Мария Власова
Записки офицерши
27. Служу Советскому Союзу!
Дел у нас с Андреем было предостаточно. Воду вечером по очереди приносили соседи. Сумку с фруктами и едой для Саши я спускала на первый этаж, и кто-то из офицеров увозил ее на работу в госпиталь. А там уже передавали мужу.
Я очень волновалась за ребенка. Шел шестой месяц беременности. Гепатит – болезнь заразная. Вообще, на Дальнем Востоке очень много людей болеет гепатитом, особенно летом. Амур течет из Китая. Что они сливают в реку никому не известно. Хабаровск пьет воду из Амура. Первый раз муж болел этой гадостью в августе в Хабаровске. В то лето полно солдат переболело гепатитом. И вот опять попал на те – же грабли.
Вечером зашла к соседке поговорить с ее мужем:
– Юрий Петрович, может мне иммуноглобулин уколоть?
Это надо было видеть. Юрий Петрович в майке и в трениках, большие очки в черной массивной оправе, руки за спиной, важно прошлепал тапками мимо нас, рассуждая:
– Если Вы не заразились, то делать не надо! – молвил он важно, дойдя до окна. Потом развернулся и пошел в обратную сторону.
– А если заразились, то делать уже поздно! Отсюда вывод – иммуноглобулин Вам, Мария Александровна, делать не надо. Вот Вам мой вердикт!
И удалился в другую комнату. Он так был похож на ученую сову из мультика, что мы с Ольгой расхохотались. В этом был весь ее Юрий. Замечательный врач – стоматолог и просто хороший человек.
Перед Сашиной выпиской пришел приказ о присвоении ему очередного звания майор.
Я хорошо помню этот момент. Мне уже разрешили приходить к мужу.
В палату вошли начальник госпиталя и замполит. Полковник зачитал приказ. Саша, как был в спортивном костюме и в одних носках, вытянулся по стойке смирно и отрапортовал:
– Служу Советскому Союзу!
Я смотрела на своего мужа – худющего, изможденного тяжелой болезнью, с синяками под глазами и следами от капельниц на руках, такого родного и близкого, и была рада за него, гордилась им, и очень его любила.
После выписки Саша какое-то время был на диетическом питании – ни острого, ни соленого ему категорически было нельзя. Но ведь страсть, как хочется!
Однажды вечером, по привычке перед сном, захожу на кухню, проверить, все ли там в порядке. А дверь холодильника приоткрыта. За ней спрятавшись, пригнувшись, стоит мой супруг и держит в руках кусок селедки. Глаза лукавые, смеется, что его застукали на месте преступления.
– Ага, значит, так? Я ему котлетки паровые, кашки, а он селедку втихушку наяривает!
На этом диета моего мужа закончилась.
Здоров!
28. Падали две звезды…
Анна родилась внезапно. Накануне, в пятницу, была у гинеколога. Врач, осмотрев меня, сказала, что все хорошо и через недельку поедем рожать. Возвращаемся домой, рядом с нашим этажом, я обратила внимание на лежащую на подстилке подъездную кошку. Она ждала котят, и мы с сыном помогали ей – устроили лежанку и кормили ее.
– Интересно, кто раньше родит – она или я? – мелькнула мысль.
– Наверное, она. Дышит тяжело.
Утром следующего дня, проходя мимо туалета, я почувствовала запах дыма. Открываю дверь, а из пола тонкой струйкой идет дымок. Я спустилась на этаж ниже, чтобы узнать, что у них случилось. Позвонила, дверь была не заперта, я толкнула ее, и на меня вывалился огромный клуб едкого дыма. В квартире пискнул ребенок. Верочке было 4 годика, я хорошо знала эту семью. Подняла ногу и уже почти шагнула через порог, как он мгновенно загорелся, и я инстинктивно отпрянула назад. Цепочка мыслей – молний замкнулась – полы длинного халата загорятся, за ними большой живот. Мой ребенок меня остановил. Я громко закричала и начала колотить в соседние двери.
