Олег Борисович Антонов
Осознанный выбор
Капитан плечо Федору промял-прощупал, чтобы успокоить Лизу, нет мол переломов. Мог бы и не демонстрировать свои умения, показушник чертов. Наверняка ведь хотел впечатление произвести – вот мол, какой я крутой… Федор хотел послать его куда подальше, когда очухался, но передумал. Все-таки лучше было выяснить, что же спецслужбам понадобилось от хозяина. Вот и пошли они в гостевую, чтобы за чашкой кофе мирно побеседовать.
– …Просто необычно для Валерия Михайловича… Он всегда до обеда приходит, если что-то срочное – так всегда звонит, предупреждает, что задерживается. А сегодня как-то так, ни звонка, ни сообщения… Непонятно, где он, что с ним…
– А вот скажите, Федор, сколько может такой вот экспонат стоить, – показал на Пустынное Древо капитан, игнорируя намеки Федора.
– Двести тысяч, – после некоторой заминки, с усмешкой ответил Федор. – Евро. Но это так, для прайса. Валерий Михайлович его продавать не хочет, один раз увидел, как оно цветет и все – был потрясен и решил оставить.
– Красиво, наверное, – на капитана такая цена впечатления не произвела.
Федор снова усмехнулся. Конечно, когда государственные средства используешь, масштабы другие. А вот клиенты свои эмоции не скрывают, у них глаза на лоб лезут, когда цену узнают. Но кое-кто после просмотра видеосьемки, которую сделал Федор, причем успел снять только последнюю фазу цветения – неожиданно все тогда началось, задумываться начал и, чуял Федор, скоро придется хозяину цену поднимать, чтобы не ушло Древо в чужие руки.
– А вас, наверное, больше интересуют такие вещи, которые что-то техническое представляют? Или все подряд? Тут ведь разделить трудно, что к технике, а что к психологии или, скажем, к биологии относится. Думаю, что вы все отчеты, которые мы получаем из разных НИИ, тоже просматриваете. – Федору было интересно услышать ответ, ведь он не раз задумывался, почему на их деятельность никто не обращает внимания. Даже обижался, что государство так безразлично к тем находкам, которыми они торговали. Среди экспонатов попадались весьма загадочные вещицы, но никто из тех, кто проводил исследования особых эмоций не проявлял, будто к ним каждый день такое попадало. Но теперь-то понятно, почему…
– Конечно, – ответил капитан, будто гвоздь забил. Федор решил зайти с другой стороны. Не хочет гость непрошенный говорить на эту тему, попробуем другую.
– И много ли еще желающих такими вещами заниматься? – спросил Федор и на вопросительный взгляд, пояснил: – Ну, у нас в стране… Да и за рубежом, тоже. Хотелось бы знать своих конкурентов, у вас ведь наверняка все это отслеживается?
– Желающих хватает, но не всем по карману такие дела вести. Таких как ваша фирма в СНГ больше нет, несколько мелких посредников не в счет. Тут вы вне конкуренции, вовремя начали. А за рубежом… там направленность несколько иная, они больше внешними материалами увлекаются, с Луны или тем, что падает сверху… Метеориты, обломки ракет или «шаттлов». А такими вещами, какие вы продаете, больше организации интересуются. Есть несколько частных институтов, вроде наших НИИ, но что они делают и к каким выводам приходят, узнать трудно.
– Но можно, – уверенно продолжил Федор, когда капитан, снова игнорируя его намек, о чем-то задумался, разглядывая пустой бокал. – Все равно ведь результаты исследований как-то используются. В той же медицине, или биологии… У нас ведь тоже должны понимать, что такие вещи могут дать новые знания, новые технологии. Сейчас ведь некоторые бывшие государственные институты стали частными, наверняка ведь теперь они сами планируют, чем заниматься. Или у нас это не афишируется, но все-таки разрабатывается?
Но капитан отвечать не стал, бросил взгляд на свои наручные часы, с браслетом из каких-то черных камней и поставил бокал на столик.
