Никита Владимирович Чирков
Вектор: Послесловие
75
Каждый раз ей кажется, что силы вот-вот иссякнут и она просто упадет на пол, – но каким-то образом подобного все не происходит. Даже наоборот, вполне уверенно получается преодолевать расстояние до противника, убегающего от нее в спешке. Прямо по коридору и налево, там опять прямо и вновь до перекрестка, откуда идут в разные стороны одинаковые стены, наблюдать которые ей уже надоедает. Враг быстр, но она все же умудряется почти догнать его. Пусть все тело и болит, а видимость немного хромает из-за плохого освещения вокруг и грязного шлема, но Света сокращает дистанцию почти до метра, свирепо крича, прекрасно понимая, что ее видят чудовищем без сознания. Но если она и была неким безумным сгустком непреодолимой энергии, то убегающий в страхе человек оказался, пусть и под эффектом первобытных инстинктов, но все же чуть быстрее и проворнее – и успел закрыть створки в тот момент, когда она тянулась пальцами за ним. Внезапно все четыре пальца правой руки оказались зажаты между кусками железа. Она закричала в агонии боли, ощущая даже некоторое онемение пальцев, выдернуть которые почему-то не получается. Сразу же просыпается простой инстинкт избавиться от пальцев в угоду продолжению схватки за жизнь, где нынешняя цена кажется мизерной по сравнению с господством на Векторе. Но не успевает она толком даже придумать, как это сделать, как на нее с потолка сваливается невиданное ранее существо, сразу же решившее без скромности добраться сквозь костюм до долгожданной трапезы. Резкие удары длинными когтями оставляли вмятины в пластинах, шлем еле выдерживал столкновения с острыми зубами большой челюсти, а обхвативший ее шею то ли хвост, то ли еще какое уродство довольно успешно лишало ее кислорода. Она не могла увидеть все это создание, но прекрасно ощущала его немалый вес, отчего ноги подкосились и колени врезались в металлический пол, а зажатая рука вот-вот окажется сломана, пока левая пытается нащупать голову и горло этой твари. Света кричит из последних сил, цепляясь за жизнь, борясь со смертью доступными способами, не желая ни о чем думать, ни в чем не сомневаться, – лишь слепая ярость, жажда жить и бесстрашие. Казалось, идет настоящая кровавая битва, все болит, она уже ничего не понимает: ни где оно, ни где она, ни каков ее статус в этой неравной схватке. Будто бы оба стали сгустком инстинктов в самой разъяренной и бескомпромиссной форме.
Открыв глаза и резко вскочив на ноги, Света сразу же начала махать руками и кричать, кидаясь от одной стены к другой, дабы закрыть спину от нежеланных ударов тех… кого на самом деле не оказалось рядом. Она одна, вокруг не просто отсутствие криков или какого-либо шума – нет даже намека на только что случившуюся стычку. Видимо, ей повезло и что-то отвлекло его, дав второй шанс, который она не может не использовать. Шагая вперед по уже набившему оскомину коридору, она выглядывает в обеих сторонах хоть какое-то движение, стараясь сама не шуметь, прекрасно представляя, как ее жертва прячется, мечтая дождаться безопасного для передвижения момента. И вот это свершилось: впереди из-за левого угла очередного перекрестка вновь появляется человек, сразу же начавший бежать от нее, и, разумеется, она не могла просто стоять, а возобновила гонку. Вперед по коридору, прямо мимо странных зарослей, минуя которые Света оказалась в кромешной темноте, – причем, обернувшись, она и рабочих ламп, оставленных за собой, не увидела. Совершенно непонятен предел данного туннеля со всей этой угольной чернотой, как и не ясно, где вообще этот человек. И вот рука вместо стены ушла в пустоту, по инерции затянув ее и уронив на пол в открытое помещение, где не успела она даже попытаться встать, как ее схватили за ноги и потащили в противоположную сторону, причем делал это точно не человек. Стало тяжело дышать, кричать невозможно, легкие словно отключились, а тело перестало ей принадлежать, будто бы она тонет и не может ничего поделать, из-за чего само сознание попросту не способно далее функционировать.
