Марина Евгеньевна Павлова
Зеркало
Я им отвечала: «Вы ничего нее понимаете – это Европа!»
Поездка прошла нормально, кое-что новое на нашем море я все-таки увидела, но то разговор отдельный.
Макарка замолчала. Продолжали рассказ подружки.
Вернувшаяся Макарка про красоты Болгарии тоже немного рассказывала. Но в основном делилась недоразумениями. На широко поставленный вопрос ответила узко-специально, что виноградную водку, он же самогон, она как сказала, что пить не будет, так и не пила.
С нашей подругой приключилось немало забавностей, про которые гораздо приятней вспоминать, чем оказаться участником. Главный из них – перед самым отлетом домой Макарка подцепила рото-вирус.
–Не оглядывайся. Нету его.
–Это Макарку Тихон достал. Как первых раз услышал, все просил уточнений, что это за рото-вирус такой подозрительный и почему так называется.
–Что скажешь про этого озабоченного. Сама расскажу.
–Ну, давай. Так сказать из первых уст.
–Ну подцепить я его могла и раньше на 14 дней, то есть в день приезда. А в день отъезда – умеет же провидение сроки выбирать, меня разбило на полную реакцию.
Сильно психовала – сколько потребуется пакетов, если я на критическом упадке сил все же дотяну до самолета.
Неприятности притягиваются. Нет, лучше ты, Надежда, расскажи, я как вспомню, так вздрогну.
–Вначале Макарку отправили в боковой проход, как она вначале решила для проверки на биологическую угрозу, оказывалось – на террористическую. Перед ней проверяли очень красивую молодую пару, за ней – даму с лицом учительницы и девочкой лет десяти. Логика, видимо, здесь не в чести, ну или в ее противопоставлении.
–Нет, лучше я сама. Когда у меня задержали сумку, причина в голове объяснилась сразу. Я собиралась в состоянии «нетвердого стояния», пару раз отвлекалась на пробежку в туалет и наверное поэтому не вмещающееся между двух бутылок три жестко свернутых «розовых» презента матери и девчонкам, не долго думая взяла и отправила в ручную кладь.
Транспортировка в правильном ключе «не клади жидкости в ручную кладь.» Однако, подарочное мыло не тронули.
А все, что я знаю о взрывном деле, это то, что пластид – твердый. Ну не…
Меня заставили собственными руками выбрасывать в узковатое для этого отверстие шампуни и крема. А у меня перед глазами стояла одна картинка – я вспоминала о том, как накануне втирая вытирала себе рот после того, как выворачивало.
«И почему? – вопрошала все еще нервная по этому поводу Макарка – На таких должностях всегда ставят мелких злых теток. Чтобы творить провокации где я бы легко ее повязала и намылила ей шею тем же отъемным шампунем?»
А мужик рядом буквально во весь голос принуждал: «Разбей, все разбей, раздави!»
–Ну, как, натерпелась?
–А ты все Европа, Европа.
«Правильно, Европа или вон – Штаты, – чуть сбилась с настроя Макарка – там большинство живет по правилам, а правила тугие и иногда при полном вывихе – вон как Артем рассказывает…совсем при… для меня это была еще та поездочка.»
Я попала наконец в зону вылета и для начала неработающие табло в отсеках выходов к самолетам меня не слишком озаботили. Центральный работал. Надо было под ним и оставаться. Но там мест не было, а я едва на ногах держалась и также предпочла бы еще и туалет видеть вблизи.
Посмотрела номер выхода и прошла в указанный. И спустя время услышала свою фамилию в длинном списке «опаздывающих на посадку». Срочно! И все в таком роде.
Я перепугалась, подхватилась и рванула со всех своих потравленных вирусом сил.
В самолете мою разграбленную, но все же довольно объемную ручную кладь на полку поставить не удалось.
«Все занято!» – заявил инфантильный лицом молодой человек.
Его спутница вообще слово не молвила.
