, принялся методично фиксировать сигнатуры перемещения и отмечать их в бортовом журнале.
– Может, активировать двигатели на полную да рвануть? – Вася Крыж прищурился.
Ульяна посмотрела на него укоризненно, но промолчала:
– А что с голосом из Ока? Ираль, ты, кажется, что-то знаешь и не говоришь.
Клириканец пожал плечами:
– Это похоже на зов Ушедших…
Ульяна окинула взглядом команду:
– Вы издеваетесь, да? Один наноколлапсар придумывает, второй вообще мифических Ушедших вспомнил… Сколько их не было в секторе? Два или три миллиона лет? – Ульяна шумно выдохнула, подтянула к себе навигаторское кресло, опустив на удобную высоту, чтобы сесть.
– А ты не фырчи, ты послушай, – Крыж, все это время записывавший сигнал, увеличил громкость динамиков. Под куполом рубки раздалось отчетливое: «Чиба Нунту зиварате му ген».
Ребята замерли.
Ульяна так и осталась стоять у своего кресла. По лицу растекалось недоумение и растерянность.
***
– Слоги «чи» и «ба» повторяются всегда вместе, без паузы, ударение на первом. Предположу, что это одно слово, – Ираль раскладывал перед собой карточки слогов. Вася Крыж, поглядывая на него со своего места, методично продолжал записывать сообщение Ока и подбрасывал команде новые фрагменты монолога. – Слоги «нун» и «ту» стоят рядом, но часто меняются местами.
– Инверсия? – Предположила Ульяна.
Клириканец пожал плечами.
– Получается, что «чиба» – подлежащее. Это, конечно, не наверняка, но, вероятнее всего. Во всяком случае, это главное слово. Вокруг него всё сообщение, – он говорил, чуть покачиваясь вперёд и назад. – «Ту» пока отбрасываем как вспомогательное дополнение или определение.
Ульяна слушала его внимательно, глаза выхватывали обрывки фраз и выделенных слогов.
– Знаете что, ребят? – предположила. – Если Ираль прав, и это язык Ушедших, то хотя бы примерно понять, что это…
– Примерно сказать можно. Это зов, – Ираль распрямился.
Ребята переглянулись. Всеобщее недоумение выразил Крыж:
– А чего не адрес квартиры, где деньги лежат?
Ираль прищурился – земные шутки ему были не знакомы, но сарказм в голосе товарища не понравился.
– Если это Ушедшие, то я опираюсь на свои исследования, что их язык так или иначе связан с языками существующих цивилизаций. Пусть земная – самая молодая, и связь древне-шумерских текстов с Ушедшими оспаривают, но Креонида и Клирик, последний в большей степени, – он выразительно посмотрел на Василия, – официально позиционируют себя как потомки цивилизации Ушедших. Много общего в словообразовании, лексике, построении предложений. Делаю предварительный вывод, что первое слово – подлежащее, последнее сказуемое. Посередине – дополнение. То есть, чтобы понять суть сообщения, смотрим на них. При этом, «му» и «ген» – глагол с обозначением направления к говорящему. Я бы перевел как «иди ко мне». Вот это самое «чиба».
– А что такое «чиба»? – Артём сосредоточенно тёр висок.
– Чиба – это имя, – проговорил Ираль. – «Чиба нунту» – это «Чиба малыш». У нас так совсем маленьких называют. В отдаленных деревнях, в горах… Матери в основном. «Муген» – «спеши ко мне». Мы сейчас произносим это мягче. «Зив-ар-а-тэ» не совсем понятно. Это к лингвистам.
В рубке повисла тишина. «Фокус» активировал режим очистки и ионизации воздуха – монотонно шумели насосы и фильтры.
– То есть там, внутри Ока – кто-то, зовущий Чиба? Хищник, ищущий жертву? Пчелиный рой? Мать, потерявшая своего малыша? – Ульяна смотрела то на Ираля, то на Артёма.
Оба кивнули почти одновременно.
– Или само Око – это мать, потерявшая своё дитя. Никто не знает наверняка, как выглядят Ушедшие.
Капитан обернулась к Киру:
– Что там за периметром?
Второй навигатор оторвался от данных с визиров:
– За периметром полностью остановлено движение по тракту. Прибыло три корабля, предположительно класса линкор. Пристыкованы к Ас-Тар, если Большой Колокольчик и есть стационарная платформа. Около двух десятков судов выстраиваются боевым порядком. Очевидно, собираются атаковать Око.
Ираль прищурился, золотисто-оранжевые глаза с щелью зрачка уставились на капитана:
– Их надо остановить. Ушедшие здесь всё разнесут из-за своего младенца.
Ульяна удивлённо посмотрела на него:
– Так, местные, что, не слышат ничего? Они не фиксируют зов?
– Кто ж их знает, – клириканец пожал широкими плечами. – Мы не знаем ничего об их технологиях: все контакты оборваны сто пятьдесят лет назад, после окончания войны и подписания Конвенции. Но, знай они о Зове, атаковать бы точно не готовились. Они же не самоубийцы.
