Олег Гутников
Корпоративная ответственность в гражданском праве
Должно быть установлено общее для всех юридических лиц требование обязательной проверки законности представляемых для регистрации документов (решений и т. д.).
Необходимо осуществлять юридическую экспертизу содержания учредительных документов юридических лиц, а также вносимых в них изменений. При этом заслуживает поддержки предложение проекта Концепции развития законодательства о юридических лицах[189] о проведении юридической экспертизы уставов юридических лиц (или изменений в них) лишь в той части, которая является оригинальной и отличается от типовых уставов.
В то же время введение проверки достоверности сведений и юридической экспертизы документов не должно создавать дополнительных сложностей при регистрации для участников оборота – значительного увеличения сроков ее осуществления, увеличения размеров государственной пошлины, привести к возрастанию коррупции в регистрирующих органах, и в целом – к возврату к разрешительному порядку регистрации. Поэтому введение этих процедур должно быть тщательно продумано и регламентировано как на уровне ГК РФ, так и на уровне Закона о государственной регистрации юридических лиц и развивающих его положения подзаконных актов.
Функции по регистрации всех видов юридических лиц, а также функции по ведению реестра целесообразно передать органам юстиции.
Сделки с особым порядком заключения. Практика применения норм о крупных сделках и сделках с заинтересованностью выявила ряд недостатков правового регулирования и связанных с этим частых нарушениях установленного законодательством порядка совершения таких сделок. Среди имеющихся недостатков – изъяны в законодательной технике, неясность терминов и понятий, неточность в регулировании самой процедуры одобрения крупных сделок и сделок с заинтересованностью, а также внутренние противоречия и несогласованность. Назрела необходимость формулирования общих для всех юридических лиц положений о крупных сделках и сделках с заинтересованностью непосредственно в ГК РФ.
При этом требуется уточнение ключевых понятий, вызывающих на практике многочисленные вопросы, таких как «взаимосвязанные сделки», «сделки, связанные с возможностью отчуждения имущества», «предмет крупной сделки». Требуется также уточнение правил об определении стоимости имущества, являющейся квалифицирующим признаком крупной сделки, применительно к взаимосвязанным сделкам различных видов.
Кроме того, в настоящее время не решена проблема применения правил о крупных сделках к акционерным обществам и обществам с ограниченной ответственностью, пользующимся упрощенным режимом налогообложения (гл. 262 Налогового кодекса РФ). У таких обществ отсутствуют бухгалтерские балансы и, соответственно, понятие «балансовая стоимость активов», в связи с чем совершаемые ими крупные сделки и сделки с заинтересованностью требуют установления специального правового режима и квалификации.
Требуется унифицировать понятие сделок с заинтересованностью, содержащееся в федеральных законах о юридических лицах иных организационно-правовых форм (например, в Законе об НКО (ст. 27), в Федеральном законе от «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» и др.). Данное понятие должно быть универсальным и единообразно применяться в отношении любых юридических лиц, поскольку одинаково затрагивает их имущественные интересы.
Предоставление информации. Прошедшая реформа существенно ограничила права миноритарных участников хозяйственных обществ на получение информации. Представляется, что информационные права являются общими для всех видов юридических лиц и в целом должны одинаково регулироваться ГК РФ.
В заключение настоящей главы с сожалением приходится констатировать, что план мероприятий «Трансформация делового климата» по направлению «Совершенствование корпоративного управления»[190] лишь отчасти затрагивает обозначенные выше вопросы (например, предполагает совершенствование правового регулирования смешанных реорганизаций). В основном же этот план направлен на решение отдельных точечных вопросов совершенствования законодательства о хозяйственных обществах и не решает фундаментальных проблем корпоративного законодательства в целом, в том числе не касается регулирования иных организационно-правовых форм коммерческих юридических лиц и вовсе не затрагивает правовое положение некоммерческих организаций.
Это вызывает острую необходимость на государственном уровне кардинального переосмысления тенденций развития законодательства о юридических лицах и разработки целостной концепции его совершенствования.
