Ольга Кузьмина
Бродяги
Они бросили всё, чем обзавелись. Это правильно, конечно. Первое правило бродяги – уходи налегке. Но жаль, что Лейн не успел изготовить хотя бы десяток эликсиров. Бор уважал целителей, особенно с даром вынюхивать целебные травы.
Он обошёл стол. Ага, вот и знакомый запах никкена. Нет, это не Лиик, тот после преображения начал пахнуть иначе. Значит, либо Диви, либо Тиви. "Раз, два, три, четыре, пять, вышел никкен погулять…"
– Где они его держали? – Кедар остановился возле двери черного хода, но отодвигать засов не стал.
– Следы повсюду. Его не запирали. – Бор украдкой цапнул со стола единственную серебряную ложку и сунул за пазуху.
Откуда-то из коридора потянуло ароматом лесных цветов. Они что, туннель за собой не закрыли?! Бор осторожно подкрался к резной двери, подцепил ручку кончиками пальцев, потянул. Заглянул в щель и протяжно свистнул. Кедар тут же оказался рядом. Молча осмотрел заросший травой и цветами пол комнаты.
– Принеси, – он указал на кучу листьев.
Бор притащил охапку. Кедар взял несколько листьев, поднес к самому носу. "Что-что, а чутье у этого гада не отнимешь, – с досадой подумал Бор. – Почти как у собаки!"
– Идем наверх. – Кедар бросил листья.
Бор ожидал от лестницы зловещей музыки, но ступени молчали. И по-прежнему никаких ловушек. Он заглянул в открытую дверь спальни. Ухмыльнулся при виде неубранной кровати. Сынок Финварры добился своего. Или это его добились? Не суть, главное, что Дилла за него теперь дракону горло перегрызёт.
Кедар бросил лишь беглый взгляд в спальню и сосредоточился на двери напротив. Остаточные следы чар окутывали её почти осязаемым облаком.
– Что это за магия? Туннель?
– Не совсем… – Бор обнюхал дверь. Между её нижним краем и порогом защемилась травинка. – Они просто открыли дверь и ушли.
– Куда? На Дороги или в лес?
Если бы на Дороги можно было уйти так просто! Бор поскреб в затылке, делая вид, что размышляет. Он и в самом деле обдумывал, что здесь произошло. Конечно, сиды умеют открывать двери из одного места в другое. При условии, что ясно представляют себе, куда им надо попасть. Но у Лейна нет таких сил, чтобы открыть дверь в Проклятый лес, минуя зачарованную границу. Стало быть, ему помогли. Тогда это точно Тиви. Он самый сильный из троих.
– Они ушли в лес.
– Открой.
Бор дёрнул на себя дверь и тут же отскочил. Исключительно ради того, чтобы полюбоваться, как дёрнется Кедар. Гоблин уже понял – ловушек в доме нет. Лейн не разменивался на мелочи, сберегая все силы для прорыва.
За исключением старого дивана, комната оказалась пустой. Единственное, что здесь сохранилось – это запахи… Бор подёргал носом… четырёх живых существ. Самый слабый запах был ему незнаком. Кого ещё они пригрели?
– Отправляйся за ними. – Кедар развернулся на каблуках. – Ты знаешь, какое существо я хочу получить. И ты мне его добудешь.
– Но, мой господин! Ты сам запретил мне приближаться к Проклятому лесу.
– Я отменяю этот приказ! – Кедар схватил гоблина за грудки, приподнял и впечатал в стену. – Доставь мне его! Сегодня же, до полуночи! Любыми средствами! Или своими руками вырвешь себе кишки!
***
И снова ни ложек, ни мисок… Для посуды в котомке не нашлось места. Дилла сочла, что важнее захватить побольше еды. Впрочем, разводить костёр у Древа жизни Лейн всё равно бы не разрешил. Дилла порезала хлеб и ветчину, разложила на плоских камнях у родника. Они только что проснулись – все трое. Непонятная сонливость свалила их сразу, как только они оказались на поляне. Проснулись уже в сумерках. Дилла вскинулась в панике, уверенная, что их уже связали и готовятся съесть. Но их никто не тронул.
Черепахозмея тоже проснулась, высунулась из панциря, прощупала воздух раздвоенным языком и покосолапила в кусты. Диви с сожалением проводил её взглядом, но ловить не стал. Дилла облегченно вздохнула – одной заботой меньше. После сна плечи у неё зудели так, что хотелось содрать с них кожу. И какой из неё в таком состоянии охранник? А ведь впереди ночь. И затаившийся где-то поблизости вожак нежити.
