Михаил Денисович Байков
Скульптор жизни
Глава VII
В три часа того же дня Михаил Александрович один поехал в отель, где остановилась герцогиня. После обмена колкими любезностями с сотрудниками отеля, не узнавшими в Михаиле Александровиче губернатора и стремившимися сохранить покой высокой гостьи, не допуская в отель любого неизвестного, губернатору всё же удалось пройти до лифта, в котором он, с переменным успехом, добрался до этажа, занимаемого герцогиней и её сопровождением.
Испытывая только радость от недавнего спора с сотрудниками, Михаил Александрович без малейших колебаний быстро открыл дверь в номер герцогини.
– Добрый день, Ваша Светлость, – не обращая внимания на недоумение «светлости» и её переводчицы, произнёс губернатор. – Как ваши дела?
Переводчица первая очнулась после входа губернатора и перешла к исполнению своих прямых обязанностей.
– Господин губернатор, – обратилась через переводчицу герцогиня, – Ваш визит носит какие–то определённые цели?
– Нет, просто пришел поздороваться, – спокойно сказал Михаил Александрович.
– Мы рады приветствовать Вас, – услужливо сказала переводчица.
– Вы не поняли, – улыбнулся губернатор. – Это специфический русский юмор. На самом деле я пришел, чтобы поговорить об ожерелье.
– Ваш прокурор уже расспросил нас о всех подробностях… И это было довольно грубо…
– Я приношу свои извинения за поведение моего прокурора, но в его оправдание скажу, что он не привык общаться с истинными аристократами.
– Мы принимаем извинения и готовы ответить на все Ваши вопросы.
– У меня только один.
– Пожалуйста.
– В день открытия выставки вы прибыли с опозданием. По какой конкретно причине?
– Если мы не ошибаемся, то на дороге произошёл какой–то несчастный случай с чёрным мерседесом, но, к сожалению, мы не знаем подробностей.
– Всё равно огромное вам спасибо, – поспешил раскланяться губернатор, жалея о потерянном времени.
Выходя из номера, он столкнулся с сотрудником МИД.
– Михаил Александрович, добрый день, – поздоровался тот.
– Вот вы то мне и нужны!
– Я к вашим услугам, – искренно произнёс Максим Дмитриевич.
– Вы помните, почему герцогиня опоздала?
– Да, конечно. На дороге произошла авария, и движение остановилось. Если я не ошибаюсь, то такая же машина есть у прокурора Лимска… Но я ехал в машине племянника герцогини, поэтому, может быть, ошибаюсь… Надеюсь, что я вам помог?
– Вполне. Спасибо, Максим Дмитриевич. Кстати, приходите завтра к шести в приёмную администрации, вместе с герцогиней, племянником и переводчицей.
– С удовольствием, до завтра.
– Угу…
***
На этом разговоре череда неожиданных встреч не прекратилась. Уже на выходе из отеля Михаилу Александровичу повстречался племянник герцогини.
– Доброго времени суток, Рафаэль, – неожиданно для Рафаэля начал Михаил Александрович. – Нам с вами доводилось встречаться, но мы не были знакомы. Я губернатор этой области, Михаил… А вы племянник герцогини Кервинской, как я уже говорил, Рафаэль. И, по–моему, вы говорите по–русски, не так ли?
– Совершенно верно, правда мне больше нравится, когда меня называют князь Рафаэль, – сухо ответил князь, подтвердив своё знание русского.
– Какое прекрасное знание нашего скромного языка, – притворно восхищался губернатор. – Откуда такие навыки?
– У меня был хороший учитель, – всё так же сухо отвечал князь. – Я его нанял для общения с одной девушкой, впрочем, это неважно. Всё было зря, – в последних словах слышалось меньше сухости и больше тоски.
– Вам тяжело об этом говорить? – поинтересовался губернатор с участием.
– Вам какое дело? – опасливо спросил князь.
