Ольга Кузьмина
Бродяги
– Сейчас переоденусь и двинемся, – Лейн нырнул в палатку. Диви залез следом за ним.
– Береги его, – сказала Дилла призадумавшемуся о чём-то гоблину. – Если с Диви что-нибудь случится, я тебя найду и сердце вырву.
Бор вздрогнул.
– Нет уж. Если что, сразу шею сворачивай. А с сердцами играть не надо.
Дилла кивнула. По молчаливому согласию они с Лейном не стали выспрашивать, что связывало Бора и подземника, чьё сердце Хофган пересадил одному из никкенов. И всё же Дилла не удержалась от вопроса:
– Ты уверен, что у Диви не своё сердце?
– Какая разница? Должен ведь кто-то присмотреть за мальцом, чтобы его не испортили эти… господа. Да и мне пора остепениться. Стар я уже для бродячей жизни.
– Но ты всё-таки найди ближайший выход на Дороги. На всякий случай.
– Само собой. Да я уже нашёл, пока к озеру бегал. Отсюда вон по той единорожьей тропе, пока в холм не упрёшься. Дика через него ушла, и вы ступайте. Мир-то нижний, где ни выходи из него – у того же моста окажешься. Ну, – он неловко переступил с ноги на ногу, – вы заглядывайте изредка. А то он скучать будет.
– Мы постараемся. – Лейн вылез из палатки. – Диви я усыпил. Так лучше будет. Ты передай ему, пусть ждёт нас в гости. С подарками.
– Передам. – Бор шмыгнул носом. – Береги себя, принц.
– Я больше не принц, – возразил Лейн.
На этот раз он собрался на Дороги основательнее. Заплечная сумка, нож и вместительный кошель с клапанами на поясе. Зелёный плащ накинут поверх добротной куртки из серой кожи. Туго заплетенные в косу волосы перевязаны обрезком той самой верёвки.
– Это как сказать, Лейн, сын Хаф. – Бор хлопнул его по плечу. – Мать твою не даром королевой Дорог прозвали.
Лейн пристально посмотрел на него и улыбнулся.
– Этот титул я принимаю.
***
Он бежит по лесу тенью среди ночных теней. Ныряет под низкие лапы елей, останавливается. Впереди выжженная земля – расколдованная, но всё равно страшная. Он ёжится, сердито трёт глаза и бежит дальше.
Вот это место. Здесь всё по-другому. Нет больше хищных лиан, и злого Дерева больше нет. Лейн сказал, что оно раньше не было злым. Его таким сделали. Если оно родится заново, будет добрым. Все рождаются добрыми.
Обгорелый пень с хрустом разламывается на три части. Там, глубоко под землёй, притаилась маленькая почка. Она спит.
Диви встает на четвереньки, старательно толкается ладонями в землю.
– Просыпайся, – сердито шепчет он. – Я не хочу быть богом вместо тебя! Просыпайся!
Глава 27. Дом без стен и потолка
"Собственный дом лучше чужого дворца".
Валлийская пословица
– Решил перейти на подножный корм? Одобряю. Мне больше достанется, – Дилла смачно откусила половину яблока.
Лейн скосил на неё глаза, не переставая жевать травинку.
– Ты знаешь, что у Дороги есть вкус? И запах.
Дилла кивнула.
– Само собой, есть. Только я предпочитаю на вкус чего-нибудь посущественнее.
– Что может быть существеннее Дороги?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду!
Лейн улыбнулся. Они устроили привал на заросшей клевером обочине Дороги между двух полуразвалившихся стен. Местечко было обжитое, должно быть, здесь не раз останавливались бродяги, кто-то даже сложил из рассыпавшихся камней камелёк. Дилла хотела развести в нём огонь, но Лейн так передёрнулся, глянув на слежавшийся пепел, что она раздумала.
Мост, ведущий в благополучно покинутый ими мир, уже скрылся из виду. Спешить некуда. Можно отдыхать, сколько захочется, а потом идти дальше – куда глаза глядят. Дилла повертела головой. С одной стороны от Дороги слабо мерцал лунный свет. С другой стороны светило солнце. Странная жизнь у бродяг. Привыкнуть к ней решительно невозможно.