– Лейн, сделай что-нибудь! – Дилла стащила куртку. – Заморозь, заговори, намажь любой гадостью, только пусть перестанет чесаться!
– Что, сильно донимает? – Лейн достал из сумки последний зеленый флакон с лекарством, налил на ладонь и принялся втирать ей в плечи. – Потерпи. Если чешется, значит процесс пошел.
– А ты можешь его ускорить? Если так будет продолжаться, я за ночь с ума сойду!
– Дилла, я боюсь что-то делать. Если крылья начали расти, давай не будем им мешать.
Диви, без особо охоты жевавший свой сандвич, сунулся под руку Лейну. Тут же сморщил нос и чихнул.
– Воняет!
– Это благая вонь, – нравоучительно сказал Лейн. – Ты лучше покажи, где жил.
– Вот тут! – Диви отбежал к Древу, показал на неприметный лаз между могучими корнями. – А ягоды с той стороны растут. Только сейчас нету. И яблок нету… – Он задрал голову, высматривая что-то в листве. – Птиц много. Всё склевали.
Птицы уже не пели. Без любопытства поглядывая на нежданных гостей, они готовились ко сну – жались друг к другу, прятали головы под крыло. Небо ещё оставалось светлым, но под сенью Древа сгустились сумерки.
– Ну, как? – Лейн закончил массаж и поцеловал Диллу в шею.
– Полегчало. – Она запрокинула голову, подставляя под поцелуй губы. – М-м-м… Лейни, ты уверен, что здесь не опасно?
Лейн понаблюдал за шныряющим между корней Диви.
– Почти уверен. Это Древо… Оно похоже на то, с лианами. И в то же время другое. Оно не говорило с тобой?
– Нет.
– И со мной тоже. Мне кажется, оно вообще не умеет говорить… Ну, словами. Тебе что-нибудь снилось?
Дилла задумалась.
– Не помню.
– И я. Диви, иди сюда.
Рыжик с готовностью подбежал и протянул Дилле сжатый кулачок.
– Это тебе! Я нашел. Нравится?
Он разжал пальцы. На испачканной зеленью ладошке лежал плетеный браслет дивной работы. Тот самый, что носил Живоглот. Застежка была сломана.
– Диви, послушай меня, это очень важно. – Лейн забрал у него браслет. – Дилле нельзя носить вещи из серебра. Нельзя даже дотрагиваться. Понимаешь?
– У… – Он виновато шмыгнул носом. – А почему так, Дилла? Разве ты дохлая?
Она закашлялась.
– Типун тебе на язык! Не только нежить не любит серебро, знаешь ли.
– А-а! – Диви округлил глаза в восторженном ужасе. – Ты демон? Демон, да?!
– Наполовину. – Дилла заинтересованно приподняла бровь. – А ты откуда знаешь про демонов?
– Она хотела их вызвать. А он не разрешал и сердился. Они кричали…
– Что кричали?
Диви сморщился.
– Не помню. Я хочу вспомнить, но сразу больно становится!
– Ладно, не напрягайся пока. – Лейн повертел в пальцах браслет. Внимательно оглядел верхушки деревьев. Негромко позвал: – Живоглот… Живоглот, лети к нам!
Дилла тоже огляделась.
– Едва ли он поблизости, иначе птицы не сидели бы так спокойно. Думаешь, он жив? Ты ведь запретил снимать браслет.
Лейн потрогал сломанный замок.
– Думаю, жив. И прекрасно себя чувствует.
– Тогда почему прячется?
– Мы ему не хозяева. – Лейн сел на выгнутый мощный корень. – Диви, скажи, костлявые на эту поляну забегали?
– Нет, сюда только Дика приходит.
– Ты и Дику знаешь?! – Дилла хлопнула себя по колену. – Что же ты раньше не сказал… Ах да, прости, я забыла.
– Дика хорошая… – Диви вздохнул. – Она меня молоком поила. У нее детка была. Маленькая, без рожка ещё. Вся в пятнышках. А потом не стало. Это она виновата! Она всех забирала.
– Кто она? – спросил Лейн.
Диви жалобно посмотрел на него.
– Она хотела кровь взять. А Дика не далась и убежала.
– Кровь единорога? – Дилла нахмурилась. Что-то она слышала про такое.
Лейн опустил глаза. Сжал и разжал пальцы.
– Нам нужно срочно узнать всё, что случилось с Диви, пока Кедар не сделал следующий ход. Нельзя было отдавать ему седло и сумки, но кто же знал?
– Лейн, – Дилла поймала его взгляд, – давай начистоту. Хватит уже увиливать. Почему мы всё ещё в этом мире? Что ты хочешь сделать?
