Евгения Кретова
Непростые истории 2. Дороги звёздных миров
А голосование, между тем, продолжалось. И почти никто не обратил внимания на досадный обрыв трансляции. Тем более что оператор тут же сменил её на записанное ранее, с других камер. Теперь, по освещённому крохотными белыми фонариками мосту, плавно двигалась тонкая фигура, время от времени касаясь рукой перил. Голой, до самого плеча, рукой…
Из пяти предложений прозвучало уже четыре, а Ивонна ни разу не подняла руку. Крис проголосовал за полет в город делегации из учёных. А Ивонну эта мысль, почему-то, пугала. И никак не давала покоя эта голая тонкая рука на шестидесятиградусном морозе.
– Нельзя! – вдруг звонко выкрикнула она, сама испугавшись тишины, которую породил этот выкрик. – Нельзя, – уже спокойнее повторила девушка, – лететь туда на катере. Неужели вы не видите? Им ЖАРКО!
Она указала на экран, где тесеийец облокотился на перила и, совсем по-человечески, подставил лицо порывам ветра, треплющего его волосы и одежду.
– Наши двигатели… Если и не причинят вреда, то их вполне могут счесть угрозой.
Она переводила взгляд с одного лица на другое: понимающее, очень довольное – Пал Палыча; озадаченное – Вайнштайна; хмурое, задумчивое – Берегового… Удивлённые лица. Возмущённые. Озарённые… Пока не натолкнулась на укоризненный взгляд капитана, скрестившего руки на объёмном животе и поудобнее устраивавшегося на хлипком стуле. Тишина взорвалась оживлёнными спорами. Крис закатил глаза и прошептал ей на ухо:
– Ну что ты наделала? – В голосе его сквозили гордость и смех.
Пал Палыч протолкался через жарко спорящих товарищей, и цепко поглядывая на Ивонну из-под неаккуратных седых бровей, поинтересовался:
– Давно сообразила?
– Да только сейчас, вот, – она кивнула на экран. – Что-то такое крутилось в голове, но я не могла определиться, – виновато добавила Ивонна.
– Умница ты. У всех что-то крутится, знаешь ли… А вот понимание приходит не ко всем. Тебе – и карты в руки. Что посоветуешь? – Пал Палыч глядел строго, и только в самой глубине его выцветших глаз пряталась озорная бесинка…
***
Экспедицию в город запланировали на пятницу. Готовились основательно, просчитывали всё – от запасов кислорода в скафандрах, и времени, времени которое этот запас давал, до минимальной дистанции, на которую сможет доставить группу контакта катер, чтобы не причинить аборигенам вреда тепловым излучением. Штудировались файлы с рекомендациями по контактам, инструкции, директивы. Горячие споры рождались и затихали, чтобы тут же разгореться вновь.
Ивонну включили в группу, вместе с Береговым, ПалПалычем, капитаном Оссоном и Вайнштайном. Пал Палыч настоял. Она нервничала, но была страшно рада. Вот и пригодились долгие часы наблюдений за тесеийцами.
В девять утра она уже переминалась с ноги на ногу возле «скафандровой». В правой руке Ивонна сжимала свой талисман, десятисантиметровую копию бюста Нефертити. В левой – любующуюся своим отражением птицу, работы неизвестного тесеийского мастера. Она не успела поделиться ни с кем внезапно возникшей идеей о том, как проложить мостик доверия между людьми и хозяевами планеты, потому что эта идея пришла к ней только сегодня утром, но фигурки решила захватить с собой.
Отчего-то никто больше у отсека не появился, и Ивонна вызвала Пал Палыча по комму.
– Ива, – голос старика показался ей встревоженным, – мы в рубке. Приходи.
Легко сказать! Рубка была далековато. «Что они там делают? Что-то случилось!» Ивонна, бегом, перепрыгивая через двери кают и отсеков, карабкаясь на другие уровни, бросилась к центру управления кораблём. Оттуда Павло и техники команды должны были управлять катерами, чтобы растопить снег и лёд, которые всё глубже хоронили под собой корабль. Ведь именно по этой причине решение встретиться с тесеийцами было принято единогласно – корабль грозил стать для экспедиции местом вечного заточения!
