Никита Владимирович Чирков
Вектор: Послесловие
34
Наваро сообщил Ханне все сводки об Улье, уточнив, чтобы она пока ничего не предпринимала, а просто подготовила к передаче герметичный мешок и инструменты, находящиеся в звездолете. Это происходило в тот момент, когда он уже шел к ней мимо всех блоков Улья, причем даже не взглянув в сторону Центра, где находилась Октавия. Света в это время осталась на месте расправы для подстраховки: мало ли, случится некое перерождение или близкое к разделению с дальнейшей адаптацией оставшихся кусков. От их врага стоит ожидать чего угодно: уж что-что, а пренебрегать лучшим во всей Вселенной талантом к адаптации – самое тупое, что можно сделать в их положении, подмечала Света про себя. А ведь для него люди – враги, как и любой монстр для людей, размышляла Света, постепенно дозволяя себе мысль о странности серой морали, где неожиданно она и остальные выступают той самой смертью для Жизни, проклинаемой многими в их мире. В этот момент нетрудно понять, что все они стоят друг друга: каждый борется за выживание – ничего более. В итоге она старалась не смотреть на труп ребенка, лишь мельком поглядывала, убеждаясь в отсутствии какой-либо активности, стараясь выгнать все лишние чувства из головы.
Только сейчас она стала замечать содержимое каюты Октавии, начиная от сухой обстановки, заканчивая фотографиями на столе. Там была Октавия и ее семья? Света удивилась одной этой мысли. Три фотографии примерно одного размера, на одной были Октавия и взрослый мужчина, на другой – двое подростков почти одного возраста, но уже в другом месте и ракурсе, а на третьей – все они вместе в довольно уютной атмосфере. Неожиданно для нее пришло понимание полной неосведомленности о жизни Октавии, ранее выступавшей в ее глазах не больше чем функцией с хреновым характером, – а тут, оказывается, она все же нормальный человек. Разумеется, Света, как мама, стала понимать Октавию чуть лучше: пацаны явно чем-то похожи на нее.
Наваро вернулся и, узнав у Светы об отсутствии возможных изменений в трупе, более не стал задавать никаких вопросов. Он все еще придерживался правильности своего решения по отношению к ребенку, пусть и понимал, как это связано с тем, что случилось со Светой на Векторе, – но почему-то вместо улучшения отношений между ними ощущалась пропасть.
Наваро раскатал черный мешок с толстыми пластиковыми стенками, расстегнул молнию и раскрыл его. Света надела поверх костюма специальные перчатки белого цвета, которые закрывали ее руки по локоть. Аккуратно подняла тело ребенка, левой рукой придерживая спину, а правой ноги, и аккуратно положила его вовнутрь, будто бы боясь навредить. Наваро быстро застегнул толстую молнию до упора, после чего у изголовья, где был встроен механизм во всю ширину мешка, нажал пару кнопок. Включилась вакуумная герметизация. Выглядело это не очень красиво, но весь кислород был выкачан, обеспечив безопасность объекта при транспортировке. Остальное – осколки, ошметки, ткани, оторванную ногу у лаборатории, даже перчатки Светы – все это они положили в небольшой металлический герметичный ящик. Не было сказано ни одного слова, а время, казалось, тянется слишком долго.
Они не заметили, как уже вернулись к Октавии. Наваро поставил ящик у шлюза к Центру управления, Света аккуратно положила тело рядом вдоль стены. Света постучала кулаком, вложив в это явно больше, чем хотела. Ответ подоспел лишь через полминуты:
– Статус исполнения?
– Мы избавились от противника. Все собрано и упаковано, угроза устранена полностью. Личный состав цел и невредим, – немного нетерпеливо закончил Наваро, решив более не ждать. – Находясь в одинаковых положениях, я требую полного отчета о событиях, приведших к этому, а заодно подтверждения твоего статуса и…
Наваро замолчал, увидев, как панель доступа стала активна, а створки шлюза раскрылись перед ними.
– Только вы тело и ящик оставьте там.
