Николай Войтов
Нишати 2. Тайна необитаемых земель
На столе также стояли специи, большие кружки со слабоалкогольным напитком и емкости поменьше с водой. Последняя предназначалась для нас девочек. Ту алкогольную бурду, что пили вагры, и к ним присоединялись Гай с Сергеем, я терпеть не могла и Лияне не советовала.
Больше на столе ничего не было, зато количество мяса поражало. Его бы вполне хватило человек на тридцать, и такое пиршество проходило по два раза на дню.
Степные жители предпочитали употреблять техенину немного недожаренной, что нам не очень подходило. Получив впоследствии мягкие намеки, дескать, не помешало бы выдерживать тушу на огне подольше, они быстро исправились, но все же у нас закрадывались подозрения, что на сторону стола вагров подавались менее прожаренные куски.
Еще в самом начале, как только мы обосновались с нашими новыми союзниками в Аздабаре, я осмелилась пожелать более нежной еды. Очень уж по нутру пришлись дикие утки, которые раньше готовил Гай. Вагры немедленно принялись добывать эту дичь. Складывалось впечатление, что ради меня они готовы сделать все, лишь бы угодить. Однако в ближайшем водоеме, знакомой нам реке, проложившей себе русло к востоку от крепости, водились удавы, подобные атаковавшему нас много дней назад при выходе из подземелья. Для степных воинов эти рептилии тоже представляли угрозу. Здесь ползучие твари на обилии пернатых вырастали довольно крупными.
Ваграм все равно приходилось ходить к реке за водой, но одно дело зачерпнуть ее у берега, а другое – лазить по глубоким местам за утками. От меня пытались скрыть факт нападения змей, но через Гая все-таки удалось узнать про такие инциденты. После этого я сразу же отказалась от дичи. Еще не хватало подвергать опасности воинов из-за моих гастрономических пристрастий.
Глава 2. Недобрые вести
Когда мы заняли свои места за столом, все приступили к трапезе. Сотники только того и ждали, как всегда накинувшись на еду, будто их много дней морили голодом. Небось, мысленно ругали нас за медлительность, пока мы собирались и отбрасывали последние сомнения. Брутальные вагры были так поглощены едой, что совсем не смотрели по сторонам. А я-то думала, они будут восхищаться внешностью Лияны, и представляла, как понаблюдаю за их реакцией. Вот уж эти дикие мужланы! Они ничего не смыслят в красоте. Недаром у них еще сохранились клыки.
Какие же они огромные! И это неудивительно – командиры вагров часто превосходят размерами своих подчиненных, которые и сами обладают немалыми габаритами. Все же сейчас с нами элита их войска. В малую дружину вождя всех племен отбираются лучшие из лучших, а по сложившейся у вагров традиции чаще всего в таких случаях определяющим фактором является мышечная масса. Это я несколько утрирую. Конечно, любой воин должен обладать разными качествами, и ум среди них далеко не на последнем месте. Только у степняков почему-то разум и сила зачастую находятся в прямой зависимости.
Соответственно своим антропометрическим данным каждый сотник уплетал за один присест столько еды, сколько мне при том ритме, что мы прожили последние дни, хватило бы минимум на полтора десятка дней.
На нашей части стола все бы выглядело куда культурнее, если бы идиллию не нарушал Гай. Он подобно ваграм набрасывался на еду, даже позабыв про свою бороду. В результате после трапезы ему приходилось ее подолгу отмывать.
– Вчера ушел к переправе последний отряд орды, – нарушил тишину Фангур. – Здесь осталась лишь моя личная дружина. Если Лияна уже в состоянии перенести долгое путешествие, то можем завтра отправляться и все мы. Наконец каждый из нас вернется в свои земли, а уважаемые представители див и чудей смогут поведать своим соплеменникам обо всем, что произошло в этих горах: об уничтожении летучего ящера и моем предложении мира.
Вождь многозначительно посмотрел на Гая и Лияну. Те кивнули головами. Жест у дивы ожидаемо получился менее выразительным.
