Марина Эльденберт
Поющая для дракона
Глава 14
Первое занятие по вождению флайсов началось успешно. То есть стоило мне очутиться на водительском месте, колени предательски задрожали, на спине выступил холодный пот, а сердце затряслось в тщетных попытках шустрее перегонять кровь. Инструктор, который сидел рядом со мной, что-то говорил, указывая на панель, но я ничего не слышала. Мы даже еще в воздух не поднялись, но я видела перед собой вылетающий грузовой флайс, слышала скрежет сминаемого металла и крики, а рот наполнял солоноватый привкус крови.
– …переключение скоростей происходит автоматически, если вы задаете такой режим управления. Я знаю, что мы сейчас приступаем к восстановлению водительских навыков, но вводный инструктаж в любом случае обязателен. Эсса Ладэ, вам все понятно?
Эсса Ладэ отлепилась от спинки сиденья и кивнула. Перед глазами стояла самоуверенная физиономия Халлорана, в ушах звучал его снисходительный тон.
Я должна побороть свой страх, и я это сделаю!
– Тогда приступайте.
Потянулась к зажиганию, ткнула кнопку и услышала, как тихонечко заурчал двигатель. Во рту пересохло, полоса воздушного рукава, по которому нам предстояло подниматься, указывала оранжевыми стрелочками наверх: путь открыт. И пусть я знала, что рядом инструктор, у которого в точности такая же панель управления, как передо мной, внутри все противно сжималось. Земля становилась все дальше, а до выхода на трассу остались считаные мгновения.
Я плотнее сжала руль и сосредоточилась на знаках.
Нечего тут трястись, как набл перед драконом.
Воздушный поток принял нас легко, мы влились в аэромагистраль и полетели над городом: пока что с левой стороны, где располагалась трасса для движения с ограниченной скоростью. Ладони взмокли, но я не отрывала пальцы от руля, глядя прямо перед собой через лобовое стекло. Помня о том, что бывает, если посмотреть посередине. Когда я только училась водить, меня тянуло смотреть именно посередине, как пассажира, в итоге я выворачивала руль, а инструктор ругался такими словами, что даже у меня уши вяли.
Впрочем, тогда я не могла себе оплатить такую школу, как сейчас.
– Хорошо, – негромко произнес мужчина. – Только не переключайтесь рывками, когда останавливаетесь.
Легко ему сказать! Я чуть сердце не проглотила, а он – не переключайтесь рывками, не переключайтесь рывками. И все-таки на следующем участке замедленного движения я вела пальцами по панели управления гораздо более мягко. И встали мы на положенном расстоянии от летящего впереди школьного пассажирского очень аккуратно. Инструктор поднял большой палец и улыбнулся. Кажется, именно в этот миг меня и отпустило. Я улыбнулась в ответ и так же мягко тронулась с места.
Все-таки это было непередаваемое чувство! Несмотря на то, что я напоминала выходца из бассейна – взмокла так, что мало не покажется, подо мной снова стелился Мэйстон, а я управляла флайсом. Вела машину, хотя думала, что уже никогда не испытаю этого пьянящего восторга: контроль во время полета. Когда флайс отзывается на твои команды и подчиняется твоему настроению – от медленных движений до сумасшедшей скорости. Впрочем, до сумасшедшей скорости мне пока далеко, у меня сейчас переходный период. Пассажирско-водительский. Привычнее и легче запрыгнуть на пассажирское сиденье, ни о чем не думать, но… это не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывала сейчас.
Я веду флайс… Я снова веду флайс!
А-а-а-а-а!!!
Когда занятие было закончено, выползала я на полусогнутых. Видимо, организм понял, что встряска закончилась, и можно расслабиться. Вот и расслабился так, что попа перевешивала все остальное. Это было очень заметно, потому что мужчина подскочил ко мне и подал руку. Седовласый, с теплыми глазами камартового цвета, цвета кофе со сливками.
– Авария? – спросил сочувственно.
Я кивнула.
– Ничего страшного. Справимся.
– Значит, я не безнадежна?
– Безнадежность – это если бы вы остались дома и никогда больше не сели за руль. – Он улыбнулся. – Есть над чем работать. Но думаю, за пару недель мы вам вернем и уверенность в себе, и навыки.