– Откуда ты знаешь о…
– Камеры заработали, – перебила она Свету, – контроль берем обратно. Но не весь и не сразу.
Наваро и Света переглянулись и зашли внутрь. Он первый, она за ним. За спинами их закрылись створки, но, перед тем как пустить дальше, сначала запустилась система сканирования, затем костюмы покрылись пеной со всех сторон, после их должны были пусть уже в Центр, но этого не произошло.
– Жду результатов крови.
– Да твою мать… как же я все ненавижу… – себе под нос сказала Света, нажимая на панели на предплечье пару кнопок, дабы была взята капля крови из руки, куда так же впрыскиваются стимуляторы или обезболивающие.
Наваро сделал все молча. Результат был отправлен на центральную систему, Октавия проверила ее и, убедившись в отсутствии заражения, открыла им проход. Начальница стояла за столом, спиной к Вектору. На ней уже был плотный, полностью облегающий термокостюм для выхода в открытый космос. Поверх она накинула бронированный жилет, на котором висел пистолет, а боковые сумки были чем-то заполнены. На предплечьях были защитные щитки. Шлем был прикреплен сзади к пояснице, небольшой кислородный баллон лежал на столе, готовый к использованию. Она всецело готова была к возможной разгерметизации – либо же ожидала от них подвоха, о чем ее лицо не говорило, а кричало. Оба встали напротив нее, сняв наконец-то свои шлемы и поставив их на стол. Света потирала лицо и волосы, взяла со стола бутылку и выпила ее до дна. Наваро же внимательно вглядывался в мониторы справа, где сидел лишь Первый.
– Это твое? – Света кинула на стол пачку фотографий. Октавия всерьез удивилась, а через мгновение злость проявилась на ее бледном лице.
– Откуда они у тебя?! – Гнев был слышен как никогда, она взяла их и бережно, словно это ее дети, проверила состояние и сразу врезалась пылающим взглядом в игнорирующую это Свету.
– Тот, кто сбежал из лаборатории, добрался до твоей каюты, там мы его и настигли. Когда все упаковали, я решила, что тебе это может пригодиться, а то мы опечатали каюту. Пожалуйста.
Октавия молчала, зависнув на одном месте и одной эмоции, потом спросила:
– Жду вашего доклада.
– Алден мертв, – кратко, немного отрешенно начал Наваро, повернувшись к ней, – он наткнулся на заразу Вектора в одном из звездолетов. Угрозы не представляет, мы проследили.
– Ханна и Кросс с нами, ждут в звездолете, также всякие находки в изоляторе, – взяла слово Света, чтобы поскорее закончить и не дать Наваро проговориться о Тобине.
Октавия смерила их взглядом и только хотела что-то сказать, как Наваро сорвался:
– Где все и что, твою мать, произошло? Где Мойра?!
Терпение Наваро кончилось, что и отвлекло ее от Светы. Но, прежде чем ответить, та внимательно еще раз рассмотрела фото и, к удивлению наблюдавших, крайне, бережно убрала в боковой карман жилета, словно пряча от всех.
– На четвертый день после вашего отлета Курт нашел нужный для исследования иноземный объект и законсервировал его в лаборатории. На шестой день мы нашли Нового. Он был один, мы его забрали. Курт и Анна начали работу. Но потом, на восьмой день, было замечено семейство Новых – мужчина, женщина и двое детей, возрастом предположительно четыре-пять лет. Решено было их изучить. Окружающая территория была более чем безопасна. Группа отправилась, все было спокойно, связь поддерживали. Неожиданно уровнем ниже моста произошел взрыв. Сады взорвались, часть станции разрушилась, но небольшая. Мы все изолировали. Сфера не пострадала. В тот же день случился побег одного из существ. Я ввела изоляцию. Вы пришли через десять часов после того, как это произошло.
Света и Наваро все это время не двигались, даже не думали: им почти синхронно казалось, словно все это некая выдумка, злая шутка судьбы или просто ошибка. Даже промчалась глупая мечта, что они все еще спят и нужно лишь проснуться, дабы все вновь стало нормально.
– Это просто невероятно… – отрешенно проронила Света, начав ходить кругами, не находя места себе и своим рукам.
