Наталья Тюнина
Крыжовенное варенье
– Ничего, что я тебя отвлекаю? – обернулась она к брату. – Что ты делаешь?
– Думал пойти отдыхать, – потёр лоб знакомым жестом Митя, – а тут ямщики мои приехали на ночь глядя, золото привезли. Считаю деньги теперь, как Кощей, – завтра нужно будет жалованье всем выдать и самородки выкупить. Надеюсь, Попов заедет с утра, – он озабоченно покосился в сторону бюро. – Не люблю хранить мешки с песком дома. Твои девушки чисты на руку?
– Конечно! – обиделась за подруг Таша. – Я их знаю с самого детства. А о каком песке ты говоришь?
– Показать? – Дмитрий встал и снял с шеи шнурок с ключиком.
Отперев и откинув крышку бюро, он выдвинул один из ящиков и вытащил небольшой мешочек. Внутри оказались желтоватые блестящие камешки, очень мелкая россыпь.
– Вот это и есть золото, – пояснил Митя. – А это самородки, – достал он из другого ящика камень покрупнее. Неправильной формы, он был похож на сгусток капель непрозрачной смолы.
– А как ты оказался пайщиком золотопромышленной компании? – спросила Наташа, пока брат вновь убирал и запирал свои сокровища. – Мы так боялись, что ты здесь, в Сибири, будешь бедствовать, голодать…
– Ну, на самом деле, нет, – Дмитрий усадил сестру на кушетку и присел на краешек рядом. – Нам сразу повезло, мы жили в татарской деревне у очень гостеприимной старушки, – он помолчал и шумно втянул воздух носом. – Занимались уходом за лошадьми, извозом. Потом нанялись на прииск, когда Поповы только начинали искать золото. А потом Федот Иванович – до сих пор не пойму почему – решил взять нас в пайщики.
– Ты всё время говоришь «нас», кого ты имеешь в виду?
– Да Пушкина же. Я писал тебе, кажется. Нас сослали вместе, мы и жили в одном доме, в одной комнате даже.
– Того самого, Александра Сергеевича, ты не шутишь? А… Какой он? – Натали вдруг стало нестерпимо любопытно, каковы в жизни гениальные поэты. Молва о Пушкине в Москве долго не утихала. Несмотря на цензуру, он стал ещё более известен после 1826 года, когда его сослали в Сибирь. Списки со стихами и поэмами продолжали читать в гостиных, судача о судьбе автора.
– С ним не всегда легко, – раздумчиво ответил Митя. – Но всегда интересно. Очень живой ум. И он – человек слова, несмотря на уйму вредных привычек. Он стал мне практически старшим братом и пару раз спас жизнь нам обоим. Да вы скоро познакомитесь!
– Да, кстати, а где он? – спросила Таша, неудовлетворённая таким скудным описанием.
– Попов дал ему, скажем так, творческий отпуск. Пушкин сидит в деревне и пишет поэму. Обещал вернуться к нам после ледостава. Впрочем, дом в Эуште теперь принадлежит ему, жить здесь он отказался, но зимой через реку можно добраться часа за полтора, а то и быстрее, если напрямик.
– У-у-у, – разочарованно протянула Наташа. – А где твоя невеста? Ты же ещё не женился тут без меня?
– Нет, – погрустнел Дмитрий. – Лиза должна приехать из Иркутска, да и не приготовлено ничего к свадьбе.
– Я помогу тебе, если нужно, – предложила Натали и вдруг зевнула, прикрыв ладошкой рот. – Прости.
– Спасибо! Думаю, мне и правда понадобится твоя помощь. У меня здесь совсем нет знакомых дам, чтобы всё организовать. Разве что Лизина сестра, но я её совсем мало знаю, – Митя помолчал. – Ты иди, отдыхай, я ещё поработаю.
Таша встала, её взгляд снова упал на пустые полки.
– Митуш, а книги-то где?
– Так нет здесь книг, очень сложно достать, – развёл руками Дмитрий. – Ни публичной библиотеки, ни книжной лавки. Только то, что ты мне присылала.
– А я ещё привезла! – заулыбалась Наташа. – Много! И Пушкин там есть, старые издания.
Митя хихикнул:
– Непременно презентую Александру! Он будет счастлив.
