Олег Борисович Антонов
Осознанный выбор
Акция
-1-
Горошина приемника в ухе негромко щелкнула, Вадим вздрогнул и непроизвольно напрягся: во время дежурства это могло означать только получение боевого задания.
– Три – девять – семь – пять – четыре – один – шесть, – сообщил глубокий женский голос.
– Принято, – отозвался, как положено Вадим, но синтезированный голос не ответил, двойной щелчок завершил сообщение, его отзыв был принят.
Вадим нахмурился, нажал на браслете коммуникатора кнопку общего вызова и вытащил из внутреннего нагрудного кармана матово-черную планшетку-комп. Раскрыл, набрал на клавиатуре код доступа и прижал указательный палец к серому пятну сканера. На экране развернулась эмблема спецгруппы Б-4: серая кошачья лапа с острыми желтыми когтями и черными подушечками на изумрудном фоне, будто с той стороны экрана кошка лапой ударила. Сам рисовал, жаль, что некому оценить. В группе не стал хвастаться, могли посчитать несолидным. Сказал, что взял картинку в Сети.
В нижнем правом углу замигал индикатор: получено сообщение и требуется ввести пароль. Вадим отстучал семь символов, переданных таким приятным, постарался же кто-то!, голосом штабного компьютера, и снова прижал палец к пятну сканера. На экране появился текст задания с пиктограммами. Пробежав глазами текст, он поднял голову и посмотрел на собравшуюся в комнате группу. Все здесь, шесть голубчиков. Что ж, начинаем работать. Вадим подал сигнал «На выход» и снова уткнулся в экран, где уже раскрылась схема маршрута движения к объекту. Группа без разговоров отправилась собирать свое снаряжение. На сборы отводилось не меньше трех минут, но Вадим знал, что уже через две вся группа будет в машине.
Первый выезд за последние два дежурства! Ребята уже скучать начали по делу, никому не хочется бесцельно просиживать на базе по двенадцать часов в терпеливом ожидании и уходить, несолоно хлебавши. Кто спорит, что лучше бы их вообще никогда не отправляли на выезд, но они-то упорно и тщательно готовились к тому, чтобы действовать. И когда им предоставлялась такая возможность, они были этому рады. Хотя чаще всего им предстояло выполнять грязную, опасную и неблагодарную работу, о которой знали немногие, и о которой не сообщалось в выпусках новостей. Вадим про себя называл себя и своих подчиненных «фагоцитами» общества, но вслух об этом никому не говорил, как-то выспренно это могло прозвучать.
–2-
Белый микроавтобус с неброской надписью «Орбита. Установка и обслуживание систем связи» уверенно лавировал по городским улицам, пробираясь в район недавно выстроенного комплекса двух- и трехэтажных коттеджей для городской элиты. Комплекс этот занял часть старого городского парка отдыха, которым жители города раньше гордились: все-таки больше ста лет назад этот парк заложили горожане, в нем росли редкие деревья и кустарники, за которыми хорошо ухаживали. Теперь гордости у горожан поубавилось, а в парке стали постоянно патрулировать наряды милиции, что уменьшило его популярность, особенно у молодежи.
Группа занимала свои места в машине так, как это у них было заведено. Слева от водителя сидел Командир, пристально следивший за происходящим на экране планшетки, раскрытой на коленях. Спиной к командиру сидел первый Боец, готовый в любую минуту раскрыть дверь пассажирского салона и начать действовать. Напротив двери сидел Медик со своим объемистым чемоданчиком и смотрел в просвет между водителем – вторым Бойцом и Командиром на дорогу через лобовое стекло. За ним сидел Снайпер, поглаживая металлический тубус со своим оружием, и прикрыв глаза, чтобы они не устали раньше времени. С другой стороны салона, рядом с дверью расположился Сапер, который негромко насвистывал незатейливую мелодию и безразлично поглядывал в окно. В проходе между сиденьями лежали рюкзаки с касками и небольшие пластиковые ящики с ручками, похожие на те инструментальные наборы, что таскают с собой электрики или слесаря. Содержимое этих ящиков для непосвященных мало отличалось на вид от обычных инструментов, но было сделано на заказ и по качеству, надежности и удобству в использовании, превосходило во много раз. В конце салона за стойкой с аппаратурой работал Связист, ему приходилось сейчас трудновато и на лице застыло сосредоточенное выражение. Короткоствольные автоматы, как и часть боеприпасов, находились у всех под серо-синими комбинезонами из кевлара, укрепленные на ременных креплениях так, чтобы не мешать движению и не выпирать наружу. Тонированные боковые стекла скрывали происходящее в машине от посторонних взглядов.
