Марат Александрович Чернов
Субстанция
Невидимка отшвырнул автомат на землю, но всё ещё оставался поблизости, и Матвей услышал его низкий загробный голос:
– Извини, Матвей, но они объявили нам войну. Им нужна твоя жизнь, и что же делать мне – ведь я же твой телохранитель?
Матвей скорбно кивнул в ответ; он вспомнил об этом негласном соглашении и о том, что такова была последняя воля демона Бааля. Но всё-таки, неужели нельзя было обойтись без стольких жертв?!
Он чувствовал себя ответственным за это, и потому решил действовать первым. Матвей решительно направился к вертолёту, но не успел пройти и нескольких шагов, когда лопасти винта воздушной машины начали бешено вращаться, и вертолёт оторвался от земли, поднявшись на безопасное расстояние.
Приоткрыв люк, капитан Федотов с опаской выглянул наружу, видимо, оценивая свои позиции. Он что-то крикнул в микрофон своей рации, и почти в тот же миг из другого конца небольшого города двинулась к площади одна из боевых машин мародёров – БМП, выкрашенная всё в тот же флибустьерский чёрный цвет.
Башня машины грозно вращалась, очевидно, наводя прицел на застывшего посреди площади Матвея.
Порывы ветра и дождь между тем усилились, грозя обернуться настоящим ураганом, и городок понемногу превращался в некий эпицентр буйства стихий. В этой ситуации капитан Федотов мог бы чувствовать своё несомненное превосходство, если бы на стороне Уланова не было одно преимущество – страх и леденящий ужас, понемногу овладевавшие всеми, кто участвовал в развернувшемся действе.
Ближе к центру площади начали стекаться солдаты капитана, и на их лицах было написано крайнее удивление, – вся армия явно была в замешательстве, не понимая, чем вызван переполох. Боевая техника забила все улицы вокруг площади, отрезав Матвею всякий путь к бегству, и он был вынужден просто одиноко стоять в не меньшей растерянности, дожидаясь, пока толпа мародёров не замкнёт его в плотное кольцо.
Вертолёт продолжал кружить над городом; вероятно, капитану Федотову было удобнее отдавать распоряжения по рации с высоты птичьего полёта.
Когда несколько десятков джентльменов удачи окружили Матвея, держа его под прицелом карабинов и автоматов, у него промелькнула мысль, что теперь ему не остаётся ничего другого, как сдаться на волю судьбы. Из толпы вооружённых молодцов выступил вперёд тот самый незнакомец в плаще с капюшоном, которого Матвей увидел первым в этот несчастливый день. Тот приподнял ниспадавший ему на глаза капюшон, и библиотекарь увидел его лицо, изуродованное, видимо, во многих боях и драках.
Он приблизился к Уланову почти вплотную и произнёс тихим бездушным голосом:
– Ну, и чем же ты так страшен?
Уланов промолчал.
– Вот уже несколько лет эти твари кидают меня в авангарде, чтобы узнать, можно ли последовать за мной, – прошипел незнакомец. – В наше смутное время опасности, знаешь ли, подстерегают на каждом шагу, и никто не хочет понапрасну рисковать своей шкурой, кроме разве что таких, как я. А мне не жаль своих цепей… Так вот, если какой-нибудь посёлок заражён, то заразу вначале подхватываю я. Если это будет свора бешеных псов или отряд захолустных горожан-линчевателей, что, по идее, равнозначно, то вначале они сцепятся со мной. Если нашей бравой армии грозит ответный удар, то первым его встречу именно я. Так что же в тебе такого, что может нам угрожать?
– Во мне – ничего, – ответил библиотекарь. – Опасность в этом городе.
– Прости, – проговорил незнакомец и сладострастно улыбнулся, – но я должен причинить тебе боль.
