Никита Владимирович Чирков
Вектор: Послесловие
40
Звездолет под управлением Ханны и с второстепенным пилотом в лице Наваро прицепил найденный технический блок Атии и Горди на магнитную лебедку, после чего вернул его к Улью, плавно погрузив к его изначальному месту. Автономная система стыковки сработала как на Улье, так и на их блоке. После этого они сами состыковались вновь со стороны Центра управления.
– Делать будем так. – Наваро стоял спиной к шлюзу, остальные были перед ним. – Света и Кросс, идете к ремонтному блоку, если надо помочь – помогаете, если там что-то не в порядке, то лучше не суйтесь, мы и так очень рискуем. Я же проверю из Центра, как там система зачистки Сферы. Если все в порядке, то идем на помощь нашим. Пора принимать радикальные решения и брать все в свои руки.
Наваро был строг и уверен куда более, чем ожидали от него услышать все, кроме Светы. Та понимала, даже видела своими глазами, как громко он думает о Мойре, приславшей ему недавно сообщение, ответить на которое у него не получилось. Да и она была согласна – надо брать ситуацию в свои руки и либо восстановить работоспособность Улья, либо собрать всех выживших и покинуть это место.
– Ханна, – он обратился к ней отдельно, – будь наготове, охраняй груз и гляди в оба.
– Почему у меня чувство, что мы не всем доверяем на Улье? – многозначительно поинтересовался Кросс, что даже понравилось Ханне, узнала своего друга.
– Добро пожаловать в клуб, – грубовато произнесла Света, накинув шлем себе на голову. Кросс посмотрел на Ханну, та лишь кратко дернула плечами, чуть склонив голову в сторону, показывая свою поддержку как в его сторону, так и в сторону слов Светы. Далее никто ничего не говорил, все, кому надо было, приготовились к посещению Улья. Ханна же проследила за работоспособностью шлюза, после чего вернулась к мостику, сразу же удовлетворительно проверив показатели криокамеры Тобина.
Улей предстал перед прибывшими в уже более цивилизованном виде, хотя всего лишь включился привычный теплый свет. Но как минимум Свете и Наваро казалось, словно место это – совсем уже не то, где они были в последний раз. Первым показателем их странного, пусть и малозначительного ощущения оказался Станислав, вышедший из Центра управления без защитного костюма или даже маски, хотя те более чем имелись в обиходе. Все в нем кричало о его усталости и бессоннице за последние сутки, а то и двое. Он был еще сутулее обычного, волосы растрепаны, одежда, как и медицинская немного удлиненная куртка с черной окантовкой, явно не менялась давно, лицо выражало тонкую смесь непоколебимости и задумчивости.
– И вам всем привет, – крайне спокойно, чуть запрокинув назад голову, осматривал он каждого. – Раненые есть?
– Где ты был все это время? – Света вышла чуть вперед, поглядывая за его спину.
– В своем блоке, – спокойно ответил он. – Когда Октавия ввела изоляцию, я просто продолжил работу до момента окончания. Курт же привел пару гостей с Вектора, я ему кое в чем помогал, да и вместе много делали, так что у меня было чем заняться.
– Значит, Улей чист, раз ты не защищен, а все включено? – Наваро не терпелось уже приступить к делу.
– Я не знаю, почему и как, но Первый смог вернуть управление. Работаем как раньше.
– Вектор?
– Все так же нет ни связи, ни возможности связаться с кем-то не отсюда. Блок вы притащили?
– Да. И вы сейчас проверите его. Протоколы самые строгие, если там есть опасность – устраняем, если есть живые – то все зависит от того, можем ли мы им помочь. Вы успели сделать…
– Нет, – куда более серьезно ответил Стас, – все осталось в лаборатории, а она запечатана по полной. Я пытался что-то смастерить из некоторых образцов, но бесполезно. А та кровь, которую ты принесла… уже на тесты пустили всю.
Света переглянулась с Наваро. Стас это заметил, но не успел даже подумать, как Наваро вновь заговорил:
– Действуйте по обстоятельствам. Внутренняя связь работает? – Стас уверенно кивнул. – Будьте на связи.
– А ты куда?
– К Октавии. Мы вручную запустили систему контроля Сферы, а значит, вся та зараза, что вылезла из Вектора, должна начать помирать.