Задачу группе Вадим, ставший на время операции для всех только Командиром, которому подчиняются беспрекословно, и приказы которого выполняются без промедления, озвучил сразу после начала движения, это была стандартная процедура, машина была оснащена приборами антисканинга, что давало гарантию от утечек информации. Штаб приказывал: обезвредить группу вооруженных террористов, захватившую особняк в парковом районе и ведущую через Сеть трансляцию антигосударственной пропаганды. Предположительно, террористы заминировали особняк и подходы к нему и готовы к длительной осаде. Никаких требований пока не выдвигали, на связь с СМИ не выходили, если не считать самой трансляции. Необходимо немедленно прекратить трансляцию и в кратчайшие сроки обезвредить всех террористов. Степень воздействия – «А». Это означало для группы разрешение действовать в жестком режиме, не взирая на потери и возможные жертвы среди террористов.
Вопросов у группы не было, но на месте, как это обычно бывает, они появятся. Сейчас каждый должен был настроиться и продумать свои вероятные действия. Все согласно кивали, подтверждая, что задание понятно, когда Командир, оглядывая салон, задерживался взглядом на каждом. Теперь Вадим смотрел и слушал ту самую трансляцию в Сети, ждал доклада от Связиста, который должен был сообщить свои соображения по поводу того, как можно прервать трансляцию… и недоумевал.
Качество изображения было хорошим, надо будет посмотреть, что за компьютер там используется. Мужчина под пятьдесят сидя на диване перед накрытым столом в домашнем халате глупо ухмылялся и говорил, как заведенный.
– …А потом мы всех козлов в городе, что мешают свободе предпринимательства, выгоним. Это факт, тут мы с Петровичем и Кириллом Владимировичем уже договорились… Но ведь как с ними можно по-хорошему? Они ведь не понимают, понимаешь? – Мужчина повернулся к своей собеседнице, которая на экране была видна частично – белый халатик, едва прикрывающий колени, на которых покоилась правая рука мужчины, левая рука, держащая кисть винограда на весу и левое плечо. Лица собеседницы не было видно, то ли нарочно так села, то ли за камерой никто не следил. Но голос её, невысокий, мягкий, будто обволакивающий истомой, так, что сразу представлялось холеное тело, жаждущее ласки, был слышен также хорошо, как и голос мужчины.
– Да, дорогой. Ты расскажи, расскажи подробно, как с ними надо поступить. О, смотри туда, на меня смотреть еще рано…
Мужчина утвердительно кивнул головой и снова повернулся к камере. Снисходительно улыбнулся и небрежным жестом, будто отметая несущественное, повел перед собой правой рукой.
– Точно, мурка моя. С ними мы поступим строго, но по справедливости: закроем их клуб, в лицее поменяем директора, а там и центр их, консультационный, разгоним. Это ведь просто делается, чик-чик, и готово. Надо только знать, где искать материал, а под правильно и вовремя поданный материал всегда можно статью подвести, сечешь? Вот и Петрович так считает, мол, дайте мне данные, а дело я построю так, что ни одни комар из прокуратуры носа не сунет, да и там у меня есть свои, не полезут с проверками. А то разошлись, поганцы, устроили тут защиту граждан от произвола чиновников… Мы им покажем, кто в городе настоящий хозяин! Нечего нам свои петиции да обращения в глаза совать, что для города полезней, мы и сами знаем.