– Что ж, очень приятно было познакомиться, – сказал капитан с хмурой улыбкой и поднялся с дивана. Чем-то он вдруг озаботился, будто вспомнил что-то и заторопился уходить.– Не буду вам больше мешать, но очень прошу, – протянул он визитку, непонятно откуда взявшуюся в его руках, вроде бы в карманы не лазил. – Как только Валерий Михайлович появится, пусть свяжется со мной. Сразу же. Тут все телефоны указаны…
Лиза сухо попрощалась с гостем, бросив на него секундный взгляд, и снова уткнулась в монитор. Федор проводил гостя до дверей, у которых капитан задержался, будто хотел что-то еще сказать, но не стал ничего говорить, первым протянул руку и вышел. Федор посмотрел, как он неторопливо пересекает улицу и исчезает в толпе на перекрестке. Ох, неспроста он приходил, что-то с хозяином неладно… Но корочка у него настоящая, с микрочипом, такую не смастеришь на досуге. Через сканер бы ее пропустить, можно было бы поподробнее узнать, откуда этот капитан. Спецслужб много, а на удостоверении кроме ФИО и звания глазом ничего не разглядишь. Надо будет этот визит обдумать на досуге, очень странно все это.
Федор глянул на часы и оторопел: половина шестого! Что за бред?! Не может такого быть, они беседовали от силы полчаса! Куда три часа исчезли?! Сводка не готова, старикашка Савельев должен был прийти… И где хозяин, черт побери?!
Лиза, не отрываясь от монитора, сухо сообщила: Савельеву она позвонила и перенесла встречу, все равно, без шефа смотреть нечего. Шеф не появлялся и не звонил, его спрашивали семь раз, посетителей больше не было и она сегодня не собирается задерживаться допоздна. Сейчас она занята переводом документации по новому поступлению, поэтому, если Федору захочется кофе, придется управляться самому.
Федор не стал ей ничего говорить, все равно не поверит, что с работником спецслужбы он провел в гостевой комнате не больше получаса. Что-то здесь неладно, но об этом сейчас думать некогда. Надо работать. Придется сидеть допоздна, может и ночевать придется…
Работа, когда интересным делом занимаешься, затягивает и время летит незаметно. Ли, добрая душа, ушла в восьмом часу, все-таки задержавшись. Отсортировала новые сообщения, пока он возился со сводкой, и пропустила через компьютерного переводчика два испанских текста, которые прислали аргентинские агенты. Сколько раз Федор просил, чтобы писали на английском, все равно не слушаются. Вот и приходится потом разбирать коряво составленные компьютерной программой фразы, жаргон ведь в переводчик не закладывают.
В девять он закончил сводку, записал ее на архивный диск, отослал копию в бухгалтерию и принялся за сообщения. Агенты предлагали свои находки, часто даже не умея толково составить описание тех предметов, что они предлагали, но цены при этом заламывали такие, что только держись. С ними работать было интересно и трудно: приходилось обмениваться десятком-другим сообщений, пока удавалось понять, что же они предлагают. Добиться приличных фотографий или проведения видеосьемки можно было только после долгих уговоров, торговаться тоже приходилось долго, но здесь последнее слово оставалось за хозяином.
