Максим Похил
Критическая метаморфоза
– Та не парься, просто пей, – Андрей проследил как Элиас выпил пол банки залпом и продолжил диалог, – Не расскажешь, как там всё идёт?
– Никак, – стараясь не встречаться взглядами, – Всё, как и было.
– Ну подожди, они написали на тебя заявление, – Элай кивнул, – Что якобы ты изнасиловал эту садистку Анабель Ломинову, но ты этого не делал. Её секс был по согласию и вообще не с тобой, – вновь кивнул, – Так, я не понимаю, а почему на тебя? Причём тут ты?!
Элай устало протёр глаза, сплюнул на землю, поставил банку пива на лавочку и начал: – Да не садистка она… Просто ебанутая…
– Ну ты можешь считать как хочешь, а я всё-таки уверен, что у неё есть садистские наклонности, – и отставил пиво.
– Ну хорошо… Так причём тут я… Притом, что меня видели вместе с ней. И этого достаточно для судей. А вот если говорить почему она это делает, то у меня один вариант. На сколько я знаю, сам Ломинов видел те видео и фото со своей дочерью. И Анабель, чтобы оправдаться, возможно просто сказала, что её изнасиловали. Отец ей поверил и начал «процедуру». Подал заявление, связался со знакомыми в органах и так далее. И встаёт вопрос. «Кто обидчик то?». И вот, уже почему именно меня поставили меж жерновей, я не знаю. Возможно, семья её бывшего ещё богаче нежели Ломинов, а возможно что-то другое. Так, что вскоре, хорошо подумав, Ломинову не захотелось такой славы, про его дочь. На что в принципе все подумали бы, если делу не дадут ходу. Потому как, в это время снятое с её участием уже было везде. И вот так они, наверное, решили просто найти «козла отпущения». Свидетелей, которые видели нас вдоём предостаточно, вот они и решили… – выпил с банки.
– Пфф… А какой смысл им это делать? Ведь никто не поверит, что ты её изнасиловал! Все знают кто такая Анабель, как она себя ведёт.
– Да, плевать им, кто во что поверит, – и саркастично улыбнулся, – Скорей всего, родители договорились с нею. Что она будет, при любых обстоятельствах, везде говорить свою «мантру» и ни слова иначе. А чтобы в дальшем меньше об этом говорили, просто хотят упечь меня за решётку.
– Вот суки… А что они требуют? Деньги?
– Ничего, – Андрей глуповато поднял бровь, – Да-да, не удивляйтесь, – слегка повысил голос, – Они вообще не идут не на какие контакты, даже между нашими адвокатами. Только лишь раз мне удалось задать Анабель вопрос. Это было в начале. Я ещё сам не догоняя всей канители, случайно встретивший с ней в коридоре на слушанье, спросил: «Что происходит?». А она спокойно ответила: «Ты сядешь на семь лет, готовься». И ушла. Больше они её ко мне не подпускали. Ну мне ведь нельзя походить к ней на сто метров. Причём об этих семи лет, говорил и наш адвокат. Поясняя, что моё дело сверху уже обговорено. И сделать практически ничего невозможно. Дело не в деньгах, а в знакомстве. Которого у меня, к сожалению, нет, – с горечью он проговаривал каждое слово, и как только договорил, потянулся за пивом трясущимися руками от нервов.
Они помолчали минуты три, Андрей вновь дал другу время на попить. Обдумывая каждое слово, он приходил в ужас от безысходности ситуации. И видел, как на его глазах, прежде один из весельчаков и интеллектуалов его компании, морально «угасает». Но как бы ни было тяжело всё это спрашивать, приходилось задавать вопросы, на которые нужно было знать ответы: – Ааа… завтра тоже целый день будешь по городу гоняться?