Не было видно на экране никого, кто напоминал бы террористов, ни увешанных оружием и взрывчаткой бородачей, никого не тыкали стволом в висок и не наводили ужас отрезанием пальцев или ушей. Больше всего это походило на саморекламу кандидатов в депутаты или интервью новых магнатов по Сети, вошедшие в моду года три назад. Теперь ведь по Сети обычно все и всё смотрят, удобнее и дешевле, чем по телевизору. Но бизнесмены не афишировали свои связи с мафиозными группами и не выкладывали свои карты на стол так откровенно.
Вадим чертыхнулся, осененный догадкой. Боец покосился на него, но Вадим не стал ничего говорить. Это пока только догадка, а не факт, пока незачем её афишировать. Да, очень похоже на то, что в последнее время тоже вошло в моду. У террористов и фашиствующих молодчиков из разных фронтов. Одни боролись за свою независимость от закона, другие рвались спасти отечества и родины, о которых имели весьма смутные понятия. Объединяло их только одно – новый метод, теперь часто используемый. Да, это очень похоже на те случаи, которые рассматривались в аналитических обзорах штаба.
Захватывается крупный чиновник, политик или коммерсант, жаждущий власти, вкалывают ему какой-нибудь препарат, типа «сыворотка правды», садят перед видеокамерой и устраивают «разговор по душам», во время которого из заложника «льет как из дырявого ведра». А уж потом записанные материалы отправляются тем, кто готов либо хорошо заплатить за ценную информацию, либо тем, кто за нераспространение этой информации готов выполнить любые требования. И чаще всего информацию предлагают сразу всем заинтересованным сторонам, устраивая торги. Но здесь какая-то неувязка – компромат идет в Сеть, где его может увидеть каждый. Какая потом торговля, если каждый причастный может сразу обрубить все «хвосты» или сбежать. Нет, что-то здесь не так.
–3-
В гостиной на втором этаже, с громадным экран в полстены над камином черного гранита, с мягкой мебелью, обтянутой светло-кремовой кожей, с баром из светлого дерева, раскинувшимся вдоль противоположной экрану стены, находились все три человека, обнаруженные биодетектором Сапера. Больше в доме никого не было и это с одной стороны, облегчало задачу, а с другой вызывало большие сомнения в том, что это террористическая группа. Из гостиной был выход на балкон, но дверь закрыта, ломиться через стеклопакеты окон с крыши или снизу смысла не было, шуму много. К тому же, Сапер не обнаружил в доме ничего страшнее газового пистолета, да и тот находился в прихожей, в кармане мужской кожаной куртки.
Рассматривая комнату на экране планшетки, Вадим ловко орудовал управлением телеглаза, спущенного с крыши Бойцом, и привычно отмечал в памяти расположение всех предметов и людей, потом ведь придется составлять отчет. В голове продолжал крутиться уже надоевший вопрос: где же все-таки взрывчатка или сосуды с опасной химией, о которых его информировал штаб? Сапер заканчивал сканирование фундамента и подвала, но ничего подобного не обнаружил.
На столике перед диваном располагался низкий, вровень с сидением, столик из тонированного стекла на роликах, на столике стояло множество тарелок, бутылок и бокалов. Судя по тому, что тарелки были наполовину опустошены, равно как и содержимое бутылок, здесь довольно долго пировали. А вот и те, кто пировал. Развалившийся на диване в шелковом багрово-красном халате в кожаных шлепанцах мужчина продолжал разглагольствовать, глядя на экран и поглаживая коленку сидевшей рядом черненькой девицы, в коротеньком белом банном халатике.