Однако он не успел и двинуться с места, как вдруг его ноги сами оторвались от земли, и незнакомец отлетел далеко в сторону, подмяв под собой несколько дюжих солдат из толпы. Один из бандитов неожиданно развернулся, будто кто-то управлял им, как манекеном, и принялся расстреливать толпу из автомата. Судя по испуганному выражению его лица, он и сам не понимал, как это произошло. Этот бедняга (или, что вернее всего, тот невидимка, который держал его палец на спусковом крючке) стрелял до тех пор, пока в магазине автомата не закончились патроны. Затем и его самого отшвырнуло вслед за незнакомцем в плаще, и Матвей услышал зловещий смех Якова.
На площади началась паника, все разбегались, кто куда.
Стараясь не столкнуться с кем-нибудь из перепуганных мародёров, Уланов бросился к своей библиотеке. Позади он то и дело слышал хлюпающие по лужам шаги, – это Яков неотступно следовал за ним по пятам, готовый отразить любой новый удар со стороны захватчиков в камуфляже. Под дождём был виден его полупрозрачный размытый силуэт, напоминавший гигантскую медузу, но это скорее отпугивало, чем привлекало паникующих чужаков.
Вертолёт по-прежнему кружил над городом, словно огромный стервятник, высматривающий добычу.
– Он следит за тобой сверху, – донёсся до Матвея голос Якова.
– Знаю. И что?
– Будь осторожен!
В ответ Матвей усмехнулся:
– Если бы капитан хотел, он давно расстрелял бы меня сверху из пулемётов. Нет, у него другие планы. Яков, мне нужна рация.
– Сию минуту.
Не прошло и нескольких минут, как Матвей увидел ручную рацию, проплывшую по воздуху, будто крошечный НЛО и опустившуюся прямо на ладонь Уланова.
– Это рация того типа в плаще, – сообщил Невидимка.
«Отлично, – подумал Матвей. – Прямая связь с капитаном».
Он нажал кнопку приёма и прокричал сквозь завывание ветра:
– Капитан Федотов! Как слышно? Приём!
В ответ сквозь шум помех из динамика донеслось:
– Уходим из города! Здесь больше нечего искать. Всё понятно?
– Скатертью дорога, капитан, – со смехом прокричал в микрофон Уланов. – Прощайте!
– Кто говорит? – рявкнул Федотов. – Это ты, Матвей?! Прекрасно!.. Мы уходим, твоя взяла, чернокнижник, но перед этим я подорву ваше бесовское логово. Беги к своей библиотеке, если хочешь ещё её увидеть!
Связь прервалась. Матвей отшвырнул рацию и ускорил шаг. До библиотеки оставалось рукой подать. Когда наконец он увидел знакомую постройку с башней, его охватили самые тревожные предчувствия. Напротив библиотеки стояла БМП, и ствол её орудия был направлен прямо на деревянную постройку.
Матвей застыл, как вкопанный, – вряд ли он смог бы что-то сделать в течение тех считанных мгновений, что оставались до катастрофы. Неожиданно орудие боевой машины разорвалось оглушительным залпом, и шаткое строение библиотеки разлетелось во все стороны вихрем огня, пепла и пылающих обломков. Десятки, сотни книг были охвачены огнём и в один миг превратились в огромный жаркий костёр.
Военный вертолёт, казалось, с триумфом проплыл над пепелищем и скрылся в полумраке за завесой стихающего дождя, дыма и мокрого пепла. Жалкие остатки армии мародёров покидали город Невидимок столь же поспешно, как его оставляли последние лучи заходящего солнца.
Матвей стоял на месте и отрешённо смотрел на пожар до тех пор, пока языки пламени не уменьшились настолько, чтобы по обгоревшим развалинам здания можно было пройти без особого риска для жизни. Затем он шагнул в самую груду почерневших обломков и, нащупав под ними массивную железную рукоять, ухватился за неё обоими руками и со всех сил потянул на себя.
