Михаил Денисович Байков
Скульптор жизни
Глава VIII
– Вижу, вы действительно просили всё, что было нужно! – удивился Михаил Александрович, когда вошёл в кабинет, где Максим сидел за столом, уставленном фруктами. – Не знал, что здесь такой сервис!
– Я просто увлёкся, – спокойно отвечал Максим, даже не встав с дивана. – Вы, вижу, прочитали?
– Совершенно верно, – сухо произнёс министр, сев напротив Максима.
– И что? – не скрывая свой интерес, спросил Максим.
– У меня масса вопросов. Как к вам, так и к вашей книге.
– Задавайте, – с готовностью сказал Максим, вскочив с дивана.
– Я бы не разделял вашего энтузиазма… Мне не понравилось ваше «Евангелие»… «Франчия» не имеет культурного значения, у неё нет будущего, она сильно переоценена как вами, так и людьми, которые, прочитав её, решили, что у вас какое–то психическое заболевание… Она крайне посредственна и самоуверенна. Хотя, мне показалось, что Мишелеон Байнопарт очень сильно похож на меня…
– Видите, – грустно улыбнулся Максим. – Вас всё–таки зацепила «Франчия»…
– Это единственное, что вообще произвело на меня впечатление, – сурово перебил Михаил Александрович. – Больше всего меня смутило то, что вы пишите о политике… Вернее о том, как вы её себе представляете. И…
– Это моё видение лучшего мира! – гордо прервал Максим. – Мира, где нет политических интриг внутри государства. Мира, где власть делает всё: и для народа, и для себя…
– И мира, где человек царствует над зверями? – спросил Михаил Александрович с тонкой улыбкой. – Вы, должно быть, считаете, что Мишелеон воплощение всего лучшего? Но ведь он оказался в нужном месте, в нужное время. Совпадение? Или это и есть задумка вашего Евангелия – человек всегда талантлив, но, чтобы достичь высот нужна фортуна? В таком случае, я с вами соглашусь, но только на половину… Дело в том, Максим, что вся моя карьера это череда случайных обстоятельств, которыми мне удалось выгодно воспользоваться. Понимаете? Но ко мне нельзя применить формулу: «Дуракам везёт»! Во–первых, я далеко не дурак. Во–вторых, если дуракам везёт, то в нашем мире слишком много гениев! – интонационно напирал на Максима Михаил Александрович.
– Почему вы так возмущаетесь моей книгой? – пересилив себя, спокойно спросил Максим.
– Я уже говорил, что она не имеет культурного значения…, хотите узнать почему? У вас нет запоминающихся образов; нет эмоций персонажей, а только заявка на их присутствие; самое главное, у вас многочисленные убийства, войны, существуют как само собой разумеющееся, без описания отношения к происходящему… Не пойму, почему вы называете книгу «Евангелием»! Я бы назвал это летописью, суровым изложением фактов, возможно, идеального мира.
– В этом и задумка! – тихо сказал Максим. – Мой мир самый идеальный из всех возможных. Да, в нём идут войны, но без них жизнь человека невозможна… Почему я показал животных в качестве основного населения? Наверное, потому что животных человек может приручить… И у меня человек это воплощение государства! Именно поэтому Мишелеон абсолютный монарх, он представляет собой симбиоз исполнительной, законодательной и судебной власти, которые существуют совместно с простым народом! Мишелеон не может существовать без зверей, также, как и звери не могут существовать без Мишелеона…
– Максим, – после короткой паузы, уже спокойным голосом начал Михаил Александрович. – Скажу вам две вещи. Первая. Мне крайне льстит то, что я похож на Мишелеона. Вторая. Вы, как я вижу, всё–таки интересуетесь политикой. По–своему, но интересуетесь. У вас есть таланты, но не было обстоятельств… До сих пор… Максим, хотите ли вы, чтобы ваши идеи, цели, правила стали больше, чем посредственная книжонка?
– Вероятно, – неуверенно ответил Максим.