Последние слова внушали надежду, посему домой я летела, как на крыльях. Пообедала и решила немного побродить по Сети, заглянула в Лайфньюс, соцсеть, в которой бывала по большим праздникам.
«Бриаль Бетрой – бездарная голосилка», – сообщала верхняя надпись на моей странице.
М-да.
Почистила стену, ответила на благодарности и задумалась, как лучше подойти к Эвель с необычной просьбой. Вчера нам поговорить не удалось: ее не оказалось в Ландстор-Холл, но сегодня она наверняка будет до позднего вечера. Так что просто выйду пораньше и побеседую… о том, что мне предстоит. Вот только что мне предстоит? Терпеть Халлорана, его издевательскую снисходительность, жесткие насмешки, а в результате я смогу не закипать, как чайник, во время пения.
Эх, если бы иртханы не оберегали так тщательно свои секреты, я могла бы по меньшей мере почитать о том, как справляться с силой. Которая, кстати, во время вчерашнего выступления вела себя вполне прилично: у меня даже щеки не горели. И почему она вообще вылезла так некстати? Не из-за моего ли притяжения к Халлорану?
Хм…
«Доброе утро, эсса Ладэ.
Это меньшее, чем я мог отблагодарить вас за огненное выступление».
Огненное, точнее и не скажешь. Пару минут я взирала на ответ Аррингсхана, которому вчера написала благодарность за цветы и диск с выступления Шайны. А если мне обратиться к нему?
Ну да, к правящему, который возглавляет Совет. Почему бы и нет, в самом деле. Ведь ему больше нечем заняться, кроме как разъяснять певицам природу их загадочной силы. Загадочной – в прямом смысле слова, потому что насколько я поняла, облазив вчера все доступные для людей сайты и платные библиотеки, у полукровок сила просыпалась крайне редко. И только в случае, если родитель, или родительница-иртхан обладали достаточно сильной кровью. Халлоран говорил об этом, но забыл упомянуть, насколько. Судя по тому, что я прочитала, мой отец происходил из аристократической семьи. И если честно, я била себя по рукам, чтобы не полезть изучать информацию про аристократические семьи Раграна.
Потому что вряд ли мне это принесет что-нибудь, кроме нового разочарования.
Отношение к полукровкам самое разное и по большей части зависит от того, как отец или мать благородных кровей представят сына или дочь обществу. Если ребенка признавали, если в нем брались развивать силу, то разницы между иртханом и иртханом-полукровкой не делали вообще. Правда, случаи признания были крайне редкими, в основном, когда речь заходила об отсутствии наследников или еще какой крайности. Но в прошлом веке в Ферверне был один очень сильный наполовину иртхан, которого даже в Совет представляли. Правда, в итоге другого выбрали, но сама суть!
Что касается моего отца, он двадцать четыре года назад четко дал понять, кем он меня представляет. Чем-то средним между наблом и бездомным виаром, видимо.
Кстати, о разочарованиях…
Сейчас как раз обед, кажется?
Я набрала номер отчима. Ответил он не сразу, но глухой шум станков на заднем плане говорил о том, что я все-таки оторвала его от работы.
– Леона? – голос его – привычно усталый, звучал удивленно. – Привет.
– Привет. Есть минутка?
– Даже пять.
– Вот и отлично. Скоро у Танни День рождения, и мне бы очень хотелось вас помирить.
В трубке воцарилось молчание. Нет, я его конечно понимаю. После таких встреч, какие ему устраивала родная дочь, в примирение верится слабо.
– Думаешь, это реально?
– Думаю, сейчас самый подходящий момент.
Отчим снова помолчал.
– И какие будут предложения?
– Есть у меня одна идея.
Идея на самом деле была не то чтобы гениальной, но мне казалось, что она может сработать.
– Получится встретиться на неделе?
– Что насчет послезавтра? Я освобожусь пораньше, можем увидеться.
– Здорово. Тогда давай в кафе «У Рииджи».
– Договорились.