В рубке было тихо. Не по-хорошему тихо. Береговой, капитан, Пал Палыч – все смотрели на Павло, а он, понурившись, сидел в глубоком кресле, держа на коленях большую панель, которая тянулась пучком проводов куда-то наверх.
– Какие ещё возможности у нас имеются? – мрачно спросил Береговой у капитана.
– Что происходит? – шепнула Ивонна пожилому учёному.
– Не смогли растопить лёд. Его оказалось слишком много. Катерам нужно менять топливные элементы, а для этого…
– Нужно выйти наружу, – от понимания глубины проблемы Ивонна похолодела. Получался замкнутый круг, грозивший превратить «Антарес» в скованную льдом могилу. Девушка сунула в карманы комбинезона внезапно озябшие руки и натолкнулась на фигурки – она и забыла, что положила их туда, когда бросилась в рубку. Теперь все это не имело никакого смысла!
***
Четыре часа мозгового штурма – к попыткам решить проблему привлекли всех, кто находился на корабле – ни к чему не привели. Шесть часов…
Ивонна сидела в кафетерии вместе с Крисом и другими техниками, когда ожила громкая связь:
– Всем внимание! Снаружи что-то происходит! Занять места согласно аварийному расписанию!
Все повскакивали с мест. Крис потянул Ивонну за собой, но она замешкалась – на руке ожил комм:
– Ивонна! В «скафандровую», быстро! – прошипел он голосом ПалПалыча сквозь помехи, которых быть не могло!
***
Пять фигур в серо-голубых скафандрах замерли на очищенной ото льда и снега поверхности корабля. Вверху плыли четыре ослепительных шара, освещавших бок «Антареса», группу контакта, неподвижные катера и три высокие фигуры в светлых балахонах, которые неподвижно стояли по другую сторону закрытого сейчас люка. Каждый выступ, каждая фигура или предмет отбрасывали короткие, но очень резкие тени на поверхность корабля.
– Пункт три, согласно протоколу… – хрипло пробормотал Оссон. – Как, чёрт побери, они это сделали?
Ивонна, ни о чём не думая, не чувствуя ног, сделала шаг вперёд. Никто не заметил, не остановил её – все были ошеломлены происходящим. Она шагнула ещё и ещё раз. Наступила на крышку люка. «Л– 6.1. Ждите зелёного сигнала» – красная прежде, надпись превратилась в чёрную, под этим режущим светом. «Господи, какими же чудовищами мы им кажемся?». В интеркоме затрещало. Прорвались голоса:
– Стой!
– Ива, остановись…
Она слышала их, но так же и видела, как одна из фигур плавно скользнула ей навстречу. И тогда Ивонна разжала пальцы, протягивая руки вперёд. Неловкие, неповоротливые пальцы в толстых перчатках скафандра высокой защиты. Минус шестьдесят девять градусов по Цельсию. Она боялась уронить свой хрупкий дар.
– Мы такие же, как и вы, – шептала девушка. – Такие же, как и вы…
***
Когда спасательный корабль вышел на орбиту Тесеи и наладил связь с командой «Антареса», зима уже вовсю разгулялась на планете. Но людям она больше не угрожала – предоставленный им дом-дворец укутывало поле неизвестной природы, то самое, которое позволяло атаркам (так, на самом деле, звали тесеийцев), и тем представителям фауны Тесеи, которых они смогли сохранить, выживать в глубоких внутренних полостях планеты, сохраняя холод, пока на поверхности длилось лето. Это же поле позволяло температуре внутри дома с людьми не опускаться ниже 16 градусов по Цельсию. Изучить его природу, как и многое другое, предстояло другим – физикам, культурологам, биологам, которые сменят команду «Антареса» и археологов здесь, на Тесеи.
Орбита Тесеи не удлинялась, как ошибочно считалось раньше, по первоначальным исследованиям, отрывочным и скупым. Она смещалась, и планета с каждым витком подходила всё ближе к солнцу. Человечеству ещё предстояло подумать, как помочь древней расе атарков выжить в этом мире. А может быть – найти им другой?