«Интересно – кем?» – выдала Макарка и заняла свое место у окна. Непонятная тоже логика, одиночку у окна сажать, но тут Макарка на аэропорт не обиделась. Нехилая, хоть и убавленная содержимым сумка и с боковым упором болталась под ногами весь полет, норовя завалиться на любую из ног по своему выбору.
Сразу по раздаче еды командир объявил о входе в зону турбулентности. Туалеты будут закрыты!
«Я лишь второй раз лечу на самолете, – говорила Макарка – и не знаю – положено ли закрывать туалеты при турбулентности или ситуация тянет на критическую, только тон, которым говорил командир не мне одной показался конкретно замогильным. Тут уж кажется, что и бортпроводники напряглись и куда-то попрятались и мысли о спрятанных для персонала парашютах, начитают лезть в голову.»
Соседствующая со мной молодая пара с объемной ручной кладью даже есть не стала, юноша позже шуршал упаковками, а девушка так и молилась с закрытыми глазами, в ее руке появились четки.
Трясло, кстати, не так и сильно – я уж «к воще» изготовилась.
Не знаю, когда мы из этой зоны вышли и вышли ли вообще, командир подал голос лишь, когда началось снижение.
Проклятый рото-вирус…
Я после рвоты два дня пила и пардон от обезвоживания совсем не писала. В аэропорту посетить туалет как посадку объявят – не вышло, на полном газу пролетела мимо. И теперь мой организм нашел лучшее время пытаться отдавать жидкости. С моего места у окошка обращаться к этим «с кладью» не хотела… вспомнила тебя, Ритка, как ты говорила: «Мы не горожане, что б тело свое мучить. Мы свое в каждом природном уголке отдать можем.»
Ночной рейс, потому дешевле. На фоне не только туалетного мученья поспать не удалось совсем.
Нет, я не капризная, нередко ориентируюсь на мнение других людей, особенно в незнакомой обстановке… Позже в автобусе одна женщина громко заявила: «Малыш развлек самолет! Упомянутый крикун летел от меня впереди за кресло.»
Перед посадкой меня от слабости и удавленных желаний замутило, а дама впереди – казалось бы – какая тут связь – ха!, потеряла половину своей обувки, ласково именуя потерянное босоножкой.
–Девушка, ищите, ищите, я никак не подцеплю!
Ну в общем, хорош вспоминать. Вернулась и ладно…
Совсем от автонаезда, подкрепленного рассказом о неприятностей Макарка видимо не успокоилась, потому что на следующий день пересказывала сон, который назвала «под впечатлением».
А потом я стала… призраком и теперь могла легко попасть в любую машину, что стоящую, что мчащуюся.
Во снах, снящихся нашим, множились сперва драки, дальше поножовщина, а последнее время – перестрелки.
Но мне снилось наша улица снова свободная от пришлых… нет, совсем не исчезли, стали ездить по задам.
И что? Я всю свою жизнь плачу за даже самый маленький недоговор, за каждое грубое слово, даже просто за плохое настроение, за каждый отказ даже в самой дурацкой просьбе. А почему не эти уроды?
Но в глобализации меня не упрекайте. Я навещала салон ни каждого авто, лишь тех хозяев, с которыми вступала в контакт.
Иногда останавливала. Иногда перемещалась. Я развлекалась плохим – местью. И возвращала хамам человеческий образ под гирей страха. Довольно эффективно, между прочим. Что делать, если люди становятся самыми добрыми, много пережив, а убежденные мерзавцы дрессируются, как животные без вариантов.
–Расскажи, что ты во сне делала?
–Вот едет он – урод и думать о своих прежних мерзостях позабыл. Сейчас ведь он мусор не кидает, гонки по станице не устраивает и даже ни кому не хамит. Больше того – по объездной чапает. А если на тему прежних безобразий и подумает, что в том смысле, что Вселенная все проглотила.
А я его прямо в движении за шкирку хватаю и через окошко – вон!
Назовите мерзавца, доведшего пожилую даму до сердечного приступа и я уберу вашу машину из базы.
«Он ли, другой ли назвали бы, – уверяла Макарка – но видимо, кто-то подсуетился за их спиной. Богатым в этом смысле быть плохо – спины слишком широкие, много шакалов вмещается.»
