Мария Берестова
Сбежавшая принцесса
Она замерла. В том, как и о чём он говорил, она увидела намёк на то, что и ему решение короля причинило боль.
– Тогда я говорила от отчаяния, – она сделала шаг к нему, но он не смотрел на неё. – Вы знаете, тогда вы были моим единственным шансом. – Она задрала подбородок, потому что ей было неловко от того, что он так и смотрел в окно, игнорируя её. – Но я готова повторить и сейчас, и всегда: я не искала бы мужа лучше вас, потому что лучше вас найти невозможно.
Он дрогнул плечами; лицо его исказилось в странной гримасе.
– Теперь это уже не имеет решительно никакого значения, ваше высочество, – жёстко сказал он всё туда же, в окно, после чего резко развернулся и вышел, не прощаясь.
В Лое равно смешалось два чувства: обида от того, что на её признание он отреагировал так холодно, – и раздражение на то, что он сбежал от разговора, который она считала крайне важным.
Однако, несмотря на собственные чувства, которые теперь бушевали в ней, она увидела в его реакции главное: ему было не всё равно.
Ему было больно.
Она села на кровать, глядя на закрывшуюся за ним дверь упрямым и сильным взглядом.
«Посмотрим! – сжала она пальцами покрывало. – Это мы ещё посмотрим, кто там и что аннулировал!»
Потому что он, может, и был готов принять волю своего короля со смирением; но она – она точно не собиралась соглашаться с уже заранее неприятным ей политиканом, который не только распоряжается тут чужими браками, но и совершенно не ценит собственного брата! Пусть и не совсем родного!
«Я этого так просто не оставлю!» – упрямо пообещала себе Лоя.
Сердце её было переполнено решимостью бороться за отношения, которые стали ей настолько дороги, – и горе было любым королям, которые осмелились бы встать на её пути!
Глава десятая
Для аудиенции у короля ей действительно подобрали платье, достойное принцессы, – со всеми полагающимися к нему аксессуарами. Она не знала, но об этом тоже позаботился Берт – договорился со своей единокровной сестрой, ниийской принцессой. Отношения у них были неважные – та не простила отцу измены матери, а Берт был живым подтверждением этой измены, – но выручить попавшую в трудное положение девицу из Се-Ролов не отказалась.
Так что Лоя чувствовала себя вполне уверенно, выходя на этот бой.
– Ваше Величество, – склонилась она в полном достоинства реверансе, и, лишь раздалось ответное приветствие, тут же гордо распрямилась.
Король рассматривал её с искренним любопытством. Принцесса своим побегом из обычной разменной пешки вышла в пока неясные политические фигуры – и желательно было бы использовать эту фигуру в пользу ниийской стороны. Для этого не мешало бы разобраться, что она за человек и к чему стремится.
Они обменялись несколькими вежливыми фразами, приличествующими ситуации и их положению. Затем король хорошо поставленным голосом выдал заверения в том, что, разумеется, принцесса займёт при ниийском дворе место, соответствующее её королевскому происхождению.
– Вам выделят покои при королевских резиденциях, – перечислял он, – и ежемесячное содержание. Свиту сможете сформировать себе сами, устроим на будущей неделе приём, куда пригласим соискательниц. Поиски жениха, пожалуй, отложим до осени.
Всю его речь Лоя потихоньку закипала. С тех позиций, с каких говорил король, она чувствовала теперь себя попрошайкой и приживалкой, которую пригрели из милости, – и наверняка потребуют за это расплачиваться. В частности – расплачиваться правильной политической позицией и правильным браком.
Лоя не желала иметь ничего общего с политикой; и уж тем паче ей не нужны были какие-то женихи.
– Ваше Величество, – холодно отметила она, – я не планирую становиться двоемужницей.
Король посмотрел на неё с удивлением:
– Разве Берт вам не сказал?.. – нахмурился он.
Пронзив его ледяным взглядом, принцесса переспросила:
– О незаконном решении вашей патриархии? О, конечно, сказал, сир.
Ей пассаж вызвал у короля живое любопытство.
– Незаконном? – почти весело переспросил он, удивлённый и чуточку восхищённый дерзостью сбежавшей принцессы, позволяющей себе столь неосторожные высказывания.
– Разумеется, – спокойно встретила его взгляд Лоя и чётким, ровным голосом высказала свою позицию: – Я дала клятву в супружеской верности перед престолом Царя Небесного. И не царям земным спорить с этой клятвой, – взгляд её вполне красноречиво отражал, что она думает о самоуправстве своего царственного собеседника. – Я принцесса из райанского королевского рода Се-Ролов, сир, – добавила она, – а принцессы нашего рода не нарушают данных ими клятв.