– Я дипломированный психолог, и очень отзывчивый и понимающий человек, – соврал (а может быть нет) губернатор. – И вообще, мне иногда кажется, что я мог бы быть священником.
– Правда? – расслабляясь осведомился князь.
– Разумеется! Давайте мы с вами побеседуем, где–нибудь в тихом месте.
***
– Вы, Михаил, хороший человек, – через полчаса, доверительным тоном сказал князь. – Не думал, что в России есть такие государственные служащие!
– Сомневаюсь, что такие есть даже у вас, Рафаэль.
– Тут вы правы, – засмеялся князь.
– Рафаэль, я рассказал вам свою историю несчастной трагичной любви, ради которой я не пошёл ни на какие жертвы, хотя мог бы и должен был пойти. Вы же мне явили достойный пример… Правда, вы моложе меня, но ради своих чувств вы выучили такой сложный язык, как русский. Расскажите же мне, ради кого вы всё это сделали?
– В первую очередь, это не пригодилось мне никак… – грустно ответил князь. – Но вам я могу доверить свою историю, если вы доверили мне свою. Полтора года назад я познакомился с одной русской девушкой, ей было шестнадцать, мне восемнадцать. Познакомились мы по переписке и долгое время общались с помощью переводчика, а однажды я решился ради неё выучить русский. Вероятно, можно догадаться, что девушка была из вашего города?
– Конечно, это было очевидно, – не удержался от улыбки губернатор, впрочем, князь не понял её значения. А для Михаила Александровича этот разговор становился всё более интересным.
– И вот, я приехал сюда, чтобы поговорить с ней лично, один на один, она мне оказала достаточно прохладный приём… Так кажется по–русски?
– Холодный приём, думаю более уместен. Но русский язык прекрасен тем, что можно составить любой набор слов и это окажется шедевром словесности. А если это будет слишком абсурдно, то можно сослаться на «тонкую метафору» или что–то в этом роде.
– Да–да, – не до конца поняв то, о чём говорит губернатор, ответил князь. – Так вот, с этой девушкой у нас произошла сцена на берегу, на выставке, мне она казалась очень обеспокоенной… Сцена была достаточно короткой, а потом… – тут князь осёкся. – Потом произошёл взрыв моей машины, и я побежал. С этих пор я её не видел и не писал ей…
– Как печально, – проговорил губернатор. – Рафаэль, мне нужно бежать. Спасибо вам, что выслушали меня, – дипломатично произнёс губернатор. – Я тоже попытаюсь для вас что–нибудь сделать… Приходите завтра в шесть в администрацию, поговорим все вместе о случившемся.
– Хорошо, Михаил.
***
Последним визитом Михаила Александровича в этот день, было посещение Марины Васильевны. Она предпочитала кабинет директора департамента образования, кабинету и. о. директора лицея 308, поэтому губернатор направился на более почётное место работы своей подчинённой.
К ней в кабинет ему удалось попасть гораздо легче, чем пробиться к герцогине, ибо в департаменте уважали в Михаиле Александровиче и человека, и бывшего (хотя бывших не бывает) прокурора, и настоящего губернатора, и (мало ли кем он может стать) будущего господина Божесова.
– Добрый вечер, Марина Васильевна. Я сегодня ужасно забегался. Можно мне кофе?
– Конечно, Михаил Александрович, – совершенно не удивившись визиту губернатора ответила она.
– Я у вас хотел много чего спросить, но после очень полезного разговора с племянником герцогини у меня остался только один вопрос.
– И какой же? – с любопытством спросила Марина Васильевна.
– Убитая была выпускницей вашей школы?
– Да, – сдержанно ответила директор департамента. – Очень сложно смириться с тем, что утром я жала ей руку на вручении аттестатов, а уже вечером она…
– Что–то вы слишком эмоциональны. Ответьте мне на мой вопрос, а потом сможете выпить коньяк, подаренный вам благодарными родителями первоклассников.
– Но… – удивлённо начала Марина Васильевна.