Два сообщения его заинтересовали всерьез: какая-то «дырчатая коробочка из соленого стекла размером с кулак, дающая холод снаружи» и «металлический кусок типа зеркала показывающий цветные картинки без резкости в темноте и на свету». Пришлось повозиться, составляя подробные запросы. На цены он не стал обращать внимания, рано еще о цене говорить. Агенты чаще всего были людьми настолько безграмотными в техническом или культурном плане, что приходилось использовать самые простые слова, составляя для них подробные инструкции, чтобы получить достоверную информацию о предмете торга. Попробуй, объясни, бывшему колхознику как измерять диаметр или определять объем тела. Гораздо легче было общаться с помощью видео, но большинство агентов не считали нужным тратиться на аппаратуру и выделенные линии, предпочитая работать по старинке…
Клиенты же интересовались новыми экспонатами, запрашивали дополнительную информацию по тем или иным старым позициям, не утруждая себя заглянуть в файлы описания, которые высылались вместе с прайсом. Тут уж приходилось сдерживаться, высылая вежливые напоминания посмотреть фото там-то, прочитать информацию на странице такой-то… Это уже было неинтересно и времени отнимало не меньше, чем на работу с агентами. Но без клиентов тоже нельзя и приходилось отвечать всем, иногда просто вставляя в сообщение куски информации, которая у клиента уже была под рукой, но ему было лень до нее дотянуться. Или он не умел этого делать, хотя в этом Федор сильно сомневался, скорее не хотел утруждать себя. Но у богатых свои причуды, пусть их…
К половине одиннадцатого он разобрался со всеми сообщениями и полез в охранную систему. Хозяин пришел в магазин во втором часу ночи, открыл дверь карточкой… и не выходил. А Лиза-Лизавета не обратила внимания утром, когда входила, что на сканере замка горел зеленый огонек. Она на такие вещи внимания не обращает. Значит, получается, что хозяин улизнул из магазина после ее прихода. Но как он это сделал?
Еще полчаса Федор потратил на просмотр записи мониторов, установленных над «черным» ходом, открывающимся только изнутри и основной дверью. Никто до его прихода не выходил из магазина. Для того, чтобы убедиться в том, что охранка не сбоила ночью, он просмотрел и запись мониторов за всю ночь. Хозяин помещения не покидал, в этом он был уверен теперь на все сто! Но тогда получается… Нет, в голову ничего не приходило, кроме того, что все это пахнет чертовщиной.
Закрыв все приложения, Федор запустил на проигрывателе последний диск «Эскападо» и отправился за очередной порцией кофе.
Теперь у него есть время подумать над теми событиями, что происходили сегодня. День выдался насыщенным и беспокойным, настолько, что про головную боль он совсем забыл, а когда вспомнил, она тут же напомнила о себе: по затылку будто молотком ударили. В столе он нашарил упаковку с анальгином и выщелкнул две таблетки, одну проглотил сразу, запив горячим кофе, другую оставил на потом. Посидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к гитарным переборам, делая мелкие глотки из большой кружки.
– Что ж, начнем, – приободрил он себя вслух и открыл глаза. Вздрогнув и дернувшись так, что кресло покатилось назад, Федор судорожно ухватился руками за край стола. Перед ним стоял, ухмыляясь, хозяин.
– Ты-то чего сюда приперся, на ночь глядя? – поинтересовался он довольный произведенным эффектом.
– М-м-м…, – только и смог выдавить из себя Федор, пытаясь унять бешено стучащее сердце и морщась от сильной пульсирующей в такт сердцу боли в висках. Руки его продолжали судорожно цепляться за край столешницы, но он этого не замечал, глядя на ухмыляющегося хозяина.
– А я вот решил заглянуть после кабака, да заснул… Сколько времени-то?
Федор наконец-то обрел возможность говорить и, разжав онемевшие пальцы, глянул на экран.
– Двадцать двенадцатого… Но В-валерий Михалыч! Так же заикой можно сделать, или инфаркт…, – Федор ошарашено смотрел на хозяина, который боком присел на край стола и зевнул, широко раскрыв рот. Прикрыть рот у него желания не было, чего при своих-то церемониться. Нет, далеко ему еще до аристократизма, подумал Федор и, заметив, что хозяин без туфель, в носках одних, тут же спохватился.
– А где же вы были? Все обыскались…
– Чего? – Потирая щетину на подбородке недоуменно спросил хозяин. – Я ж тебе говорю, что зашел… Погоди!…
Он тупо уставился на Федора, потом поднял левую руку и застыл, разглядывая циферблат своих «Картье». Федор с каким-то нетерпением и непонятным страхом смотрел на него и ожидал продолжения. Интересно было смотреть, как меняется выражение этого заплывающего жиром лица, с отвисающими брылями, с недоуменного на озабоченное и, наконец, на испуганное.