Утром встали очень рано. Егорыч разгрузил багаж из кареты, которую вчера так и бросили во дворе, и вновь запряг отдохнувших лошадей – кроме Матильды, уже нашедшей своё место в небольшой конюшне Гончарова. Девушки вышли проводить дядьку Тимофея. Тот обнял поочерёдно Таню и Парашу, погрозил обеим пальцем.
– Ведите себя прилично, вертихвостки! Служите исправно, не позорьте Полотняный Завод!
Он смахнул слезу и склонил голову перед Натали и Дмитрием.
– Вот, довёз я вам барышень, Дмитрий Николаевич. Берегите их, как я деду вашему обещал, – он хотел ещё что-то сказать, но сбился и, махнув рукой, отвернулся.
– Ты сам тоже береги себя, Тимофей Егорович! Дорога дальняя, трудная! Пусть Афанасий Николаевич нам напишет, как ты доберёшься, – сказала взволнованно Таша. Вот и оборвалась последняя ниточка, связывающая её с домом.
Располневшая в дороге Параша радостно хлопотала, таская снизу и расставляя вещи в мезонине. Вдруг Таша заметила, что девушка побледнела и схватилась за поясницу. На её исказившемся лице выступили крупные капли пота.
– Что случилось? – Натали подскочила к подруге, усадила её на сундук.
– Спину потянула, наверное, – с трудом переводя дыхание, ответила Параша. – Так и ломит!
– Ты ляг, полежи, мы с Танюшей сами управимся, – обеспокоенная Наталья проводила девушку к своей неразложенной постели, помогла улечься, накрыла одеялом. Парашу так знобило, что зуб на зуб на попадал. – Может, тебе чаю принести?
– Дожила! – засмеялась, несмотря на дрожь, девушка. – Хозяйка чаю хочет подать прямо в постель.
Таша раздражённо махнула рукой.
– Какая я тебе хозяйка! Жалованья пока не платила ни разу. Лежи уж! – и, перепрыгивая через ступеньки, побежала вниз, к брату.
– Митя, Митинька, прости, я привезла тебе одно беспокойство! Параша моя заболела, кажется. Не дай бог, холера прицепилась. Доктора бы ей. Очень дорого это?
Дмитрий был так заметно рад приезду сестры, что любое её желание исполнял с удовольствием.
– Конечно, Таша, сейчас я пошлю кого-нибудь. Обидно выдержать такую дорогу и заболеть уже дома. Не переживай! – он обнял сестру за плечи. – Я всё улажу.
Немного успокоенная, Натали заварила травяной чай, который нашла на кухне, и понесла наверх, Параше. За время её отсутствия девушке стало хуже. Она тяжело дышала, то и дело прижимая руки к одеялу. Глаза её были прикрыты, лицо мокрое. Таня стояла рядом, зажав руками себе рот, и смотрела на подругу с ужасом.
– Дмитрий Николаевич сейчас доктора приведёт, – стараясь говорить будничным тоном, сказала Наташа. – Всё будет хорошо. Вот чай.
Не зная, чем ещё помочь, она поставила чашку около постели и отошла. Чтобы не думать о плохом, Таша заняла себя разбором багажа.
Доктор пришёл только к вечеру. Параша почти не заметила его появления, она стонала и металась, сбрасывая одеяло. Бегло осмотрев пациентку, доктор повернулся к Наташе.
– Сударыня, это ваша родственница?
– Нет, – растерялась Таша. – Подруга.
– А сами вы замужем, прошу прощения за вопрос?
– Нет, нет!
– Тогда я попрошу вас выйти из комнаты. Я позову вас позже.
Взволнованная, Наташа вышла. Таня и так уже ждала внизу, выскочив из комнаты, едва завидела доктора.
Натали прошла в кабинет к брату. Тот что-то писал за столом, но оторвался от дел и подвинул Таше стул.
– Садись! Что там?
– Не знаю, доктор ещё в мезонине. Прости, я буду должна тебе за его вызов. Кстати, тётушка передала денег, я отдаю их все тебе, раз ты так добр и приютил нас у себя, – Натали сняла с пояса кошель Екатерины Ивановны и положила его на стол. – Хотела бы сказать, что надеюсь не стать обузой, но, увы, уже ей стала.
– Да что ты говоришь! – возмутился Дмитрий. После стольких лет разлуки они оба ожидали большей теплоты в отношениях, но пока чувствовалась лишь неловкость. – Ты для меня только в радость! Не представляешь, как тяжело жить одному. Хотя, помнишь, в детстве мы часто об этом мечтали. Вокруг было столько суеты! Я бы сейчас вернулся туда.