– Вопрос! – прервал Михаил Александрович. – Место проведения выпускного вечера было согласованно с вами?
– Да, конечно. Мы договаривались с родителями, а потом мне позвонил кто-то из родительского комитета, не помню кто, и сказал, что было решено провести всё в ресторане «Река». Там будет лучшее место.
– Спасибо огромное, вы мне очень помогли, – стандартно поблагодарил губернатор. – Увидимся завтра в шесть, в приёмной. Собираемся все. Буду ждать. До завтра.
– До завтра, Михаил Александрович.
Михаил Александрович убежал из департамента образования в Администрацию, изучить принесённые прокурором документы, чтобы окончательно разобраться в случившемся и сложить пазл.
Марина Васильевна же, действительно сильно переживающая смерть одной из своих выпускниц, достала дорогой белорусский коньяк и, не думая откуда о нём узнал Михаил Александрович, несвоевременно уничтожила улики…
Глава VIII
В приёмной собрались все подозреваемые прокурором гости выставки. Михаил Александрович вошёл в зал и сразу начал говорить:
– Друзья мои! Наконец–то после двух дней следствие зашло в тупик и не смогло найти виновника… Поэтому в дело был вынужден встрять я и, разумеется, благодаря своему бесценному опыту, таланту и помощи Екатерины Алексеевны, смог распутать этот клубок обмана.
– И как же? – ехидно спросил прокурор.
– Вот зря вы напомнили о себе! – смотря в глаза прокурора, проговорил Михаил Александрович. – Господа, и дамы, конечно. Наш прокурор по результатам своего расследования решил, что стоит подозревать всех нас, здесь присутствующих. Вы возмущены, и я вполне разделяю ваше негодование.
Пронёсся одобрительный шёпот.
– Но я, пользуясь своим жизненным и профессиональным опытом, – продолжал Михаил Александрович, – расследовал это дело сам. И перед оглашением моих результатов, попрошу вас всех вспомнить обстоятельства дела. Как бы это было не прискорбно. Совершенно три преступления, на первый взгляд не имеющих ничего общего. Теракт на выставке, слава Богу обошедшийся без жертв; кража ожерелья, стоявшего огромных денег, и самое ужасное преступление – убийство школьницы, ещё не созревшей личности… Кстати, вы, Рафаэль, прекрасно знали эту особу…
Михаил Александрович выдержал паузу, во время которой все молча закивали в знак согласия. Только Рафаэль будто бы покинул этот вечер, погрузившись в себя после слов губернатора.
– Я шучу! – громко прервал паузу губернатор. – На самом деле всё гораздо прозаичнее.
Все переглянулись в недоумении.
– Даже вы меня не понимаете, – воскликнул Михаил Александрович. – Опять по бумажке!
Достав бумажку, он начал зачитывать текст:
– За эти дни следствие, путём сложных, логических, законных и стандартных действий, успешно зашло в тупик. Оно решило подозревать всех: присутствующих на открытии; находящихся вблизи выставки; живущих в этом городе; имеющих руки, чтобы взять ожерелье… Нет, это слишком скучно! – губернатор бросил бумажку. – Давайте серьёзно. Следствие, как и я, склонны подозревать присутствующих в этой комнате, правда выводы следствия и мои выводы сильно разнятся. Но это не так важно. Главное, что у каждого здесь находящегося была возможность, и даже мотив совершить одно из трёх преступлений. Но вот мне пришла в голову гениальная идея! Совместить все преступления в одно единое. Разумеется, самым интересным, с точки зрения преступника, является кража ожерелья. А всех нас мучает вопрос – «как?». Ответ прост. На момент совершения теракта, а тем более убийства (кстати, убийство было совершено раньше теракта, но это, сейчас, не имеет значения), ожерелья уже не было в витрине. Всё было гениально спланировано и разыграно… Не буду вас томить и расскажу общую картину без привлечения каких–либо личностей. Хотя нет, скажу сразу: убитая выпускница и украла ожерелье.