– Больше всего я хочу отомстить Кедару и освободить Бора. А кроме этого… – Лейн дотянулся до родника, поболтал браслетом в воде. – Я хочу разобраться, что здесь происходит.
Он продемонстрировал Дилле потускневший браслет.
– Плохая вода? – спросила она.
– Мёртвая. Это дело может оказаться опаснее, чем воевать с нежитью. Ты по-прежнему со мной?
– Ещё раз задашь такой вопрос – стукну! Головой об Дерево. Может, добавит тебе мудрости.
Он даже не улыбнулся.
– Согласен.
– С чего начнём?
– Для начала надо как-то расшевелить память Диви.
– Кажется, я знаю способ. – Дилла развязала свою котомку. – В твоём кристалле можно увидеть только приятные воспоминания?
– Не только. – Лейн взял у неё прозрачную сферу, покатал в ладонях. – Диви, иди сюда. Смотри, что у меня есть.
***
Дерево спит. Впервые за много-много дней сон его пахнет мёдом и ветром. Гудит запоздавший рой, возвращаясь в дупло. Пчёлы слетаются с четырёх сторон, отяжелевшие от собранных новостей.
Корни Дерева конвульсивно дёргаются. Там, во сне, они ещё целые, не обожженные сводящей с ума болью. По ним тоже приходят вести, но медленно. Пчёлы летают быстрее. И они уже близко.
Сон ломается, из трещин выползает дым… Рой сбивается с пути, пчёлы падают, хрустят под ногами человека в серой мантии… «Это последнее средство! Я всё исправлю! Только позволь мне…» Что он просил? Не вспомнить… Только трещины и дым. И мёртвые пчёлы…
Дерево просыпается. Пахнет кровью и гнилью. Ловчая лиана поймала птицу, заталкивает помятый трупик в дупло. Дерево заставляет лиану вытащить из дупла скопившиеся кости. Под ними дурно пахнущие искрошившиеся соты. Пчёлы умерли – все до единой – и уже ничего не расскажут.
Дерево вздыхает. Кровь… Её нельзя смешивать с древесным соком. Созидающий богов получает чудовищ. Но чудовища тоже хотят жить…
Глава 21. Гоблинская честь
"Сделка есть сделка".
Английская пословица
Хватая ртом воздух, Бор вцепился в колючую еловую лапу, подтянулся, вытаскивая онемевшие ноги с заклятой гари. Сердце колотилось в рёбра, грозилось лопнуть. Стар он уже для таких забегов!
Бор сдвинул набитый до отказа поясной кошелек на бок, чтобы не мешал, и отполз подальше от границы. Сухая хвоя набивалась в рукава, щекотала живот. Пуговицы на куртке оторвались. Эх, зря он не надел новую… Бор сунулся в прогал между деревьями и ткнулся головой в липкий от смолы ствол. Какого демона?! Деревья научились ходить, или это у него в глазах двоиться? Скверно, ох как скверно!
Бор толчком перевернул себя на спину. Привязанный за плечами узел – старая, заслуженная палатка, со спрятанными внутри кое-какими полезными вещами, – помогла удержаться в полусидячем положении. Со второй попытки он развязал шнурки кошелька, вытащил пузырек. Хвала Лейну, зачарованная пробка не выскочила! Бор одним глотком втянул в себя зеленую жидкость. Скривился, занюхал рукавом.
Счастье, что Кедар не погнал его в Проклятый лес сразу, позволил забежать домой, хоть что-то прихватить. Бор истово надеялся, что возвращаться в Дробул ему уже не придётся.
Позвать бы Живоглота, но кот – не собака, по первому зову не прибежит. Зато крики может услышать нежить, а он даже на дерево сейчас не заберётся.
Бор закрыл глаза, расслабился, всем своим существом растворяясь в лесной подстилке. Чтобы сродниться с лесом, требуется время. Сиды слушают деревья и птиц, а гоблины – траву и шуршащую в подлеске мелочь. В этом лесу он бывал раньше, но не заходил дальше опушки. А сейчас придется пробираться к самому сердцу.
Постепенно темнело, а Бор всё лежал, запоминая потаенные тропы, впитывая запахи и шорохи леса. Наконец встал, кряхтя, потёр спину. Теперь он знал, куда идти.