Лейн выплюнул измочаленный стебель.
– Яблоки ещё остались?
Дилла протянула ему своё. Яблок было пять штук, но кусать поочередно от одного – особое удовольствие. Как поцелуй передаёшь.
Лейн откусил совсем чуть-чуть и вернул ей. Так они и передавали яблоко друг другу, пока Лейн не забросил крохотный огрызок в туман за обочиной.
– Пусть яблонька вырастет.
Он встал, потянулся, раскинув руки.
– Хорошо… Ты, я и Дорога.
Радость в его голосе показалась Дилле немного наигранной. Вот ведь незадача!
– Я тоже по нему скучаю, – сказала она. – Но ты ведь сам сказал, что у каждого своё предназначение.
Лейн ничего не ответил. Он пристально всматривался у ту сторону, откуда они пришли.
– Смотри, кто-то летит!
Дилла вскочила. Ей ли не знать, как опасно летать над Дорогами. На такое решались только сильные, а следовательно, опасные существа. Птиц в этом небе не водилось, да и не похоже это на птицу. Футах в ста над Дорогой летело нечто бесформенное, причем летело рывками – то снижаясь, то снова набирая высоту. Существо приближалось, но при этом почти не увеличивалось в размерах.
– Это же… – не веря себе, прошептала Дилла.
– Живоглот! – Лейн схватил её за руку. – А на нём Бор! Дилла, они падают!
– Вижу.
Они уже слышали вопли – смесь кошачьего мява и гоблинских ругательств. Дилла расправила ещё не до конца выросшие крылья. Высоко она на них не взлетит, но хотя бы не даст этой парочке разбиться.
– Осторожнее! – закричал Лейн. – Крылья береги!
"Да уж, постараюсь!"
Воздух над Дорогой был осязаемым, словно вода. И шёл волнами, мешая разглядеть, что происходит с Живоглотом. Неужели он и вправду уменьшается?
– Руку давай! – крикнула Дилла, подлетая. – И держи своего кота!
– Как я его удержу?! – заорал Бор. Живоглот отчаянно мяукал, напряженно хлопая крыльями. Он стал значительно меньше, но хватать его за шкирку Дилла не стала. Она знала поганый нрав кошек – они в своих спасателей так вцепляются, что потом зашивать руку придётся.
– Как хочешь, так и держи! Или вообще отпусти – пусть сам летит!
Бор сжал химеру ногами и схватился за протянутую руку. Дилла чуть не ухнула вниз. Бор с огромным узлом за плечами и Живоглотом весил гораздо больше, чем Лейн.
Когда они снизились до десятка футов, Живоглот высвободился и спланировал на Дорогу, прямо к подбежавшему Лейну. Выплюнул ему под ноги серебряный браслет и растянулся без сил, раскинув лапы.
– Во-ут…
– Умница! – Лейн торопливо соединил цепочку на его шее. – Молодец, что не потерял.
– Я так и думал, что он уменьшится. – Бор плюхнулся в пыль на обочине. – Вот гадство! Ещё дальше вы уйти не могли? Бегом, что ли, бежали?
– Это вместо благодарности? – Дилла сложила крылья, украдкой растирая запястье. – И вообще, на что ты жалуешься? Сам решил остаться и наслаждаться заслуженным отдыхом! Или тебя выгнали?
– С чего бы это? – Гоблин зачерпнул в пригоршню пыль, поднёс к носу. – О боги… Я почти забыл этот запах!
– Решил вернуться на Дороги? – спросил Лейн.
– Кто бродягой родился, им и умрёт, – серьезно ответил Бор. – Из пыли родились, в неё и вернемся.
– А как же Диви?! – Дилла ухватила его за шиворот. – Ах ты, дрянь бродячая! Он тебя, как родного полюбил, а ты его бросил!
– Так я потому и погнался за вами! Диви сбежал!
