Марина Эльденберт
Любовница поневоле. Авторская версия
– Когда не хочется терять ни минуты. Сними куртку и иди ко мне.
Я поперхнулась воздухом, поэтому голос прозвучал сдавленно:
– А как же ужин?
– У нас до него минут двадцать-тридцать. Как повезет с пробками.
Город в такое время стоит, поэтому я облизала пересохшие от волнения губы и медленно придвинулась к бедру Доминика. Я наивно полагала, что у меня будет передышка, но нужно наконец-то усвоить, что последовательность и Экрот – вещи несовместимые.
– Садись на мои колени, Шарлин, – приказывает он. – Боком.
– Мы еще ничего не обсудили, – напоминаю я.
– Обсудим за ужином. А это… считай авансом.
То есть вчера был не аванс?!
Сжав зубы и памятуя о том, что провокация только сильнее его возбуждает, я делаю то, что он говорит. В отличие от мягкого сиденья Доминик словно выточен из камня. Нагретого на летнем солнце камня, потому что жар его тела передается даже через одежду. Теперь мы лицом друг к другу, и его ладонь гладит меня по спине. К счастью, пока только по спине.
– Распусти волосы, – новый приказ, и я стягиваю резинку с хвоста. – Так лучше.
Он зарывается пальцами в мои волосы. Я сосредотачиваюсь на его галстуке, только чтобы не смотреть в глаза Доминику. Я получила то, что хотела – он обеспечивает защиту моим близким, теперь мне нужно просто потерпеть.
Переступить через это и идти дальше.
Но я все равно вздрагиваю, когда он ныряет ладонью под свитер и сдавливает сосок через тонкую ткань бюстгальтера. Получается неожиданно остро, и я будто деревенею в объятиях Доминика. Но он не повторяется: мягко поглаживает мой живот, скользит вниз по бедрам, стягивает с меня кроссовки, отбрасывая их в сторону.
– Скажи, что тебе нравится, Шарлин.
– Нравится? – Я с радостью отвлекаюсь на разговор, в то время как Доминик поглаживает мои ступни.
– В сексе. Что ты любишь?
Это был бы нормальный вопрос, если бы обстоятельства нашего «свидания».
– Это неважно.
Для меня это действительно не имеет значения. Я готова выполнять часть своей сделки, стонать под ним, кричать под ним если потребуется, но я не здесь не по собственной воле.
– То есть ты готова вытерпеть все, что я захочу с тобой сделать? И все ради безопасности своих родителей? – В голос Доминика добавляются рычащие ноты. Злится? С чего бы? Я же послушная.
– Да.
Вервольф резко разворачивает меня к себе спиной и откидывается на сиденье, так что оказываюсь полулежащей на нем. Распластанной по его большому, сильному телу. Не видящей его, но чувствующей всего и полностью. От горячего дыхания, скользящего по затылку, меня бросает из жара в холод и обратно.
Проверка?
Я дергаюсь, когда он расстегивает ширинку на моих джинсах, но тут же заставляю себя лежать спокойно, только вонзаю ногти в ладони и пытаюсь дышать глубоко.
Хочется ему меня лапать? Имеет право.
Одной ладонью он скользит мне в трусики, а второй забирается под свитер, сжимая грудь. Дыхание сбивается, с моих губ срывается вздох, за который я готова сожрать себя с потрохами. А вот рычание вервольфа подо мной теперь можно определить как довольное.
Мне приходится сдерживаться, чтобы не пытаться сдвинуть колени или, что еще хуже – прогнуться в пояснице, подаваясь вперед, когда Доминик без труда находит заветную точку на моем теле. Я до боли прикусываю губу, когда он повторяет движение и одновременно с этим щипает сосок. Заставляю себя смотреть в потолок, маячащий над головой. Потому что, если закрою глаза, станет только хуже.
У меня слишком давно не было секса. Только так можно объяснить, что от действий Доминика меня ведет. Физиология, чтоб ее бесы побрали!
– Не сдерживай себя, Шарлин, – шепчет этот… деловой партнер. – Я же знаю, что тебе сейчас очень хорошо. Я чувствую это по твоему изменившемуся аромату.