– …И теперь останется закрутить гайки в нашем хозяйстве так, чтобы ни одна интеллегентская шавка не вякала. Хочешь воспитывать детей – иди домой, там своих, если есть, воспитывай. А портить нам будущих граждан – не позволим. Это всем козлам надо на носу зарубить, поняла, мурка моя? Эх, как мало ты еще знаешь, какие мы планы строим… Вот закончим гостиницу, там такие сладкие девочки будут в кабаре отплясывать. А тебя точно над ними главной поставлю, мягкая моя…
Девица вроде бы ничего против того, что ее гладят, не имела, обирая по ягодке кисть крупного желтого винограда и с легкой усмешкой поглядывая на сидевшую у стены девчонку лет семнадцати. Девчонка была в черном джинсовом костюме и сидела, обхватив согнутые ноги руками, с перекошенным, словно от боли лицом, закусив губу, с застывшим взглядом. Рядом стоял открытый ноутбук, от которого тянулись провода по ковру к миниатюрной камере, установленной под экраном так, что она была почти незаметна сидящим на диване. Виднелась приоткрытая дверь в углу рядом с баром, там, по плану, который уже нашел Связист в архивах, должен быть санузел.
И все тревожней становилось, на душе Командира, хотя понять, отчего и почему, за прошедшие с момента прибытия к дому минуты не удалось. Связист сообщил, что сигнал по кабелю надежно заблокирован, второй сигнал еще идет и, судя по приборам, источником его является «тарелка» спутниковой связи на крыше соседнего дома. Сигнал на «тарелку» идет по радиомодему, судя по характеристикам, модель мощная и скоростная, находится в комнате. Снять «тарелку»? Вадим нажал на браслете кнопку подтверждения. Через три секунды Связист сообщил, что сигнал исчез. Вадим ясно представил себе, как Снайпер из садика у дома делает выстрел, и головка модулятора на спутниковой антенне соседнего дома разлетается брызгами пластика и металла. Искать остальную часть передающей системы будут потом технари, если понадобится. Приедет через пару часов ремонтная бригада от их «конторы» и наладит работу антенны, обломки соберет, и следов не останется.
Отличная работа, похвалил про себя Снайпера Вадим, но беспокойство и тревога не оставляли его. Трансляция прекращена, бойцы проникли в дом, готовы к захвату, но здесь не было ничего опасного. Не похоже, чтобы здесь орудовали террористы-боевики. Потеря сигнала никого не насторожила, значит, никто не контролирует поступление передачи в Сеть. Что-то здесь не так, слишком тихо и спокойно для «особо опасной группы» террористов. Две молодые женщины и мужчина, совершенно не подходили под переданное штабом описание. Дилетанты какие-то… И других следов, свидетельствующих о том, что до их приезда кто-то еще посещал дом, тоже не обнаружено. Ладно, будем работать захват.
В отражении зеркальца, закрепленного на рукаве комбинезона, он заметил Медика и обоих Бойцов, мелькнувших за его спиной. Бойцы ничего не нашли ни в подвале, ни на первом этаже. Медик кивнул, заметив вопросительный взгляд Командира: он был готов к тому, чтобы оказать экстренную помощь тем, кто пострадает во время штурма. Вадим отодвинулся на корточках от двери, на пальцах и с помощью картинок на экране пояснил Бойцам: первый должен взять мужчину, второй должен брать черненькую девушку. Себе он определил девчонку, сидевшую к двери ближе всех и, судя по ее виду, опасности не представляющей. Медик тоже внимательно смотрел на картинки и кивнул, в знак того, что понял раскладку, когда Вадим бросил взгляд на него. Бойцы заняли места по бокам дверного проема, приготовившись к броску. Вадим мягко опрокинулся на спину, сжался пружиной и, распрямившись, ударил ногами по створкам двери, одновременно отбрасывая к стене коридора планшетку и выхватывая пистолет.
