Ольга Александровна Коренева
Остаток ночи в её бокале
И вот Вера с Гапкой едут в поезде с рюкзаками, набитыми соломенными куколками.
– А если их ещё раскрасить акриловыми красками, это будет вааще отпад! – говорит Гапа. – Такие будут яркие, радостные, невероятно!!!
– Это надо у Романа Григорьича спросить, как он захочет, – отвечает Вера.
Они вместе вязали этих куколок. Всю неделю с утра до позднего вечера. И много их наделали.
За окном мелькали деревья, телеграфные столбы, станции и полустанки, а сёстры весело болтали. В метро Гапу удивила толчея, куча людей, и у всех были мрачные загруженные лица. «Лица в панцирях» – подумала она. До Вериного дома добрались уже вечером. Приняли ванну, поужинали, и легли спать. Завтра – на работу, и Вера решила представить начальнику Гапу.
Она даже не ожидала, что он сразу же возьмёт сестру в штат. Но именно так и произошло. Даже уговаривать, упрашивать не пришлось. И Гапка стала производителем и курьером одновременно. В её обязанности входило делать соломенных куколок и привозить их в «Ясюкям». Ей выдали трудовую книжку, и Гапа с восторгом и радостью вертела её в руках. Она читала и перечитывала свою запись в трудовой, и бормотала неуверенно:
– Ой, а вдруг я не справлюсь… Я так боюсь…
Роман Григорьевич мягко улыбнулся и произнёс:
– Да всё у тебя получится, не тушуйся. Как говорил Дон Хуан: «Действуй смело и не ищи оправданий».
Гапка сбегала в ближний магазин за тортом, и устроила чаепитие в честь своего приёма на работу. Эту традицию ей Вера подсказала. Пили чай, ели вкусный торт бизейно-кремовый, и болтали. Даша рассказывала про китов. Вера хихикнула – Даша сама была словно кит в человечьем обличье. Китов Даша любила.
– Вот есть такие горбатые киты, – вещала Даша. – Это, ну, вообще тако-ое! Представляете, они помогают другим млекопитающим при нападении касаток! Акул таких жутких! Ну, такие вот киты, не чета некоторым людям, настоящие рыцари моря! Те, кто наблюдает за ними, ну, есть такие наблюдатели, за горбатыми китами, видели, как они спасали тюленей, морских котиков, серых китов, и даже рыбу-луну. И совершенно бескорыстно причём!
Тут в комнату заглянул Роман Григорьевич.
– Чаи гоняете? А дело стоИт? – сказал он недовольно.
– Так ведь нет никого, – ответила Маша. – Присоединяйся, Рома.
– Некогда, – сказал он. – У меня тут новая мысль проклюнулась. А что, если нам ещё делать куколок из шерсти? На них тоже спрос есть. Из обычной овечьей шерсти, серой такой. Гапа, у вас в деревне овцы есть?
– Рома, да где ж их продавать-то всех, – поинтересовалась Маша. – К нам ведь сюда мало кто заходит. Тут реклама нужна.
– Так вот для вас, дорогие мои коллеги, новое задание: сотворите достойную рекламу, громкую, яркую. Я придумаю, как и где её разместить, – сказал Роман Григорьевич, и скрылся за дверью.
Веру разобрал смех. Она наклонилась над своей чашкой и фыркнула.
– Ромку на куколок повело, с чего бы это? – сказала Маша.
– В воздухе что-то витает, – сказала Даша.
– Что-то кукольное, – сказала Вера.
Все дружно прыснули.
– Интересно, где он берёт деньги нам на зарплаты? – спросил Олег.
– Тоже мне, зарплаты, смех один, – сказала Даша.
– Это не зарплаты, а заплаты, – сказала Вера.
– И ещё хочет пополнять бюджет за счёт кукол каких-то, – ухмыльнулся Олег.
– А может, он взял гранты под это, – сказала Маша.
– Гранты подо что? Под куколок? – удивилась Даша.
– Под народные промыслы, наверно, – сказала Вера.
– А какое отношение наша фирма имеет к народным промыслам? Или он её переориентировать хочет? – сказала Даша.
– Он, верно, кукол оформил как сопутствующие товары, – сказала Вера.
– И заставит нас ходить по улицам и трясти ими, в офис заманивать, – усмехнулась Маша.
– Чай остыл. Подогреть надо, – сказала Даша.