– Ой, да, наверное, – и снова хлебнул, – Ещё не смотрел в завтрашнее расписание, за этим у меня следит Алиса… Она ведёт весь учёт дела, встречается с остальными адвокатами, ведёт переговоры, финансирует это, точнее финансирует её семья, но без её помощи, я бы уже давно сидел. Мне кажется, она даже не спит, – вздохнул, – Единственное место, где мы можем позволить себе заснуть, это в дороге. А так мы с Алисой практически двадцать четыре на семь, пытаемся найти точки соприкосновения с людьми. Лично я уже давно опустил руки и просто жду последнего заседания. А она верит в лучшее до последнего… мда… пфф… фух… как же я её люблю, – Андрей посмотрел на него, это был первый раз, когда Элай говорил такие слова о своей девушке, за её спиной, – За это время я понял многое, понял, что в независимости от количества раз, когда я за свою жизнь ошибался, я как минимум раз сделал не то, чтобы правильный выбор, а мне настолько повезло, что я даже поверить не могу в это. Жаль конечно, что я понял это слишком поздно, – Элиаса сильно потянуло на лирику, подметил Андрей, хотя у него на это было полное право.
Элиас вообще был совершенно не романтичным человеком и ненавистником громких речей, а тут такие высказывания. Так что эти слова, Андрея сильно удивили и заставили устрашиться тем, что может случиться в дальнейшем.
– Ну вы же не сдадитесь? – с надеждой поднял голову.
– А это что-то изменит? – фыркнув, пробурчал Элиас.
На что Андрей только лишь молча покивал головой.
– И долго вам вот так жить, от слушания до переговоров, и наоборот?
– Нееет, окончательный суд уже запланирован, восьмого, этого месяца. Там всё и закончится. Хочешь, приходи, посмотришь, там мест полно, Элая я уже пригласил, осталось Дэриэлу написать, – с этих слов он начал иронично посмеиваться, слегка кривя душой.
Андрей, с позволения второго тоже криво улыбнулся и демонстративно спустил воздух из лёгких.
– Мда, смешно пиздец, – и взялся за голову, – Ты своё допил?
– Да, – и тут же выпил его залпом.
– Ну тогда, может ещё по одной? Время ещё есть.
– Конечно, я угощаю. Пошли…
«Восьмое…» – прокрутил в голове Андрей, вновь наливая стакан. Налил сидя всё ещё дома, поднял, поднёс ко рту и не выпил, поставил обратно. Повернулся к дверям входа в комнату и через десять секунд молчания, всматриваясь пустыми глазами в проход, с криком, выдал следующее: – У тебя нет никаких возможностей?! А нахрена ты тогда всегда пренебрегаешь своим личным временем, на их просьбы, работая сверхурочно. Я думал, хоть за какие-то гарантии и помощи взамен. Так как если ты это делал за деньги, то ты чисто сказочный дебил. Нахрена тебе, к твоей несусветной зарплате, ещё деньги? Ты ведь всё равно их не сможешь потратить!
– «Даже не пытаться этому препятствовать?» А что если я не терпила и не боюсь их?! И знаешь? Я всё же попытаюсь помочь ему! Да! И мне похуй, что для этого потребуется сделать! – и со всей силы кинул уже пустую стеклянную бутылку скотча в сторону залы, на плиточный порог.
Сосуд с грохотом разбился на маленькие части. Андрей был в ярости, он не мог простить отцу их вчерашний разговор.
Одиннадцать вечера. Гостевая Дома Пикал.
Николай Владимирович сидит в зале на диване, держа на коленях ноутбук.
В режиме печатной машинке, вносит в него какую-то информацию. На носу у него очки, для коррекции зрения, которое он посадил со временем работы на компанию за двадцать пять лет. А одет в синий, домашних халат, от которого сильно пахнет шампунем.
[ХЛОП]. Загрохотали входные двери, а в прихожей, только что пришедший со двора, появился Андрей. От него слегка несло пивом, но с вкусовыми добавками. Литраж, которого он выпил, был приличным, но на Андрея не действовал практически никак. Он чувствовал себя как «стекло».
Андрей прошёл мимо своей комнаты и уверенно направился в залу. Как только Николай об этом понял, он заинтересовано удивился. А именно, отец знал, как Андрей прекрасно осознавал его присутствие дома, но всё же почему-то по привычке не захотел, как всегда, сидеть у себя в комнате, дожидаясь пока тот уснёт, чтобы не встретиться. Ведь хоть они и бывают дома в одно время, но фактически не виделись уже больше двух недель.