Поднимая скрытый под обгоревшими досками тяжёлый люк, ведущий в подвал, Матвей почти не чувствовал боли, сжигая ладони об раскалённую рукоять. И он совсем забыл о ней, когда перед ним, словно вход в пещеру Сим-Сим, открылся проём, достаточный, чтобы сквозь него могла пройти небольшая машина.
Матвей чувствовал как никогда, что теперь он должен торопиться, потому что настало время вступить в открытый бой.
Он шагнул вглубь подвала, где было темно, как на дне колодца и, держась за стены, осторожно спустился вниз. Свет с трудом пробивался сюда, и Матвею пришлось, руководствуясь каким-то почти интуитивным чувством, словно внутри у него что-то переключилось на новый режим, на ощупь, однако, со всей уверенностью сделать то, на что его подтолкнули события этого бурного, полного опасностей дня.
Матвей прекрасно запомнил чертежи машины, о которой было упомянуто в рукописи её последнего владельца. Эта машина перешла к нему по наследству, но он ни разу в жизни не решился подойти к ней близко или хотя бы увидеть её воочию, страшась искушения её завести и тех ужасов, которые, определённо, могло за собой это повлечь. И хотя он точно не знал, так ли это, но подсознательно был убеждён в правоте собственных опасений.
Однако теперь всё изменилось, и Матвей припомнил все навыки вождения, какие у него имелись. Представить себе более старомодную, безнадёжно устаревшую модель было бы крайне сложно, и Уланов подивился тому, как только она не рассыпалась в труху при его прикосновении. Но, на удивление, машина всё еще была цела. Матвей устроился на водительском сиденье и взялся за её мотоциклетные поручни. На приборной доске лежал толстый слой пыли, скрывая круглые циферблаты датчиков. Уланов без труда нащупал вставленный в гнездо ключ зажигания и завёл мотор так уверенно, как будто всегда умел запросто это делать.
Луч света от передней фары осветил ему путь, и, отжав газ, Матвей под довольно крутым углом выправил машину через проём подвала наверх. Она с каким-то звериным рёвом остановилась перед дымящимися развалинами, словно нехотя подчинившись воле своего нового хозяина, и теперь библиотекарь смог оценить все «прелести» её конструкции.
Сложно было сказать, когда она была создана неизвестным конструктором, так же как и то, для чего именно машина была изначально разработана, но чтобы понять хотя бы малую долю её предназначения, Уланову пришлось поднапрячь память и припомнить руководство по применению данного средства передвижения, почерпнутое некогда из таинственной рукописи.
И вожделенные знания об этом вернулись, словно дежа-вю.
С виду машина более всего напоминала «Кентавр», полугусеничный тягач, изобретённый в начале двадцатого века на заре наиболее разрушительных войн. Этот полумотоцикл-полутрактор нёс на себе тяжесть орудия, схожего с устаревшим миномётом, «суррогатом артиллерии», созданном, возможно, даже много раньше, чем сама машина. Но это были ещё далеко не все секреты боевого тягача. Уланов стёр ладонью пыль с приборной панели и не без изумления прочитал надписи над циферблатами.
Стальная табличка над одним из них гласила:
«ВО ВРЕМЕНИ НАЗАД», над вторым —
«ВО ВРЕМЕНИ ВПЕРЁД».
Выпуклый стеклянный индикатор, отливавший тёмно-синим цветом на приборной доске, носил краткое, но исчерпывающее наименование:
«ДЕМОН».
Очевидно, в этом и заключались все технические характеристики машины. Но и этого Матвею было более чем достаточно.
– Во времени – назад! – затаив дыхание, прошептал Уланов.
Свет от фары тягача рассеивал сумерки, окутывавшие город. Мотор «Кентавра» угрожающе зарокотал, словно машина спешила сорваться в темноту. Матвей снова внимательно осмотрел приборную панель и заметил два рычага со стрелками, указывавшими вверх и вниз. Он взялся за рычаг со стрелкой «вниз» и оттянул на себя. Взявшись за поручни мотоциклетного руля, отжал газ и машина, громогласно взревев, двинулась с места.
