Максим Похил
Критическая метаморфоза
Дэриэл посмотрел ему прямо в глаза и вдохнул полной грудью, поворачиваясь на всё того же статичного Ми́лана, который был уже на пределе возможностей сдерживаться.
– Мил…
– Угууу… – он не открыл рот для ответа, а лишь просто издал глубокий рык чревовещанием.
– Это, они избили Жеку и Клима? – Ми́лан кивнул, не отрываясь от Марка.
– Тогда хули ты тут стоишь?!! Разбей им бошки, к ебени матери!!
Ми́лан, без разговоров, бросился на Марка, максимум при этом открыв захват при прыжке через забор. Чем, на своё везение, зацепил Эдика и повалил их обоих на землю. Дэриэл же не так быстро, но тоже внезапно перепрыгнул забор и в прыжке ударил коленом Калэба заставил его отлететь на метр, покачаться на земле и с болями в желудке подняться, побежав на Дэриэла.
Ми́лан упал ровно на грудь Марку и думал усесться там, чтобы не выпустить его и по скорей постараться нейтрализовать, но в перспективе Эдуард может его скинуть с него и поэтому Ми́лан решил сидя на месте «прописать» один точный удар тому и дальше заниматься Марком.
Так и сделал, размахнулся и разбил Эдику нос и тем самым, откинул его подальше от себя. А Марка ухватил за затылок левой ладонью и начал наваливать правой по лицу.
Дэриэл в это же время, думал, как лучше ухватить Калэба за руку, для удобного залома. Но сам Калэб, особо не перенапрягал мозги, а в тупую побежал на последнего с громким и ненавидящим криков, стараясь со всех сил сбить его с ног, держа перед собой кулаки для блока.
Ничего у него не вышло, Дэриэл увернулся от набега, элегантно, уходя от удара, вломил ему правой ногой по «тормозам», чем заставил его покатится, вдоль дороги клубочком. После чего, Дэриэл крикнул ему во время того, как он протирал ладошки об асфальтное покрытие: «Калэб, успокойся, ты же никогда, в зале, не мог меня повалить».
И уже разворачивался, как Эдуард, у которого с носа хлестала кровь, воспользовался неожиданностью и дал ему со всей дури по зубам. Из-за чего, Дэриэла бросило на землю и он начал чувствовать вкус крови у себя во рту.
– Зато я мог! – крикнул Эдик, смотря на Дэриэла сверху вниз.
И после этого, решил добавить ещё пару тройку рукопашных по лицу, пока тот был дезориентирован.
Ми́лан начал со всей «дури» бить кулаками по груди Марку, бил больно, так как последний вообще не имел возможности вырваться на протяжении семи секунд. Он был покрупнее остальных и скинуть его с себя было трудно, поэтому имел безоговорочное преимущество перед остальными.
Ми́лан для себя определил, что бить в дыхательную систему будет куда эффективней нежели по лицу, из-за чего Марк вместо какой-либо сдачи, сумел лишь прокричать Эдику, чтобы тот ему помог.
Периферийным зрением Ми́лан видел его приближение и надеясь, что держит ситуацию под контролем, решил вносить удары по телу Марка до последнего момента. Эдуард погнался на зов Марка и хотел с ноги сбить его с тела.
Ми́лан вполне понял своего противника и ровно в метре от удара, успел внятно треснуть Марка по роже и резко провести кувырок назад, увернувшись от пинка. Весьма глупо выглядящим, но эффективным способом, он очутился ровно стоящим на земле, и наблюдая, как тот, промазав по Ми́лану, упал лицом на траву, случайно вытерев об неё всю кровь, быстро поднялся, обернулся и начал поднимать закашлявшегося Марка.
Ми́лан решил пока не трогать их, а подбежать к слабо поднимающегося на ноги Дэриэлу. Он выровнял его за плечи и пока тот сплёвывал кровь, накопившиеся за всё время во рту, он попросил его следить за теми двумя и не выпускать их из виду. Пока, совершенно внезапно для себя, он придумал идею. Вспомнив, что этот забор, который он, ещё несколько минут назад перепрыгнул, был установлен сегодня утром и старый, стоящий тут до этого, по его мнению, они не должны были ещё успеть увезти. Так и случилось. Повернув за Ламель, на мусорке, он увидел кучу сложенных досок, ждущих вывоза. Ми́лан быстро ухватил одну и погнался. увидев поднимающегося на ноги Калэба и огрел его по спине ею же. Убедившись, что пока они буду заняты другими двумя, он не подойдёт с тыла, вернулся к Дэриэлу.
