bannerbannerbanner
полная версияФелисетт

Никита Владимирович Чирков
Фелисетт

Полная версия

Неизведанная тропа

Дальше все случилось очень плавно, словно и вовсе навеяно ветром тех самых перемен. Лилит привела Максима к Холду и Норе, чьи лица выражали самое теплое приветствие, ознаменовав окончательное формирование семьи. Семьи, где единственными честными и даже, можно сказать, наивными людьми были уже не только самые молодые, но и самый старый из них всех. Это ли не удивительно, как явственно видна необъятность человеческой жизни, когда на двух краях длинного пути случилось полное синхронизирование той редкой эмоциональной честности, открывающей двери к важнейшему контакту! С одной стороны, дети вкушали плоды долгих лет жизни старика, с другой – Холд благодаря им восстанавливал веру в нечто прекрасное, девственное и лишенное тех многогранных сложностей взрослого мира. Скоротечность жизни чувствуется Холдом как никогда явственно, но пропитано открытие не сожалением или страхом, а любовью, с которой ему приходится знакомиться вновь. Понимаете ли, именно взятие всей ответственности за «Фелисетт» его семьей дало ему шанс чуть‑чуть отпустить хватку, а добрые отношения с детьми помогли не утонуть в бесконечных размышлениях и по‑настоящему отдаться изучению чего‑то наивного и примитивного. Все‑таки не стоит забывать, каким был Холд всю свою жизнь, отдав паранойе, страху и гневу лучшие годы, почти не раскрыв в себе человечность. А тут, вопреки самым ужасным предсказаниям, ему дался шанс попробовать просто пожить, как следует старику, чья мудрость прожитых лет по долгу жизни обязана быть услышана юными дарованиями, как доказательство небеспричинности жизненного опыта. Неизведанная тропа стала единственной для Холда, а такие разные Нора и Максим – это лучшие проводники, чьи умы и характеры уже стали ему неким примером.

Справедливо ли будет обвинить их всех в осознанной слепоте перед реальностью? Конечно же, нет. Те жертвы Стального Хребта, как и многие грядущие, не обесценены или забыты, а, наоборот, с честью становятся памятным стимулятором к восхвалению тех редких моментов счастья. Контраст отныне крайне четкий, и раз уж где‑то там творится беспечный и незаслуженный ужас, то пока та напасть не пришла на порог «Фелисетта», нужно уделить каждую минуту закреплению лучшего в этой жизни, иначе велик трагичный шанс потерять те основы, ради которых им еще предстоит бороться.

А случится это столкновение с ужасной реальностью, вряд ли способной щадить даже самых невинных, уже в обозримом будущем. Но до тех пор даже подготовка плацдарма к войне, не говоря уже о моральной адаптации, будет сопровождаться усилием сохранить то прекрасное, что прямо сейчас расцветает на глазах у Холда.

Как уже не раз было в этой истории, символизм и стечение обстоятельств тесно напоминали о своем симбиозе нашим героям. И вот сейчас часы Холда кричат ему о позабытой задумке, очень простой, наивной и даже сентиментальной, но слишком приятной душе. Будильник выключили, старика посадили в кресло‑каталку, управление которым было поручено ответственным и полным азарта Максиму и Норе. Лилит была оторвана от готовки общего стола, желая устроить первый семейный завтрак на «Фелисетте».

Уже отрабатывая привычку думать об очередной трагедии, Август и Нил прибежали наверх. Но Холд поспешно успокоил их, после чего убедил всех следовать за собой не строгим приказом, а пропитанной теплом просьбой, отчего, как вы могли догадаться, образ старика все больше отходил от известного черствого камня. И вот дверь на улицу открылась, прохладный воздух ударил всем в лицо, но ни костюм, ни запасной воздух взяты не были. Вполне без преград все оказались на улице, наконец‑то узрев то, о чем сам Холд вряд ли бы высказался вслух, если бы не заранее заведенный будильник. Да, все могло быть иначе и сигнал был бы пропущен мимо ушей. Но цепь событий развернула историю в то русло, о котором он даже не мечтал.

Перед глазами нашей семьи происходило самое простое и до того привычное явление – казалось, и определение‑то его более теряется за ненадобностью, но стоит указать, акцентировать внимание – и вместе со всей нашей историей красота рассвета приобретает очень сильный эмоциональный подтекст. Минута, другая – и вот глаза встречаются с яркими лучами солнца, теплота которого будто бы дает свое благословение, окончательно и навсегда оставляя вчерашний день позади. Можно было бы сказать, как много их ждет впереди испытаний, но хочется уловить этот момент единения, далекого от той разобщенности, в которой находились наши герои еще какие‑то сутки назад. Да и, будем честны, работу они проделали большую и очень трудную, не только коснувшись старых тайн, но и добавив «Фелисетту» дополнительных, придав этому одинокому месту предназначение. Этот рассвет стал отправной точкой их совершенно новой и очень судьбоносной для всего мира жизни.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru