Нонна Монро
Сотканные из времени
Глава 17. Нейт
Предстоящая вечеринка, в честь начала нового учебного года ознаменовала возвращение старика Корварда. Он не мог упустить возможность толкнуть бессмысленную речь, сквозь поток слюны и хрипы. После, как правило, он создавал видимость бурной деятельности. В основном, проверял счета, убеждаясь, что баснословно богатые родители оплатили очередной семестр, а лучше сразу год. Важно пожимая руки будущим бизнесменам, он через несколько дней покупал себе очередные билеты в жаркие страны и исчезал.
Сейчас Джонотон расхаживал в моем кабинете, сверкая бронзовым загаром и отбеленными зубами. В руке покоился стакан с янтарной жидкостью из прошлого столетия родом из Швейцарии.
– Ты отлично справляешься Нейт. Я иногда считаю себя совершенно не нужным в Болфорде.
– Мое предложение, касательно твоих акций, все еще открыто, – холодно отозвался я.
Джонотон растянул губы в улыбке и вскинул палец.
– Мой дед основал Болфорд. Он очень расстроится, если узнает, что его внук забросил наследие его бабушки.
Я выгнул бровь, напоминая, что Джонотон и так забросил наследие своей бабушки.
– Не будем забывать, что университет основной источник моего дохода. Я слишком ленив для остальных дел.
– Тогда продай мне две оставшиеся акции, чтобы я мог решать все дела, не дожидаясь твоей загорелой задницы.
Сорок девять акций – именно столько было у меня. Всего двух не хватало для контрольного пакета и полноты прав. Джонотон чуть смутился, пожевал губу, а после спешно отпил. Я не сводил с него глаз. Мне давно хотелось решить этот вопрос, чтобы перестать общаться с этим мудаком, не видящим дальше своего бокала.
– Нейт, ты лучший вице-президент, что у меня был. Остальные…
– Отдыхали ровно так же, как и ты, и наслаждались деньгами, которые четко поступали на счет каждый месяц. И эти же вице-президенты едва не угробили дело твоего деда, пока ты нежился на очередном пляже, попивая маргариту. Так к чему все эти бравады? Я оставлю тебе сорок девять процентов.
Я видел смятение на лице Джонотона в перемешку с желанием. Болфорд для него был надоевшей поклажей, которая радовала глаз своим видом, но тяготила весом. Он тащил ее из года в год, хвастаясь среди высокопоставленных лиц. Он тыкал ей, чтобы напомнить, что все они зависимы от его гребанного решения. С таким правлением Джонотон оказался в шаге от краха. Получая взятки, он забывал банальную вещь: Болфорд именит не только зданием, роскошным ремонт и широкой территорией. Педагогический состав – вот успех девятого неофициального университета Лиги Плюща. Люди, которые обладали бесценными знаниями. Которые вырастили ни одно поколения успешных бизнесменов и политиков. Все они готовы были развернуться и уйти, когда бывший вице-президент и Джонотон игнорировали поведение детей богатых родителей. В моих венах вперемешку с кровью текла скромность. Но даже она затыкалась, когда я в очередной раз напоминал Джонотону, кто убрал его дерьмо.
И первым условием, которое я выдвинул, было владение акций. Да, я хотел быть полноправным партнером, а не штатным сотрудником с контрактом. Чтобы общаться с разбалованными детками на языке их родителей. Джонотон неохотно, но продал эти сорок девять акций, потому что я был единственным возможным партнером, который не сыпал словами.
– Я подумаю Нейт.
– Это не предложение, а ультиматум. Иначе ты потонешь со своим Титаником, а я не подкину тебе шлюпку. Или дверь. Мы составим договор, по которому ты останешься владельцем сорока девяти акций.
Джонотон насупился. Лицо его побагровело, ноздри яростно раздувались. Я не мог не насладиться его беспомощностью. И делал это только потому, что устал от праздного образа жизни президента Болфорда.
– Я лично хочу составить договор.
– Валяй. Чтобы к утру понедельника он лежал на моем столе. Иначе я лично поведу Болфорд в сторону айсберга.