– Курт изучил Новых людей – оказалось, они могут дышать нашим воздухом, но недолго. На выдохе они выпускают в среду споры, медленно создавая более удобоваримую среду.
– То есть любой контакт с ними без защиты опасен для человека, – уже ничему не удивляясь, проронила Света, – а я, может, пропустила что… Но нам точно нужно их исследовать? Так, между делом, блядь, вопрос возник!
– Ты хочешь, чтобы я усомнилась в твоей преданности?! Не тебе рассуждать об этом!
Света ничего не ответила.
– Улей под нашим контролем? – Наваро был согласен с Октавией, но не среагировал на ее выпад в сторону Светы.
– Первый ищет способ устранения, но получается лишь возвращать некоторые из систем.
– Подожди-подожди! – Света обогнула стол и встала справа, Октавия не двинулась, словно и не заметила ее. – Мы не контролируем Улей? Супер, епт твою мать! Как тогда вытащить безопасно людей из блоков, если мы не знаем, что там происходит вообще да и живы ли еще все остальные? Бросим их – это нам остается?!
Октавия посмотрела на Свету, потом на Наваро, после чего уставилась прямо и, словно размышляя, сказала:
– Угрозу им представляет не только Улей. Курт, Мойра, Анна и Третий на Векторе. У нас нет с ними связи уже больше двадцати часов.
Света посмотрела на Наваро – но увидела не гнев, а твердость в решении, которое он уже принял.
– Я иду за ними.
– Не идешь.
– Ты не остановишь меня!
– Я – нет! – после она крикнула Первому: – Покажи им!
За ее спиной на стене открылось изображение Вектора с этого угла, потом с другого, потом с третьего – и так со всех сторон. Между Вектором и стенками Сферы на первый взгляд ничего не было, разве что фрагменты станции то там, то здесь: к счастью, все было построено крепко. Но только Первый стал приближать изображение, как они увидели: взрыв в садах выпустил на свободу миллионы личинок или чего-то подобного. Они заполонили буквально все пространство вокруг.
– Они живые. Им плевать на отсутствие кислорода. Плевать на температуру. Скорее всего, из них что-то вылупится. Сады стали отличной средой для размножения и ассимиляции.
– Мы же предусмотрели…
– Атия и Горди не отвечают после взрыва. Возможно, они попали под его влияние. Многие части станции врезали в соты Сферы, а они в это время были внутри, продолжали настройку. Сейчас мы слепы, даже не можем определить, где их блок. Почему-то сенсоры Сферы не отвечают, как и вся система слежения.
– Значит, я по мосту доберусь! Буду искать по последним координатам, но мы их там не бросим!
– Мост пробит насквозь, чинить его не получится, пока мы не отчистим Сферу. У нас есть химическое оружие, оно уже установлено, но оно не поддается нашим командам, а значит, вы должны снаружи его активировать. Инженеры все продумали.
Столкновение Наваро и Октавии создавало такое напряжение, что Света даже не думала приближаться.
– Моя жена там, а ты даже не можешь мне сказать, жива ли она! Хочешь, чтобы я…
– Значит, ты не будешь тратить время на разговоры и сделаешь то, что надо! Не забывай, кто здесь отдает приказы и почему! У нас проблемы, это правда. Что-то произошло, причины чего мы не знаем. Но знаем, где люди и как их спасти. Уж это ты не будешь отрицать? Я так и думала.
– А где остальные? – неожиданно поинтересовалась Света, недосчитавшись людей.
– Станислав в медицинском, Второй остался в лаборатории.
Октавия оторвалась от Наваро и посмотрела на Свету, предвкушая ее реакцию.
– Твою мать… Он ведь понимает, что его брат уже…
– Более чем. У них нет проблем с химией в голове. – Октавия специально глянула на Наваро, встретив его презрительный взгляд.
Наваро более ничего не говорил – просто подошел к другому краю стола, молча надел свой шлем и сказал Свете:
– Идем, у нас куча работы.