Где тот уже стоял и уверено всматривался в глаза Марка, хотя всё равно правой ладонью подтирал стекающую кровь с разбитых губ. Марк стоял, опираясь на Эдика и держась другой рукой за грудь.
– Вы чё ебанулись? – проревёл Марк, – Сделаем так, я сейчас…
В этот момент Женя, Дима и Клим уже с полными руками пакетов, выходили наружу и увидев данную картину, резко побросали пакеты на газон и рванули к друзьям.
– Ты сейчас закроешь рот! – перебил Ми́лан и медитативно проговаривал, демонстративно ляская, по своей руки этой самой палкой, – И не будешь лишнего говорить, пока я не разрешу. А ты, придурок, – обратился к Эдуарду, -Если не хочешь, чтобы тебя так же несли, забирай другого идиота, позади меня и беги отсюда не оборачиваясь. На раздумывания у тебя пятнадцать секунд и не больше. Оставь нам Марка и я обещаю, с нашей стороны, к вам, претензий больше не будет, – в этот момент к ним подбежали остальные трое и встали под стать им, вровень, – Так что подумай, как только Дэриэл мне скажет и все остальные, что они готовы продолжить драку, то тогда, уже, никакие предложения действовать не будут.
Эдуард задумался. При этом случайно ослабил хватку, когда поддерживал Марка, чем очень сильно взволновал последнего, после чего Марк решил «выплеснуть» в воздух: – Ты чё всерьёз придурок? Ты реально об этом задумался? Он же тебя на понт берёт!
Между Эдиком к Калэбом, в отличии от Марка, имелись дружеские отношение. К последнему у него был больше интерес к возможностям, которыми тот обладал, чтобы если понадобиться, было бы к кому обратиться за помощью.
А у Ми́лана, на районе, да и в принципе в городе, слава была видная. Тем более, он же не знал, что тот вот-вот уезжает, Марк не посчитал важным с ними поделиться информацией. По большей части, окружающие, Ми́лана воспринимали как андроида. Это придумалось из-за того, что все его действия были выверены и просчитаны, хотя и выглядели как действия идиота-маньяка.
Ми́лан знал границу между ещё можно и уже нельзя. А если даже переходил этот «Рубикон», то всегда знал, как вернуться обратно и успеть прогнуть ситуацию под себя.
В те несколько секунд, Ми́лан сейчас, показался ему страшнее нежели Марк когда-то потом. Плюс, наверное, ответственность за друга (Калэба), помощь которому была сейчас необходима, тоже имело для него значение.
Ми́лан оглядел всех друзей, чтобы словить все возможные взгляды и усмотреть в их глазах, как они расценивают, сложившееся ситуацию и сможет ли он провернуть, то, что задумал без потери очков авторитета, в том виде, в котором он имеет их сейчас. И решив для себя твёрдо, вновь посмотрел на Эдуарда, крикнул: – Ну что? Время почти вышло!
Он дёрнулся на крик и непроизвольно, в страхе, расслабил руки. Из-за чего упустил Марка и тот, не в состоянии стоять, упал на колени.
Эдик дрожащими руками хотел поднять его, но Ми́лан вскрикнул: – Та бросай его и иди за другим! – и тот нервно рванул поднимать Калэба, стараясь побыстрее свалить отсюда.
Калэб лежал на асфальте, с вывихнутой ногой и разодранными ладошками. Подбежав к своему другу, он подхватил его за плечи, забросил его руку на себя и вздрогнул, по его телу пробежались «мурашки» и выкатились глаза, после того, как он услышал, стоя к Марку спиной: – Я достану тебя Калэб, вас обоих, – и остановился.
А Ми́лан тут же обернулся и проревел: – Аллё, забей что мямлит этот полуживой, забирай своего другана и уматывай пока я не передумал!
