Олег Гутников
Корпоративная ответственность в гражданском праве

Полная версия

Не способствуют стабильности гражданского оборота и многие другие недостатки, являющиеся следствием обозначенных выше фундаментальных причин кризиса корпоративного законодательства.

К ним можно отнести:

1) новые нормы, которые совершенно не планировались изначально в ходе реформы гражданского законодательства и «неожиданно» появившиеся в ГК РФ (например, признание органов юридического лица его представителями^[84], положения об аффилированных лицах и др.);

2) противоречия в регулировании отдельных вопросов между ГК РФ и специальными законами, которые пока еще не приведены в соответствие с ГК РФ (например, требовать исключения участников из ООО может по ст. 67 ГК РФ любой участник хозяйственного общества, а по Федеральному закону от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»^[85] (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью) – только обладающий не менее 10 % уставного капитала общества; право предъявлять требования по ст. 53¹ ГК РФ об ответственности управляющих может любой участник юридического лица, а по Закону об акционерных обществах – лишь обладающий 1 % голосующих акций);

3) неясность перспектив практического применения многих новых норм (например, возможность одновременно нескольким лицам выступать в качестве единоличного исполнительного органа; восстановление корпоративного контроля и др.);

4) максимальная вседозволенность и произвол в договорном регулировании корпоративных отношений (уставы непубличных обществ, корпоративные договоры и т. д.), которая может привести к существенному нарушению прав и законных интересов множества лиц (как участников юридических лиц, так и третьих лиц, включая кредиторов);

5) пробелы и дисбаланс в логическом построении нормативного материала (упоминавшееся выше отсутствие в ГК РФ общих положений об унитарных организациях, о коммерческих корпоративных организациях, очень мало общих норм о некоммерческих корпорациях);

6) запаздывание принятия законов, приводящих в соответствие с новыми нормами ГК РФ специального законодательства об отдельных видах юридических лиц;

7) некачественное правовое регулирование многих вопросов в самом ГК РФ, повлекшее за собой принятие новых поправок уже в Кодекс, исправляющих недостатки реформы.

При таком состоянии корпоративного законодательства можно прогнозировать лишь дальнейший рост числа корпоративных споров даже по сравнению с «дореформенным» состоянием. При отсутствии стабильного и понятного корпоративного законодательства российская экономика не сможет стать привлекательной как для российских участников, так и для иностранных инвесторов. Поэтому реформа законодательства о юридических лицах должна продолжаться, она до сих пор остается необходимым условием долгосрочного социально-экономического развития^[86].

Наконец, исходя из того, что целью законодательства о юридических лицах является обеспечение справедливого баланса интересов между всеми участниками отношений, особо важное значение имеет правильное соотношение императивного и диспозитивного методов правового регулирования. При этом для законодательства о юридических лицах наиболее характерным является императивный метод правового регулирования, что представляется совершенно оправданным. Между тем в настоящее время отсутствует понимание главенствующей роли императивного метода регулирования корпоративных отношений. В ходе проводимой реформы корпоративного законодательства данные приоритеты меняются: вместо преимущественно императивного метода правового регулирования основным становится принцип свободы договора и диспозитивность, особенно в части, касающейся правового регулирования коммерческих юридических лиц и непубличных компаний. Тем самым происходит постепенное «вытеснение» корпоративного права договорным, что в конечном счете может привести к полному отмиранию корпоративного права как такового.

Такой подход основан на имплементации в отечественный правопорядок, традиционно относящийся к континентальной системе права, принципов, характерных для англосаксонской правовой семьи, в основном заимствованных из американского права, где корпорация рассматривается как простая совокупность контрактов. При этом иностранные правовые конструкции совершенно не учитывают сложившуюся систему правового регулирования юридических лиц, характерную для континентального права, что приводит к фрагментарности, противоречивости и непоследовательности правовых норм и в конечном итоге может вызвать многочисленные нарушения прав и охраняемых законом интересов всех участников соответствующих отношений ^[87].