Слава Богу! Терапевт был на больничном, и дома в этот момент. Он шагнул в огонь и нашел ребенка в зале, за дверью, в натянутой на лицо мамкиной норковой шапке. Девочка была уже без сознания. Ее вынесли на улицу, там ее раздышали, и она очнулась.
Дым заполнил весь подъезд, мы с сыном оделись и выскочили на балкон. Огонь быстро потушили. Мужчины приехали через какое-то время и помогли разобраться с квартирой. Огня почти не было, но вся квартира была в черной саже.
Что случилось?
Надежда решила искупать ребенка, поставила в коридоре на пол пластмассовую ванночку, в нее бросила кипятильник. А сама пошла с ведром за водой на два этажа ниже к Ольге. Дверь только прикрыла. У соседки заговорились и про все забыла. Верочка воткнула кипятильник в розетку, он в пустой ванночке раскалился и лопнул. Ванночка начала тлеть, пошел едкий дым, начал тлеть пол. Верочка спряталась за дверь. Мой нос спас ребенка. Еще чуть-чуть и случилась бы беда.
Пожар остановили. Дым прошел. Я выпила валерьянку и уснула. Вечером приготовила ужин и сидела в кресле, ждала, когда будет петь Пугачева. Повторяли прошлогоднее видео с конкурса в Сан – Ремо. Пугачева с Кузьминым в тот год получили приз за песню И. Николаева «Две звезды».
Концерт я не досмотрела. Поехала рожать Анну. Спускаясь с пятого этажа, тихонько всхлипывала, что мне ж еще ходить целую неделю, если б не пожар. Соседи стояли в дверях на каждом этаже и желали мне удачи.
Рядом с нашим этажом рожала кошка.
Её детенышу утренний пожар тоже не понравился.
В роддоме меня быстренько оформили, я бросила сумку в палату, и бегом в пустой род зал.
Вся дежурная бригада сидела в сестринской. Смотрели концерт из Сан – Ремо.
– Эк, тебя приспичило не вовремя, – буркнула акушерка. Но нам с Анютой было не до её ворчания – мы были в процессе.
– Нин, сделай погромче телевизор!
Пугачеву было слышно на весь род зал:
– Падали две звезды-ы-ы.
И вдруг громкий, зычный, басовитый голос заглушил Пугачиху.
– У-а-а-а!
– Парень что – ли, неужели таблицы ошиблись? – мелькнуло в моей голове.
– Девка! Да какая мощная! Класс! – воскликнула акушерка.
А меня уже накрыла волна материнского счастья. Слезы катились по щекам, по волосам, черным от сажи и дыма. Я улыбалась от радости.
– Откуда дымом несет? – спросила врач.
– Меня с пожара привезли, мне рожать срок через неделю, – прошептала я.
– Вам повезло, мамочка, плод был обмотан пуповиной и за неделю он мог погибнуть, задохнуться. Вот так родилась наша Анна, наше Солнышко, мои любимые косички.
29. «Скандалистка»
В марте 1987 года муж получил приказ о переводе его в ГСВГ – Группу Советских Войск в Германии. Не могу сказать точно, чему я обрадовалась больше – тому, что мы едем на 5 лет в ГДР, или, что уезжаем из Уссурийска с его крысами и без воды. Наверное, радость была одинаковой.
Опять расставание с друзьями, которыми успели обзавестись, опять адреса и контактные телефоны в записную книжку. Прощание с коллегами в школе.
Опять я готовлюсь к перелету через всю страну с 3-х месячным ребенком. Андрею уже почти 9 лет. Вот как так получается в моей жизни?
Не знаю, судьба, наверное, такая с пеленками носиться по самолетам.
Муж грузит контейнер и вдруг до него доходит, что он совершенно не знает немецкий язык.
– Ты мне, Маша, хоть словарик с собой положи, а то, как я там без языка буду.
Бывалый прапор, который уже там служил, смеясь, успокоил:
– Товарищ майор, цвай сосиска унд порезать немцы в гаштетах все понимают! Разберетесь! Июнь месяц – пора отпусков. С билетами сложно. Летим через Хабаровск до Куйбышева. Почти сутки на поезде до Хабаровска. Там остановились у друзей, бывших соседей Галины и Валентина.