–Макарка, погоди, у кого сердечный приступ был?
–А ты не знаешь? Они к наших бабонькам через дом стучались, если вообще не в каждом…
Да в общем, я сейчас не философствовать хочу, просто сон этот с себя сбросить. А там на славу пошухарила, по многим головам прошлась. Не хочу вспоминать, хочу совсем забыть, больно соблазнительно…
* * *
Судьба нередко – хочешь, не хочешь, заставляет рассуждать на нелюбимые темы. Данность – приезжие никуда не делась. И вежливостью спонтанно не заболели, болеют ведь только не излечимым хамством.
Следующая скрыта акция против них для местных вписывалась в поговорку «лес рубят, щепки летят.»
Эмма, Артем, Ритка и Тихон возвращались пешком от Пипа. Вечер с заходом на ночь только начал дарить прохладу, жара по чуть спадала, это к 12 –ти – то ночи.
По дороге ненадолго зацепились языками с Надеждой и Алкой, которые оставались дома. Рассказывать было особо нечего. Происшествия в их местности
– это череда чистых скандалов, а на пирсе – все наоборот, повернутое на чистенькое обычным присутствием богатых и их подконтрольных. Эти, несмотря на замечание Пипа, специально прилюдно на потребу публики ссорятся редко. У них более закрытые разборки и вообще – они от всего «так устали…»
Ребята посидели у Надежды на террасе, подошел Павлик и все дружно двинулись прожать Эмму с Артемом.
Когда неспешно прогуливаясь, добрались почти до середины поселка и до дома тети Вали оставалось совсем немного, то вдруг услышали…
«Народ, что это?» – первым подал голос Тихон, пока все строили уши.
Он не то, чтобы сильно испугался, но цыгарку свою – на губу нашлепку уронил и до разбора ситуации сиганул вниз.
Звук ни на что привычное не походил. Крик не крик, трест – не трест, телек – не телек. Неестественно нечто громкое врубалось и в туже долю секунду замолкало. Доносилось, что называется, вокруг. Мозг не успевал идентифицировать ни сам звук, ни направление источника появления.
«Тихо! – рявкнул Артем – Похож… похож, кто-то наконец дозрел!»
Все остановились и замолчали. Ритка так старалась быть Артему послушной, что дышать вовсе бросила, в итоге воздух в ее легкие ворвался со свистом.
Народ старательно прислушивался, но больше ничего не происходило.
«Похоже на передергивание затвора, когда лязгают близко над ухом» – прошептал опасливо Тихон с высоты других животов колен.
«А что тут странного, – так же тихо ответила Ритка, – мать говорит, что просто удивительно, как у нас до сих пор до перестрелки не дошло.
А я еще в начале подумал… плохая аппаратура с прорывающимся сигналом.
Да, мы все так подумали, а что ж ты в ров рухнул и голову заслонил?
Насмехаться над Тишей дальше никто не стал. С появлением соседствующей проблемы станичники почти перестали друг друга поддевать, тем более зло и вообще стали относиться друг к другу с большей терпимостью. Классическое объединение в кулак во время чужого удара. Хотя ссоры на пустом месте вспыхивают чаще.
Эмма улыбнулась. Ребята тоже начали по чуть расслабляться. Тиша выбрался на дорогу.
Вывод сделали про сломавшийся звук телевизора.
«Как вчера, – заметил Артем – ведущая гротескно нахваливала гостью передачи в один голос с гостьей, нахваливающей ведущую. Не удивительно, что технику стошнило.»
Павел даже попытался шутить: «А Ритка, Ритка вела свою тему – грудью встала на защиту Артема. Телевизор, не телевизор. Но есть еще всякий пожарный. Что б ни у одной пули, ни единого шанса.»
В этот момент в село въехала машина и стала быстро приближаться к озадаченным. Дождя не было и окатить водой из лужи она не могла, ругань и отдельные предметы из салона прилетали в местных все-таки не из каждого авто. Однако, и станичники и гости привыкли: «Эта полоса земли хозяевам больше не принадлежит. Тут, что называется, спиной не повернешься.»