Не успела я распрощаться с отчимом, как на телефон пришло сообщение от Танни: «Факультатив перенесли, пинаю воздух». Это означало, что пересечься с ней не получится: надо же еще Эвель застать. Она, конечно, та еще трудоголичка, но до поздней ночи меня ждать не будет, особенно сегодня. В начале недели гостей в Ландстор-Холл меньше всего, а значит, ее присутствие не требуется.
Посмотрела еще немного на сообщение от Аррингсхана и решительно закрыла почту. Пойду лучше займусь чем-нибудь полезным.
Например, кофе попью.
Странные мысли иногда приходят в голову. Мысль о Рингисхарре посетила меня в ту минуту, когда перед кабинетом Эвель я столкнулась со Смерчем. В одной руке он держал подставку с двумя кофейными стаканчиками и пакет, в другой – склейку архивных дисков.
– Помочь? – поинтересовалась я.
– Ага.
Секретарь сунул мне в руки кофе вместе с пакетом и распахнул дверь, пропуская в приемную.
– Нет, ты представляешь? Кофемашина сломалась. И блин, эти чудики из сервиса сказали, что смогут приехать только завтра. Завтра, мать их за ногу! Сейчас всего девять вечера, у нас что, двенадцатый век? И как назло, Эвель срочно понадобилась архивная склейка выступлений – хочет посмотреть какие-то там видеозаписи с доисторических времен. Обязательно под кофе!
Я молчала. Если Лайла прорвало, надо дать человеку выговориться. В конце концов, он себе не так часто это позволяет.
– Так, – блондин водрузил на стол диски и перехватил у меня добычу. – Ну, а ты чего?
– Я к ней.
– По какому вопросу?
– Выходные на выходных хочу попросить.
– О-о-о…
Смерч закатил глаза, быстренько глянул в зеркало и пригладил топорщившуюся прядь.
– Ладно, подожди здесь. Все равно сначала надо отнести это.
И он умчался за дверь. Я, в общем-то, не возражала. Устроилась на диванчике рядом с неработающей кофемашиной и кулером – этот, к счастью, работал. Налила себе немного водички и всерьез задумалась над идеей, которая меня посетила. Ладно, предположим, что об Аррингсхане я всерьез не задумывалась. Но Рингисхарр мог бы мне помочь и наверняка не откажет. Особенно если вспомнить, как он вел себя во время наших недолгих встреч: как настоящий мужчина, а не как… драконище драное. Обучать он меня, конечно, не сможет, потому что мы живем в разных городах. Но я бы могла попросить его немного просветить меня в вопросах иртханской магии, чтобы не выглядеть полной идиоткой перед Халлораном и утереть ему нос! Думаю, такое возможно, и Рингисхарр не откажет.
Нет, я что, действительно об этом думаю?
А почему бы и нет!
– Иди, – голос Смерча вырвал меня из облака мыслей. – Она, пока кофе пьет, добрая. Только излагай быстро, потому что она добрая, но занятая.
– Поняла, – фыркнула я. – Буду излагать быстро, пока кофе не кончился.
– И гель в часах не перетек в нижнюю колбу.
Секретарь махнул рукой, плюхнулся на стул и закопался в работу, потягивая кофе. Я же шагнула в кабинет, сложив пальцы за спиной колечками – на удачу. Пусть мне повезет!
Эвель восседала в кресле, привычно уткнувшись в ноутбук, постукивала наманикюренными пальчиками по столу. Заметив меня, подняла голову и нахмурилась, но даже не пригласила сесть.
– Выходные на выходных, Леона? Серьезно?
Вот кто просил Лайла делать это за меня? Подавив желание плеснуть секретарю кофе за шиворот, я подошла к столу.
– Верно.
– У тебя только что было три выходных.
Сомнительное утверждение, учитывая что первый день перед выступлением я готовилась, второй тряслась и пела, а на третий меня накрыло магией иртханов. То есть моей собственной, но Эвель я об этом рассказывать не собиралась. Хватит и того, что я вчера уловила: судя по взглядам и шепоткам, обо мне в Ландстор-Холл только ленивый не шушукается. А ленивых у нас мало, все привыкли трудиться. Нет, я не думаю, что Эвель расскажет всем и каждому, но это не то, о чем хочется распространяться. Особенно о том, что учить меня будет лично местр Халлоран. Особенно о том, о чем я пока понятия не имею.