– Тогда давайте помогать друг другу! – торжественно произнёс министр. – Я приехал в Лимск, чтобы выдвинуться на пост президента. У меня есть тезисы политической программы, но у меня не хватает времени их оформить во что–то стоящее. Если хотите, то я могу вам их отдать, а вы сделайте из них настоящую программу.
– Вы принесли их с собой? – спросил Максим с улыбкой.
– Совершенно случайно, да.
– Вы всё–таки расчётливый человек, Михаил Александрович! Смогли меня расстроить критикой моей книги, потом сказали, что идеи хорошие, и теперь предлагаете работать с вами… Вы хитры!
– А вы согласны на моё предложение, – спокойно закончил министр.
– Не торопите события! Я ведь должен понимать кем я буду в вашем избирательном штабе, не так ли?
– Об этом пока рано, Максим, – уклончиво ответил Михаил Александрович. – Я дам вам одно задание, а потом уже мы сможем поговорить.
– Какое?
– Напишите мне речь для моего выдвижения. Только ярче чем ваша книга, прошу вас.
– Завтра к вечеру, я вам пришлю черновик.
– Спасибо, – сказал Михаил Александрович.
– Я понимаю, теперь я не преступник?
– Вы им и не были, – фыркнул министр.
– Могу идти? – робко спросил Максим.
– Провожать не надо?
– Я найду выход, – ответил Максим, развернувшись к дверям.
– Постойте, – окликнул министр. – Как ваше отчество?
– Львович.
– Ясно… А какое заболевание вам приписывали: шизофрению, диссоциативное расстройство идентичности или нарциссическое расстройство личности?
– Вы ведь понимаете, что я официально здоров? – усмехнулся Максим.
– Конечно, Максим Львович! – иронично ответил Михаил Александрович. – Но всё же?
– Люди глупы. Мне приписывали биполярное аффективное расстройство.
– Печально… Ну что ж? Я жду мою речь. Удачи!
– До свидания, Михаил Александрович!
***
– Ну, что? – спросил Михаила Александровича Аркадий Васильевич, войдя в кабинет.
– Не Максим, – коротко ответил министр.
– Прокурор в шоке, – уныло проронил судья, садясь в кресло.
– Сергей Васильевич всегда был таким, – задумчиво произнёс Михаил Александрович.
– Да… Он не знает, что делать с убийством Даринского…
– Для него он был важен? – всё ещё задумчиво спросил министр.
– Думаю, он хотел воспользоваться этим делом в своих целях… Сергей Васильевич полгода лично собирал доказательства вины Сикирова… Любой предложенный вами альтернативный вариант принесёт не совсем приятный результат…
– А если вариант будет правильным? – оживился Михаил Александрович от неожиданной мысли.
– В смысле?
– Аркадий Васильевич, мы оба понимаем, что прокурор не сможет воспользоваться любым подарком судьбы, но мы-то сможем! Я уж точно…
– Не понял?
– Сергей Васильевич просто прекрасная марионетка! Он может сильно помочь моей избирательной кампании. Но для этого «акта», нам нужно подкинуть для него стопроцентного убийцу… ну, или помочь раскрыть дело убийства Даринского…
– Признаться, я не улавливаю вашу логику.
– Ничего страшного… Мой план у меня в голове. Изложить мне его вам трудно… В процессе поймёте. А пока, Аркадий Васильевич, у меня для вас два новых задания.
– Вам приятно эксплуатировать судью? – шутливо улыбнулся Аркадий Васильевич.
– Очень, – с такой же улыбкой ответил Михаил Александрович. – Так вот, первое задание. Сообщите прокурору, что я завтра приеду в Лимск и покажу ему настоящего убийцу. Второе, – продолжил министр, протянув судье исписанную бумажку. – Здесь указан отель, номер и ненастоящее имя одной девушки. Это и есть коварный убийца трёх маловажных лиц и самого Сикирова! После ареста надо, чтобы её привели сюда.
– Откуда вы знаете, что она убийца?
– Когда–нибудь, наверное, я вам расскажу, – улыбнулся Михаил Александрович. – А теперь, займитесь делом. Я же поеду перехватывать свой завтрашний поезд. До встречи!
– Спокойной ночи!