По селу рассекал истошно-желтый итальянец. Он находился от компании метрах в двадцати и шел слегка под горку на холостых. И тогда словно в нарочно обрушившейся тишине загремело, загрохотало. Итальянец был встречен… оглушительной пулеметной очередью. Машина резко затормозила, сработавшая АБС явно старалась как могла и функцию свою, наверно, вытянула бы, если бы не провалы обочины и… столб, который, словно нарочно программируя события, вкопали понизу. Перед тем, как удариться о него днищем, машина громко ухнулась с обочины и перевернулась.
До братания дело не дошло – столб чужачку не принял, машину отбросило и протащило по травке еще метров десять сигнально желтое по натуральному зеленому… все. Все звуки очереди оборвались разом.
Последним отголоском затихла Ритка. Но это потом. Во время происшествия она показала себя бойцом – тигрицей! Даже не глядя в сторону разворачивающихся событий, успев лишь осознать уголок опасности, защитница, растопырив колени и с нутряным звуком гык!, прыгнула на Артема, который в этот момент как раз пытался закрыть собой сестру. Неимоверная силища Ритки показала себя во всю мощь. Артема снесло с ног еще в начале обращения. Вверху на него смачно приземлилась спасительница и принялась елозить по любимому телу, вероятно стараясь закрыть максимально его поверхность, после первого неосознанного жеста, отдавая предпочтение голове. Широкая и короткая юбка Ритки вместо шикарной прически Артема….
Несколько секунд позже все, даже с трудом освободившийся от нежной заботы Артем, бежали к машине,
Навстречу им на землю вываливался водитель, оказавшийся хозяином, личность известная – один из первых, если не первый богатеев, приглядевший место под стоянку яхт.
Каждый из наблюдателей посетовал, что лучше бы красавицу итальянку вел профессиональный шофер или из уважения к автошедевру – человек с тонкой нервной организацией.
Несмотря на разгромную сцену, выглядел пострадавший не особенным страдальцем. Вероятно, бремя удара оттянули на себя точно отрегулированные подушки безопасности «помочь не удушением, отпустить самостоятельно» и тщательно подобранная одежда – в тон авто. Желтый и круглый.
Однако, того же: «Все в порядке!», нельзя было сказать о настроении встрепанного человека, поменявшего классное кресло на твердую поверхность. Разогнавшись со стартовой позиции – с земли, пострадавший, продолжая трясти головой и неровно держа линию, бросился на ребят, начиная с отказавшимся крайним Тихона. Уж чем ему не приглянулся парень с остатками испуга на лице, стоящий с ним на одном уровне… похоже, стукнотому почудилось, что Тиша «не так» на него глянул. «Желтый» разогнался на дорогу, рванул несчастного обратно на дорогу, развернул кулак показательно широко, прежде, чем принялся разыскивать… оружие методом «личный досмотр» с ясной не только пострадавшему целью – Тишу добить.
Вставляя нецензурную брань с такой частотой, что начинали теряться точности определений, если не смысл сказанного, «желтый» орал: «Стрелять? В меня?! Ды я вас… ды вы у меня… ушлепки деревенские!»
Желтый успел пройтись кулаком по открытым участкам по прежнему крайнего тела. Так ему, наверно, казалось, что получается больней.
Сила голоса нападающего заставляла ушные перепонки присутствующих вибрировать, а нервную систему подвисать. Отдельным низким аккордом крякал избиваемый Тихон. Творческими вставками звучали приближающиеся позитивные голоса разворачивающихся ему на помощь.
В голове Эммы, таращейся на маразм, куда их компанию занесло волею дневного провидения, вспыхнула отвлеченная мысль, что не зря многие оперные дивы имеют солидную комплекцию.
Народ очнулся секунды спустя и ухватился за «желтого», кто до чего дотянулся.
Тиша, поначалу офонарев от предприимчивого пострадавшего, которому после серьезной аварии более пристало тихо сопя в две ноздри дожидаться «Скорой», наконец и сам оттолкнул его, успев лишь разочек прилично огреть: «Мужик, ты че, сдурел?»