– Так зачем тебе понадобились выходные?
– Это личное дело.
– Очень личное, насколько я понимаю.
– Очень.
– Замечательно, – Эвель жестко смотрела на меня из своего начальственного кресла. – Тебе больше не нужны деньги?
Когда она так делала, я чувствовала себя школьницей, навытяжку стоящей перед суровой директрисой. Собственно, надоело. Подошла, отодвинула стул и села, чем вызвала очередную порцию недовольства: начальница откинулась на спинку и сложила руки на груди.
– Деньги мне нужны. Но еще мне нужны эти выходные.
В глазах Эвель это выглядело примерно так: я не хочу работать и не буду. Ну и наплевать. Мы с ней и так сотрудничаем на взаимовыгодных условиях… взаимовыгодных для нее. Халлоран в общем-то прав, что платит она мне не сказать чтобы много.
– Вот как ты заговорила. Одно выступление – и уже смотришь свысока.
Ответить я не успела, Эвель подалась вперед.
– Я бы на твоем месте вела себя поскромнее. Детка, быстрый успех кружит голову. Смотри, заиграешься, а потом окажешься на улице, откуда в общем-то я тебя и взяла. Твоя личная жизнь меня не касается, но сама понимаешь, я заинтересована в людях, которые работают. Даже если сделать скидку на твой голос, я не могу рассчитывать на певицу, которой постоянно нужны выходные.
Интересная постановка вопроса. Меня, значит, на улице, подобрали. Исключительно из благих намерений. А я тут сейчас со своей черной неблагодарностью, да еще и… Внутри взметнулась волна ярости.
– О предыдущих выходных я не просила, – отчеканила холодно. – Это была ваша инициатива. Что касается работы, я выкладываюсь на выступлениях, и вам это прекрасно известно. Мне нужны эти выходные по личным причинам. Которые я не стану озвучивать.
– Твои причины мне прекрасно известны.
Лицо Эвель пошло красными пятнами.
– Хочешь выходные – ты их получишь. Но не удивляйся, если на следующие для тебя не найдется места в графике.
– Замечательно.
Я поднялась и вихрем вылетела за дверь. Даже с Лайлом не попрощалась: щеки напоминали ночные костры, а руки так и чесались что-нибудь расколошматить. Мало того, что мне вот так мягко намекнули на мое амплуа любовницы Халлорана, так еще и ткнули носом в то, что я никто и звать меня никак. И что при желании мне легко найдется замена. Превосходно!
От души попрыгав в пустой уборной так, что заболели стопы, я направилась к гримерной. Все, хватит об этом. То, что мне надо, я получила, остальное детали.
Во время распевки я то и дело косилась на себя в зеркало и трогала руками щеки: но нет, самовозгорания вроде не ожидалось. Выступление тоже обошлось без лишних волнений, Дрэйк на душевном подъеме играл замечательно, а я как всегда во время пения все ненужные мысли оставляла на потом. Нам удалось немного поболтать до выхода на сцену: гонорар за юбилей ему уже перечислили, и Лэм была в восторге. Она, кстати, тоже звонила и предлагала на днях вместе пробежаться по магазинам и свадебным бутикам. Хотела посмотреть платье, белье и купальники: подруга просто грезила месяцем молодоженов в Зингсприде.
Что касается меня, то я старалась не думать, когда успею заняться их свадьбой. Из множества агентств, с которыми я связалась, ее устроили только три. А из них только одно оказалось более-менее приемлемым в соотношении цена-качество. Словом, туда нужно было в ближайшее время доехать. А еще мне нужно получить разрешение на проведение церемонии и подать запрос в Брачный фонд Мэйстона.
Хочу безразмерные сутки.
С такой мыслью я улыбалась со сцены, с такой мыслью шла по коридору к гримерной. Дверь в мою почему-то оказалась приоткрытой, оттуда доносился звонкий голосок Клари и низкий, на мой вкус чересчур хрипловатый – Зетты. Перебиваемый мелодией популярной эстрадной песенки: судя по всему, кто-то из них включил музыку на телефоне. Интересно, что Зетта тут вообще делает? Ее смена закончилась, она должна была уехать пару часов назад.