– Для наших женщин подготовлены носилки, – продолжил он.
– Спасибо за заботу, уважаемый Фангур, но я предпочитаю передвигаться на своих ногах, как все воины, – сухо возразила Лияна.
Тот в ответ уважительно приклонил голову.
Дива сидела с серьезным выражением лица дальше всех от вагров и к еде почти не притрагивалась. За все время нахождения за столом она отрезала своим кинжалом лишь пару небольших кусочков мяса. Кстати, очень запоминающейся особенностью стола являлось абсолютное отсутствие на нем столовых приборов – не было ни ножей, ни вилок. Каждый приходил к столу со своим кинжалом. Не будешь же руками отрывать мясо от жареной туши?! Далее отрезанный кусок рукой направлялся в свою пасть, это если речь шла о ваграх. Мы же оружие использовали еще и в качестве импровизированных вилок.
После долгих блужданий по горам я уже спокойно относилась к подобным неудобствам, но полагала, что стол вождя всех племен могли бы обустроить более цивилизованно. Возможно, Фангур, не желая излишне выделяться на фоне рядовых воинов, намеренно не использует в походах разные излишества. Тогда этим бы все объяснялось. По мнению же Сергея такое положение продиктовано соображениями безопасности. Использование за столом личных приборов исключает возможность кому-то из посторонних нанести на них яд. В степном обществе борьба за власть наверняка ведется не менее грязными методами, чем это было принято в земных средневековых королевствах.
Тот факт, что приходится отрезать мясо от общей груды, имеет те же цели. Никому, по крайней мере, из присутствующих за столом в таких условиях нет резона предварительно делать с едой что-нибудь нехорошее.
Нашу трапезу нарушил один из караульных, стоявших у внешнего входа. Он неожиданно подошел к столу. Сотники зло взглянули на бойца, но тот не стушевался и что-то тихо произнес вождю на ухо. Совсем беззвучно у воина не получилось – Лияна наверняка все прекрасно расслышала – но Фангур и не собирался от нас ничего скрывать:
– Пусть заходит. У меня нет секретов от моих новых союзников.
В помещение, тяжело дыша, вошел невысокий вагр. Выглядел он так, будто только что пробежал не один километр, но старался стоять чуть ли не по стойке «смирно». И это у него, надо сказать, почти получалось. На острие его шлема, который висел позади на ремне, не замечалось черных ленточек. Отсутствие этих знаков свидетельствовало о том, что боец не входит в состав малой дружины, а относится к обычным войскам орды. После ухода днем ранее последнего отряда, таких бойцов в Аздабаре больше не оставалось.
– Воин Снарвог, сотня Риверига из племени восточных степей, – переводя дыхание, представился вошедший.
– Надеюсь, причина, по которой ты, Снарвог, сейчас здесь, достаточно серьезная и оправдывает твое решение покинуть свое подразделение, – грозно глядя на бойца, прорычал Фангур.
– Великий вождь, – продолжил тот, несколько смутившись. – Я вернулся сюда с согласия Риверига и с важным донесением. На нас напали. В сотне уцелело едва лишь треть воинов – все, кто успел достичь окончания южной расщелины. Остальные погибли.
– Что-о?! – протянул Фангур.
– Мы ничего не смогли противопоставить врагам. Это были чудовища какие-то. Мне удалось под покровом ночи незаметно пройти обратно, чтобы предупредить тебя, великий вождь. За ордой уже посланы гонцы. Ривериг со своими воинами остался за южным хребтом и готов поддержать прорыв дружины.
– Кто на вас напал?
– Я не знаю, как они называются, никогда таких раньше не видел. Они умеют летать или, может, просто далеко прыгать. Эти существа выше нас, вагров, и очень проворные. Они с большой скоростью ударялись в строй наших воинов, сбивали с ног и с оторванной головой одного из бойцов быстро уносились прочь.
