Максим Похил
Критическая метаморфоза
– Стоп, – крикнул Элай и демонстративно опускал на пол ножницы, – Я не хочу продолжать, – Марк слушая его, прикидывал свои шансы на один точный удар, но реализовать это ему мешали очень узкие стены, – Я сейчас, это бросаю и ты быстро уходишь… – глаза на выкат и не моргая, говорил он.
И опять на шум, начали сходится люди. В этот момент открываются двери и в них заходит Лиза, вместе с Владой. Не успев понять, кто вошёл – Элай тут же бросает ножницы в угол, а после этого Марк выскакивает из кабинета, попутно толкнув Элая, Владу и Лизу около дверного проёма. Лиза углядев кровь, без разбора, тут же побежала в ближайший мед пункт, за помощью, решил быть хоть в чём-то полезной, ведь от одного вида крови, она теряла сознание. Влада же, не успев понять, что произошло и кто её только что толкнул, с вопросом посмотрела на Элая и ужаснулась. Он в свою очередь постарался быстро вытереть лицо руками, но красные разводы по всей шее, лице и немного на одежде – уже было некуда скрыть.
– Ээээ…Это что?! Ты в порядке?! Кто это был?! Как?! За что?! – она судорожно одной рукой доставала смартфон, в порывах вызвать скорую, а второй хотела проверить его шею на порезы, подумав, что одна из ран находиться там.
Владислава была в панике, её руки судорожно тряслись и она ели удерживала свой гаджет.
– Стоп, – Элай постарался её остановить, так как понял намерения, и взял её за руки, пытаясь успокоить.
Смотря ей прямо в глаза, он объяснил, что это кровь из носа и она скоро перестанет течь. И что с ним всё нормально.
Влада немного успокоилась, но его руки не захотела отпускать, а сильнее сжала: – Что… Что дальше? Задери голову. Тебе в мед…умытьс…пошли к ракови… – теперь он остановил Владу, соединил её ладошки и немного сжал.
– Всё нормально, не бойся, – говорил плавным тоном.
В этот момент его живот жутко заныл от боли, он хотел схватиться за него, но не стал чтобы не пугать её и произнёс: – Я сейчас умоюсь и пойду домой. А Грамму, если спросит, передай, что все будет готово в срок.
Дэриэл шёл по асфальтированной дорожке стараясь уворачиваться от листьев летящих ему навстречу. На нём была тёплая ветровка без капюшона.
Он шагал к остановке, которая находилась в сорока метрах. Около неё уже было небольшое количество людей, собравшихся для «погрузки» в маршрутку. Дэриэл подошёл и стал рассматривать присутствующих в поисках Элиаса. И только зайдя в середину народа, он заметил его сидящего в углу.
Это был парень с русыми волосами и лёгкой бородкой. Одевался всегда более-менее ярко. Даже сейчас, на нём были жёлтые кроссовки, коричневые Джинсы и чёрная куртка, тоже Джинсовая. Его улыбка всегда пробуждала у других хорошее настроение и таким же образом, он нравился девушкам. Друзья и родственники, всегда выделяли в нём одну ярко-выраженную черту, честность.
Подойдя к нему ближе, они встретились взглядами и с облегчением пожали друг другу руки. Потом, они отошли немного в сторону, чтобы пообщаться.
– Почему ты написал именно это место для встречи? – Элиас задал весьма логичный вопрос и сразу же посмотрел через плечо на парня лет двадцати, стоящего около них и курящего сигарету. На Элиаса летело невероятное количество дыма, что естественно ему не нравилось.
– Я к отцу хочу зайти, решил, что эта остановка будет нашим ориентиром. Она находиться, как раз по пути, – всё время слушая ответ, он то и делая посматривал на курильщика, а дым не переставал лететь.
– Ну что, пошли? – спросил Дэриэл.