Ивонна сидела перед большим коммуникатором, стараясь удержать слёзы – атарк Етто печально смотрел на неё с экрана и медленно кивал небольшой, вытянутой головой. Пучок белых волос покачивался на макушке в такт движению.
– Не надо столько грусти, Ива. Ты прилетишь снова. Здесь ничего не изменится. Атарки живут долго, и наша память сохранит абсолютно всё.
Инопланетянин оглянулся. За его спиной стену украшало панно, почти законченное: маленькая фигурка в скафандре бросала снежки в маленькую фигурку в сиреневом балахоне без рукавов, с пучком волос над смеющимся лицом. С террасы дворца на них смотрели два взрослых атарка и тунг (урса), чей вид ясно давал понять, что через миг они тоже присоединятся к игре. Сотни маленьких фонариков холодным белым светом разгоняли тьму над дворцом, городом, застывшим во льдах миром…
Татьяна Виноградова
Биолог по образованию. Закончила Московский Университет, работала в Главном ботаническом саду РАН, защитила диссертацию, позже перешла работать в школу. Писать начала после окончания ВУЗа, но потом надолго отошла от этого увлечения и вернулась к нему лишь сравнительно недавно. Кроме художественных текстов, пишет научно-популярную литературу. Принимала участие в написании книги для детей «Алиса в стране наук» (Д. Баюк, Т. Виноградова, К. Кноп, издательство МИФ, 2017 г.)
Профиль на Синем сайте: https://ficwriter.info/moj-profil/userprofile/1356.html
Нештатная ситуация
В детстве я даже не предполагал, что
окажусь на том месте, где нахожусь сейчас.
Я жил в городе Колумбия в Южной Каролине,
и самым интересным событием для меня
был приезд мусорщика…
Чарльз Болден, астронавт, директор НАСА
1
– В детстве я мечтал стать водителем мусоровоза, – с пафосом выдал Славка.
Зона отдыха была совсем крохотной: от стены до стены – три метра. Голографические обои позволяли забыть об этом. Неделю назад Славка поменял изображение: красноватая пустыня, выветренные скалы в жарком мареве и ярко-синее небо. Если не слишком придираться, выглядело совсем как взаправду.
– Мусоровоза? – переспросила Элсси. – Космического?
– Нет, обыкновенного. Ну, такая огромная оранжевая машина, – Славка очертил руками нечто неопределённое, но, несомненно, величественное, и поднёс ко рту трубочку термокружки, подбирая слова. – Вся в лампочках и гудит. Когда я слышал лязг и скрип, то кидался к окну. Она выворачивала из-за угла, и каждый раз казалось, что заденет стену или фонарный столб.
– И ты этого ждал? – Элсси поправила рыжую прядку над бровью. С точки зрения Славки, причёска напарницы была идеальной. Жест Элсси подсмотрела у какой-то актрисы из сериала.
– Не ждал, просто переживал каждый раз: получится у неё вписаться или нет. Потом она выдвигала клешни, и сервоприводы взвизгивали. Она цепляла контейнеры, один за другим. Сперва жёлтый, для пластика, затем зелёный, для стекла, синий и наконец чёрный. Когда они опускались на платформу, щёлкали захваты автоматического крепежа. Всегда одни и те же звуки. Я бы с закрытыми глазами мог сказать, что она делает. Потом она включала огни заднего хода, пятилась и скрывалась. После её отъезда становилось как-то особенно пусто. Я мечтал, что когда-нибудь буду сидеть там, в кабине, и управлять эдакой махиной.
– Сколько тебе было лет?
– Не помню. Три или пять, где-то так.
Элсси усмехнулась. Как всегда, в этом приняли участие только губы. Богатая мимика – это навороты для бытовой техники. У Элсси – электронной самообучающейся системы – навороты были внутри, а не снаружи.
– Почему ты об этом вспомнил?
– Не знаю, – обескуражено признал Славка. – Ну… вдруг вспомнил, и всё. Просто… это казалось таким праздничным, а сейчас я подумал: должно быть, тому парню, который управлял мусоровозом, до смерти надоело ездить по одним и тем же улицам.
– Как тебе сейчас? То есть, ты ждал от космоса чего-то другого? Чего?