Створки двери распахнулись, пропустив нырнувших следом Бойцов, с грохотом ударились об ограничители на полу, дернулись, было обратно, но Вадим, растопырив ноги, удержал их и, не вставая, клубком вкатился в комнату. Первый Боец уже сдернул с дивана через столик на пол мужчину, совершенно ничего не понимающего, с приоткрытым ртом, из которого вылетела струйка слюны. Руки его сразу были скованы за спиной наручниками, Боец заканчивал возиться с ногами, застегивая на них вторую пару наручников. Вадим понял, что с мужчиной проблем не будет, реакция у него была весьма заторможена. Пьян или под «дурью». Тапочки его остались у дивана, а голые волосатые ноги торчали из задравшегося до пояса халата. Черненькая широко раскрытыми глазами обшаривала пространство перед собой, прижатая грудью к ковру коленом второго Бойца, сковывающего ее вывернутые за спину руки наручниками. Рот ее был приоткрыт, между зубами виднелась раздавленная виноградина. Что-то она слишком спокойна, подумал Вадим, скользнув вдоль стены к девчонке, вскочившей и собиравшейся закричать. Вадим, отметив, что глаза у нее были полны слез, а в судорожно сжатых у груди руках ничего не было, просто закрыл ее рот ладонью правой руки в перчатке и, крутанув легонько вокруг себя, сунул пистолет в карман комбинезона и снял с пояса за спиной пластиковые наручники. Девчонка дернулась вниз уже после того, как наручники защелкнулись на ее запястьях, но он легко поднял ее обратно. Весила она не больше пятидесяти килограмм при росте в метр семьдесят. Точно, еще девчонка, не старше семнадцати. Она тут же попыталась укусить его, но зубы только скользнули по плотной коже перчатки, и она обмякла.
Все закончилось быстро, когда Медик вошел в комнату, Вадим глазами показал на мужчину и девушку с эластичными пластиковыми повязками, закрывавшими их рты. Медик кивнул и деловито раскрыл на полу свой чемоданчик, занялся приготовлением необходимого для проведения анализа крови и слюны.
– Если ты не хочешь, чтобы и тебе одели такую же повязку, кивни два раза, – сказал Вадим шепотом девчонке на ухо. Она вздрогнула и напряглась в кольце его рук. Ему хотелось выяснить, кто же здесь был террористом, а кто – заложником. Он перехватил взгляд черненькой, наполненный ненавистью. Она тут же перевела взгляд на чемоданчик Медика, но во взгляде не было испуга, она будто знала, что сейчас будет происходить. Странная дамочка, на вид лет тридцати, за собой следит, может и постарше окажется.
Вадим шагнул к дивану, не отпуская девчонку, еще раз повторил вопрос. Когда девчонка судорожно подергала головой, он убрал руку, ткнул ей под коленки и, едва она успела опуститься в развернутое его ногой кресло, защелкнул наручники и на ее ногах. Развернув кресло так, чтобы девчонка сидела спиной к Медику и его пациентам, Вадим подал знак первому Бойцу, чтобы он посидел вместо него напротив согнувшейся пополам и глухо рыдающей, уткнувшись в коленки, девчонки и отправился за брошенной в коридоре планшеткой. Пусть поревет, это её расслабит.
Проверив, как работает фиксирующая видеокамера, Вадим вместе с первым Бойцом занялся фотографиями задержанных. Боец правой рукой хватал сзади за волосы задержанного, удерживая голову в неподвижности, левой стягивал пластиковую повязку со рта, под подбородок и Вадим тут же делал снимок. Затем повязка возвращалась на место и задержанный снова переходил в распоряжение Медика, все еще возившегося с анализами. Девчонка дала себя сфотографировать без сопротивления, а слезы и выражение отчаяния на лице не помешают аналитикам в штабе провести идентификацию.
–4-
Отправив в штаб фотографии задержанных и сообщение, что все находящиеся в доме захвачены, оружия и взрывчатки не обнаружено, Вадим закрыл планшетку и посмотрел на девчонку. В ухе щелкнуло и прошелестело: «Принято. Ждите указаний». Ладно, подождем, согласился Вадим, решивший сегодня не удивляться ни странному заданию, ни необычной задержке с приказами штаба. Видимо, аналитики сегодня не в ударе. Пока штаб выдаст дальнейшие указания, можно и с задержанными побеседовать, этого ведь не запретили. Девчонка, пристально следившая за его манипуляциями, теперь смотрела перед собой невидящим взглядом, изредка всхлипывала, и по щекам ее продолжали катиться слезы.