Сотники за столом недоуменно переглянулись. Шаманы озадачились.
– Садись за стол, Снарвог, – несколько смягчившись, произнес вождь, указывая на место с краю, напротив себя.
От Фангура не укрылось, что воину удается лишь ценой неимоверных усилий продолжать удерживать себя в вертикальном положении. Нелегкий путь, проделанный в течение всей ночи по гористой местности, кишащей свирепыми тварями, давал о себе знать.
Сотникам пришлось сдвинуться в нашу сторону.
– Можешь подкрепиться, и рассказывай, как выглядели напавшие на вас, – в одной тональности продолжил вождь. – Опиши их в подробностях.
Снарвог вынул кинжал, смущенно отрезал от окорока немалый кусок мяса и, прежде чем засунуть его в рот, заговорил:
– Мне не удалось хорошо рассмотреть нападавших. Когда мы были атакованы, начинало темнеть. К тому же двигались они быстро.
– Ближе к делу, – прервал его Фангур.
– Они полностью покрыты густым темным мехом, – зачастил воин. – Их маленькие глаза еле просматривались. На руках огромные когти. На голове я заметил костяной нарост в виде толстого невысокого гребня. Похожие образования виднелись и на плечах.
Мне сразу припомнились когти и необычный череп в штольне, возле которой мы приняли бой с отрядом Лурцага и Зартога.
Воин тем временем продолжал:
– Крыльев у этих существ нет, но когда они отводят руки в стороны, между конечностями и туловищем натягивается что-то широкое, позволяющее им парить в воздухе.
Фангур прослушал речь с таким выражением лица, будто говоривший нес какую-то ахинею.
– Ты со страху ничего не напутал?
– Я рассказал то, что видел своими глазами, великий вождь.
– Мы находили скелет такого существа, – осмелилась я поддержать воина.
Вагры с удивлением посмотрели на меня.
– Когда мы были далеко на севере, нам попался на глаза странный скелет. Там был череп с подобным наростом, – подтвердил Гай. – По поводу крыльев ничего не скажу, но остальное из описанного совпадает.
Вождь принял более деловитое выражение лица, обвел взглядом стол и произнес, обращаясь ко всем присутствующим:
– У кого-нибудь есть идеи, что это за создания, и откуда они тут взялись?
Все вагры отрицательно покачали головами.
– У нас, чудей, есть поверье об огромных прыгающих существах, – снова подал голос горец после возникшей паузы. – Его иногда используют как детскую страшилку – кровожадные чудовища прилетают и отрывают головы непослушным детям. Это все, что я могу сказать.
Я попыталась представить, как любящие родители рассказывают ребенку на ночь нечто подобное. Неужели после такого малыш способен уснуть?!
Снарвог, видя, что его пока оставили в покое, начал уплетать аппетитную техенину.
– Когда-то в древности существовало дикое племя óча, произносится с ударением на «о», проживавшее в равнинной части необитаемых земель, – нехотя подключилась Лияна. – Затем они ушли на север в горы, и с тех пор о них никто не слышал.
– Откуда ты это знаешь? – удивился Фангур.
– Так сказано в наших летописях. Правда, описание сделано в основном со слов водных жителей – лесному народу редко доводилось встречаться с óча. Те были настолько дикими, что даже не умели разговаривать. Водяные их опекали, снабжали рыбой, но племя дичало все сильнее. Вскоре эти загадочные создания отдалились от Арагуйи. Большинство наших мастеров склонялось к мысли, что они вымерли в горах.
– Что еще известно про этих óча? – поинтересовался вождь, переводя взгляд с Гая на Лияну.
Тем добавить было нечего.
– Да-а, Снарвог, – Фангур посмотрел на воина, – ты принес недобрую весть, но мы теперь хотя бы знаем об опасности.
Боец пытался быстрее прожевать кусок мяса, чтобы суметь ответить на дополнительные вопросы вождя. Тот не спешил.
Снарвог встретился взглядом со мной и, будто испугавшись, тут же отвел глаза в сторону.