Света уловила неоднозначный, даже пугающий взгляд Октавии, будто бы та пыталась ей что-то сказать, но она не понимала. Она успела сделать лишь несколько шагов к выходу, где уже ждал Наваро, как неожиданно вышел Первый:
– Курт на связи!
Октавия встала спиной к мониторам, остальные перед компьютерами, прямо у микрофонов.
– Это Наваро, ты слышишь меня?
– Братан! Как же я рад тебя слышать! – Голос его был взвинченным, немного испуганным. – Долго же вас не было!
– Рассказывай, где вы и как состояние? Что с Мойрой? Все живы?
– Да! Да, к счастью, все живы и целы, не беспокойся. Я тут танец с бубнами, вашу мать, творил, чтобы достучаться хоть до кого-то. Какого черта такая проблема с сигналом?!
– Мы сами не знаем.
– Нас словно глушат! Там точно никого на орбите нет – а то уж больно похоже на вмешательство третьих лиц!
Света переглянулась с Октавией.
– Успокойся, скажи лучше – на вас напали, были стычки…
– Нет, с этих проблем нет. Просто вся связь померла, а Вектор, если там кто-то вдруг забыл, обесточен весь, кроме нашей зоны, – и угадайте, где я смог хоть какую-то связь поймать? Метрах в ста от нашего места дислокации! Тут ничего не вид… ни…го не раб…т… неп-п-п..онят… надею…
– Курт, связь плохая! ДВИГАЙТЕСЬ К МОСТУ, МЫ ВАС…
– НЕТ! – прервала Света. – Пусть на месте остаются, если там безопасно, значит, так и будет! Мы сами к ним придем!
– Курт, ты слышал ее? Курт? КУРТ!
– Они пропали, – заключил Первый, проверяя все частоты.
– Да что же это такое! Почему только у него есть свя…
– Это не важно! – Света оборвала достаточно грубо, чтобы привлечь внимание всех. – Если последнее, что он услышал, – это твой приказ идти к мосту, значит, они в большой опасности и нам надо торопиться! – Она обратилась к Октавии: – Почему ты отрубила питание всего Вектора?
– Потому что станция и так еле дышит, очередного взрыва нам не надо. Я их предупредила, мы все сделали быстро. Но сейчас мы не можем все вернуть.
– Если они решатся идти к мосту… им далеко до него? – спросил Наваро.
Октавия смотрела на него так, как никогда ранее, – сочувствующе.
– Далеко.
35
Курт стоял в дальнем углу крайней кабинки туалета, крутясь на месте, все пытаясь уловить тот редкий сигнал связи. Любому наблюдателю со стороны легко могло бы показаться, будто Курт и вовсе пьян или идет с закрытыми глазами, толком не понимая маршрута и окружения. Отчасти так и было: ведь, пока его поиски продолжались, перед глазами маячила лишь шкала уровня сигнала, но никак не окружение. Иной вопрос не оставлял его дольше: искать ли в другом месте? Если тут получилось, то, может быть… Нет, все это уже какой-то бред, думал он, сокрушаясь про себя. Чувство вины сильное, но чувство самосохранения сильнее. А оно ему нужно как никогда, все же сейчас он на Векторе в темноте, оставил одних Мойру, Анну и Третьего.
Стараясь беззвучно выйти из кабинки туалета, он забыл совсем, что каких-то несколько минут назад кричал во все горло на Наваро и остальных по ту сторону, так что если поблизости и могли быть противники, то он бы уже знал о них. Но Курт все ожидал худшего, а испытывать судьбу не хотелось от слова «совсем». Когда он забрался сюда, то автоматически выключил наплечный фонарик, дабы не привлечь ненужного внимания. Теперь пора идти обратно, и он боится его включать. «Давай же, соберись! – говорит он себе настойчиво. – Ты знал, куда идешь, знал, сам изучал все это дерьмо, будь мужиком! Или последняя жена оказалась права, когда назвала тебя бесхарактерным слабаком – или бесхребетным?.. Нет, пошла она в жопу, я не такой, не такой!»
