Ольга Александровна Коренева
Остаток ночи в её бокале
Дни и годы летели стремительно. Всё было хорошо, одно напрягало – Сюзи и Фёдор любили выпить. Иногда в конце рабочего дня так назюзюкивались, что не могли выйти на крыльцо и курили прямо в магазине. Наташа с Мишей и Гулей чуть ли не силой выставляли их за дверь.
И тут новый вираж сделала жизнь – хозяин взвинтил арендную плату. Да ещё намекнул, что подумывает о расторжении договора. Видимо, магазинчик ему самому приглянулся. Тогда Миша сказал жене: – «Любимая моя, родная, у нас уже столько денег, что вполне хватит выкупить магазин». Поговорили, всё взвесили, решили так и сделать. Миша поехал на переговоры с хозяином. Тот загнул цену на здание. Но это ладно, средств хватает. А вот землю под ним продавать он наотрез отказался. Но что толку в доме без земли, какой смысл? В любой момент хозяин может согнать с неё. Тогда на переговоры отправились Наташа и Сюзи. На Сюзи была вся надежда, она с кем хочешь договорится. Встречу хозяин назначил в дорогом ресторане. Наташа тщательно подготовилась, сделала скромный макияж, надела деловой костюм и чёрные туфли на небольших каблучках, ей это очень шло. А Сюзи, как всегда, блестела, сверкала, и была чуть пьяна. Ресторан находился в центре. Миша подвёз их на своей тойоте, и остался ждать в соседнем кафе. Наташа достала из сумочки мобильник и позвонила хозяину. В ответ прозвучал мягкий баритон: – «Здесь восемь залов и веранда. Предлагаю веранду». И вот они вошли. Сентябрь выдался нежный, насыщенный, изысканный, он вполне гармонировал с верандой, увитой цветами и сплошь обставленной пальмами. Их встретил мужчина лет тридцати пяти. Это был весьма упитанный кареглазый шатен с ямочками на щеках. Он иронично улыбнулся, в глазах заиграл азарт. Скользнул взглядом по Сюзи, задержался на Наташе, усмехнулся. – «Присаживайтесь, девчата. Я, как вы уже знаете, Дмитрий Александрович. Для вас – просто Дима. Что будете заказывать?» Сюзи сразу заказала коньяк, а Наташа – капучино с мороженым. «О, не густо», – заметил он, – «может, что-нибудь ещё?» Наташа отодвинула меню и сказала: – «Давайте сразу перейдём к делу». «Ну, к делу, так к делу» – ответил Дима. – «Люблю деловых женщин». Он нагнулся, взял Наташину ладонь и поцеловал. – «На этих пальчиках не хватает бриллиантов, но это можно исправить», – сказал он и подмигнул. Тут в разговор вступила Сюзи: – «Самым лучшим бриллиантом для нашей Наташи будет земля под нашим магазином. Она, судя по вашему упорству, бриллиантовая. Может, там местный Клондайк?» – и она тоже подмигнула. Дима захохотал. – «Браво!» – сказал он, – «дамы пошли в атаку». Сюзи открыла рот, и уже не умолкала, она всё больше напивалась, а Дима придвинулся к Наташе вплотную и положил руку ей на коленку. Наташа тут же скинула его ладонь, но через некоторое время всё повторилось. Он зашептал ей на ухо комплименты. Потом сказал, что готов уступить землю, и даже не баснословно дорого, но она, Наташа, ему очень нравится, и она, конечно, понимает, если не дура, а дур он не любит. Сюзи, оглушённая алкоголем, вскричала вдруг: – «Наташка, лови момент! Что, тебя убудет, что ли? Давай!» Наташа поморщилась и с деланным жеманством произнесла: – «Фи, какой моветон! Не ожидала от вас, Дмитрий Александрович!» И быстро отодвинулась от него. Дима хохотнул и произнёс скороговоркой: – «Ах ты, жгучая льдина! Ну, ладно, ладно!» Тут Сюзи подмигнула ей и горячо зашептала на ухо: – «Наташка, сейчас поворотный момент! Судьба магазина решается, и судьба всех нас! Неужели ты нас подставишь?» Наташа нахмурилась: – «Ты на что меня толкаешь?» – так же шёпотом ответила она, – «на измену Мише? Ты что, с ума сошла? Я люблю Мишу!» Сюзанна хохотнула: – «Да ты совсем отсталая? Разве это измена? Измена – это штука душевная, это когда совсем уже. А тут – всего лишь тело, и на миг. Тело – это только инструмент. Ты что, не понимаешь простых истин, что ли? А на вид такая современная. А мыслишь – как из дремучих веков всплыла! Родной магазин гибнет!»