– Да, пожалуй пой…
В этот момент подъезжает маршрутка, в которую сразу начинают заскакивать люди и в том числе этот парень с сигаретой. Увидев транспорт, его расстроило, что он не успел до конца докурить и начал судорожно втягивать в себя последние комки дыма. Естественно, Элиаса это огорчило, вспоминая таких людей на личном опыте, которые потом всю эту тучу дыма, выпускают в салон. Он сделал быстрый рывок, благо курильщик стоял и ждал своей очереди зайти, взялся за его воротник кожаной куртки и потянул на себя. Сказать, что парень ошалел – ничего не сказать. Поэтому, он резко развернулся и выдал:
– Да ты охуе… – и сразу же затих увидев двоих парней такого же роста и «раму» побольше с его.
Дэриэл просто смотрел, он быстро понял ситуацию, но решил промолчать и вступать в конфликт только если это будет необходимо.
– Нормально докури, отдышись и заходи в автобус, – сказал Элиас смотря ему прямо в глаза, пока автобус уже отьезжал от остановки по изьямистой дороге, – Да и просто – уважай людей рядом с тобой.
Парень всё выслушал и немного с опаской отошёл, хотя злобного взгляда со своей гримасы не убрал. Элиас повернулся, мол, вот теперь можно идти.
Они сразу же направились по маршруту Дэриэла и он тут же задал вопрос терзающий его уже целый день: – Так, что ты имел в виду, когда писал, что всё плохо? – Элиас тяжело вздохнул, а Дэриэл внимательно смотрел на его лицо и старался не отставать.
– Помнишь позавчера, когда мы пошли на… – его перебил Дэриэл.
– Честно говоря – с трудом. Я помню только как факт, что мы там были. А вот чтобы… Неужели там было всё так плохо?
– Ну, это для кого как… В общем, когда мы разделились, вы с Алисой остались сидеть в беседке, – девушка Элиаса, – Был я тогда конечно под градусом, но не сильно. И в какой-то момент пришёл во вторую гостиную, там никого не было. Я сел на диван передохнуть. Люди начали расходиться. Как слышу плачь… – Дэриэл удивился, – начинаю искать источник и зайдя в следующую комнату – вижу одинокую, ревущую Анабель, – в этот момент Элиас скрежетнул зубами, Дэриэл же не совсем понял о ком идёт речь забегав глазами и Элиас уточнил, – Ломинова… – Дэриэл кивнул, – Я её конечно расспросил, что да как. Ну и оказалось, что у них с её парнем… ну точнее её бывшим парнем… был секс и он почему-то её бросил, – Дэриэл нахмурил брови, – Ещё так интересно, на сколько она мне сказала, он именно после соития её бросил, причём тут же, возможно даже в той комнате – я уже не помню, – эту фразу Элиас закончил с недоумением и немного на повышенном тоне, – Да и внедряться в эту ситуацию у меня не было желания, я просто принял это как данность и стал уже действовать от этого факта.
– А кто был её парнем?
– Да, кто его знает, кто-то при бабле, – брезгливо.
– Подожди, а это не она мелькала на видео на местный пабликах в мессенджере? Она там вроде и не совсем одетая засветилась.
– Именно так. Этот пацанчик наснимал видео. И до и вовремя и сразу после семя извержения. Короче контента там вышло на минут тридцать, – Дэриэл хотел задать вопрос, но ответ его опередил, – Подробности не спрашивай. Я был не в курсе, что происходит в другой части дома. И интереса у меня это не вызывало, поэтому не узнавал.
– Семя извержение? – Дэриэл засмеялся, – Ты с каких под начал использовать такие слова.
– С недавних, – с грустью ответил, – После того, как познакомился с юристами… – Дэриэл слегка затих, всё время они шли не останавливаясь, а Элиас продолжал, – Она долго ревела. Я в свою очередь нашёл кухню, сделал ей кофе. Потом посидели немного, поговорили. Я её успокоил, она вроде, как отошла, даже немного начала понимать мои шутки. Увидев это, я понял, что свою миссию я выполнил, попрощался и ушёл. Понимая, что вас уже нет, я решил пройтись пешком. Алиса предупреждала меня, что уйдёт по раньше. Шёл около полутора часа и где-то в три ночи я подошёл к своему дому. Меня там «очень» неплохо встретили, – он судорожно скривил лицо, Дэриэл остановился, Элиас тоже и посмотрев ему в глаза, моментально ответив, – Отряд полиции… – Дэриэл выпучил глаза.