Курт включил фонарик нажатием на предплечье – свет сразу ударил в зеркало, отразившее лучи прямо в его глаза, чуть испугав. Прикрыв лицо рукой, он сразу же развернулся налево, уткнувшись спиной в стену позади, вытянув пистолет вперед обеими руками. Дверь вдалеке была открыта, надо лишь пройти вперед – вперед мимо шести кабинок по левую руку. Все двери были закрыты, а напротив них – цельное и нетронутое временем зеркало вместе с раковинами под ним. Легко провоцировался странный страх этой идеальной картинки без какого-либо признака иноземной заразы, отчего фантазия не могла не заставить его сомневаться в безопасности окружения. Но главное, что не сразу попало под его опознание, – это разлитая вода на полу. Тонким слоем она полностью распространилась по всему полу и даже за границей этого помещения. Свет отражался от нее, некоторые волны ходили из-за его неуверенного топтания на месте. Трудно было понять, откуда она вся вытекла, как и непонятно, почему не работал слив и почему вода остановилась на таком уровне. Но эти мысли он откинул: не это его должно волновать, точно не это. Давай же, говорил он себе, водя фонариком и пистолетом то в одну сторону, то в другую. Надо сделать лишь первый шаг, надо идти, идти, идти! Собрав всю волю, Курт сделал пару аккуратных выпадов, ожидая опасности откуда угодно, начав поглядывать на волны: авось если кто очнется, то выдаст себя. Но, не дойдя даже до середины пути, он просто побежал вперед со всех ног. Настигший пот с приличным для него волнением повлияли на концентрацию, отчего он уронил пистолет у самого выхода. Под давлением паники возвращаясь за ним, Курт чуть ли не поскользнулся на воде, хотя ощущение было такое, словно последние шаги он делал не по полу, а чему-то – чему-то странному. Но вот он в коридоре – перекресток слева, длинный коридор справа. Встав у угла, он все прислушивался и оглядывался, ругая себя за то, что забрался не пойми куда, как слепой дурак, необдуманно зашел в темную зону Вектора. Вокруг него все было вполне приличного вида, никаких явственных выделений, никаких коконов или артерий – лишь стены да пол с потолком. Но это и пугало – невидимый враг. Весь Вектор обесточен, ни фонарей, ни сигнальных точек – а значит, если он потеряет фонарик, то кроме внутренних диодов костюма ничего более и не будет, лишь чернота в металлическом лабиринте. Сигнал Мойры шел совсем недалеко от этого места, направо от перекрестка: там, буквально за углом, еще раз направо. Туда он и побежал, поглядывая то на экран предплечья, то по сторонам, причем чаще всего оглядывался назад. Довольно быстро Курт оказался у нового перекрестка, все в таком же нетронутом временем виде. Уже через несколько метров он завернул к двери, от панели которой отдавало зеленым оттенком, а сверху белым горела надпись «лекционная». Перед тем как войти, Курт аккуратно выглянул, оглянулся вокруг, ответственно желая убедиться в отсутствии преследователя, пусть и на самом деле ему хотелось не только прикрыть тыл, но и просто успокоиться, не показав свою слабость и трусость, которыми он не гордится.
– Наконец-то! – Мойра неподдельно сопереживала, подойдя к нему навстречу. – Я уже искать тебя, идиота, собралась идти, куда ты исчез?
– Поймал легкий сигнал и связался с Ульем. – Курт постарался успокоить ее и, оглядевшись, спросил: – А где Третий?
– Сказал, что надо отойти, придумал, как вернуть освещение.
– Но мы же…
– Я лишь передала его слова. Он сказал что-то вроде того, что Вектор не дураки строили, мол, тут есть у каждого уровня свои запасные генераторы для подобных случаев.
– Понятно… – немного отрешенно вырвалось из Курта.
– Ну!
– Что – «ну»? Есть плохие и хорошие новости.
– Хорошие, – быстро отчеканила Мойра, явно готовясь к плохим. Курт это заметил.
– Не переживай ты так, все хорошо. Наваро вернулся на Улей, жив и здоров. Насколько я знаю, там вроде бы все целы. А вот плохая состоит в том, что они сами без ушей и глаз.