К сожалению, в ходе реформы не претерпела практически никаких изменений система правового регулирования юридических лиц, основы которой были заложены в ГК РФ еще в 1994 г.

Основным недостатком этой системы является не оправдавшая себя на практике двухуровневая (а иногда и трехуровневая^[88]) система корпоративного законодательства, включающая:

1) ГК РФ, содержащий общие положения о юридических лицах;

2) федеральные законы, развивающие эти положения применительно к отдельным организационно-правовым формам юридических лиц.

При этом согласно ГК РФ специальные законы любого уровня регулирования должны соответствовать Кодексу (п. 2 ст. 3).

Однако на практике требование о соответствии специальных законов ГК РФ в огромном количестве случаев игнорируется. Причина этого заключается не только в небрежности законодателя, но и в том, что никаких законных оснований для такого приоритета у ГК РФ в настоящее время не имеется. Все части Кодекса (в том числе часть первая, содержащая общие положения о юридических лицах) были приняты в форме обычного федерального закона, который имеет точно такую же юридическую силу, как и другие федеральные законы, посвященные отдельным видам юридических лиц.

Данное обстоятельство было подтверждено Конституционным Судом РФ, который указал, что «ни один федеральный закон в силу статьи 76 Конституции Российской Федерации не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой»^[89]. Что касается возможных противоречий между ГК РФ и специальными законами, то они «должны устраняться в процессе правоприменения, так как Конституцией Российской Федерации не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида»^[90]. При этом «применению подлежат нормы закона, принятого по времени позднее, при условии, что в нем не установлено иное», а также «приоритетом над общими нормами обладают специальные нормы»^[91].

В итоге развитие корпоративного законодательства по «двухуровневой» модели, предполагающей развитие общих положений ГК РФ о юридических лицах в специальных законах, не привело к созданию стабильной системы корпоративного законодательства, отвечающей потребностям рыночной экономики.

Развитие законодательства о юридических лицах сопровождается бессистемным внесением поправок в специальные законы без учета общих положений ГК РФ, некритическим использованием, а порой смешением в корпоративном законодательстве институтов англо-американской и континентальной правовых систем, а также попытками принять новые специальные законы комплексного характера «третьего» уровня регулирования по отдельным вопросам (например, по вопросу о реорганизации юридических лиц), что привело и будет приводить к принятию противоречащих друг другу норм о сходных институтах в разных организационно-правовых формах. В результате многие законы фактически не раз полностью переписывались и продолжают редактироваться до сих пор, что приводит к негативным последствиям для всего экономического оборота.

В результате наблюдается полное отсутствие или недостаточность синхронизации принимаемых в ГК РФ поправок с иными законами, регулирующими отношения в юридических лицах. Кардинальные изменения в гл. 4 ГК РФ о юридических лицах «прошли» без одновременного изменения специальных Законов об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью и иных законодательных актов о юридических лицах, а соответствующие поправки в специальные законы принимаются до сих пор с существенным запозданием^[92]. В результате мы имеем корпоративное законодательство, не определенное по содержанию и с множеством «переходных» положений: в какой части какие акты действуют, не могут разобраться даже суды и прокуратура, не говоря уже о простых гражданах и предпринимателях, на поведение которых в первую очередь и призваны воздействовать вновь принимаемые законы.

Разработанные в разное время концепции развития корпоративного законодательства^[93], а также последние изменения в гл. 4 ГК РФ при всех их достоинствах не устраняют главной причины кризиса корпоративного законодательства, а именно развития его в отдельных законах, дополняющих ГК РФ. Несмотря на то что сложившаяся система законодательства критикуется в указанных документах, в них в большей или меньшей степени предлагается снова устранять противоречия и восполнять пробелы как в ГК РФ, так и в отдельных федеральных законах, посвященных соответствующим видам юридических лиц^[94]. Однако при этом подходе невозможно и в дальнейшем избежать различных противоречий юридико-технического характера, а также влияния различных лоббистских группировок, которые, руководствуясь мимолетными интересами, могут в значительно более упрощенном порядке менять или принимать новые специальные законы, не трогая ГК РФ^[95]. При этом отсутствует понимание единой природы гражданско-правовых отношений в любых юридических лицах (корпорациях и организациях унитарного типа, коммерческих и некоммерческих) и их сложной структуры, что неизбежно повлечет за собой дублирование и противоречивое правовое регулирование одних и тех же по существу отношений различными федеральными законами.