– К-как?.. – Дилла выпустила его. – Куда?
– На Дороги, за вами следом. Ночью улизнул, я спал. Хорошо, Живоглот заметил.
– Ночью? – не поняла Дилла.
– Разница во времени, – пояснил Лейн. – Но каким образом Диви выбрался на Дорогу, он ведь никогда здесь не был!
– По вашим следам. Подслушал, видать, как я Дилле про единорожью тропинку объяснял.
– Великий Хаос! Ты его сверху видел?
– В том-то и дело, что нет!
– Возвращаемся, – решительно сказала Дилла. – Бор, остаешься с нашими вещами! Ты мне жизнью обязан, так что не вздумай исчезнуть!
Бор тоскливо смерил взглядом расстояние до их лагеря, вздохнул и поволок туда свой узел. Живоглот, прихрамывая, потащился следом.
– Как искать будем? – спросила Дилла.
– Придется прочесать всю Дорогу отсюда и до моста. Ты лети, а я пешком. Диви мог угодить во временной провал, раз Бор его не увидел.
"Ох, Диви… Рыжик ты наш непутевый. Найдёшься, уши оборву!" – Дилла взлетела.
Скоро она увидела мост, но на Дороге никого не было – ни до моста, ни за ним. Где же Диви?
– Дилла!.. – долетел до неё голос Лейна. Она развернулась, сделав вираж. Лейн махал рукой, показывая куда-то налево.
Дилла подлетела к нему.
– Нашел?
– Видишь? – Лейн показал на слабое мерцание над обочиной. – Это называется "ложная дорога". Двойник настоящей, мираж. Диви не разобрался и побежал туда.
– И где он теперь?
– Здесь. Просто… не сейчас.
– И как его оттуда достать?
– Будем ждать. Такие миражи не живут долго.
Ждать… Для Диллы это было самым трудным. Особенно на Дороге, где время вообще не ощущалось.
– Может, позвать его?
– Едва ли он услышит. Но попытаться можно.
Они покричали – вместе и поочередно, вслушиваясь до боли в ушах, не раздастся ли отклик. Но из мерцания не доносилось ни звука. Зато само оно стало понемногу тускнеть.
– Оно тает! – обрадовалась Дилла.
Лейн потянул её за руку.
– Давай отойдем. Диви может возникнуть прямо на этом месте… Внутри нас.
Они отбежали подальше и сразу потеряли мерцание из виду. Дилла даже взлетела, чтобы убедиться, что оно ещё не исчезло.
– Как же он сумел? – бормотал Лейн, нервно расхаживая взад и вперед. – Без подсказки… Как?!
– Вот у него и спросишь, – Дилла засмеялась от облегчения. – Бежит!
Диви возник на том месте, где было мерцание – встрёпанный, с дикими глазами.
– Рыжик! – крикнула Дилла.
Он подскочил, взвизгнул и помчался к ним. На полпути запнулся и упал. Дилла и Лейн подбежали к нему одновременно, подхватили в четыре руки.
– Цел? – Лейн ощупал его с ног до головы. Вся шерсть Рыжика была в колючках, на левой коленке кровянила ссадина. Он пытался что-то сказать, но ему не хватало воздуха.
– Только не реви! – Дилла вытащила из рукава платок, плюнула на него и стерла кровь. – Вот и всё.
– Я… вас… – Диви давился словами. – С вами… я…
– Рыжик, – мягко сказал Лейн, – так нельзя. Я ведь тебе объяснил.
– Оно… растет! Я почку разбудил… Оно дерево, вот и пусть сидит на месте! А я с вами!
– Ты оживил Дерево? – ахнул Лейн. – Я знал, что оно не до конца погибло!
"Огонь – это жизнь", – вспомнила Дилла.
– Хорошо, – сказала она. – Ты пойдешь с нами. Но только если обещаешь слушаться.
– Обещаю!– Диви растер свою ссадину. – Вот, на крови клянусь!
Лейн засмеялся, запрокинув голову.
– Как быстро ты учишься!