– Родителей на тот момент не было дома и меня сразу же и без объяснений повязали и повезли в участок. Там меня начали «мурыжить», но всё же я смог выяснить, что Анабель, написала на меня заявление.
Дэриэл ещё больше выпучил глаза.
– Да-да не удивляйтесь, – произнёс Элиас с иронией, – В этом заявлении меня обвиняли в изнасиловании не совершеннолетних. Саму Анабель.
– Подожди… А причём тут несовершенно… – Дэриэла перебил Элиас.
– Ей оказалось ещё семнадцать… – секундное затишье и снова полились вопросы.
– Подожди, какое заявление, ты же не совершал ничего. Почему она это сделала? Где доказательства? Что вообще тогда происходило? – Дэриэл начал жестикулировать руками пытаясь уложить эту абсурдность в своей голове.
– Вот так, примерно, я заговорил, когда мне это сказали. Только намного громче, – угрюмо ответил, – Но ответа, от них, не последовало и я сразу же, получил ударом в грудь, – он поднёс руку к правой груди, чтобы прощупать синяк.
– А ты пытался, ну я не знаю, с ней поговорить чтоли?
– Пытался – ничего не вышло. Оказывается, что суд, уже запретил мне подходить к ней ближе, чем на сто метров.
– Ну, а свидетели? – Дэриэл глубоко вздохнул.
– На сколько я понял, её отец тупо всех запугал или перекупил. Я даже пробовал поговорить с ней через общих знакомых, но с её окружения никто не захотел пойти мне на встречу. И в принципе, я их могу понять. Идти против потенциального кандидата в губернаторы – страшно. Кто его знает, что будет дальше.
Теперь Элиас глубоко вздохнул, нервно за клацал зубами и пнул ногой небольшой камень в кусты. Дэриэл же продолжал задавать вопросы:
– А как Алиса?
– Что Алиса?
– Ну как она восприняла эту новость?
– Ну… она поверила мне, – уверенно ответил, – и поддержала. И даже её родители. У нас с ними были не очень хорошие отношения. И представив раньше о том, что случилось сейчас, мне было бы сложно предположить, на какой сторонее они бы оказались. Но всё сложилось, как никогда лучше. Они и знакомых на уши подняли и деньгами помогли на адвокатов. Если бы это ещё помогло…
– А на какой стадии пребывает это дело?
– Скоро будет суд, на котором вроде, как всё решиться…
– И когда?
– Дату ещё не определили, но это будет вот-вот. Я так понял они не хотят затягивать.
Они оба затихли и тихо опять пошли по дороге. Элиас достал смартфон, чтобы посмотреть на время. Вытягивая его из кармана куртки, он чуть ли не выронил пачку мятных жвачек. Быстрым захватом двух пальцев, он поймал её за полметра перед землёй и раз уж она оказалась в руках взял себе одну и протянул пачку Дэриэлу. Второй, не отказался.
– Слушай, я, конечно, работал с Ломиновым… но, мне кажеться меня он слушать не будет, если я ему позвоню и попр…
– Успокойся… Понятное дело, что тогда, он в лучшем случае, просто положит трубку. А в худшем… даже не хочу думать об этом…
– Это да, но сидеть и ждать тоже не выход…
– А что остаёться? Наши юристы работают со свидетелями, полицией, алиби. А я с Алисой в этом им помогаем, как можем, – следующие три минуты они обдумывали сказанное и услышанное, пока Элиас не созрел, – Ну хорошо, а что там у тебя? – Элиас хотел задать этот вопрос ещё с самого начала, но воздерживался.
– Ты… в курсе? – нервно удивился Дэриэл и сразу приготовил позицию, в которой нужно было не взболтнуть лишнего.
– Да, – сказал с заключительным тоном и как только тот хотел окрыть рот, Элиас перебил: – Подожди, я сразу проясню ситуацию, чтобы ты не думал, что у меня есть хоть малейшая мысль, что это ты мог её туда столкнуть. Я к этим мразям не отношусь и на твоём месте тоже бы не стал обращать внимания.