Произошло замешательство во всей комнате: герцогиня оживлённо обсуждала что–то с переводчицей, сотрудник МИД с племянником, Екатерина Алексеевна с прокурором, епископ с Мариной Васильевной, директор выставки с секретарём губернатора.
Михаил Александрович, повысив голос, продолжил:
– Но банальной кражей её участие и закончилось, вполне трагично. Так вот, во время начала церемонии открытия всё было готово: запасной выход был открыт, витрина не заперта, машина заминирована… Анастасия, так звали девушку, по предварительной договорённости проникла в павильон, совершенно спокойно взяла ожерелье и пошла по набережной. Там ей встретился князь Рафаэль, с которым, не буду вдаваться в подробности, но у неё был короткий роман. Князь, будучи вспыльчивым, начал резко на чём–то настаивать, не буду раскрывать на чём, произошла сцена, всё вело к безудержным эмоциям! А, возможно, к безудержной страсти, продиктованной ненавистью… Но… Раздался взрыв, князь бросился прочь от Анастасии (ох уж эти европейцы), а потом Анастасию нашли убитой и, разумеется, без ожерелья…
– Но кто же преступник? – спросил, переживая больше всех, секретарь.
– Даниил Николаевич, – обратился губернатор, – Должен перед вами извиниться, сначала я подозревал вас, но после всё оказалось гораздо интересней…
– Да говорите же! – не вытерпел князь.
– Да, да! Кто преступник? – спросила переводчица, при этом все вопросительно посмотрели на Михаила Александровича.
Глава IX
– Мы все преступники, – сказал губернатор, ожидая произвести эффект.
– Давайте без вашей философии! – возмущённо и неожиданно для самой себя, выпалила Екатерина Алексеевна.
– Я буквально, – в некотором замешательстве от такого «эффекта» произнёс губернатор. – Мы все преступники, нашими руками было совершено преступление, нами играли как марионетками!
– Вы объясните, надеюсь? – спросил прокурор.
– С удовольствием… Дело в том, что все наши значимые для преступлений действия были совершены с подачи одного конкретного человека, представлявшегося нам в разных ролях. Так мне он представился сотрудником администрации президента, Марине Васильевне представился родителем, герцогине – послом. Ну, и так далее… Преступник был очень осторожен, но всё же допустил некоторые ошибки, о которых после. Для начала я вам скажу, как кого использовали.
Начнём с меня. Как я уже говорил, с меня требовалось пригласить герцогиню, а точнее устроить доставку ожерелья на выставку.
Дальше директор выставки, вы разместили выставку в нужном месте, точнее на набережной. Ещё вас надоумили оставить запасной выход открытым, для «пожарной безопасности», впрочем, здесь больше от халатности…
Следующая марионетка – это директор департамента образования и, что для дела более важно, и. о. директора лицея 308 Марина Васильевна. Её по телефону вдохновили, от лица родителя, провести выпускной в ресторане «Река», который находился близко от места проведения выставки. Что очень удобно для Анастасии, которой было так легко добраться и совершить ограбление, но об это после…
Марионетка четыре – герцогиня. Как я уже говорил, звонком из посольства вас убедили в том, что надо брать именно это ожерелье.
Следом идёт переводчица герцогини. Если я не ошибаюсь, именно вы вдохновили герцогиню взять с собой Рафаэля.
Потом епископ, который единственный из нас не исполнял никакой функции, ибо прибыл в город уже после формирования основных пунктов плана, а на выставке появился вообще неожиданно! Правда он сыграл ещё одного подозреваемого, что тоже можно отнести к марионеточным функциям.