На этом месте королю очень, очень сильно захотелось ехидно отметить, что, кабы на месте Берта был какой-то неприятный Лое человек, то, очевидно, она и думать забыла бы о своих принцессиных клятвах, и от души радовалась бы аннулированию неудачного брака.
Однако он усилием воли удержал это ехидное замечание при себе, и лишь лёгкий его оттенок лёг усмешкой на уголки его губ.
Ему стало со всей очевидностью ясно, что брак Лои и Берта не был всего лишь вынужденной мерой, и что союз их скрепила взаимная симпатия. Сделалась ясна вчерашняя странная реакция брата – король всё не мог понять, что настолько выбило того из колеи, – да и само решение о заключении брака, которое король тоже всё не мог себе объяснить. Теперь картинка сошлась: в деле оказались замешаны чувства.
«Могу его понять!» – про себя хмыкнул король, разглядывая Лою совсем уж весело.
Она, гордо выпрямившись, смотрела на него с ледяной твёрдостью во взгляде, и на лице её было написано самое решительное упрямство – было очевидно, что она не уступит, и будет бороться за свой брак вопреки всему.
Восхищение Лоей, впрочем, почти сразу сменилось в короле досадой на брата.
Эта была привычное монарху мучительное чувство, которое возникало в нём всякий раз, когда дорогой его сердцу человек не решался прямо высказать ему свои мысли и чувства, остановленный страхом и почтением перед его высоким статусом.
Король ценил Берта особо именно потому, что он был искренен и открыт, и говорил с ним, как с братом, а не как с абстрактной политической фигурой. Было крайне досадно, что в той ситуации, когда дело было для Берта по-настоящему важным, он вдруг изменил своему обыкновению и вздумал корчить из себя послушного верноподданного.
«Ну, устрою я ему!» – прищурился король, позвонил в колокольчик и велел появившемуся на зов слуге:
– Вызовете ко мне графа Вирольского!
Долго ждать не пришлось, потому что и Берт, и глава дипломатического корпуса находились в приёмной короля на тот случай, если потребуется срочно решать какие-то связанные с принцессой международные дела.
– Ваше Величество! – поклонился Берт, входя.
«Устрою, устрою!» – с ехидным предвкушением подумал король, рисуя на своём лице официальное представительное выражение.
– У нас имеется некоторое недоразумение, граф, – соответствующим лицу тоном отметил он.
Берт всем своим выражением изобразил внимание; со стороны Лои исходила холодная настороженность.
– Её высочество, – король встал и сделал несколько шагов по направлению к застывшей перед ним паре, – отказывается признать ваш брак недействительным.
Смятение, которое на миг мелькнуло в глазах Берта, король заметил только потому, что тщательно вглядывался.
– Полагаю, – ровным тоном привыкшего ко всему дипломата ответил, наконец, Берт, – это неотъемлемое право её высочества.
Лоя отвлеклась от благородного дела просверливания в короле дырок взглядами и краешком губ улыбнулась супругу. Тот, хотя вроде бы не смотрел на неё, ответил симметричным жестом, чем весьма позабавил короля.
«Вот так спелись!» – с восхищением подумал он.
Обида на брата стала сильнее, потому что обидно сделалось и за Лою тоже – как он мог отказаться от неё и даже слова не сказать! Нашёл тут тирана и деспота, которому и возразить не смеешь!
– Вот как! – приподнял брови король и мстительно заявил: – Но вы же понимаете, граф, что я никак не могу одобрить подобный мезальянс!
Фраза, однако, получилась скорее язвительной, чем гневной, и Берт, конечно, эту разницу сразу уловил.
Вскинув на короля удивлённый взгляд, он заметил, что, несмотря на каменно-официальное выражение лица, в глазах его явно прячутся смешинки.
Он понял, что король нарочно отыгрывает ту роль, которую Берт для него придумал, и что на самом деле роль эта весьма далека от реальности.
Тут краем глаза он отметил, что Лоя уже набирает воздуха в грудь – видимо, планирует высказать всё, что она думает по поводу всяких там мезальянсов и одобрений.
Чуть наклонив голову набок, Берт с упрёком спросил у короля:
– Издеваешься, брат?
Лоя, кажется, поперхнулась набранным воздухом: явно не ожидала такого резкого перехода на фамильярный тон.
Король, впрочем, довольно рассмеялся, и Берт понял, что он уже давненько сдерживал себя, чтобы не портить сцену.