Она открыла глаза – ей предстала лишь темнота, все такая же понятная и такая до невозможности родная, что когда включилась лампа, захотелось разбить ее – не из-за эффекта неожиданности, а по причине рассеивания тихого и спокойного мрака. Невозможно было не мечтать вновь оказаться в темноте, лишь бы яркий холодный свет не сжигал ее и не мучил, оголяя все чувства, проникая до самых костей. И вот, врезавшись в стенку, она оказалась в коридоре, где вновь темнота – уютная, понятная и честная. Даже дышать стало немного легче, что позволило, наконец, осмотреться и сформировать оценку окружения. Вот он, знакомый коридор, даже радуется Света, четко откуда-то зная, что ее враг недалеко, где-то здесь, совсем рядом, – остается лишь поискать внимательнее. Благо каждый перекресток хорошо освещен по центру, что позволяет сразу же увидеть беглеца, все еще надеющегося убежать от нее, питая надежду на лучшее вопреки безысходности. Но вместо того, чтобы идти к другому перекрестку, продолжая поиски, ее поглотило внимание к надписи на стене, наискось от нее, прямо на уровне глаз: «Харви – единственный на Векторе, кто был реален». Маркером, немного криво, явно в спешке, ибо буквы некоторые не закончены, но читается четко и ясно. Оглядевшись в странной смеси испуга и воодушевления, Света стала искать глазами… кого? Того, кто написал, – но разве он еще жив? Нет, мотает из стороны в сторону она головой – он мертв, не может быть, чтобы… Почерк другой, замечает Света, вглядываясь в буквы под слабым освещением единственной лампы на потолке. Буквы написаны не его рукой, а ее. Но когда она написала это? Как такое возможно…
– КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО!..
– Чтобы вспомнить, – заинтересованно произнес Харви Росс, стоя в стороне.
Света уперлась лбом в стену от внезапной усталости, прямо в надпись.
– Что вспомнить?
– То, что забыла.
Света медленно развернулась, упираясь уже затылком в то же место, желая увидеть Харви и задать вопрос: что же она забыла такого? Но не прошло и пары секунд, как вместо Харви она увидела странное существо, напавшее невероятно быстро прямо на нее, ударившись частями полусформированного тела в потолок и тем самым разбив лампы, вновь погрузив Свету во тьму. Но в этот раз она оказалась не только сильнее, но и больше, благодаря чему смогла обхватить странной формы небольшого размера тварь с кучей уродливых конечностей и побежать вперед, крича и разгоняясь невероятно быстро, дабы в момент столкновения с закрытыми створками существо попросту оказалось между молотом и наковальней. Так и случилось: с особым грохотом и предсмертным воплем кусок мертвого тела упал на пол, забрызгав все вокруг кровью, включая Свету. Но тут ей стало тяжело дышать, будто бы кислород попросту закончился, что, разумеется, вынудило ее искать глазами причину такого случая, даже заподозрив разгерметизацию из-за уничтожения существа ударом о стену всем своим весом, – но ничего подобного замечено не было. Двери целые, остальное – лишь длинный коридор с еле работающим местами светом. Она собирается идти обратно, желая найти шлюз или что-то, что поможет возобновить кислород, – но на полпути до перекрестка падает на пол.
Открыв глаза, она быстро встает, не сразу вспоминая, что именно потеря кислорода вывела ее из игры. Вокруг никого: вновь стены, вновь плохой свет то здесь, то там, вновь тишина и выжидание начала охоты. Идя к перекрестку впереди, она замечает надпись на стене справа: «Надо вспомнить». Рука узнается сразу – это писала она, но только волнует уже не вопрос «когда», а вопрос «зачем». Каким-то образом написанные слова манят ее, притягивают любопытство так сильно, что она не может даже оторвать взгляда от них, будто бы там и скрыт ответ, хотя это всего лишь буквы. Прислонив открытый маркер к стене, она начинает машинально рисовать линии – то горизонтальные, то вертикальные, будто бы пытается вскрыть хитрый замок, шифр или же увидеть задачку. Не замечая уже окружения, как и времени, Света рисовала прямые линии, соблюдая углы в девяносто градусов на метр в сторону от надписи, толком даже не ориентируясь по высоте, – просто идя в сторону, создавая странную и непонятную глазу картину. Но тут все темнеет настолько непривычно, что самим глазам становится больно, что лишает ее всех ранних превосходств и радостей мрака. Причину такого отвратительного и даже болезненного дискомфорта поначалу понять невозможно, что практически доводит ее до истерики, – но неожиданно для себя она каким-то образом понимает: дело в слепоте. Вектор ни при чем – она вдруг перестала видеть. Коснувшись лица, она испугалась так сильно, что даже отдернула руки: что-то было на ее шлеме, нечто слизкое и… живое. Вцепившись пальцами, Света под свои же крики пыталась оторвать это, сокрушаясь еще и от мысли, что ослабила внимательность, дав этой твари напасть. Все тело резко начало трясти, будто бы яд коснулся всех ее внутренностей, а разум попросту решил сдаться. Упав от бессилия и боли на пол, она словно разлагалась.