Тягостная тишина продолжалась недолго.
– Выходит, дорога к нашим землям закрыта, – раздался голос Зорлага.
– Если эти существа уже добрались до южных расщелин, то и на крепость могут напасть, – с трепетом в голосе подхватил Зацзевог.
– Снарвог, вы хоть как-то пытались дать отпор этим óча или в штаны наложили, как только их увидели? – произнес Тивлук презрительным тоном.
Командир второй сотни выглядел самым массивным среди своих коллег. Голос его звучал басом под стать габаритам.
– Мы, конечно, нечета вам, воинам малой дружины, но наше подразделение далеко не последнее в орде, – с обидой в голосе проговорил боец.
– Уймись, Тивлук, – рявкнул Фангур, затем озабоченно поднял брови на Снарвога: – Говоришь, на вашу сотню напали в конце расщелины?
– Да, великий вождь. Спаслись лишь те, кто успел выбежать на широкое пространство.
– Оча атаковали сходу, не дожидаясь, пока совсем стемнеет, чтобы не упустить добычу, – начал рассуждать вслух Фангур. – Им удобно набрасываться в темноте, и следующей ночью они нападут на нас. До вечера мы в безопасности и за это время можем спокойно уйти…
Сергей, сидевший рядом со мной, поднял указательный палец вверх:
– Я бы не стал рассчитывать, что эти существа будут атаковать только ночью.
– Это почему еще?
Во взгляде вождя читалось недовольство. Он с уважением относился к нашей четверке, но Сергей меньше всего вызывал у него доверия. Как и все степняки Фангур оценивал любого разумного, прежде всего, с точки зрения воинских способностей. У вагров необходимо доказать свою состоятельность на поле брани, чтобы к твоему мнению начали прислушиваться.
Справедливости ради следует признать, что в бою с воинами малой дружины мой соплеменник вряд ли бы мог сражаться на равных. Зато среди остальных бойцов орды он бы точно не затерялся, а то и посоперничал бы за лидерство. Фангур должен помнить, как, будучи еще неопытным в части смертельных единоборств, Сергей смог в честном поединке победить Готзу, одного из лучших бойцов северного племени. Но, похоже, для вождя всех племен эталоном воинского мастерства являются только представители его дружины, до которых нашему человеку еще нужно дорасти.
Даже тот факт, что именно представитель Земли произвел решающий выстрел в летучего ящера, не впечатлил Фангура. Без моей нишати Сергей никогда бы не смог так точно угодить арбалетным болтом в пасть громадины, и вождь понимал это.
– Судя по описанию, у напавших на сотню Риверига маленькие глаза, – начал свои пояснения Сергей. – У ночных существ обычно наоборот, глаза выделяются своими размерами. Широкий зрачок способен собирать больше света, что очень важно для охоты в темноте.
– О чем ты говоришь? – Фангуру явно не хотелось вникать в такие детали. – Эти создания атаковали, когда уже начинало темнеть…
– Они набросились еще засветло, похоже, в сумерках. Недаром же Снарвог смог неплохо их разглядеть. Позже бойца никто не тронул, когда он пробирался обратно по темноте. Или ты, вождь всех племен, полагаешь, что ночные обитатели, для которых горы стали их домом, не способны выследить при свете звезд тучного вагра?! С маленькими глазами я бы предпочел воевать при хорошем освещении, а сейчас как раз день. Если мы двинемся немедленно, то во время марша рискуем попасть под атаку этих óча.
Возникла небольшая пауза. Все обдумывали услышанное.
– Ты уверен в сказанном? – уже менее категоричным тоном произнес Фангур.
– Гарантий не дам, что óча обязательно нападут на нас днем, но такая опасность существует. Я бы не стал ее игнорировать.
Вождь всех племен пристально посмотрел на Сергея, буравя его взглядом.
– Ну что ж, посмотрим, так ли хорошо ты разбираешься в особенностях нашего мира.