Таким образом, реформа законодательства о юридических лицах не учитывает общие особенности гражданско-правовых отношений, связанных с юридическими лицами, не развит пандектный принцип в регулировании этих отношений, система законодательства, построенная по двух- и трехуровневой модели, не позволяет создать систему стабильного и непротиворечивого правового регулирования юридических лиц.

§ 2. Проблемы классификации юридических лиц

Деление юридических лиц на виды закреплено непосредственно в ГК РФ^[96]. В зависимости от оснований, по которым проводится такое деление, в ГК РФ определены следующие виды юридических лиц:

1) юридические лица, на имущество которых их учредители имеют вещные права, и юридические лица, в отношении которых их участники имеют корпоративные права (п. 3 ст. 48);

2) коммерческие и некоммерческие организации (ст. 50);

3) корпоративные и унитарные юридические лица (ст. 65¹);

4) юридические лица различных организационно-правовых форм.

Первая из названых классификаций проводится в зависимости от того, какие права имеют учредители (участники) в отношении юридических лиц или их имущества. Нетрудно заметить, что в данной классификации нарушено единство основания деления: юридические лица подразделяются по двум совершенно разным критериям: наличие вещных прав на имущество юридического лица, с одной стороны, и наличие корпоративных прав в отношении юридического лица — с другой. При этом имущественная или неимущественная природа корпоративных прав остается в законе неопределенной.

Ранее действовавшая редакция ГК РФ подразделяла юридические лица на три вида:

1) в отношении которых их участники имеют обязательственные права;

2) в отношении имущества которых учредители имеют вещные права;

3) в отношении которых учредители не имеют имущественных прав.

Поскольку вещные и обязательственные права традиционно рассматриваются как имущественные, данная классификация проводилась в зависимости от наличия и вида имущественных прав, возникающих у учредителей (участников) в связи с участием в образовании имущества юридического лица.

Эта классификация определяла права участников в отношении юридического лица в связи с внесением туда своего имущественного вклада:

– либо участники вносят вклад и утрачивают право собственности на имущество с приобретением обязательственных прав к юридическому лицу;

– либо участники утрачивают право собственности без приобретения каких-либо имущественных прав в отношении юридического лица;

– либо участники не утрачивают право собственности и сохраняют его за собой.

Однако после введения в ГК РФ изменений, связанных с признанием корпоративных отношений (и корпоративных прав) в качестве составной части предмета гражданского законодательства, указанная классификация претерпела существенные изменения. Теперь она не связана с имущественными правами или участием в образовании имущества юридического лица, а основана на любых правах, которые имеют учредители (участники).

Вместо обязательственных прав считается, что учредители имеют в отношении юридических лиц корпоративные права^[97] и к таким юридическим лицам отнесены исключительно корпоративные организации (ст. 651 ГК РФ).

Другая разновидность юридических лиц сохранилась в неизменном виде – в нее входят юридические лица, в отношении имущества которых их учредители имеют вещные права (государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также учреждения).

Наконец, из законодательства исчезла третья категория юридических лиц, в отношении которых (имущества которых) их учредители не имеют имущественных прав.

В результате целый ряд юридических лиц из рассматриваемой классификации «выпал» и оказался ей не охваченным. Речь идет об унитарных организациях, в отношении имущества которых их учредители не имеют вещных прав и в отношении которых они также не имеют корпоративных прав (автономная некоммерческая организация, фонд, религиозная организация, публично-правовая компания). Логично было бы данную категорию юридических лиц обозначать в ГК РФ как «юридические лица, в отношении которых их учредители не имеют никаких прав».