Света даже не считала, сколько раз подобное уже с ней происходило. Каждый раз она то сталкивается с неизвестно откуда взявшимся созданием, то организм отказывает, вынуждая ее… да она даже не знает, то ли умирает, то ли просто отключается, но каждый раз это происходит неожиданно, и каждый раз встает вопрос: что она забыла? Харви не появлялся давно, как бы она ни звала его, как бы ни умоляла дать ответы, но почему-то он ее игнорирует.
Разглядывая уже сотни горизонтальных и вертикальных линий, Света перестала воспринимать угрозу со стороны Вектора всерьез. Обе стены коридора изрисованы от потолка до пола – где-то длинными, где-то короткими линиями, судя по всему, бесконечным маркером, вновь оказавшимся у нее в руках после очередного пробуждения на полу. Тут ее внимание привлекает одна линия, чуть ниже пояса, которая без прерывания идет от одного перекрестка до другого, причем даже начала загибаться за угол – но там далеко не ушла: возможно, на нее тогда напали. Встав посередине перекрестка и внимательно осматриваясь, вглядываясь уже не в глубину, а скорее визуализируя схему этих помещений, Света плавно приходит к выводу, что даже если она найдет ответ на вопрос, то попросту не знает, куда потом идти. И только эта мысль странным теплом пробежалась по всему телу, как появился Харви – прямо у стены с линиями, ожидая ее. Он уже давно не попадался на глаза – а значит, дело было не в нем: это лишь некий стимулятор… Провокатор? Может быть… нет-нет-нет, думать надо не о нем, это сейчас не нужно, точно не к месту, либо рано, либо она просто преувеличивает ценность обесцененного. Дело в другом! Почему все одинаковое? Она более не видит разницы? Сами монстры каждый раз иного вида и формы – а значит, опять дело не в ее цинизме, она различает одно и другое. Вектор – дело в станции, но почему же так важны именно линии, такие же прямые как… как и эти коридоры. Она искала выход отсюда.
– Выход куда? Вспоминай!
Света медленно провела руками по телу, ища планшет, где были координаты тайника Тобина. Пусто, ничего нет – вообще ничего. Где-то потеряла или в порыве неконтролируемого гнева разбила его – но путь к лекарству потерян. Вот что происходило: все это время она… часть ее разума не без помощи Харви пыталась вспомнить путь, который лишь недолго рассматривался на планшете. Света смотрит на линии перед собой, не моргая, утопая в них, как в трясине. Медленно и плавно становясь их частью, она теряется во времени и пространстве, благодаря цели, единственной и главной, от успеха которой буквально зависит ее жизнь. Перебегая глазами с одной на другую линию, вспоминая путь к месту, где лежит лекарство от Жизни, местонахождение которого было бы утеряно навсегда, если бы не ее предназначение попасть на Вектор, вследствие чего лишь она одна узнала о Харви, а потом и о Тобине, иначе так бы он и погиб там.
– Да, это твоя награда, твоя высшая благодарность за все то, чем судьба пыталась искалечить тебя. Но ты выстояла, боролась и преодолевала до последнего, была упрямой так долго, как никто. Если бы не ты, то все, что я сделал, и то, что сделали другие, – все это было бы зря. Ты вспомнишь – иначе не может быть, иначе ты бы не была здесь. Все это твое по праву наследственности, и никто не смеет отнимать у тебя что-то, особенно в твоем же доме!