– Эт-то что же… Это значит у нас четверг уже?! Ночь?! Вот же …, – тут хозяин снова уставился на Федора, только теперь с выпученными глазами.
– Точно, – тихим голосом от ужаса голосом подтвердил Федор и для убедительности кивнул, тут же пожалев об этом, боль снова ударила в затылок молотком. Но, с замирающим от предчувствия чего-то нехорошего сердцем, он даже не поморщился, не отводя взгляда от лица хозяина. Тот соскочил со стола и матерясь, побежал мелкими шажками в гостевую. Смешно было смотреть, как колышется его выступающее вперед пузо, он ведь, хоть и торопился, но боялся поскользнуться на полированных плитках пола и взмахивал руками, стараясь удержать равновесие.
– Вы что же, разбудить не могли!… Я же вас всех … Ах вы …
Голос хозяина стих, когда он скрылся за дверью и Федор порадовался, что Лизы сейчас здесь нет. А потом побежал следом за хозяином, не обращая внимания на трель факса и на бегу доставая вибрирующую сотку из кармана.
– Так значит, вы не знали, что находится в контейнерах? – повторил вопрос следователь и поднял взгляд на Федора.
– Нет, не знал. Контейнера всегда открывал хо… Валерий Михайлович, сам. И не разрешал никому к ним прикасаться. – Федор бросил взгляд на сидящего за столом Лизы капитана, тот ободряюще кивнул. Следователь занес ответ в протокол и, задумчиво пожевав губами, принялся что-то писать дальше. Допрос продолжался уже полтора часа, Федору уже все было безразлично, голова раскалывалась, глаза горели так, будто в них песка насыпали, а конца-краю этому безумию не было видно. Мелькали какие-то обрывки мыслей и образов. Хозяин, стоящий с ошалелым видом, над открытым контейнером с пустым полиэтиленовым пакетом в руках… Его торопливое бегство в незашнурованных туфлях на улицу через черный ход и темные силуэты, запихивающие его в машину без огней… Внезапный свет и визг шин, мелькнувшие огни «мигалки» бросившейся в погоню машины… Появление через несколько минут капитана, а следом за ним целой толпы полицейских в штатском… Обыск в магазине и унизительное раздевание под безразличными взглядами…
– Подпишите протокол, – вывел Федора из полусна следователь и он машинально расписался в трех местах, не слушая того, что ему монотонно зачитывал следователь. Какая теперь разница, что подписывать? Хозяина убили, магазин теперь закроют, снова надо будет искать работу… Хорошо хоть не посадят, только подписку о невыезде возьмут.
– Давайте-ка я вас подброшу, Федор, домой. – Предложил капитан Костенко после того, как Федор подписал все бумаги и получил разрешение быть свободным.
– Если не трудно, – вяло согласился Федор. Капитан взял его за руку, тем же жестом, что и вчера, отметил машинально Федор, посадил на заднее сиденье невзрачной зеленой машины и сам сел за руль. Всю дорогу Федор боролся со сном и, чтобы не свалиться на сиденье и не заснуть, пялился в окно на будничную суету проснувшегося города. Капитан молча и умело лавировал на переполненных улицах, проскакивая на желтый и терпеливо ожидая на перекрестках зеленого. Когда машина остановилась во дворе, капитан обернулся к нему.
– Вот что, Федор, – жестко и без улыбки сказал он. – Сегодня отдыхайте, отсыпайтесь… А завтра с утра я заеду и мы поговорим о том, как вам жить дальше.
Федор вяло пожал плечами, чего там говорить, и так все ясно. Но капитан так не считал.
– Только не советую покидать квартиру. И не ломайте себе голову над тем, что произошло. Над этим сейчас работают специалисты. Они разберутся… А завтра мы все обсудим. Понятно? – капитан смотрел на Федора своими холодными глазами и тот, подавив порыв послать его подальше, выдавил из себя: – Хорошо.