Глава 2
Отношения, связанные с управлением юридическими лицами[191]
§ 1. Отношения, связанные с управлением юридическими лицами, как составная часть предмета гражданского права
Исследование гражданско-правовой ответственности в отношениях, связанных с управлением юридическими лицами, невозможно без уяснения существа таких отношений. C 01.03.2013 ГК РФ включил в число отношений, регулируемых гражданским законодательством, корпоративные отношения, охарактеризовав их как отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими[192]. Впоследствии на законодательном уровне было введено деление юридических лиц на корпоративные и унитарные[193]. В связи с этим в научной литературе с новой силой[194] развернулась дискуссия о правовой природе корпоративных отношений, в том числе об обоснованности введения в предмет гражданского права управленческих отношений, которые, как принято считать, являются исключительной прерогативой публичных отраслей законодательства. Очевидно, что управленческие отношения основаны на властном подчинении одной стороны другой и рассмотрение их в качестве гражданско-правовых отношений не согласуется с общим правилом, закрепленным в п. 3 ст. 2 ГК РФ, согласно которому к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, гражданское законодательство не применяется. Так, по мнению В.К. Андреева, включение в предмет гражданского права корпоративных отношений с элементами управления корпоративными организациями «изменяет всю сущность гражданского права»[195]. Д.В. Ломакин считает, что «выделение управленческих корпоративных правоотношений лишено научной обоснованности и призвано решить частные прикладные проблемы юридического оформления отношений между корпорацией и лицами, входящими в состав ее органов управления, а также отношений с участием третьих лиц»[196].
В связи с этим возникает вопрос: является включение в предмет гражданского права управленческих корпоративных отношений ошибкой, или в гражданском праве действительно существуют отношения по управлению корпорациями, основанные на частноправовой субординации? И каковы в таком случае правовая природа, содержание и сфера применения этих отношений: ограничивается последняя лишь корпоративными организациями, или имеет смысл говорить об отношениях по управлению любыми юридическими лицами, включая унитарные организации, которые пока остались не охваченными гражданско-правовой регламентацией?
Ответить на эти вопросы возможно путем анализа правовой природы корпоративных отношений.
Тематика корпоративных отношений тесно связана с вопросами теоретического и практического осмысления новой подотрасли гражданского права – корпоративного права. После того, как корпоративные отношения с 2013 г. в силу закона стали прямо признаваться составной частью отношений, регулируемых гражданским правом, не соответствующими закону и юридически некорректными являются попытки некоторых авторов представить данный вопрос как дискуссионный и противоречащий «основополагающим нормам Гражданского кодекса Российской Федерации и законодательству о хозяйственных обществах»[197]. Выделение корпоративных отношений в ст. 2 ГК РФ закладывает концептуальную основу для дальнейшего развития корпоративного права как подотрасли гражданского права[198]. Однако до настоящего времени наука и практика не выработали единого понимания правовой природы этих отношений, а корпоративное законодательство находится в состоянии постоянных реформ. Идут споры о том, являются корпоративные отношения имущественными или неимущественными (организационными), каковы их содержание, структура и субъектный состав[199].
Отсутствие единого подхода к пониманию корпоративных отношений, неопределенность их природы и содержания вызывают множество проблем. Не установлена отраслевая принадлежность данных отношений, в результате чего они могут трактоваться как гражданско-правовые, административные, трудовые или даже комплексные правоотношения, регулируемые различными отраслями права.
Для объяснения природы и содержания корпоративных отношений в науке выработано несколько основных подходов. Один из них основан на том, что корпоративными являются отношения, связанные с созданием, деятельностью и прекращением корпораций как субъектов права. Именно такой взгляд на корпоративные отношения (и на предмет так называемого корпоративного права) в настоящее время наиболее распространен в юридической литературе[200]. При таком подходе корпоративное право является комплексной отраслью права, включающей гражданско-правовые и публичные нормы, регулирующие все аспекты правового статуса и деятельности корпораций. Как писал Ф.С. Карагусов, корпоративные отношения изначально сформировались (институционализировались) в действительности в рамках гражданского права как отдельный вид гражданско-правовых отношений, но современное развитие социальных и рыночных отношений обусловило то, что в составе корпоративного права возникли и углубляются в своем применении публично-правовые (преимущественно – административные) нормы[201]. И.С. Шиткина считает, что корпоративные отношения – это разноотраслевые отношения, выделившиеся в особую группу, которые не вписываются в систему какой-либо из отраслей права и регулируются нормами как частного, так и публичного права[202]. Такого же по существу мнения придерживается В.В. Долинская[203]. Этот подход близок к рассмотрению корпоративного права как составной части комплексной отрасли предпринимательского права[204].