Джонотон опустошил стакан. Я терпеливо ждал, пока его задница покинет мой кабинет и доберется до своего, чтобы одобрить новый въезд и ремонт кабинетов. И как только облысевший Корвод оставил меня в одиночестве, память услужливо подкинула стоны Кэтрин.
Закрывая глаза, я вновь видел ее. Волосы раскинулись на столе, на губах застыла соблазнительная улыбка, раздвинутые ноги приглашали к пиршеству. Я все еще ощущал ее вкус. Все еще чувствовал бархатную, сладкую кожу под языком. И плевать, что все произошло в библиотеке, куда мог заглянуть любой ученик. Я хотел дать хоть каплю того, чего она просила. Иначе, мог бы потерять навсегда.
Клубок чувств не распутывался. Вопросы всплывали каждую секунду и, чтобы найти ответы, требовался разговор. Но я прекрасно понимал, что Кэтрин не сядет за стол переговоров, если только не разложит меня, как карту, и не оседлает член. К слову, он мгновенно взбодрился, соглашаясь с условиями Кэтрин. Я был с ним солидарен.
Я вышел из кабинета, чтобы немедленно увидеть ее. Расписание вспыхнуло перед глазами. У нее сейчас экономика. Быстрым шагом, я направился в сторону кабинета, который, к счастью, находился на первом этаже, напротив столовой. Не имея в арсенале ни одной причины для посещения. Мозг отказывался придумывать повод. Лишь напоминал, каким податливым было тело Кэтрин под моими руками.
Кофе. Мне срочно требовался кофе.
Мы соседствовали учебными кабинетами с миссис Стюарт. И она всегда оставляла дверь открытой.
Существовало сотни причин, почему я должен был идти напрямую в столовую. Одна из них: вице-президент Болфорда не должен заводить отношения со студенткой. Это ударило бы не только по моей репутации, но и по университету. Но голова не могла договориться с сердцем. Поэтому я сбавил шаг, подходя к двери. Студенты, услышав стук каблуков, дружно подняли голову, но та, ради которой я пришел, уткнулась в тетрадь. Кэтрин медленно возила ручкой. Прямые черные волосы были откинуты за спину, на безупречном лице минимальный макияж и алая помада.
– Мистер Эндрюс! Я как раз писала вам письмо! – Миссис Стюарт вскочила из-за стола и скромно улыбнулась. Боковым зрением я увидел, как Кэтрин подняла голову. Вот и причина зайти в кабинет. – Ребята, оцените пока изменение производительности труда в условиях, приближенных к реальности, когда цены и объема выпуска разных видов продукции изменяются относительно произвольно, – протараторила Миссис Стюарт и щелкнула по мышке, открывая таблицу.
Она хотела вывести меня в коридор, но я отмахнулся, предлагая переговорить здесь. Миссис Стюарт не только преподавала экономику, но и организовывала внеурочные мероприятия для студентов. Вечеринка в честь начала учебного года лежала на ее плечах. Джесс самостоятельно составляла список продуктов, напитков и развлечения.
– Мистер Корворд до сих пор не согласовал бюджет. Твою подпись я видела.
Я потер переносицу, умоляя себя не взрываться. Этот мудак, вероятно, даже не просматривал почту.
– Закупку нужно сделать на выходных, чтобы к пятнице все успели привезти.
– Я решу этот вопрос.
Джесс слабо улыбнулась и поправила каштановые волосы, на солнце отливающие красным.
– Ты на выходные останешься в университете? – чуть громче спросила она. Я упрямо заставлял себя смотреть в голубые глаза, но взгляд Кэтрин, что выжигал дыру в плече, притягивал.
– Да.
Кэтрин громко хмыкнула, привлекая внимание не только студентов, но и миссис Стюарт. Та бросила на нее недовольный взгляд.
– И этот вопрос я решу.
Она кивнула, сцепляя пальцы. Я должен был уйти, но ноги словно налились свинцом. Сердце глухо стучало в груди, умоляя еще один раз взглянуть на Кэтрин. Я хотел вырвать его. Спрятать в сейф, чтобы вернуть контроль над собственным телом. Это безумие. Одержимость. Зависимость. Я знал и принимал, не рассматривая другие варианты. Кэтрин предельно медленно облизнула губу, а после закусила ее. И пока член радостно не начал приветствовать ее, я вышел из кабинета.