Речь Фангура приобрела деловой стиль. Затем он повернул голову в сторону стоящих у входа стражников, и скомандовал:
– Объявляю тревогу! Усилить наблюдательный пост на верхней башне!
Один из караульных тут же бросился за дверь, передавать приказ по всей дружине.
– Ранхат, Тивлук, Чигрек, – обратился вождь к своим сотникам, – подведите своих воинов к цитадели, и всем быть готовыми быстро подняться на стены для отражения атаки! И еще, техенов подгоните ближе к входу, иначе рискуем остаться без провизии.
Фангур перевел взгляд на Снарвога и спросил, явно вспомнив какой-то эпизод:
– Не о тебе ли ходатайствовал Ривериг, когда предлагал мне нового бойца?
– Да, великий вождь, обо мне. Служить в твоей дружине – это моя главная мечта.
Тот оценивающе посмотрел на бойца.
– Маловат ты для воина дружины.
Снарвог понуро опустил голову.
Глава 3. Оборона цитадели
Всю первую половину дня я чувствовала себя неспокойно, и виной тому не столько страх перед загадочными óча, сколько слишком самоуверенное, как мне показалось, поведение Сергея. Как он мог додуматься оспаривать мнение вождя всех племен?! Аргументы по поводу приспособленности органов зрения к определенной освещенности вполне логичны. Но что бы впоследствии сказал Фангур, если бы отряд просто потерял драгоценное время с подачи нашего умника?!
Поэтому, когда сразу после полудня дозорные засекли движение в нашу сторону, я даже обрадовалась. Сергей оказался прав. Для этих странных óча совершать активные действия при дневном свете – вполне обычное дело.
Поднявшись на площадку, расположенную над первым ярусом цитадели, я смогла разглядеть лишь группу точек с юга, со стороны расщелин, через которые нам всем отрядом предстояло пройти к переправе. Если бы мы покинули крепость и оказались на открытой местности, то пришлось бы принимать бой в невыгодных для нас условиях.
Я обернулась на шум. Десяток вагров в быстром темпе выбегали из помещения, куда подводила лестница снизу. Первые несколько воинов, увидев меня буквально в трех метрах перед собой, резко затормозили. Бежавшие следом едва не налетели на передних. Вагры быстро отвели глаза в сторону, обошли меня по большой дуге, пятясь боком у самой стены, и устремились дальше занимать свои места в обороне.
Мне пришлось уйти с оживленного участка, чтобы не препятствовать передвижению вооруженных групп.
Фангур находился здесь же неподалеку и давал последние указания. В доспехах, которые пролежали без дела несколько дней, вождь всех племен стал походить на настоящего командира. На верхней части его шлема красовался красный обвод, чего не наблюдалось у других воинов. Вставки из желтого металла на плечах также выделяли его из всей дружины. Командир будет заметен в бою!
Почти три сотни хорошо обученных, морально подготовленных бойцов готовились отстоять цитадель. Малая дружина Фангура, элита вагрского войска, смотрелась солидно. Вождь не растрачивался на пафосные речи. Все его приказы были конкретны и лаконичны. Каждый воин знал, где ему находиться и что делать.
Внешне бойцы выглядели спокойными. Это выгодно отличало дружинников, например, от отряда Лурцага и Зартога, с коими нам раньше пришлось иметь дело. Те перед боем проявляли нетерпение, демонстрировали ярость и просто излучали уверенность в своем успехе. Все это закончилось для них плачевно.
Тревожное чувство все же не проходило. Снарвог описал неприятелей как очень сильных, быстрых и ловких. Сотня степных воинов не смогла им нанести никакого вреда. Тем немногим, кто остался в живых, всего лишь повезло. Они бы не спаслись, если бы не наступившая темнота и не особенность этих странных óча избегать в ночное время открытых пространств.
Расклады не утешительны. Хватит ли сил и умений дружине противостоять такому грозному противнику? Нужно уговорить вождя использовать мою нишати для усиления его воинов…
По мере приближения неизвестных созданий удалось оценить их численность.