– Тебе не кажется, – говорю быстро, хотя мой голос выдает меня с головой, – что в твоих условиях было, что я должна стонать под тобой, а не над?
Его тихий смех ударяет по нервам, а я почти готова сдаться, потому что мое тело горит. Еще несколько движений, и я у черты. И плевать, что подвел меня к ней Экрот!
Плевать на все.
Все прекращается быстрее, чем начиналось: Доминик убирает руки и просто пересаживает меня с колен на соседнее сидение. Возбужденную. Неудовлетворенную. Ничего не понимающую. С горящими щеками и беспорядком в одежде.
А вот Доминик холоден и спокоен, будто не он только что откровенно касался меня.
– В следующий раз так и будет, – обещает он. – Мы приехали.
Что?
Только сейчас до меня доходит, что лимузин больше не движется. Как давно?
Хотя какая разница, если можно сбежать отсюда!
Из места, где я только что… Только что…
Хочется надавать себе по пылающим щекам! Не за то, что я позволила ему. За то, что позволила себе!
Я спешно поправляю одежду: застегиваю молнию, одергиваю свитер и ищу второй кроссовок, улетевший в противоположную сторону. В последний момент хватаюсь за резинку для волос, но Доминик перехватывает мою руку и качает головой.
Ладно, пусть будет по-твоему!
Экрот выходит из машины и подает мне руку, а я, оказавшись на тротуаре, застываю. Потому что мы стоим перед входом в отель «Кингтон». Белоснежное здание в двенадцать этажей, занимающее весь квартал и сияющее сотней огней, мраморные колонны и тяжелые крайтонские флаги, изображающие солнце и луну. Утонченная классика и внимание к деталям. Но жемчужина «Кингтона» – ресторан «Фавель», в который я мечтала попасть со времен студенчества. В те годы я могла позволить себе здесь разве что чай, а после не видела смысла спускать целое состояние на ужин, каким бы божественным он ни оказался. Но Дэнвер считал иначе.
Мы с мужем ужинали в «Фавеле» в ту ночь, когда отмечали его успех.
Когда я еще верила, что у нас все получится.
Воспоминания об этом мгновенно накрывают меня горечью.
– Что-то не так? – Голос Доминика выдергивает меня в реальность. – Не нравится место?
– Главное, чтобы тебе нравилось, – пожимаю я плечами.
Мне действительно все равно. У воспоминаний о Дэне есть плюс – возбуждение, что сжигало меня в лимузине, развеивается, и я больше не хочу секса. Не хочу Доминика. Не хочу этого ужина.
Экрот сжимает губы и направляется в «Кингтон», а мне приходится подстраиваться под его широкий шаг. Внутри отель именно такой, как в моих воспоминаниях. Красивый, белоснежный, утонченный. С небольшим фонтаном в центре холла, с темно-синими с серебром ковровыми дорожками и широкими, изогнутыми диванами. И вышколенным персоналом.
В прошлый раз мой визит сюда я надела новое платье и черные лодочки, сделала прическу и вечерний макияж, поэтому чувствовала себя блистательной и счастливой. Я была счастлива. Сейчас же ловлю собственное отражение в большом зеркале и понимаю, что мой вид не спасет даже расческа, и до счастья мне далеко.
– Не уверена, что меня пропустят в таком виде, – делюсь я своими мыслями с Домиником.
– Со мной пропустят.
Действительно все перед ним расступаются, кивают или улыбаются, а вот по мне скользят заинтересованными взглядами мужчины, и изучающе-непонимающими женщины. Я же расправляю плечи и иду вперед, заминаюсь только однажды, когда мы сворачиваем не в сторону «Фавеля», а к лифтам. Но быстро справляюсь с удивлением. Лифт привозит нас на верхний этаж, на котором лишь одна дверь и один номер – королевский люкс. Я знаю об этом, потому что видела рекламные фото на страницах «Прайма». Но реальность превосходит все ожидания: одна только гостиная номера больше спортивного зала, не считая распахнутых дверей в остальные комнаты. В номере тоже все белое с синим и серебром, начиная от диванов и заканчивая стенами.
Мой взгляд притягивает огромный камин – настоящий, с танцующим в нем пламенем, накрытый на двоих столик и застывший рядом с ним официант.