Эти слова Элиас произнёс совершенно искренни. И Дэриэлу было приятно услышать это, но он не знал, что ответить. Элиас был лучшим другом для него в последние два месяца. И он действительно не хотел ему врать, но и сказать правду не мог, будучи обеспокоенным за свою свободу и в конце концов за жизнь. Нет, он не боялся, что Элиас его выдаст, просто Дэриэл ещё сам не до конца всё осознал. Ведь в действительности, он не ощущал полной ответственности за содеянное, потому что в тот момент не контролировал себя. Это и пугало. За сегодняшний день, который практически полностью, провёл бегая по полицейским отделениям, он много размышлял на этот счёт.
В тот момент, как Элиас сказал это, он действительно почувствовал себя невообразимо плохо, его сжирала собственная совесть. Понимая, что ему нужно что-то ответить, он попытался открыть рот: – Ну… спасибо… – Дэриэл хотел сказать это слово в конце, а перед этим ещё что-то добавить, но как говориться – не дано. Его мозг в этот момент не смог сформулировать ничего внятного.
– Ты что-то подписывал?
– Эээ… Подписку о невыезде и всё. Та я всё равно не собирался никуда выезжать.
– Официальную или просто на бумаге?
– На бумаге.
– Ну как и я… Кстати, а ресторан же прикрыли, видел? – Дэриэл кивнул, – Наверно владелец «Думафеля» решил перестраховаться. Офигеть, за два дня просто вывезли всё. Я там проходил сегодня в обед. Всё оборудование, посуду, мебель и остальной хлам вывезли в кратчайшие сроки, – Мда… а как продвигается твоё дело?
– Ну сегодня я пробыл в участке целый день, первую половину дня с отцом, а вторую с мамой. И так, как у них нет никаких прямых доказательств, – тут он резко добавил, – Как ни странно. Но посадить кого-то нужно. Ещё, конечно, играет роль мой отец, у него довольно большой авторитет и рукопожатен он повсюду в городе, даже с улыбками и уважением. Но мне кажется, это мало чему поможет.
– Как и у меня… – добавил Элиас, – Не важно, что человек невиновен, главное…
Внезапно зазвенел смартфон, который Элиас держал всё время в руках. Разглядывая экран и читая сообщение, Элиас тихо выругался, что сподвигло Дэриэла на вопрос: – Это по «делу»?
– Да… – вздыхая, закивал головой.
Становилось всё холоднее и темнее. Дорогу уже стало намного хуже видно. Большинство фонарей впереди не источали свет. Дэриэл молчал, Элай задумчиво положил смартфон в карман и начал тереть свои ладони от холода.
– Слушай, – Элиас принял решение из сложившейся ситуации, – Только что написала Алиса, – Дэриэл поднял голову, – Яяя… Блин, извини короче… Я не знал… Она написала, что нам срочно нужно встретиться с юристом, там на счёт заседания… – Дэриэл понимающе кивнул, – Так, что если меня не будет, они решат без меня. Алиса уже выехала. В следующий раз обязательно соберёмся. Но сейчас я даже не знаю, когда у меня есть свободная минутка. Думал хотя бы пару часов есть, а оно вон как…
– Я понимаю. Ну тогда удачи тебе там!
– И тебе!
Элиас протянул руку для рукопожатия, Дэриэл тут же протянул свою руку. Они попрощались и Элай в ускоренном темпе пошёл на ту самую автобусную остановку.
Дэриэл смотрел ему вслед, пока не вспомнил, куда он изначально шёл. Потом взялся за голову, потёр ладонями затылок, с разной интенсивностью и по степенно успокаиваясь, произнёс: «Нет, я всё же пойду» – сказал он себе и пошёл к отцу на работу. Дорогу в тёмное время суток ему указывали огромные вмятины на самой дороге. К ремонту которых не принимались уже около двадцати лет. Хотя, он и с закрытыми глазами смог бы туда дойти, учитывая сколько его отец там проработал.
Дэриэл поспешил, чтобы не возвращаться домой в полном мраке. Подойдя к зданию, его узнала местная охрана и пропустила. Дэриэла знали чуть-ли не все сотрудники большинства корпусов.