Когда они вернулись на место стоянки, оказалось, что Бор уже развел огонь и жарит на прутиках кусочки хлеба и ветчины. На расстеленной прямо на земле не слишком чистой тряпице лежали яйца и какие-то бурые плоды. Живоглот сидел рядом, неотрывно глядя на ветчину.
Дилла с обидой заметила, что Лейн даже не вздрогнул при виде огня. Словно присутствие гоблина его успокоило.
– Набегался? – Бор глянул на Диви так, словно тот всего лишь гонялся за бабочками на полянке. – Проголодался, небось? Сейчас костерок догорит, испечём в золе яйца и толлы. На вот пока.
Диви конфузливо улыбнулся и взял прутик с подрумянившимися кусочками ветчины. Живоглот сместился к нему поближе.
– Он снова маленький! – Диви одной рукой прижал к себе котоящера. Тот перенес это со стоическим терпением, жадно принюхиваясь к аппетитным запахам.
– Не перекармливай его, а то летать не сможет, – предупредил Бор, игнорируя возмущенное ворчание питомца. – И кто его потом понесет, ты?
– Погоди-ка! – насторожилась Дилла. – Бор, ты что, к нам в попутчики набиваешься?
– Ну, вам же понадобится нянька, правда? – гоблин широко ухмыльнулся. – Любой порядочной семье требуется нянька. И кот.
– У нас нет дома, чтобы слуг нанимать. И вообще, сами справимся. – Дилла оглянулась на Лейна в поисках поддержки.
Тот дипломатично пожал плечами.
– Как скажешь, дорогая. Наём прислуги – это женское дело.
Бор хохотнул, но ничего не сказал. У Диллы возникло неприятное ощущение, что её разыгрывают, но в чём подвох, не поняла. Даже аппетит пропал.
– А куда эта тропинка ведёт? – спросил Диви, указывая прутиком в сторону от Дороги.
– Куда-то… – Бор прищурился. – Кстати, а там хорошо. Река и луговина, солнце садится. Можно переночевать спокойно. У меня и палатка с собой.
– А здесь чем плохо? – недовольно спросила Дилла.
– Обочина – это для короткого привала. – Бор разворошил золу, закопал в неё яйца и бурые толллы. – Спать у Дороги не советую, если хочешь проснуться в том же теле. И вообще – проснуться.
Дилла украдкой посмотрела на Лейна. Он слушал с напряженным вниманием. Может, и вправду позволить Бору остаться? По крайней мере, пока Лейн не вызнает у него побольше секретов. Но путешествовать целым табором? Тогда уж и кибитку купить придётся.
Пока они ели печёные яйца и толлы, оказавшиеся очень вкусными, особенно с солью, Дилла обдумала ситуацию со всех сторон и решила, что откажет Бору. Только как-нибудь потактичнее.
Они собирали свои пожитки и перебирались на присмотренный луг. Пока Лейн с Диви ставили палатку, Дилла отвела Бора в сторону.
– Не обижайся, но двое – это компания, а трое – нет.
– Диви ты не считаешь?
– Он ребёнок.
– Вот именно.
– Опять загадками начал говорить?!
Бор снисходительно потрепал её по руке.
– Не злись, подруга. Доживём до утра, увидим.
И, насвистывая, направился к палатке, шутовски поклонившись идущему навстречу Лейну.
– Ничего не изменится до утра! – крикнула Дилла вслед гоблину.
– О чём речь? – спросил Лейн.
– Я понимаю, что он полезный, – простонала Дилла. – Но я его даже три дня не вынесу! Похороню на обочине!
– Как скажешь, так и будет. – Лейн обнял её за талию. Щекотно прошептал в шею: – Пойдем к реке? Там пляж есть за кустами.
– Давно не вычесывал песок из волос?
– А я плащ постелю.
Они улыбнулись друг другу.