Я спрашиваю: «Кто стрелял?!» – ревел «желтый», переходя к обыску взвизгнувшей от наглой бесцеремонности Надежды.
Мужика, после Тиши, продолжавшего напрыгивать на всех подряд, так и не удалось утихомирить до подъезда группы поддержки, которая непонятно как-когда-кем была вызвана.
Прежде, чем погрузиться в авто, «желтый» от души нагрозился обоими кулаками парням и девушкам, особенно почему-то – недобитому Тише.
Когда машина, забравшая пострадавшего, унеслась прочь, а ребята, косясь на брошенную красавицу задавались друг к другу вопросом: «Что это было…», из калитки напротив выбрался Гарик.
–Ребята… я… не видел… я вас не видел! Я только не хотел пропустить, торопился…
–Так это ты?!
–Это точно был не пугач. Где ты раздобыл автомат?
–Дебил! Ты нас чуть не угробил!
–Гарик, ты конечно прости, но так со страху концы отдать можно и…
Я же говорю: «Дебил-одиночка!»
–Да я не думал… какой эффект!… прямо в столб, я… я только пугануть хотел, ну, что б отвалил. Запись на дореволюционных носителях.
–Что?
–Ну да… и колокольчик… прадеда пятидесятых годов… какой эффект!…
–Летел со скоростью, с какой они повадились по чужому селу рассекать… ехал бы медленнее, черт бы его побрал, как человек…
–Правильно, ничего не случилось бы.
–Да.
–Но теперь…
–Теперь начнется…
То, что «начнется» народ не слишком напугал. Они начали потихоньку приходить в себя.
–Нет, а Ритка, Ритка-то! Тёма дернуться не успел – подмяла и зажала.
–Тём, женись, получишь два в одном и жена и телохранитель.
–Ага, женись на такой. А если что не по ней – поколачивать начнет…
–Тёмочка, тебя да ни в жисть!
–Вот и спасай после этого, правда, Рит?
События дальнейшие не заставили себя ждать.
Поскольку этот хам был высокопоставленным или высокобогатым хамом, в смысле – не из хамской прислуги и улицу «трясли», дав жителям хорошо прочувствовать разницу.
Не известно, чем бы еще закончилась их свидетельская роль в этом деле, может совсем не свидетельской, если бы не присутствие столичных почти юристов. Нет, конечно, они почти дети, но кто знает, кто за их спинами вплотную стоит и кому в свою очередь после разбора в затылок задышат.
Эмма сразу взяла инициативу в свои руки. Она заявила, что рада быть опрошенной властями и кратенько минут на пятнадцать с выразительными, но точными деталями перечислила выходки соседей – жителей «Морского бриза». Понятно, человек грамотный – не полный багаж правонарушений, лишь те – свидетелем которых являлась лично при минимуме еще одного свидетеля.
Ее пару минут вежливо призывали к порядку (?), пока не попросили напрямую топать домой, прихватив с собой другого юриста и всех остальных – не юристов….
Насколько поняла Эмма и остальные, лейтенант под руководством капитана и также рядовые члены группы старательно прикрывали премии, погоны и все в таком роде – бонусы. Сами они ни в какой «массированный артобстрел», конечно, не верили и явно придерживались убеждения, что владельцу песочно-желтой красавицы, а также других еще более финансово-значимых средств передвижения при наступлении приступа белой горячки ни в коем случае не следует (поздно – не следовало!) садиться за руль.
«Будут время тянуть. – предположил Артем – Даже в угоду главным городским толстосумам они не выкопают из пляжного песка БТР, если его там нету.»
–Не скажи, могут на пустом месте к кому-нибудь серьезно прицепиться. Разве что вас поостерегутся. Все-таки столица-матушка. Кто знает связи Эмма и Артема, а то, как у нас водится, закроют по другой линии – центр, себе дешевле.
–А прикольщик все-таки Гарик.
–Не прикольщик, придурок. Чуть своих не положил.
–Да ладно, никто больше не оглядывается.