– Как тебя зовут?
– Ан…Анжела, – всхлипнула она и посмотрела на него, кривя побледневшие губы. – А вы кто?
– Послушай, не бойся, мы из ФСБ. Никто не причинит тебе вреда. – Вадим немного подался вперед, и, стараясь удержать ее взгляд, попросил негромко: – Расскажи, что тут происходило.
– Что тут происходило? – переспросила она так, будто не расслышала, потом криво усмехнулась, глубоко вдохнула и неожиданно закричала: – А что тут могло происходить, а? Вы зачем сюда пришли? Вломились, чтобы поинтересоваться, а что же тут происходило?
Она начала судорожно дергаться, пытаясь освободить руки, скованные за спиной, потом, будто осознав, что ей это не удастся, откинулась назад и хрипло засмеялась. Смех ее звучал вперемежку со всхлипываниями, она завалилась набок, вытягивая шею и пытаясь выглянуть за спинку кресла. Вадим схватил ее за куртку и усадил обратно, но она снова задергалась, пытаясь ударить его скованными ногами. Ничего у нее не получилось, и она снова разрыдалась, обессилено закрыв глаза и отвернув мокрое лицо. Медику, взглянувшему на Вадима с немым вопросом: «Может, успокоить?», он дал отрицательный ответ, слегка покачав головой из стороны в сторону. Девчонке сейчас надо дать выговориться, потом можно будет сделать успокаивающий укол. Надо выяснить, что же здесь происходило до прихода распоряжений из штаба. Ему эта операция всё больше казалась странной.
Он приподнялся и, взяв ее за плечи, легонько встряхнул. Она открыла глаза и, заметив, что он достал из кармана пластиковую повязку, замерла и принялась отчаянно мотать головой.
– Нет, не надо… Я скажу, – опухшие от слез глаза смотрели на него со страхом и мольбой.
– Хорошо, Анжела, скажи, – произнес Вадим и сунул полоску пластика снова в карман. – Что здесь происходило? Кто эти люди? – он кивнул вперед, туда, где за креслом лежали на полу мужчина и девушка. Она повернула голову, чтобы тоже взглянуть туда, но, упершись взглядом в обивку кресла, резко обернулась и выкрикнула с отчаянием.
– Мы здесь стриптиз устроили… Моральный стриптиз моему… папочке! Семье моей, проклятой! Господи, как я всех вас ненавижу! Будьте вы прокляты! Слышишь, ты, папочка! Будь ты проклят! – Она снова начала всхлипывать и дергаться вперед-назад, выкрикивая фразы.
– А Ирина тут ни при чем. Она тут просто… Отпустите ее! Это я, я все сделала, она ни при чем…
Потом она замолчала, закусила до крови губу и замычала, будто от сильной боли. Когда она ударилась со всего размаху лицом о свои колени, Вадим поднял с пола бутылку с минеральной водой, из которой на ковер натекло, и резким движением плеснул струей воды ей в лицо. Она изумленно замерла с приоткрытым ртом. Вадим встал, и она со страхом откинулась на спинку кресла, потом хрипло вскрикнула: «Ха-ха!», будто хотела показать, как ей смешно и совсем не страшно. Прижав ее плечо к спинке кресла, он поднес к дрожащим губам горлышко бутылки и дал ей сделать несколько судорожных глотков. Затем взял со стола льняную салфетку, промокнул мокрое лицо, вытёр слезы и кровавые сопли из разбитого носа.
Она смотрела на него так, будто это он разбил ей нос. А может, подумал Вадим, стыдно ей стало, что сопли ей вытерли, как маленькому капризному ребенку. Ничего, от этого не умирают. Медик вставил ей в нос ватные тампоны и обработал спиртом прокушенную губу, затем молча вернулся к своему чемоданчику. Девчонка обожгла Вадима взглядом, в котором была горечь и боль, потом опустила глаза вниз, на свои намокшие джинсы и заговорила. Она говорила, судорожно вздыхая, с горечью в голосе и не обращала внимания ни на что, происходящее вокруг.