Глава IX
– Даниил Николаевич, приветик! – сказал Михаил Александрович, открыв дверь в купе министерского вагона.
– Здравствуйте, Михаил Александрович!
– Как в Москве?
– Всё по плану, – кратко ответил Даниил Николаевич. – У вас как?
– Лучше, чем можно ожидать! Всё готово. Скоро мы сможем объявить моё выдвижение.
– Скоро?
– Да. Ещё много надо подготовить…
– Например? – с интересом спросил Даниил Николаевич.
– Знаешь, я собрал неплохую команду! – перескочил министр.
– Из кого же?
– Председателя областного суда Аркадия Васильевича Хвостовского; философа, но неплохого, мне кажется, психолога Максима Львовича Бенгальского и одной моей старой знакомой…
– Я думаю, женщины нам не нужны.
– Знал бы ты, что это за женщина! – восхищённо произнёс Михаил Александрович. – Впрочем, удивительно что тебя не смутил философ!
– Вы в праве выбирать себе какого угодно в команду. Главное, чтобы все делали то, что принесёт вам пользу.
– Ты прав, – спокойно кивнул министр. – Пользу… Что ж? Если мы заговорили о пользе. То давай о делах.
– Что вас именно интересует?
– В Кремле меня продолжают считать фиктивным кандидатом?
– Да.
– Отлично. До последних дебатов пусть так и считают… Значит смотри: сейчас мы приедем в Лимск и ты, вместе с губернатором, найдёшь для меня площадку к выступлению. Желательно, чтобы было много людей. Речь будет достаточно посредственной, но нестандартной… В некоторых моментах будут нужны возгласы одобрения, сочувствия и прочего… Думаю, 100 человек будет достаточно, чтобы создать эмоциональных зрителей…
– Можно использовать для этого ведомственную охрану, – предложил Даниил Николаевич.
– Это прекрасная идея! Расставь их группами, человек по 4–5, желательно по всей аудитории…
– Не сомневайтесь!
– Прекрасно… После выступления мы сразу начнём действовать. Ты для этого всё подготовил?
– Все документы готовы. Теперь только ваше выступление.
– Хорошо. Подписи в поддержку моего выдвижения мы соберём за сколько?
– За месяц. Основные места, как считают наши специалисты, это Лимская область, Москва и Московская область, Ивановская, Кировская и Смоленская.
– В последних я даже ни разу не бывал! Нужно поменять специалистов, – иронично произнёс Михаил Александрович.
– Я займусь, – с готовностью сказал Даниил Николаевич.
– Сначала нашими Лимскими делами займись, потом уже о внутренних… Ладно, я высплюсь. В Лимске у меня ещё целый день забот…
– И когда выступление?
– Послезавтра, – отмахнулся Михаил Александрович. – Тем более, нужно ещё найти материал для речи. А как можно говорить о том, чего ещё не было?
– Я вас не понимаю, – спокойно сообщил Даниил Николаевич.
– И не надо, – ухмыльнулся Михаил Александрович.
***
– Сергей Васильевич, друг вы мой! – протягивая руки для объятий приветствовал Михаил Александрович прокурора. – Видит Бог, если бы в поезде продавали цветы, не задумываясь купил бы их все и подарил их вам!
– Я тоже рад вас видеть, – сухо отвечал прокурор.
– Вы всегда были необычайно способны к отсутствию оригинальности! Впрочем, вас можно понять. Такие осложнения в вашем деле, – сочувственно говорил министр.
– А вы откуда знаете? – вопросительно взглянул на министра прокурор.
– Аркадий Васильевич рассказал. Мы с ним большие друзья! – громко говорил Михаил Александрович, но потом резко взял прокурора под руку и шёпотом сказал ему на ухо. – В наших общих интересах раскрыть это дело. Я к вам не с пустыми руками! – и добавил громче. – Давайте навестим Аркадия Васильевича?
– Конечно, – неуверенно подыгрывая сказал Сергей Васильевич.
– Тогда в путь? – нахально улыбнулся Михаил Александрович. – На вашей тройке или на моей?
***
– Вы это о Сикирове? – волнуясь спрашивал прокурор у Михаила Александровича, идя за ним по коридорам суда.