Однако такой подход не соответствовал бы действительности, поскольку учредители автономной некоммерческой организации, публично-правовой компании все же имеют «управленческие» права в отношении созданных ими юридических лиц, в связи с чем законодатель предпочел вообще отказаться от выделения такой сомнительной в данных условиях категории, как юридические лица с не имеющими никаких прав учредителями (участниками). Подобные «классификационные издержки» возникли как раз в связи с тем, что в ГК РФ не уделяется никакого внимания отношениям и правам, связанным с управлением любыми юридическими лицами.

В этой связи крайне сомнительной является введение на уровне закона какой бы то ни было классификации юридических лиц в зависимости от вида прав, которые имеют их учредители (участники) в отношении организации или ее имущества, поскольку любая такая классификация будет неточной и не отражающей реальное деление организаций по видам и единой правовой природе прав, принадлежащих учредителям (участникам) в отношении юридического лица.

Не отличается стройностью и логической последовательностью и вторая из названных классификаций юридических лиц, подразделяющая их на корпоративные и унитарные.

Деление юридических лиц на корпорации и учреждения (или объединения лиц и унитарные организации) известно давно^[98]. Достаточно сказать, что еще в ГК РСФСР 1922 г. юридические лица подразделялись на «объединения лиц» (корпорации) и «учреждения» (унитарные организации). Традиционно это деление проводится по признаку наличия или отсутствия членства. Как писал В.А. Рахмилович, «корпоративные организации имеют членов, унитарные членов не имеют»^[99]. Однако при всей внешней простоте данного деления оно до сих пор вызывает споры. Нет никакой ясности в соотношении понятий «член», «учредитель», «участник» организации и в чем, собственно, заключается членство. В доктрине гражданского права эти понятия получают самые разные трактовки – от «длящегося правоотношения, возникающего между корпорацией и ее участниками (членами)»^[100] до «юридического факта-состояния»^[101]. Встречаются и суждения, отрицающие какое-либо значение понятия членства для квалификации тех или иных отношений в качестве корпоративных. Как указывает С.А. Синицын, «понятие членства не обладает искомым гражданско-правовым смыслом и содержанием, не является единственным признаком корпорации в гражданском праве, не может считаться предтечей возникновения корпоративных правоотношений»^[102].

Сам термин «корпорация» в юридической доктрине до внесения в ГК РФ соответствующих изменений не отличался единообразным пониманием, которое существенно различалось у разных авторов. В понятие «корпорация» вкладывалось различное по широте содержание^[103]. Так, можно назвать следующие основные подходы к определению понятия «корпорация»:

– к корпорациям относятся только коммерческие организации (хозяйственные общества и товарищества), основанные на участии в них членов (участников). Иногда под корпорациями понимают исключительно акционерные общества;

– к корпорациям относятся любые организации (юридические лица), основанные на членстве или участии. Этот подход в настоящее время отражен в нормах гл. 4 ГК РФ. В таком понимании корпорации – это не только хозяйственные общества или товарищества, но также и большинство других юридических лиц, как коммерческих, так и некоммерческих, в том числе кооперативы (потребительские и производственные), а также множество некоммерческих организаций различных организационно-правовых форм (саморегулируемые организации, ассоциации и союзы, некоммерческие партнерства и даже профсоюзы, религиозные организации и политические партии, являющиеся юридическими лицами);

– к корпорациям относятся любые организации, являющиеся юридическими лицами, независимо от того, основаны они на членстве (участии) или нет. В соответствии с этим к «корпоративным образованиям» следует отнести любые организации, являющиеся юридическими лицами, в том числе государственные учреждения (автономные и бюджетные), частные учреждения, унитарные предприятия, фонды, государственные корпорации и т. д.;

– в качестве особой корпорации можно рассматривать государство, которое имеет своих членов (граждане), органы управления и т. д.;

– как любое объединение участников гражданских отношений, основанное на совместном участии в чем-либо (в деятельности или в имуществе), независимо от того, является ли такое объединение юридическим лицом. В этом случае к корпорациям можно относить любые не противоречащие закону группы лиц, объединившихся для достижения какой-либо общей цели (предпринимательской, общественной, политической, бытовой и т. д.), в том числе участников договоров о совместной деятельности (простого товарищества), не являющихся юридическими лицами, союзы, консорциумы, участников отношений общей собственности, иные гражданско-правовые сообщества (сообщество кредиторов при банкротстве, сообщество собственников многоквартирного жилого дома и т. п.).