Николай заинтересовался, ждал, но взгляд не убирал с экрана, продолжал работать. Андрей зашёл в залу и притормозил. Осмотрел комнату, вполне трезвым взглядом и пораскинув мозгами, за пять секунд, пришёл к выводу, в котором не мог себе признаться всю дорогу домой. После этого весьма уверенно, умеренным голосом, обратился: – Пап…
Николай Владимирович аж вздрогнул, чуть не уронив с колен девайс. Он до последнего думал, что Андрей просто настолько напился, что ему уже было всё равно, есть ли он дома и идёт к холодильнику.
– Что?! Да. В смысле… Что хотел? – с открытыми по максимум зрачками.
– Ты не занят?
– Нет. Говори, спрашивай, – удивлённо.
– Я думаю ты и сам уже догадываешься, о чём я хочу тебя попросить…. Я о Элиасе, Элиасе Харенко.
– А что с ним? Если ты думаешь, что я об этом что-то знаю, то напомни пожалуйста, – всё ещё не успев отойти от внезапности.
– Элиас Харенко, мой друг, на которого завели уголовное дело. Ломинов…
– Ааа, да да да, что-то об этом слышал. Суд вроде всё ещё идёт. И что, этот бедняга в серьёз твой друг?
– Да, – хрипло выдал.
– Жаль его… – и покивал головой.
– Нет, стоп. Я как раз хочу, чтоб «не жаль его», а чтобы через полгода мы сидели с ним у нас на беседке и смеясь вспоминали этот эпизод жизни. И я пришёл к тебе, чтобы ты мне помог, – Андрей был уверен, что отец ему поможет, но думал, что скорей всего, для начала, его нужно «раскачать» на это.
– Андрей… Каким образом?
– А каким образом они судят его? Каким образом они привлекли его и сделали ему подписку о невыезде даже с города!? – Андрей слегка повысил голос.
– Андрей, понимаешь, если человек совершил преступление, его могут арестовать…
– Не делай вид, что веришь тому, чему говорят судьи. Весь район знает кто такая Анабель. Просто боятся открывать рот.
– Да, я знаю! – теперь Николай перебил сына, – А ещё я знаю, что за всем этим, очень тщательно следят депутаты Верфи. Некоторые из них совершали все необходимые, финансовые вливания в судебный и правоохранительный контингент. И они, в конце концов, стоят за увольнением двух присяжных и смертью одного судьи, которого кстати убили вчера ночью. Ты об этом слышал?! – Андрей закивал, – Вот, а я не просто слышал о случившемся, а узнал о заказе, ещё за восемь часов до убийства.
– Что? Всм… Подожди…Ты знал, о том, что скоро будут убивать человека и ничего не предпринял?
– Я? Не предпринял? А что, сынок? Обратиться куда-то? Убийства совершала полиция. Как думаешь, как они бы отреагировали, если бы я пришёл к ним написать заявление на них же? И ты предлагаешь, сейчас мне пойти против Ломинова? – добавил, – Их человека.
– Пап! Со дня на день, невинного человека, закроют за решётку, причём по сам знаешь какой статье. И сам знаешь, что ему там грозит.
– Сын! Они так делают каждый день. Чтоб ты знал, в нашей любимой республике, каждые три месяца строиться по одной тюрьме. Каждый день в среднем полиция задерживает шестьдесят людей, по выдуманной причине и пускают их по уголовным статьям. А про убийства и говорить не хочется. А ты тут говоришь об одном, радуйся, что он ещё жив. Да и потом, даже если бы я захотел, у меня нет никаких возможностей ему помочь.
– У тебя нет возмо… – очень тихо пытался произносить Андрей, сквозь разочарование, ненависть и боль. Алкоголь, хоть и мизерный, но уже понемногу начал улетучиваться, и взамен упорства, к нему начали приходить усталость и головная боль от тяжёлого разговора в добавку к переживаниям. Скорей всего это было следствие того, как в этом диалоге, по факту, исчезала надежда. И умер шанс вновь иметь отца, который его понимает и поддерживает.