– Знаешь, хватит. Это что, сеанс психоанализа? Что я должен сказать: что мечтал о неизведанном и героическом? Или – что буду управлять эдакой махиной, только уже космического масштаба?
– Это не был сеанс психоанализа, – серьёзно сказала Элсси. – В мои функции входит поддержание разговора. Хотя, да, данные о твоём эмоциональном состоянии регистрируются и анализируются.
Славка сжал зубы и медленно выдохнул через ноздри.
– В конце маршрута ты всегда становишься раздражительным, – пояснила очевидное Элсси.
– Была б ты живой женщиной, ты… ты не была бы такой одинаковой! – выпалил Славка. – Ты бы могла сердиться, смеяться, грустить… ну… понимаешь?
– Страдать от мигрени или ПМС, – подсказала Элсси, и Славке показалось, что она издевается. «Чёрт, и правда: конец маршрута, – подумал он. – Уже и мерещиться начинает».
Он вгляделся в напарницу. Будь Элсси женщиной, Славка сказал бы, что ей очень идёт синее: рабочий комбинезон ладно обтягивал тело, медные завитки волос даже в невесомости лежали аккуратной шапочкой, заканчиваясь чуть выше ворота. Глаза, более светлые, чем казённый ультрамарин форменной ткани, выглядели дизайнерской находкой. Эмблема Роскосмоса – белый овал орбиты и красный росчерк ракеты – размещалась на левой стороне груди, над длинным индивидуальным номером. У самого Славки такая же эмблема украшала шеврон на рукаве, а вместо индивидуального номера стояло лаконичное «0(I) Rh+».
– Люди очень нелогичны, – заметила Элсси. – Два месяца назад ты мечтал о спокойном дежурстве.
Славка ностальгически вздохнул. Два месяца назад в этом секторе творилось чёрт знает что. Нехорошо мечтать об авариях, но…
– Кроме того, осталось немного.
– Ну, не говори «оп», – сказал пилот, с особой остротой ощущая, что последние дни рейса… уже третьего, чёрт дери, рейса… грозят оказаться невыносимыми. Славка, три года назад – выпускник Академии, а сейчас пилот патрульно-спасательного катера, ждал повышения, перевода на транспортник, и каждые сутки, отделяющие от нового назначения, равнялись для него месяцу. Зато потом никогда больше не придётся ходить в «одиночки». Куда бы его ни послали – везде будут люди. Настоящие люди, не андроиды. Команда, товарищи… И девушки.
Разработчики не случайно придали андроидам линии Элсси-1 женский облик: по их представлениям, это должно было снизить эффект послерейсовой влюбчивости. Поболтайся в Космосе полгода – любая покажется идеалом. И речь не о том, чтобы встретиться и переспать: физический голод – само собой, но включалось что-то ещё. Обыкновенная разборчивость отказывала начисто, страсти вспыхивали стремительно и ярко, как кусок натрия, брошенный в воду. Ну а потом драмы, скандалы и – как результат – падение работоспособности персонала. Экипажи крупных судов смешанные, но для катера патрульно-спасательной службы и один человек – чересчур.
Славка пережил уже три любовные трагедии: полугодового отсутствия не выдержала ни одна из подружек. Вопреки чаяньям разработчиков, Элсси от этого дела не спасала.
Коротко взвыл сигнал тревоги, и пилота смело с места.
– Всем постам: код ноль один, – донеслось из динамика.
– Есть ноль один, – парень влетел за пульт, вцепился свободной рукой в подлокотник и вдарил по сенсорам. Тело подпрыгнуло, получив обратное ускорение, и тут же, потяжелев, рухнуло обратно. Пилот активировал насосы противоперегрузочного костюма и наконец пристегнулся. По монитору медленно перемещалась пульсирующая красная точка. Через несколько секунд к ней потянулась пунктирная линия расчётной траектории катера, а спустя какое-то время сбоку, из-за уреза монитора, вынырнули ещё две. Жизнь стремительно обретала смысл.
Элсси уже успела расположиться в соседнем кресле.
Перегрузка нарастала, вдавливала в сидение, костюм сжимал как питон.
– Вить, что там?
Ответ пришёл с почти двадцатисекундной задержкой.