В конце концов, Наташа сдалась. А что оставалось делать? Пришлось пожертвовать собой ради родного детища. Договорились на четверг.
Встреча состоялась в гостиничном номере. Наташа шла туда с неприятным, очень тяжёлым чувством. Но не с омерзением. Её сопровождала Сюзи. Обе они настояли, чтобы сначала была подписана дарственная на землю. А потом пили, танцевали, травили анекдоты, после чего Сюзи спустилась в бар, а Наташа пошла в душ. Дальше всё произошло стремительно, за несколько минут. В этом даже был некий экстрим. Наташа развеселилась. И они вместе спустились в бар и присоединились к пьяной Сюзи. Дима придумал ей прозвище: Сюзюка-Алказюка.
Всю удачу мероприятия Сюзи приписала себе. Она искренне считала, что благодаря собственной дипломатии и уму именно она провернула эту выгодную сделку, и весьма красочно, с большой долей фантазии, по-своему рисовала это важное событие. В её пересказе Наташа была лишь фоном, интерьером в картине её переговоров с хозяином. Всё звучало так убедительно, что Наташа почти поверила в эту версию. Но потом она вспоминала всё это с тяжёлым чувством. Ей было неприятно. Зато магазин был теперь полностью их. Они решили его переоборудовать, усовершенствовать. Это был азарт! Наняли известного дизайнера. И не заметили, как потратили почти все свои деньги. Но была надежда на прибыль, и на спонсоров. К поискам спонсоров подключили Сюзи – у неё был некоторый круг общения среди обеспеченных людей. И вот однажды она позвала Наташу на сборище людей весьма не бедных – в Доме Литераторов намечалась презентация какой-то графоманской книжки, написанной скучающей богатенькой дамочкой. Сюзи видела эту книженцию – жуткий бред. Но там, на тусе, можно было зацепить спонсора. И они пошли. Когда они припарковались, вошли, презентация уже кончилась, был фуршет. Сюзи сразу же увидела знакомых, ринулась к ним с обнимашками, и плюхнулась за их стол. Наташа тоже смущённо присела на свободный стул рядом. Столы были составлены вместе, и хмельной люд гудел – кто о чём. Громче всех спорили два бородатых мужика и две дамы лет сорока пяти и пятидесяти. Эти были явно не из богатых. Просто какие-то литераторы, видимо, случайно забрели на чужой праздник. Голоса взвивались и рвались, замирали и падали: – «Приходит на ум знаменитая фраза товарища Бендера: почём опиум для народа !!! Когда видишь батюшку, выуживающего последнюю модель айфона, и в какую машину он при этом садится, хочется спросить: а для чего и для кого он пошел в услужение к Богу? Значит, до восемнадцати часов он отпускает грехи, а потом становится простым человеком со своими слабостями ? Так зачем нужен такой посредник? Делать пассы кадилом?» – гудел бородач с шишковатым голым черепом. Ему возражала дама с короткой стрижкой: – «А вы поменьше следите, у кого какой айфон, и больше – за собой лично. Я вот не знаю, как выглядит последняя модель айфона. Да и знать не хочу». Дама лет пятидесяти, полноватая, в стеклянных длинных бусах, вещала: – «Некоторым моим знакомым батюшкам телефоны и даже машины дарят чада духовные. А знаете почему? Потому, что знают – от того, как быстро можно батюшку найти – дозвониться, отправить срочную информацию, а потом насколько он быстро сможет добраться – на общественном транспорте или старушке-развалюхе? – может зависеть порой участь в Вечности их самих и их близких. Кстати, когда дома ночью умирал мой отец, игумен из мужского монастыря приехал его напутствовать, успел, через пол часа папа умер. И денег не взял, сказал – я монах, мне деньги не нужны, живу в монастыре на всем готовом. А в определенный момент для каждого священник – важнее врача. Но сколько же завистников, считающих содержимое чужих карманов!» – С жаром говорила дама. – «Кстати, игумена мы привозили и отвозили обратно на своей машине, он был безлошадный»! Лысый бородач поморщился. Его соседка за столом, лет сорока пяти, с короткой стрижкой, сказала: – « С чужой завистью трудно совладать».