Он зашёл в пристройку, потом ещё раз показался на проходной, работники даже улыбнулись, увидев знакомое лицо, и Дэриэл уже вошёл в само здание. Первая часть проходной имела форму круга, в котором по середине была небольшая площадь с газоном, под частичным укрытием в виде автоматической крыши, которую регулируют под погоду. Эта часть здания была сделана для психически нездоровых людей, но так скажем «не буйных». Вокруг этой территории был коридор, выхода на который из этого круга было два. Один для пациентов и второй для работников. Первый был закрыт.
Дэриэл прошёл по этому коридору и стал на проходе к пересечению двух других, один из которых вёл непосредственно в середину купола и к переходу в следующую часть корпуса. Но первый коридор, естественно, ограждали от больных, турникетами.
Дэриэл стал с боку и принялся ждать. Его отца уже проинформировали о визите по связи ещё на входе. Дэриэл немного вздохнул и начал от скуки осматривать пациентов. Его взор припал на одну из присутствующих там. Где-то по середине площадки для прогулок (круга) стояла девушка с рыжими волосами, примерно его возраста, но лица не было видно.
Сначала он хотел удивиться, тому, что в подобном месте увидел столь молодую девушку, но на мгновение он кое о чём задумался и в секунуду данная картина начала его наталкивать лишь на гнетущие мысли. Он весь день сомневался, но внезапно созрел и всё-таки понял, что может ошибаться. А значит ему нужен тот, кто возможно сможет всё разъяснить или хотябы что-то подсказать.
«Как думаешь, Дэриэл?», – говорил сам з собой, прищурившись. «Она же моя ровесница… Что же случилось в её жизни, что она оказалась сдесь?» – параллельно, он заметил, что смотрела девушка на свою руку, в частности предплечья с которой, как ему показалось, она смахивала пепел или землю. Дэриэл стоял в недоумении и как только он начал пытаться всмотреться в её руки, чтобы понять, могла ли она держать в них что-то запрещённое для пациентов, как на его плечо, положил руку отец, Олег Клынков. И с улыбкой на лице, произнёс: – Ты кого там высматриваешь?
Дэриэл посмотрел на него, и опять развернулся взглядом на ту самую девушку, к которой уже подошли санитары что-то ей говоря и Дэриэл решил откинуть эту мысль. Развернулся к отцу и непринуждённо ответил: – Та так, фигня.
– Я час назад общался с твоей мамой, если завтра позвонят и скажут приехать, звони мне. Я уже начальство предупредил, съездим ещё раз, – с серьёзным лицом поведал.
– Хорошо, – кивнул, – Спасибо, пап.
Олег достал с кармана пачку и они вместе отошли к углу для курения. С неё, он вынул сигарету и зажигалку. Быстрым движением подпалил и сразу же затянулся. После выдоха в сторону, спросил: – Что хотел? Или уже соскучился просто? – после вопроса у него на лице выступила улыбка.
Дэриэл тоже улыбнулся и кивнул. После второй затяжки, с сигареты повалился пепел, который мгновенно попал на чисто-белый халат Олега Клынкова. Увидев, он моментально стряхнул и продолжил слушать сына.
– Я вот почему пришёл, помнишь ты предлагал… и я подумал… может и нужно… Так что… – Дэриэл боялся сказать свою мысль в слух.
– Ты о чём? – Олег посмотрел на него с не пониманием в глазах и на секунду задумался, – Аа… Я тебя понял, – Дэриэл закивал, – Хорошо. Светлана Фурустэвич – хорошая психотерапевтка. Я с ней поговорю и назначу вам день для встречи. Как договорюсь – я тебе дам знать. Ладно?
– Да, – у Дэриэла не получилось сказать это вслух и полностью, но за него всё сделали, – Ну хорошо тогда, буду идти – сказал Дэриэл.
– Уже? – удивлённо посмотрел на него Олег Клынков туша сигарету об урну.
– Уже, – Дэриэл виновато кивнул, – Мне ещё нужно одному другу помочь, говорил сам не справиться. Просил быть по раньше. А к тебе, мне по пути было, решил зайти. Звонить не хотел. Так-то, я очень спешу.