***
Сплошная темнота. Эрлин без особой надежды подёргал дверь. По-прежнему заперто. "Подумай", – вот и всё, что сказал отец, закрывая его в этой пустой комнате с низким потолком, голыми стенами и таким холодным полом, словно под ним ледник. Чтобы не замерзнуть, Эрлин расхаживал из угла в угол. В животе бурчало от голода. Время обеда давно миновало, а ему даже куска хлеба не дали! Когда он заполучит Лейна, живого места на нём не оставит! Эта рыжая паскуда будет скулить и вылизывать ему ноги! Знать бы, где сейчас Бор, убил он уже Диллу или нет?
Эрлин закатал рукав и нащупал под кожей предплечья змейку. Она слегка шевельнулась под пальцами. Не надо было столько ждать! Подчини он Лейна сразу, как только отец получил сбрую единорога, не оказался бы в дураках.
А если рискнуть? Если произнести заклинание прямо сейчас? И плевать, жива Дилла или нет. Лейн её сам зарежет, если приказать. Так будет даже лучше.
Эрлин прижался горячим лбом к осклизлой стене. Отец разозлится. Но в конце-то концов, сколько можно позволять помыкать собой?!
Во рту пересохло от предвкушения. "Подожду ещё немного, – решил Эрлин. – Буду считать шаги. Как только досчитаю до тысячи, скажу заклинание. И если это нарушит какие-то планы отца, пусть пеняет на себя!"
***
Диви не плакал, только мелко дрожал, то и дело трогая пальцем язык, словно хотел убедиться, что он на месте. Дилла гладила его по спине, пытаясь осмыслить обрывочные картины, которые они увидели в кристалле.
Нож и чаша в изящных руках… Два рыжих существа, прижавшихся друг к другу. Похожи на Диви, но крупнее. У одного из них не рожки, а веточки с ярко-клейкой листвой… Пляшущий единорог, рвущий узду из рук мужчины в серой, как дым, мантии.
"Быстрее, Дариана!"
Меткий удар копытом по руке с ножом. Темнота и яростное ржание Дики… Всё кружится, не рассмотреть деталей…
Клещи, сияющие на концах мёртвым огнём. Приближаются, заполняя собой весь кристалл.
"Скорми языки Дереву. И выпусти стаю, пусть загонят никкенов в лес".
"Учитель, а если они погибнут? Всё пропадет даром!"
"Я не могу позволить им петь. Когда всё закончится, продолжим работу с теми, кто уцелеет".
Другой голос – высокий, по-птичьи пронзительный.
"Не надо! Ему больно! Зачем?!"
Крик Диви, от которого закладывает уши и трескается кристалл…
– Это самые сильные воспоминания, они подавили всё остальное, – Лейн стряхнул осколки кристалла в траву прозрачными каплями. – Жаль, что мы узнали слишком мало. Диви, а как погибли твои братья, помнишь?
– Они не давались ей. Дрались. – Диви отстранился от Диллы. – Тиви и Лиик. Они поэтому в крови были. И костлявые их догнали – в лесу уже. Я слышал… Но я… я не оглядывался.
– Ты не виноват, что выжил. – Лейн снял с себя плащ и накинул его на Диви. Закутал его, хотя в лесу было тепло. – Слышишь? Ты ни в чём не виноват.
– Кровь единорога! – Дилла хлопнула себя по лбу. – Её пьют, чтобы исцелиться!
– Так поступают только глупцы, – строго сказал Лейн. – Выпивший кровь единорога навлекает на себя проклятье. Ручаюсь, что этот маг и принцесса пили кровь детеныша Дики. И ты сама знаешь, что в результате с ними стало. Интересно, кого они ещё хотели напоить? Диви, не помнишь?
– Сделать неживое живым… – Рыжик начал раскачиваться, как в трансе. – А живое – ещё более живым. Он так говорил…
– Кто он? Как его имя? – спросил Лейн.
Диви продолжал раскачиваться и бормотать:
– Дерево злое… Я думал, оно доброе, а оно злое… Вода плохая… Птицы скоро умрут… И Живоглот… И я умру!
– Тише, тише, – Дилла обняла его. – Ты не умрёшь.
Рыжик ткнулся мордочкой ей в грудь.
– Я боюсь. Вдруг он придет за мной. Или она!
– Не придет, – сказал Лейн. – Я её убил. А его сожгли. Теперь ты с нами, а мы тебя никому не отдадим.
– Хофган, – прошептал Диви. – Хофган эр Роуд.
Где-то вдалеке послышался знакомый вой. Диви вскрикнул, как схваченный лисой заяц, и съежился.
– Всё-таки вожак уцелел! – Лейн взялся за лук. – Диви, прячься в нору и не вылезай, пока мы не вернёмся!
Дилла расправила плечи. Наконец-то будет, на ком сорвать накопившуюся злость!