Безусловно, большинство цивилистов, особенно в свете последних изменений ГК РФ, к корпорациям относят юридические лица, имеющие членов (участников). Впрочем, унитарные организации, в которых нет членства, по целому ряду вопросов имеют сходное регулирование. Вся разница сводится в основном к тому, что в корпорациях полномочия собственника в экономическом смысле принадлежат нескольким субъектам, а в унитарных организациях – одному субъекту. Однако в «классических» корпорациях возможно участие одного лица, и тогда все правомочия в отношении юридического лица будут принадлежать этому лицу. В то же время в организациях, которые не имеют членов, возможны отношения, возникающие между несколькими лицами («квазиучастниками»). Например, фонд – это организация, не имеющая членства. Однако учредителями фонда могут быть несколько лиц, которые по существу являются участниками (членами) отношений, возникающих в связи с созданием фонда.

Условность деления юридических лиц на корпорации и унитарные организации в последнее время все больше подтверждается существованием различных «смешанных» или «пограничных» форм юридических лиц, в которых одновременно присутствуют признаки каждого из рассматриваемых видов организаций. Достаточно сказать о компаниях (корпорациях) одного лица (хозяйственные общества с одним участником); религиозных организациях, которые могут иметь членство, но являются при этом по ГК РФ унитарными организациями, государственных академиях наук, которые, являясь унитарными организациями (госучреждениями), имеют членство и т. д. В зарубежном праве в последнее время также распространены различные «переходные» формы юридических лиц между корпорациями и учреждениями. Так, Е.А. Суханов указывает на существование в Австрии не имеющих членства частных фондов, которые «с начала 90-х годов прошлого века широко учреждаются и используются несколькими лицами, главным образом физическими, для различных совместных целей на основе специального законодательства и в силу этого рассматриваются здесь в качестве особого вида корпоративных юридических лиц, «подобных учреждениям»^[104].

Небезынтересно отметить, что в историческом плане деление юридических лиц на корпорации и унитарные организации (учреждения или институты) всегда вызывало споры в доктрине и не отличалось особой четкостью.

Основоположник органической теории юридического лица Отто фон Ф. Гирке рассматривал и корпорации, и унитарные организации (институты) как союзные лица, с той лишь разницей, что корпорация – это союз с личностью, происходящей из самой корпорации, обладающей имманентной единой волей, которая может со временем меняться, а институт – союз с личностью, насажденной в него извне учредителями, волю которых органы института уже изменить не могут и люди продолжают служить этой учредительной трансцендентной воле^[105]. В этих умопостроениях нельзя увидеть никаких существенных различий между корпорацией и институтом, кроме количества лиц, учредивших юридическое лицо. Очевидно, что в современных юридических лицах возможность или невозможность изменения учредительной воли относительно предмета и целей деятельности юридического лица в равной степени может иметь место как в корпоративных, так и в унитарных организациях, и зависит это в первую очередь от организационно-правовой формы юридического лица, но никак не от того, является ли оно унитарным или корпоративным.

Единая природа всех юридических лиц (и корпораций, и институтов) отмечалась и Регельсбергером, который считал, что основу любого юридического лица «образуют общественные организмы, и оживляющие их элементы – суть люди, и поскольку эти люди как члены организма действуют на служение ему, в пользу его целей, они порождают союзную жизнь, отличную от их индивидуальной жизни» ^[106].