– Здесь нам никто не помешает, – отвечает Доминик на мой вопросительный взгляд.
Бесы! Снова без передышек.
Экрот помогает мне разместится за столом, но когда официант хочет вручить мне меню, говорит:
– Не нужно. Я сделаю выбор сам.
Вот ведь… Мстительное животное!
Ладно. Я не уверена, что вообще смогу что-то съесть.
Впрочем, когда Доминик делает заказ, и приносят закуски, я уже не так уверена в том, что не смогу. Небольшие тосты с паштетом, мясное ассорти и ягоды к нему выглядят словно произведение искусства, но мне снова не позволяют сделать выбор: кладут на мою тарелку только то, на что указывает Экрот.
– Не боишься, что у меня может быть пищевая аллергия?
– Нужно было раньше об этом думать, Шарлин, – спокойно отвечает он, салютуя бокалом с вином. Которое, конечно же, тоже выбрал он.
Я пробую мясо, чтобы не ткнуть вилкой в своего «спасителя», и понимаю, что на самом деле голодна. Поэтому позволяю себе насладиться кусочком, наплевав на нервы и вервольфа рядом.
– Ты говорил, что мы обсудим условия выплаты моего долга.
– Говорил.
– И?
– Мне не нравится обсуждать дела за ужином. Так что обсудим это после. В процессе.
Я, наверное, дошла до какой-то точки невозврата, сожгла внутренний предохранитель, потому что во мне вспыхивает яростное желание сделать все назло. Переиграть Доминика.
– Хорошо, – говорю я, медленно поднимаясь. Официанта нет поблизости, его вызывают с помощью электронного звоночка на столе. Но даже если бы и был, не уверена, что сейчас бы это меня остановило. – Тогда давай обсуждать. Терпеть не могу неизвестность.
Я делаю шаг от стола и одним движением стягиваю свитер через голову. Следом идут кроссовки, которые я пинаю в сторону, туда же летят стянутые джинсы и нижнее белье.
– Ты хотел посмотреть на меня без тряпок? Так пожалуйста!
Я не стесняюсь своего тела: у меня небольшая грудь, но тонкая талия и стройные ноги. Вот только почему-то от горящего желтым взгляда Доминика хочется чем-то прикрыться. Настолько тот жадный. И злой.
Что-то идет не по твоему плану, волк?
– Дальше по списку, – продолжаю я, сжимая кулаки, чтобы не выдать мелкую дрожь, которая кажется охватывает меня целиком, прокатывается по телу от макушки до босых ног. – Ты хотел, чтобы я стонала под тобой. Мне под стол залезть или на стол? В общем, я должна как-то оказаться под…
Доминик оказывается на ногах раньше, чем я успеваю закончить фразу, перехватывает меня за горло, фиксируя шею и притягивая к себе.
– Хочешь, чтобы это поскорее закончилось?
Прикосновение кожа к коже опаляет меня, злость в глазах вервольфа заставляет мой пульс ускориться, а дыхание сбиться, но кажется мой инстинкт самосохранения покинул меня в тот вечер, когда я решила к прийти Экроту. Когда не переступила тот бесов порог!
– Очень, – выдыхаю я, и охаю, когда он перехватывает меня и, будто я ничего не вешу, буквально тащит в сторону одной из боковых комнат.
Вырываться бессмысленно, но я все равно дергаюсь в его руках. Недолго, потому что Доминик легко толкает меня: я лечу и падаю спиной на кровать. Королевского размера, как и положено в подобных номерах, на такой постели можно потеряться. Но сама обстановка спальни смазывается для меня в сплошное безликое пятно, потому что все мое внимание приковано к Доминику, расстегивающему ремень на брюках.
Наши взгляды встречаются, и я будто вижу отчетливо осознаю, что разбудила и разозлила зверя.
– Ты права, – рычит он. – Не будем терять время.
В отличие от меня он даже не раздевается, просто стягивает брюки и наваливается на меня сверху. Тяжесть его тела выбивает воздух из груди, но я и так задыхаюсь.
Это все неправильно.
Неправильно.
Только мысль о спасение родных отрезвляет, я делаю это ради них. Но сейчас почему-то даже она не приносит успокоения. Не помогает расслабиться, когда жесткие губы находят мой рот и терзают так долго, что это сливается в бесконечность.