Наташа огляделась вокруг, все были заняты разговорами, хождением туда-сюда, едой, питьём, кто-то кому-то подписывал книжки. «Сю, а где же спонсоры?» – спросила она. Но подруга была пьяна. «Погоди, сейчас. Ещё не вечер» – ответила Сюзи. «А по-моему, вечер», – сказала Наташа. Спонсор всё-таки нашёлся. Пообещал перевести на счёт хозяина магазина небольшую сумму. И перевёл. Эти деньги очень пригодились. Всё было вложено в дело. И магазин, в конце концов, был обновлён, расширен, и засиял! Вот это был праздник для сотрудников, а больше всех торжествовали Наташа с Мишей! Счастью не было предела! На радостях взяли в штат ещё одну сотрудницу – Ганну, девушку с Украины. Это была рослая красивая блондинка с зелёными глазами. Миша повысил всем зарплаты.
Наташе уже не надо было каждый день выходить на работу, она лишь периодически заглядывала в магазин, который теперь был открыт и в воскресенье. Установили скользящий график. Продавцов уже вполне хватало. Сюзи обычно работала в паре со Стёпой, который совмещал три должности: охранник, подсобный рабочий, и продавец, а девочки – вместе, они подружились. Всё шло отлично!¬ Наташа купалась в счастье и любви! Феденька уже ходил в школу, в третий класс, учился хорошо, всё ему нравилась очень. Он был способным мальчиком.
В воскресенье Миша повёз семью на прогулку в Царицыно. День был просто ослепительный – солнце сияло во всю, небо было прозрачное и синее, словно сапфир! Лето цвело и нежно шелестело. Феденька глядел в окно и что-то напевал. Тут заиграла мелодия мобильника. Наташа включила громкую связь. Она ждала приятных новостей, и хотела, чтобы муж тоже порадовался. Звонила Гуля. Наташа удивилась – сейчас ведь не её смена. Гуля закричала страшным голосом: – «Пожар! Магазин горит!» Наташа пронзительно взвизгнула. Миша охнул и конвульсивно дёрнулся. Тойота вильнула, и выскочила на встречку. Последнее, что увидела Наташа – колёса огромной фуры, которая мчалась на них…
Очнулась в больнице. Пролежала долго. Чудом осталась жива. Приходил следователь. От него она узнала, что муж погиб на месте, что тело сына не обнаружено, оно, почему-то, исчезло бесследно, а её саму спасло лишь то, что сидела на заднем сиденье – а ведь Феденька тоже был рядом с ней, может, он жив? Пожар случился предположительно по неосторожности продавцов (Наташа сообщила, что была смена Сюзанны и Степана, а они иногда напиваются и курят прямо в магазине) или от неисправности проводки. Тела погибших продавцов находились в сгоревшем здании. Вот и всё.
Потом её выписали. Она шла из больницы. Листья падали с оглушительным шумом. Словно обрушивались плоские куски жести. На голову. Осенние облака, тяжёлые, жирные, низко ползли и гудели. Это гудел её мозг. Это падали её мысли. Или её душа. Она стояла посреди дороги, между бешеных стад машин, и … И всё…
– Достаточно, – прервал её видения, её прошлое, её счастье и горе, голос извне. – Сейчас вы очнётесь. И всё былое перейдёт на задний план. Всё прошлое растворяется, меркнет, исчезает…
Наташа открыла глаза. И словно превратилась в лёгкое облако. Она огляделась. Большая, красиво обставленная комната, много растений в горшках, цветы. Прекрасный интерьер! Но что, как, где? Как она сюда попала, что с ней было? Всё словно в тумане, лишь отдалённый отзвук чего-то нехорошего, злого. Вспоминать не хочется. И не надо. Не будет она вспоминать. К ней подошёл мужчина, она его смутно помнила, да, видела, это он ввёл её в состояние гипноза. Да, гипнотизёр. Как же его звать-то? А, не важно. Зачем? Он заговорил, она не слушала. Поток слов. Словно ручей лесной журчит. Лишь последнюю фразу уловила: – «Он выбрал вас». Кто, зачем? Какой-то Он. Но ей было всё равно. На неё вдруг снизошло равнодушно-спокойное состояние. Мёртвый штиль. И лишь потом она узнала, кто этот Он.