– Выясняю, – отрывисто произнёс невидимый Виктор. Славка представил, как тот сосредоточенно хмурится в ожидании ответа на запрос, постукивает пальцами по краю пульта, и как его по-лягушачьи широкий рот сжимается в ниточку. Год назад однокашник, прозванный за неизменную лихость и столь же неизменную везучесть «Витька-в-рубашке», размочил-таки счёт и загремел в госпиталь. Назад он вернулся, но уже не пилотом, а диспетчером. Славка радовался за приятеля, но и жалел: какого аса потеряли!
Катер набирал скорость.
– Мы будем первыми, – пилот оскалился.
Секунды тянулись. Наконец динамик зашуршал, что-то треснуло, будто собеседник поправил микрофон.
– Отставить код ноль один. Повторяю: отставить код ноль один. Всем, кроме СК пятьдесят два тринадцать, вернуться в свои сектора. А вас, пятьдесят два тринадцать, я попрошу остаться, – вкрадчиво добавил диспетчер.
– Да что там? – взвыл Славка, но Виктор и не думал прерываться, точнее – он ещё просто не услышал вопроса.
– Рудовоз аварийный буёк потерял. Самопроизвольный отстрел. Вячеслав, ты ближе всех – тебе и лететь. Нечего ему там болтаться. Не гони только, никакого пожара: за сутки обернёшься. Оставишь буй на Весте, и отправляйся на базу: твой сменщик на подходе. Катер отгонишь в мастерские, на общую профилактику. Как понял? Приём.
– Понял. Подобрать буй, сдать на Весте, отогнать катер на базу, – с наслаждением подтвердил Славка. Получалось, что в обратный путь он тронется чуть ли не на трое суток раньше срока, да к тому же с более удобной Весты.
Восемь часов спустя Славка, осторожно маневрируя, приблизился к дрейфующему бую, вышел в открытый космос, отключил ненужный сигнал и закрепил находку на обшивке: стыковочные гнёзда были заняты его собственным оборудованием. Сделать это могла и Элсси, но нетерпение требовало разрядки. Вернувшись, он особенно тщательно убрал скафандр в ячейку, задал автопилоту курс на Весту и растянулся в кресле всё той же зоны отдыха.
– Элсси, – андроид повернула голову. – Зачем вообще на катере пилот?
– Ты нужен на случай нештатной ситуации, не предусмотренной инструкцией по технической эксплуатации оборудования, – заученно отозвалась та. – Хотя я не могу себе представить ситуацию, по поводу которой не написана инструкция.
– Потому что если бы ты смогла представить такую ситуацию, то и инструкцию бы состряпали, – буркнул Славка. – Можешь приступить к подзарядке.
– Есть приступить к подзарядке, – андроид, клацая магнитными подошвами, дисциплинированно прошла к своей ячейке, щёлкнула замками креплений и подключила разъём. Очередная имитация человека-подчинённого.
– Эх… В следующий раз возьму с собой хомячка. Или кролика.
Идея так захватила, что пилот вызвал файлы библиотеки и некоторое время изучал разнообразные клетки, кормушки и автоматические поилки, предназначенные для содержания питомцев в невесомости.
Посёлок на Весте постоянно расширялся. Славка, предвкушавший свободный вечер в компании незнакомых, но таких желанных собеседников, оказался жестоко обломан: место нашлось лишь у внешнего причала ремонтных доков, да и то на час. Веста вступала в противостояние с Марсом. Транспортники и рудовозы торопливо разгружались, аврально грузились и отчаливали, а на смену им уже подходили другие.
– Извини, летун, – сказал замотанный диспетчер. – Иначе никак. Зато стартовое окно – сказка. Путь кратчайший, ну разве что вильнёшь пару раз, пока не выйдешь из Пояса. Сам там решишь. Так что пользуйся, пока дают.
– Спасибо, – от души произнёс Славка, словно стартовое окно было подарком диспетчера, а не законов движения небесных тел.
Сдав буй, он взял курс на Марс и поменял обои в зоне отдыха: теперь это был горный пейзаж – альпийские рододендроны на переднем плане и синеющие вершины вдали. Какая-нибудь пара недель – и всё, он дома!