Другой подход, выраженный в Концепции развития гражданского законодательства и в действующем ГК РФ, базируется на том, что корпоративные отношения также связаны с корпорацией как субъектом права, однако это исключительно гражданско-правовые отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, связанные с участием в корпорации и с управлением ею[205].
Наконец, еще один подход основывается на том, что корпоративные отношения, регулируемые корпоративным правом, хотя и являются гражданско-правовыми, но не обязательно связаны с корпорациями как субъектами права. Существо этих отношений заключается в сотрудничестве объединения частных лиц при достижении ими любой общей цели. Как отмечается в литературе, «корпоративными (а также отношениями сотрудничества, участия или членства) могут быть названы общественные отношения частных лиц, которые имеют в своей основе объединение лиц, направленное на достижение общей цели»[206]. С этих позиций в предмет регулирования корпоративного права попадают не только корпорации как субъекты права, но и любые объединения лиц, направленные на достижение общих целей (в том числе простое товарищество, участники общей собственности и т. д.). Право корпораций при этом является по существу лишь частью корпоративного права.
Однако такое широкое понимание корпоративных отношений стирает грань между корпоративным правом и той частью договорного права, которая регулирует объединения лиц, направленные на достижение общей цели (договоры о совместной деятельности, соглашения субъектов права общей долевой собственности о порядке пользования общим имуществом и т. п.). Возникает вопрос: а чем же тогда корпоративные отношения отличаются от соответствующих договорных отношений? И не являются ли корпоративные отношения в таком понимании синонимом договорных (обязательственных) и некоторых других гражданско-правовых отношений (например, отношений общей долевой собственности), направленных на достижение общей для сторон цели? И если это так, то какой смысл именовать такие отношения корпоративными, если для них в гражданском праве уже существуют вполне определенные названия? Только лишь для того, чтобы выделить среди них «корпорационные» отношения, связанные с корпорациями как субъектами права?
Не случайно такое широкое понимание корпоративных отношений вызвало критику в юридической литературе. Как отмечает Е.А. Суханов, фактически оно «представляет собой отождествление корпоративных отношений с экономическими кооперационными связями, которые лежат в основе многих гражданско-правовых договоров, а также с различными неправосубъектными объединениями лиц, обладающих одним и тем же правом (сособственники, сонаследники, сокредиторы и т. д.). При этом наличие, соотношение и отличия таких «юридических общностей» (Rechtsgemeinschaften) и традиционно понимаемых корпораций давно отмечены и изучены в западноевропейской доктрине»[207]. Более того, данные признаки присущи и неправовым образованиям (например, клубам по интересам, компании друзей, решивших совместно встретить Новый год, и т. д.).
Очевидным, однако, для большинства специалистов в сфере корпоративного права является то, что включение корпоративных отношений в состав предмета гражданского права предопределяет их гражданско-правовую природу. Поэтому корпоративные отношения – это гражданско-правовые отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, возникающие в связи с созданием и деятельностью юридического лица как отдельного субъекта права, отличающегося от своих учредителей, участников, членов органов управления, выгодоприобретателей (бенефициаров) или кредиторов.
Необходимость специального правового регулирования соответствующих отношений появляется именно потому, что создается признаваемое правом новое правосубъектное образование, наделенное своими участниками обособленным имуществом и способное от своего имени выступать в гражданском обороте и нести самостоятельную имущественную ответственность по обязательствам перед третьими лицами.
Поскольку юридическое лицо – это частноправовое понятие[208], связанное в первую очередь с персонифицированным имуществом, предназначенным для самостоятельного участия в гражданском обороте, то и отношения, связанные с юридическими лицами, являются прежде всего гражданско-правовыми. Нормы административного права, регулирующие процедуру регистрации юридических лиц[209], не являются частью корпоративного права, а имеют вспомогательное значение, точно так же как административные по своей природе нормы о регистрации прав на недвижимое имущество[210] не становятся частью вещного права. Поэтому в корпоративные отношения нельзя включать любые отношения, возникающие при создании, деятельности и прекращении корпораций. Как отмечает Е.А. Суханов, в таком понимании «заметно влияние американских подходов, в соответствии с которыми корпоративное право регулирует не столько статус организаций, сколько организацию предпринимательской деятельности в форме корпораций»[211].