–Раз мы такие пугливые, чем он виноват.
–Ничего себе!
–Что ты несешь!
–Надо учитывать состояние нервной системы здешних жителей. Тут до него доброходы долго старались…
Вскоре по поселку прошел слух, что дело сворачивают под грифом: «Сколько бы вони не было, а прочие и новые дела не ждут».
Еще через несколько дней люди по поводу последних событий перестали и в кучки собираться.
Благодаря этим приблудам, тут постоянно что-то случается. Если всякий раз застревать из пустого в порожнее, когда жизнь обеспечивать.
Эмма же наоборот выбрала активный способ расслабиться. Спустя несколько дней, уже вечером, увидев, как Тема бросил кости на кровать, обнявшись с планшетом, снова выскользнула на улицу.
С прошлой ее личной акции прошло время. Тогда оповещенные красивые и не очень машины перестали останавливаться – хамам почему-то – вот удивительное дело! не нравится слушать, что они хамы. Теперь Эмму не слишком интересовало – заинтересуются ли ее новой разработкой.
Она ступала твердой поступью по ставшей чужой (словно из детства сбежала) узкой полосе земли (как территория самолета соседней страны), то снова выдвинулась туда, где местные давно не ходили.
Эмма бесстрашно выходила на
середину дороги перед подлетающим авто и фотографировала номера. И отскакивала в сторону. Нет, все происходило не сильно опасно, некоторые водители даже притормаживали.
Некоторое время никто не останавливался. Однако, хамы любопытны, их естественная среда обитания сплетни, сплетни, сплетни.
Эмме снова удались несколько раз монологов. Нет, полушутливую фразу о пропаже ложек она в объяснение тоже пару раз вставляла, это когда у нее отсутствовала возможность донести более длинную фразу. Но особо серьезно она держалась при изображении перспективы «если у нас что-нибудь случится, у вас попросят объяснить цель появления в чужом населенном пункте.
Однако, заставить подумать, да хоть накоротко пугануть – это их выбор, ей удалось лишь раз. Все остальные привлеченные отвечали Эмме кобыльем хохотом с повизгиванием под средне-распространенный объем трясущихся животов. Так Эмма думала, ведь животы за закрытой дверцей не видны.
«Однако… как под копирку» – нервно дергала головой Эмма вслед очередному уносящемуся авто.
Ничего тут не изменишь, этих нелюдей не упросишь, не убедишь, не призовешь. Своей волей плохой промежуток в сторону хорошего не сдвинешь. Нравится пришлым местным жизни отравлять, так они свое эго тешат.
Сердитая Эмма энергично топала ногами по направлению к дому и тут… увидела что-то далеко впереди. Для разнообразия – позитивное.
Интересно все-таки работает наш разум. Что позитивного на первый взгляд может быть в солидной яме на дороге? Однако, глубокая и быстрая работа мозга уже выстроила цепочку последовательностей.
Когда попадаешь в антимир, начинаешь приветствовать плохое, как хорошее… вот уж никогда не думала…
Яма означает начало разрушения дороги. А когда дорога достаточно провалится, дачники ездить не ней перестанут. Вот так прервется их промежуточный период между двумя нормальными и, по крайней мере во внутреннее пространство станицы вернется тишь и благодать.
Конечно, вовсе время назад не отыграешь. Пляж будет продолжать травиться, пыль и гарь по задним загородкам никуда не денется. Но, по крайней мере, удавкой происходящее уже не будет, станичники вместе с тишиной под окнами, кроме всего прочего вернут себе толику самоуважения. И смотря для кого, есть люди, для которых этот возврат шума громче.
Да и портиться дорога начала у крайних домов, где живут одни бабушки, машин не имеющие. Наверно Провидение за долготерпение жаловало станичникам удачу.
Эмме надо было давно сворачивать к дому, но она пошла дальше, чтобы убедиться, что ценная яма – не игра воображения и теней. Странно, что вокруг нее еще не толпится народ, наверно, пока не заметили, привыкли мы от дороги глаза отводить, чего лишне настроение портить.