– Очень вкусный торт, – сказала Вера, и положила себе на блюдце ещё кусок.
Но их чаепитие было прервано. Затрезвонил звоночек, пришёл клиент. Вера встала из-за стола и нехотя поплелась принимать заказ. У окошка стоял плотный лысоватый мужчина.
– Что вы хотите? – спросила Вера.
– Фото. Старое чёрно-белое, пожелтело, сделать большой цветной портрет в раме.
– Хорошо, давайте фото. Выбирайте рамку, – ответила Вера, и взяла протянутую маленькую мутную фотографию.
После работы Вера с Гапой неспешно шли домой. Возле подъезда был небрежно припаркован серебристый «седан», а рядом курил невысокий коренастый брюнет, густые чёрные волосы его были собраны в хвост. Увидев Веру, он широко заулыбался и изобразил старинный поклон.
– Ты не отвечаешь на мои СМС-ки, на звонки, дорогая, – произнёс он, и распустил волосы. Длинные блестящие пряди рассыпались по его плечам.
Гапка смотрела на него, раскрыв рот. Что-то внутри неё ёкнуло. Душа распахнулась. «Это, ой, кто, ой!!!» – вопил её мозг. «Ой, только бы он заметил меня, только бы…» И она стала мысленно взывать к Богу, к Ангелу Хранителю, ко всем святым. Тут Вера обернулась, кивнула на неё и произнесла скучным тоном:
– А это моя кузина Гапа, из деревни. Слушай, Денис, возьми над ней шефство, она такая дикая, а?
«Его зовут Денис!» – вскричала Гапкина душа, и она сразу же полюбила это имя.
– Она же малолетка, – сказал Денис.
– Ей почти восемнадцать, – ответила Вера.
– Когда отмечаем восемнадцатилетие? – деловито спросил Денис. – Расходы беру на себя.
Гапка смотрела на него с замиранием сердца. Он такой… такой… У него такая классная машина, прямо серебряная карета, а он сам просто король Артур! Какие у него волосы королевские, а какой прикид! Просто стоять рядом и смотреть на него – такое счастье!
У неё сильно билось сердце, лицо порозовело, губы раскраснелись, глаза сияли, она преобразилась и казалась почти красавицей. Денис глянул на неё с интересом. «А кузина ничего, симпатичная. Пожалуй, поинтереснее, да и помоложе этого злого ёжика», – подумал он. – «Вся горит, словно зарница. Надо заняться ей».
– Гапа, какое необычное имя у тебя. Ничего, что я сразу на «ты»? Хочешь, прямо сейчас поедем играть в боулинг? Я тебя научу.
– Да, – произнесла она тихо.
– Давай, сестрёнка, не тушуйся. Развлекись, – сказала Вера. И, обернувшись к Денису, добавила: – Ты там не очень-то, береги мою Агапию. Она девственница, так что сам знаешь. Если что, убью.
И, глядя вслед отъезжающей машине, подумала: «Девчонка влюбилась. Повезло! Мощное чувство! Ради этого стоит жить! Может, у них что-то серьёзное выйдет. Да он, вроде, и неплохой парень, Денис-то. Просто не в моём вкусе. Мне нравится Роман Григорьевич. Загадочно, откуда он берёт деньги на содержание фирмы и на зарплаты нам. Машка говорит, что источник – его богатая любовница. Что фирма – это лишь для того, чтобы ему чем-то занять себя, и чтобы он ощущал себя не содержантом, а настоящим мужиком, президентом фирмы, частным производителем. Если Машка не врёт, конечно. Вообще-то, вполне правдоподобная версия…»
Гапа откинулась на велюровую спинку кресла и глянула в окно. Московские улицы казались такими большущими, глубокими, сияющими, окаймлёнными огромными красивыми домами, много светофоров, словно она смотрит кино, и не просто смотрит, а попала внутрь, и всё происходит не с ней, а с какой-то необыкновенной героиней. Ей даже не верилось в реальность всего. Вот она сидит в шикарной иномарке на переднем сиденье, рядом с красавцем, просто королём, он ведь, наверно, король бизнеса какого-то! И она вот, словно Золушка, рядом! У неё перехватывало дыханье от восторга. Сколько раз она видела такое в фильмах по телику, и как она мечтала о такой вот жизни! И мечта сбылась! Денис так уверенно и легко ведёт машину!