Так он и сделал. У Эдуарда все ещё лилась кровь с носа, сил тянуть друга было мало и как раз вот это, тогда, показалось ему, уже точно страшнее, нежели Марк.
– А знаете что? – пыхтел Марк, – Вас тоже это касается. Вы все ответите за это. Все. И ты и ты. И ты, – показывал он на пришедший, только что, троих, – И даже ты Дэрик, – он по-дружески улыбнулся, – Потому как, либо друзья, либо враги. Третьего не дано, – и беззаботно подмигнул.
Дэриэл отреагировал на это мерзкой улыбкой, где он обнажил зубы, в зверском оскале, показывая свои окровавленные клыки. Со всей силы желая продемонствировать ему отвращение.
– А ты, Милка, больше всех ответишь за это! – а на это он «получил» не просто оскал, а ещё унизительный смех с тактической походкой, для обхода вокруг Марка, чтобы тот, в случае притворства, не смог сбежать.
Ми́лан решил подойти к вопросу «ответки» с изобретательностью. Как только он обошёл его со спины, наклонился скрежетнув зубами и с хрипотцой произнёс: – Дааа? Отвечуу? – теперь уже каждое его слово, было с ироничным подтекстом, – А тебя не смущает тот факт, что это ты сейчас стоишь на коленях и не известно, встанешь ли с них?
Марк хотел с дерзить, но как только Ми́лан увидел, что первый открывает рот, тут же задал ему «леща». Да так, что тот сразу же заткнулся, цокнув эмалью. А Дима, после этого, хоть и ненавидел Марка, всею фиброю души, но забеспокоился за Ми́лана, чтобы тот не наделал глупостей, хотя мешать не стал.
– Вот и замолчал… Что страшно стало? Теперь и ты узнаешь, как оно… Сегодня и прямо сейчас, у нас есть уникальная возможность… Как ты там говорил… «Ответишь за это?» А хотя не важно, как ты это называл… – Ми́лан разошёлся, он уже не смотрел на друзей, а творил шоу, – Да, что ты? Не плачь, я ведь за один раз всё равно не смогу отомстить за всё, что ты сотворил, такое подвластно только богу, которого как известно нет.
Иронично, что со всех присутствующих в этот момент, верующим был лишь Марк, перейняв это у своей матери и такими словами, Ми́лан хотел его унизить – не получилось.
– Просто сделаю всё что в моих силах. И помни: «Земля – мёртвого найдёт», – продолжал извиваться в эйфории с деревянной доской в руках и договорив фразу, секунда в секунду, встал лицом к лицу с ним и без разговоров, замахнулся и прям как в бейсболе, увалил со всей силы по его левой ушной раковине.
Хрустящий звук, разлетевшееся полу-трухлявая, старая палка на три части и рванувший Дима вперёд остановить данные пытки, именно эти события, сопровождали первые три секунды после удара.
Ещё оказалось, что из деревянной поверхности, торчал один гвоздь, старый, забитый в доску, но всё ещё слегка выпирающий. Он резнул Марку ухо, совсем у края, сверху, где и пошла кровь с надреза, а всё ухо, после удара, покраснело и начало жутко болеть и «гудеть», из-за чего Марк схватился за него. Но нужно было отдать ему должное, он не закричал от боли, хотя очень хотел.
Дэриэл ухватил Диму, давая понять взглядом, что всё под контролем. Ми́лан не ожидал, что удар будет настолько «крушительным» и всё равно не дрогнул, а просто, убедившись в жизнеспособности тела Марка, понимая, что сейчас его слух максимально притуплён, нагнулся к нему, к его второму, целому уху и повысив тон, сказал: – Ты хотел чтобы я ответил. Ну вот, это был мой ответ. Я надеюсь ты понял его и мне не придётся, пояснять тебе по буквам, – все остальные стояли и смотрели, надеясь, что Ми́лан не будет это дальше продолжать, Ми́лан чувствовал это, поэтому принял решение заканчивать: – А теперь, если не хочешь, чтобы каждый из нас взялся за доски, уёбывай на своих двоих и молись, чтобы никто другой тебя, такого не встретил в тёмной улице!