– Сколько у тебя серебряных наконечников?
– Три. На эту тварь хватит.
– Если мы не упустили ещё парочку.
Вой зазвучал снова, значительно ближе.
– Неужели он действительно отозвался на имя мага?
– Скорее всего, совпадение, – не слишком уверенно ответил Лейн. – Он за кем-то гонится.
Потянулись вязкие секунды тишины, затем вой раздался снова – торжествующая песня нежити, предвкушающей близкую кровь. Послышался треск в подлеске. Кто-то бежал, не разбирая дороги, не стараясь быть незаметным.
– Диви сказал, что нежить на поляну не совалась, – Лейн наложил стрелу на тетиву. – Надеюсь, они действительно боятся Древа жизни.
– А я надеюсь, что нет, – Дилла крутанула кинжалы. – Не хочу бегать за этой тварью по бурелому.
– Они больше не приближаются, слышишь?
Дилла сорвалась с места.
– Кого-то догнали!
***
Поляна была уже близко! Бор перепрыгнул через корягу, увернулся от метящего ему прямо в глаз сучка и понял, что не успеет. Впереди мелькнула драная шкура и оскаленный череп с блестящими рогами. Проклятая бестия отрезала ему дорогу!
Гоблин подпрыгнул, подтянулся на нижней ветке ближайшего дерева. Не задерживаясь, полез выше. Под ним клацнули зубы. Тварь лезла следом – медленно, но неумолимо. Дерево, названия которого Бор не знал, оказалось с обломанной макушкой. Надежда отсидеться на тонких ветках рухнула. Бор не был уверен, что сумеет перепрыгнуть на соседнее.
– Живоглот! – завопил он и свистнул.
– Какая встреча! – раздался снизу голос Диллы. – Вот уж не думала, что ты такой трус, Бор!
– Я тоже рад тебя видеть! Лучше минуту побыть трусом, чем всю жизнь мертвым! – он глянул вниз. Монстр, до которого уже было рукой подать, остановился, неловко повернул голову, высматривая новую добычу.
– А ну, иди сюда, козёл драный! – Дилла поманила его пальцем.
Вожак зарычал, оттолкнулся всеми четырьмя лапами и прыгнул, извернувшись в воздухе. Дилла метнула клинок. Монстра откинуло к дереву. Он завизжал и задергался, приколоченный к стволу кинжалом, как длинным гвоздем.
– Отойди! – Лейн вскинул лук.
– Не вмешивайся! Он мой!
– Дилла дай ему выстрелить! – крикнул Бор.
Затрещали кости, вожак рванулся и упал на землю, оставив на кинжале одно ребро. Дилла махнула вторым кинжалом, заставив нежить отскочить. Они закружились вокруг дерева. Дилла выдернула кинжал из ствола, высоко подпрыгнула и оседлала монстра. Он заревел и вскинулся на дыбы. Дилла сжала ноги, крест накрест рубанула обоими кинжалами по костлявой шее. Голова нежити отлетела, туловище опрокинулось. Дилла увернулась от слепо машущих когтей, вскочила, ударила ещё раз, рассекая спинные позвонки. Развалившийся пополам скелет продолжал шевелиться, лапы упорно царапали землю. Неживое силилось подползти к живому.
– Дилла, не добивай его! – Бор полез вниз.
– С какой радости?! – Дилла занесла кинжал.
– Подожди! – крикнул Лейн, но Дилла уже вогнала лезвие в глазницу рогатого черепа. Мёртвый огонь погас, кости, скрепленные злой волей, рассыпались.
Бор повис на нижней ветке.
– Ах ты… Дура нетерпеливая!
– Что ты сказал?! – Дилла сдернула его на землю, бросив прямо на смердящие кости. – Ну, всё, ты сам напросился! – Она занесла ногу.
– Стой! – Лейн обхватил её обеими руками, оттаскивая в сторону. – Бор, в чём дело?
– Дело… – гоблин, морщась, вытащил из под себя острый обломок ребра. – Плохо дело.
– Да объясни толком! – потребовала Дилла.
– Мог бы, уже объяснил! – огрызнулся Бор. Он отполз к дереву и сбросил со спины узел. – Хорошо, что я веревку прихватил. Крепкая веревка, кого угодно удержит. Хоть меня, хоть тебя, хоть его.
Лейн нахмурился.
– Меня-то зачем удерживать?
– Он нам зубы заговаривает! Его за Диви прислали! – Дилла сплюнула. – Пусть так и скажет! Раньше-то не скрывал, что шпионит за нами.