На прямой самолет до Куйбышева билетов нет. С трудом, на третий день, муж принес билеты до Москвы.
Родителям дали телеграмму:
– Встречайте 22 июня ЛЮБОЙ рейс из Москвы. Мама сразу все поняла:
– Отец, они летят без билета на Куйбышев! С 3-х месячным ребенком!
Провожали нас в Хабаровске дружеским застольем. Собрались все наши друзья. Рита с Сашей, Галина с Валентином. Прощались навсегда и очень надеялись на встречу когда-нибудь. В аэропорт мы уехали на такси. А эта веселая компания рванула за нами на дежурной санитарке.
Ночной аэропорт жил своей размеренной жизнью. И никому не было дела до этой, странной, на первый взгляд, толпы. Мы смеялись, обнимались и целовались, прощались и плакали…
Аэропорт такое видел каждый день. Хабаровск – город военных.
В Москве, в Домодедово билетов на Куйбышев не было. Народ сидит сутками, не может улететь. Мы в дороге уже 12 часов, пеленки кончаются. Кассир, войдя в мое положение, тихонько шепнула:
– Звоните военному коменданту! Бронь есть всегда.
И набрала его по внутреннему телефону. Он выслушал меня и рявкнул:
– Я сказал, нет билетов, ждите!
У меня внутри сорвало какой-то стоп кран:
– Я сейчас приду к Вам в кабинет вместе с ребенком, вывалю Вам на стол ссаные пеленки и не уйду, пока билеты не дадите!
Видимо мой вопль был настолько убедительным, что его рык был слышен далеко по очереди:
– Выдай этой скандалистке билеты!
Кассир радостно улыбнулась и выписала нам билеты на 23–00 на Куйбышев.
– Молодец, женщина! – послышалось в очереди. На часах утро 6–00.Целый день ждать рейс!
– В 9 часов летит самолет на Куйбышев. Поезжайте в аэропорт, если будет свободная бронь – вас посадят в самолет! – сказала кассирша.
Спасибо этой добрейшей женщине!
К посадочной площадке подъехал автобус нашего рейса до аэропорта. Мы погрузились, и вперед! В аэропорту начиналась регистрация на Куйбышевский рейс, бронь была и нас взяли.
В Курумоче я выходила из самолета с Анютой на руках и сразу, далеко за оградой увидела отца, радостно размахивающего шляпой. Оказывается, он приехал в аэропорт в 12 часов ночи, сидел в машине, слушал объявления о рейсах и выходил, смотрел, не прилетели ли мы. Очень волновался за нас. 60 км езды на машине и мы, наконец, в Тольятти. Дома нас ждала мама с обедом. Саша упал в кровать и уснул, прошептав:
– Я всех довез, все, сплю!
А я занялась детьми. Их надо было срочно купать, кормить, и т.д. Это все уже были мелочи. Мы были дома! Самое главное! Рядом были счастливые родители, из крана текла вода – холодная и горячая, и не бегали крысы.
Дальний Восток остался далеко.
Удивительный край. Незабываемые места. Как хорошо, что в нашей жизни случились Хабаровск и Приморье. Это были трудные, но очень счастливые времена.
Германия
1. Мы не знаем, что нам в жизни пригодится
На 3 курсе мы начали изучать немецкий язык. Я относилась к нему с прохладцей.
– Маш, учи! – твердила Танька.
А мне было лень зубрить каждый день 20–30 немецких слов. Правила, глаголы и их управление, тексты – жесть!
Но методика инъяза – сегодня задали, завтра всех спросят. Я была старостой группы и первая по списку. Преподаватель немецкого Римма Васильевна – милейшая и мудрейшая из всех преподов института, любыми путями вдалбливала в наши головушки спряжения глаголов, суффиксы и пословицы, и всякую, как нам тогда дурехам казалось, дребедень.
– Ну, я же буду только с французским языком работать! – ворчала я.