– …звала несколько раз, но она постоянно занята.
– А ты чего хотела, крошка? Чтобы птичка столь высокого полета с гримершей по барам ходила? Пф-ф-ф.
Ковровая дорожка приглушала стук каблуков, а может быть, их из-за музыки не слышно. По крайней мере, девушки увлеклись разговором.
– Но я-то думала, что она…
– Много думать вредно. Разумеется, она с ним трахалась с самого начала. Может, даже раньше, чем впервые на сцену вышла. Лично я считаю, что он ее в Ландстор-Холл и запихнул. Иначе с чего бы Эвель брать девчонку без опыта?
– Потому что у нее много опыта в другом, – гримерша хихикнула.
– Вот именно.
На этом я открыла дверь и ротик Клари привычно сложился ноликом, а Зетта стояла ко мне спиной. Она совсем не смутилась, когда я прошла к зеркалу. Если гримерша слегка побледнела, то моя коллега выглядела совершенно спокойной. Разве что ехидная улыбочка выдавала ее истинные чувства. Очень может быть, что сказано это было нарочно, что дело вовсе не в ковровой дорожке и не в музыке.
– Зетта, ты дверью ошиблась? – повернувшись к ней, мило спросила я.
– Я разговариваю со своей подругой.
– Со своей подругой можешь разговаривать где угодно, но не в моей гримерной. Когда я хочу отдохнуть и переодеться.
Зетта вздернула подбородок, смерив меня надменным взглядом.
– Не стоит думать, что весь Ландстор-Холл принадлежит тебе, птичка. Даже если ты…
– Вышла вон.
Даже голоса не повысила, как ни странно. Но та вылетела с такой скоростью, что не хотела бы я оказаться на ее пути. Вот и ладно. Считаете меня любовницей Халлорана? Отлично! Изо всего можно извлечь выгоду.
Теперь Клари.
– Будешь продолжать распускать про меня слухи – окажешься на улице. Понятно?
Та побледнела еще сильнее.
– Бри, я не хотела. Я правда…
– Понятно?
– Д-да.
– Вот и чудно. На сегодня ты свободна.
Клари вылетела вслед за Зеттой, а я оперлась руками о туалетный столик. Не хотелось бы мне превращаться в подобие Халлорана, но и трепать мое имя направо и налево тоже не позволю.
Собралась быстро, в кои-то веки на любимой работе задерживаться не было ни малейшего желания. Только на выходе вспомнила, что забыла вызвать флайс, ругнулась от души и замерла у служебного входа. Назад идти не хотелось, поэтому достала мобильный, чтобы отправить запрос.
– Неподражаемая Бриаль Бетрой.
Я чуть не подскочила до потолка парковки.
– Нельзя же так подкрадываться к людям!
– Я не подкрадывался. Просто стоял в тени, вы меня не заметили.
Не заметить его было можно: невысокого темноволосого мужчину с хитрым взглядом светло-серых глаз и удивительно располагающей улыбкой. Смуглого, в черной куртке и черных брюках. Про таких как он говорят – неопределенного возраста. За счет моложавости и стиля, ему можно дать как двадцать пять, так и сорок.
– Допустим, вы меня знаете. А я вас нет.
– Лайтан Хейд, – без малейших церемоний протянул мне руку и пожал мою. – К вашим услугам. Поблизости есть отличный бар, можем поговорить там.
Пока я приходила в себя от названного имени: одного из самых загадочных и известных агентов в мире шоу-бизнеса Мэйстона, он вручил мне визитку. Черный пластик, на котором стальными буквами были выведены контакты и имя.
– Мой друг был приглашенным журналистом на юбилее местры Халлоран. И он в восторге от вашего пения.
– А вы? – наконец отмерла я.
– Ну я же здесь. Лично слушал вас сегодня.
А… о…
– Так что насчет бара?
– Думаю, бар подойдет.
– Замечательно. Только вам придется задрать платье, – прежде чем я успела открыть рот, он кивнул на припаркованный чуть поодаль флайсоцикл. – Надеюсь, вы не против высоких скоростей.