Хотя сейчас лучше расслабиться.
Если я не могу получать от этого удовольствие, то хотя бы не превращать это в ад. Сжать зубы и…
Бесы!
Когда Экрот толкается в меня, хочется не стонать, а вскрикнуть, но я закусываю щеку изнутри до привкуса крови на языке. Все равно дергаюсь, потому что он большой, а у меня давно никого не было. И все это для меня слишком.
Я жду нового раза, но Доминик отстраняется и буквально рычит:
– Давай договоримся, Шарлин, что когда я спрашиваю, нравится тебе что-то или нет, ты отвечаешь. Правду. А не изображаешь мученицу, готовую скорее умереть, чем признаться в том, что ей нравится происходящее.
– Хочешь правду? – выдыхаю я. – Мне не нравишься ты.
– Придется это исправить!
Я не успеваю спросить, как он собирается это делать, потому что Доминик перекатывается на бок, одной рукой перехватывает мои кисти над головой и второй ладонью скользит между моих бедер. На контрасте с грубостью прикосновение губ к моим губам обманчиво мягкое, затягивающее, словно водоворот. Шероховатые пальцы раздвигают складки, нащупывают чувствительный бугорок клитора, и я дергаюсь, чтобы уйти от этого прикосновения.
– Не нужно! – рычу я.
– Не нужно тебя трахать? Это есть в моих условиях.
– Не нужно пытаться мне угодить.
– Вот так?
Он вводит в меня сразу два пальца, и я дергаюсь снова, но на этот раз от прошившей все мое тело молнии. Доминик довольно усмехается и повторяет движение под тем же углом, задевая точку, от которой растекается жар внизу живота, и хочется выгнуться дугой. Насадиться на пальцы.
Именно этого он и добивается! Сказал же, что хочет, чтобы я стонала. Но отпустить себя – значит, ему поддаться, а это выше моих сил!
Он трахает меня пальцами отнюдь не нежно, то замедляя, то ускоряя ритм, но когда выскальзывает из меня, я готова стонать от досады и чувства неудовлетворенности. Потому что по всем законам мое тело не должно реагировать так на близость с этим вервольфом.
Не должно, но, бесы с ним, реагирует оно именно так!
С моих губ все-таки срывается предательский стон, когда он одним плавным движением снова входит в меня. Заполняя целиком. Но не позволяя даже привыкнуть к этому ощущению, выходит и толкается снова, сразу срываясь на бешеный ритм. Глаза у Доминика тоже бешеные, будто он наконец-то дорвался до чего-то очень сильно желанного. Мощные толчки сотрясают мое тело, и мне остается лишь откинуться на одеяла и отпустить себя.
Внизу живота скручивается тугая спираль, готовая выпрямиться и принести море блаженства, но Экрот рычит и кончает раньше, чем я успеваю достичь черты. Сотрясаясь всей своей мощью, он расслабляется и прижимает меня собой к упругому матрасу. Мое же тело по-прежнему горит, и я готова наброситься на него с кулаками. Потому что, судя по тому, как Доминик расчетливо меня разогревал, то он может доставить удовольствие женщине. Но в моем случае попросту, бесы его сожрите, не захотел!
Я попытаюсь отползти, но он притягивает меня спиной к своей груди, поглаживая грудь и пощипывая донельзя чувствительный сосок.
– Попроси, – говорит он, подтверждая все мои догадки.
Поэтому я вырываюсь и разворачиваюсь к нему лицом.
– Это входит в условия нашей сделки? – интересуюсь холодно, за что получаю очередной злой взгляд.
– Нет, – цедит он, поднимаясь с кровати и приводя себя в порядок. – Твое удовольствие зависит только от моего желания. Но не волнуйся, я умею быть терпеливым, и готов подождать до следующего раза.
– Следующего раза?!
– Конечно, Шарлин. Ты же не рассчитывала, что это будет один раз? В конце концов, я буду заниматься твоими делами не одну неделю. Так что ты будешь моей все это время.
До конца не веря в происходящее, я сажусь на постели и всматриваюсь в лицо принявшего деловой вид Доминика.