– И про Сикирова, и про Даринского и про остальных, – отвечал министр.
– Что же вам надо?
– Я хочу вам показать одного подозреваемого. Вернее одну…
– Он… Она здесь? – удивлённо спросил прокурор.
– За этой дверью, – ответил Михаил Александрович, остановившись напротив знакомого кабинета. – Пройдёмте?
Михаил Александрович и Сергей Васильевич вошли в кабинет, где, почему–то в наручниках, сидела Мари.
– Наконец–то, прокурор! – нагло воскликнула та. – А вы должно быть адвокат? – обратилась она к Михаилу Александровичу.
– Боже упаси! – сказал последний. – Я только пристав! – говорил министр, отмечая молчание Мари, как баллы в её пользу. – И сейчас же уйду.
Михаил Александрович вышел, оставив Сергею Васильевичу лист с тезисами вопросов.
– Гм… Вы Светлана Петровна Демидова, сотрудница юридической компании «Афродита», город Санкт–Петербург. Так?
– Мне кажется, что при разговоре должен присутствовать мой адвокат?
– Вам кажется, – возразил прокурор.
– Ну ладно, – непринуждённо ответила Мари. – Попробуйте задать мне ваши вопросы.
– Я здесь как раз для этого… Первый вопрос я уже задал.
– Да, – ответила Мари.
– Второй. Вы были в Лимске в двадцатых числах июня 2018 года?
– Нет, не была.
– Третий вопрос. Вы знаете, кто такой Александр Сикиров?
– Да, знаю.
– И кто же?
– Оппозиционер. Глава штаба Лимской области.
– Откуда вы его знаете?
– В Петербурге компания, в которой я работаю, занималась делом, в котором участвовал Сикиров.
– Вы понимаете, что проверить это очень легко?
– Да, понимаю.
– Ладно… – вздохнул Сергей Васильевич. – А вы знали Евгения Даринского?
– Нет, не знала.
– Хорошо… Спасибо, – сказал Сергей Васильевич, собираясь выйти из кабинета.
– А наручники с меня снимут? – возмущённо спросила Мари.
– Конечно, сейчас пришлю пристава.
***
– Ну, как? – спросил, улыбаясь Михаил Александрович.
– Снимите с неё наручники…
– Секундочку.
Михаил Александрович зашёл в кабинет, похлопал по плечу Мари, снял наручники. Вернулся в коридор.
– Так что? – переспросил министр.
– Вы уверены, что она убийца, участвовавшая в политическом заговоре?
– Во–первых, вижу, что вы так и не научились вести допросы, – усмехнулся Михаил Александрович. – Во–вторых, кто вам сказал, что она убийца вообще кого–либо?
– Но как же? – забеспокоился Сергей Васильевич. – Вы сказали, что она подозреваемая…
– И что? – в недоумение спросил министр. – Подозреваемых много может быть… Если сказать честно, то я прекрасно знаю обо всём!
– Тогда зачем?
– А, – отмахнулся Михаил Александрович, – поиздеваться захотелось.
– Ну как вы можете!!! – выходил из себя прокурор.
– Сергей Васильевич, успокойтесь. Давайте сегодня, через полчаса, встретимся в прокуратуре и кое–куда съездим. Будет интересно и продуктивно. Хорошо?
– В последний раз вам верю! – резко повернулся к выходу прокурор, но остановился: – Откуда у вас ключи от наручников?
Михаил Александрович пожал плечами.
***
– Я уже говорил, что ты молодец? – спросил через несколько минут Михаил Александрович у Мари.
– Да, – ответила она. – Я только не понимаю, зачем была нужна такая проверка?
– Она даже не для тебя, – сказал Михаил Александрович, наливая чай. – Мне нужно было отвести от тебя подозрения навсегда. И я это сделал. Кроме этого, теперь Сергей Васильевич ухватится за любой предоставленный ему шанс… И этот шанс сильно поможет моим планам.
– Даже не собираюсь вникать, – махнула руками Мари. – Ты ничего толком не объяснишь…
– Тут ты права.