– Послушай сюда сын. Перестань играться, это тебе не игрушки, повзрослей. Даже не пытайся этому препятствовать, если тебе дорога жизнь, а она тебе дорога, не лезь в эти дела. Целее будешь, – подмигнул Андрею и воспользовавшись его ступором, Николай добавил: – Так что, вот такая вот фигня, и кстати если захочешь поесть, я там сделал суп, – обратно вернувшись к своей работе.
Андрей настолько очумел, от услышанного, что умолк на минуту и простояв около всё того же дивана, так не и не смог реабилитироваться и продолжить дискуссию. Лишь одна фраза ему пришла в голову.
Он устремил свои зрачки на его лицо, чтобы для себя, запечатлеть реакцию и произнёс: – А мама меня бы поддержала в этой ситуации…
Он смотрел, как лицо его отца, плавно поворачивается к нему. Ему было достаточно лишь уловить взгляд, для полного удовлетворения. После чего Андрей тут же развернулся и пошёл в сторону своей комнаты, в след ему летели груды громких слов и фраз, но это он уже не слушал. Решил не тратить время на глупые потуги, а просто зайти к себе, выпить залпом стакан коньяка и вырубиться, а уже с утра, решать, что будет делать дальше.
– Я что тебя много прошу?! – всё ещё кричал во весь голос и на весь пустой дом Андрей, – Он, блять, боится за свою жизнь, а за мамину ты не беспокоился?! – естественно он знал, что отца нет дома, но из-за этого ему же не нужно переставать кричать.
– А знаешь, что самое главное?!!! Хотя, что я спрашиваю, ты это знаешь! Что если бы ты действительно беспокоился за мою жизнь, да и за свою тоже, ты бы не оставил нас жить здесь. Тебе было нужно, просто, после всего этого, забрать меня подальше вместе с собой. Ты и я! И плевать мне, кем мы были бы где-то там, нищими или миллионерами. Но ты не спросил меня, а просто посчитал, что твоя цель в жизни, обеспечить нас какими-то бумажками. Ты, наверное, думал, что это решит все проблемы?! Ахах, ахаха. Но как видишь, они, сука, почему-то не работают! Когда это, блять, нужно. Мало того… ахаха… в нормальном месте, этого просто бы не понадобилось!
– Ах да, ты, наверное, спросишь, почему я это сейчас говорю, а не вчера тебе. Сука, как будто вчера на тебя это как-то повлияло бы. Поэтому я тебя поздравляю, ты обречён жить здесь и тратить свою жизнь на этих ёбаный чинушь, которые выбросят тебя на улицу в случае твоего малейшего непослушания.
Допил залпом последний стакан. Поднялся на ноги, подошёл к стене позади кровати, где находился весь его склад алкоголя. Странно, но стеклянная дверца уже была открыта, Андрей удивился, но вскоре понял, что никто кроме него не полез бы туда и скорей всего это он, будучи под градусом и открыл её. Дальше Андрей достал самую выдержанную бутылку, до которой смог дотянуться, не прибегая к различным приспособлениям.
Андрей снял крышку, залихватски обронил в себя глоток, ощутил усилившуюся силу притяжения к земле и с облегчением захватив удобрения с пакетами земли, направился на террасу.
Выйдя наружу, ощутивши свежего воздуха, ему полегчало. Погода, на его мнение, была изумительная, утро без солнца и просто облака укрыли собой всё небо и прохладный ветер витает во все стороны.
Он огляделся по сторонам, убедиться, что всё осталось на своих местах и принялся за работу. Загрузил удобрение в измельчитель, по отрезал сухие конечности растений, замёл налетевший мусор и запустил водный механизм, предварительно проверив целостность каждой шланги. Пьяным это делать, всегда было необычно от того, что голова ещё не успела подумать, а руки уже сделали. Ну и в конце, закончив двадцати минутную работу, присел на кушетку у высокого стола, за которым он частенько прятался от отца, чтобы задремавши, его не было видно с входа на террасу.