– Свяжись с ними, – быстро скомандовала Ульяна Василию, запрыгивая в навигаторское кресло. – Веди фиксацию изменений сообщения. Кирилл, готовь файл транскрипции для отправки.
Авдеев кивнул:
– Есть, капитан. У нас нет внешней связи. Все заблокировано. Ретрансляторы работают только на прием сигнала.
– Погоди, не бей тревогу, – бормотал Василий. Щелчки по клавиатуре напоминали птичий клекот. – Если мы на Коклурне и я-парень-не-дурак, а я-парень-точно-не-дурак, то щас всё будет… Сигнатуру мы их, можно сказать, знаем.
Ульяна вошла в нейросеть «Фокуса», посмотрела на происходящее: семнадцать крейсеров, выстроившись боевым порядком, развернув вооружение, замерли в ожидании команды. Фланги прикрывали ещё две группы кораблей.
– Кирилл, держи резервное питание под контролем, – прошептала Ульяна. – Быстрее, Вась.
– Уже, – на капитанском мониторе загорелся зелёным индикатор готовности внешней связи.
– Фокус-1 бортовой номер 01-00-15 порт приписки галактическая станция Тамту вызывает коменданта тракта Аб-Суантан Химала-Чи. Срочное сообщение. Повторяю. Фокус-1 бортовой номер 01-00-15 порт приписки галактическая станция Тамту вызывает коменданта субпростра…
– Химала-Чи слушает, – уже знакомый грубоватый голос, только с лёгкими нотами удивления.
– Отмените приказ об уничтожении Ока. Мы располагаем информацией, что Око не представляет опасности для сектора Коклурн. Агрессия вызовет необратимую реакцию и может привести к уничтожению обитаемой части Коклурна. Прошу. Выслушайте нас.
Затянувшееся молчание. Ульяна слышала взволнованный шёпот из Ока.
Связь щёлкнула:
– Хорошо. За вами выслан транспорт.
***
К шлюзовому отсеку пристыковался лёгкий борт с гладкими серебристыми боками, больше всего напоминающий огромный ёлочный шар. Юркий и маневренный.
Пройдя через стыковочный модуль, Ульяна, Артём и Ираль оказались внутри, где их ожидало четверо рептилоидов. Они разительно отличались от клириканца: вдвое ниже его ростом, тощие, плосколицые прямоходящие ящеры с чёрной чешуйчатой кожей и изящным бело-лунным узором на щеках и шее. Узкие глаза со зрачками-щёлками, тонкие суставчатые пальцы и бурый нарост на теменной зоне. Чёрная форма делала их похожими на демонов из средневековых книжек про инквизицию.
Ульяна перевела дух и первой протянула руку.
– Капитан Зиу-Зимар, – представился тот, который расположился ближе ко входу, с удивлением покосившись на протянутую ладонь. Девушка спрятала руку, кивнула, представившись коротко. Ульяна отметила на груди капитана красную эмблему. Остальные сопровождающие, сомкнув ряды, перекрыли команде «Фокуса» пути к отступлению и заблокировали их в центре очерченного круга.
Из-под пола выдвинулись серебристые поручни, девушка едва успела схватиться за один, прежде чем шар приступил к движению. Артём подхватил её под локоть, заметив, как Ираль и капитан Зиу-Зимар внимательно и испытующе изучают друг друга.
Ульяна ошалело смотрела по сторонам: серые матовые стены шлюпки пропускали блики звёзд и жёсткое космическое излучение, из-за чего создавалась оптическая иллюзия, будто они перемещаются в мыльном пузыре. Сквозь прозрачные стенки виднелся вытянутый корпус «Фокуса» в сетке силовых кабелей и золотистой паутине искусственного гравитационного поля. Маневровые выведены на минимум, поблескивают бело-синим, выбросы из очистных шлюзов струятся, словно пар над долиной гейзеров.
Шум в ушах усилился.
Шлюпка, выйдя на значительное расстояние от «Фокуса», пересекла то, что именовалось трактом Аб-Суантан: гигантский космический фуникулёр, по шесть полос движения в обе стороны, паутина парковок-ответвлений, бесконечная вереница платформ различных размеров и конфигураций, мигающие в аварийном режиме огни.
Тросы, на которых крепились платформы, тянулись из черных провалов, окутанных белёсыми рваными облаками, упирались в такие же чёрные провалы и исчезали в них.
– Что это? – Ульяна прильнула к тонкой стенке – сквозь полупрозрачную поверхность мир казался придуманным Белым Кроликом: нереальным, сказочным, противоречащим здравому смыслу и известным законам физики.
– Тракт Аб-Суантан, – небрежно пояснил Зиу-Зимар.
– Но как? Что за технологии позволяют передвигаться по силовым кабелям, на какой скорости…
Рептилоид недовольно сощурился, но не ответил, вперив взгляд в Ираля.
Ульяна схватилась за локоть Артёма, потянула к себе:
– Ты видишь это?
– Посмотри лучше прямо, – подсказал генетик и показал глазами на приближающийся гигантский прозрачный шар, от которого, словно ленты весеннего хоровода, рассыпались силовые кабели и соединялись с основными, бегущими из одного чёрного провала в другой.