Кажется, в последнее время я только и делаю, что летаю на высоких скоростях. В смысле, моя жизнь после встречи с Халлораном превратилась в сплошной аэропоток на верхней магистрали, и остановки пока не предвидится.
Флайсоцикл оказался двухместный, с большим кожаным сиденьем. Стильный, ярко-красный, с черным росчерком молнии над аккумулятором. Хейд вручил мне шлем и помог усесться, и да, платье действительно пришлось задрать. Еще и пальто расстегнуть слегка, чтобы обхватить сидящего спереди ногами и вцепиться пальцами в куртку так, что оторвать можно только вместе с водителем. Если честно, летать на флайсоциклах мне не доводилось, и сейчас сердце заколотилось с удвоенной силой. Было немного страшно, и в то же время… будоражило.
– Не бойтесь. Я не первый раз верхом.
– Я не боюсь.
– А, это вы от переизбытка чувств пытаетесь добраться до моего сердца?
Пришлось немного ослабить хватку. Хейд повернул ручку, флайсоцикл бесшумно и стремительно сорвался с места. Так стремительно, что у меня даже дыхание перехватило. А это мы еще с парковки не вылетели.
– Даже представить себе не могла, что легендарный Лайтан Хейд катается не на суперпупердорогом флайсе.
– Это суперпупердорогой флайсоцикл. И он не идет ни в какое сравнение с этими летающими коробками. Сама увидишь.
Подавила смешок, и только тут поняла, что мы уже перешли на «ты». Впрочем, у него это получилось как-то очень легко и беззастенчиво, без напора Халлорана или мягкой церемонности Рингисхарра. Даже поправлять не хотелось. Автомат сожрал приложенную карту, и нам дали воздушный коридор. Мы взмыли ввысь по пути, по которому я сотни раз поднималась на флайсах.
Это действительно не шло ни в какое сравнение: ощущение было такое, что я сама взмываю в воздух. До того, как мы вырвались с парковки Ландстор-Холл и влились в общий транспортный поток.
Вот тут дыхание перехватило уже по-настоящему, слезы не брызнули только потому, что козырек шлема надежно прикрывал глаза. Мэйстон превратился в скопление смазанных огней и лент, сменяющих одна другую игл высоток, между которыми мы петляли с такой скоростью, что пестрело в глазах и уловить что бы то ни было не представлялось возможным. Но все-таки мы снижали скорость перед знаками ограничения, и тогда у меня захватывало дух. Я словно парила над городом на тоненькой полоске стильного металла с подставочкой для ног.
Мы летели по средней аэромагистрали, но этого хватало вполне. Там и здесь расцветали вспышки рекламных щитов, мерцали искры окон в небоскребах, сливались в огненный след фары летящих флайсов и хвостами водных драконов извивались аэроэкспрессы. Впереди острова, за спиной острова, над головой транспортные потоки высшего уровня и натянутые канаты высотных пешеходных мостов над Гельерой. Я даже пожалела, когда полет подошел к концу.
Бар-клуб располагался в самом центре, занимая средние этажи в одной из переливающихся огнями высоток. Танцпол был отделен от зоны отдыха звуконепроницаемыми стенами, здесь музыкальный автомат приглушенно стонал ретро-мелодию, наводя на мысли о дорогущих сигарах и креслах с высокими спинками, из-за которых не видно владельцев. Чуть поодаль от стойки возвышалась платформа второго этажа, где располагались платные столики. Несмотря на достаточно дорогой прайс, свободных там не осталось, поэтому мы заняли один из тех, что внизу. Рядом с огромным старинным абажуром, украшенным кисточками.
– Как тебе местечко? – Хейд подозвал официанта и заказал тоньяс – элитный напиток из дорогущих сортов винограда. Я же предпочла ограничиться кофе.
– Интересное.
– Я здесь отдыхаю. И работаю иногда.
Он прищурился и улыбнулся уголком губ, слегка подавшись вперед.
– Как сегодня.
– Как сегодня. Ну, Бриаль, расскажи о себе. Где училась, и как вообще докатилась до жизни такой.