Об отсутствии каких-либо кардинальных различий между корпорациями и институтами писал и Н.О. Суворов, отмечая, что неправильно проводить такие различия по признаку того, что волю корпорации образуют ее члены, а волю института – раз и навсегда учредитель, поскольку субстратом института являются не люди, а имущество. В обороте, как правильно отмечал Н.С. Суворов, действует не учредитель, а администрация, точно так же как от администрации зависит прием бедных и больных в богадельни или в больницы^[107]. Управление делами в корпорациях, как отмечал Н.С. Суворов, ведется таким же порядком, как и управление делами институтов. При этом «о некоторых обществах можно даже сказать, что они имеют вполне институтный характер, так что получается ясно распознаваемый тип корпоративного института… И вообще уставы, которыми нормируется жизнь даже и частных союзов, показывают, что отстаиваемое многими цивилистами противоположение между корпоративной волей как имманентной союзу и институтной волей как трансцендентной в действительности сильно ослабляется. Наконец, и история засвидетельствовала близкое соприкосновение институтов с корпорациями, представляя нам примеры перехода одного типа юридических лиц в другой»^[108].

При этом сам Н.С.Суворов проводил различие между корпорациями и институтами по двум основным признакам^[109]. Во-первых, по наличию у корпорации кроме органов администрации членов, которые имеют корпоративные права управления и контроля и одновременно являются дестинаторами (выгодоприобретателями) корпорации^[110], в то время как у институтов есть только администрация, контроль за которой осуществляют правительственные органы, а дестинаторами институтов являются исключительно третьи лица, никак не связанные с администрацией. Во-вторых, по целям деятельности корпораций и институтов (корпорация действует в интересах своих участников, а цели института носят альтруистический характер, и члены администрации не преследуют эгоистических интересов)^[111]. В то же время следование этой логике приводит к тому, что у организаций унитарного типа вообще нет никаких лиц, которые управляют действиями администрации (назначают органы управления, освобождают от должности и т. д.), что на практике не соответствует действительности. Кроме того, очевидно, что и корпоративные организации могут образовываться с альтруистическими целями, деятельность которых не направлена к выгоде участников. Поэтому и Н.С. Суворов, проводя указанное различие, делал оговорку о том, что существуют и переходные формы.

Несмотря на известные сложности в строгой классификации юридических лиц на корпоративные и унитарные, действующий ГК РФ тем не менее пошел по пути легального закрепления такого деления непосредственно в кодексе, при этом в качестве главного основания деления был выбран формальный признак наличия или отсутствия права членства (участия) в юридическом лице.

Так, корпоративными являются юридические лица, учредители (участники) которых обладают правом участия (членства) в них (абз. 1 п. 1 ст. 65¹ ГК РФ). Еще одним признаком корпорации в законе названо формирование учредителями (участниками) высшего органа корпорации в виде общего собрания участников (п. 1 ст. 653 ГК РФ).

Унитарными являются юридические лица, учредители которых не становятся их участниками и не приобретают в них права членства (абз. 2 п. 1 ст. 65¹ ГК РФ).

Важно отметить, что в основе этого деления согласно ГК РФ лежит не количество учредителей (один или несколько), а обладание учредителями (участниками) корпоративными правами и обязанностями в отношении юридического лица, которые согласно Кодексу отождествляются с правами членства (п. 2 ст. 651, ст. 65¹ ГК РФ).

В то же время подобный подход небесспорен, и данное деление в том виде, в каком оно закреплено в ГК РФ, является весьма условным и носит больше доктринальный, чем практический характер.