– …Сколько раз я узнавала, что он посещает женщин…От своих же подруг, в школе! Рестораны и дача, сауны и друзья… Не скрывал даже особенно, весь город знал. А мать за него держалась – еще бы, такой известный человек! Когда меня родила, жили скромно, в двухкомнатной… Потом он пошел на повышение, карьера началась! А она терпела, все его похождения сносила, считала, что так и должно быть… Карьеру ему боялась испортить! Как же – если все шлюх имеют, то и он должен, иначе нельзя…
Лишь изредка она всхлипывала, переводила дыхание и снова продолжала говорить, глядя вниз и изредка усмехаясь, будто над собой. Качала головой, словно самой себе удивляясь, и продолжала.
– Я-то, пока дурочкой была маленькой, тоже папочкой своим гордилась. Как же – заместитель мэра, такая красивая машина, подарки красивые… А потом как подружки давай рассказывать-докладывать… Ну ладно, мать, она привыкла, потом сама завела себе ухажера. Один, другой…Нет, чтобы бросить эту сволочь! Уйти от подонка, со мной, – Анжела дернулась, поняла, что руки не освободить, топнула со злостью и бешенством скованными ногами о ковер, но это было совсем не то, чего она хотела.
Она даже не заметила, как Медик подошел к Командиру и подал записку. Так, мужчина находится под воздействием наркотика, кололи в вену; у девицы – легкая степень опьянения. Девчонка чиста, это уже хорошо. Вадим посмотрел на неё, ребёнок ведь ещё, и как угораздило на такое решиться?
– …А потом я стала сама следить. Только не за тем, с кем он там гуляет, а с кем дела имеет. Вот когда он свое истинное лицо показал. И с бандитами обнимался, и с фашистами целовался… Господи, с какой дрянью он только не сходился, чтобы «бабки» свои поиметь! И тогда я решила: ну всё, хватит! Мало того, что семью свою превратил в гнездо гадюк, так ещё и сам гнидой стал, хуже некуда, – Анжела дернула снова головой, чтобы отца своего увидеть, но, заметив предостерегающее движение Вадима, уткнулась лицом в колени и разрыдалась.
Вадим налил в чистый бокал воды и поднялся, чтобы дать ей напиться и прервать эти рыдания, вызывающие у него режущую боль в груди. Жалко девчонку, так собственного отца ненавидеть – это не каждый сумеет, обычно у таких отцов детки считают поступки своих родителей вполне нормальными, принимая как данность то, что происходит вокруг. А тут такая трагедия, с чего бы это?
В ухе снова щелкнуло: «Два-четыре-восемь-семь-один-девять-три».
– Принято, – отозвался негромко Вадим и потянулся за планшеткой. Сообщение было коротким. Дождаться прибытия группы поддержки, передать им задержанных, самим вернуться на базу для продолжения дежурства. Время ожидания – 10 минут.
Что ж, подождем, только вот не очень понятно, зачем надо еще одну группу посылать. Сами могли бы отвезти на базу этих псевдо-террористов. Обычно они так всегда делали, чтобы другим зря не «светиться» у места проведения операции. Ладно, решил он, штабу виднее. И повернулся к девчонке, которая все еще продолжала говорить, поясняя, каким «замечательным» человеком был ее папа, сбиваясь и начиная повторяться. Но пока ни словом не обмолвилась, каким образом и кто это всё организовал. Только эмоции, и ни слова о деле. Вадим кивнул Медику, чтобы тот сделал ей укол, пусть к прибытию группы поддержки успокоится.