И вот её провели через анфиладу комнат, и она очутилась в большой зале с массивными мягкими креслами, покрытыми белыми мехами. Меха были очень пушистые. «Наверно, это песец», подумала она, погружаясь в уютное кресло. – «Как приятно»! И ей стало так сонно, так блажено! На зеркальном столике возле кресла возникла чашечка горячего кофе и ваза с конфетами. «Шоколадные, с ликёром», – мысленно отметила она. Кто принёс, не обратила внимания. А вот и второй кофе напротив. И в соседнее кресло опустился грузный мужчина лет сорока. Глянул на неё внимательно, изучающе. И сказал:
– Здравствуйте, Наталья. Рад вас видеть. Я Андрей.
– А? Да, – сказала она.
– Я всё про вас знаю. И выбрал вас.
– И большой был выбор? – поинтересовалась она.
– Приличный, – сказал он. – И долгий.
– И зачем это надо?
– Видите ли… – он замялся. – Ну, буду с вами откровенен. Раз уж я узнал все ваши тайны, всю подноготную, то и вы вправе знать что-то обо мне. У меня в жизни было большое несчастье. И не одно. Всё повторялось. Замкнутый круг. И сейчас я его ломаю.
– Неплохое начало, – сказала Наташа. – Ну, и? Продолжайте, продолжайте, – она сунула в рот конфету, отхлебнула кофе, и уставилась на собеседника. Перед ней сидел широколицый мужчина с небольшими серыми глазами, пухлыми губами, и с короткой стрижкой. Волосы были неопределённого цвета, и стояли ёжиком. Лоб большой и выпуклый. Нос – топориком. «Не очень интересная внешность», – подумала она.
Андрей продолжал:
– Я – человек весьма обеспеченный. И вокруг меня всегда роились женщины. Всякие. Красивые и не очень, умные и дуры, талантливые и бездарные, были и интриганки, прикидывающиеся нежными овечками. Трижды я был женат, и спутницами жизни оказывались хищницы, настоящие пираньи, охотницы за деньгами. Последняя моя пассия пыталась меня уничтожить. А мне нужна искренняя и верная, надёжная подруга. И мой психолог предложил мне свой способ найти таковую. Красивых молодых женщин интеллигентного вида собрали здесь, в моём особняке, и подвергли гипнозу. Метод, да, признаю, незаконный. Но все будут солидно вознаграждены. Мой психолог протестировал собранный материал, и нашёл оптимальный вариант.
– Ну и что за вариант? – поинтересовалась Наташа.
– Это вы, – ответил Андрей. – На вашу долю выпали тяжёлые испытания, и вы не сломались и не ожесточились. Вы были надёжной опорой своему мужу. И по полученным результатам тестирования вы мне полностью подходите.
– И что выдало тестирование насчёт меня? – спросила она.
– Вы не пиранья!
– Ну, и? Это всё? – произнесла она.
– Вы красивы, эмоциональны, открыты, молоды. С гибким мышлением. Способны ради дела идти на риск и жертвовать собой и своими принципами. Вы очень искренний человек! И если вы согласитесь стать моим другом, я не решаюсь сказать – подругой, для начала просто чисто дружеские отношения. Если примите от меня поддержку, я всё для вас сделаю! Что бы вы хотели?
– Я? Найти своего сына! – воскликнула она, и в глазах её вспыхнула надежда. – Он жив, я чувствую!
– Обещаю вам! – горячо сказал Андрей.
Вдруг Наташа погрустнела, на глаза навернулись слёзы.
– Что с вами? – встревожился Андрей.
– Со мной что-то не то, – призналась она. – Я очень плохо помню себя, всё своё. Смутно – мужа, у меня был муж, потом он умер. Я его почти не помню! Была бабушка, родители. Они где-то есть, наверно. Сынулю помню, Феденьку. Он пропал, его надо искать. Но всё остальное – как в тумане. Что со мной? – она жалобно-вопросительно глянула на Андрея.