Далее идёт мой секретарь, перед которым я уже извинился, но который всё же имел возможность помочь преступнику. Именно он принимал мои звонки и сопровождал герцогиню до выставки. Кроме того, он должен был стать основным подозреваемым…
Мой милый прокурор! Как же без вас. Вы ведь самая тёмная лошадка в действии. Ведь именно ваш автомобиль с водителем (не имею ни малейшего представления о том, что он там делал, да и не хочу) перекрыл дорогу кортежу герцогине и задержал её в дороге, чтобы Анастасия смогла добраться до ресторана. Но с вами поговорим об этом после.
Предпоследняя марионетка – это Екатерина Алексеевна, которая не обратила должного внимания на припаркованный автомобиль князя. Правда, тут есть частичка моей вины…
Ну, и последний в списке… Сам князь. Ваша функция завершалась тем, чтобы довести взрывчатку к выходу. Кстати, во время взрыва и всеобщего замешательства преступник неудачно для жертвы оглушил Анастасию и забрал ожерелье, а потом вернулся в наше общество…
– Да кто же он? – вырвалось практически у всех.
– Тот, кто не назван, это же очевидно! Убийца, вор, террорист и манипулятор – сотрудник МИД, Максим Дмитриевич, имевший возможность влиять на действия каждого из нас! – торжествуя закончил губернатор.
Глава X
На следующий день ожерелье было возвращено герцогине и летело вместе с ней, переводчицей и племянником домой.
Всё были спокойно, правда племянник сильно переживал за судьбу Анастасии, вернее за её отсутствие, но… жизнь трудная вещь, без падений не бывает взлётов (но это зависит от того, как жить, ведь вся жизнь это только череда обстоятельств).
Михаил Александрович с Максимом Дмитриевичем разговаривал в городском СИЗО.
– Как вы догадались? – спросил Максим.
– По–моему, я всё ясно объяснил, – ехидно сказал Михаил Александрович.
– Да весь ваш рассказ сущая ерунда! Такой бред, столько неоправданных совпадений… Вы сделали из меня какого–то Мориарти!
– Так будьте благодарны за такую славу, – улыбаясь отвечал губернатор.
– Но всё же? Как у вас получилось?
– Я просто проследил за вами, вот и всё, – скромно сказал губернатор.
– Но почему вы решили следить за мной?
– Вы единственный кого я никогда не видел. Кроме того, в нашем разговоре у отеля вы сказали мне, что машина принадлежит прокурору, хотя я убеждён, что вы даже имени прокурора не должны были знать.
– Михаил Александрович, вы говорите не совсем искренно…
– А я перед вами обязан держать отчёт? – спросил губернатор таким тоном, который может показаться обычным, но сильно уязвить гордость побеждённого. – Вы подписали признание. По вашей наводке нашли ожерелье. Я могу перечислить ещё факты, подтверждающие вашу вину. Это просто. А может, я вообще просто вас ввёл в заблуждение? А? Кто знает… Моя работа, во всяком случае теперь, не доказывать вашу вину. Мне вполне достаточно вернуть ожерелье и просто указать на вас. Дальше – работа моего прокурора, – сказал губернатор, выходя из камеры. – И да, Максим Дмитриевич, я блефовал. Против вас, до момента вашего признания, прямых, да и косвенных, улик не было. Хотя, когда это мешало нашему суду? Приятной дальнейшей жизни, – губернатор учтиво раскланялся.
***
– Михаил Александрович, – встретил губернатора секретарь. – Пока вы были в СИЗО, звонили из правительства, министр юстиции подал в отставку, вы основной кандидат. Поздравляю!
– Вот видишь, Даня! Всё было не напрасно… Возьму тебя с собой, может пригодишься, в гостиную поставлю… Эх… Только не говори больше «пока вы были в СИЗО» – очень двусмысленная фраза.
***
Через две недели Михаилу Александровичу пришло сообщение:
«Поздравляю с назначением! Я в тебе не сомневалась никогда.
Ты будешь хорошим министром, а может даже больше…
Слышала про твоё расследование, смешное дело получилось. Ты молодец. Возможно, увидимся… Как твои чувства?