– Ах так… – Олег с имитировал обиженное лицо, – Ну ладно… – Дэриэл знал, что это была его игра и искренни улыбнулся.
Они обнялись и спокойными походками разошлись в разные стороны.
Выйдя из здания, Дэриэл посмотрел на время на наручных часах. По дороге на улицу Дэлилу, он забежал в Ламель, решив потратить последние деньги, лежавшие в кармане ещё с первого числа.
Тук-Тук. Стук в двери. С середины дома слышны медленные и неуверенные шаги, которые недоверчиво остановились перед дверьми. Десять секунд стояла тишина и как только Дэриэл опустил лицо на часы, Джына резко открыла. Из-за чего слегка его напугала. Она стояла в грязной от пыли синей футболке и серых Джинсах, естественно в обтяжку, это можно было заметить по ключам, лежавшим в её переднем кармане, их можно было пересчитать не вытягивая. За ней было видно старый шкаф, стоявший по середине комнаты. Она уже около часа старалась передвинуть его. Чтобы вскоре выбросить на свалку. Джына смотрела на гостя и поправляла волосы скручивая их в пучок. Причина была простой, она просто не успела вчера вымыть голову и решила этого не показывать. Перед ней стоял Дэриэл с маленьким прозрачным пакетиком. Джына увидев через полиэтилен наполнение кулька, радостно вскрикнула: – Чай? – и протянула руки, чтобы посмотреть какой именно.
Дэриэл поддержал её хорошее расположение духа и добавил с улыбкой, вытягивая из кармана: – С лимоном!
– Глава 4 -
День, одиннадцать часов. Преподаватель истории начинает пару.
– Итак, сегодня у нас практическое занятие, так что к доске пойдёт…– большинство из семнадцати студентов, находящихся в аудитории сжались на стульях, – Тавроэв!
Выдохнув, Ми́лан толкнул Марвина Тавроэва, который сидел рядом с ним и всматривался в экран планшета. Марвин обратил на него внимание и одного взгляда Ми́лана было достаточно, чтобы сообразить в чём дело.
– Й-Я?! – он обратился к преподавателю.
– Да! – сухо ответил Алексей Григорович.
– У меня нь… – заикался, – У меня не получится! Можно не я…
– Нет, нельзя. У тебя всё получится!
Студент медленно и немного со злостью к жизни, идёт к доске. Остановившись, устало смотрит на неё, стараясь сосредоточиться.
– Почему стоишь? – Марвин открыл рот для того чтобы начать говорить, – Сотри всё с доски, – его перебил преподаватель.
Он стёр и положил обратно мочалку.
– Всё стер? Молодец, я же тебе говорил, что у тебя всё получиться, иди садись. Сэквойя – к доске.
Услышав, Марвин радостно побежал на своё место, а Алиса Сэквойя с непониманием и злым удивлением демонстративно поднялась со своего места. После чего пошла к доске. Попутно ловя на себе кучу взглядов, а особенно Ми́лана, который по-дружески смеялся ей в след. И процитировал своего отца – «Земля – мёртвого найдёт».
У доски, Алиса начала рассказывать заданную тему на сегодня. Хоть и не рада была опросу, но тему она знала. Ми́лану было не интересно, как и всем сидящим в этой аудитории, кроме преподавателя конечно. Они учились на юристов, и история по понятным причинам, в своём расписании их только злила. Но ничего не поделаешь, приходилось сдавать и её. Ми́лан немного отвлёкся и решил осмотреться, ведь в этой аудитории, он был второй раз за два года. В этом учреждении существовало правило. Аудитории прикреплялись, к учащимся группам и они следили за её сохранностью. И так повелось, что и плакаты там были соответственно сделаны студентами и для студентов. Например, на стене этой аудитории красовались плакаты с фотографией одного из древних философов и его якобы цитатой: «Девушки учатся лучше мальчиков, потому что им нечего класть на учёбу». Также и другие: «Ты молод? Образован? Полон идей? Жаждешь работать и зарабатывать, но не знаешь с чего начать? Жаль…». Ну и т.д. Можно было подумать, что работники учреждения будут против такого, но нет. Все отнеслись к такому довольно нормально.