– Что, значит – буду твоей?
– Я буду брать тебя на встречи и ужины, будешь приезжать ко мне, когда прикажу.
– И как долго это будет длиться?
– До тех пор, пока я не разберусь с альфой Северного округа.
Я смотрю на него, не в силах поверить в услышанное. А потом подхватываю подушку и запускаю в него.
Глава 4
Я стояла под душем и пыталась представить, что это водопад.
На первом курсе я попала на занятия по медитации, там как раз было упражнения для обретения душевного равновесия. Но то ли я давно его не делала, то ли сейчас просто никакое равновесие мне не светило, но меня продолжало всю колотить. Даже когда я сделала воду погорячее, внутренняя дрожь никуда не исчезла.
Не представляю, сколько времени прошло. Полчаса? Может больше. Оказавшись в своей квартире, я прямо с порога начала стягивать с себя одежду и терять ее по пути в ванную, хотя обычно аккуратно складывала на стуле или сбрасывала в бельевую корзину.
Я принимала душ в «Кингтоне», но мне показалось этого мало.
Я хотела смыть невидимый след на своем теле от прикосновений Доминика, и делала это снова, и снова.
Но, конечно же, получалось примерно как с водопадом.
Фигово получалось.
Бросив эту затею, я прислонилась лбом к прохладному кафелю, прокручивая в голове прошедший вечер и новость, что сама продала себя в рабство на неопределенный срок.
Точнее сроки мы, конечно же, обговорили. После того, как Экрот перехватил массивную подушку с таким видом, словно я швырнула в него воробьиным перышком или носком и заявил:
– Мне нравится твоя страстность, Шарлин. Но учти, что стоит показывать ее только когда мы наедине. Когда мы на людях, лучше прячь свой характер. Иначе я буду вынужден пересмотреть условия нашей сделки.
Бесов шантажист!
После такого мне захотелось бросить в него тяжелым светильником с прикроватной тумбочки, но сдержалась. Владыка, не представляю, как я сдержалась, но завернулась в покрывало (хоть какую-то замену одежды) и процедила:
– Сроки. Нам нужно обговорить более конкретные сроки.
– Конкретных не будет. Ни для меня, ни для тебя. Когда Кампала перестанет прятаться и придет ко мне, – его глаза сверкнули в полутьме спальни, – тогда все и решится.
– А если не придет?
– Придет. Самое страшное оскорбление для альфы – объявить себя трусом, а он считает себя альфой.
– Я должна присутствовать на этой встрече, – выдвинула я условие раньше, чем успела его обдумать.
– Хорошо. Только если будешь молчать.
– Хорошо, – повторила я эхом. – Нужно еще обсудить, что будет входить в мои обязанности, как твоей игрушки.
– Моей любовницы, Шарлин, – поправил меня Доминик. – Не стоит занижать свой статус.
– Избавь меня от этого! Мне нужен конкретный список.
Вервольф пожимает плечами.
– Секс, когда я захочу. Где я захочу. Как я захочу.
Чего-то подобного я ждала.
– У меня есть работа, которую я не всегда могу оставить…
– Придется, если ты мне понадобишься.
– Я не стану участвовать в оргиях или в чем-то подобном. Это только между нами!
Глаза Доминика снова вспыхнули злым огнем, он в одно движение оказался рядом со мной.
– Как мало ты знаешь о вервольфах, Шарлин, – прорычал он мне в лицо. – Я не собираюсь ни с кем тебя делить. Учитывай это тоже.
На это я едва не рассмеялась. Потому что последнее, о чем я стану сейчас заботится – поиск мужчины.
Было еще много всего.
Как любовница я должна была принимать его подарки и сопровождать его везде, где могла понадобиться Доминику. И, в общем, если наступить на горло своей гордости, со всем этим можно смириться.
Как ни странно, после всех обсуждений и ужина Экрот отпустил меня домой.
Что делать с моим долгом было понятно, а вот что делать с моим влечением к вервольфам – нет.