Марк вообще никогда не плакал, даже в случае, когда в течении драки, ему сильно «прилетало», но настолько громкий рёв, непроизвольно заставил скатится слезе. После чего он постарался подняться, полностью зажав ухо левой ладонью и спотыкаясь направился домой. Боль, сопровождала его с каждым колебанием тела с ноги на ногу и всё новыми потоками холодного ветра.
И да, драка закончилась, адреналин в жилах растворился и ледяной воздух всё сильнее и сильнее начал чувствоваться всеми, включая вновь прибывших Клима, Женю и Диму, которые, сразу после слежение за Марком, пока тот скроется за тенью в домах, скрутились от мороза. Но не успели они прийти обратно в себя, как: – Ми́лан, блять, та зачем? К тебе Дэр, это тоже касается! – прокричал Дима, параллельно показывал пальцем Жене и Климу, чтобы они быстро забрали все пакеты с едой, которые бросили.
– Димон, успокойся, мы же оба знаем, что я прав.
– Что ты, нахрен, прав? Вы же его чуть не убили, да и тех двоих тоже. Зачем? Кому от этого стало легче?!
– Да мне! Мне стало легче! Я, заручившись помощью друга, который согласен с моим мнением, – Дима мельком перекинул взгляд на Дэриэла, который смотрел на Диму периферией, опустив глаза, но было понятно, что Ми́лан прав, – Наказали этих ублюдков.
– Наказали?! Ты что садист?
– Я реваншист! И я жажду, чтобы каждое преступление, сделанное руками уйобков, которых невозможно наказать законом, было наказуемо самосудом!
– У тебя же отец работает в полиции! Как ты можешь такое говорить?
– Вот именно! Это только подтверждает мои слова, ведь я знаю эту кухню с середины! Да, о чём мы вообще спорим? Ты посмотри! Кроме тебя, тут все согласны со мной!
– Что… – Дима резко обернулся на держащего еду Клима, – О чём… он… говорит… Как это ты согласен? Клим? – обеспокоенно завопил.
Пару секунд молчал и заговорил: – Дим, ну давай честно, – Клим смотрел ему прямо в глаза, – Полиция не делает свою работу. Законы не соблюдаються, – Дима отрицательно мотал головой, не соглашаясь с такой постановкой вопроса, поэтому Клим резко и с горечью «выплеснул», – Это я, в автобусе, одел тому мужику куртку на голову, – все резко посмотрели на Клима, а Дима остановился, но молчал, – Скажешь: «И что? Правильно сделал. Иначе было бы хуже». Да, но как объяснить, что я его выбросил с автобуса, – Дима открыл рот, – Ударив по лицу…
– Ты ударил по лицу? – Дима не ожидавший подобоного услышать.
– Да, – резко ответил, – Дим, до того, как нас «отделать», те двое ещё побили нескольких моих одногруппников, а ещё до этого, ещё. И ничего. Безнаказанность. А вот после того, что Ми́лан… – посмотрел на Ми́лана, – Сделал. Они перестали.
– Сделал? Так это ты их обстрелял? – возмутился Дима.
Вместо ответа, Ми́лан, вопросил к Климу: – Ты знал? Откуда?
– Я не знал. Просто догадался.
– И я догадался, – холодно сказал Женя и Ми́лан обернулся к нему.
– А ты откуда?
– Я умею складывать «два плюс два». И когда тебя к ректору вызывали, всё стало ясно, – Ми́лан кивнул, а Женя медленно добавил, – Спасибо, – второй опять кивнул.
Дима подумал секунд пять и с замученным лицом тихо бросил: – Я всё равно не согласен, в таких случаях можно действовать и по-другому… я уверен…
Все умолкли, кто-то смотрел на пол, кто-то, как Дима, не хотел принимать сказанное и перекидывал взгляд из одного на другого, пытаясь найти хоть что-то в голове для возражения, а кто, как Дэриэл, вспомнил одну деталь и решил напомнить о ней: – Ми́лан, а при чём тут Спавын? Почему Марк упомянул эту фамилию?
– Что? – задались другие.
– Апфуу, – вздохнул, – Спавын – в числе тех причин, почему мне придётся уехать. Раз уж мы говорим об этом, не поленитесь и поинтересуйтесь, в свободное время об этой личности и о тех, кто его окружает. Он не главное зло, но один из тех, которые подгребают под себя власть. Искореняют инакомыслящих… – все как-то глупо смотрели в пол и слушали.