Усевшись поудобней, он понял, что бутылка с «горючим» осталась стоять на краю стола, тяжело выдохнул. Лень, в этот момент, на него «напрыгнула» огромная, но всё же не мог же он оставить её там. Как он считал, что алкоголю, в этот доме, принадлежало лишь два места, это либо у него в комнате в застенке, либо в его желудке. Он устало поднялся, потянулся за коричневым сосудом, как вдруг, ему стал слышен чей-то голос.
Он доносился, толи с гостевой, толи вообще с прихожей. Это был громкий голос, но вообще не разборчивый. Андрей предположил, что это вернулся его отец, видать что-нибудь забыл. И не желая его сегодня видеть, решил оставаться на месте, не пересекаясь с ним ни на секунду, попивая из бутылки, к которой всё-таки дотянулся.
Но с каждой минутой шум становился всё громче. Теперь этот звук напоминал диалог, а через полторы минуты вообще стал похож на дискуссию. И вот с этого момента, ему это уже в корне не понравилось. И Андрей решил заканчивать этот непотребство. Выпил он прилично, а значит провести членораздельное деклассирование, людям, которые собрались скорей всего свыше троих около его комнаты, было провести затруднительно, но он всё же хотел попытаться.
И внезапно, к нему на террасу ворвался мужчина в костюме и начал быстро её осматривать. Андрей был почти не виден за столом, да и сами растения очень сильно оттягивали на себя внимание. И он его не заметил.
После лёгкого осмотра, он что-то сообщил по рации и начал ждать. Андрей, как каменный не понимал, что происходит. Этого человека он никогда не видел, да и подобное поведение вселяло в него недоумение, что вынуждало его дальше сидеть на месте.
Переговорив по рации, через пол минуты, с комнаты Андрея вышли ещё двое. Один полностью был идентичен первому, а вот второй сильно выделялся из толпы. Начиная с одежды и заканчивая походкой. Андрею его было плохо видно, и всё что он углядел, это чёрное пальто, чёрный шарф, тёмные брюки и какие-то туфли с длинным носком. На глаз, цена этого костюма, превышала цену всей одежды тех троих.
Очень жаль, что Андрей в тот день через чур много выпел, выпей он хоть в половину меньше, сразу бы понял, кто перед ним стоит, и тогда действовал слегка по-другому. Но вышло как вышло.
Этот непонятный мужчина, сразу обратил свой взор на висящий чёрно-зелёный флаг по левую сторону, который с улицы видно не было. «Наш клиент» – сказал он и видать подумав, что тут безопасно, сразу начал, с брезгливостью бить своей правой перчаткой по ближайшим листьям растений, полностью проигнорировав остережение тех двоих.
И с этого момента, Андрей перестал прятаться, его наполнило храбростью и ненавистью к этому человеку. Он решил резко и внезапно поинтересоваться у него, что он забыл в его доме.
– Эй! – в этом одном слове, уже чувствовался алкогольный эффект.
Андрей поднялся, но на дальнейшее продвижение к ним у него не хватило сил. Человек в пальто дрогнул, и быстро отошёл на метр. Двое в костюмах среагировали чётко. Один резко схватился за пистолет, а второй не просто уже держал ствол, а даже успел навести на него курок.
– Вы кто такие? – Андрей даже не дрогнул, увидев стволы, только лишь пару раз моргнул, выпитое свою работу делало отлично.
Вооружённые люди увидели, что Андрей был безоружным и не стреляли, но и не успокоились, остались стоять во всё той же стойке.
– Я?! Ты мне задаёшь этот вопрос? Это ты… – хотел задать аналогичный вопрос человек в пальто, но увидев бутылку в руках Андрея, крикнул, – Ты его сын? – и не услышав ответ, резко рявкнул на одного из вооружёных говорящего по рации, – Да не надо сюда никого звать, здесь лишь один алкаш по среди Эдема, какая блять опасность, что ты несёшь! Пять стоят по периметру. А ты действуй по плану.
Тот кивнул, услышав информацию, и спрятав пистолет зашёл назад в дом.
– Я не понял, что это за ху… – пытался выяснить Андрей пьяным голосом.