Наваро так же спешно закончил, как и сразу же пошел к Октавии, пройдя между Светой и Станиславом. Тот удивленно посмотрел ему вслед, после обернулся к Свете.
– Не спрашивай. – Стас понимающе кивнул. – Это Кросс, он из Пилигримов, также врач.
– Добро пожаловать, – кивнул он Кроссу, ответившему тем же. Потом Стас вновь обратился к Свете: – Вы контактировали с Вектором? Получалось…
– Пару раз, да и то сложно это контактом назвать.
– Как они там, живы? – искусственно отстраненно попытался он спросить, хотя все было видно по лицу.
– Возвращаясь сюда, нам написала Мойра. – Лицо Стаса оживилось. – Она, как и все, в порядке. Большего не знаем, пытались достучаться, но нас словно искусственно глушат.
Света отчетливо увидела сквозь броню Стаса переживание за Мойру.
– Нам пора идти! – серьезнее скомандовала Света и двинулась прямо, чуть не задев плечом Станислава. Кросс шел позади, справа от нее, Станислав догнал и занял такую же дистанцию слева.
– Я не хочу выпендриваться, но защита есть только у нас с тобой, а там вряд ли нужно перебинтовать локоть, да если и нужно, я легко справлюсь. Это я все к тому, что незачем ему рисковать. Без обид, братан.
– Стас, – спросила бодро Света, не сбавляя шага, – ты хорошо знаешь Горди и Атию?
– Немного, да.
– Как думаешь, – бодро сказала она Кроссу, – кого будет им лучше увидеть первым: нас с тобой, которых они не знают, или знакомого человека?
– Я уже понял, спасибо, – с сарказмом сказал он. – Но, может, лучше взять костюм или…
– Я не собираюсь туда заходить, – вполне по-дружески сказал Стас, – вон, Света лучше справится с этим, ей не впервой. Просто буду подстраховкой.
– А разве их блок не должен быть просканирован внутренней системой Улья или типа того?
– Должен. Мы пытались подключиться по удаленке к блоку – но, увы, не вышло. Возможно, там поломка, возможно… не знаю, уже не важно на самом деле. Надеюсь, они живы и здоровы – а если нет, мы можем их заморозить до момента, как найдем способ сделать нормальную вакцину.
Кросс был рад настрою Станислава, ему он казался простым парнем, на которого можно положиться. Отчего еще больше хочется сразу рассказать о Тобине, но Света чуть повернула к нему голову, явно давая понять, что уже знает об этих его мыслях.
Они подошли, Кросс и Света проверили вооружение. Она дала Стасу пистолет, тот не хотел его брать, но она настояла, в ответ он вручил ей анализатор воздуха. Шлюз был прямо перед ними, и, нажав на панель, Света сказала им ждать, сразу зашагав вперед. Створки закрылись за ее спиной, пошла проверка. Света почему-то не могла представить благоприятный исход этой вылазки, перед ее глазами уже были образы, страшные и отвратительные, но по известной причине вполне уже сносные и даже привычные. Это понимание стало ей отвратно, презрение в свой адрес заиграло красками, подтверждая ее испорченность, наличие поломанных частей в голове, – и все из-за Вектора, долбаного Вектора, ругалась она про себя. Представлять худшее – это уже стало такой привычкой, мешающей даже позволить на мгновение слабину и веру во что-то хорошее, оптимистичное или же доброе… Доброе – она уже и забыла такое слово, как и его значение.