– Диви, стало быть? – Бор пожевал губами, глядя себе под ноги. Потом сипло выговорил: – А остальные?
– Погибли, – ответил Лейн.
– Раз, два, три, четыре, пять… – прошептал Бор и потрогал что-то за пазухой. – Диви… Славный малец, смышленый. Какие у него руки, видали? Да, руки – это главное.
Он низко наклонился над своим узлом, порылся в нём и вытащил моток тонкой шелковистой верёвки. Исподлобья зыркнул на Диллу.
– У гоблинов тоже есть честь, знаешь ли.
И бросил моток Лейну.
– Действуй, принц.
Лейн проверил верёвку на разрыв, уважительно хмыкнул и начал привязывать гоблина к дереву, в первую очередь стянув руки.
– Мряу!
Раздался кожистый звук, до боли знакомый Дилле. Так хлопают перепончатые крылья. Большие крылья. Она задрала голову.
– Живоглот?!
Ощерившийся котоящер приземлился прямо перед ней. Размером он был с крупную рысь. Чешуйчатый хвост нервно хлестал по бокам. Дилла попятилась к Лейну, выставив перед собой кинжалы.
– Оу-утпусстить!
– Живоглотушка! – Бор расплылся в улыбке. – Защитник ты мой! Всё в порядке, малыш. Это для моей же пользы. Иди сюда, моя радость! Дилла, он тебя не тронет, и ты его не трогай.
Живоглот перестал шипеть. Дилла опустила кинжалы.
– Так вот почему ты его звал на помощь! – Лейн с восторгом рассматривал выросшего котоящера. – Да, такой, пожалуй, любую нежить порвёт.
– Я спа-оул… – виновато мурлыкнул Живоглот, вылизывая щёки хозяина.
– Ладно, ладно, я не сержусь. Да сядь уже!
– Это, конечно, очень трогательно, – Дилла убрала кинжалы в ножны, – но давайте уже разберемся, что происходит. Хватит с меня загадок!
– Как я понял, – сказал Лейн, присаживаясь возле Живоглота и почёсывая ему шею, – Кедар приказал что-то ещё, кроме как притащить ему Диви. Так, Бор? Просто молчи, если я прав.
Гоблин ухмыльнулся без всякого веселья.
– И это как-то связано с нежитью? – предположила Дилла.
Бор продолжал молчать.
Дилла покрутила в голове ситуацию. Полнейшая нелепица. Кому стало бы лучше, не добей она вожака стаи?
– Живоглот, – Лейн повернул к себе морду химеры, – а ты знаешь, что происходит? Зачем Бор отправил тебя в лес?
– Зна-аю…
– Так расскажи!
Котоящер посмотрел на Бора. Тот кивнул.
– Расскажи.
Живоглот душераздирающе вздохнул.
– Эр-рлин… В кло-учья… Клу-очь… Бо-ур сво-убоуду…
– Что?! – Дилла потрясла головой. – Лейн, ты что-нибудь понял?
– Думаю, да, – Лейн покусал губу. – Ключ от заклинания подчинения у Эрлина. Если его убить, Бор станет свободным, так?
– Вер-рнуоу… – Живоглот потёрся мордой о его плечо.
– Ключ у Эрлина? – не поверила Дилла. – Да кто ему доверит такую вещь?
– Сло-учайну, – промурчал Живоглот. – Кедар-р не зна-ает.
– Очень интересно! – Лейн прищурился. – Кстати, Бор, а каким образом Живоглот вырос, ты можешь сказать?
– Листья с Древа жизни, – гоблин вздохнул. – В прежние времена одного бы хватило. А теперь вон сколько ему, бедолаге, на этом корму прожить пришлось, пока подействовало.
– Магия иссякла? – спросила Дилла.
– Почитай что, крохи остались, если на весь мир пересчитать.
– Не отвлекаемся! – спохватился Лейн. – Живоглот, а что Кедар приказал Бору?
– Не зна-аю…
– Верно! – Лейн сморщился от досады. – Ты же в это время в лесу был! Постой, а Эрлин что-нибудь приказывал?
– Да-а…
– И что он хочет?! – теряя терпение, рыкнула Дилла.
– Ево-у хо-учет, – котоящер снова ткнулся в плечо Лейна.
– Ублюдок! – взревела Дилла и тут же задохнулась от режущей боли в спине. – Ох, проклятье…
Её выгнуло. Под лопатки словно вонзилось по ножу.
Глава 22. Дверь из леса
"Или утону, или выплыву".