Вначале Матвей не понял, как случилось так, что свет фары тягача начал меркнуть и гаснуть, сливаясь с туманной дымкой, постепенно окутывавшей город Невидимок. Но позже он сообразил, что таким образом в городок возвращался свет уходящего дня; по крышам домов с прежней силой забарабанил дождь, и по улицам пронеслись крики мародёров и шум их боевых машин. Стрелка на соответствующем циферблате приборной доски неумолимо отсчитывала деления, отмечая минуты, возвращавшие Уланова во времени.
Мимо тягача Матвея пронеслась БМП, при этом, ему показалось, что она промелькнула в направлении, противоположном от его библиотеки, причём, задом наперёд. Над городом проплыла сумрачная тень – вертолёт Федотова, вернувшийся к месту недавних событий. И вообще, всё вокруг двигалось в обратную сторону, пока Матвей не остановил тягач и не отжал рычаг в исходное положение.
Только тогда всё двинулось, как всегда, по всем законам физики вперёд, повинуясь естественному ходу времени. Мимо снова промчалась БМП, однако с явным намерением вернуться к библиотеке, успевшей восстановиться во всей своей прежней стати.
Нужно было действовать быстро, и Матвей бросился к миномёту, установленному на прицепе позади тягача. Мины длиной около полуметра в форме веретена с «оперением», напоминающие связку диковинных стрел, были сложены тут же у миномета – всего их было пять. На секунду Матвей застыл в растерянности, ведь он имел дело с подобным орудием впервые. Однако в рукописи содержалась руководство не только по управлению тягачом, но и миномётом, в котором не было ничего сложного, ведь у этого орудия не было затвора. Всё было предельно упрощено, и стоило Матвею опустить мину в дуло хвостом вниз, как внутри раздался громкий хлопок взорвавшегося пороха, и снаряд выкинуло ввысь. Мина не достигла той цели, что следовало, разнеся в щепки один из ближайших пустующих домов, но БМП резко встала на месте, и наводчик развернул башню с дулом по направлению к Уланову. Библиотекарь слегка изменил направление ствола миномёта, и следующая мина разорвалась уже немного ближе к БМП. Наводчик дал ответный залп по библиотекарю, но, к счастью, промахнулся. Уланов воспользовался этой ошибкой, отдавая себе отчёт, что второго шанса у него может уже не быть. Прикинув точную траекторию полёта мины, он навёл ствол своего орудия, и третьим прицельным снарядом башню машины пехоты снесло чисто, как по маслу. Устаревшие мины оказались нереально разрушительными по своей мощи.
Вертолёт Федотова не дал Матвею передохнуть ни минуты, его бортовые пулемёты разразились яростным воем, хлеща смертоносным ливнем свинца. Сжав зубы от ужаса и злобы, Уланов направил ствол миномёта на вертолёт и закинул снаряд в дуло. Один хлопок – и воздушный железный монстр разлетелся вдребезги в вихре огня и оплавленных осколков. Матвей успел дать газ на своём тягаче, прежде чем останки вертолёта не погребли под собой целую улицу города.
Архивариус уже знал, что он будет делать дальше. Он снова отжал рычаг с пометкой «вниз» и теперь просто следил за ходом стрелки циферблата времени. Одно деление – всего лишь год.
Он видел, как мимо мчались дни, словно кинолента с бешеной скоростью вращалась вспять. Матвей даже не успевал замечать, как сменялись времена года, обдавая его то холодом, то жаром – и всё, конечно, в обратную сторону. Он попытался было вести счёт уходящим годам, пока дни, недели и месяцы не закрутились хаотично, словно на диске заезженной пластинки.
В конце концов Матвей представил себя героем бессмертного романа Уэллса «Машина времени», хотя предназначение машины, откровенно говоря, было совсем иным и к путешествиям во времени имело очень слабое отношение.