– Что ты имеешь в виду?
– Похоже, у них те же проблемы.
– Они что, не могут ни с кем…
– Нет. – Мойра с подошедшей Анной переглянулись. – Насколько я понял, все это коснулось всех нас, а не только Вектора. Но судить не могу, успели лишь парой слов нормально перекинуться, а потом все по нулям.
– Про грохот что-нибудь сказали?
– Нет. Может, это и была причина, но тогда, значит, и база пострадала… Я не знаю, не могу ручаться, это лишь домыслы.
– Это и была плохая новость, я надеюсь?
– Почти. Наваро сказал идти к мосту.
Все молчали.
– Видимо, что-то случилось…
– Подожди-подожди! – Анна подошла ближе. – Мы бросаем нашу работу или… что с ними делать?
Мойра ждала ответа от Курта также, поглядывая на него несколько неоднозначно.
– Я не знаю пока. – Ответ не удовлетворил. – Послушайте, все, что я успел услышать, я сказал. Наваро четко дал понять – криком, между прочим, буквально в последнюю секунду, – что нам надо к мосту. Я считаю, что, несмотря на случившиеся проблемы, мы все должны оставаться профессионалами. У нас есть работа, даже больше – ответственность за них. – Курт уверенно указал на двери, за которыми были Новые. – А значит, мы сделаем все, чтобы наша работа и их жизни не были напрасными. Мы знали, куда идем, и знали, с чем можем столкнуться. Прямо сейчас Наваро и остальные пытаются сделать все, чтобы нас вытащить, – не будем медлить и сделаем так, как он велел.
Мойра и Анна смотрели на него по-разному: первая ловила даже определенное удовольствие от его уверенной речи, вторая же, пусть и не была согласна с его словами, но ей куда проще было соблюдать субординацию.
– Всегда знала, что в тебе есть лидерские качества! – произнесла с легкой улыбкой Мойра, когда Анна отошла и принялась убирать в ящик все приборы. Курт усмехнулся.
– Да, осталось только разобраться с тем, как быть с Новыми! – недолго думая, он продолжил уверенно: – Давай так, вы собирайте тут все, а я за Третьим, либо помогу ему, ну либо притащу сюда да пойдем.
– Хорошо, да.
– Эй, Наваро жив, вроде бы там даже Свету слышал. Они точно не дадут себя в обиду, уж мы-то с тобой знаем это.
Мойра кивнула головой, плохо скрывая переживание, и пошла помогать Анне. Курт смотрел на нее и почему-то не мог откинуть чувство вины: это ведь он позвал ее сюда, незачем было, но хотелось поскорее все сделать. Если бы не он и не его желание изучить жизнь Новых в естественной для них среде, то сейчас они все были бы в безопасности, как минимум куда в большей. С другой стороны, подобное чувство вины и ответственности позволяет несколько более уверенно глушить как страхи за чужие жизни, так и за свою. Да, они в защите, да, есть оружие – но разве той же Свете, опытному бойцу, это сильно помогло вернуться с Вектора здоровой и невредимой? Они же не солдаты – врачи да ученые. Но если уж он втянул их в это все, значит, и вытянет, иначе он не сможет даже в глаза им смотреть, а про себя и думать нечего. Он вспомнил своих детей, вспомнил то, как не может быть все время рядом, а главное – ему почему-то хочется, чтобы им было чем гордиться за отца.