Света повесила анализатор воздуха вокруг шеи, отложив его использование до момента, пока не убедится в своей же безопасности. Оружие держит крепко, быстро проверила наличие обоих ножей. Ремонтный блок был прямоугольным, она вошла с главного входа и оказалась в коридоре без света и боковых дверей, длиной метров пять, слева и справа за которым находились помещения, содержание которых ей было неизвестно. На первый взгляд, все было цело, даже слишком. Дойдя до входа в основной сегмент, пришлось осмотреться еще раз и заодно проверить воздух, пока была возможность. Лишняя пара минут ожидания пробудила ощущение клаустрофобии, неизвестное ей с самого детства вплоть до посещения Вектора, когда ее заперли против воли в подобном нынешнему месте. В таких условиях кажется, словно мир за пределами исчезает, а каждая секунда здесь отдаляет тебя от всего вокруг, оставляя лишь стены персонального саркофага или гроба. Ужасное состояние, вынуждающее время растягиваться до невероятных размеров, отчего личная выдержка проходит существенное испытание, ибо дело уже не только в фактах – дело в вопросе, ответ на который вряд ли кто-то захочет узнать: что если так все и закончится? Она не может не думать об этом, потому что… боится, с трудом признается она себе сейчас. Боится вот так умереть, запертой, без возможности выбраться, без шанса спастись. Там, на Векторе, чуть ли не стыдливо она сейчас вспоминает, к ней довольно быстро пришло принятие заслуженности участи. Света готова была тогда умереть: не потому, что упрямая сука, как и не из-за самопожертвования ради большего блага – нет, причина была куда глубже. Она считала подобную смерть заслуженной. Тогда это было переносить куда проще нынешнего, подмечает она, позволяя страху еще больше окутать себя в объятия, ведь на Векторе кое-что в ней изменилось – очень важное, крайне основополагающее для начала новой жизни, а именно – прощение. Прощение самой себя за гибель единственной дочери, ее девочки, чья жизнь оборвалась несправедливо рано.
Время тянулось неимоверно долго, а ведь прошло полторы минуты, как анализатор воздуха дал отрицательный ответ на наличие внеземных примесей. Она сразу же стукнула по панели, пробиваясь сквозь вцепившийся в нее зубами страх оказаться навсегда запертой и забытой. Держа оружие наготове, она вошла вовнутрь. Прибор ночного видения, как и тепловизор, она сразу отключила: света внутри было в целом достаточно, пусть и работала треть ламп, некоторые то мигали, то нет, часть из которых лишь угловые, отчего создавалось множество затемненных мест. Справа были стеллажи вдоль стены, слева – встроенные компьютеры под потолком с кучей мониторов и множеством неизвестных ей устройств и аппаратов. Признаков заражения или активного противника не наблюдалось. На первый взгляд, все выглядело нетронутым, но чем больше она смотрела, тем более подмечала кучу мелочей: бардак на столе, тряпки с кровью, разбитый компьютер… В этой части явно было довольно безопасно, как минимум никакой явной угрозы ждать было неоткуда – так что она развернулась и проверила обе двери, ведущие в те помещения, что сокрыты за стенами пройденного коридора. Справа от нее была уборная, дверь туда закрыта намертво, причем ручного открытия она не нашла – видимо, иная система. Света постучала по ней, пару раз спросила, есть ли кто живой, но реакции не последовало. Дверь же слева оказалась открыта, там были скафандры и просто шкаф с одеждой, ничего примечательного. Все было слишком тихо и спокойно, будто бы это место покинули уже давно, причем в спешке. Иллюминаторы закрыты, легко можно было принять это место за часть Вектора, чего она, разумеется, старалась не делать, отбиваясь от любых ассоциаций не меньше, чем от любого возникшего монстра. Идя дальше, минуя столы, стеллажи и разные раскиданные на полу предметы, Света старалась осматривать чуть ли не все, порой даже переключаясь на тепловизор, – авось прячется кто от глаз. Но единственным результатом ее дотошности стало убеждение в ощутимой безопасности, словно тут и нет уже никого.
Впереди была стена с центральной дверью, и если поначалу она считала ее глухой, то, лишь подойдя, заметила местами возможность заглянуть вовнутрь. Каким-то образом программа лишь частично затемнила стену. Словно большие пятна, создающие неровные «окна» по ту сторону стены, они занимали где-то треть всей площади большими и маленькими островками. Дверь оказалась заперта, вновь вынудив Свету выругаться про себя. Только она собралась проверить воздух, еще раз оглядев все со своего места, как заметила движение с той стороны, в самом большом «окне», в метре справа от двери. Разумеется, она не думала о том, что ей могло показаться: подобное нельзя даже допускать, и, держа на прицеле обзор на всякий случай, она внимательно осматривала внутреннее помещение через самое большое прозрачное «окно», почти на уровне ее глаза. В углу справа еле-еле замигала лампа на стыке пола и правой стены, тускло и блекло, будто прощаясь с миром, она помогла Свете понять, куда смотреть и на что. На фоне холодных бликов сидел человек в скафандре, чуть сгорбившись, он слабо покачивался вперед и назад. На его ногах лежало тело, левой рукой он заботливо прижимал голову к себе, а правой рукой прикрывал сверху, будто бы защищая от чего-то.
– Горди!