Дэнвер не был моим первым мужчиной: до него у меня были отношения с партнерами. Я лишилась девственности в старшей школе со своим одноклассником. Мы встречались целый месяц, а у всех моих подруг уже был опыт. Но такой опыт честно хотелось забыть, потому что спустя пять минут его пыхтения все закончилось, а я так и не получила удовольствия. Второго партнера я выбирала тщательнее. Его звали Рой, с ним я познакомилась в университете, мы вместе посещали курс по Западной литературе. Рой потрясающе за мной ухаживал, дарил подарки без повода, ходил со мной на все концерты и выставки, зависал со мной в библиотеке и разделял мою страсть к детективам. Когда дело дошло до секса, он сделал все, как надо: был нежен и осторожен. Но этого оказалось мало.
Я не возбуждалась от прикосновений или поцелуев, и в какой-то определенный момент решила, что со мной что-то не так. Существуют же женщины, которые не ловят кайф от секса! Но на одной из вечеринок, куда меня затащила подруга, я встретила Дэна, и меня повело. Я хотела его так, что у меня горело все тело. Мы тогда еле добрались до отеля и чудом дошли до кровати, настолько хотелось разорвать друг на друге одежду, только чтобы быть ближе. Секс был таким, что я кричала от наслаждения, извиваясь под Дэнвером. Он после еще повторял, что у него тоже никогда такого не было.
Тогда я подумала, что это судьба. Полное совпадение.
После вечера с Домиником я поняла, что дело было не в Дэне. Во мне.
Точнее, дело в том, что меня по какой-то причине возбуждают только вервольфы.
Озарение наступило, когда я уже проваливалась в сон, возможно, поэтому скорее успокоило меня, чем снова взвинтило нервы. Значит, секс с Домиником заводит меня, потому что он вервольф.
В эту ночь я спала настолько крепко, что разбудил меня только световой будильник, разливший яркий солнечный свет по всей комнате. Осенью и зимой солнце в Крайтоне встает часов в десять-одиннадцать, а садится в три-четыре, так что это было одним из моих лучших приобретений. Хорошенько позавтракав, я надела темные брюки с блузкой цвета стали и вспомнила, что моя машина осталась возле магазина. Пришлось вызывать такси и торопиться, чтобы успеть открыть его раньше, чем это сделает Рэбел. Мне и так пришлось вчера придумывать историю, будто я сама случайно уронила тревожную кнопку, а потом, не заметив, на нее наступила. Новых странностей помощница мне не простит: прижмет к стенке и не слезет, пока все не расскажу.
Расчет вышел верным, и я успела на работу первой. Включила вывеску, сделала первый чек и открыла главный вход. Странно, но вчерашний визит вервольфов сейчас воспринимался, как нечто далекое, и будто произошел не здесь, а в другом месте. Магия моего магазина, не иначе!
Колокольчик на двери звякнул раньше, чем я успела дойти до стойки. Порог перешагнул высокий мужчина, сразу рассматривая полки сквозь стекла очков в тонкой оправе. Такую реакцию я видела по десять раз на дню: он выдавал тех, кто оказывался в моем магазине впервые.
– Узнаю этот взгляд, – я решила привлечь к себе внимание. – Ищите что-то особенное?
– Я бы купил весь магазин! – восхищенно произнес он.
– Я его слишком люблю, чтобы продавать.
Сказала, и осознала, что ни капли не покривила душой. Мой букинистический магазин – моя единственная любовь.
Комплекцией мужчина не уступал ни одному вервольфу – широкие плечи, сильные руки, но явно был человеком: стоило ему подойти ближе, я уловила легкий запах сигарет. Видимо, он курил перед тем, как войти в магазин.
Вервольфы не курят – не выносят резких запахов, и зрение у них как у хищников.
Впрочем, я тут же обо всем забыла, когда посмотрела в глаза незнакомцу. Они у него были разного цвета: карий и светло-голубой. В сочетании со строгими мужскими чертами смотрелось необычно.
– Вы владелица этой сказки?
Поняв, что тупо пялюсь на него, я поспешила ответить:
– Да, это мой магазин.
От его улыбки мое сердце екнуло. Хотя посмотрела бы я на женщину, у которой ничего не екнуло после такой улыбки – широкой, открытой, сражающей наповал.
– А я ваш будущий поклонник!
– Поклонник?
– Вашего магазина, конечно же. Здесь лучше, чем я думал. – Он протянул руку. – Хантер Бичэм.