76
В кабинете здешнего доктора толком ничего не нашлось, но разочарование от очередной неудачи компенсировалось возможностью наконец-то спокойно побыть одному и подумать – хотя, откровенно говоря, ему просто хотелось дать себе слабину. Позволить разобраться с собственными мыслями и отношением ко всему происходящему было трудно – как раз из-за того, что Ханна была рядом, а взять и бросить ее или же не брать в расчет Кросс попросту не мог. И вот он один, она прикрывает его спину с единственным пистолетом, пока он сидит на краю стола, что у стены, и поглядывает на мигающую лампу справа от него, над раковиной. Тишина, покой, будто бы все вокруг лишь декорация, которая, к его удивлению, не так уж и сильно угрожает своим масштабом или же неизвестностью. Все-таки, несмотря на то, чем стало это место за годы, ему это все не кажется безвыходным, отчего лишняя паника Ханны считалась преувеличенной. Он точно знает, что рано или поздно за ними прилетят, уж как минимум за Ульем – а там, возможно, поищут выживших, да и что уж лишний раз апатию ловить, вновь удивляется он: все же выжить тут возможно.
Думая обо всем этом, Кросс отдавал себе отчет, как важно мыслить именно так и именно сейчас, блокируя возникающее изнутри старое и отлично знакомое желание выпить. Аж руки зачесались в прямом смысле, когда он произнес это у себя в голове, наивно думая, что так встретится с личным демоном и докажет власть над ним. Но вскоре стало ясно, как сильно он ошибался, смело и гордо считая последние годы, что поборол свою зависимость. Мысль о том, как благодаря везению он сможет найти алкоголь, греет куда теплее, нежели внезапный прилет спасателей. Все внутри обострилось, жажда заиграла иными красками от представления вливания жидкости в горло и недолгое смакование перед полным употреблением, да и сам последующий эффект – это ныне будет лучшим вознаграждением за выживание во всем ужасе, куда его затащили, не спрашивая мнения. Да, уж что-что, а это он заслужил, тем более что, возможно, любой миг может стать последним, – так что почему бы не расслабиться? Особенно когда ему приходит понимание, что он так и не проводил Алдена, подняв стопку в его честь и закрепив свое уважение и любовь к этому человеку. По-хорошему, можно поискать в медицинских блоках, может быть, даже в лабораториях! Да, точно – заодно глянет, нет ли лекарства, о котором говорил Тобин, а то когда еще Света придет. Да и придет ли, да и будет ли вообще благосклонна дать его им, если вдруг заразятся. Вот же сука, думает он в гневе, ударив в стену кулаком: заставила их тут ждать ее, а сама неизвестно где.
Смешанные мысли и чувства прервались криком с последующим шумом от беготни по полу и ударами неизвестно по чему и чем. Кросс выбежал, осмотрелся: Ханны нет, но недолго пришлось ждать – и он уже бежит на повторный шум, отдающий эхом со стороны остального Вектора. Вот он уже на перекрестке, осматривает все стороны, слушает, быстро думая, звать ее или нет, и вот ее крик и удары доносятся откуда-то из глубины темного коридора впереди. Чуть замешкавшись, Кросс все же пошел вперед на все лучше слышимые удары чего-то тяжелого по чему-то металлическому.
Завернув налево, Кросс сразу же увидел всю ту непростую ситуацию, в которую попала Ханна: неизвестный ему человек в бронекостюме пытается пробить двери какого-то помещения, за которыми спряталась Ханна. Путь до него недолгий – всего метров двадцать, освещение почти все работает. Кросс сначала думает пойти на него и вступить в драку, но неизвестный довольно суров и жесток, а значит, шансов у него может быть мало. Ханна вновь кричит, время уходит, этот псих, кажется, вот-вот подковырнет все же створки. Тут Кросс видит, что прямо перед ним за открытыми дверьми вдоль стен небольшого коридора находятся существа. План зреет под шум ударов психа и крики Ханны. Подвешенные к потолку на каком-то биологическом клее коконы висели неподвижно и явно долго, так как, когда Кросс начал их расталкивать, вынуждая проснуться поскорее, верхний слой стал отваливаться, словно скорлупа. Тонкие позвонки, вытянутые морды с кучей зубов, когтистые лапы и хвосты с шипами – настоящие твари, не чурающиеся ничего. Пусть послужат на пользу, думал Кросс, глядя на них с некоторым уважением, впервые за годы подавших свой вопль Вектору. Разумеется, они заметили Кросса и, сразу же решив не тянуть с природными инстинктами, побежали за ним по полу и потолку, крича во все горло, цепляясь острыми когтями за металлическую поверхность не более, чем белка по дереву. Кросс забежал за угол и, оказавшись на прямой линии с неизвестным человеком (тот решил обернуться на возникший шум), спрятался за открытой дверью слева, совершив отличную подставу. Человек не стал нападать на них – более того, он отдался бегству, чему, кажется, эти создания даже были рады: все-таки инстинкт погони и охоты есть даже у них. Промчавшись мимо Кросса, они забежали за угол направо, прямо за неизвестным. Кросс сразу же вышел и, прислушиваясь к топоту и восторженным воплям, убедился, что они достаточно далеко отбежали, а значит, есть достаточно времени для вызволения Ханны. Которая, как ни странно, сама уже начала открывать створки, ранее заблокированные ручным механизмом. Но, увидев Кросса в щелку, она только собралась вновь запереться, как он стал ее отговаривать, крича для опознания. Она открыла дверь и, тяжело дыша, все еще находясь под адреналином, была вроде бы и агрессивна, но что-то выдавало ему в ней неуверенность в готовности к последней схватке.