Пустой коридор выветрил мысли из головы, но образ Кэтрин надолго отпечатался в памяти, если не навсегда. Но стоило роже Корвода вынырнуть из кабинета, как возбуждение испарилось, уступая место ярости. Я двинулся ему навстречу, замечая в мясистых пальцах новый бокал. Скользкая улыбка возникла на губах Джонотона. Я убедился, что в коридоре кроме нас никого, схватил за лацканы пиджака и затащил обратно.
– Ты немедленно подписываешь документы, которые прислала миссис Стюарт, – прошипел я. Я был выше на голову, но рост не единственное преимущество.
– Я только открыл почту! – Прохрипел он. Маленькие глазки забегали по моему лицу.
– Я повторять не стану, Корворд.
Он прохрипел, потоптался на месте и без моей помощи сел за стол. Я расположился в кресле, внимательно наблюдая за каждым движением руки. Ярость полыхала внутри, опаляя каждую клетку. Я никогда не применял силу, чтобы договориться с собеседником или партнером, но Джонотон Корворд вытаскивал моих дьяволов наружу. Можно было напомнить, что только благодаря мне его университет не лишили аккредитации пять лет назад. Можно было напомнить, как он заминал скандалы взятками от родителей. Но Джонотон слушал лишь одним ухом, а через час удалял все не нужное из памяти. И он прекрасно знал, что ждет его, если я продам обратно акции и вернусь в Бостон. Знал и старался лишний раз не попадаться на глаза.
Джонотон распечатал документы и подписал. Я к тому времени успокоился и бесстрастно смотрел на горе-партнера.
– Не много ли денег уходит на один вечер?
– Меньше, чем ты потратил за прошлый уикенд.
Лицо Корворда вновь покраснело. Я чуть выгнул бровь, ожидая услышать нелепые оправдания, но Джонотону было прекрасно известно, что я видел выписки из его банковских счетов. Тем более, что его секретарь – это секретарь университета.
Я забрал документы и вышел из кабинета. Студенты уже спешили в столовую на обед. Громкие возгласы и смех создавали хаос. Я нырнул в поток, попутно перекидываясь словами с ребятами. В основном всех интересовала предстоящая вечеринка и стиль ее проведения. В прошлом году был бал маскарад с масками, пышными платьями и фраками. Студенты кружились в танцах, распивали шампанское и наслаждались классической музыкой. Для многих такого рода вечера выступали подготовкой. Они не просто наряжались и скупали аксессуары, но и вели себя соответствующе. Кто-то выдерживал несколько часов пустых, но красивых разговоров, кто-то сдавался на третьей минуте, ловя осуждающие взгляды.
Миссис Стюарт оказалась в кабинете одна. Я закрыл за собой дверь и прислонился к ее столу.
– И как у тебя хватает терпения, Нейт, – выдохнула Джесс, снимая очки и потирая переносицу. – Клянусь, если бы не ты, я бы ушла на пенсию. Досрочно.
– В понедельник он продаст мне две акции. Для остальных Корворд останется президентом, но последнее слово будет за мной.
Джесс прижала руку к губами и чуть покачала головой.
– Какой стиль вечеринки?
– Мет Гала. Шанель. Огромная фото-зона, несколько именитых фотографов.
– Они закупили у нас рекламу? – Усмехнулся я, послабляя галстук.
– Идея Луизы. Жаль, что она не здесь. А на счет рекламы: половина студентов и так по бартеру получат одежду, – отмахнулась Джесс. – К тому же, в этом году у нас же будут журналисты.
Я откинул голову, разминая шею. Про журналистов вовсе забыл. Раз в два года Болфорд открывал двери и впускал прессу. С моим правлением, в университете вновь появилось десять бюджетных мест. И освещение всех возможностей университета, привлекало к нему куда больше внимания, чем таинственность и закрытость. Для многих Болфорд стал мечтой, подобно письму в школу магии и волшебства. Им грезили. Клеили на доску желаний. Ставили на заставку телефона. И я знал об этом, ведь перед началом учебного года лично ездил к кандидатам и проводил собеседование. Не имело значение, в какой стране и условиях они жили. Куда важнее, зачем им этот университет.