Английская пословица
Это оказалось так просто! Кедар отбросил перо. На листе пергамента ровными рядами выстроились буквы и цифры – ключ к шифру Хофгана эр Роуда. Теперь можно прочитать все его дневники, а потом… Впрочем, зачем тратить время на то, что уже никогда не пригодится? Ведь главное найдено.
Кедар удовлетворенно улыбнулся. Интуиция его не подвела: те рыжие уродцы и в самом деле очень важны. Любой из них. Где же Бор? Неужели не справился с заданием? Темнеет, а у него срок до полуночи. Конечно, не исключена вероятность, что его убили, а Лейн с Диллой сбежали на Дороги, прихватив живой трофей. Если так, это тяжкий удар. Но для Проклятого леса финал в любом случае будет один.
Кедар коснулся перстнем с адским рубином фитиля свечи. Возник яркий, бездымный язычок пламени. Полезная безделушка. Жаль, что силы в ней маловато. Впрочем, лесной пожар начинается от одной искры. Главное, раздуть пламя.
Кедар отпер потайной ящик стола и достал просмоленную веревочку с одним узлом на конце. Когда-то узлов было три – буря, шторм и ураган. Шторм разметал отряды Облачных всадников, летевших на подмогу к Хофгану эр Роуду. Ураган уничтожил его дом и армию. Осталась буря. Её хватит, чтобы превратить Проклятый лес в пекло.
– Я докажу тебе, – прошептал Кедар. – Докажу, что боги тоже горят.
На этот раз голос в его голове промолчал. То-то же! Кедар позвонил в серебряный колокольчик.
– Командор Клед эр Стейн ещё во дворце?
– Да, мой господин.
Секретарь держал наготове стило, кончик которого заметно подрагивал.
"Они все нервничают, – подумал Кедар. – Три года – слишком малый срок, чтобы забыть кошмар войны. И вот теперь в Дробуле снова творится чертовщина. Ничего, эта битва станет последней".
– Пригласи его ко мне через полчаса.
Брать ли с собой Эрлина? Пожалуй, вреда не будет. Пусть лишний раз убедится, что магия не всесильна.
Кедар отодвинул потайную панель в стене, согнувшись, прошел по коридору с низким сводом. В этой темнице ему однажды довелось провести пару бесконечных дней. Владеть ключом от неё – особая радость. Кедар отпер массивную дверь.
– Ну что же, Эрлин, надеюсь, ты…
Он замолчал, всматриваясь в смутно белеющее в глубине комнаты лицо сына. Эрлин сидел на корточках, тяжело дыша и прижимая к груди левую руку. В сырой темноте пахло раскаленным песком пустыни.
– Ты… колдовал?!
***
Лейн закатал рукава.
– Постарайся не шевелиться.
– Тебе хорошо говорить! – Дилла стояла на четвереньках, выгнув спину и вцепившись когтями в лесную подстилку. – Мне кажется, я трескаюсь! Уж лучше бы чесалось!
– На тебя не угодишь. – Лейн расшнуровал разрезы на её куртке и рубашке. – Хорошо, что одежду не сменила… Ой, какие они милые! Как у летучей мышки.
Дилла вывернула шею, разглядывая проросшие детские крылышки, и взвыла не хуже нежити.
– Когда они вырастут?!
– Такими темпами, пожалуй, через несколько дней. – Лейн бережно расправил влажные перепонки, натянутые между тонкими косточками. – Если хочешь быстрее, пожуй листья с Древа жизни. Судя по Живоглоту, это помогает.
– Хочешь, чтобы я великаншей стала?!
Лейн в преувеличенном ужасе округлил глаза.
– Ни в коем случае! Совет отменяется. Слушай, они такие хрупкие! Их надо чем-то прикрыть.
Дилла мотнула головой в сторону зеленого узла Бора.
– Вон даже подходящий кусок шёлка имеется.
– Эй, не трогайте! – гоблин нервно заелозил ногами. – Лучше лекарство возьмите. Оно у меня тут, в кошельке.
– Как щедро с твоей стороны! – рыкнула Дилла.
– А кто сказал, что это бесплатно? – парировал Бор. – Отработаешь как-нибудь.
– Размечтался!
– Хорошо, что нежити больше нет, – сказал Лейн, игнорируя их перепалку. – Крови немного, но пахнет от тебя сейчас… Как будто ребенок родился.
Он обтёр Дилле спину вокруг крыльев смоченным в лекарстве платком и дал глотнуть из бутылочки.
– Слушай, я давно спросить хотел. Зачем на разрезах в вашей одежде шнуровка? Достаточно ведь только внизу завязать.