Мари»
Часть третья
Alea
iacta
est
Глава
I
Аркадий Васильевич Хвостовский, совсем недавно назначенный председателем Лимского областного суда, поздним июньским вечером сидел на Лимском вокзале в ожидании обещанной ему машины.
Выпив уже шестую чашку кофе, что для Аркадия Васильевича было делом обыкновенным, судья продолжал бросать оценивающие взгляды на интерьер вокзала, надо признать, достаточно изысканный для такого общественного места.
В пустом коридоре появились две фигуры. Два мужчины крайне приличного вида, один из которых нёс три чемодана. Мужчина, идущей без багажа, сказав что–то, отослал своего спутника, сам же направился к наблюдающему Аркадию Васильевичу.
– Вы первый раз в городе? – спросил судью незнакомец, таким тоном, будто бы продолжил давно начатый разговор.
– А вы? – не растерявшись, спросил судья.
– Надеюсь, не в последний, – сказал незнакомец, и его лицо озарила располагающая улыбка. – Вы, я так понимаю, новый бюрократ?
– Судья, если быть точнее, – Аркадий Васильевич, по неведомым ему самому причинам, хотел доверять незнакомцу. – А вы, наверное, старый бюрократ?
– Думаю, что вы чуть–чуть моложе меня, – улыбнулся незнакомец. – Но вы правы, я долгое время работал в этой области и вот теперь еду покорять столицу… Скажу вам по секрету, в Лимске очень хороший климат для карьеры, очень хороший.
– Очевидно, вы это знаете не понаслышке, – заметил судья.
– Вы проницательны для судьи, – снова улыбнулся судье незнакомец.
Аркадий Васильевич удивлённый таким замечание посмотрел на своего собеседника.
– Видимо, мне придётся объяснить своё замечание? – смеясь спросил незнакомец.
– Постарайтесь, – тщетно пытаясь показать недовольство, сказал судья.
– За годы работы в судебной системе, не удивляйтесь, я много чего знаю об этом удивительном мирке. Так вот, я сделал очень интересный вывод, который вам, возможно, не сразу будет понятен. Вывод прост, судья – единственный человек в нашей стране, который действует строго по правилам. Я не говорю о конечном результате его действия, ибо, как показывает практика, судьи не всегда правильно оценивают (скажем так) ситуации, в которых призваны разбираться. Тем не менее судья, независимо от правильности своего решения, вынужден оформлять и придавать своему решению крайне обоснованную, юридическую форму. Думаю, вы не можете со мной не согласиться, верно?
– Безусловно… Интересное наблюдение, – сказал Аркадий Васильевич, чувствуя, что незнание имени собеседника не вредит их общению, от этого он испытывал какую–то радость.
– Надеюсь, пребывание в этой области сильно поможет становлению ваших профессиональных принципов, что крайне важно, – сказал, вставая незнакомец, увидев в коридоре своего спутника, уже без чемоданов. – А мне пора ехать, может быть встретимся, Аркадий Васильевич.
– Но… – к удивлению незнакомца, с улыбкой начал судья.
– До свидания, – прервав возражения судьи, попрощался незнакомец, направившись к своему спутнику.
Судья посидел немного в задумчивом виде, но был вынужден выйти из этого состояния появлением обещанного пристава.
– Наконец–то! – воскликнул Аркадий Васильевич.
– Прошу прощения, просто возник форс–мажор и…
– Ладно, не оправдывайтесь, – гордо прервал судья. – Скажите мне лучше, кто вот этот человек?
– Который разговаривает на перроне?
– Да.
– Это Михаил Александрович Божесов, наш бывший губернатор и областной прокурор, а сейчас министр юстиции.
– Ясно, – задумчиво улыбнувшись, сказал судья. – Ладно, поехали.
***
– Ну что, Даниил Николаевич, в Москву? – весело улыбаясь спросил Михаил Александрович своего секретаря.
– С удовольствием, – разделяя радость начальника, ответил тот.