Так вот, она, щадя мое самолюбие, спрашивала меня последней! Пока 9 человек перескажут один и тот же текст, я невольно его выучивала и отвечала на твердую четверку.
Честь Вам и хвала, Римма Васильевна, что Вы впихнули в мою голову немецкий язык!
А ведь как сопротивлялась!
Очень часто в Германии я говорила спасибо этой женщине. Из памяти откуда-то выплывали нужные слова и пословицы. Я свободно говорила на когда-то нелюбимом языке. И сколько мне и моей семье это принесло пользы.
2. История повторяется – увы!
1987 год.
Я с детьми в Тольятти, муж в Германии привыкает к новому месту службы.
Август, пора перебираться ближе к очередному месту дислокации семьи.Саша прислал документы на контейнер. Можно бесплатно отправить еще один груз с вещами. Загранпаспорт и документы на детей я уже получила, можно и заготовками заняться. Собрала багаж быстро. Договорилась с машиной в военном училище. Утром в 6 часов кормлю Анюту, тороплюсь ехать за машиной, отправлять контейнер. Приходит телеграмма:
– Останови контейнер, уезжаю в командировку на 3 месяца.
– УУУУУУУУУУУУ! – вою!
Отменяю все.
Успокоилась – это армия, муж себе не принадлежит. Понимаю, давно научилась относиться к таким ситуациям спокойно.
Через неделю еще телеграмма:
– Командировку отменили, жду вас, очень скучаю. Опять прохожу весь круг с контейнером. Вечером, вернувшись с отцом с контейнерной станции, сидим на кухне, ужинаем и разговариваем. Устали. Нервы натянуты, как струна. Расслабиться не могу. Отец выпил стопку и ему полегчало. А я пить не могу, не переношу спиртное.
– Я пойду, посижу на скамеечке.
Вечер,11 часов. Сижу одна. Из глаз невольно текут слезы. Расслабилась. Вышел отец, сел рядом, обнял меня за плечи.
– Я сегодня смотрел на тебя, как ты все организовывала, как с документами работала, и гордился тобой – не каждый мужик так четко сможет все сделать. Тебе бы как-то расслабиться надо, дочка. – Все нормально, отец, не переживай!
В октябре мы на поезде через Москву уехали в Германию. До Москвы нас провожали родители. Анюте было 8 месяцев, она была уже тяжеленькая. Андрей, мой верный помощник в пути, учился в 3 классе.
Когда поезд тронулся, я с детьми стояла у окна и смотрела на родителей. Мама бежала за вагоном и кричала:
– Оставь детей нам, а сама поезжай в свою Германию!
– Поздно, мамочка! – засмеялся кто-то в проходе. Я сейчас, с годами, понимаю ее – каково это провожать детей в неизвестность. К немцам у нее отношение было особое – дедушка и все мамины дядьки воевали. Мама во время войны была подростком. Вроде бы сейчас уже мирное время. Но память людей, видимо, еще не скоро отпустит.
3. Нам бы кашки!
Вторые сутки едем в поезде. Анна ведет себя смирно, не бузит, что все грохочет и качается, что гулять пора, да и поесть чего-нибудь поинтереснее, чем эта молочная смесь в бутылке, да печенье. В общем, умница – дочка! Андрюшка, мое солнышко, мой умный помощник, моя опора в дороге, тот вообще едет спокойно.
Бабушка просила оставить его в Тольятти. Он в сентябре уже и в школу там пошел. Очень его полюбила учительница, да и класс хорошо принял. Сын очень волновался, что его оставят у бабушки, а мама с Анной уедут к отцу. У меня же и в мыслях этого не было. Объяснила все сыну, он вздохнул с облегчением и успокоился. Андрей впервые ехал на поезде, да еще так далеко!
Среди ночи пересекли польскую границу. Прошли пограничники, сначала наши, потом поляки. Поезд стоял какое-то время на границе. Вдруг открывается дверь купе, и какой-то мужик в железнодорожной форме с огромной сумкой барахла на ломаном русском интересуется:
– Ништо ни надо?