– Так, рот закрыл, радуйся, что тебе сейчас этот дебил не отвёз по одному адресу. Твоё дело сейчас, сесть и не рыпаться, пока мы ищем то, что нам нужно. Будешь отвлекать или не приведи боже мешать, я лично прослежу, чтобы ты этого больше не сумел. Сиди и пей, услышу хоть один звук, и больше никто о тебе ничего не услышит. Не бери примера со своей матери, – и повернулся к своим двум другим, – Блять, пистолеты опустили! Нахуя вы на него целитесь, он же в дрезину, даже идти не в состоянии. Что вчера не настрелялись?! Работаем по плану!
Один, по видимому молодой, быстро рванул к столам, стоящим рядом с ними, в поисках документов, а второй поглядывал на Андрея пока не услышал, уже ему лично, слова «напутствия», от того же персоналия.
– Да хватит на него пялиться, ты дебил?! Потом, если что, им займётесь, – кричал, пока те искали и время от времени поглядывали на Андрея, – Лучше ищите кретины, – он достал смартфон и поднял трубку, – Да! Вы точно все комнаты обыскали? А кабинет смотрели? Да не скулите вы, я сейчас по…
Всё что сказал Андрею этот незнакомый мужчина до и после упоминания его матери, были пустым звуком. Это упомянутое слово, с этой секунды, полностью изменило ход событий и повлекло за собой очень чудовищные последствия.
Андрей медленно сделал пол шага в лево, но так чтобы никто не усомнился в его покорности к человеку, голословность которого была предписана выше. Резко, но без лишних шумов, открыл ящик стола и достал оттуда огнестрел.
Это средней тяжести, чёрный ствол. В его голове сидела лишь одна мысль: «Это он её убил».
Он виртуозно поднял его, почти не ощущая разницы в процессе между трезвым состоянием. Андрей ждал того момента, когда тот самый «орущий» человек предстанет перед ним в профиль. Ведь в весок, на стрельбищах, целиться было ему куда проще. Да и стрелял он метко.
Прицелился хорошо. Даже тут удача не прошла мимо, практически всё время, а это 2,5 секунды пока он целился, на него никто не посмотрел, только лишь в последний момент на него обратил внимание, тот, что по опытнее и с криком и воплями побежал в сторону разговаривающего, пытаясь быстро достать свой ствол.
Пуля была выпущена, отдача, конечно, ощущалась сильнее нежели на трезвую, но ничего, удержать пистолет, он смог. И вот траектория вроде проходила отлично, летела ровно, прямо в сторону его головы. И только уже ближе к концу полёта, где-то на оставшихся 20% длинны расстояния, было заметно искривление.
А вот здесь, уже, конечно, дал о себе знать алкоголь. К сожалению, для Андрея, пуля начала опускаться всё ниже и ниже, а в конечном итоге, погрешность составляла пять с половиной сантиметра, чётко войдя в нижнюю челюсть, слегка задев верхнюю этого самого мужчины. Патрон порвал щеку, снёс все нижнее угловые, по перебивал верхние угловые зубы, срезал часть языка (это был большой калибр), и прошёл насквозь проделав туже работу и с другой стороны щеки. Раненный рухнул на пол и начал громко вопить. Из-за повреждённого языка, было не разобрать слов и при этом он пытался удерживать руками выливающуюся кровь изо рта.
«Быть такой большой «шишкой», иметь десяток охранников и попасть в такую ситуацию от своей же узколобости и идиотизма» – подумал Андрей и продолжил действовать.
Гнев Андрея всё ещё не был погашен, хотя даже такой результат, при сложившихся условиях, объективно, для него был удачным. И всё таки, он решил продолжить. Андрей хотел закончить начатое, но для этого ему нужно было время, чтобы поднять дуло и пустить вторую пулю. Которого для него оказалось недостаточно.
Андрей заметил, что один из них, уже успел поднять свой пистолет на уровень своей груди, но его это уже не интересовало, ему просто хотелось выстрелить второй раз, в тоже место. Не взирая на его состояние, он прекрасно понимал, что сейчас произойдёт. И не боялся ни грамма.