Она восторженно взглянула на него. Он улыбнулся и сказал:
– А чем ты вообще занимаешься?
– Я? С сегодняшнего дня работаю в фирме, – пролепетала Гапа смущённо.
– А раньше?
– Ну, вот школу закончила в прошлом году, маме с папой помогала на огороде. Ну и за козами, курами, у нас восемнадцать кур, петух, и три козы – Велеся, Мякуся, и Белка. Козий сыр делаем. Очень вкусный! Творог. Вареники.
– А тусовки с друзьями, дискотеки, пикники? – поинтересовался Денис. – Как свободное время-то проводила?
– Ну, интернет, книги, – призналась она. – Читать люблю очень, и на сайтах литературных читаю тоже, там интересно, много всякого. И в социальных сетях общаюсь, там у меня много друзей.
– Значит, ты хикикомори, – усмехнулся Денис.
– Кто? – не поняла Гапа.
– Ты же, говоришь, читать любишь. А роман Кевина Куна «Хикикомори» не читала?
– Нет, – сказала она растерянно. – Не читала. А про что там?
Денис вырулил в переулок, и сказал:
– Хикикомори – это люди, часто это подростки, они отказываются от живого общения, хотят уединения. В книге, это про подростка. Парнишка такой, Тиль. Простой обычный парнишка: дом, школа, родители. Жизнь такая, ну, как у многих пацанов. Плыл себе по течению. И вдруг – облом! На камни выкинуло. И что-то сломалось в его сознании, изменилось навсегда. Парень решил создать свой мир – мир, в котором можно не выходить из дома, а друзей заводить через инет.
– Как же так? – удивилась Гапа. – Он не стал общаться с родителями?
– Вот так. Засел в своей комнате, как улитка в раковине. Вообще, если хочешь знать, хикикомори – это отшельники в современном обществе. Они, ну, понимаешь ли, сознательно выбирают полную социальную изоляцию, их жизнь – это уединение. Иногда даже хикикомори могут не покидать свою комнату годами. Ты вела жизнь хикикомори? Или полухикикомори?
– Ну, вообще-то, совсем до этого не дошла, в деревне не очень-то похикикоморишь, – сказала Гапа. – Но в соцсетях торчала много, всё свободное время, когда книги не читала.
Они подъехали к высокому дому. Припарковались метрах в пяти от входа. И подошли к зданию. Денис распахнул перед Гапой дверь, пропуская её вперёд. Она растерялась, помедлила, и вошла. Её удивило всё, просто всё вокруг, и особенно то, что надо снимать свою обувь и надевать специальные тапки типа кожаных чешек со шнурками. Гапа принялась их рассматривать, и её ещё больше удивило, что подошвы у тапок разные. Одна подошва была гладкая, другая – шершавая. Она показала тапки Денису и вопросительно посмотрела на него. Он сказал:
– Ну и что? Так надо для игры. Гладкий ботинок предназначен для скольжения, а шершавый – для торможения.
Они прошли в зал с длинными желобами и кеглями в конце. Денис показал, как играть, и посоветовал выбирать лёгкие шары. Но для Гапы, привыкшей к тяжёлой деревенской работе, все шары казались лёгкими. Она тут же кинула шар с такой силой и так точно, что сбила разом все кегли. Выпрямилась, и радостно запрыгала, сверкая оголившейся тонкой талией между коротким свитерком и джинсами. Денис залюбовался её лёгкостью и девичьей грацией. Светлая нежная полоска голого тела, мелькающая перед глазами, возбуждала его. Гапа это чувствовала, её очень веселило это и придавало уверенности. Она вдруг ощутила свою женскую силу, и словно опьянела от этого. Глаза сияли, бёдра сами собой крутились, тонкий свитерок поднимался, всё больше обнажая тело.
Домой Гапа вернулась поздно, и долго не могла уснуть, всё вертелась в постели и вспоминала волшебный этот вечер, мысленно прокручивая его снова и снова. Она была счастлива.
На работе было людно. То и дело приходили женщины, девушки, пожилые дамы, подростки, и раскупали соломенных кукол. Гапа только удивлённо таращила глаза. Она ничего не понимала.
– Как это? Что происходит? – спросила Даша, она сегодня припозднилась, пришла в полдень.
– Ничего странного, – пояснила Маша. – Ты разве не в курсе? Сейчас модный тренд – украшать интерьер квартиры такими вот куклами.