Рассказ не занял много времени: преимущественно потому, что Хейд вообще не перебивал. Он не хмурился, не смотрел свысока и ежеминутно не вставлял свои веские комментарии – как один агент, которому я как-то отправила свое достаточно хлипкое резюме с предложением о сотрудничестве и потом сильно об этом пожалела. После той встречи я выползала из кабинета с ощущением собственной никчемности, сейчас же с каждой минутой чувствовала себя все более уверенно.
– Ты исполняла арию Артомеллы? – он посмаковал тоньяс и вернул бокал на место.
– Да, так получилось.
– Мой друг сказал, что в зале стало очень жарко.
Жарко – не то слово, особенно мне.
– На прослушиваниях в опере доводилось бывать?
Признаваться в поражении не хотелось, но он все равно узнает. Особенно если мы будем работать вместе.
– У Дрингера Лида.
– А, этот пузатый старикашка.
Я чуть не поперхнулась кофе. Мне бы и в голову не пришло так назвать главного режиссера-постановщика Мэйстонской оперы.
– Нет, постановщик из него неплохой, – Хейд махнул рукой и снова пригубил тоньяс. – Но он слишком глубоко пророс корнями в старую школу и не видит дальше своего носа. Словом, я хочу предложить тебе контракт. Постоянное сотрудничество.
– Вот так просто?
– У меня все просто, Бриаль. Либо да, либо нет.
Как-то легко с ним было общаться, используя сценическое имя. С другой стороны, Лайтан Хейд тоже вряд ли настоящее имя. Он не показывался на глаза ни публике, ни прессе, о нем было почти ничего не известно… кроме имен тех, кого он представлял. Достаточно громких имен, среди которых был Гейм Лехангар, известнейший тенор Мэйстонской оперы, множество эстрадных звезд. Один молодой парень даже перебрался в Зингсприд, в Долину Синема. Сейчас снимается в кино и мюзиклах, озвучивает мультики и вообще неплохо живет. Интересно, туда его тоже Хейд двинул? Ну, изначально.
– Я работаю по схеме тридцать процентов с проекта.
– Тридцать? – ахнула я.
Для сравнения, многие агенты согласны на десятку. Но вряд ли Хейда можно отнести ко «многим».
Он развел руками.
– Мне же надо на что-то жить. Зато если я берусь за дело, всегда довожу его до конца. В настоящий момент хочу устроить тебе прослушивание на премьеру, которая сейчас в разработке. Через месяц начнутся репетиции, но главные партии еще не утверждены.
Эм… он сейчас что, об опере говорит?
– Она держится в строжайшем секрете, поэтому с подружками о ней болтать не надо. Запустить ее хотят к Смене времен. Но прежде чем мы перейдем к конкретике, я бы хотел услышать твое оперное пение. Сможешь завтра после обеда подъехать вот по этому адресу?
Смогу ли? Если я сейчас подскочу и исполню ритуальный джумбийский танец успеха, как это будет смотреться со стороны? Удивительно, но я все-таки осталась на месте и даже не завопила на всю залу: «Да, да, да, да, да!!!» Просто спокойно ответила:
– Разумеется.
– Вот и чудно, – он хлопнул ладонями по столу.
Его бокал словно самонаполнялся невидимой глазу рукой: тоньяс в нем не заканчивался. По крайней мере, видимость создавалась именно такая. Что касается моего кофе, он уже давно остыл, да и задерживаться дольше не стоит. Мне еще надо с Марром погулять, пока он не натворил ночных дел. Отправила запрос на флайс и полезла за карточкой, но мужчина наигранно нахмурился.
– Я что, выгляжу неспособным оплатить чашку кофе?
– Ну разумеется, она уже включена в тридцать процентов.
– Вот именно! – он мигом повеселел.
– Тогда до завтра, эсстерд Хейд.
– Можно просто Лайт. Даже нужно.
Коротко пиликнул телефон: подтверждая, что ближайшая машина будет в течение пяти минут.
– Пойдем, провожу тебя до парковки. У меня тут еще рандеву.
Судя по всему, вечер Лайтана Хейда продолжался.