– Ладно. Не хочешь, не говори. Только, раз уж я в твоей команде, может скажешь, что мне делать?
– Пока не знаю, – улыбнулся Михаил Александрович. – Можешь спокойно отдохнуть… Хотя нет. Сегодня вечером тебя заберёт мой помощник Даниил Николаевич. Ты поможешь ему в организации моего выступления. Хорошо?
– Без проблем…
– Тогда давай разойдёмся. Мне ещё с прокурором нужно накрыть целую банду, – засмеялся министр. – Кстати, давно ты стала Светланой Демидовой?
– Два месяца назад, – ответила, улыбаясь Мари.
– Придётся навсегда…
Глава X
– Позвольте перейти к делу? – врываясь в кабинет прокурора, сказал Михаил Александрович.
– Большего я и не желаю.
– Прекрасно. Позвольте спросить, что вас беспокоит больше всего: убийства пятилетней давности или криминальные разборки настоящего?
– Мне кажется, что и то, и другое очень важно, – спокойно отвечал прокурор.
– Сергей Васильевич, – медовым голосом обратился Михаил Александрович. – Я знаю о вашем неподдельном желании засудить хоть кого–нибудь за четыре убийства, но ещё я знаю о вашем таком же неподдельном желании на чём–нибудь поймать Якова Ярославовича…
– Якова Ярославовича? – встрепенулся прокурор.
– Да, – с улыбкой ответил Михаил Александрович. – Сначала, я хотел подарить вам лишь раскрытие дела Даринского, но теперь решил, что можно убить двух зайцев одним ударом…
– Вы хотите обвинить Якова Ярославовича во всех убийствах?
– О–о–о! Не ожидал, что вы меня поймёте сразу, – удивился Михаил Александрович. – Правда у меня немного другой взгляд…
– Говорите, – с жаром сказал Сергей Васильевич.
– Смотрите, Яков Ярославович наркоторговец, не так ли?
– Это мы не можем доказать…
– На этом мы и сыграем в дальнейшем… В общем, вы предъявляете Якову Ярославовичу обвинение в заказе убийств у Даринского, который был должен Якову Ярославовичу большую сумму. Но когда вы начали судить Евгения, Яков Ярославович через знакомого следователя или какого–нибудь городского прокурора смог добиться освобождения Евгения и спокойно убрал его, подстроив всё как самоубийство. Гениально?
– Много несоответствий… Самоубийство… Подкуп… Доказательств совершенно нет!
– Как это нет! – наигранно вспыхнул Михаил Александрович. – Евгений был должен Якову? Да (и у меня есть доказательства)! У вас была доказательная база вины Евгения? Да! Осталось только заставить Якова Ярословавови… Тьфу! Осталось только заставить его признаться в заказе пяти убийств.
– Вы говорите об этом так, как будто это самое лёгкое дело, – усмехнулся Сергей Васильевич.
– Зная, как вы ведёте допросы, могу сказать, что для вас любое дело представляется очень сложным, – ехидно произнёс Михаил Александрович. – Именно поэтому сейчас мы вместе поедем к Якову Ярославовичу… Выговорил… И вместе выбьем из него признание!
– Это невозможно, – отрезал Сергей Васильевич.
– Просто поверьте в мои действия. Нам обоим от этого станет лучше. Поехали.
***
– А если нас… Гм… Пошлют? – говорил прокурор, стоя у ворот особняка Якова Ярославовича.
– Что–то вы поздно очнулись!
– Я был в небольшом ступоре.
– Видите этот микроавтобус? – спросил Михаил Александрович. – В нём сидят восемь человек, бывших служащих спецназа, которые теперь работают в ведомственной охране Министерства Юстиции. Уверен, нас не пошлют.
– Хорошо… – робко ответил Сергей Васильевич. – Жмите звонок.
Через пару минут министр сидел в кресле кабинета Якова Ярославовича, а Сергей Васильевич стоял рядом.
– Уютно у вас, – сказал Михаил Александрович, глядя на огонь в камине.
– Как будто в первый раз, – иронично ответил Яков Ярославович. – Что–нибудь выпить?
– Да, виски, – умиротворённо сказал министр. – Завтра у меня будет тяжёлый день публичного выступления, нужно выспаться.