Не успев Ми́лан дочитать остальное, как в аудиторию заходит другая преподавательница и начинается объявление.
– Всем доброго дня! Спешу сообщить вам, что сегодня в актовом зале будет мероприятие, – по рядам студентов прошла волна вопросов между собой, оглашающий преподаватель это заметила и добавила, – Кто не в курсе, это в честь Дня учителя/преподавателя! – укоризненно сказала преподавательница.
Марвин сидел в непонимании на счёт сегодняшней даты и решил переспросить.
– А я ду-думал в честь Всемирного дня животных…
– Он вчера был! Сегодня седьмое! – язвительно крикнула всё та же преподавательница.
Марвин понял свою оплошность, чем позабавил всех присутствующих, которые начали немного посмеиваться, но так чтобы никто не увидел. Даже Алексей Григорович подставил ко рту кулак, чтобы, так скажем, пустить смешок.
– В честь этого, пара будет короткой и естественно последней, – добавила преподавательница.
Все студенты сразу взбодрились – услышав столь отличную новость. В том числе и Алексей Григорович, он тихим жестом дал знать Алисе, о том, что она может садиться на своё место, а хорошую оценку она уже заработала. И продолжил слушать.
– Спасибо за внимание, – она вышла и закрыла дверь.
Пара вернулась на круги своя. У Ми́лана за сегодня, это уже была вторая и за время перемены, он всерьёз задумывался, чтобы не пойти на неё, но в последний момент его увидел Алексей Григорович и деваться не было куда. А так, как пары уже не будет, да и тетрадь у него была одна, он её положил во внутренний карман кофты, потом поднялся с места и не спеша, стараясь не мешать присутствующим, вышел из аудитории. Студентам на паре разрешалось спокойно выходить, когда им захочется или будет нужно, предполагалось, что это поспособствует удобству студентам, которые при первой надобности организма будут выходить и тем самым не мешать.
Закрыв за собой двери, Ми́лан стал наблюдал ситуацию. В коридоре находилось много студентов, а в конце стояла преподавательница рисования, что-то им вещая. Преподавательница представляла собой девушку двадцати четырёх лет, симпатичной наружности. К которой у Ми́лана было довольно не однозначное отношение. Хотя на самом деле предмет, который преподавала она, был более профильным и обособленным, но Ми́лан понимал его, как рисование. В конце прошлого года, когда Дима Вуурын закрывал свою сессию, а первый уже свою – закрыл, то они вместе, по просьбе Ми́лана, ходили на её консультации. Там он, ввиду не знания ей всех студентов в лицо, научился рисовать дерево, прошу прощение, красивое дерево. Ну и естественно узнал её поближе. Человеком она была добрым, но ответственным.
Ми́лан, увидел, как та самая Лалис Погорил вещала около пятидесяти студентам какую-то информацию на счёт их же будущих экзаменов. Ми́лан прошёл немного в глубь собравшихся и стал приблизительно по середине, чтобы удобно было смотреть. И совершенно не стесняясь ничего, он начал откровенно пялиться на неё. Но по большей части его интересовало только лицо. Это он пояснял и Диме, на тех самых консультациях, что конечно второму показалось странным, так как её лицо, по его скромному мнению, далеко уступало её формам, но не стал лишнего говорить и тем более спорить, ввиду своего отсутствия к этому интереса. Сегодня Лалис накрутила себе волосы на плойке, что было очень даже красиво и нанесла на глаза тушь в небольшом количестве. Губы… Ми́лан не успел рассмотреть точный оттенок помады, ему помешал чей-то грубый и громкий голос, но очень знакомый.
Ми́лан начал оборачиваться и смотреть на других присутствующих, стоявших около него и искать причину. Сначала ему на глаза ничего неприятного не попадалось, пока он не услышал опять этот, по его мнению, мерзкий звук и уже повернулся к источнику. Справа от него, около стены сидел на стуле ещё один преподаватель, тоже довольно молодой, лет двадцати девяти и вместе с ним двое студенток, выглядящих как первокурсницы, максимум второй. Его Ми́лан знал лично и прекрасно осознавал, что это учитель. Им был Александр Михайлович, именно ему Дима покрасил инструменты под конец третьего курса. А источником оказался смех этого мужчины, он видимо смеялся над шутками, которые сам же и «травил». А вот почему звук не понравился Ми́лану, большинство людей смеётся на выдохе, а этот человек смеялся на вдохе, вы можете сами попробовать и понять, что за звук будет исходить. Ми́лан нервно посмотрел на него и постарался абстрагироваться. Снова развернулся к Лалис лицом и боковым зрением увидел несколько студентов, зло смотрящих в сторону тех троих, что мешало ему не обращать внимания.