– Вот и хорошо, – капитан усмехнулся и протянул ему непонятно откуда оказавшийся в его руках бумажный пакет. Федор машинально принял неожиданно тяжелый пакет, в котором на ощупь почувствовал стекло и сразу понял – бутылка. Скорее всего, бутылка его любимой «Посольской». Заглядывать в пакет он не стал. Заботливый капитан, все знает, все предусмотрел, все рассчитал… Ну и пошел он… Федор выбрался из машины, со злостью захлопнул дверцу и побрел к своему подъезду.
После горячей ванны и стакана холодной водки, успевшей остыть в морозилке, спать расхотелось и он устроился на диване, захватив из спальни плед. Закапал глаза какой-то импортной гадостью, снимающей усталость и раздражение, сразу побежали слезы и скулы свело так, будто лимон жевал. Нащупав на стоящем в изголовье столике пульт, наощупь включил музыку, выбрал седьмой диск с саундтреком из «Высокой башни» и, уменьшив громкость, повертелся, устраиваясь поудобнее. Тыльной стороной ладони утер слезы со щек и, стараясь не ворочать глазными яблоками, чтобы не резало под веками, отдался теплым волнам, идущим от солнечного сплетения и начавших укачивать его нежно и неторопливо.
Бедная Ли, ее наверное не пустили в магазин. А может, отвезли в другое место, все-таки она тоже была сотрудником и представляла интерес… Куда она теперь пойдет работать? Как же им не повезло, только начало все налаживаться, как вдруг все рухнуло. И хозяин, бедный хозяин, откуда взялись наркотики?… Неужели он с латиносами связался?…
Образы медленно всплывали и погружались обратно в темноту, будто киты в ночном океане и он, уже совсем отстраненно подумал, что надо было чего-нибудь поесть. А потом все исчезло в зыбком тумане.
Капитан Костенко разбудил его в восемь утра, кивнул, разрешая умыться, и решительно направился на кухню. Когда Федор зашел на кухню выбритый и одетый в джинсы и джинсовую же рубашку, его уже ожидал завтрак в виде нарезанного сыра, сухой колбасы, хлебного батона и дымящаяся кружка с растворимым кофе. Сам капитан нашел-таки и заварил себе пакетик зеленого китайского чая. Приглашающее кивнув в сторону плетеного стула у стены, капитан шумно отхлебнул из чашки, которую держал в левой руке и взял из коробки на столе кубик рафинада. Федор присел за стол и хмуро принялся сооружать бутерброд. Хлеб был свежий, да и рафинада у него давно на кухне не было. Вот же какой капитан заботливый… Только вот непонятно, чего он приперся. Толку от Федора для органов теперь никакого, разве что еще разок допросить. Но для этого достаточно было позвонить и вызвать куда надо.
– Ну что ж, Федор, унывать нечего. – Капитан был в том же костюме, что и позавчера, только сорочку поменял на бледно-серую. Говорил он так, будто обсуждал давно решенную задачу и ставил Федора перед фактом. – С хозяином вашим осечка вышла, не усмотрел я за ним, но дело начато, так кому же его продолжать, как не вам?
Федор застыл с кружкой в руке и удивленно посмотрел на него. Капитан продолжал, как ни в чем не бывало.
– Вы придумали этот магазин, рекламные объявления ваши хорошо сработали, нашли поставщиков, с клиентами общаетесь напрямую. В общем, запустили механизм и он прекрасно работает. Да и в курсе всех денежных операций, кроме тех, что отношения к магазину не имели. Но с этим мы сами разберемся… Это даже хорошо, что вы только своим делом занимались.
– Но как же с магазином?… – Федор хотел сказать, что у хозяина есть жена, дочь, да и родственники какие-то имеются. Они ведь сразу накинутся делить наследство. Тут и разговора нет, чтобы сохранить дело. Знает он этих людей, им только дай возможность, все постараются быстренько продать, тем более, после того, как узнают о том, что органы магазином заинтересовались. Нет, тут все ясно на сто лет вперед.
– С магазином все будет улажено, это не ваша забота. С родственниками мы все решим, они еще рады будут, что их не станут проверять… Но это наша забота. А вы сегодня после обеда можете сообщить Елизавете Аркадьевне, что она может выйти на работу. Под вашим руководством, как директора вашего ТОО. Вы ведь не против такого расклада, Федор Геннадьевич?