– А кто такой Спавын? – Дима перебил.
– Банкир вроде… – предположил Дэриэл.
– Уже не только, – Ми́лан.
И снова тишина и холод. Леденящий. В компании чувствовалось напряжение. Никто не хотел вести разговор в том же русле, а менять тему как-то не приходило в голову. Всем кроме Ми́лана. Он пытался не задумываться над происходящим, а просто растёр ладони, а после поднял их над головой и вскрикнул: – Так, пацанва! У нас нет времени на злость к друг другу и на обсасывание всяких уродов. Я завтра… а точнее уже сегодня… Уезжаю! Навсегда! – Ми́лан продолжил, – Дэрик, ну ты сегодня красавчик, морда красная, зубы красные ещё и улыбается плюс ко всему. Вот этого парня мне точно будет не хватать, – он подошёл и обнял его, похлопав по лечу.
– Климчанский! Ты… Стоп, а где твой совыч?
– Вот она, за пазухой, – показал приоткрыв куртку.
– Ааа, ну окей, тогда сильно прижимать не буду. Ну что желаю тебе всё-таки свалить отсюда к своей Лизе! И поменьше таких дебильных друзей, – ехидно улыбнулся и тихо показал пальцем на Диму, стоящего в двух метрах, – Как вон тот педрило, – Клим засмеялся, а Ми́лан обнял его, постучав тыльной стороной кулака по спине.
– Жеконда! Тебя я, блин, никогда не забуду. Шутник хренов, – Евгений улыбнулся, – Уверен, что, там куда ты намереваешься, тебе будет лучше. Тебе и твоим родным. Так что, как говориться, иди за своей мечтой, а там мы как-то уже встретимся, – тоже обнялись.
– Так, Димоныч… – Ми́лан стоял в метре от него и наблюдал, как тот смешно скрутил губы.
Там уже и Женя начал перекидывать несколькими прощальными фразами, то с одним, то с другим.
– У нас было много споров и неурядиц, – Ми́лан продолжил, – Даже больше, чем нужно. Но главное помни, что ты настоящий писюн!
– Ну так ясное дело! – поддержал друга, но всё ещё был под впечатление недавней перепалки Дима.
– Знаешь, что, кудрявый? – Ми́лан.
– Откуда? – ответил, а дальше пошла импровизация, – Не понял. Ты думаешь это смешно? – улыбнулся Дима.
Клим слушал их диалог, пока Женя и Дэриэл разговаривали о своём и думал: «Что они несут?».
– Вот именно, знаешь, я подумал, – Ми́лан начал углубляться в лирику, – Что мы в любом случае когда-нибудь встретимся. Но с тобой Дымарь, эээ…
– Хватит перекручивать имена, это я придумал! – Дымарь.
– Не перебивай, хорошее изобретение, кстати. Так вот, – он встал слева от него и положил руку на плечё, – Мне кажется, что с тобой мы встретимся в самую последнюю очередь. После всех. И нам будет, о чём поговорить. Это сто процентов. Не знаю почему. Чуйка, – и пожал ему руку.
– А о чём же мы будем говорить?
– Ну не знаю, наверно, как минимум обсудим, как ты дожился до жизни такой, – Ми́лана понесло, он уже начал нести всякий бред, что появлялся в его голове, он просто хотел попробовать, напоследок, почувствовать себя Димой, – Пфф… А что смешного? – Дима не выдержал и начал смеяться, – Кхэх… Аха… – Ми́лан тоже не выдержал и загоготал, – Ахах, нет, серьёзно, а чего ты смеешься? Хэхэх… Так, остановись, – все тоже увидев их, начали «ухахатыватся», – А вы почему? Стоп, подождите. Всё, хватит, так давайте всё-таки будем уже идти, дальше пить. Только последняя просьба к вам…
– Какая?
– Нас с Жекой, завтра уже не будет. Пообещайте мне, что соберетесь вместе втроём и просто посидите, вспомнив сегодняшний вечер. Пожалуйста.
– Ну хорошо, – Клим ответил первый.
– Нет, серьёзно, это не шутка.
– Та окей, – Дима тоже согласился.