Дело в том, что корпоративные права, если проанализировать их перечень^[112], могут принадлежать и учредителям унитарных организаций, не имеющим членства. Фактически учредители унитарных организаций обладают правом на управление (или участие в управлении, если их несколько) во многих унитарных организациях. Очевидно, что учредителю (собственнику) унитарного предприятия или учреждения принадлежат все корпоративные права, перечисленные в п. 1 ст. 65¹ ГК РФ: он назначает и освобождает от должности органы управления^[113], утверждает устав^[114], оспаривает сделки, может требовать возмещения убытков, причиненных управляющими^[115], и т. д. Учредителям автономной некоммерческой организации также принадлежат все корпоративные права, так как они осуществляют управление деятельностью юридического лица в порядке, установленном уставом, создают коллегиальный орган управления, назначают единоличный исполнительный орган^[116]. При этом ГК РФ допускает как выход из состава учредителей автономной некоммерческой организации, так и прием в состав учредителей новых лиц, что фактически является аналогом установления и прекращения отношений членства в корпоративных организациях. Учредители религиозной организации утверждают ее устав, могут выполнять функции органа управления^[117], могут требовать возмещения убытков, причиненных органами управления, и т. д.^[118] Учредитель фонда не только утверждает устав фонда при его создании (ст. 50¹ ГК РФ), но может иметь полномочия по изменению устава (п. 1 ст. 123¹⁰ ГК РФ)^[119].

Однако Кодекс, определив корпоративные отношения только как связанные с управлением корпоративными организациями (п. 1 ст. 2 ГК РФ), исключил возможность признания таких корпоративных прав также за учредителями унитарных организаций, что, на наш взгляд, является системной ошибкой ГК РФ. Между тем правильнее было бы говорить о корпоративных правах на управление любыми юридическими лицами (и имеющими членство, и не имеющими такового)^[120], и формулировать общие положения о таких корпоративных правах для всех видов юридических лиц. Что касается деления юридических лиц на корпоративные и унитарные, то его следовало бы проводить не по признаку наличия или отсутствия корпоративных прав, а по признаку количества субъектов единого корпоративного права на управление юридическим лицом (один субъект – унитарные юридические лица, множество субъектов – корпоративные юридические лица). В таком случае можно было бы выделять корпоративные отношения и права, связанные с управлением, общие для всех юридических лиц, и членские отношения и права, связанные с управлением корпоративными организациями несколькими лицами. Специфика последних заключалась бы во множественности лиц, обладающих корпоративными правами и обязанностями в отношении организации, следствием чего является появление особой группы отношений между этой множественностью лиц, связанных с осуществлением корпоративного права несколькими лицами и основанных на особом порядке согласования воли несколькими субъектами корпоративного права (голосование на общих собраниях, подчинение меньшинства большинству и т. д.).

Однако и подобная классификация по количеству лиц, обладающих корпоративными правами, была бы условной и не соответствовала в полной мере имеющемуся в делении юридических лиц на корпоративные и унитарные. Такие унитарные по ГК РФ организации, как автономная некоммерческая организация, фонд, религиозная организация, должны были бы относиться к корпоративным организациям, поскольку право на управление ими по существу принадлежит (или может принадлежать) нескольким учредителям. По этому поводу А. В. Габов справедливо отмечает, что «строго говоря, такие учредители будут (как минимум могут) иметь права, аналогичные некоторым членским правам (правам участия) участников корпорации. Между тем никаких особенностей осуществления таких «протокорпоративных» прав Кодекс не устанавливает, что с неизбежностью рано или поздно приведет к конфликтам»^[121]. Вместе с тем в классических корпорациях, таких как хозяйственные общества, все корпоративные права могут принадлежать одному лицу (компании одного лица), и в них отсутствуют «членские отношения и права» в собственном смысле слова, а взаимоотношения между единственным участником и корпорацией по своей природе практически ничем не отличаются от взаимоотношений учредителя и унитарной организации. Это косвенно признается и на законодательном уровне, поскольку законы о хозяйственных обществах предусматривают, что их положения распространяются на общества с одним участником лишь постольку, поскольку законом не предусмотрено иное и поскольку это не противоречит существу соответствующих отношений^[122]. Однако проблема как раз и заключается в том, что существо отношений, связанных с управлением любыми юридическими лицами, ни в ГК РФ, ни в других законах не определено и фактически игнорируется, а все эти отношения отождествляются исключительно с организациями, имеющими корпоративное устройство. В таких условиях на практике определить, в какой части применяются положения корпоративных законов к унитарным по своей сути хозяйственным обществам, представляется крайне затруднительным.