Но в день, когда приезжали журналисты, я уезжал в Бостон и оставлял все на Джесс и Луиза. Мне не хотелось лишнего внимания.
– Я проголодалась. Составишь мне компанию? – Джесс с трудом поднялась с кресла. Я подскочил, подставляя ей локоть.
– Сочту за честь.
– И почему мне не двадцать? Кстати, в четыре часа собрание в общем зале. Ты заглянешь?
– Конечно.
Глава 18. Кэтрин
Галдеж в общем зале действовал на нервы. Все буквально не могли усидеть на месте, безостановочно обсуждая предстоящую вечеринку в честь дня рождения Болфорда. Словно больше не о чем было поговорить.
Мою раскрытую ладонь поглаживал подушечкой пальца Тайлер. Очередная книга с полупустой пачкой стикеров покоилась на его коленях. Даже он не мог сконцентрироваться в этой суматохе. Энтони сидел перед нами, заигрывая с какой-то брюнеткой. Девушка смущенно хихикала на каждую шутку, вздрагивала, когда он якобы невзначай касался ее руки. Но от духоты и шума я была не в настроение и даже не стала комментировать его попытки.
Монета отца полетела вверх. Этот ублюдок, вероятней всего, планировал организовать зимний бал в нашем особняке. И, взяв организацию на свои плечи, по всей видимости, привлек внимание партнеров. Из головы не выходили слова Агаты. И с каждым днем я все больше соглашалась с ней: отец потащит меня на этот бал. От одной лишь мысли в венах бурлил адреналин. Внутренний голос шептал бежать. Скрываться. Прятаться. Подделать документы, одолжить деньги и уехать в одиночку. Я не хотел видеть то место, которое Шарлотта и Виктор называли домом. Подсознание как назло подкидывало образ матери: презрительное выражение лица, идеальные темные волосы, мягкими локонами лежащие на плечах, и стальной взгляд без капли любви и понимания. Словно я самая огромная ошибка в ее жизни. Позор. Крах.
Со дна поднимался клубок неприятных чувств. Он царапался, бился, терзал и сдавливал грудь. Я вновь ощутила себя зверьком на золотом поводке и с ошейником, украшенным бриллиантами и платиновыми шипами во внутренней части. Каждое неверное движение или слово, и шипы вонзались в шею. И я думала, что умудрилась выбраться из этого дерьма и швырнуть модный аксессуар родителям в лицо. Но тогда почему свобода отдавалась на языке горечью?
Потому что у Шарлотты и Виктора на этот раз длинный поводок.
Беги.
Тайлер обхватил мою руку и нежно поглаживал местечко между большим и указательным пальцем. В серых глазах плескалось спокойствие. Я готова была утонуть в нем, чтобы отмыться от страха, что грязными лапами прошелся по телу. Мне казалось, что отец сейчас войдет в общий зал. Что его карие глаза найдут мои. Что он вскинет палец, и охрана заломит мне в руки. Сердце забилось где-то в области горла. Я не могла вдохнуть. Внезапно возникшая пелена перед глазами размыла образы людей, которые входили в зал. Но стук мужских туфлей басом звучал в ушах. Я с силой сжала руку Тайлера, вонзая острые ногти в мягкую кожу. Он даже не дернулся. Склонился ко мне и чуть коснулся горячими губами ухо.
– Это Нейт, – шепнул он.
Я несколько раз сморгнула, прогоняя дымку. Перед нами и вправду стоял Нейт. Его брови чуть нахмурились, когда он заметил меня. Но я не могла натянуть привычку маску, отчего ощущала себя голой. И пускай Нейт входил в число тех, перед кем я могла снять одежду. Но оголить израненную душу?
С такого расстояния невозможно было понять, что именно плескалось в глубинах глаз. Однако я все равно не могла оторваться от них. Волны беспокойства омывали со всех сторон, а Нейт казался маяком.