Уланов старался вести счёт дням вполне целенаправленно. Перед его мысленным взором постоянно стоял Яков. Старого мясника произвели на свет около пятидесяти лет назад в этом же городе – благо, далеко ходить не надо. Он родился в семье мясника и, возможно, дед его тоже был мясником. Но, насколько знал Матвей, лишь один Яков из всего своего мясницкого сословия появился на свет с репутацией редчайшего маньяка и злодея. Однако страшно было даже не столько это, сколько то, что Яков стал «невидимкой». И более того, он стал страшнейшим из невидимых головорезов, каким не место на Земле.
Матвей был не совсем уверен, что сделает то, что задумал, но мысль избавиться, наконец, от Якова была более чем навязчивой. Он остановил двигатель времени, когда стрелка на циферблате известила, что он вернулся на пятьдесят лет назад плюс полтора-два месяца. Он нарочно их выждал, чтобы не ошибиться.
Поздней летней ночью Уланов остановил тягач недалеко от дома семьи мясника. В окне скромной деревянной постройки горел свет. Спустя несколько минут отворилась входная дверь, и на крыльцо вышла молодая женщина в просторной ночной рубашке. Её высокий силуэт слегка искажал большой выпертый живот – женщина была беременна.
Она посмотрела на тихое звёздное небо и с минуту неотрывно изучала полную луну. Затем женщина, не заметив Матвея, вернулась в дом и плотно прикрыла за собой дверь.
Уланов нащупал рукой последний пятый снаряд, погладив по его холодной гладкой поверхности.
«Убить демона в зародыше? – спросил сам себя архивариус. – И стать убийцей самому? Не будет ли это роковой ошибкой, которая поставит его в один ряд с такими же демоническими созданиями, как Яков?»
И ведь это так просто – достаточно лишь закинуть снаряд в дуло миномета, и в дом четы мясников он-то уж точно не промахнется. Возможно, он и прикончит Якова таким нехитрым способом, пока тот ещё даже не рождён, но истинное зло в облике ужасного Бааля останется безнаказанным, а значит, всё будет бесполезно.
Матвей опустил взор на приборную доску и понял, что у него остаётся последний шанс покончить с проклятьем родного городка раз и навсегда. Он нажал запылившуюся клавишу под индикатором с надписью: «ДЕМОН».
То, что случилось позже, напоминало вспышку молнии, залившую весь небосвод, после чего землю сотрясли несколько подземных толчков, раздался оглушительный гром, и Матвей на своём тягаче провалился в бездонную тёмную расщелину. Вначале им овладел панический страх, но очень скоро он обнаружил, что цел и невредим и находится на твёрдой суше, вцепившись в поручни мотоциклетного руля своей машины.
В небе светило заходящее солнце, окрашивая всё вокруг в скорбно- багровый цвет, и это было явно чужое, незнакомое небо, так же, как и солнце, и само то пугающее место, куда попал Матвей. Это была бескрайняя безводная пустыня, оживлённая разве что россыпью бледных дюн.
Вероятно, где-то здесь и обитал демон Бааль. Возможно, в этой потусторонней безжизненной пустыне его можно было увидеть и убить; только здесь и больше нигде.
Уланов понял, что продвигаться вглубь пустыни бессмысленно, – теперь ему надо просто ждать. Последний снаряд был наготове под рукой, но Матвей не торопился закидывать его в ствол. Он посматривал по сторонам, щурясь от жаркого солнца, которое уже торопилось скрыться за горизонтом.
Внезапно Матвей увидел тень, пересёкшую пустыню на почтительном расстоянии от него. Библиотекарь напряг всё внимание и вскоре убедился в том, что некое существо с удивительной скоростью передвигалось между дюн в его сторону. Оно петляло и пряталось, но тем не менее, стремительно приближалось к Матвею, будто отлично знало о его присутствии. Издали оно напоминало исполинского паука, но Уланов почувствовал нутром, что к нему приближается сам демон во плоти из числа тех, кого всегда так боялись в древнейшие времена.