С мыслями о возвращении к своим дочерям Курт вышел обратно, через ту же дверь, в какую и примчался сюда со всех ног. Взглянув на расположение Третьего, он удивился тому, как близко тот находился, хотя, когда Курт шел к Мойре и остальным, не видел того сигнала в отдалении от безопасной зоны – лишний довод быть внимательнее. Решив также не тратить время и не позволять себе ненужных мыслей, он почти бегом двинулся направо, мимо одинаковых стен, из-за чего коридор показался ему в одно мгновение бесконечным. Ощущение пространства – дело прилично тонкое, убедил он себя, не позволяя самокритике вновь взять власть. Да, в подобных ситуациях он впервые, а значит, надо мыслить чуточку иначе, просчитывать каждое движение наперед, дабы не попасть в некую невидимую глазу ловушку или же, что не менее страшно, на чужую территорию. Уткнувшись в Т-образный перекресток, он аккуратно выглянул за каждый угол, только в этот раз подобное заняло куда меньше времени: за поворотом налево на его глаза сразу попался рабочий компьютер, наискось от него, в прозрачном помещении. Поверхность стола работала как монитор, и клавиатура выдавала в потолок яркий свет, особенно выделяющийся в непроглядной темноте вокруг. Третьего не видно, что не могло не тревожить. По правую сторону были прозрачные кабинеты, а вот по левую – глухие стены с закрытыми дверьми. Пришлось лишний раз и на них поглядывать, пока он плавно следовал на зов маяка в этом мраке. Курт медленно подошел к открытому проходу в кабинет размером три на три, чьи боковые стены были прозрачны, как и вход, но так и не увидел Третьего. Начав оглядываться, только собравшись свериться с точкой на плане, он вдруг услышал шебуршание с другой стороны стола. Но не успел и шага сделать, как оттуда вылез Третий, явно что-то ремонтируя, держа в руках инструменты для спайки проводов.
– Твою мать! – Курт испугался Третьего, сам выдыхая от глупости ситуации. – Я уж подумал, там тварь какая!
– Что… что ты тут делаешь? – Голос его был немного отрешенным.
– За тобой пришел. Мы уходим. – Третий ждал уточнения. – Я смог на мгновение поболтать с Наваро.
– Как?
– Да просто уловил еле живой сигнал. А что? Я думал, ты будешь рад. Нам сказали идти к мосту – видимо, встретят. Собирайся, и валим.
– Мы уходим прямо сейчас?
Курт внимательно посмотрел на Третьего, потом огляделся.
– А ты чем тут занимаешься? Тратишь лишние аккумуляторы?
– Я думал, получится восстановить контакт с остальными. Это не стена, волны двигаются. А Улей что, тоже без…
– Да. В этом и проблема. Так что нам надо скорее всем объединиться, а для этого не медлить, да и путь не близкий ни разу, если ты забыл. И… – Курт увидел на встроенном в стол экране почти законченную передачу информации, шкала была заполнена на девяноста восемь процентов. – Что это? Ты смог?
Он подошел ближе, но Третий быстро закрыл все окна.
– Нет. Просто проверка системы была, думал, может, получится усилить передатчик, но тут же и так железо везде, а значит…
Но Курт не верил. Третий замолчал потому, что увидел это. Сомнение в глазах человека, который уже неведомо как, но общался с внешним миром, было невозможно перепутать с чем-то другим.
– Что происходит?
Третий молчал.
– Ты передаешь данные, а значит, есть контакт с кем-то за пределами Вектора. Но почему тогда ты не рассказал нам о нем? Почему скрываешь? Мы же можем тогда с ними созвониться и… Или ты скрываешь потому, что мне не положено знать? Или не положено знать нам – Мойре, Анне, всем, кто здесь находится?
Третий все это время лишь молча следил за размышлениями Курта. Как только тот закончил, он еще некоторое время думал: стоит ли дальше лгать – или же рассказать правду? Оба варианта казались ему дорогой в один конец. Поэтому он просто выстрелил несколько раз в компьютер, прямо в монитор сверху, тем самым разбив экран и все внутренние платы. После чего обратился уже иным тоном:
– Я не обязан отчитываться перед тобой. Но я понимаю твое смятение. Нам было приказано вернуться – значит, возвращаемся. Обещаю, что никому из вас вреда не нанесу.