Эмма подошла вплотную к невысокому обрыву. В яму поместилась бы, наверно, большая ванная, или небольшое джакузи.
И когда она успела до таких размеров провалиться? Больше похоже не на природную размытость, а на воронку от доброй гранаты.
Эмма стояла и смотрела и разглядела внизу движение в тени на дне и тут же кто-то вдруг схватил ее за шлепку.
Эмма вскрикнула. Но мозг тут же задал сознанию отрезвляющий вопрос – как же мы сразу не заметили… почему так темно внизу…
Рука, которую Эмма отбросила, не пыталась ударить, молила о помощи. Умом понимая, что глупит, Эмма упала на колени, стараясь понять – что происходит. И сразу узнала Ритку, которую тянули вниз и в бок какие-то черные грязные путы, на ее торчащих, собранных на макушке волос повисло нереальное количество грязи. И вся подругина вымазанность обходилась без единой различимой песчинки, словно грязнили ее в другой структуре почвы.
Ритка подняла голову и молча уставилась на Эмму. Картина казалась еще более жуткой оттого, что происходила в полном безмолвии. Звуки вообще куда-то провалились, даже прибой замолк. Слышались лишь шлепки грязи, в которой безнадежно копошилась Ритка. Она выглядела, как человек, который настолько устал, что не может уже и слово молвить.
Эмма долго не размышляла, лишь осознав видимое, подскочила, как была на коленях, так сразу наклонилась на максимальную длину, готовясь, что если не достанет, спрыгнуть вниз.
Эмме удалось захватить скользкую от грязи руку Ритки. Она с силой потянула ее наверх. Пару секунд казалось, что все идет хорошо, что подруге удастся подняться на ноги, и как только она это сделает, она просто перешагнет этот ужас, как перешагивают бортик ванной. И тут… что-то резко ухнулось в правильном векторе силы. Он словно поменял направление. Кожа запястья заскользила и следом руку Эммы дернуло так сильно, что, казалось, вырвало все подряд суставы. Эмма закричала и полетела головой вниз. Последнее, что она увидела – это пустую яму. А одновременно услышала сзади озабоченный Риткин голос… он так подскакивает, когда им пользуются на бегу.
Эмма! Эмма!
В этот раз вопросов избежать не удалось. Ритка еще куда не шло. Она пытала, но позволяла и отдыхать, рассказав по теме и не очень местную историю и лишь потом возвращалась к Эмме обычно со словами: «Нет, у тебя, похоже, другое.»
Тетя Валя отступила минут через двадцать после укладывания Эммы в постель, полагая, что главное ей сейчас отдохнуть.
А вот Артем не сдавался, снова и снова спрашивал и постоянно хватался за телефон. И лишь потому не звонил, что никак не мог выбрать между родителями и врачами.
Эмма даже подумала, что с опеканием брата в их семье и правда сильно перестарались. Обычно в истории попадал Артем, а Эмма его из них тянула. Впервые столкнувшись с тем, что сестрой творится неладное, Артем с того первого раза тихо паниковал. Все не знал – на что решиться. А теперь и вообще… Эмма устала его уговаривать просто дать ей поспать.
Тете Вале и Ритке удалось наконец утянуть Артема с собой, когда они снова поменялись ролями, точнее вернули обычные роли – Эмма успокаивала брата…
Утром Эмма проснулась со вполне свежей головой, как просыпается после недоразумения рассудительный человек.
Купание ее настроение и все тело еще больше взбодрило. Эмма остановилась на причине – солнечном ударе и попробовала все выбросить из головы.
Артем же продолжал не слушать заверений и с тем же перепуганным видом еще дня три не сводил с сестры глаз, словно Эмма – не Эмма, а зажженная петарда и может разразиться огнем в любую секунду и в любом направлении.
* * *
Артема отвлекла работа. В селе наступили сезонные события. Созрели абрикосы, частично – персики, ранние арбузы, смородина, еще кое-что по мелочи. Однако, выбор в широте ассортимента – хорошо всегда.