В последнюю минуту Матвей узрел его так же явно и близко, как тогда, в городе Невидимок, когда архивариус тщетно попытался впервые его уничтожить. Он остался всё тем же паукообразным отродьем о трёх головах: черепашьей, кошачьей и человеческой.
У Матвея едва не сдали нервы, когда существо неожиданно пропало из виду, скрывшись за ближайшей дюной, и он чуть было не закинул в ствол последний снаряд. Теперь их разделяли всего несколько шагов, но демон как будто не торопился их пересекать. Судя по всему, он выжидал.
Матвей посмотрел на небо – огнедышащее вечернее небо далёких арабских стран и подумал о том, что настало время священной войны. Честно признаться, он не питал особых иллюзий и не знал, будет ли победа на его стороне, поэтому, меньше всего думая о траектории полёта снаряда и точности его попадания, просто затолкнул его в ствол и отступил на полшага назад. Мина взмыла ввысь и столь же быстро канула вниз, приземлившись за дюной, где скрывался демон.
Уланова обдало волной горячего ветра, пронёсшегося над пустыней. Грохот взрыва тотчас же стих, будто его засосало где-то в зыбучих песках. Матвей поднялся вверх по дюне и осторожно глянул вниз. Никогда ещё прилив такого счастья и ликования, не овладевал им, как теперь при виде обуглившихся рваных останков существа, которое, возможно, прежде было демоном Баалем.
Итак, это казалось сокрушительной победой, свершившейся благодаря скорее самому Провидению, как говорили в старину, чем реальному перевесу сил. Наверное, Уланов ещё долго наслаждался бы этим зрелищем, если бы над пустыней не спустилась беспросветная ночь. Он вернулся к машине и в последний раз окинул взором эту загадочную местность.
Циферблаты приборов осветились в темноте, когда Матвей завёл мотор тягача. Честно говоря, он не знал, на какой рычаг или клавишу ему нажать теперь, чтобы благополучно достигнуть родных мест. Сказать проще, он почувствовал себя безнадёжно потерянным во времени и пространстве. Всё вдруг удивительно смешалось – измерения и времена. Однако нужно было немедленно убираться прочь – Матвей услышал за спиной хлопанье крыльев и яростные вопли прожорливых падальщиков, ночных мифических монстров, очевидно, в избытке населявших эту ирреальную пустыню. Поэтому он покрепче взялся за поручни тягача и дал газ.
Его новое путешествие не было коротким скачком, – напротив, изнурительным и долгим. И когда он миновал смертоносную пустыню, то сквозь снежную вьюгу, ветер, дождь и холод наконец-то достиг городка, который, прямо сказать, не узнал. Тут жили люди, которых он не знал и никогда не встречал прежде, отнюдь не избалованные грамотой или простейшими знаниями техники.
В первый же день своего прибытия Матвей познакомился с человеком, до ужаса напомнившим ему Якова – они были похожи как две капли воды. Незнакомца тоже звали Яков, и он тоже был мясник, однако местный календарь известил Матвея о том, что на дворе стоял год 1903.
От известного Уланову «нового» Якова отличало то, что он был добрейшей души человек, проникнувшийся к Матвею самыми благими намерениями. И найти столь надежного друга при новых обстоятельствах для библиотекаря было не так уж плохо.
Уланов поселился в старом флигеле, перестроив его под библиотеку. Среди местных жителей он сразу приобрёл славу «обновленца», человека самых передовых идей.
Дабы не испытывать более судьбу, Матвей спрятал свой тягач для путешествий во времени в подвале и повесил на его дверь вековечный замок. В том же году он начал вести летопись города Невидимок, в которой описал много удивительных событий и тайн, в большинство из которых ему и самому было бы трудно поверить. Там же он решил провести и остаток своих дней, если новые опасности и злоключения снова не вырвут его из тоскливой реальности.