Ему не хватило буквально пары секунд, чтобы выпустить следующую вдогонку, а помешал охранник, который в этом моменте продемонстрировал лучшую реакцию в стрельбе и как только увидел устремляющего дуло Андрея, со старта, пустил свой залп в него.
Пуля к Андрею приближалась до ужаса ровно по траектории. Метр за дециметром, сантиметр за миллиметром, пуля направлялась ко лбу Андрея.
И за миг, она всё же достигла своей цели. В таранившись и прорубив дырку в голове Андрея, он всё ещё держал на себе серьёзное лицо. Андрей упал на пол без каких-либо признаков жизни, моментально умерев. Лёжа там, он начал испускать из своей головы быстро бегущую, тёмную кровь. Что убедило стрелявшего, что он сработал чётко и больше обращать на него внимания не нужно.
Второй же, раньше первого, с «выпрыгивающим» сердцем из груди, в ужасе, помчался к раненому Главе Республики Павле Лэрлэновичу Кравэць. Да, это удивительно, что Андрей будучи пьяным, не смог узнать человека, которого, он лицезрел на уличных экранах, билбордах, новостях и ещё масса мест где. Андрей только, что подстрелил главного человека во всей республике. И что сказать, наверное, он бы гордился собой.
Главное то, что сейчас этот человек вопит лёжа на животе, держась за челюсть, не давая вытечь лишней крови. Те двое уже передали информацию по рации и в ближайшее время, буквально за три-пять минут, эту территорию отцепят и пригонят скорую помощь на вертолёте, вдобавок к двум кортежам, которые его сюда сопровождали. Через десять секунд на этой террасе появились ещё десяток таких же, как эти двое, которые в эту же секунду старались поднять Главу на ноги. И сейчас, они даже не подозревают, что в ближайшие часы, будут отданы под суд, на пожизненное.
Попробовав поразмышлять, о чём в эти мгновения, пока летела пуля, думал Андрей, можно представить несколько вариантов. Может о том, что не нужно было сегодня столько пить и возможно бы это изменило что-то. Может вспоминал, на последних секундах, свою родню, мать, опять же. Может друзей или отца в конце концов. А может, переборов всю ту храбрость, которой одарил его алкоголь, на мгновение задумался, почему так произошло. Ведь спроси у него на трезвую голову, о возможности подобной сегодня перестрелке в его доме, он бы посмеялся. А если даже и получилось бы его убедить о такой возможности, то он бы сказал, что в таком случае был бы виноват отец, ведь такие люди пришли бы точно не за ним или его вещами.
Но, к сожалению, Андрей, так никогда и не узнает, за чем приходили эти люди. Проблема в том, что хоть отец Андрея и имел у себя в кармане пару хороших компроматов на нескольких высоко служащих, на случай эвакуации его и Андрея, которое он запланировал на конец этого года, сразу после ухода с работы, но уж явно они не имели значения для Главы республики.
Причина этого обыска, служила одна из наводок нескольких информаторов. Которые специализировались на поиске оставшихся людей, поддерживавших движение «Зелёный Клин». Они выдали его фамилию.
Глава республики решил, что это отец Андрея был причастен к движению и подумать не мог, что перед ним находиться виновник этой встречи. Он посчитал что Николай Владимирович, лет пять назад тайно занимался поддержкой активистов и организации финансами, а сейчас просто притаился, но не изменил своих взглядов и идеалов.
Если вкратце, то это движение несёт за собой цель объединения Дъевресса, Лоружына и Вдалога в единую прежнюю страну, которой она была больше нескольких десятков лет назад.
В этом движении Андрей неформально состоял и сильно поддерживал, но не публично. И сейчас, чтобы этого не произошло, чтобы люди максимально боялись даже произносить название этой организации, которая в принципе уже мертва сдесь, их фактически истребляют, уничтожают документы, связанные с этим и всё в этом духе. Для того чтобы эта информация поскорей вымерла и уже новое поколение не смогло услышать об этом ничего.
Против людей, которые разделяли эти взгляды, велись чудовищного уровня «зачистки» и репрессии.