Третий протянул пистолет рукояткой вперед. Ошеломленный Курт медленно взял его свободной рукой, глядя то на оружие, то на хладнокровного Третьего. Еще секунд десять они молча оценивали друг друга, один ждал дальнейших действий так, словно и не произошло ничего странного, второй же прокручивал в голове кучу вопросов, все время утыкаясь в знание, что ответов ему не дадут. Курт хотел сказать, просто сказать, что если кто-то пострадает из-за нынешнего положения, то именно Третий будет в ответе, ибо тем или иным способом его причастность имеет место быть. Но, к сожалению, они стояли на месте слишком долго. Ужасный крик – скорее, даже нечеловеческий вопль – раздался позади Курта, там, за глухой дверью напротив входа в этот кабинет. На лице Третьего чрезмерная холодная самоуверенность сменилась вполне живым человеческим страхом. Крик этот разносился вокруг них, после чего створки, куда они только-только уставили свои взгляды, не выдержав натиска, выломались. Длинные веревки – нечто близкое к змеям – устремились сгустком в сторону Курта, но тот успел откинуться в сторону, выронив от страха оружие и непроизвольно дав им полный доступ к телу Третьего. Черно-красные тонкие змеи обвили его всего и начали уверенно утаскивать вовнутрь черного помещения, где прятался владелец. Курт схватил Третьего за руки, пытаясь удержать.
– Помоги мне, пожалуйста, помоги!..
Тот кричал, ему было страшно, вся уверенность испарилась без следа. Курт держал его за обе руки на вытянутых своих, стараясь тянуть на себя, но невиданный монстр тащил и тащил. Курт уперся левой ногой в косяк двери, и это помогло замедлить поглощение. Все происходило очень быстро. Третий смотрел на него в оба глаза, совершенно не скрывая безумного страха.
– Держись! Достану нож!
Курт смог левой рукой удерживать Третьего и, достав нож правой, начал резать эти веревки в крайне неудобной позе. Некоторые быстро рубились пополам, заливая все вокруг кровью, некоторые были потолще и легко не давались. Они были все влажные, скользкие, дергались и двигались словно под электричеством, большинство же крепко обхватило Третьего в свои объятия, чуть ли не ломая ему кости. Единственный свет от его фонарика почти всегда упирался в лицо Третьего, который в это время сам постарался достать свой нож, прерывисто крича. Он неожиданно ощутил, как все крепче и крепче они его стягивают, не позволяя даже полноценно двигать рукой, не говоря уже о том, что нож уже недоступен, – большая часть тела обмотана.
– Курт! – Он заставил его отвлечься и посмотреть в смирившиеся глаза. – Я не плохой человек, я не хотел, чтобы с вами что-то случилось.
– О чем ты?
– Передай братьям, что я хороший человек, хороший, слышишь, хороший! Я все делал правильно! Пожалуйста, я хороший человек!
– Нет, нет, нет, даже не смей…
– Сбой связи и взрыв не случайны, все это больше, чем вы все думаете! Нам запретили говорить остальным…
Но Третий не успел ничего договорить. Эти змеи смогли пробраться в костюм и буквально проникнуть внутрь тела через нос, глаза и рот, вызвав кровавый ужас в его маске, как и во всем теле. Впервые в жизни увидев такой ужас, Курт отпустил руки. Его откинуло чуть назад и прямо на пол, парализовав все чувства, отчего он какое-то время не мог даже кричать, не то что думать. Страх перебирал все его косточки, вынуждая бороться как с рвотой, так и с шоком. Все, что он мог, – это взять свой пистолет и выпустить все, что у него было, в ту темноту за выкорчеванными дверьми. Крик монстра вновь дошел до его ушей, но понять, связано это с болью или же с радостью трапезы, было ему невозможно. Курт быстро выбежал обратно в коридор и помчался к Мойре и Анне. Он шел почти все время спиной вперед, его трясло, ужасный образ умирающего Третьего невозможно было выкинуть из головы. Он видел все в его глазах, как тот еще борется за жизнь, как ему страшно, как медленно он стал понимать, что конец неминуем… А потом эти змеи без глаз и рта стали пробираться в его рот и нос, а потом и в глаза. Этот его последний взгляд – Курт все пытается понять, что же он изображал. Раскрытые полностью глаза, немного зеленые, раскрытый зрачок… Курт мотает головой из стороны в сторону, желая выбросить это, но не может. Он плачет, ему больно всем телом, будто бы это он умер, а не Третий.