Корпоративные отношения традиционно отождествляются с правоотношениями членства или участия[212]. Действующий ГК РФ связывает понятие корпоративного права с отношениями участия (членства) в корпоративной организации. Так, п. 2 ст. 651 ГК РФ говорит о том, что «в связи с участием в корпоративной организации ее участники приобретают корпоративные (членские) права и обязанности в отношении созданного ими юридического лица».
Д.В. Ломакин считает, что корпоративные правоотношения – это внутриорганизационные отношения, которые «возникают, изменяются и прекращаются в связи с участием в деятельности корпорации (курсив мой. – О.Г.) лиц, принадлежащих к ее внутренней структуре и именуемых участниками (членами)»[213]. В целом правоотношение участия указанный автор характеризует как «урегулированное нормами гражданского права единое, сложное внутриорганизационное общественное отношение имущественного характера (курсив мой. – О.Г.), возникающее между юридическими лицами, основанными на началах участия (членства), – корпорациями и их участниками (членами) в момент приобретения последними прав участия (членства), опосредующих процесс их участия в деятельности корпорации (курсив мой. – О.Г.)»[214]. Участие в корпорации может быть как имущественным, так и неимущественным и «опосредуется имущественными (неимущественными) правами и обязанностями, образующими содержание корпоративного правоотношения»[215]. Однако «организационно-управленческие отношения имеют вспомогательный характер, выполняют обслуживающую функцию по отношению к имущественным отношениям»[216], т. е. к «отношениям участия».
Однако при таком подходе существо корпоративных отношений остается совершенно неясным. Возникает вопрос: в чем, собственно, участвуют члены корпоративной организации? Очевидно, что участники корпорации никакого участия в деятельности юридического лица не принимают: непосредственно в деятельности корпорации принимают участие работники корпорации, в том числе единоличный исполнительный орган (директор). Поэтому именно действия работников или его органов считаются действиями юридического лица, но никак не его участников. В силу основополагающего принципа корпоративного права – принципа отделения имущество, действия и ответственность участников отделены от имущества, действий и ответственности юридического лица как особого субъекта права, самостоятельно выступающего в гражданском обороте. Поэтому никакого участия в деятельности корпорации (ни имущественного, ни неимущественного) у участников нет и быть не может. Участники корпорации лишь осуществляют свои правомочия в отношении корпорации, и детальный анализ этих правомочий позволяет утверждать, что все они представляют собой как раз правомочия по управлению юридическим лицом, т. е. по принятию тех или иных управленческих решений.
Поэтому ближайшее рассмотрение так называемых членских правоотношений позволяет сделать вывод о том, что с содержательной точки зрения они представляют собой не что иное, как обычную для гражданского права множественность лиц в отношениях по управлению юридическим лицом. Некоторые исследователи вполне обоснованно не относят фактор членства к неотъемлемым признакам корпоративных отношений. Как справедливо отмечает С.А. Синицын, «понятие членства не обладает искомым гражданско-правовым смыслом и содержанием, не является единственным признаком корпорации в гражданском праве, не может считаться предтечей возникновения корпоративных правоотношений»[217].
Сторонники отождествления корпоративных отношений с отношениями членства или участия по существу фактору простой множественности лиц в отношении по управлению юридическим лицом придают качественно новую природу особого корпоративного правоотношения. Однако множественность лиц в каком-либо правоотношении в принципе не может характеризовать правовую природу какого-либо субъективного права. Соучастие, или сопринадлежность гражданских прав нескольким лицам, встречается в самых разных правоотношениях: можно сказать, что «права участия» возникают в общих обязательствах (обязательствах с множественностью лиц на стороне кредитора, при этом могут возникать права долевого или солидарного участия (долевые и солидарные обязательства); права участия в общей собственности (долевой или совместной), соавторство (и совместное обладание исключительными правами) на результаты интеллектуальной деятельности и т. д. Однако в правоотношениях при совместном обладании несколькими лицами одним и тем же правом не возникает качественно нового «права участия» в обязательстве, в праве собственности или в интеллектуальном праве. Право кредитора в обязательственных отношениях не превращается в какое-то другое по содержанию право; так же и при совместном обладании несколькими правообладателями исключительными правами последние не превращаются в какие-то новые «корпоративные» права на результат интеллектуальной деятельности. То же самое можно сказать и о вещных правоотношениях общей собственности, в которых наличие нескольких субъектов права собственности на одну и ту же вещь не превращает их право собственности в какое-то новое «корпоративное право участия» в общей собственности. Содержание и правовая природа соответствующих правоотношений остаются неизменными: все правомочия, присущие соответствующему виду субъективного права (вещного, обязательственного или исключительного), по-прежнему сохраняются у правообладателей, с той лишь разницей, что при множественности лиц на стороне управомоченного этих правообладателей несколько[218].