– Ничего удивительного, – ответил он. – У вас была тяжелейшая черепно-мозговая травма. Плюс – работа моего психолога, он постарался стереть из вашей памяти весь негатив. Незаконно, конечно, но спасительно. А сына мы найдём, и родителей отыщем, и бабушку. Это я вам обещаю! Ещё кофе? Сейчас принесут. Хотите фрукты?
– Мне очень грустно, плакать хочется! – воскликнула она.
– Знаете, а давайте-ка сходим в театр! Я люблю театр! Вот сегодня вечером будет «Леди на день», пойдём?
– Не знаю. Что за спектакль, о чём?
– Очень весёлый, фееричный, – ответил Андрей.
– Нет, сначала расскажите, о чём там. Вдруг мне совсем не понравится, я расстроюсь!
– Ну, хорошо. Всё там очень смешно. Смешная уличная торговка Анни, она раньше, когда-то там, была богатой аристократкой, но всё порушилось у неё, и оказалась она в неблагополучном квартале Нью-Йорка. Единственная её радость – дочь Луиза, она её двенадцать лет назад отправила учиться в Европу. С тех пор они общаются только в письмах, и для своей дочери она, ну, Анни, ты понимаешь, она по-прежнему великосветская дама. Вот так оно бывает, верно? Переписываются они, вот, и вдруг – новое письмо от дочуры: жених у неё, граф, и вместе все они – ну, эта Луиза со своим женихом и его отцом, который испанский граф, все вместе они едут в Нью-Йорк, ведь граф желает убедиться в благородном происхождении будущей невестки! Ну что, интересная интрига? Ну и что ты думаешь, захватывает? Анни на грани самоубийства, ведь жестокая правда может разрушить счастье любимой дочери! Идём на спектакль?
– Постой, а что дальше-то? Положение ведь безвыходное! – заинтересовалась Наташа.
– Безвыходных положений не бывает. Всегда найдётся выход, надо лишь мозгами пошевелить. Или подождать, когда всё само рассосётся.
– Ну и рассосалось? – оживилась она.
– Ну да. Анни помогли друзья.
– А как? Как тут можно помочь? – воскликнула Наташа.
– А был у Анни приятель Дэйв, авантюрист тот ещё, ловкий и неуловимый, прозвище у него ещё было – Красавчик. И вот он
придумывает блестящий, но очень рискованный план. Анни вновь станет настоящей леди! Правда, только на один день. Интересная комедия, там столько иронии и сильных чувств! Идём? Сейчас закажу билеты!
– Мне нравится, хочу это увидеть! – воскликнула она.
В театре она рассеянно смотрела на сцену. И никак не могла сосредоточиться. Голова была словно разреженная внутри, наполненная облаками. И лёгкая. Очень странное ощущение. Содержание пьесы она уже знала, но вот уследить за действием не могла. А мелькание на сцене заботливой мамы, этой самой Ани, проявило в ней сильное желание найти свою мать, а заодно и отца, и бабушку. А ведь Андрей ей обещал! Вот пусть и исполняет!
И он исполнил.
Они долго ехали на машине, минуя большие и маленькие города. Некоторые из них утопали в зелени, уже желтеющей и пламенеющей, осенней, хотя встречалась ещё и малахитовая листва. Здесь было множество церквей и старинных каменных особняков. Другие казались пыльными и убогими. А иные раскинулись на холмах, вплотную окружённые лесами. Андрей парковался в местных гостиницах, они отдыхали сутки, и ехали дальше. Адреса родных Андрей узнал по своим каналам.
И вот, наконец, то самое милое место, её детство! Бабушкин дом! Но где же он? Пустырь! Ни одной старенькой пятиэтажки, даже соседних нет! Снесли! И спросить не у кого. У мамы?
И они поехали к маме. Дорога была не такой уж долгой. Вот знакомый двор, вот и тот самый дом! Они поднялись на лифте, вышли на лестничной площадке, дверь какая-то другая, металл! Наташа надавила клавишу звонка. Вот сейчас дверь откроется, и появится мама!.. И металлический пласт медленно отворился. Так медленно, так долго всё это было! На пороге стоял незнакомый мужчина. На вопрос Наташи он пожал плечами. Давно уже здесь они живут, прежних хозяев не знают, жильё купили у риэлтора. Наташа принялась звонить соседям. Но одни уже давно съехали, другие ничего не знали. Расстроенная и поникшая, поплелась она за Андреем к машине. Прошлое исчезло, растворилось, кануло в небытие! Горькое чувство царапнуло душу! Вся её жизнь показалась ей зыбким ускользающим неприятным комком. Она беззвучно заплакала. Но тут вдруг ей стало всё так безразлично, так пусто. Исчезли все эмоции. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось. И даже двигаться ей стало неохота. Но она заставила себя перебирать ногами, приближаться к машине, влезать в неё и усаживаться в кресло. Отрешённо сидела она в салоне авто, и молчала.