Ни одно слово не долетело до моих ушей. Все они казались пустым набором звуков. Внутренний голос все еще требовал бежать. Тайлер опустил ладонь на дрожащую коленку. Я даже не поняла, что меня трясет. Лицо Нейта расплылось. Меня захлестнула очередная волна. И теперь я чувствовала, как опускалась на дно отчаяния.
Шумно вянув носом воздух, я осмотрелась. Студенты жадно внимали словам. Мне же показалось, что стены общего зала сужались вокруг меня.
– Я не могу, – одними губами произнесла я, поворачиваясь к Тайлеру. Глаза наполнились предательскими слезами. И было плевать, что на глазах у двухсот человек я расплачусь. – Пожалуйста, Тай.
Он поднял руку и что-то сказал. Слова потонули в какофонии звуков в голове.
Беги.
Тайлер взял меня за руку и вывел из класса. Но и в коридоре не стало легче. На негнущихся ногах, я направилась в сторону улицы, преодолевая ступени, что расплывались перед глазами. Мне нужен был воздух, ветер, шум деревьев, капли дождя. Что-то, что могло напомнить о свободе. Там я бы смогла убежать. Хотя бы попытаться.
– Подожди. – Тайлер стянул с себя пуловер. Теплая ткань пахла чем-то свежим и с легкими восточными нотками. Так же ощущалась ночь на природе. Любая ночь на Багамах.
Дрожь не прекратила бить по телу, наоборот, усилилась. Я жадно вдыхала воздух, словно все это время пробыла под водой. Взглядом судорожно осматривала парковку в поисках машины.
– Мы можем в любую секунду сесть и уехать. Снять денег столько, сколько нужно для переезда на другой континент. Но это ничего не изменит. Все будет повторяться, Кэтрин. Ты не сможешь убежать от мыслей, воспоминаний и самой себя.
Мерзкие слезы скатывались по щекам, подтверждая правдивость слов Тайлера.
– Почему они не оставят меня в покое? – Дрогнувшим голосом спросила я.
– Я бы хотел сказать, что все дело в любви, но твоим предкам не ведомо смысл и значение этого слова. Я не знаю почему. Пойдем в комнату, ты вся дрожишь.
Тайлер притянул меня к себе, обхватил холодными ладошками лицо и внимательно заглянул в глаза. Большой палец невесомо скользил по коже. С каждым движением мое дыхание выравнивалось. С каждой секундой страх возвращался в свою берлогу, снимая оковы с тела. Серые глаза с едва заметными зелеными крапинками пронзали насквозь, добираясь до самой души.
– Это когда-нибудь закончиться. Рано или поздно. Мы со всем справимся.
– Кэтрин, – голос Нейта заставил меня вздрогнуть. Первым на него посмотрел Тайлер, словно хотел убедиться, что он не причинит мне вреда.
Я постаралась улыбнуться, но уголки губ не желали ползти наверх. Да и глаз не коснулась бы эта улыбка.
– Мы можем поговорить? – Нейт стоял с протянутой рукой. Внутренний голос не просто требовал бежать. Он кричал. Горланил. И практически заставил меня отшатнуться, но Нейт спустился по ступенькам и подошел вплотную. – В моем кабинете.
– Я пойду с вами, – внезапно сказал Тайлер. Нейт благодарно кивнул, но я никак не могла понять, с чем связанна эта благодарность. Мне казалось, что в голове витает туман, плотной пеленой окутывая сознание. Может быть все происходящее сон? Разрушенная Виктором и Шарлоттой психика пытается подкинуть иллюзию. Однако кабинет Нейта и рука Тайлера на пояснице выглядели и ощущались более чем реальными и настоящими.
Как только дверь закрылась, Тайлер направился к книжным полкам. Я определенно не могла понять происходящего, в частности, внезапных объятий Нейта, без какого-либо подтекста. Он проста меня обнял. Окутал теплом своего тела и древесным парфюмом. Мой защитный панцирь дал трещину. В уголках глаз возникли слезы, грозя упасть на лацканы пиджака. Мне одновременно хотелось убежать и остаться.