– Ты первый начал! – отмахнулся от него король, возвращаясь к своему столу и уже оттуда обвинительно продолжая: – Почему вчера не сказал?..
Берт бросил на Лою виноватый взгляд – та на секунду возвела глаза к потолку, мол, всё с вами понятно.
– Не хотел создавать проблем, – со вздохом признался Берт.
Король сел и сложил пальцы домиком перед собой.
– Каких? – любезно побудил продолжить он.
Берт снова посмотрел на него с упрёком – но получил в ответ только весёлое любопытство.
«Ну как есть, издевается!» – уловил он за этим поведением обиду брата и признал её справедливой.
– Политических, – в тон королю ответил он.
– Политических? – восхитился тот, и по его тону Берт понял, что его сейчас разделают, как ребёнка. Ожидания эти тут же начали оправдываться, потому что король достал из ящика карту мира и принялся демонстративно тыкать в неё пальцем, приговаривая: – Мариан и Даркия, конечно, встанут на сторону принцессы чисто из христианского человеколюбия, так что в их глазах мы будем героями и спасителями. Ньон… – король восхищённо прицокнул языком. – Ньон скажет, что наконец-то хоть кто-то из А-Риолей повёл себя как настоящий мужик – взял и украл понравившуюся девицу! А что принцесса – так даже и больше героизма! А что бастард – когда ньонцев это волновало? Ещё и отца твоего сочтут своим, тоже настоящий мужик, взял несколько жён, как и положено! – Берт начал краснеть. – Анжельцы… – продолжил свой экскурс в картину мира король. – Анжельцам только дай повосхищаться очередным фееричным побегом. Они из её высочества героиню баллад сделают. Джотандцы рады всему, что насолит Райанци, мелкими странами можно пренебречь… так что у нас остаётся из политических проблем? – он демонстративно поразглядывал карту и восхищённо заявил: – Ну конечно, собственно Райанци! – хлопнул по карте рукой, встал и подошёл к брату. – Райанци, с которой у нас так и так теперь отношения похолодеют, с таким-то с королём.
Сдаваясь, Берт поднял руки.
– Виноват, Ваше Величество, как есть дурак! – признал он.
– Просто сказочный! – хмыкнул король, решительно обнимая брата. – Ты о чём думал? – тихо выговорил он ему на ухо. – Тебе так с женой повезло – а ты её так обижаешь!
Берту стало мучительно стыдно – и перед братом, и перед Лоей.
– Ваше высочество, – отпустив его, король повернулся к принцессе, – приношу вам извинения за своего чересчур исполнительного родственника.
Обескураженная Лоя сделала лёгкий реверанс. Столь неформальная родственная сцена никак не вязалась с её ожиданиями – она уже успела нарисовать в своём воображении ниийского короля врагом, из которого придётся с боем выдирать право самой принимать важные для её жизни решения.
– Официально я, конечно, разгневаюсь, – меж тем, повернулся король к Берту. – Приличия всё же нужно соблюсти.
– Разумеется, брат, – согласно кивнул тот.
Король прошёлся туда и обратно по кабинету.
– Отправлю-ка я вас в ссылку! – пришёл он к тому варианту, который и сам Берт полагал оптимальным. – В твоё южное поместье, – кивнул он брату.
Тот улыбнулся и перепросил:
– Ссылка на берег Многоземного моря? А это точно наказание, а не свадебное путешествие?
Король картинно всплеснул руками и с деланным возмущением ответил:
– Как можно! Ссылка в такую глухомань, подальше от светской жизни, поближе к этим ньонским варварам!
Берт рассмеялся:
– Ну, соседство с Кьеринами я как-нибудь уж переживу, они вполне цивильны!
Южное поместье его, и впрямь, находилось на границе с Ньоном.
– Ещё бы не пережил! – фыркнул король. – Воруешь чужих принцесс – там тебе и самое место!
Лоя, которая всё это время наблюдала за перепалкой даже с некоторым удовольствием – в этой сцене вдруг обнаружилось ранее не замеченное ею фамильное сходство, что расположило её к королю, – решила вмешаться:
– Его сиятельство меня не крал. – Вдруг ей захотелось присоединиться к этой игре, и она лукаво отметила, поглядывая на мужа: – Это я его украла.
Мужчины весело переглянулись.
– Анжельцы оценят! – со смешком заявил король. – Вот к ним и отправишься, когда мой гнев утихнет!
Берт рассмеялся, сделал шаг к жене и обнял её. Она охотно прижалась к нему в ответ, сквозь весёлое удивление понимая, что, кажется, всё устроилось наилучшим образом.