– Да, но зачем их покупают подростки? – удивилась Даша.
– Они любят всё новое, необычное.
Ближе к концу рабочего дня пришёл Роман Григорьевич. Он воспринял новость о популярности соломенных куколок как нечто обыденное. И сказал:
– Всё идёт по плану. Теперь будем производить куколок из шерсти. Гапа, тебе задание – поезжай в свою деревню и наладь производство шерстяных кукол. В деревнях же водится овечья шерсть. Маша, выпиши ей командировку.
– На сколько дней выписывать? – деловито спросила Маша.
– На неделю.
– Во как! – воскликнула Вера. Её все это весьма забавляло. Она пыталась понять, откуда просочилась инфа о куклах в их фирме. И как это Роман Григорьевич уловил тренд. Тут ей пришло в голову, что это, скорее всего, дело рук его богатой подруги.
У подъезда вновь парковался серебристый «седан». Потом дверца авто распахнулась, и высунулся Денис. Увидев сестёр, он выскочил из машины и двинулся навстречу, раскинув руки и широко улыбаясь.
– А что это вы такие озабоченные? – спросил он их.
– Тут есть отчего озаботиться, – сказала Вера. – Начальник велел Гапке ехать в деревню и делать кукол из овечьей шерсти, а она вдруг вспомнила, что у них в деревне нет овец, маленькая ведь деревенька Пригореловка, малёхонькая.
Денис хохотнул.
– Вот глупышки, – сказал он. – Да я достану вам и шерсть, и всё что хотите.
– Правда? – обрадовалась Гапа.
– В общем, так. Ты едешь не в деревню, а в мой загородный дом. У меня большой, с джакузи, с бассейном. Я достаю тебе всё что надо, и помогаю в работе. Вместе быстрей управимся. Вера, одобряешь план?
– Вполне, – ответила она.
– Бери всё необходимое, Гапа, и быстро сюда. Сейчас и приступим. К работе, конечно. Одна ты за неделю не справишься.
Гапа помчалась в подъезд, в лифт, в квартиру, схватила рюкзак и мигом позапихивала туда свои вещи. Их было немного. И вот она уже сидит в велюровом кресле рядом с Денисом, млеет, быстро взглядывает на него и отводит глаза. Она в полном восторге. Улицы, дороги, светофоры, пробка. Денис берёт смартфон из бардачка, звонит кому-то, распоряжается:
– Вить, слушай сюда. Дело есть. Это срочно. Скажи своим киргизам, чтоб жёнам позвонили, срочное дело: пусть из овечьей шерсти кукол нафигачат, срок пять дней. Чтоб через пять дней был мешок кукол. Каких-каких, какие в тренде. На них спрос. Не знаешь? Так узнай. Всё, чтоб сделал.
Пробка рассосалась, и Денис вырулил на соседнюю полосу. Вскоре подъехали к ресторану.
– Ну вот и всё, проблема решается, надо отметить. Традиция такая. Надо обязательно выпить за скорое решение, – сказал он, вышел из машины, и распахнул дверцу перед Гапой.
У неё всё сильнее нарастало чувство нереальности происходящего. Да это просто необыкновенный сон, сказка, волшебство! Она как-то нелепо, боком вылезла из иномарки, и робко последовала за Денисом. Всё её изумляло блеском, большими зеркалами, сияющим паркетом! Столики стояли на возвышении, а внизу, в полу был широкий желоб с водой, и там плыли большие красивые рыбы с жемчужной чешуёй. То была живая форель. А ещё другие рыбы плавали в аквариумах, их можно было заказывать, их тут же вылавливали и несли на кухню готовить. «Вот это да»! – ахнула Гапа. И вдруг ей стало жалко этих рыб. «Вот так и люди» – подумалось вдруг ей, – «плывут себе по жизни, а в любой момент их может выловить Смерть».
Она сказала, что не любит рыбу, и заказала жареные морские гребешки с канелони из сельдерея и черным трюфелем. Вкус такой необычный, изысканный оказался! Официант принёс коньяк в очень красивой бутылке с печатями, открыл и налил в маленькие рюмки. Зажёг большие свечи на столе. Гапа и без коньяка была уже пьяна – от впечатлений, от чувств, от еды.