– Я соскучилась, – прошептала Дилла, запуская руки ему под куртку. – О боги, как же я по тебе соскучилась…
***
Бор сидел у палатки, выстругивая из деревяшки ложку. Серебряную он отдал Диви. А у каждого гоблина должна быть ложка. От реки свежий ветерок доносил шорохи и вздохи. Пора – не пора?.. Бор задрал голову, разглядывая появляющиеся на темнеющем небе незнакомые звёзды. В этом мире он не бывал. А сколько ещё таких миров?
Седой гоблин зябко обхватив себя за плечи. Он хотел вернуться на Дороги. Действительно хотел. Но он уже стар, непозволительно стар для бродяги, и один не выдюжит. Дороги поглотят его, и кто тогда позаботиться о Живоглоте?
Бор прислушался к тихому посапыванию Рыжика. "Раз, два, три, четыре, пять, вышел никкен погулять…" Бор приподнял полог палатки.
– Давай, Живоглот. Отрабатывай свою жратву.
– А пу-олёт не счиа-ается? – укоризненно промурчал котоящер, вылезая наружу.
– Будущую жратву!
– Ла-адна…
***
Плащ не особо помог. Дилла не спеша, наслаждаясь каждой искоркой в медных завитках, вычесывала волосы Лейна, а он тихонько мурлыкал и щекотал её, рискуя получить коленом в нос.
– Лейни, у нас золота много?
– Вообще нет. Я возмещение потребовал драгоценными камнями. Зачем тебе золото? Оно ценится не во всех мирах – в отличии от рубинов и алмазов. Их у нас теперь такой запас, что можно полвечности не заботиться о пропитании. А что ты хочешь купить?
– Крытую повозку. На лошадях ведь ездят по Дорогам? А то у нас даже палатки нет.
– Купим, – Лейн чмокнул её в живот. – Всё, что захочешь, хоть дворец на колёсиках.
Поцелуи не прекратились, и Дилла расслабленно откинулась на смятый плащ. Тут же дёрнулась, уловив в кустах слабый шорох.
– Лейни? – раздался сонный голос. – Дилла?
Волоча за собой одеяло, к ним на четвереньках подполз Диви.
– Вы почему голые, а не спите? Купались, да?
– А ты чего не спишь? – Дилла торопливо накинула рубашку.
– Я с вами хочу. – Он ввинтился между ними и довольно засопел.
Лейн потянулся к уху Диллы.
– Ты по-прежнему уверена, что Диви не нужна нянька?
Дилла тяжко вздохнула.
– Бор! – позвала она.
– Чего изволите, госпожа? – Гоблин возник как из-под земли.
– Ты принят.
– И какое жалованье?
– Тебе ещё и жалованье?! – Дилла бросила в него пригоршню песка. – На вас с Живоглотом и так жратвы не напасешься! Покажи сначала, на что ты способен.
– Ладно! – Бор потер ладони. – Диви, там Живоглот нашел гнездо с яйцами. И кто-то из них уже вылупляется. Пухом покрыты, но похожи на ящерок.
– Где?! – Диви подскочил, выпутался из одеяла и перелез через Лейна. – Покажи!
Лейн охнул, получив острым локтем в живот.
– Как насчет золотого в день? – вкрадчиво спросил Бор.
– В год! – возмущенно заорала Дилла.
– Замётано! – Бор взял Диви за руку, и они исчезли в кустах.
«Не знаю, что нас ждёт, – подумала Дилла, обнимая беззвучно смеющегося Лейна, – но это неважно, пока у нас одна дорога. А дом… Дом там, где мы вместе».
***
Облака теснятся на утреннем небе, налезают друг на друга. Облачные всадники гонят всё новые и новые табуны. Сегодня будет дождливый день.
Первые капли падают на пепелище. Вбивают золу в землю там, где пробивается к свету хрупкий росток – молодая и старая, как мир, жизнь. Пройдут века, прежде чем росток станет Деревом. Но первый шаг сделан.
Облачные всадники опускаются на землю. Встают в круг, берутся за руки и поют под дождем. Их миру нужна магия. А людям нужные боги, хотя бы для того, чтобы бунтовать против них.
Огонь – это смерть. Огонь – это жизнь. И одно не бывает без другого.