По существу, речь идет о том, что любые гражданско-правовые отношения складываются между управомоченным (субъектом права) и обязанным лицом с набором определенных правомочий. Эти правомочия могут принадлежать либо одному лицу, либо одновременно нескольким лицам. При этом от того, сколько лиц выступает на стороне управомоченного, существо дела не меняется: содержание и природа соответствующих гражданско-правовых отношений остаются теми же. Корпоративные отношения не являются здесь исключением и полностью должны подчиняться этой логике. Между субъектом корпоративного права и обязанным юридическим лицом складываются некие корпоративные отношения, при этом субъективное корпоративное право состоит из соответствующих корпоративных правомочий. Эти правомочия могут принадлежать либо одному лицу (собственнику имущества государственной организации, единственному участнику хозяйственного общества и т. д.), либо одновременно нескольким лицам (акционерам в акционерном обществе, участникам хозяйственного общества и т. д.).
Поэтому правовая природа корпоративных отношений должна раскрываться не через количество участников, а через те правомочия, которые им принадлежат, и эти правомочия носят управленческий характер. В литературе справедливо обращалось внимание на то, что любые корпоративные права, в том числе право на прибыль, лишены собственного содержания и являются лишь разновидностями или проявлениями права на участие в управлении обществом, которое и является «неким особым правовым явлением, которое подлежит глубокому и всестороннему анализу»[219].
Совершенно очевидно, что никакого «права участия» как самостоятельного субъективного права попросту не существует, а есть лишь право на управление юридическим лицом, включающее в себя несколько управленческих (на управление делами, на распределение прибыли и т. д.) и связанных с ними иных правомочий (информационных, на обжалование решений органов юридического лица, признание недействительными сделок и т. д.). Объем и содержание соответствующих правомочий различаются в зависимости от организационно-правовой формы юридического лица, доли участия в уставном капитале, положений учредительных документов, и в этом смысле можно вести речь о нескольких разновидностях управленческих прав.
По существу, право на управление юридическим лицом (а не участия в управлении) является основным корпоративным правом, а не одним из «вспомогательных» корпоративных прав и не одним из правомочий субъективного корпоративного («членского») права.
Представляется поэтому, что так называемые корпоративные отношения – это не любые отношения сотрудничества, участия или членства, а лишь те из них, которые связаны с управлением юридическими лицами и возникают в связи с созданием и деятельностью юридического лица как отдельного субъекта права, отличающегося от своих членов (участников) или учредителя. Необходимость специального правового регулирования соответствующих отношений появляется именно потому, что создается признаваемое правом новое правосубъектное образование, наделенное своими участниками (учредителем) обособленным имуществом и способное от своего имени выступать в гражданском обороте и нести самостоятельную имущественную ответственность по обязательствам перед третьими лицами. Именно возникновение нового правосубъектного образования предопределяет основные отличительные особенности отношений по управлению юридическими лицами, выделяющие их среди иных отношений, опосредующих кооперационные или субординационные связи между участниками гражданского оборота.
В связи с этим по своему содержанию корпоративные отношения – это не «членские» отношения участия в деятельности юридического лица, а разновидность отношений по управлению любыми юридическими лицами с множественностью лиц на стороне управомоченной стороны. Ошибка ГК РФ заключается вовсе не в том, что он включил в число корпоративных отношений отношения по управлению, а в том, что к корпоративным отношениям отнесли только отношения по управлению корпоративными организациями, оставив в стороне унитарные юридические лица. Отношения по управлению унитарными юридическими лицами ГК РФ вообще остались неохваченными, хотя с содержательной точки зрения они ничем не отличаются от отношений по управлению корпорациями с той лишь разницей, что право управления унитарной организацией осуществляет одно лицо, а корпоративной – несколько. В остальном в унитарных организациях присутствуют все те же отношения (между учредителем, юридическим лицом, членами органов управления)[220].