Последний раз Эмма с Артемом помогали в качестве сборщиков урожая и никак не помощников его реализации. За время отсутствия брата и сестры Ритка и другие ребята прошли этот нелегкий путь. И теперь, учитывая возрастной ценз и накопившуюся практику, родители доверили им продажу урожая.
Весь предыдущий день народ и Эмма с Артемом жарились в обнимку с деревьями и кустами, наводя природное тату узкими царапинами разной длины. У Эммы на правой руке возник даже вполне самостоятельный рисунок – девушка с распущенными волосами и со слишком длинным, на Эммин взгляд, носом. На который народ приходил взглянуть и отмечал внутренние способности носительницы: «Что значит – творческая личность, а у нас дранная кожа, да и все.»
Ритка отпахала дома и пришла на выручку, ей было все нипочем, в том числе кожные повреждения, она лишь смеялась: «Ничего, небось не облепиху собираем.»
Эмма с Артемом очень старались, компенсируя недостаток опыта. Их не слишком умелые, как выразилась Ритка – «разлапистые» руки, не просто так не отцеплялись от ягод-плодов. Ритка брала под контроль часть урожая тети Вали, чему та очень обрадовалась.
В этот вечер их тусовка на улицу не выходила, утренний подъем в четыре часа тому не способствовал.
Наконец, после очень ранних и очень нервных сборов, Эмма сидела в «Жигулях» семьи Ритки, управляемыми ее старшим братом Вадимом и слушала лекцию о том – в чем состоит торговля в принципе и в чем ее сложность отдельно в предстоящей акции.
Артема забрали в другую машину и Ритка откровенно завидовала его пассажирам, водителю и даже неодушевленному сиденью, а также тому, это по другой теме, как открываются ее двери.
«Понимаешь, – дополняла Ритка объяснения – нам не требуются лишние причиндалы, например – стол. Весы можно поставить прямо в багажник, все наведу. А чуть что – захлопнули все дверцы и по газам!»
«Я все-таки не совсем понимаю, почему торговля фруктами и ягодами строится на какой-то спешке, – спросила Эмма – рынок, мне представляется, наоборот местом неспешным и…»
«Ты думаешь, мы на рынок едем? – хихикнула Ритка – Если бы все было так просто! Не пустят нас цивильно торговать, а оптом сдать можно, но за гроши, бензин, конечно, окупишь…»
«Не пустят, – удивилась Эмма – но кто?»
–Мафия. Они даже старушек гоняют, не позволяют кило клубники продать, а уж наш выезд на их пересчет – на несколько «Газелей»…
–Понятно, мафия, монополия один черт.
–Именно.
–И куда мы в таком случае направляем наши не организованные законом стопы?
–И как Артем к этим финтифлюшкам попал? Ведь заиграют… «И как я его только ухитрилась проворонить, – снова сделалась нервною Ритка – и на кой ляд мы опять поперлись по этой чертовой дороге? Лесная, плохая, да еще узкая. Чуть что, не разъедешься!»
–Сестренка уймись! Оглядись вокруг Чем уже дорога, тем ближе к нам красавец лес.
Рита не отвлекайся, пожалуйста, продолжи объяснение законов современного стихийного, потому как – нецивилизованного рынка.
–А, ну да. Короче, мы торгуем в городе. Выбираем улицу подлинней, пошире, встаем друг от друга в поле видимости. Тут, понимаешь, иногда даже позвонить некогда. Крайние смотрят – кто подъезжает. Как только идет полицейская машина, мы мгновенно сворачиваемся и текаем в разные стороны. Если первый все-таки удрать не успевает и с него денег сдерут, все скидываются. Тут главное все время быть настороже. Бдительность не терять. Но у нас вроде выходит, тьфу, тьфу. За последние три года ни разу не ловили. Правда в этом году мы без старших. Вон – Вадик только…
–Да, а если в этот момент покупателя обслуживаете?
–Дарим обычно. Такие вещи людям запоминаются. Это как реклама, в другой раз приезжаем, к нам идут. Иногда даже очереди собираем. Правда, популярность и другую сторону имеет. Но пока без переломов обходилось.