– Понимаю, – кивнул Яков Ярославович.
– В связи с этим давайте сэкономим моё, ваше и время прокурора.
Яков Ярославович вопросительно посмотрел на Михаила Александровича, тот же толкнул локтем прокурора.
– Яков Ярославович, – робко, но с торжественным блеском в глазах говорил Сергей Васильевич. – Вы обвиняетесь в заказе четырёх убийств: гражданки Комариновой, гражданина Моринова, гражданки Петровой и гражданина Сикирова. Так же вы приняли участие в освобождении, с целью убийства, главного организатора убийств господина Даринского…
– Вижу, вы не научились предъявлять обвинения, – прервал прокурора Михаил Александрович. – Скажу проще: Яков Ярославович, вы арестованы!
– Незаконно! – спокойно сказал Яков Ярославович. – К тому же, у вас нет доказательств.
– Ну, Яков Ярославович! – ласково протянул министр. – Неужели вы думаете, что я завалюсь к вам в дом с необоснованными обвинениями? Обижаете!
– А кто вас знает? – прищурился Яков Ярославович. – Говорят, вы любите блефовать!
– Это правда, – улыбнулся Михаил Александрович. – Блеф моё всё! Но сегодня не тот случай… Видите ли, со мной последнюю неделю по городу катался микроавтобус. Ма–а–аленький такой… Но в нём сидели большие профессионалы своего дела, которые прослушивали каждый мой разговор. Понимаете, о чём я?
– Если вы намекаете на наш с вами разговор, то сомневаюсь, что это пригодится на суде.
– Вы забываете, кто я такой! Я и без этой записи могу вас спокойно засудить, а это лишь приятный бонус законности, – с гордостью протянул Михаил Александрович.
– Какой разговор? – спросил ничего не понимающий прокурор.
– Я в Лимске уже больше, чем один день, – бросил ему Михаил Александрович. – А что касается вас, Яков Ярославович, то мы с вами прекрасно знаем, что вы сказали много подозрительного в нашем разговоре…
– Как и вы, – спокойно ответил Яков Ярославович.
– Но мои слова вырежут, – тихим голосом произнёс Михаил Александрович. – Так что давайте поступим следующим образом. Вас арестовывают и ведут следствие долгие семь месяцев, но потом спокойно отпускают. Идёт?
– Идёт, – поразмыслив с минуту, ответил Яков Ярославович. – А теперь уйдите из моего дома. Арестуете завтра со всеми документами. Удачного выступления, Михаил Александрович.
***
– Даже не собираюсь спрашивать вас, что вы делали в Лимске, – говорил прокурор. – Просто ответьте, почему Яков согласился?
– Точно! Его можно называть просто Яков! – весело проговорил Михаил Александрович. – Без отчества удобнее!
– Почему? – повторил свой вопрос Сергей Васильевич.
– Яков далеко не дурак. Он прекрасно понимает, что это дело совершенно фиктивное… И он прав!
– Но ведь это моё дело!
– Сергей Васильевич, – ласково сказал министр. – Вы же прекрасно понимаете, что это дело никогда вашим не было. И точно, никогда не будет раскрыто. Только через мой труп…
– Такое ощущение, что это вы были убийцей!
– К счастью, у меня алиби для всех убийств, – отвечал Михаил Александрович. – Но знаете? Яков думает, что мы его освободим после семимесячного следствия. Но прав он только отчасти! Мы его не можем обвинить в убийствах 18–ого года, но за Даринского вы его сможете посадить!
– Мне приятно это слышать, – без эмоций отвечал прокурор.
– Я вам пришлю доказательства завтра… Или в течение недели… С вас требуется только тянуть со следствием. Хорошо?
– Спасибо вам, – вместо ответа сказал Сергей Васильевич.
– За что? – удивлённо спросил Михаил Александрович. – Всё это лишь для моей выгоды, но мне приятно, что и вам что–то перепадёт. Высадите меня здесь, пожалуйста. Надеюсь, ещё встретимся.
– Я тоже, – тепло ответил прокурор, остановив машину.