Не сама ведь она придумала накачать папашу родного наркотиками и устроить его интервью в Сети. Для этого надо быть очень расчетливым и опытным программером, судя по докладу Связиста. Создать «плавающий» по Сети сайт, перескакивающий с одного сервера на другой по сложному алгоритму – это ведь надо было заранее все оформить, оплатить, да и программу составить, тоже не один день нужен. И продублировать передачу с камеры через спутниковый канал тоже не так просто, и стоит дорого. Тут должен поработать кто-то ещё, одной ей такое было не под силу. Дружки по классу? Вряд ли, сейчас мало умников по компьютерной части среди школьников. Наемные «спецы» со стороны? Судя по стилю передачи, «беседа» велась продуманно, как только папаша съезжал с заданной темы, то …
Черт, это же черненькая его умело направляла, не давала отвлечься. Сидела рядом, но в кадре старалась не светиться, и гладить себя давала в меру, но так, чтобы папаша сильно не отвлекался. А девчонка тут как-то не вписывается, её явно использовали, хотя сама она считает себя главной виновницей. Жаль, что аналитики штаба не делятся своими выводами с боевыми группами, было бы интересно узнать о том, кто такая эта черненькая сейчас, а не через пару дней из аналитического отчета для служебного пользования. Но, как говорил Шеф, каждый должен заниматься своим делом. Результаты работы дознавателей будут известны не ранее, чем с этими «опасными террористами» закончат работу и не выяснят все подробности организации этого видео-сеанса. На это может уйти не один день… Интересно, чем же она папашу «накачала»?
Закрыв дверь в санузел, Вадим включил в раковине холодную воду и показал Медику жестом, чтобы тот спустил воду в унитазе. Дверь была тонковата, чтобы можно было говорить, даже вполголоса, не опасаясь быть услышанными.
– Чем папашу накачали?
– Похоже на «сыворотку правды», препарат не наш, что-то импортное. Он бы так и продолжал болтать, если бы ему рот не закрыли, – ответил Медик. – Кололи в вену, плюс алкоголь. Сердце у него выдержит, только дергается все время, хочется ему дальше болтать, а никто не слушает. Как собака скулит, смотреть противно. Что-то ещё колоть не хочется, коктейль и так опасный получился. Я думаю, еще с часок препарат будет действовать, потом он может отключиться на часок, поспит, потом можно будет с ним беседовать уже на нормальном уровне.
– Ладно. Проверь девчонку на алкоголь и наркоту. Что с черненькой? – Командир не удивился, когда Медик сообщил, что на ней парик, возраст под тридцать и лицо явно обрабатывал гример. Изменена форма носа и щек, контактные линзы. Вадим бросил взгляд на свое отражение в зеркале – тонкая полимерная маска на его лице, надетая, согласно правилам перед тем, как выйти из машины тоже изменила его лицо, немного исказив черты лица, но не изменила цвет волос. Если бы кто из знакомых встретил на улице, то вряд ли бы сразу признал. Раньше были черные маски с прорезями, пугающие людей и заметные издалека, но он в таких масках не успел поработать, даже когда служил в армейском спецназе, добровольцем после Политеха.
– Хорошо, за ними скоро приедут. А ты после анализов спускайся в машину, надо будет встретить группу поддержки, поменьше чужого внимания к дому.
Вадим открыл дверь и вышел первым. В лаборатории «конторы» быстро установят, что за «сыворотка правды» использовалась. Тогда можно будет вычислить, и откуда она взялась. Такие препараты достать теперь очень трудно. Даже за большие деньги, которые у девчонки вполне могли найтись. Правда непонятно, как она могла выйти на поставщиков такого товара. Все равно что-то тут нечисто, надо посмотреть обстановку в доме, может и станет понятно, как они до такой жизни докатились. Время еще есть. А девчонка пусть говорит, запись идет, аналитики потом разберутся в ее соплях. Вычислят из ее болтовни все важное и дознаватели на основе данных, полученных от аналитиков, быстро «раскрутят» задержанных правильно поставленными вопросами. Иногда ему тоже хотелось заняться аналитической работой, это было интересно, но для этого надо еще учиться. Пока он доволен своей работой, через годик можно будет и об учебе подумать. Шеф всегда такие стремления поддерживает, постоянно напоминает, что его подчиненные должны постоянно «расти» профессионально. «Плох тот Командир, что не мечтает стать Шефом…»