Нейт усадил меня в кресло, сел в соседнее и взял за руки. Бездонные черные глаза не смотрели с сожалением. И я была этому благодарна, иначе разнесла бы все в этом кабинете, если бы он проявил ко мне жалость.
– Студенты возвращались из общего зала, – коротко пояснил он.
Я не могла ничего сказать в ответ, хоть Нейт и заслуживал его. Но любое слово, произнесенное сейчас, прозвучало бы с дрожью в голое и рвущимися наружу рыданиями. Теперь пальцы Нейта успокаивающе поглаживали тыльную сторону ладони. И каждое касание отдавалось мурашками по позвоночнику.
– Ты вырвался вперед, – тихо сказала я. Нейт приподнял бровь. – Четыре – два.
Тень улыбки скользнула на его губах и коснулась глаз. Увядшие розы души, сгорбившиеся, давно не видевшие света, нерешительно вздрогнули, отзываясь на его теплый взгляд. Мне немедленно хотелось вновь очутиться в его объятиях. Почувствовать, как размеренно и спокойно вздымается крепкая грудь, как горячее дыхание ласкает макушку. Однако внутренний голос не собирался затыкаться. Он начал воздвигать между нами невидимую каменную стену. Обдал ледяным холодом кости. Я вырвала руки из его нежных пальцев.
– Не уходи, – типо попросил Нейт.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать: Тайлер напрягся. И если бы я попросила меня увести, он бы без вопросов это сделал.
Стенки сомкнулись вокруг меня. Я снова заперта. В ловушке. В клетке. Слова Нейта не могли пробить камень. Он определенно что-то говорил, но я слышала лишь биение сердца и шум крови в ушах.
Не витай в облаках.
Держи спину ровно.
Кэтрин, ты девочка!
Молчи, тебя не спрашивали.
Прекрати себя так вести!
Отец знает, что для тебя лучше.
Не трогай.
Замолчи.
Поздоровайся.
Всегда улыбайся и благодари.
Мы столько для тебя сделали!
Тринадцать лет, Кэтрин. Он никогда не будет с малолеткой, которая младше его на тринадцать лет.
Голос Шарлотты ворвался в мозг, хлестнув обидными словами и наставлениями. Я моргнула раз, два, пока стена не начала рушиться. И первый человек, которого я увидела был Нейта. В глазах плескалось волнение и страх. Но что-то другое светилось, согревая теплом. Этот тепло похоже было на Тайлера, но ощущалось чуть иначе. У меня не осталось сил гадать. Я поднялась с кресла, Нейт тоже встал. Между нами повисло молчание, настолько ощутимое, что можно было поймать его рукой. Любой шаг навстречу с моей стороны – поражение. Потому что этот шаг сделаю не я, а мое израненная, окровавленная, рваная душа.
Нейт сократил расстояние между нами и склонил голову, смотря из-под длинных черных ресниц. Горячее дыхание опалило ледяные, трясущиеся губы. Он нежно поцеловал, словно спрашивая разрешения.
– Корворд может зайти в любую секунду, – прошептала я.
– Корворд может идти на хер.
Я чуть отстранилась, рассматривая мужчину перед собой округленными от удивления глазами. Нейт не осознавал, как много означали эти слова и, вероятно, не совсем понимал, какой силой они обладают. Нейт, всю жизнь потративший на выход из тени родственника одного из члена золотой пятерки. Трудом заработавший имя, репутацию и миллионы. Он ошибался, считая, что готов все это перечеркнуть ради меня. Страсть и желание ослепили его. У нас не было будущего, кроме секса. И я прекрасно это осознавала и принимала, потому что и не надеялась на что-то другое. Я не готова была собственными руками разрушить мир Нейта. Потому что не была той сукой, которой считала меня мать.
– Ты опять это делаешь: решаешь за меня, – сказал Нейт.
– Прости, Нейт.
Я бы хотела на прощание улыбнуться. Показать, что все хорошо и эти проблемы не имеют к нему никакого отношения. Не он ломал меня день ото дня. Не он вымещал всю злость из-за судьбы. Не он пытался вылепить из меня другого человека.