– Иногда приходится прятать крылья. – Дилла села на пятки и обтерла руки о штаны. – Сейчас как раз такой случай.
Она осторожно подвигала лопатками.
– Они шевелятся! – умиленно проворковал Лейн.
– О-ох… Зашнуруй, пожалуйста. – Дилла сложила крылышки и прижала к спине. – Уйди, Живоглот, без тебя тошно!
Котоящер презрительно дёрнул хвостом и отошел с независимым видом.
– Мои бу-ольше…
– Через пару дней померимся! – пообещала Дилла. Если рожать так же больно, она без детей обойдётся. Или усыновит кого-нибудь. Тем более, что один кандидат уже имеется.
– Лейн, там Диви, наверное, с ума сходит… Лейн?!
– Я… – он с ужасом рассматривал свои руки. – Что это такое? Я не могу пошевелиться!
– Развязывай меня! – Бор задёргался. – Дилла, что ты стоишь? Быстрее! Эрлин перекинул заклятье с меня на него! Вот гадёныш нетерпеливый! Я думал, у нас до полуночи время есть!
Дилла стряхнула с себя оторопь. На предплечьях Лейна проявлялись змеящиеся красно-синие узоры. Она подскочила к Бору, задрала ему рукава. Жилистые руки гоблина были чистыми, без следов татуировок.
– Эрлин может командовать на расстоянии?
– Нет, но может призвать Лейна. Это как аркан для демона, на Дороги не сбежишь. Надо привязать его!
– Сначала поклянись кровью, что не исчезнешь и расскажешь всю правду. Всё, что знаешь! – Дилла полоснула когтем по его запястью.
– Клянусь! – Бор даже не поморщился. – Хотя, если я буду рассказывать всё, что знаю, на это год уйдёт, не меньше.
Дилла зашипела и дёрнула узел на веревке. Лейн постарался на совесть, пришлось пустить в ход зубы.
– А если привязать Лейна к Древу жизни? Это поможет?
– Не знаю, но хуже точно не будет. – Бор выдернул у неё верёвку, смотал и кинул котоящеру. – Живоглот, лети на поляну, живо! Обмотай вокруг Древа! Дилла, я Лейна не донесу. Надо волокушу сделать.
– Без тебя обойдусь! Узел свой волоки. – Дилла приподняла Лейна. Колени его почти не сгибались, и весь он был жёсткий, как закостеневший. Через плечо не перекинешь, придется нести в охапке.
– Это у него пройдет, – бормотал Бор, суетливо закидывая за спину узел и запихивая в кошель бутылочку и платок Лейна. – Ты не переживай, у меня план есть! Хороший план, для себя готовил.
– Почему ему так плохо, а с тебя как с гуся вода?!
– Потому что я гоблин! Нас что заколдовать, что расколдовать – даже не чихнём. А у него кровь смешанная. Сида подчинить – семь потов прольешь. Натура его сопротивляется!
Бор шустро бежал впереди Диллы. Узел подпрыгивал на его спине, задевал за ветки. Дилла принимала их плечом, чтобы не хлестали по Лейну.
– Ты как? Держишься?
Он вымученно улыбнулся.
– Пытаюсь… Ох, Дилла, опять ты меня несёшь… А я так хотел, чтобы наоборот…
– Можно подумать, ты мало меня спасал! И вообще, какая разница? Я ведь люблю тебя.
– И я тебя… люблю… – слова давались Лейну с трудом. Змеи сплетались на его предплечьях, охватывали их – кольцо за кольцом.
Дилла попыталась представить, каково это – когда яд по капле просачивается в душу, подавляя волю, – и не смогла.
Впереди послышался радостный щебет:
– Живи! Живи! Виви-Живи-Диви!
На поляне возле Дерева развалился на боку Живоглот, а Диви теребил его за уши. Котоящер довольно жмурился.
– Дилла, он вырос! – закричал Диви. – Я тоже хочу вырасти! Лейни, скажи Живи, чтобы он мне листья достал! А то я лезу-лезу и соскальзываю…
Он заметил Бора и умолк.
– Привет тебе, Виви-Ди-Диви, – гоблин осторожно улыбнулся. – Помнишь меня?
Диви застенчиво кивнул.
– Воспоминания потом! – Дилла опустила Лейна на удобно изогнутый корень Древа. – Давайте решать, что сейчас делать?
– Сначала привяжем его. – Бор подобрал валяющуюся в траве верёвку. – Живоглот, я тебе что велел?!
– У-она куру-откая, – обиженно мяукнул котоящер.
Бор поскрёб в затылке.
– А ведь и верно… Не сообразил я сразу.