– Ничего, не огорчайся, – ласково проговорил Андрей. – Как ты себя чувствуешь?
– Никак, – ответила она равнодушно.
– Не расстраивайся. Поиск не закончен. Продолжим, – сказал Андрей.
– Зачем? – её голос прозвучал монотонно и безжизненно.
Андрей удивлённо взглянул на неё. Лицо Наташи было бледное и пустое. Это была маска полного отсутствия эмоций.
Всю долгую дорогу домой, все остановки в гостиницах, все экскурсии, которые Андрей проводил для неё, – всё это оказалось бесполезно. Наташа была безмолвна, покорна и тиха, словно робот. Всё ей было безразлично. Двигалась она с трудом, смотрела прямо перед собой застывшим взглядом, на вопросы отвечала односложно, мёртвым голосом. Она была, словно сломанная кукла.
В Москву приехали вечером. А утром обеспокоенный Андрей повёз её к врачу, известному светиле в области психиатрии. Договорился о приёме он заранее, ещё когда они с Наташей были в пути, возвращались домой. Позвонил, подробно обсказал проблему, пообещал хорошо заплатить за срочность.
И вот они в здании Научного Центра Психиатрии. В фойе – плазменный телевизор на стене, в креслах расположились пациенты с сопровождающими. Ждать пришлось не долго. Женщина в белом халате быстро провела их за закрытые двери в уютный кабинет. Профессор поднялся им на встречу и улыбнулся. Это был высокий сухощавый пожилой человек с густой серебристой шевелюрой и внимательными серыми глазами.
– Приветствую вас, – сказал он. – Ну, проходите, присаживайтесь. Я Николай Петрович. Наталья, давайте-ка, рассказывайте. В чём ваша проблема?
Она молча пожала плечами. Равнодушно смотрела она прямо перед собой. Безликая, бледная, поникшая.
Профессор обратился к Андрею:
– Скажите, а не было ли у Натальи каких-нибудь травм головы, падений, сильных переживаний?
– Да, Николай Петрович, это было, – подтвердил Андрей, и подробно рассказал всё, что знал.
– Ну что ж, – ответил профессор, – картина ясная. У Натальи нейролепсия.
– А что это такое? – встревожился Андрей. – Что-то серьёзное?
– Да. У Наталии, к сожалению, психическое расстройство. На фоне перенесённых физических и психологических травм. Видимо, они были достаточно сильные.
– И что нам ждать? Как оно проявится?
– Так уже проявилось, – сказал профессор. – Снижение двигательной и психической активности, безразличие ко всему окружающему, отсутствие эмоций. Серьёзный случай.
– Что же делать? – окончательно всполошился Андрей.
– Будем лечить, – сказал профессор. – Нужна госпитализация.
– Доктор, только очень хорошая клиника, самая лучшая! Платная, естественно.
– Такая есть в нашем центре, – сказал профессор. – Санаторное отделение. Свободное посещение, можно гулять с пациентом в парке, у нас тут прекрасный большой больничный парк. Наталья, хотите у нас полечиться в больнице?
Она пожала плечами и отвернулась. Ей было всё равно.
Андрей ответил за неё, подписал необходимые документы, проплатил лечение, и вывел Наташу из здания этого Научного Центра. День был солнечный, но Наташа ничего не замечала. Они перекусили в кафе недалеко от парковки, и поехали. Андрей сказал:
– Тебе ведь надо что-нибудь купить. Одежды-то у тебя нет, весь месяц в одном и том же ходишь, в джинсах и блузке. Давай заедем в магазин, что ли.
– Как хочешь, – равнодушно бросила она.
– Ведь уже осень. Скоро холода.