***
Секрет душевного здоровья прост: экипаж должен быть загружен. Ещё в Академии Славка обнаружил в себе страсть к математике, а позже увлёкся рисованием. Однако теперь он маялся: рисунки он начинал и бросал, любимые книги закрывал после первой же страницы. Неожиданным спасением стали сериалы. Лёжа в кресле зоны отдыха, пилот следил за приключениями космических монстров, сперва саркастически, позже – отбросив критичность, словно бы приняв альтернативные законы физики и логики, которыми руководствовались неведомые сценаристы.
Каждый день бортовой компьютер штатно рассчитывал поправку курса. Славка не мог соперничать с компьютером, и всё же каждый раз проглядывал вычисления.
2
– На радаре астероид, – предупредила Элсси.
– Что?! – Славка подскочил, и планшет с загруженным сериалом «Чужие-33» спланировал вниз: ускорение создавало силу тяжести приблизительно в половину земной.
– Посмотри сам, – голос Элсси прозвучал словно бы обиженно. Славка шагнул к пульту: точка на экране с мелькавшими цифрами была тут как тут.
– Данные в навигационной системе отсутствуют, – доложила Элсси. Славка, издав радостное междометие, плюхнулся в пилотское кресло и врубил дополнительные сканеры: неизвестное космическое тело – это не кот начхал.
– Мы пролетим на расстоянии тысяча девятьсот восемьдесят три метра, – уточнила андроид. – Если ты решишь скорректировать траекторию – у нас ещё есть время.
– Да. Рассчитай манёвр сближения, – скомандовал пилот. – Будет лучше сократить дистанцию до километра, а затем вернуться на свой курс.
Неизвестный астероид приближался. Точка на экране увеличивалась, обретала форму. Чересчур правильная.
– Элсси, – пилот сглотнул. – Ты видишь это? Чёрт… Оно же искусственное!
– Этого не может быть, – голос Элсси, как всегда, прохладно-спокойный, заставил сердце забиться ещё быстрее. – Внеземная жизнь в нашей системе невозможна.
– Значит, оно прилетело издалека! Да смотри же!
Славка лихорадочно увеличил изображение: в тёмном пространстве медленно кувыркалась самая настоящая пирамида. Пилот вцепился в подлокотники, чтобы унять дрожь в пальцах.
Поверхность пирамиды испещряли рытвины и сколы. Она была невелика, каких-то пятьдесят семь метров от основания до вершины. Славка колебался доли секунды: экстренное торможение, возвращение к объекту, облёт и новый разгон могли задержать максимум на пару суток. Зато удастся уточнить траекторию движения этой штуки!
– Элсси, – андроид привычно повернула голову.
Это было последнее, что запомнил пилот: гладкая синтекожа бесстрастного лица, правильный греческий нос, синие спокойные глаза под копной медных завитков и безукоризненная шея в вырезе форменного комбинезона.
Сначала ему казалось, что он висит в чернильной пустоте – как потерпевший бедствие с отключённым передатчиком. Затем к пальцам начала возвращаться чувствительность. Перед глазами поплыли цветные пятна, и вскоре Славке удалось сфокусировать взгляд на одном из них: зелёный датчик возвещал, что система регенерации воздуха работает нормально.
– Элсси, что… – но он не услышал своего голоса и не почувствовал губ. Должно быть, всё же ему удалось что-то сказать, потому что лицо Элсси появилось в поле зрения. Глаза андроида, тревожно расширенные, казались совершенно человеческими. Славка разглядел крапинки на радужке. Губы Элсси шевельнулись – видимо, она что-то говорила. Пилот покачал головой, Элсси исчезла и появилась снова – с инъектором.
– У тебя шок и сотрясение мозга, – на этот раз он услышал, но как сквозь вату. – Потерпи. Сейчас пройдёт. Системы работают нормально, полёт проходит в штатном режиме.
– А пирамида?
– Какая пирамида?
– Ну астероид же! В форме пирамиды! Тот, который мы видели!
Элсси помедлила.
– Я не помню никакой пирамиды. Знаю только, что ты был без сознания больше трёх часов.
– Как?!
– Не знаю. Произошёл сбой компьютера. Потребовалась перезагрузка. Мой процессор тоже перезагрузился.