И вот мы вернулись к опять этому вопросу: «Как можно было этого избежать?».
Если размышлять со стороны Андрея, то он бы рано или поздно скорей всего отбросил вину отца, потом вину себя, ведь по его убеждениям он бы не мог тогда не заниматься этим, это на его скромное мнение, внутренний долг гражданина. И по большей части, скинул бы вину лишь на одну свою черту, не умение выбирать друзей и соратников. Ведь кто-то же его сдал, ведь о том, чем он занимался, по его мнению, знал очень ограниченный круг лиц.
И вроде вот логичное завершение жизни с вероятно возможным объяснением причины смерти. Только вот, хотелось бы мне взглянуть на это с не нетривиальной точки зрения. Через призму мышления, Элая Лугорського.
Приведу его слова. Который в таких и подобных случаях, приводил некие аналогии. Где, например, при беге стометровки, после пересечения финиша, запрещается резко тормозить, по причине возможной останови сердца. Такое бывало. Если имеется дело с машиной, то там существует для этого всеми названый «тормозной путь». И с его точки зрения, так же и в политике. Нельзя на таком этапе определить для себя, что тебе всё надоело и встать на сторону нейтралитета. И быть уверенным, что тебя не тронут, а параллельно закрывать глаза на то, как каждую неделю в твоём городе, за такими же как и ты, приходят и уменьшают количество инакомыслящих. Говоря себе при этом, что меня это уже, якобы, не касается.
Александра Клынкова устало воткнула ключ в замочную скважину, повернула и после грубого щелчка потянула на себя ручку железной двери.
Зайдя в глубь дома, она бросила в прихожей сумку, сбросила с себя туфли и плюхнулась на пуфик при входе. И если бы не масса домашней работы, запланированной на сегодня, она бы, наверное, так и осталась там сидеть до утра. Поэтому не хотя встала с места и неторопливо направилась на кухню.
Там она подошла к зеркалу, поправила свои длинные волосы. Ощущая и понимая чёткие сигналы её желудка, что ей срочно нужно что-нибудь готовить, заглянула в холодильник. Быстро пробежавшись глазами по находящимся там и поняла, что ставить воду на плиту – было неизбежно. Что она и сделала.
Пока горел газ, а его звук проникал в каждый закоулок этого дома, Александра случайно услышала лёгкие вибрации своего смартфона, находящегося в кармане, сигнализирующего о своей тридцати процентной разрядке. Кое-что вспомнила и быстро достала его, чтобы сбросить по мессенджеру отчёт о проделанной работе за день. Как внезапно для себя, увидела недавние, входящее сообщение от бывшего мужа: «Привет, чтобы не волновалась, сразу говорю, всё под контролем. Пришла информация, что в полиции появился какое-то новое свидетельство и через два дня, если информация подтвердиться, Дэриэла вызовут в участок. Узнал я через своего хорошего друга. Ещё раз напоминаю, не паниковать. Я лично подниму на уши всех знакомых, а как помнишь, их не мало. Да, и не вздумай ему об этом ничего говорить, это ещё может и не подтвердиться. Но ты должна, если что, быть в курсе».
Прочитав всё до конца, Александра разнервничалась и начала строчить ответ: «В смысле свидетель? Ты о чём? Какая информация? Какой у них есть на это право?! Они что всерьёз рассматривают вариант, где наш сын по-настоящему убил человека?!».
Сообщение «улетело» получателю. И учитывая, то, что на протяжении минуты, под сообщением висело серое подчеркивание, можно было понять, что Олег Клынков не видел его и в ближайшие восемь часов, а именно столько длятся его ночные смены, не увидит.
Александра успокоилась, сделала пару глубоких вдохов. Её уже мало заботило приготовления ужина, всё что ей требовалось, это сейчас же убедиться в целостности и сохранности своего сына. Тут же, умчавшись к его комнате.
И уже в мгновения ока стояла у его дверей, которые, кстати, были открыты настежь. Александра сначала легонько заглянула в его комнату, а потом и вовсе встала у прохода и начала внимательно рассматривать.