Вера уже три дня жила одна. Она несколько раз звонила сестре, но та не брала трубку. Как-то вечером ей позвонила тётя Тоня и спросила взволнованным тоном:
– Верочка, у вас там ничего не случилось? Как Гапа, она мне перестала звонить, на мои звонки не отвечает, что такое?
– Всё хорошо, тёть Тонь, не волнуйтесь. Гапа просто загружена работой, очень устаёт, приходит и сразу ложится спать.
– Но ведь сначала она мне каждый день звонила и всё рассказывала, говорила, работы мало, ей легко.
– Тёть Тонь, да всё нормально, просто сперва Гапа была ученицей, её не нагружали, она должна была адаптироваться. А теперь она уже полноправный сотрудник. Так что с неё большой спрос. Дел очень много.
– Верочка, дай ей, пожалуйста, трубочку, хоть голосок её услышать бы.
– Да она уже спит, тёть Тонь.
– Спит, так рано? Она никогда так не ложится.
– Так это Москва, здесь всё по-другому. Ну, разная жизнь тут.
– Ох, чует моё сердце неладное, – вздохнула в трубку тётя Тоня.
А Вера с какой-то обидой и досадой подумала: «счастливая Гапка, у неё первая настоящая любовь, первый мужчина, страсть, фейерверк чувств, душа где-то в космосе витает. Из деревни-то, от кур, коз, навоза да огорода – и вдруг сюда, и сразу любовь и такой друг, это не хухры-мухры! А у меня всё в прошлом, полный облом, лишь горький осадок. Только работа, да Маша-Даша, навязавшиеся в подруги. Какие они мне подруги, так что-то…» Ей вдруг стало очень жалко себя, слёзы затуманили глаза и потекли по лицу, противно щекоча щёки. Она кинула смартфон на постель, схватила игрушечную Маську, прижалась лицом к её жёсткому синтетическому меху, и зарыдала. Наплакавшись вволю, она включила ноутбук и написала Денису:
– Привет, плейбой, как там дела, что с моей сестрёнкой, почему на звонки не отвечает, что ты с ней сделал, неужто зажарил и сожрал?
Ответил он лишь на следующий день:
– Привет, старуха Веруха большое ухо, ёшкин кот тебе в рот.
– Что-о-о! Свихнулся, что ли????!!!! – возмущённо отстучала она.
Ответ пришёл спустя сутки.
– Это не я писал, это Рыжик по клавиатуре пробежал, кот мой. Гапа с ним сейчас в бассейне плавает. Наперегонки, кто быстрее.
А через несколько дней объявилась Гапа. Вылезла из иномарки, счастливая такая, радостная, необычайно хорошенькая, сияющая ослепительной улыбкой, в новом дорогом платье. На шее блестело золотое колье, а на пальцах – кольца с голубым и с бирюзовым топазами. За ней шел улыбающийся Денис с мешком. Вера поняла – в мешке шерстяные куклы. Ей почему-то стало очень досадно. И она подумала: «Денис бросит её. Зачем ему эта деревенская пигалица? Наверняка, бросит. Просто на девственницу его потянуло. Ну да, конечно, Гапка начитанная, но дура. Полнейшая дура, деревня из неё так и прёт. Вот болван, платье ей купил, золотые бирюльки. Зачем?» И она мысленно примерила на себя платье и золото сестры. Ей стало ещё досаднее. Но она тут же взяла себя в руки, приветливо улыбнулась, обняла и поцеловала Гапу.
– Я так поняла, ты стала женщиной? – ласково сказала она. – Ура, ура, нашего женского полку прибыло. Это надо отметить. Денис, конечно, нас пригласит в ресторан. – голос её прозвучал тускло.
– Мы уже устали от ресторанов, и наотмечались, – усмехнулся Денис. – Разве не заметно?
– Ну да, конечно, – криво улыбнулась Вера, и быстро вошла в подъезд.
Она не стала ждать их возле лифта, поднялась на этаж, вошла в квартиру, в комнату, бросилась в постель, и тут же уснула. Снилась какая-то сумятица, и песня: «Он был моряк-дальневосточник, а она – нос от корабля, любил он девушек восточных, она – его любила зря». И Вера подумала во сне: «Да, ведь раньше на кораблях были деревянные девы на носу, приделывали таких к кораблям в старину. Ей надо было не носом корабля рождаться, а восточной девушкой. Вот и я такая деревянная баба, а корабль разбился о скалы».