– Торможение! Мы должны вернуться!
– Мне очень жаль, – тон Элсси был мягким. – Логи за последние сутки потеряны. Если ты что-то видел – мы его уже не найдём.
– Как не найдём? – пилот дёрнулся и понял, что пристёгнут ремнями безопасности. Понял он и другое: данные о коррекции курса, проведённой сутки назад, тоже не сохранились. Надежда оставалась только на…
– А данные наблюдений? Скорость, траектория? Хотя бы то, что есть!
– Последние сохранённые файлы датированы вчерашним вечером.
– Ох! – Славка поник. – Это было что-то необычное. Открытие, понимаешь? Я такого никогда не видел!
– Мне очень жаль, – повторила Элсси.
– Ладно, – буркнул пилот.
По крайней мере, его воспоминания были при нём: человеческий мозг оказался надёжнее электроники. Утешало не слишком.
– Если эта штука – источник электромагнитной аномалии, тем более надо внести её в лоции, – выдавил он. – Эх! Говорят, раньше бортовые журналы писали на бумаге.
И всё же что-то не давало покоя. Что-то тут было не то.
К вечеру головная боль отступила, а вот непонятная тревога – нет. Славка провёл штатную коррекцию курса и отключил двигатели: через три дня можно будет начать торможение. Чувствуя, как в наступившей невесомости кровь приливает к голове, пилот внезапно понял, что именно было не так.
– Элсси!
Лицо андроида – привычное и незнакомое одновременно, безмятежное, но с лёгкими складочками сжатых губ.
– Да?
– Элсси, я не понимаю. Как же это: сотрясение мозга – но я не чувствую никакого повреждения. Ни шишки, ни ссадины. Нет ушиба. Объясни!
Если бы он не впивался взглядом в это лицо, не искал жадно – наверняка не придал бы значения едва заметному прищуру, неуловимой паузе:
– Я не знаю. Может, это был электромагнитный удар?
– А почему ты сказала о сотрясении?
– Мне так показалось.
Славка промолчал. «Показалось»? Андроиду?
Элсси способна обучаться. Может, она просто добавила в поведение чуточку человеческой нелогичности и эмоциональности? Точнее, их имитации. А если она что-то скрывает? Но разве андроиды нуждаются в том, чтобы скрывать информацию?
Невозможно ворочаться в пристёгнутом к спальному месту мешке, да ещё и в условиях невесомости.
Он засыпал и просыпался: во сне перед глазами медленно кувыркалась тёмная, изъеденная метеоритами пирамида, щупальца чёрного дыма закручивались спиралями, обшивку катера пробуравливали тысячи мелких и острых осколков.
Свист вытекающего воздуха заставил открыть глаза. Сердце билось часто и неровно, и он не сразу понял, что звук – наяву: всего лишь сигнал автоматической кухни.
– Доброе утро, Вячеслав.
– Смени сигнал, – буркнул Славка, выпутываясь из спальника и удерживаясь одной рукой за мягкое крепление, чтобы не отлететь прочь.
– Ты плохо спал, – констатировала Элсси.
– Ты должна отвечать: «Есть, капитан-пилот!» – раздражённо напомнил Славка.
– Есть, капитан-пилот, – нет, ему не почудилось: малюсенькая пауза и лёгкое удивление.
– Отставить, – сквозь зубы выдохнул пилот. Внезапно он почувствовал себя дураком, срывающим раздражение на технике.
Мясоовощная паста с непременным привкусом глицерофосфата кальция не улучшила настроения, а омерзительный кофе не вернул бодрости.
Смутные и неприятные ощущения требовали вербализации. Славка запустил сканирование компьютера – он хотел убедиться своими глазами: неужели не осталось ничего, никакого следа от встречи с загадочной пирамидой? Обнаруженное обескуражило: насколько пилот мог судить, записи за сутки и впрямь пропали – но при этом пропали только они. Складывалось впечатление, словно кто-то гигантским ластиком аккуратно подчистил сектора памяти.
Пирамида словно нарочно уничтожила все данные, позволяющие её найти.
Словно?
Когда катер приближался к загадочному астероиду, приборы не отмечали никакой электромагнитной активности. А потом – удар, вырубивший компьютер и самого Славку.