– Ой, нет! – искренне ужаснулась Таша. – Я только вырвалась из этого всего и обратно не хочу! Ты просто забыл! И ведь скоро приедет твоя Лиза?
– Да, – вздохнул Митя грустно. – Только теперь, наверное, уже не очень скоро. На реках ледостав, ты чудом успела проскочить на пароме, не сегодня-завтра переправы закроют, нужно будет ждать крепкого льда. Не знаю, как там погода дальше по Иркутскому тракту, но все наши рабочие уже закончили сезон, пока Кия и Яя не встали.
В дверь осторожно постучали. Бледная Таня, заглянув, сообщила, что из мезонина спустился доктор.
– Я ему подала воду руки вымыть и полотенце, – испуганно сказала она. – Поговорите с ним сами, Наталья Николаевна! Я боюсь спрашивать!
Наташа и Дмитрий вышли в гостиную. Доктор стоял посередине, вытирая руки.
– Ну как? – выдохнула Таша.
– Мёртвый, – устало ответил доктор. – Мал ещё.
– Кто? – удивился Митя.
– Младенец. Как, вы не в курсе? – доктор переводил взгляд с брата на сестру, соображая, с кем лучше вести беседу.
– А Параша? – пискнула из угла Таня.
– С матерью всё в порядке, но я зайду дня через два, проведаю. Передайте мои соболезнования её супругу.
– Но… – снова попробовал понять происходящее Митя, потом достал деньги. – Вот оплата. Спасибо, что приехали.
– Не за что, – пожал плечами доктор. – Но вы могли бы и повитуху позвать, дешевле бы вышло.
Параша быстро поправлялась. Уже на следующий день она встала с постели и, пряча глаза, занялась хлопотами по дому. Натали всё хотела с ней поговорить, но ей было неловко поднимать такую щекотливую тему.
Девушки потихоньку обустраивались на новом месте. В воскресенье Дмитрий свозил всех троих на службу в Благовещенский собор. На улице резко похолодало, лужи и грязь сковало льдом, ветер нёс в лицо хлопья снега. Таша надела на себя всё самое тёплое, что привезла из Москвы, и тем не менее ужасно продрогла. Митя, заметив посиневший кончик носа сестры, постановил в ближайшее время идти за покупками в Гостиный двор. А пока после службы вернулись домой, отогреваться чаем с вареньем, которое передал дед. Таня разложила лакомство по нескольким маленьким розеткам причудливой формы. Дмитрий пробовал каждый сорт на кончике ложечки, угадывая ягоду с закрытыми глазами.
– Земляника… Малина… Чёрная смородина… Яблоки… Крыжовник… О! – Митя раскрыл глаза и хихикнул. – Александр большой охотник до крыжовника, а здесь его не растёт, представляешь? Там ещё есть баночка?
– Да, – уверенно ответила Натали. – Дедушка даже ведомость составил и приложил, там каждого сорта по несколько штук. И Пушкину твоему хватит. Я смотрю, ты за него сильно переживаешь, – смешливо прищурилась она.
– Да, знаешь, соскучился уже, – смутился брат. – Привык, что всё время вместе.
В дверь неожиданно постучали. Параша на правах горничной пошла открывать. Из передней послышался её смущённый смех и мужской вкрадчивый голос.
Таша вглядывалась в лицо Дмитрия. Он состроил скучающую гримаску и поджал губы, не спеша навстречу гостю.
– Кто там? – шепнула Наташа.
Митя махнул рукой, мол, сейчас сама увидишь. В комнату быстрыми шагами вошёл невысокий мужчина в светлом песочном костюме. При виде Натали он расцвёл в улыбке и, приблизившись, склонился поцеловать руку.
– Любезная Наталья Николаевна, приветствую вас! Позвольте представиться: Иван Асташев, друг вашего брата.
– Как много у моего брата друзей! – Таша отняла руку, неприлично долго остававшуюся у Асташева, и непроизвольно потёрла пальцы.
– А, друзья… – протянул Митя. – Это Попов вам рассказал?
Иван хитро усмехнулся и не ответил.
– И горничная у вас такая милая, – сказал он. – Я давно говорю Дмитрию Николаевичу: заведите хоть дворецкого, садовника, ну любого лакея! А то всё сам дверь открывать бегает, как мальчишка.