Припарковались возле большого магазина. Огромные залы, зеркала, множество вешалок с одеждой. Наташа равнодушно скользнула взглядом по всему этому великолепию, и отвернулась. Андрей принялся перебирать платья. Вытащил длинное голубое с красным кожаным поясом. Приложил к Наташе, прикинул на глазок, как будет смотреться на ней. И выбрал. Наташа глянула, что-то шевельнулось в памяти. Да, вот в таком же голубом, но без пояса, в широком и длинном, она беременная стояла в церкви, рядом – Миша в сером костюме, они ждали… А кто же крёстные? Они же были! И тут всё выскользнуло из её памяти.
Они зашли в другой отдел, и Андрей купил ей свитер, куртку, шапку, лосины, сапожки, и многое другое – всё, что ему понравилось и что он счёл необходимым. Потом они заехали в ресторан. Андрей кидал на ней внимательно-встревоженные взгляды.
У неё была палата люкс. Очень комфортное место – с душем, туалетом, холодильником и телевизором. В душевой висели три мягких халата – оранжевый, салатовый и бирюзовый, и три полотенца тех же цветов, были ещё мягкие тапочки, и всё для личной гигиены. Наташа приехала в голубом платье с красным поясом, переодеваться не стала. Она безвольно сидела на постели, когда вошла пожилая женщина в медицинском халате и позвала её в коридор. Там возле стола слонялись пациенты, всем им давали таблетки и запивку. Санитарки внимательно следили, чтобы больные всё проглатывали. Наташе тоже дали три таблетки и чашку с водой. Она проглотила, запила. Отошла, прислонилась к стене, и застыла. Тут к ней приблизилась невысокая брюнетка лет тридцати в красном спортивном костюме.
– А здесь можно ходить в своей одежде, – сказала она. – Я тут уже две недели лежу. А ты как, в люксе? Круто! А здесь санаторное отделение, справа женские палаты, слева мужские, – затараторила она. – Это потому, что женщины всегда правы, а мужчины ходят налево. Меня Эльвира звать, а тебя?
– Наташа.
– Ну какая же ты Наташа, ты Нэта, – сказала Эльвира. – А меня зови просто Эля. Тебе дают антидепрессанты, я знаю. А ты когда-нибудь погребала мухомор?
Наташа пожала плечами.
– Нет, ты всё-таки скажи, погребала или нет? – не отставала Эля.
Тут мимо них медленно прошёл высокий и неестественно прямой мужчина с жёлтым лицом. У него был такой вид, будто в него воткнули кочергу. Эля тут же метнулась к нему:
– Вить, ну правда же, признайся, погребал или нет?
Витя остановился, солидно посмотрел на неё, и произнёс:
– Зачем погребать, если кушать можно. Он же целебный! Главное, правильно приготовить, для гостей блюдо шикарное! Когда ко мне приходит гость, садится со мной за стол, я молчу, и в то же время моё молчание лечит, будто молния, на которой я сижу, завязывает узлы.
Тут раздался смешок. Юная шатенка с короткой стрижкой остановилась подле них. Глаза искрились весельем. Она тихо сказала, но Наташа услышала:
– И что они делают в санаторном отделении? Их надо в острое. Ну, да всё проплачено, конечно.
– А, Нина, вот и ты, – подскочила к ней Эля. – Поэтесса ты наша! Ну, признайся, погребала? А вот Нэта, новенькая, из люкса, – Эля кивнула в сторону Наташи.
Та пожала плечами и сказала:
– Я Наташа. Наталья.
Нина расхохоталась, и тут же выдала экспромт:
– У нашей у Наталии
Красуется на талии
Красный поясок,
Дайте только срок,
Поясок развяжется,
Наталия уляжется
Глубоко в песок,
Дайте только срок.
– Ну, спасибо, обрадовала ты нашу Нэту, – скривила губы Эля. – Ничего более позитивного придумать не смогла, что ли?
Мимо них промаршировал пожилой мужчина, он то и дело выбрасывал вперёд руку и говорил:
– Хе-хе! Хе-хе!
Эля глянула ему в след:
– Вот весёлый человек, – сказала она.
Нина ответила:
– Этот точно не погребал мухоморы, он их ел.
Тут к ним подошла пожилая санитарка.
– Ниночка, деточка, – ласково обратилась она к молоденькой пациентке. – А тебе после твоих лекарств надо полежать! Иди-ка ты в палату, миленькая, иди-иди.
– Сейчас, тёть Зин, только водички попью, – ответила Нина, и сделала движение в сторону кулера. Когда санитарка ушла, она прошипела: – Ну и достала же меня эта святоша! Ты пускаешь человека в свой внутренний ад, а он пытается напоить твоих демонов святой водой, изгнать чертей и выключить обогреватель.
Эля тут же принялась пояснять Наташе:
– Тёть Зина очень верующая, в церковь ходит, молится, и вообще вся такая. Сильно добрая, в общем. Ей уже давно на пенсию пора, а всё работает.
– Но мухомор не погребала, – хохотнула Нина, запустила обе пятерни в свои короткие каштановые волосы, и принялась бешено чесать голову.
На следующий день пришёл Андрей. Он принёс сумку фруктов, соков и конфет. Вошёл в палату, внимательно осмотрел помещение, заглянул в душевую и в туалет, и остался доволен. Чистота, комфорт, тахта, диван, мягкое кресло, всё ему понравилось, не устроило лишь отсутствие растений в горшках. Но это можно было понять, ведь бывают пациенты с аллергией, да и не все любят цветы. Наташа на этот раз с удовольствием пила сок и ела виноград. Она немного оживилась, даже улыбнулась. Андрей был рад. Результат лечения уже начал проявляться.
– Ну что, хочешь погулять? – спросил он.
Наташа кивнула. И они вышли в больничный двор. Широкая каменная лестница вела в парк. Они спустились по ступеням. Андрей бережно поддерживал Наташу под локоть.
Он накинул ей на плечи куртку, хотя было ещё тепло. Поздняя осень в этом году была на редкость солнечная, температура рекордно высокая. Погода удивляла.
На каждом шагу встречались лавочки и урны. Изредка мимо проходили люди, некоторые сидели и что-то пили, жевали, беседовали.
– Чего бы тебе хотелось? – спросил Андрей.
– Мороженое хочу, – жалобно произнесла Наташа. – Ну, такое, в вазочке, шарики цветные. Фисташковый шарик, клубничный, и ванильный. В том кафе, за забором, на воле.
– Ну ладно, пойдём на волю.
Они вышли за больничные ворота. Кафе было близко.
Наташа выбрала столик в углу. Официант принёс мороженое и чай. И Наташа впервые за долгое время ощутила вкус и запах. Наконец-то она отвела душу. Возвращаться не хотелось, но пришлось.
В отделении был тихий час. Все отдыхали в своих палатах. Андрей ушёл. Наташе стало тоскливо. Она вышла в коридор. И увидела пожилую санитарку. «А, та самая, тёть Зина», – вспомнила она.
– Что же ты не отдыхаешь, миленькая? – подошла к ней тётя Зина. – Иди-ка ты к себе, полежи.
– Не хочется, скучно мне, тоскливо, – ответила Наташа.
– А ты книжку почитай. Помолись. Ты же крещёная. А крестик не носишь, зря, – сказала санитарка.
– Откуда вы знаете? – удивилась Наташа.
– Вижу, – сказала та. – Православная ты.
– Ну, да. Верно. А вообще, про Православие много всякого говорят, – сказала Наташа. – Что религия рабов, что застывшая, не развивается. Что религия убогих. А вот на другие веры так не нападают. Их спокойно принимают.
– Ну так, миленькая ты моя, это и понятно, – мягко сказала тётя Зина. – А что же ты хотела? Ненавидят, потому и нападают. Ни на иудаизм, ни на мусульманство, ни на католицизм, ни на буддизм. Это всё приемлют. И секты всякие, и психомедитации, и психологические практики. Потому что те помогают открыть сознание для внедрения бесам.
Ведь бесов больше всего допекает именно оно, наше православие. Очень оно им опасно.
– Ну, странно как-то, – сказала Наташа. – Какие-то бесы, не верю я в них.
– А зря, – ответила санитарка. – Все твои беды от них. И беды твоих родителей. Что же ты, крещёная, православная, а такое творила? Ведь нельзя в воскресенье работать, воскресный день – Божий день, вот всё и полыхнуло, всё и сгорело! И не венчанная ты жила с мужем, и грешила. Всё и порушилось! Вот как выйдешь отсюда, иди к батюшке Рафаилу, он святой, батюшка-то, старец, он тебе сыночка-то найдёт.