– Их около сотни, – навскидку определила Лияна. – Они похожи на существа, упомянутые Снарвогом. Между руками и туловищем вижу кожаные складки.
– Алия, спрячься, – бросил мне Фангур, – поднимись на второй ярус. Здесь будет опасно.
Наш горец двинулся было к парапету, чтобы занять позицию среди вагров, но вождь его остановил:
– Не нужно, Гай. Мы сами организуем оборону.
– Я воин. Мое место рядом с другими бойцами, – попытался возразить он.
– Тебе лучше находиться возле Алии. Ты, Лияна и Сергей должны защищать ее. Избранная важнее, чем участие в простой рубке, – проявил настойчивость Фангур.
Горец поначалу набычился и всем своим видом стал показывать, что не согласен с таким положением дел, но тут вмешалась Лияна.
– Успокойся, Гай, – тихо произнесла она. – Здесь вождь руководит обороной, и он вправе принимать такие решения.
Горцу пришлось согласиться с высказанными доводами, но, зная нашего рубаку, я не сомневалась, что он не выдержит и найдет способ поучаствовать в бою. Спокойно стоящим в безопасности во время заварушки я могла представить Лияну, Сергея, да кого угодно, но только не Гая.
– Фангур, я бы могла раздавать нишати твоим воинам, – предложила я, – а со второго яруса у меня может не получиться.
– Нет! – жестко отрезал он. – Не стоит тратить попусту драгоценную субстанцию. Прибереги ее на случай, когда ничего другого не останется.
Я попыталась возразить, но вождь меня опередил:
– Нам будет легче держать оборону, зная, что тебе ничто не угрожает. К тому же не хочу, чтобы мои бойцы в какой-то момент стали безвольными слюнтяями.
Это он напомнил мне о результатах все того же злополучного эксперимента.
* * *
Примерно на пятый день после уничтожения летучего ящера, когда мне уже не требовалось тратить все ресурсы на лечение Лияны, мы с Фангуром договорились проверить действие моей нишати на одном из его воинов. Казалось бы, что здесь проверять?! Передаваемая субстанция должна улучшать способности любого разумного, но со степными жителями оказалось не все так просто.
Вагры, если не считать их шаманов, слабовосприимчивы к нишати, дающей им лишь одну отличительную черту – бесстрашие. Хотя они и без того вполне бы обладали таким качеством. Проблема же состояла в том, что использование степняками этой субстанции, например, получаемой от шаманов, обычно сопровождалось довольно неприятным откатом. При воздействии на вагров тем небольшим количеством нишати, которое способен аккумулировать их соплеменник особой касты, они ожидаемо получали некоторую прибавку к скорости, ловкости, внимательности, но по окончании на несколько часов теряли свое бесстрашие, иными словами, становились робкими. У них такие эксперименты проводились многократно, и результат оказывался одним и тем же. За всеми другими видами разумных такой особенности не наблюдалось.
Когда же я тот раз передала нишати добровольцу, то его физические способности ожидаемо возросли, но при откате робость начала проявляться не абстрактно, а именно по отношению ко мне, к слабой человеческой девушке. При воздействии шаманов в подобных случаях этот пагубный эффект не относился к тому, от кого вагр получал субстанцию. Сейчас же свирепый степной воин вдруг стал меня бояться в полном смысле этого слова. Он старался держаться от меня на расстоянии. Стоило мне сделать шаг в направлении подопытного, а тому некуда было отступать, у него начиналась паника. Он даже смотреть на меня не решался.
Вообще-то вагры, особенно рядовые, и без эксперимента старались не таращиться в мою сторону, но в этом случае состояние испытуемого читалось куда отчетливее. Да и степень робости воина при откате после моей нишати оказалась гораздо сильнее, чем от воздействия их шаманов.