– Чай пить будете, Иван Дмитриевич? – попытался перевести разговор Митя, вставая с кресла.
– Ну вот и чай сам наливает, – укорил его снова Асташев, опускаясь на диван рядом с Натали. – Пить, безусловно, буду. Но я к вам по делу.
– Иван Дмитриевич сейчас исполняет обязанности томского городничего, – пояснил Дмитрий сестре. – Прежний уехал в Россию по семейным надобностям.
– Да, всё верно. Вы, наверное, не знаете, но ещё весной министерство внутренних дел разослало распоряжение по губернским городам об открытии публичных библиотек. Наш новый губернатор, Евграф Петрович, после знакомства с Пушкиным решил ускорить исполнение повеления министра, и библиотека будет открыта уже на днях. Я лично выписал для неё четыре десятка различных журналов и газет Москвы и Петербурга, хотя с книгами будет посложнее. Мы сейчас собираем добровольные пожертвования для покупки литературы. Первая золотопромышленная компания, конечно, тоже вложит свои капиталы? – Асташев вопросительно посмотрел на Дмитрия, склонив голову набок.
– Спросите у Попова, – отмахнулся Митя. – Хотя библиотека – это хорошая идея! Я думаю, он согласится.
Глаза у Таши загорелись. Она заёрзала на месте.
– Библиотека – это отличная идея! – воскликнула Натали. – Я боялась, что буду оторвана от мира, от событий, от новых книг, а тут такие возможности! Дмитрий, ты обязательно должен поучаствовать, и Федот, наверное, тоже захочет, он показался мне образованным человеком.
– «Федот»? – поднял бровь Асташев. – Вы уже так хорошо знакомы?
Таша смутилась и замолчала.
– Тогда меня зовите просто Иваном, – предложил городничий. – Я тоже хочу входить в ваш близкий круг. Так вот, Дмитрий Николаевич, губернатор приглашает вас – и всех уважаемых горожан – в следующую субботу на благотворительный бал по случаю открытия библиотеки. Будет прекрасно, если вы возьмёте с собой сестру и невесту – представите Евграфу Петровичу. Кстати же, я видел вчера Лизаньку в городе. Удивлён, что она не с вами.
Митя побледнел и подскочил с места.
– Вы не обознались, Иван Дмитриевич?
– Нет, конечно. Они были с Верой Игнатьевной и даже помахали мне с извозчика.
– Я должен уйти! – воскликнул Митя. Он с тревогой взглянул на сестру и полуутвердительно бросил Асташеву: – Вам ведь тоже уже пора.
Иван Дмитриевич посмотрел на Натали так, будто она таяла в воздухе у него на глазах. Ей стало неуютно. К счастью, Асташев не стал спорить и поднялся.
– Раз обстоятельства таковы… – протянул он, – то я удаляюсь.
Проводив Асташева, бросающего на Наташу печальные взгляды, Дмитрий поспешил одеваться. Едва он скрылся в своей комнате, в дверь робко постучали. Поколебавшись мгновенье, Таша открыла. На крыльце стояли две девушки в капорах и крытых бархатом беличьих шубках. Они были похожи меж собой, только одна выше и старше, а другая – ровесница Натали. На лице младшей отразилось замешательство, и вместо приветствия она сказала:
– Ой, а вы кто?
– Это дом Дмитрия Николаевича Гончарова? – исправила её оплошность другая дама.
– Да, да, входите! – Натали подвинулась, пропуская гостий внутрь.
– Я Вера Зеленцова, – представилась старшая, протягивая карточку. – А это моя сестра Лиза. Можем мы видеть хозяина?
Таша так обрадовалась за брата, что потеряла дар речи. Всплеснув руками, она метнулась вглубь дома и затарабанила в Митину дверь.
Дмитрий вышел уже полностью одетый. Он услышал голоса в передней и, не обратив внимания на сестру, устремился туда. Натали последовала за ним и увидела, как брат пылко целует Лизины руки, а Вера, отвернувшись ради приличия, внимательно изучает декор платяного шкафа. Таша осторожно тронула её за рукав.
– Пройдёмте в гостиную, – шёпотом сказала она. – Меня зовут Натали, я сестра Дмитрия.