– Чарли Мэддисон.
У него горячая ладонь и твердое рукопожатие.
– Как получилось, что вы у нас впервые?
– Я недавно в Крайтоне. Перевелся из Асерского университета в Крайтонский исторический.
Исторический институт – одно из самых крутых и востребованных учебных заведений в столице, и я его выпускница. Сколько же Хантеру лет? По ощущением около тридцати, хотя что тут удивительного? В Крайтонском учатся студенты всех возрастов.
– Учитесь?
– Преподаю. Но считаю, что учиться можно и нужно всю жизнь. Поэтому, Чарли, я пришел в ваш магазин. Мне нужно очень много книг, а на вашем сайте сказано, что вы можете достать любую.
– Давайте список!
– С чего вы решили, что у меня есть список?
Я прищурилась.
– Не поверю, что его у вас нет.
– Вы меня раскусили, – он снова улыбнулся, достал из кармана свернутый листок бумаги и протянул мне.
Я ловко развернула список и пробежалась по нему глазами.
– Что же… Он действительно большой! Дайте мне минутку.
– Хоть пять.
Я вернулась к компьютеру и стала вбивать названия книг, которые ему требовались, а Хантер прилип к стеллажам, посвященным разделу по истории вервольфов.
– «Крайтонская новая история» у нас есть, – обрадовала его я. – Все четыре тома. «Лузские тайны» и «Легенды о Багровой ночи» тоже. А вот Даниэля Хилла придется подождать, он пока едет к нам из Норфилда. Насчет «Сказаний о морских чудовищах» ничего не могу обещать, по-моему, она давно разошлась по частным коллекциям. Редкая жемчужина, стоимостью с мотоцикл.
– Я могу себе это позволить. – Оказывается Хантер подошел к стойке совершенно бесшумно и внимательно на меня смотрит своими фантастическими глазами, но почему-то мне не становится неловко. Мы будто давно знакомы.
– Не уверена, что ее можно найти даже в Интернете.
– Я предпочитаю книги на бумаге. Они обладают особой магией.
– Совершенно с вами согласна. Именно поэтому я продолжаю дело своей бабушки.
– Семейный бизнес? – снова улыбается он. – Какое совпадение. Моя мама тоже преподавала.
Я не выдерживаю и улыбаюсь в ответ, наверное, впервые за эти дни, когда у меня наступила черная полоса.
– Я сейчас соберу вам все, что есть, и оставлю запрос. Как только получим Хилла или какую-то другую книгу из вашего списка, я или моя помощница вас наберем, – кладу перед ним чистый листок бланка. – Вот, напишите номер своего телефона. Обещаю не спамить, это нужно только для связи.
– Вам можно и спамить, Чарли, – совершенно серьезно признается он и размашисто вписывает в форму свой телефон. – Но, чтобы было все честно, хочу взамен получить ваш.
– Телефон магазина есть на визитке.
– Я не про магазин. Про ваш личный номер. Это возможно?
Я зависаю, потому что обычно отказываю. Поначалу мой номер тоже был на визитке, но клиенты начинали звонить по ночам, и я заказала новый. Но здесь мне хочется согласиться. Может, дело в его улыбке?
– Доброе утро! – здоровается Рэбел, заходя в магазин с черного входа и нарушая затянувшуюся паузу.
– Доброе утро, – отвечаю я. – Ты вовремя, нужно быстро собрать заказ для прима Бичэма.
– Я не тороплюсь. – Хантер посылает помощнице свою улыбку, и я прямо вижу, как Рэбел столбенеет, попав под его очарование.
Пока мы собираем книги, он выбирает еще несколько, из того, что у нас есть, и расплатившись, уходит. Кажется, его ничуть не задело то, что он не получил моего номера, но второй раз он спрашивать не стал.
– Какой красавчик! – восклицает Рэбел, стоит двери закрыться. – И весь твой!
– Мой?
– Твой-твой! Сразу видно, на тебя запал. Глаз не сводил. Владыка, какие у него глаза! Это какая-то аномалия. Как-то даже называется.
– Гетерохромия.
– Точно!
– Его больше интересуют книги, – говорю я.