– Но как же… Как же так, ведь прокуратура… Да и по документам я, как учредитель, только десять процентов имею… – Начал было мямлить обалдевший от неожиданности Федор, но капитан сухо усмехнулся и поставил чашку на стол.
– Документы мы переделаем, вам будет принадлежать двадцать пять процентов, остальное будет числиться на… одном юридическом лице. Это уже детали, вам сейчас надо подумать о том, как правильно объяснить клиентам смену руководства. Здесь вы должны быть последовательными и кратки: Пустяков Валерий Михайлович трагически погиб, попав в нетрезвом состоянии под колеса автомобиля. Водитель найден и признан виновным, будет суд и все остальное, как полагается. Мы сообщим вам завтра все данные, это будет абсолютно достоверно. Далее. Наследники продали дело за хорошую сумму тому юридическому лицу, которое и станет вашим соучредителем. Название магазина остается без изменений, вы назначены директором и можете даже увеличить штат. Вы ведь хотели такое предложить хозяину, нет? Как вам такое?
– Знаете, звучит все очень… заманчиво, – Федор уже оправился от изумления и теперь принялся жевать бутерброд, с наслаждением глотая горячий кофе. – Только вот непонятно, что же все-таки произошло с хозяином.
Капитан посмотрел на него спокойно, неторопливо встал, достал из верхнего шкафчика упаковку с чаем. Отвернувшись от Федора, дождался, пока закипит вода в электрическом чайнике, неторопливо залил кипятком пакетик в своей чашке. Так же неторопливо он перенес чашку на блюдце на стол, сел и, помешивая ложечкой, покачал, будто в недоумении, головой.
– А зачем вам это знать, Федор? Хотите лишнюю проблему? Так я вам не советую, зачем зря голову забивать? Живите себе дальше, нам помогайте, себе жить не мешайте… Все равно, пока вы не с нами, ничего нового не узнаете. Да и потом неизвестно, надо ли будет вам знать это…
– Ну, не знаю… Что-то ведь произошло… Ладно, пусть с наркотой все остается тайной, пожадничал хозяин, решил урвать кусок. Но что-то сорвалось, хозяин на сутки исчез, наркота пропала и его за это убили… Думаю, что здесь и для вас не все понятно, хотя вы и старались держать все под контролем. Только он не из тех, кто дает себя обманывать. В делах он был мастером, тут что-то другое…И вы ведь знали, что в тех контейнерах наркотики. Да? Можете не отвечать, все равно ведь правду не скажете, – усмехнулся Федор, скептически скривив рот. Капитан молча и холодно смотрел на него. Потом положил ложечку на блюдце, взял чашку опять левой рукой и шумно отхлебнул.
– Извини, горячо, – неожиданно сказал он и Федор, только плечами пожал, растерявшись. Нравилось этому фсбешнику морочить голову своими репликами, может, он их заранее репетировал? Капитан бросил в рот кусок рафинада и вопросительно взглянул на Федора. Тот понял, что от него ждут продолжения, и потер указательным пальцем переносицу, вспоминая, о чем это он говорил.
– Ага. Ну вот… Хозяина шлепнули за наркотики, но где он был весь день? Это ведь точно, что он из магазина не выходил. Я смотрел записи… Зайти он зашел, а вот выходить – не выходил. Будто стал невидимкой, или, как сейчас любят фантасты писать, телепортировался. Но только куда и как?…Да и со мной что-то происходило… А вы разве не заметили, когда вышли из магазина? – Федор глянул на капитана и запнулся: тот подался к нему и смотрел так пристально, что жутко вдруг стало от взгляда. Капитан не отводил от него взгляда еще сколько-то времени, за которое Федор ощутил, как по спине поползли мурашки, и ему захотелось отпрянуть назад, к стене, но он не мог шевельнуться, точно лягушка, под взглядом змеи.