Вера Игнатьевна оказалась очень умной благовоспитанной дамой. Она поведала Таше, что отец поручил ей организовать помолвку юных влюблённых, объяснявшихся сейчас в передней, с тем, чтобы к Масленице сыграть свадьбу. Помолвку следовало объявить как можно раньше, чтобы успеть до рождественского поста, то есть буквально в ближайшие дни.
– А вы знаете, Вера, – волнуясь, сказала Натали, – губернатор позвал Дмитрия вместе с Лизой на благотворительный бал. Уместно ли будет принять его приглашение до помолвки?
Вера Игнатьевна задумалась.
– Это очень лестно, – наконец произнесла она. – Пожалуй, и впрямь следует поторопить события. На самом деле, мы с сестрой уже готовы. Она приехала неделю назад, но была так простужена, что я её не пустила к Дмитрию Николаевичу. Надеюсь, он меня простит за это. Зато у Лизы уже почти сшито платье. Мы сможем вас пригласить дней через пять. Приходите вдвоём, познакомитесь с моим мужем и детьми, правда, они совсем малыши, – Верино строгое лицо смягчилось, а уголки губ сами поползли вверх.
– О, у вас есть дети, я не знала! – воскликнула Наташа. Не желая показаться невежливой, она добавила: – Я сама приехала лишь несколько дней назад, мы с братом ещё всего не переговорили.
В дверях появились Митя и Лиза. Они держались за руки и, казалось, не могли оторваться ни на минуту. Усевшись на диван, они не переставали улыбаться, то и дело поглядывая друг на друга.
– Ну, здравствуйте, Дмитрий Николаевич! – попробовала привлечь его внимание Вера. – Как вы смотрите на то, чтобы упрочить наше знакомство семьями? Это позволит вам с Лизой видеться в рамках приличия. Приходите к нам с Семёном Григорьевичем в гости, и на правах старших Лизиных родственников здесь мы скрепим ваши договорённости. Я вижу, они достигнуты, – её глаза смеялись. – Но сейчас нам уже нужно идти, все подробности вы узнаете от Натальи Николаевны. Лиза, нам пора! – Вере пришлось повторить дважды, прежде чем сестра услышала её.
Растерянно заозиравшись, Лиза наконец заметила Наташу. Митя, проследив её взгляд, подскочил с дивана и представил девушек друг другу. Лиза Соколовская показалась Таше очень милой. С сожалением Натали распрощалась с невестой брата.
Уезжая из Москвы, Таша не думала, что её жизнь в Сибири окажется полна событий и знакомств. Скорее она ждала вынужденного отшельничества и принимала это как схиму. А тут её сразу закрутило вихрем общественных дел и новых лиц. Они с Митей, бледным от волнения, блуждали по рядам Гостиного Двора в поисках торжественного наряда жениха и, заодно, шубки для Натали. Потом у ювелира выбирали помолвочное кольцо с бирюзой – голубой камень должен был чудно гармонировать с тёмными глазами и бледной кожей Лизы. Дома Таня, почти без перерыва на еду и сон, подгоняла и перешивала самое лучшее Ташино платье, добавляя на него кружев и мелкого речного жемчуга, купленного у того же ювелира.
В назначенный день и час брат и сестра Гончаровы переступили порог дома Зеленцовых. Супруги встретили их радушно. Вера, очень красивая в тёмно-красном тяжёлом платье, пошла на второй этаж звать Лизу. Митя присел на краешек стула. Он то и дело подносил руку ко рту, трогал кончик носа и губы – Таша видела, что он близок к тому, чтобы начать, как в детстве, грызть ногти. Семён Григорьевич, высокий худой мужчина средних лет, старательно развлекал гостей беседой, но, так как Дмитрий был не в состоянии поддержать разговор, Натали пришлось взять это на себя. Она в общих чертах рассказала про род Гончаровых, в ответ на это Зеленцов представился купеческим сыном и смотрителем губернской типографии.
– В Томске есть типография? – удивилась Таша.
– Да, при губернском правлении, уже больше десяти лет, – невозмутимо сообщил Семён Григорьевич. – Но мы почти не печатаем литературу, в основном приказы, инструкции, иногда новостные листки. Полноценной газеты в городе нет.
– Так вот почему Асташев говорил, что выписал для новой библиотеки московские и петербургские издания!
– Вы уже знакомы с Иваном Дмитриевичем? – поднял брови Зеленцов.
– Да, он даже был так любезен, что пригласил нас на бал от лица губернатора.