– Нет! Тише, дети спят!
Каждый зарабатывает на хлеб, как может.
Днем ехали по Польше. Воскресенье, за окном поля. Всё намерено какими-то клочками. На земле полно народу, чего-то копошатся, как картошку копают. И так по всей Польше.
Через какое-то время поезд пересекает границу с ГДР и картинка резко меняется. Большие зеленые поля расчерчены, как по линейке дорогами и никого! Пусто! Выходной, все дома. Немцы отдыхают, а поляки на собственных клочках спину гнут. Последние три часа пути Анюта вопила, требуя тишины и каши!
Наконец, поезд въехал в город, и устало скрипнув тормозами, остановился на вокзале.
По перрону бежал наш папочка с портфелем и огромным букетом роз. Увидев нас, радостно замахал руками.
– О, каким букетом вас встречают! – улыбнулся проводник.
– Нам бы кашки! – прошептала я, а Анечка зареванно всхлипнула и улыбнулась. Наверное, от тишины. Андрей уже радостно висел на отце.
Приехали!
4. Гюстров
Типичный немецкий районный городок. Центр очень похож на Ригу – такие же узенькие мощеные улочки,2–3 этажные дома, отапливаются углем. Первые этажи домов заняты магазинчиками и небольшими конторами.
Это север ГДР, земля Мекленбург, главный город Шверин, по – нашему областной. До Ростока 60 км. Росток – это Балтика, порт. Сразу чувствуется близость моря. Воздух влажный и утром часто бывает туман.
В городе есть сахарный завод, какие – то небольшие предприятия, фирмы. Педагогический институт, несколько колледжей, гордость города – старинный огромный замок, с множеством башенок, по периметру окруженным рвом с водой с камышом и кувшинками, краеведческий музей, картинная галерея, две 12 – летние школы и несколько средних. Разумеется, кафе, рестораны, бары. На центральной площади находится большая церковь и рядом башня с часами, их было видно в окне нашей кухни. Я сына по утрам торопила за завтраком, глядя на время, чтобы не опоздал в школу. Госпиталь находился в центре города.
До Берлина 250 км.
5. Розы для моей Фрау!
Привез нас папочка в очередную казенную квартиру, уставленную вазами с цветами.
Мой мужчина всю жизнь дарит мне цветы. Он любит это делать. Всегда волнуется в такие моменты и смотрит с нежностью.
Наши маленькие бусинки счастья…
– Откуда столько цветов?
– Я вчера зашел на дачи, немцы мне надарили.
– Как же ты с ними разговаривал?
– Легко! Битте, пожалуйста, я уже знаю, для моей фрау – выучил. А слово розы у них есть в языке, да и на дачах полно!
– А в магазине купить?
– В субботу и воскресенье все закрыто, отдыхает немчура.
– Это я уже заметила.
Вздохнул с облегчением:
– Ну, все, слава Богу, дом приехал!
Квартира на третьем этаже, лестница винтовая. Соседи по кухне семья – Петр и Людмила и их двое ребят. Петр – майор, врач, заведовал лабораторией, Людмила – парикмахер, работала у немцев в овощехранилище. Там много наших русских женщин перебирали картофель. Работы нет, а немцы неплохо платили. Вот и стояли наши юристки, бухгалтера и педагоги целый день возле транспортера с гнилой картошкой.
В коридоре стояла печка, которую топили углем по очереди, через неделю. Уголь был за госпиталем, на хоздворе, носили ведрами. С этим углем была связана целая история.
Прапора, заведующий столовой и заведующий продовольствием, на хоздворе держали небольшой свинарник. Выращивали свиней для нужд госпиталя. Так, эти вечно голодные поросята бегали черные по двору от того, что жрали уголь. А немцы с соседних домов не могли понять, что за порода свиней у русских бегает по двору и почему они черного цвета? Немецкие свиньи вряд ли будут есть уголь.
Так вот. Объяснил мне муж, где и что, натаскал ящик угля впрок, показал, как разжигать печь и как золу выгребать, и уехал в командировку на три месяца за 300 км, в окружной госпиталь.