– И что же, по-вашему, происходило с … нами? – откинувшись на спинку стула и отхлебнув теперь уже без шума, поинтересовался с усмешкой капитан. Федор облегченно перевел дух, отложил недоеденный бутерброд на тарелку, есть расхотелось. И молчать теперь было нельзя, никто за язык не тянул.
– Когда мы беседовали, ну позавчера, мне показалось… Что прошло больше времени, чем мы потратили… – Капитан поощрительно кивнул и Федор, поднявший на него глаза, снова опустил их и, пожав плечами, закончил: – По моим ощущениям прошло минут тридцать, а оказалось, что три часа…
– Отлично, Федор, отлично. Ты верно заметил, но… – Капитан снова посмотрел ему в глаза, чуть подавшись вперед и прихлопнул ладонью по столу. – Все хорошо, только я не услышал твоего согласия на мое предложение. Или ты считаешь, что условия для тебе невыгодные, а? Тогда можно и поторговаться, в разумных пределах, конечно. Тридцать процентов тебя устроят?…
Федор понял, что сейчас он одним словом должен решить свою дальнейшую судьбу, но не испытал ни малейшего волнения. Скорее всего, его собираются использовать как подопытного кролика. И расходов меньше и результаты скорее появятся. Они ведь наверняка все в магазине оставили так, как и было. Эх, не об этом сейчас надо думать. Выбор есть, но есть ли большая разница между тем, кто будет тобою командовать – спецслужба или богатый дурак? Откажись он сейчас и что его ожидает? Поиски нового места, неинтересная работа среди новых людей, стремящихся строить свою карьеру за счет окружающих, продираясь всеми правдами и неправдами наверх, расталкивая соседей локтями… И найдется ли еще один такой богатый, пусть и не дурак, который захочет выслушать тебя и заняться тем, что тебе интересно? А здесь все остается по-прежнему, кроме хозяина. Но и риск ведь больше, теперь-то, после того, что произошло в магазине. Они ведь за это именно хотят ухватиться, тут похоже на то, что со временем какие-то фокусы происходят. И изучать это надо, но кто же добровольно рисковать будет? А я для них удобен: никого лишнего не надо посвящать, видимость внешнего благополучия сохраняется, внимания чужого исследования в магазине не привлекут и прочее. А случись что с мной, следов ведь не останется, все приберут. Заботливые и аккуратные, незаметные люди сделают так, чтобы твое исчезновение было воспринято обыденно, мало ли причин, по которым может помереть человек?! Зато у меня остается возможность и дальше находить чудные, непонятные и, как теперь оказывается, страшные вещи. Но об этом я и раньше подумывал, что не все найденное будет таким безобидным. А может, так оно и есть? Были ведь некоторые тревожные сообщения, из Вильнюса и Норильска. Что-то по поводу наших клиентов, я тогда внимания не обратил, а ведь там было что-то неясное, будто один с ума сошел, а другой… Нет, не помню. Да и ладно с этим. Мне ведь предлагают то, что я сам выбрал три года назад. Пусть и ненадолго, но соприкасаться с неведомым, пусть и не заниматься его изучением, как исследователи в НИИ, но читать их отчеты и быть в курсе того, что же еще неведомого таит природа. Стоит ли это того риска, который теперь стал вполне ощутимым, и который можно обменять на серую жизнь одного из сонмища тех, кого именуют «обслуживающий персонал»? Чего играть словами, ведь уже все решено.
Федор посмотрел исподлобья на ухмылявшегося и уверенного в своих расчетах капитана, продолжавшего что-то говорить о процентах и ответственности, поднял голову и глянул в окно, затянутое противомоскитной сеткой, впервые за сегодняшний день и отметил, с некоторой досадой, что день собирается быть пасмурным и наверняка пойдет дождь. Серый осенний дождь и порывы ветра будут срывать остатки листвы с деревьев и покрывать рябью грязные лужи… Осталось только произнести короткое слово, но торопиться некуда и пусть этот капитан пару минут понервничает, пока он не приготовит себе настоящий кофе…