Митя, несмотря на поглощённость собственными мыслями, скривился и хотел что-то добавить, но тут в комнату вошла Лиза. В голубом пышном платье с рукавами-буфами она была похожа на воздушное пирожное, и Натали порадовалась, что помолвочное кольцо – именно с бирюзой, в цвет туалета.
– А вот и наша невеста! – объявила Вера, входя следом.
Дмитрий подскочил со стула, едва не опрокинув его, и склонил голову перед своей избранницей. Лиза улыбалась, глядя на него влажными блестящими глазами, и у Таши самой чуть не выступили слёзы радости. Митя опустился на одно колено и, не говоря ни слова, надел невесте колечко. Потом приложился губами к её пальцам, замер на несколько мгновений и поднялся, весь зардевшись. Лиза прижала руку с кольцом к своим губам и оглянулась на сестру.
– Ну, слава Богу, – выдохнула Вера. – Я так за вас рада! А теперь пройдёмте в столовую, отобедаем и обсудим свадьбу, раз уж мы с Семёном Григорьевичем волею судеб здесь оказались за старших. Родители, конечно, приедут, – заверила она Дмитрия. – В конце зимы. Тогда и обвенчаетесь.
Обед прошёл в дружеской атмосфере. Договорились, что Лиза будет жить у сестры, но встречаться с Митей сможет свободно, хоть в доме Зеленцовых, хоть у Гончаровых. Приданого Игнатий Иванович обещал за дочерью пять тысяч да сундуки, что Лиза привезла из Тельмы, но Дмитрию это было вовсе безразлично. Когда накрыли стол для чая, из детской спустилась дородная няня с двумя малышами – девочкой лет трёх и младенцем на руках. Вера, гордая своим материнством, захватила внимание Натали, оставив, наконец, молодых в покое.
Возвращались уже по темноте. В карете Таша видела только блестящий взгляд брата и очертания его большой фигуры.
– Ну как, ты рад? – спросила она.
– Да, – ответил Митя. – Да! Да! – яростным шёпотом добавил он и закрыл глаза.
Сердце Натали горело под рёбрами, будто это ей сегодня надели на палец кольцо.
В Сибири ноябрь всегда приносит метели и снегопады. Так сказал Дмитрий, одеваясь на приём к губернатору. Снег уже лежал большими сугробами, хотя неделю назад его не было вовсе. Извозчики пересели на сани. Казалось, что уже совсем скоро Рождество, хотя до него оставалось ещё больше месяца. Лиза, ожидавшая на крыльце дома Зеленцовых, зарумянилась на холодном ветру и стала похожа на фарфоровую куклу, каких дарил Таше дед.
Бал проходил в красивом каменном здании с колоннами, в большой зале на втором этаже. Губернатор лично приветствовал гостей. Казалось, он знает каждого.
– Добрый вечер, Дмитрий Николаевич! Слышал о вашей помолвке, искренне поздравляю! Буду рад знакомству, – Евграф Петрович с любопытством переводил взгляд с Натали на Лизу. Митя с запозданием представил спутниц.
– Надеюсь, общество столь достойных дам благотворно скажется на вашем положении. – Губернатор, как показалось Таше, маскировал строгостью ехидство. В любом случае, вскоре пожаловали другие гости, и Ковалевский вступил в разговор с ними. Дмитрий отвёл девушек в сторону.
– Расскажи, кого ты здесь знаешь? – вполголоса спросила Натали.
– Да немногих, на самом деле, я же в основном был на прииске или в деревне, – пожал плечами Митя, не отпуская руку невесты. Лиза так же, как и Наташа, разглядывала публику во все глаза. – Вон стоит Асташев, беседует с дамой в возрасте, я её впервые вижу. Блондин, прихрамывая, несёт два бокала – это Касаротов, Ерофей Арсеньевич, городничий. Я и не слышал, что он уже вернулся. О, а вот Федот Иванович! Лиза, ты же с ним, наверное, ещё не знакома?
Дмитрий помахал Попову рукой, и тот направился было к ним, но какой-то невысокий кудрявый мужчина в тёмно-коричневом фраке задержал его на полпути, потянув за рукав и что-то сказав. Золотопромышленник расплылся в улыбке и обнял неожиданного собеседника. Таша вопросительно посмотрела на брата и увидела на его лице такое же довольное выражение. Митя шумно выдохнул, будто с облегчением, и воскликнул:
– Саша! Ну наконец-то! Это же Пушкин!