– Кто это такой? – Кросс сразу же взял ее за руку и повел назад.
– Я не знаю… Появился из темноты в коридоре, побежал – и вот я тут. А ты где был так долго? – одернула она его, желая чуть перевести дух.
– Где-где – искал тебя, пришлось на слух ориентироваться. Там ничего не нашел, думал еще посмотреть, как услышал шум и прибежал. Радуйся, что вообще услышал.
– Я пыталась говорить с ним, но почему-то в ответ лишь что-то странное и невнятное… Не знаю, но это точно человек.
– Какой-то у тебя взгляд недобрый.
– Что если это из наших?
– А разве может быть по-другому? Или хочешь сказать, что кто-то все эти годы тут был? Или вообще недавно проснулся, нашел костюм и…
– Я не знаю! Я просто… просто пытаюсь понять.
Кросс увидел в Ханне подталкиваемую взглядом мысль и сразу же стал отрицать:
– Нет-нет-нет, даже не думай, что это могла быть Света. Да… рост вроде тот же, но костюмы нормально так прибавляют, да и вроде бы это был не ее, не с Улья.
– Вроде бы?
– Сейчас это не важно! Нам бы лучше уже убраться отсюда, пока…
Тут они услышали, как кто-то бежит в их сторону, громко топая, как раз оттуда, куда убежал неизвестный.
– Беги к мосту, запри двери, жди у медцентра, а я отвлеку его от тебя, чтобы выиграть время. Если вдруг кто-то будет ломиться, то спроси про имя Алдена, а если не смогу говорить, постучу три коротких и два длинных раза! Бегом!
Кросс толкнул Ханну вперед, не дав ей даже слова сказать, после чего, проследив, как она забежала за угол, развернулся и закричал, привлекая внимание неизвестного, почти добежавшего до них. Сначала пойдя ему навстречу, потом в противоположную сторону, дабы увести от Ханны.
Кросс бежит, постоянно озираясь, запоминая ориентиры и желая точно понимать расстояние до неизвестного, чей топот от преследования отлично слышен позади. Поворот, там длинный коридор, вполне освещенный и чистый – как раз идеально, чтобы найти место для пряток в одном из открытых проходов справа. Подойдя к очередному, где внутри было довольно много всяких коробок, за которыми можно скрыться, Кросс еще раз покричал, желая убедиться, что враг придет в эту сторону, и, чуть подождав, слыша вновь топот, забежал вовнутрь. Там прошел мимо пустых ящиков до конца и только свернул налево, дабы пройти через сквозную дверь между помещениями, наступил не туда, куда следовало. Один шаг правой ногой в насыпь, где оказался некий механизм, после щелчка которого с двух сторон в его ногу вонзились острейшие зубья на пластинах. Точно медвежий капкан, но явно ручной сборки и умелой сварки металлов, что позволяло конструкции ловить крупную дичь. Он чуть не закричал от боли, почти поверив в перелом голени от сильнейшего удара с двух сторон. Упав на колено другой ноги, держа в себе ужасную боль и закономерный гнев, Кросс совсем забыл о неизвестном, который должен был прийти сюда уже вот-вот.