Утром они с Гапой были на работе. Роман Григорьевич одобрительно рассматривал шерстяных куколок – они были интересные, все разные, их было много.
– Гапа, ну ты мастерица экстра класса, – произнёс он довольным тоном. – Вижу, у тебя в деревне много овец, у твоих родителей, целое стадо, небось. Ты прекрасно поработала! Даша, выпиши ей премию сорок тысяч. Маша, выпиши ей отпуск на три недели за счёт фирмы. Пусть съездит куда-нибудь, в Турцию, в Тунис, в Египет, отдохнёт. С сегодняшнего дня я всем повышаю зарплаты.
– Ура-а-а-а!!!! – закричали все. – Живём!!!
– Это надо отметить! – завопили хором Маша и Даша.
– После будете отмечать, – сказал Роман Григорьевич. – Рабочий день только начался, принимайтесь развешивать кукол.
Он обвёл всех довольным взглядом, и вышел. Даша достала из сумки бутылку водки, Маша полезла в шкаф за стаканами.
– Успеем развесить, – сказала она. – Сперва надо отметить.
Олег включил телевизор. Шла программа новостей. Молодая дикторша вещала:
– Пьяная женщина родила ребенка на глазах у прохожих, прямо в сугробе, на улице в Красноярске. Инцидент произошёл в Ленинском районе, на улице Песочной. Синевшую от холода новорожденную, на которую мать не обращала никакого внимания, спас один из прохожих. Он поднял младенца с земли и вызвал скорую помощь. Девочку и ее мать доставили в больницу. По словам медиков, новорожденная успела получить переохлаждение.
– Во дела, рожают как собаки, где попало, – сказал Олег.
– Э, не обижай собак. Как кошки, – сказала Маша.
– А что, в Красноярске сейчас снег? Вроде, конец апреля на дворе, – сказала Вера. – Послезавтра майские праздники.
– Это они старую инфу включили. С похмела.
– Пьют там, небось, зарплату обмывают. Им там много платят.
– Я это слышала пару месяцев назад.
– Дикторше подсунули старый текст.
– Придурки.
– Над ней подшутили.
– Прикололись.
– Ну, наливай. Вера, ты что, тоже водку будешь? Ну, дела!
– Гапе не полную, и плесните туда ей сок. Она коктейли любит.
– Вер, а ты же водку не уважаешь. С чего такие перемены?
– Теперь уважаю. Просто привыкла к вину, у меня бабуля вино делает такое сладкое, вкусное. Из смороды и вишни. У нас ягод в саду полно, море-океан, и варенья наварим, и джемов, и вина наделаем. На все праздники – вино да самогон. Всё своё. Я всегда вино любила. А самогонка слишком крепкая, горьковатая, с хреном, рот жжёт.
В мае Денис повёз Гапу на Кипр. Там они решили отметить её день рожденья. Вера опять осталась одна. Дни были праздничные, солнечные и холодные. Резкий свет солнца проникал в душу, словно холодный стальной клинок. Вера взяла в руки Маську, мордочка игрушечной собачки была очень грустная и какая-то обречённая. Так показалось Вере. Она принялась гладить игрушку и бормотать ласковые слова. Может, поехать в деревню? Зелень кругом, дома тепло – печка, запах берёзовых дров и пирогов, в каждой комнате работает телик. А здесь и включать не хочется.
Поеду – решила она.
В вагоне было почти пусто. На дальнем сиденье – парочка обнявшись дремала, в середине – мужик уставился в смартфон, видимо, фильм смотрел. Вера примостилась ближе к двери. Она печально глядела в мутное немытое окно. Дважды прошествовал контроль, проверка билетов. Потом вошёл длинный тощий парень. Пьяный. Он стал приставать с разговорами к пассажирам, но никто не реагировал. Он подсел к Вере. Она отвернулась. Но потом всё же глянула на него. Хоть с кем-то поговорить, развеять тоску. Парень что-то болтал, Вера слушала краем уха. Похоже, студент. Что он там лопочет?
– Вот великий Карлос Кастанеда говорил. Нет, писал. Ну, и говорил тоже. Он говорил: каждый идет своим путем. Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо – в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашёл. И это будет правильно.
Да, подумала Вера, очень мудрая мысль. Но как сойти с этой дороги? Бредёшь по ней и бредёшь, а другого пути не видно. Даже если и видно, то перескочить на него сложно, да и не хочется…
– Вы не читали Кастанеду, это очевидно, – продолжал студент.