Тайлер в секунду оказался рядом со мной. Его тяжелый взгляд был направлен на Нейта. Между ними произошел молчаливый диалог, однако головная боль лишила всякого любопытства. Я хотела в комнату, в кровать.
Мы вдвоем вышли из кабинета.
***
Рухнув на кровать, я уснула. Сон граничил с реальностью: я слышала голоса, шелест страниц, чувствовала руки Тайлера. Он гладил по волосам, убаюкивая. Успокаивал, когда я дергалась, убегая во сне от тени, что следовала по пятам. Даже во сне страх снова оказаться запертой в клетке имел надо мной власть. Я пыталась кричать, но не смогла. Пыталась ускориться, но с трудом переставляла ноги. И когда тень нависла надо мной, поглощая во тьму, я проснулась.
Тайлер лежал на кровати Лили. Он ел молочный шоколад и читал книгу. Самой же Лили не было в комнате. Я на всякий случай прислушалась, возможно соседка мылась или наводила марафет в ванной, но никаких звуков от туда не донеслось, да и дверь оказалась открытой.
На прикроватной тумбочке стояла дымящаяся чашка с зеленым чаем. Я потянулась к ней и жадно отпила. Горячая жидкость опалила язык, но зато привела меня в чувство.
– Сколько я спала?
– Около двух часов.
Я выглянула в окно, натыкаясь взглядом на окна кабинетов экономики и литературы. В памяти всплыл разговор с Нейтом. Его глаза. Его руки. Я прогнала это видение, потому что не хотела в них проваливаться. Это просто развлечение, никаких чувств.
В душе я окончательно смыла этот липкий, неприятный день. Вместе с водой стекали мысли, переживания и слезы. Я пообещала себе, что это в последний раз. Что больше не позволю Шарлотте и Виктору управлять мной. Их слова – ничто. Их мнение – ничто. Их существование для меня – ничто. Больше никакой слабины. Трезвые мысли и прежняя праздная жизнь.
Из ванной я вышла в знакомом и любимом настроение. Вот только дневной сон не придал сил, а кровать продолжала выглядеть слишком привлекательной. Куда привлекательней, чем бесцельное хождение по Болфорду.
Я только легла, как дверь комнаты распахнулась и зашли Энтони и Лили. Оба держали в руках тарелки с едой. Живот радостно заурчал, приветствуя ребят. Я подобрала ноги и хлопнула по кровати.
– Кэтрин, молю, помоги мне! – Лили села на краешек кровати, стараясь не тревожить Тайлера. Энтони разместился на полу. Он щедро макал картошку в соус.
– С чем помочь?
– Болфордский Мет Гала. Шанель. Я не знаю, что мне надеть!
Черт, я совсем забыла, что собрание было посвящено предстоящей вечеринке, назначенной в последний день октября, в честь начала учебного года. Отличное событие, чтобы официально напиться и окончательно вернуться в прежнюю колею.
– Моим гардеробом занимается Тайлер. – Я пожала плечами, откусывая сэндвич.
Лили резко напряглась и закусила губу. Видимо, она боялась заговорить с ним.
– Тай?
– Раздевайся.
Страх отразился на лице Лили. Она переводила взгляд с меня на Энтони, не понимая, что слова адресованы ей. Но в наших глазах не было ни намека на шутку. Я прекрасно знала, для чего Тайлеру это нужно.
– Лили, раздевайся. – Тайлер захлопнул книгу, отчего Лили подпрыгнула на месте. – До нижнего белья.
– Я могу выйти, – предупредил Энтони. – Но ты можешь меня не стесняться.
Пока Лили нерешительно стягивала одежду, Тайлер подошел к моему гардеробу и распахнул его. Перебирая вешалки, он быстрым взглядом окидывал открывающуюся фигуру Лили, а после возвращался к вещам.
– У тебя красивые ключицы и талия. Не зажимайся, встань ровно. Грудь подчеркнем квадратным декольте. Длинные рукава, можно объемные. Черного цвета. Обязательно приталенное. Юбка свободная. Материал поплотнее. Попробуй вот это.