Несчастный через несколько часов пришел в себя, но Фангуру под впечатлением увиденного расхотелось, чтобы я проводила подобное в отношении его воинов. Он опасался, что во время отката вагры не смогут эффективно противостоять противникам в бою, и с каждым разом у них будет снижаться степень бесстрашия. Вождь так подчеркивал важность этого качества, будто ничего более значимого быть не может.
Весть о результатах эксперимента разошлась по всей орде и обросла разными домыслами. Не удивлюсь, если кроме избегания прямого взгляда, вагры придумали и другие страшилки в отношении меня.
* * *
Фангур разместил своих воинов на всех ярусах цитадели. Неприятели настораживали своей таинственностью, и приходилось предусматривать все возможные сценарии предстоящего боя. Очевидно, главный удар примут на себя бойцы, расположенные на первом ярусе. На площадке второго уровня я чувствовала себя в безопасности. Оча должны преодолеть две линии обороны, чтобы добраться до меня.
Мне, как самому охраняемому субъекту, следовало бы находиться внутри сооружения, ближе к входу в подземелье, но от этого решили отказаться. Во-первых, имелся риск, хоть и небольшой, прорыва противника через внешний вход. Во-вторых, не все в порядке было с подземным ходом. В случае неудачи в бою оставшиеся в живых могли бы там укрыться, как много дней назад получилось это сделать у нас вчетвером. Даже весь отряд мог уйти по длинному туннелю без принятия боя. Но вот незадача, летучий ящер разрушил потайной выход в горах на севере.
Когда наша маленькая группа скрылась в подземелье после того, как громадина получила в ноздрю заряженную энергией стрелу, она смогла нас выследить. Не знаю, как ящеры это делают – взял след или как-то иначе учуял место, где мы заходили внутрь горы. Чудовище стало наполнять туннель гарью и дымом, а затем своими огромными лапами с когтями, по прочности не уступающими ковшу экскаватора, обвалило скалу над входом.
За десяток дней, что мы просидели в крепости, Гай несколько раз ходил к северному выходу из подземелья и изнутри, и поверху. По его оценкам все можно восстановить, разбирая завал снаружи, но это потребовало бы слишком много времени, коим мы не располагали. Силы тратить на столь тяжелую работу не виделось никакого смысла. Кто знал, что нам придется снова использовать цитадель по ее прямому назначению и изыскивать варианты отступления?!
В случае реального отхода по подземелью разбирать завал изнутри, по мнению Гая, не представляется возможным. Мы скорее выбьемся из сил и умрем с голоду, прежде чем сможем выбраться наружу.
Можно попытаться просто отсидеться под землей, аккуратно закрыв за собой секретный вход со стороны цитадели, и дождаться, пока оча не уберутся восвояси. Однако здесь тоже таится опасность. Никто не ведает, насколько тонкое обоняние у этих полуживотных. Если они поймут, где заканчивается наш свежий след, то никакая стена их не остановит, а тем более ослабленная за долгие тысячелетия кладка. Ранее разрушившийся в противоположном ответвлении свод является наглядным тому примером. Мы рискуем навсегда остаться замурованными под каменной толщей.
Учитывая все эти сложности, на общем совете решили полностью исключить подземелье как вариант для отступления. К тому же такие рассуждения в основном вели мы четверо. Фангур не считал, что придется куда-то отходить. Он был полностью уверен в своих воинах – это все же его личная дружина. Даже Гай по заслугам оценивал их выучку.
В результате три сотни отборных степных бойцов должны либо защитить Аздабар, либо погибнуть.
Тем временем, первые оча приблизились уже настолько, что я могла разглядеть у них странные складки между руками и туловищем. Передвигались эти создания на ногах, но ближе к крепости переходили на прыжки, причем довольно длинные. В полете они растягивали свои кожаные складки, позволяющие им небольшое время на скорости удерживаться в воздухе.
Передние особи легко проскользнули сквозь провалы в крепостной стене, и первый удар пришелся в место входа в цитадель.