Никакой реакции не последовало, Света повторила вновь, но он словно и вовсе ее не слышал. Та постучала, но опять же внимание привлечь не удалось. Все, что его волновало, – это забота о теле… мертвом теле Атии.
Света решила быстро проверить здешний воздух на возможные изменения, и как только результат опять был отрицательным, она обратилась по связи к Стасу. Тот вместе с Кроссом сразу же вошел, но на этот раз Станислав уже был в специальной маске на все лицо, с отдельным кислородным баллоном, прикрепленным на поясе.
– Атия мертва. Она у него на руках.
Стас не сразу осознал услышанное, задержав взгляд на Свете, он быстро подошел к «окну», вглядываясь вовнутрь.
– Атия – сестра Горди, – решила она уточнить для Кросса, – они всю жизнь вместе работали и жили.
Кросс ничего не сказал, но это было и не нужно.
– Если он в скафандре, значит, не заражен. – Стас явно отстранялся от эмоций, но не совсем удачно, что подметили Света и Кросс, переглянувшись. – А вот Атия вполне может быть.
– Но Света сказала, что она мертва.
– А это не важно. – Стас развернулся. – По-хорошему надо ее забрать и в любом случае поместить в криокамеру.
Света и Кросс ждали. Тот, посмотрев на них, вновь развернулся. Он говорил размеренно, с сочувствием, но цель этих эмоций была в смягчении требования.
– Горди, это Стас. Мне очень жаль Атию, она была прекрасным человеком и хорошим другом. Именно поэтому мы должны обезопасить ее тело. Сохранить его для похорон. Я могу это сделать, правда, могу – и обещаю, что сделаю это. Но ты должен упаковать ее в спецмешок и отдать мне. Сейчас я главный врач на Улье, а значит, мое слово никто не нарушит. Нельзя оставлять ее так, она не заслужила такой смерти.
В этот момент Горди наконец-то среагировал. Повернул голову направо, потом медленно встал и, держа тело на руках, подошел к прозрачной части. Он встал посередине, справа на него падал все еще мигающий с разной периодичностью свет.
– П-п-почему… это произо… шло? – потерянным, дрожащим, почти сиплым голосом еле проговорил он, выбираясь из мук боли из-за умершей сестры.
А она, как подметили все, умерла не просто так. В ее животе была открытая рана. Для всех все сразу же стало ясно: они были там, внутри Сферы, когда произошел взрыв, от этого и погибла Атия, от этого так потрепан весь блок.
– Мы не учли, что Вектор – старая станция, нестабильная, – неприкрыто сочувствовал Стас. – Некоторые в это время были внутри, нам надо вытащить их. Но сначала я хочу позаботиться об Атии.
Горди стоял с минуту, молча глядя на безжизненное и холодное лицо Атии. После он медленно развернулся направо, подошел к двери и открыл ее. Все немного оступились, ожидая заражения, но тут Горди так же хрипло и еле живо проговорил:
– Не… не надо бояться… скафандр я не сниму.
Горди аккуратно передал тело Атии в руки удивленного Станислава, потом, словно полуживая кукла с половиной оборванных ниточек, он вернулся обратно и закрыл изнутри дверь, вновь сев туда же, прямо лицом к умирающему свету. Все они поняли отлично, даже слишком отлично: заражена не она, а Горди. Скафандр не дает иноземной Жизни выбраться наружу. Для него все уже было кончено, смерть сестры повлияла на него так же сильно, как совсем недавно влияла ее жизнь. Не было смысла даже говорить, уточнять или пытаться что-то предпринять в вопросе дальнейшей судьбы Горди: он уже все решил, причем заражение – последнее, о чем тот волновался. Вот почему он был с кислородным баллоном, а не фильтрами, подметила Света, даже высказав про себя уважение в его адрес.
Кросс сразу же раскатал мешок, Стас аккуратно и заботливо положил в него тело Атии. Вакуумная система сделала свое дело, и Кросс поднял тело на руки, бережно держа ее, пусть и совершенно не зная этого человека. Ему не раз доводилось иметь дело с умершими людьми, но этот случай терзал его мысли. Причем, возможно, куда больше его все же шокировал жест Горди, смиренно ушедшего в изгнание, равно как и ранее Алден, прямо на его глазах.
– Мы оставим его вот так? – негромко спросила Света.