– А еще нормальная фигура. Чтобы больше я тебя с ним, – я взглядом указала в сторону ванной комнаты, – не видела.
Тайлер вытащил одно из моих платьев, которое, я думала, оставила на Багамах. Я даже не разобрала все пакеты, которые он сложил в мой чемодан.
– И распусти волосы, – посоветовал Энтони.
– Нет. Лучше низкий пучок, – возразил Тайлер.
– Почему? Наоборот красиво, когда волосы при ходьбе развиваются. И локон когда наматывают на пальчик.
– Шея должна оставаться открытой. Платье и так заберет на себя много внимания, а нам нужно расставить акценты.
– Я голосую за распущенные волосы! – Энтони взгляну на меня.
– Малыш Грейс, Тайлер лучший стилист. Я доверяю его вкусу.
– Волосы убрать.
– Посмотрим, как будет с распущенными!
– Нет.
– Так мне распускать или нет? – Лили ответственно держала волосы.
– Малышка, – Энтони поднялся и разжал ее пальцы. – Не слушай этих дураков, распусти.
С распущенными волосами Лили и вправду выглядело странно, не смотря на то, что платье выглядело чуть иначе, чем описывал Тайлер. Но и у этого были объемные рукава. На их фоне кудряшки Лили потерялись, а щеки, внезапно стали круглей.
– Ну и кто был прав? – Тайлер поджал губы.
– Это потому что платье черное! Почему Шанель всегда про этот цвет? Ты тоже будешь в черном? – Энтони самым наглым образом улегся на мою кровать и начал доедать мою картошку.
– Руки прочь! – Шикнула я.
– Мне нужно набрать массу!
– Иди набирай в столовой.
– Пошли со мной!
– Лили, снимай, попробуем еще одно.
Пока мы с Энтони воевали за картофель, Лили и Тайлер перелопатили весь гардероб.
– И ты хотела похудеть? На тебя спокойно села вся моя одежда.
– Она чуть-чуть жмет, —попыталась оправдаться Лили.
– Это не важно, – отмахнулся Энтони. – Парням главное легко снять платье.
Щеки Лили вспыхнули, словно Энтони предложил нам вчетвером перепихнуться. Но меня волновала ни сколько ее реакция, сколько слова Грейса.
– А ты с чего решил, что мы для этого наряжаемся?
– Я не это имел в виду! – Он примирительно вскинул ладони, но меня уже не остановить.
– А что?
– Кэтрин, ты все не так поняла.
– Так ты объясни, и я все правильно пойму.
Он пытался сдержать усмешку, но забыл, что я знала обо всех его слабостях. В конце концов, я же не зря росла с ним! Мои пальцы пробежались по его ступне. Энтони напрягся, округлил глаза.
– Не делай этого, – прошептал он.
– Вот этого? – Я пощекотала его ногу. Энтони взорвался истеричным смехом, перетекающим в вой. Он вертелся, пытался вырвать ногу, но я проворачивала этот трюк столько раз.
– Кэтрин! – Крик его сотряс стены. Даже Лили засмеялась, не обращая внимания, что до сих пор стоит в нижнем белье.
С одной ноги я переключилась на другую. Щеки Энтони блестели от слез. Он в последний раз вывернулся и рухнул на пол.
– Все! Все! – Он жадно хватал воздух. – Главное, чтобы девушкам было комфортно и красиво.
– Лили, здесь же десять бюджетных мест. Как они купят себе одежду? – спросила я.
– Девочки рассказывали, что в позапрошлом году им все оплачивал Нейт. Наверное, и в этом году оплатит.
Тепло плавно разливалось в груди. Меня охватила внезапная гордость, которую я не сумела проигнорировать. И пускай, этот факт не должен был меня удивить, он сделал это. Нейт не потерял свою заботливость, взбираясь на вершину успеха. Внутренний голос хотел что-то напомнить, но стук в дверь прервал его. Лили убежала в ванную, Энтони сел на соседнюю кровать, а Тайлер пошел открывать. На пороге стояла Эшли Браун.