– Книги, как же. Чарли, я работаю в книжном магазине, тут каждого первого интересуют книги, но этот парень смотрел на тебя. Почему ты не дала ему свой номер?
– Подслушивать нехорошо!
– Да что там было подслушивать!
Я возвращаюсь к работе, тем более что в магазин входит еще один мужчина.
– Ты знаешь мое мнение на этот счет, – сообщаю ей шепотом, а Рэбел в ответ закатывает глаза.
– Ты самая занудная начальница из всех, на кого я работала.
Я шикаю на нее и поворачиваюсь к посетителю:
– Здравствуйте. Чем могу помочь?
– Посылка для Шарлин Мэддисон, – сообщает он, ставя на стойку два объемных пакета и вручая мне стильно-черный конверт, а мое сердце снова екает, только на этот раз не от радости.
Потому что я подозреваю от кого посылочка. Не подозреваю – знаю точно.
И записка в конверте только подтверждает мою догадку.
Пообедаем сегодня. Заеду за тобой в 13.00.
Надень то, что я прислал.
Д.
Пообедаем?
Я не хочу с ним обедать! И вообще, у меня встреча с примом Лораном!
– Опять тайный поклонник?
Рэбел явно не собирается приступать к своим обязанностям и косится на пакеты с коробками. А я даже не представляю, что может в них оказаться. Наряд горничной? С Доминика станется устроить мне подобное. Одно знаю точно – я не собираюсь это ей показывать. По крайней мере, до тех пор, пока сама не увижу, что там.
– Может, хватит о поклонниках? – отвечаю резче, чем следовало.
– Хватит, так хватит. – Помощница расправляет плечи и широко улыбается девушке, вошедшей в магазин. – Иди, разбирай посылку, а я поработаю.
Бесы! Обиделась.
И что теперь делать?
– Рэбел…
– Потом, Чарли, – отрезает она.
Ну и ладно!
Мне сейчас не до ее обид. Со своим бы проблемами разобраться.
Я сгребла пакеты со стойки и отправилась в подсобку, которая была что-то вроде склада и кухни. Обычно она почти полностью заставлена книгами, которые мы еще не разобрали и не рассортировали, поэтому кофе мы с Рэбел пили в общем зале. Но так как новая партия книг должна приехать завтра, здесь даже стулья оказались свободными. На них я пакеты и сгрузила.
И тут же набрала номер своего личного беса.
Пришлось ждать несколько звонков, прежде чем Доминик поднял трубку, но я готова была звонить даже два часа.
– Я тебя слушаю, Шарлин.
– Я не могу сегодня с тобой пообедать. У меня назначена встреча.
– С кем?
– Это неважно.
– Важно, если ты предпочитаешь эту встречу обеду со мной.
Я мысленно выругалась. Потому что не собиралась рассказывать Экроту про Лорана и про то, что хочу продать магазин. Чутье подсказывало мне, что не нужно ему это знать. Но и послать его куда подальше я тоже не могу.
– Это связано с моей работой. Один клиент хочет купить очень дорогую и редкую книгу, – придумала я на ходу.
– Чем его не устраивает покупка книги в магазине?
– Он не хочет, чтобы ему кто-то мешал.
– Отправь свою помощницу.
Вот гад!
– Это моя работа, – процедила я.
– Твое время, Шарлин, – в голосе Доминика проскользнула сталь. – теперь принадлежит мне. Поэтому я буду у тебя в час. Не забудь надеть мои подарки.
– Чем тебя не устраивает моя одежда?
– Она мне не нравится, – бросил Доминик и отключился.
Взял и отключился!
Я подавила желание выбросить пакеты в мусорный контейнер, досчитала до десяти, прикрыла дверь на щеколду (не потому, что не доверяла помощнице, просто мне почему-то так было спокойнее) и достала коробки. Их было три: большая, поменьше и совсем маленькая, наподобие той, в которой Доминик вернул мне телефон. С нее я решила и начать.
Внутри оказался тонкий браслет из белого и желтого золота: они переплетались наподобие корабельных канатов, а застежка имитировала морской узел. Не ошейник, но мне почему-то показалось, что этот браслет будто знак принадлежности Доминику. Будто он недостаточно меня себе присвоил!