– Пока да. Заблокируем блок – и никуда он не денется. Да и не надо ему уже никуда.
Стас не был рад такому исходу, как и таким решениям, но все же уверенно справлялся со всей ситуацией.
– Заблокирую и эту дверь, – Света не просила, а требовала.
– Да что с тобой такое? – удивился Стас, также удивив и ее. – Не можешь просто оставить человека скорбеть? Он остался один, на его руках умерла…
– Именно поэтому мы должны изолировать его. Смерть близких вынуждает людей совершать ужасные поступки. А если есть шанс вернуть кого-то к жизни, то что остановит его от такой затеи?
Стас в недоумении смотрел на нее, потом на Кросса и вновь на нее.
– Если ты думаешь, что можно вернуть кого-то из мертвых Жизнью, то это…
– Это то, во что он может поверить!
Света прервала его не просто так. Ей самой уже становилось противно от того, как именно приходится относиться к людям, особенно вполне хорошим, но иначе она не может, точно не сейчас.
Поняв, что дальше разговора не будет, Стас заблокировал дверь через планшет, чувствуя, словно предает Горди, хотя тот ничего и не заметил.
– Уходим, – решил Кросс наконец подтолкнуть уже всех к выходу, – мы уже многое сделали.
Выйдя в коридор, Стас заблокировал шлюз, осадок от случившегося с Горди и Атией ощущался так же сильно, как и там. Они молча пошли по центральному коридору и только дошли до входа в медицинский блок, как Света встала перед ними:
– Займитесь телом, я в Центр, узнаю, как у нас дела.
Она не дала им ничего сказать, не дала даже паузы для этой возможности – лишь молча развернулась и уверенно зашагала вперед. Быстро пройдя шлюз, она оказалась в Центре управления. Света сняла шлем и подошла к Октавии и Наваро, стоявшим около Первого за главным компьютером.
– Атия мертва, – сразу отчиталась она, привлекая не только одновременно холодный и безэмоциональный взгляд Октавии, но и полный сочувствия и сопереживания взгляд Наваро. – Тело изолировал Станислав, а Горди… мы оставили его там. Судя по всему, он заражен.
– И вы «оставили его там»? – Света уже и позабыла Октавию, ее единственный в мире уникальный с помесью надменности и расчетливости характер.
– Лучше убить его? – после затянувшейся паузы неожиданно для себя спросила строго Света. – Он запер сам себя, а Стас изолировал весь блок.
Октавия молчала.
– Для многих людей смерть близких или любимых равняется и их смерти тоже.
Их взгляды были, как и раньше, полны конфликтов и борьбы, но сейчас было не до этого, так что Наваро вклинился открыто и нагло:
– У нас есть иная проблема, которую надо решить!
Света впервые оторвалась от Октавии, взглянув на него полными любопытства глазами. Но заговорил Первый, четко уловив нужный момент:
– Анна прислала сообщение. Перед вашим возвращением.
Первый вывел его на основной экран:
«Курт сказал, что Третий погиб. Но я не уверена в этом. Возможно он убил его. Я все меньше верю в его адекватность и способность руководить. Он рискует нашими жизнями ради Новых. Мойра его поддерживает, и я не понимаю почему. Если со мной что-то случится, то вы знаете, кого винить. Все пошло не по плану».
Напряженное молчание продлилось с минуту, а то и больше. Света захотела высказаться с сожалением о Третьем, но, взглянув на Первого, увидела, что ему и так плохо. Их воспитывали игнорировать эмоции, ставить ум выше чувств, но все же они были людьми, и если мышцы лица почти не выдают внутреннюю скорбь, то вот глаза не лгут.
– Сфера работает?
– Да, – ответил так же отрешенно Наваро, – вроде бы на этих… этих личинок, или чем они являются, в общем химикаты, кажется, действуют. Они умирают на месте.
– А почему мы весь Вектор не можем так зачистить?
– Потому что у нас нет такого количества, как и нет пока что возможности это организовать. Мы здесь не для уничтожения, а для изучения, Светлана.
Света смогла сдержаться и не среагировать, даже не взглянула на Октавию, зная, как ту это будет злить.
– Ты не знаешь еще кое-чего. Связь с Вектором стабильная. Да, сам удивился. Мы не можем определить их нахождение, но начали прозвон по всем контактам тех, кто там сейчас, прямо перед твоим приходом.