Тут он достал из своей сумки толстую книгу в кожаном переплёте, и протянул Вере.
– Вот, дарю, – сказал с широкой улыбкой. – Сам распечатал и переплёл. Ручная работа. Очень вы мне нравитесь.
Потом он понёс какую-то околесицу. Вере это надоело, и она сказала, что выходит. Сунула книгу в сумку, вышла на ближайшей остановке, и перескочила в соседний вагон. Села, раскрыла книгу. Но тут в дверь вошёл всё тот же пьяный студент, он искал собеседника. В вагоне никого, кроме Веры, не было. Он подошёл к ней, узнал, жутко разозлился, заорал:
– А! Так вы меня обманули! Отдавайте назад мою книгу!
Вера вернула ему книгу. Он уселся рядом и принялся болтать. Вера отвернулась. Она снова смотрела в окно. Вот и её станция. Она вздохнула, и вышла. Вместе с ней из поезда вышло несколько
человек. Все двинулись к автобусной остановке. Утоптанная глина, навес, чахлые деревца, вдали чернеет лес, свежо и прохладно. Вдруг за спиной послышалось:
– Ладно уж, возьмите книгу, так и быть, дарю!
За плечо её ухватил пьяный студент. Он протянул ей книгу. Вера взяла и сунула её в сумку. Подъехал автобус. Распахнулись дверцы, народ стал загружаться внутрь. Вера дёрнулась, но студент вцепился в плечо и не отпускал. Ему нужен был слушатель. Он хотел выговориться. Для него это было важно. Так ему казалось.
Лето пролетело как-то скомкано. Осень принесла свои плоды: на постели валялась и ревела беременная Гапка, прижимая к опухшему от слёз лицу игрушечную Маську. Её бросил Денис. Она-то думала, что он обрадуется её беременности и женится на ней, но он жёстко отрезал:
– Дура ты, что ли? Какие ещё дети, какая свадьба, да ты что, на кой мне это?
В другой комнате лежала бабуля с инсультом, она не вставала. То и дело раздавался её крик:
– Ве-ера! Ве-е-ера!
Вера вбегала к ней, спрашивала:
– Что, бабуля?
Та глядела на неё обескуражено, и молчала.
– Ты меня звала. Зачем?
– Да? Разве? Не помню.
Полотенца, стирка, куча грязных простыней, памперсы-подгузники для бабули. Пришлось уволиться с работы. Волокита с оформлением бабулиной инвалидности. Гапка с диким воем заперлась в ванной, Вера выбила дверь вовремя – сестра занесла бритву над веной. Бабуля упала с кровати. Хорошо ещё, что кости у неё крепкие, ничего не сломала, отделалась синяками. Отлучиться из дома нельзя – что-нибудь да случится. Социалку не оформишь – бабуля же вовсе не одинокая пенсионерка, в квартире две внучки. Так что в социальном работнике им отказали. Иногда приходили Маша-Даша и приносили продукты, лекарства и памперсы. Но в основном всё необходимое Вера заказывала по интернету. У Гапки рос живот. Её родители в деревне ничего не знали, они верили в приближающуюся свадьбу и запасали продукты. Они мечтали о свадьбе в деревне. Все соседи и родня уже знали о готовящемся торжестве, о том, что Агапия нашла себе московского богача, путешествует с ним по миру, и счастлива. А Гапка не могла сказать им правду, это же такой облом, это позор! Она предпочитала смерть. Вера всеми силами увещевала её, говорила, что ничего страшного, что многие женщины так, очень со многими такое случается. Но Гапа была в отчаянии. Вера стала выводить её на прогулку во двор. Удавалось ей это с огромным трудом, она пускала в ход всё своё красноречие. Вот сидели они на скамейке и смотрели на играющих малышей.
– Глянь, какие они все хорошенькие, – говорила Вера, – маленькие Ангелочки. Какие нарядные все! А вон та девочка с длинными кудряшками, ну ты посмотри, просто чудо, маленькая принцесса!
– Это моя дочь, – послышался голос, и рядом на скамейку села девушка лет двадцати. – Алиса моя. Ей четыре годика.
– И такая самостоятельная, – восхитилась Вера. – Всех детей строит. Лидер!
– Это да, она такая, – грустно сказала девушка. – А я Лена. А вас я знаю, соседки, Вера и Гапа.