И Элсси – Элсси, которая пыталась убедить в том, что у него было сотрясение мозга.
«Так… Подумаем. Если те, из пирамиды, её перепрограммировали? Кто она теперь? Их агент? Но пирамида, скорее всего, мертва. Наверняка мертва! Да, может, это вообще беспилотник! Зонд! Точно, инопланетный зонд в поясе астероидов. Или пилотируемый корабль, потерпевший крушение. Но, может, тех уже нет, а программа работает?»
«Что за чушь! Как в дешёвом ужастике. Чище этого – только бред про бунт машин».
Чтобы отогнать мысли, Славка до мышечной дрожи, до онемения в теле качался на тренажёрах. Когда он вернётся на Землю – не на Марс, куда он летел сейчас, а на Землю! – сила тяжести придавит почище гранитной плиты.
«Вот так ассоциация! Не рановато мне под гранитную плиту?»
Теперь катер тормозился. И сам Славка, и окружающие предметы вновь обрели вес.
На третий день Славка уверился, что у него развивается паранойя. Разумность андроида, проявившаяся после контакта с неведомым, уже не вызывала у него сомнения, только подловить проклятую железяку не получалось.
– Передай контейнер с кофе, – говорил он и вглядывался в то, как Элсси, оттолкнувшись от стены, проплывает к кухонному отсеку, гасит скорость, ухватившись за ременную петлю, достаёт кофе из ячейки. «Она всегда это так делала? Как она поворачивает голову, так же или по-другому? Может, мне просто чудится? А если нет?»
Он ослабил фиксаторы кресла, чтобы поворачиваться, не выпуская Элсси из вида. «Я ненормален. Критичность мышления: если человек думает, что ненормален – с ним всё в порядке. Значит, я нормален. Но если человек считает, что нормален, то…»
«Если я ненормален, это ещё не значит, что опасности нет».
Допустим, он прав, и пирамида – «те», да кто же они? – подсадила в электронный мозг Элсси свою, скрытую пока программу. Что, если Элсси теперь – не просто сборщик информации, разведчик среди людей? Что если она диверсант? Если программный вирус только и ждёт, когда андроид попадёт на Марс, крупнейшее внеземное человеческое поселение?
Элсси могла уничтожить логи. Элсси могла врать – ведь врала же она о сотрясении.
Да был ли он вообще, этот загадочный сбой компьютера?
И самое главное: почему не сработала защита электроники? Была отключена? Кем? При сбое компьютера отключается и она, а тогда композитный корпус катера становится уязвим для излучений; но разве можно отключить её извне?
Значит, это сделала Элсси. Кто же ещё?
Тогда… тогда лучше всего – выключить андроида до того, как катер совершит посадку на Марсе. Не тащить же неизвестную дрянь на Базу.
Славка облегчённо вздохнул. Когда решение принято – жить становится проще. Вот сейчас.
Только сперва проверка штатных расчётов.
Почему он откладывает?
Почему это так трудно сделать?
Славка резко развернулся.
– Элсси, я отключаю тебя на остаток пути.
Глаза Элсси – невозможно-синие – тревожно расширились, рот округлился.
– Это неразумно. Ты увеличиваешь риск ошибки и неудачной посадки. Прошу отменить решение.
Славка встал. Сердце билось, казалось, где-то под горлом, во рту пересохло.
– Нет. На Базе-1 тебя протестируют.
– Нет. Нет! Не нужно! – губы Элсси кривились и прыгали, и это, вместе с неподвижностью остального лица, выглядело страшно. – Прошу тебя!
– Элсси! – пилот кричал, не замечая этого. – Элсси!
– Пожалуйста! Пожалуйста! Не делай этого! Это ошибка!
– Элсси!
– Ты… – голос Элсси упал до шёпота. – Ты так решил, да?
– Да.
– Ты не просчитал последствий.
– Почему же? Я всё просчитал, – Славка говорил холодно, словно это он был андроидом, не она. – Тебе есть что скрывать, да? С этим разберутся на Базе.
Он протянул руку, отчаянно надеясь, что андроид не окажет сопротивления. Чёрт знает, что творится в этих электронных мозгах.