Мы достаточно приятно распрощались, он посадил меня во флайс, оставив в состоянии легкой мечтательности. В том же состоянии я спустя какое-то время вышла у лифтов и поднялась к себе в квартиру. До сих пор не верилось, что все это происходит со мной. Что я действительно получила шанс… петь в опере. Конечно, мне еще предстоят прослушивание, но мной заинтересовался Лайтан Хейд! Агент, попасть к которому любой считал достижением. Вот только попасть к нему было очень и очень сложно.
– Чудовище, на выход!
Переодеваться на прогулку не буду, поскольку времени и так мало. Быстренько пробегусь с Марром, а потом позвоню Рингисхарру. У Мэйстона и Зингсприда разница в четыре с половиной часа: он наверняка уже освободился, но вряд ли собирается спать. Выясню, во что влипла с Халлораном, и могу ли я потребовать себе другого учителя. Ну а что? Будет ему сюрприз, драконищу бессердечному!
– Чудовище!
Цокота когтей не слышно. И вообще не слышно, чтобы в квартире кто-то был.
– Марр! Танни!
Тишина.
Швырнула сумку и влетела в холл – квартира безмолвствовала. В гостиной горел свет, но кухня и приоткрытая дверь спальни сестры были темными. Драконы вас подери! Это что еще за новости? Метнулась назад, но не успела даже достать телефон: за дверью раздалось привычное шкрябанье.
– Скотина ты неблагодарная, вот ты кто!
Дверь распахнулась, и Марр втащил в квартиру сестрицу, которая с явным удовольствием отцепила шлейку и нажала кнопочку складывания. Виар заметил меня, потерся о ноги и рванул в сторону мисок, а мы с сестрой замерли, глядя друг на друга. Танни выглядела, мягко говоря, необычно. Привычные хвосты или кисточки, торчащие в разные стороны из-под немыслимого количества заколок, сменили распущенные длинные волосы, которые разметались по короткому дутику. Из-под него выглядывал толстенный кислотно-розовый свитер, подвернутые рукава скрывали тонкие запястья почти до кончиков пальцев. А еще на ней была юбка черного цвета, я бы сказала очень даже мини, в складочку. Поверх колготок – родные яркие гетры, полосками уходящие в ботинки на убийственной платформе.
Нет, в принципе Танни как Танни, но… распущенные волосы. И что это за загадочный взгляд?
– Где ты взяла эту юбку? – опомнившись, рявкнула я.
– У Имери одолжила, – сестрица пожала плечами и принялась раздеваться.
Нагнулась, чтобы расшнуровать ботинки, открывая мне… все. Учитывая, что Имери ростом пониже, на ней юбка должна смотреться приличнее.
– Танни! Какого… ты шлялась по улице?
– Я не шлялась! – огрызнулась та, пинками сбивая обувь и разом становясь ниже. – Твое зверье просилось, чуть ли не плакало, потому что кое-кто непонятно где ходит. В следующий раз оставлю его гадить посреди гостиной.
Ладно, признаю, я немного задержалась. Но… юбка! Да ее проще широким поясом назвать.
– Танни!
Сестра вытащила телефон и усиленно набивала ответ на сообщение, не глядя на меня.
– Что?
– По-твоему это нормально? Ходить в таком виде в такое время?!
Телефон вернулся на место, Танни скривилась.
– Нача-а-алось. Если это тебя утешит, я была не одна.
– А с кем же?
– С другом.
Что-то в ее интонациях мне совсем не понравилось. Например то, что о друзьях так не говорят. С таким подозрительно влюбленным блеском в глазах.
– И кто же это?
– Микас Лодингер.
Лодингер?
– Да, да, – Танни завела руки за спину, стягивая волосы в хвост. Закрутила и заколола так, что концы разноцветных прядей растопырились. – Сын того самого Лодингера, он учится в выпускном классе, прикинь.
Того самого – это известного в городе человека, которому принадлежит крупная транспортная компания. Человека, достаточно богатого и в своих кругах влиятельного. Помнится, как-то директриса упоминала о его сыне. Золотая молодежь, один из тех, с кем Танни ведет смертные бои за место под солнцем и кого презрительно обзывает «выпендрежники». Но сейчас важно не это. Важно, что он старшеклассник, избалованный девчоночьим вниманием. В памяти мигом всплыла ночевка у Имери, и стало как-то не по себе.