Единственный внешний проем в нашем оборонительном сооружении, находящийся почти на уровне почвы, мы успели забаррикадировать. Как только заметили неприятеля, сразу же загнали внутрь техенов. Затем зашли все остальные воины, и оставалось завалить вход заранее подготовленными обломками каменных блоков. Теперь вряд ли какое-либо существо, кроме летучего ящера, могло бы пробить эту баррикаду. Ее, конечно, можно разобрать, но кто же даст противнику спокойно это делать?!
Двое вагров, расположенных над входом, запустили увесистые камни в атакующего. Попали или нет, непонятно. Обзор нам загораживала часть строения. Во всяком случае, эманаций нишати, обычно сопутствующих смерти, я не ощутила. Следующий достигший стен цитадели оча оттолкнулся от земли и легко долетел до парапета первого яруса, врезавшись в ощетинившийся копьями строй.
– Не отходить от ограждения! – раздался голос Фангура.
Воины умело подставили оружие, но их отбросило назад инерцией прыжка неприятеля. Одно копье угодило в нарост на голове и никакого вреда существу не причинило. Зато два других стальных наконечника вонзились в мягкие ткани. Оча сполз с парапета и рухнул вниз.
Говорят, ко всему со временем привыкаешь. Я не исключение – уже спокойнее смотрю на кровавое действо. Хорошо помню первый случай, когда мне довелось оказаться посреди крови и трупов. Тот раз в степи мои друзья разбили небольшую группу злобного шамана Зартога. После этого я несколько часов находилась в таком ступоре, что даже слово вымолвить была не в состоянии.
Примеру одной особи последовали остальные, совершая прыжки на парапет. Где-то слева раздался сдавленный крик вагра – первая жертва среди наших воинов.
Еще недавно степняки для меня воспринимались исключительно как угроза, а сейчас я всем сердцем желаю им успеха. Я бы могла оказать более действенную помощь – порциями нишати. Возможно, все бы получилось даже отсюда, со второго яруса, если бы не категоричность Фангура. Вот упрямец!
– Эй, оча! – крикнул Зорлаг на общем языке. – Мы вам не враги! Мы можем дать вам еду.
На осаждающих слова шамана не возымели никакого действия. Они все также продолжали наскоки на обороняющихся.
У нашего противника не прослеживалось никакой тактики, и вообще какой-либо организованности. Кто первым добирался до укреплений, тот сразу ввязывался в бой. Дикие существа, что тут скажешь… Но надо признать, выглядели они гораздо мощнее наших воинов и этой особенностью запросто могли компенсировать отсутствие боевой выучки.
Все больше оча прыгало на парапет первого яруса, и там уже не наблюдалось сплошного ощетинившегося копьями ряда. Прыжки и удары штурмующих выбивали из строя защитников цитадели. Оказавшись на близкой дистанции, мохнатые создания пытались пускать в ход свои длинные когти. Чаще всего неприятелей удавалось спихнуть вниз, но после каждого столкновения ваграм требовалось время, чтобы прийти в себя и снова стать в строй. Начавшийся бой показал, что легко в нем нам не будет.
Гай едва не приплясывал, стоя у ограждения, так ему хотелось оказаться на площадке, расположенной ниже, и принять участие в сражении. Свою массивную длань он держал на рукояти боевого топора, и отчетливо замечалось, как подрагивают его пальцы. Горец явно проворачивал у себя в голове, как бы он на месте воинов первой линии обороны расправлялся с противниками.
Лияна внешне спокойно взирала на происходящее, но в ее взгляде будто бы сквозило недоумение: что она делает среди вагров во время боя!..
Фангур суетился на площадке, пытаясь восстанавливать строй своих воинов. Красный обвод на его шлеме постоянно мелькал вблизи парапета.
Последние оча достигли крепостных стен, и именно сейчас интенсивность атак должна была усилиться до предела. Не слишком ли много бойцов вождь отрядил на второй и третий ярусы? Может, стоило больше оставить на первом? Я уже начинала размышлять за командира.