Именно такой подход был отражен в проекте концепции совершенствования общих положений ГК РФ[221], где корпоративные отношения определялись как «отношения, связанные с участием в юридических лицах и с управлением ими» (курсив мой. – О.Г.). Обращает на себя внимание и то, что отношения участия и управления не были разделены союзом «или», предполагающим их противопоставление. И это совершенно правильно, поскольку отношения участия по сути являются модификацией отношения по управлению юридическими лицами с множественностью лиц на стороне субъекта управления. Все остальные корпоративные права либо представляют собой правомочия права на управление (например, право на участие в общем собрании, на участие в распределении прибыли) и входят в само содержание этого права, либо являются связанными с правом на управление и обслуживают его (право на обжалование решений органов управления, информационные права, преимущественные права и т. д.).
Действительно, если говорить об унитарных организациях, то в структуре отношений по управлению юридическим лицом на место нескольких участников корпорации заступает один учредитель корпорации, и из структуры корпоративных отношений выпадает лишь одно звено – отношения между членами корпорации (так как у учредителя не может быть отношений с самим собой). Однако все остальные отношения, связанные с управлением, в унитарных организациях имеют место (отношения между учредителем и юридическим лицом, отношения между юридическим лицом и управляющими (менеджерами), отношения между учредителем и управляющими (менеджерами). Собственник имущества унитарных организаций (как и единственный участник хозяйственного общества) имеет в отношении соответствующих юридических лиц тождественные по содержанию права, которые с полным основанием можно назвать корпоративными[222]. В отношении унитарных организаций отсутствует лишь право участников хозяйственных обществ и товариществ требовать исключения других участников из юридического лица, если такой участник причинил вред товариществу или обществу.
Поэтому отношения участия в юридических лицах по своему существу являются лишь модификацией отношений по управлению юридическими лицами с той лишь разницей, что они опосредуют управление юридическими лицами со стороны нескольких лиц, в отличие от управления унитарными организациями, где полномочия по управлению принадлежат одному лицу – учредителю. Содержание соответствующих отношений при этом остается одним – реализация полномочий одного или нескольких (в корпорациях) учредителей по управлению юридическим лицом.
Участникам корпорации принадлежат корпоративные права, основным из которых является участие в управлении делами корпорации. Все остальные корпоративные права (право на информацию, право обжаловать решения органов корпорации, оспаривать совершенные корпорацией сделки и т. д.) являются вспомогательными и могут быть охарактеризованы как права, связанные с правом на участие в управлении юридическим лицом. В коммерческих корпорациях к указанным правам добавляются право на получение прибыли и право на ликвидационный остаток (право на получение имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов при ликвидации юридического лица).
Если говорить об унитарных организациях, то их учредителю (собственнику имущества) фактически также принадлежит право на участие в управлении деятельностью юридическим лицом (наряду с лицами, входящими в состав органов управления унитарной организации), только это участие является более полным, чем право отдельного участника корпорации, поскольку субъектом данного права является одно лицо, а не несколько участников, и он единолично реализует полномочия по управлению юридическим лицом. Так, в государственных унитарных предприятиях руководитель назначается собственником или уполномоченным собственником органом и им подотчетен (ч. 4 ст. 113 ГК РФ). Учредитель в унитарном предприятии утверждает устав предприятия, имеет право на получение части прибыли унитарного предприятия[223] и т. д.
В этом смысле, как совершенно справедливо отметил Д.В. Ломакин применительно к корпорации действительно невозможно разграничить выделенные законодателем корпоративные правоотношения, поскольку правоотношения по управлению по существу одновременно являются правоотношениями участия и «подпадают под критерии как первой, так и второй группы корпоративных правоотношений, что делает бессмысленным их разделение»[224].
Таким образом, принципиальной разницы между отношениями по управлению корпоративными и унитарными организациями не усматривается, за исключением той, что в унитарных организациях полномочия по управлению принадлежат одному лицу (учредителю или собственнику имущества), а в корпоративных – одновременно нескольким лицам, которые совместно «участвуют» в управлении юридическим лицом. Это подтверждается и существованием корпоративных организаций всего лишь с одним участником (так называемых компаний одного лица), а также тем, что собственник имущества унитарного предприятия по существу имеет в отношении созданного им предприятия те же «корпоративные» права, что и участники хозяйственного общества (право на управление, на получение части прибыли и т. д.)[225].