– Да, верно. Ну, конечно, мы же встречались в магазине, вы ещё рассказывали про детский сад что-то, – Вера припомнила эту блондиночку в очках, со смазливой интеллигентной мордашкой. Похожа на студенточку.
– Да. В детсад мы не попали. Не взяли мою Алиску. Ведь много садиков позакрывали. Землю-то попродали вместе со зданиями. Там теперь фирмы. А некоторые снесли, там строятся многоэтажки.
– Ну и как же вы? – спросила Вера.
– А никак, – понуро ответила Лена. – Частные садики дорогущие. Осталось несколько социальных, но на очередь вставать надо очень задолго.
– Во время беременности записываться? – спросила Вера, и взглянула на Гапу.
– Нет, во время зачатия. Тогда очередь подойдёт, когда малышу лет пять исполнится.
– Вы, значит, всё время с дочкой. Шустрая какая малышка. Муж хорошо зарабатывает?
– Нет у меня мужа, – с горькой усмешкой сказала Лена. – И никого нет. Одна я.
– А на что живёте?
– Комнату сдаём. У меня двушка. Но денег не хватает.
И тут Веру осенило:
– А знаете что? А идите ко мне жить. У меня трёшка. Вашу двушку будем сдавать полностью. Нам всем на жизнь хватит. Заодно за бабулей моей присмотрите, поможете.
– Да? А это удобно? – оживилась Лена.
– Ну, конечно же! – горячо воскликнула Вера. – И Гапе моей веселее будет! Так всем будет лучше!
– Ну, я подумаю, – сказала она неуверенно, и стала глядеть куда-то в сторону.
– А чего тут думать? Отличная мысль! – воскликнула Вера.
Через неделю Лена с маленькой Алисой и котом Барсиком переехала к Вере. Вещей у них оказалось не очень много. Барсику поставили на кухне в торце лоток-туалет, а возле противоположной стены устроили ему столовую – металлические миски с едой и водой. Кот настороженно, на полусогнутых лапах принялся обследовать квартиру, всё принюхивался, потом нашёл укромный уголок и спрятался. Но вскоре освоился, вылез из укрытия и прыгнул на стол. Всё обнюхал, и уселся между чайником с заваркой и сахарницей.
– Барсик, ну ты нахал, брысь со стола! – прикрикнула на него Вера.
Кот удивлённо глянул на неё, потянулся и зевнул.
– А ничего, он так привык, – сказала Лена. – Не обращай внимания.
Гапа улыбнулась, впервые за долгое время. Погладила кота и сказала:
– Какой симпатяга. Пусть ходит где хочет.
«Ну и ладно», – подумала Вера, ей было уже всё равно. Хоть кот, хоть крокодил, хоть на столе, хоть на потолке. Она так измучилась за все эти дни.
– Ве-ера! – раздалось истошно из бабулиной комнаты.
«Надо поставить ей телик, чтоб не вопила», – пришла Вере на ум спасительная мысль.
Так она и сделала. Все втроём они перетащили большой старый телевизор из кухни в бабулину комнату, включили, сунули в руки старушке пульт. Та уставилась на экран. Барсик прыгнул к ней в постель, принялся обнюхивать старушку. Запах ему понравился. Он стал тереться о её плечо и мурлыкать. Старушка принялась гладить кота.
Четырёхлетняя Алиса топотала маленькими ножками, носилась по квартире с игрушечной Маськой в руках и тоненько гавкала. Потом вдруг затихла.
– Что она там делает? – забеспокоилась Вера.
– Да смотрит мультики в моём смартфоне. Про фею огня. Это её любимые, – ответила Лена.
– Как? Она уже в смартфоне разбирается? – удивилась Гапа.
– Ну конечно. Она же дитя компьютерного века, – ответила Лена. – Она ещё говорить не умела, а уже меняла мелодию в мобильнике.
– Во как! – воскликнула Вера. – Ты смотри, Гапа, какие дети пошли! А представляешь, какой малыш у тебя будет! Это же чудо, это просто слов нет, что такое! А ты плакала. Тут радоваться надо!
– Ну да, – вздохнула Гапа. – Это правда, конечно. Но что я родителям скажу и всем нашим в деревне?
– Ну, скажем что-нибудь, придумаем, – ответила Вера. – Ложь во спасение, чтоб не травмировать близких.
– Но что, что? – тревожно вопрошала Гапа.