– С магазинами сама разберешься, язык знаешь. Через две недели приеду на выходной.
Начались наши будни. Андрей каждое утро уезжал на школьном госпитальном автобусе с детьми других офицеров в школу в Примервальд за 12 км. В том гарнизоне была 9-летняя школа, а старшеклассники учились в Шверине в школе – интернате. Они приезжали домой раз в неделю.
В магазины ездила на коляске с дочкой. Брала с собой словарик. Через пару недель он мне был больше не нужен. Немки – продавцы, обрадовавшись, что эта русская говорит на их языке, весело со мной болтали, расспрашивали про русских, как мы тут живем. Нормальные, приветливые люди, мне было с ними хорошо.
Как же я была благодарна учителям! Немецкий язык каким – то совершенно не понятным образом выходил из дальних закоулков моей памяти и превращался в речь.
Ползти домой с Анютой на руках и с сумками с продуктами по винтовой лестнице было еще то удовольствие. Иногда, кто-нибудь помогал донести авоську до этажа. Народ в госпитале был, в основном, понимающий.
6. Кофе с дождем
Проблемы со здоровьем начались еще до рождения дочки. Но как – то не обращала внимание. Спортивная, сильная, выносливая, активная! Какие еще тут болезни? – некогда!
В августе мама все – таки уговорила сходить в поликлинику. Сижу перед кабинетом невролога. Народ вокруг грустный, лица у всех мученические какие – то. Я спокойна. Какая – то девчушка, из числа страдальцев, от нечего делать, тоскливо всех расспрашивает про болезни – у кого, что и как болит. Дошел мой черед:
– А у Вас что болит? – спрашивает участливо.
– Да вот нога не хочет танцевать! А я танцы люблю.
Народ разглядывает мои ноги в босоножках на приличном каблуке. Я улыбаюсь этой девушке. Моя очередь, захожу в кабинет врача. Что – то доктору не понравилось в моем организме, и она предложила госпитализацию.
– Не могу в больницу лечь, ребенок маленький, 6 месяцев.
– Тогда дома лечитесь, – и выписала кучу лекарств.
– Доктор, а я ходить-то буду?
– Ну, Вы же ходите! Вот и ходите!
Вышла из кабинета с пачкой рецептов, крепко озадаченная.
– Вот это танцы! – вздохнула любопытная девушка.
Диагноз был, какой – то мудреный и мне ни о чем не говорил.
Саша был краток:
– Приезжай, здесь разберемся.
И вот я в Германии, муж в командировке.
Вечер, дети спят, я читаю свежий номер Юности. Рассказ про любовь, про семейную пару. 20 лет в браке, детей нет, она все эти годы в инвалидной коляске. У нее Рассеянный Склероз.
– Интересно, что это за бяка такая?
Иду на кухню за кофе. Сосед пьет чай.
– Петь, а РС – это что такое? – спрашиваю его.
– А это одно и то же, что у тебя, – отвечает он. Пауза…И до меня доходят слова невролога. Пазлы сошлись. На ватных ногах возвращаюсь в комнату с чашкой кофе в руках. Закуталась в плед, с ногами залезла в кресло и закрыла глаза. За окном моросил осенний дождь, приятный запах кофе из чашки и нежнейшая мелодия в душе. Скрипка плакала вместе со мной. Я понимала, что срываюсь в пропасть, уже лечу и как низко упаду – неизвестно. Мне было очень жаль себя. В 35 лет жизнь еще кипит, бурлит, все ещё, кажется впереди. Ты полон сил и желаний. А тут такая подножка!
Облом! Стоп кран сработал. Мне было жаль детей, мужа.
Им – то за что такая мать и жена?
Много чего я передумала в ту ночь. Под утро вытерла сопли – слезы и решила просто жить. Жить, сколько будет сил! Жить ради детей, семьи. Считать не что потеряла, а ценить то, что еще есть!
А впереди было еще так много! Целая жизнь, правда, немного другая. Жизнь с РС.