После, он решил просто отойти, чтобы не слышать. Не вышло. Теперь уже сами студентки начали громко смеяться, а тот хохоча продолжал рассказывать. И уже сама Лалис мельком обратила на них внимание, но не подавала виду что ей мешают.
После Ми́лан резко изменил свои планы, развернулся и подойдя к нему – не стесняясь и достаточно размахнувшись дал ему неплохого подзатыльника. Удар был не сильным и тем самым не громким, услышали и заметили это только те, кто был рядом. Студентки перепугались и раскрыв глаза на максимум, выбежали с коридора. Те, кому тоже «посчастливилось» быть свидетелем этой ситуации, медленно и незаметно для всех отошли с такими же выпученными глазами, не понимая, что будет дальше. Таких было не много, максимум человек пять, все остальные остались в неведенье. Ми́лан наклонился к его уху и обычным голосом, произнёс: – По тише, пожалуйста…
И ушёл, став поближе к противоположной стене. Внезапно, Лалис и все студенты начали расходиться, вся информация ею была дана и все узнали всё, что хотели. Тот самый преподаватель встал с места и был в ярости. Ми́лан услышал скрип стула, но ему было откровенно всё равно, это даже не заставило его оторвать взгляд от Лалис заходящей в лифт. Преподаватель не мог равнозначно отреагировать на случившейся. Стоя увидев, что сие момент почти никто не углядел, расчётливо посмотрел во все глаза на Ми́лана, левой рукой поправив причёску и с красным лицом от гнева направился к лифту.
Оставшийся студены перешёптывались, время от времени бросали взгляды на Ми́лана, а потом незамедлительно ушли. Потихоньку в коридоре людей ставало всё меньше и меньше. Ми́лан начал спокойно смотреть на уходящие спины.
– Милка! – раздался громкий зов, с правой стороны коридора.
Ми́лан понял, что это обращаются к нему и с ухмылкой повернулся.
На стуле около стены, сидел Марвин и улыбчиво махал ему. Марвин, только что пришёл и ничего до этого не видел. А вот Дэриэл, стоявший у самой стены и пришедший за долго, всё чётко наблюдал, но виду не подал, просто молча поприветствовал. Ми́лан подошёл и демонстративно замахнулся около лица Марвина рукой, на что второй отреагировал позитивно и ожидая этого. Прозвище «Милка», он получил естественно исходя из своего имени и понятное дело, оно ему не нравилось. Называли его так, только друзья или враги.
– Домой идёшь? – спросил Дэриэл, держа в руках стакан зелёного чая, купившего себе, пять минут назад.
– Да, только я думаю после перемены… – зевая закончил Ми́лан и опёрся об стену, ввиду нехватки стула.
Резко вспомнив и воспользывавшись секундным молчанием остальных, Марвин легко пнул своей ногой ногу Дэриэла, чтобы обратить внимание и начал рассказывать: – Слу…шайте. И-история. Вчера на перемене хо… одил похавать. Стою в очереди, – Дэриэл услышав начало, заинтересовался, Ми́лан же хоть и не смотрел на него, а разминал кисти, но тоже слушал, – за мной стоят две подружки. Одна говорит: «Беру тут кофе на обезжиренном молоке, и есть больше не хочется и худею по не многу», – пауза, – А вторая говорит: «Да? Я тоже на диете. Ну тогда… Наверно, и я возьму. Дайте пожалуйста…», говорит продавщице, «Мне кофе на обезжиренном молоке… и пии-ирожок с мясом», – закончил и вместе с Дэриэлом засмеялся.
– Да, интересные люди, – Дэриэл.
– Но их не трудно понять, – добавил Марвин.