– Нам же нужно будет прийти в себя после сегодняшнего, вот мы и придём похмеляться, – смеясь ответил Дэриэл.
– Ок. Тогда у меня нет больше вопросов. Всё пошлите уже. Я знаю одно крутое место…
– Эй! – Крикнул Клим, отреагировав на то, как Вера, буквально выпорхнула с его приоткрытой куртки и начала потихоньку взлетать, ей это трудно удавалось, но вполне ясно, что в скором будущем она это постигнет.
Все отреагировали на это с радостными криками, даже через щур громкими. Клим от неожиданности сначала выразился на это тоже лишь вскриками и выпученными глазами, но потом, через секунд двадцать, когда стало ясно, что долго порхать ей не под силу и она начинает падать, поймал её и с искренней улыбкой посадил обратно, чтобы не замёрзла.
– Вы видели?! – вскрикнул он.
– Конечно видели, – ответили все кроме Жени, смотрящего вверх.
– Она парила! А чего он это так внезапно?
– А вы это видели? – перебил его Женя и ткнув пальцем в небо.
Все подняли головы и усмотрели, как начал падать на землю первый снег.
От увиденного у всех были одинаковые эмоции. Эмоции удивлённой-радости. У всех кроме одного. Ми́лан, как-то по-особенному смотрел на него. Снег не был чем-то не обычным, просто это ведь первый. Через пару дней это конечно станет обыденностью, но ведь можно же несколько минут порадоваться замёршей воде. Но Ми́лан считал иначе, он смотрел на него, как на то, чего не нужно бояться или чему радоваться, просто он есть и тебе нужно с этим сжиться. Учитывая всю его прошлую и будущею биографию, естественно необычную, независимо от того, при каких условиях он перестанет жить, его точно нельзя назвать не счастливым человеком. Та и сам он, представлял, отнюдь не второстепенное место, в этой истории.
– Глава 11 -
Белый шум. Чувствуется, что где-то что-то движется. Взглянув по сторонам, ничего не заметил. Проходит секунда, взгляд опускается вниз и он видит, как своими руками давит столешницей на горло Алексею Спавыну.
Нет, у Дэриэла не появились провалы в памяти. Просто после через щур резкого подрывания с места, у него закружилась голова, но руки слушаться не перестали.
Спавын пробовал пытаться скинуть его с себя, но быстро прекратил, когда на него начали сыпаться со стола компьютерная мышь, чашка, стопка документов, печать в металлической коробке и ноутбук. После того как Спавын понял, что не может выбраться, он решил позвать на помощь.
Но, как только тот открыл рот, Дэриэл, воспользовавшись уже пустотой и лёгкостью стола, приподнял его, и тут же вдавил. Моментально сломав шею Алексею. Смерть произошла очень быстро и как только это было ясно, ярость тут же покинула его. После этого он остановился и нервно отдышался, сердце билось как не в себя.
Иронично, что канцилярия, на которой Спавын и «отмывал» деньги – было посление, что он видел.
Очередное убийство практически не принесло Дэриэлу никаких новых ощущений, кроме всё того же страха на почве убийства и страха, что Спавына, всё же кто-то услышал и может зайти к ним.
Он на всякий случай проверил факт смерти, достал ключ от двери с его кармана и на минуту застыл на месте, начав планировать дальнейшие шаги.
Дэриэл понимал, что никак не может вынести труп из здания, будучи не замеченным. Он медленно продвинулся к дверям и приоткрыв их, увидел, что в коридоре уже никто не сидел, но в конце, на лестнице стояли люди в халатах и общались. Потом, он решил проверить все возможные выходы из этого крыла.
Выяснилось, что на этаже, в конце имелся балкон, открытый. Пока высматривал, на него никто не обратил внимания. Места на балконе было не много, но не это главное. Самое важное для Дэриэла, оказалась сторона, на которую выходил балкон. Это боковая часть здания и она открывала вид на место для сбора мусора всей больницы. Так же там присутствовала не оконченная стройка. Приостановка, которой, произошла ещё пять лет назад.
После разведки обстановки. Он аккурат вернулся в кабинет к телу. Решив действовать, он убрал весь беспорядок. Обратно поднял стол на своё место. Труп перетащил ближе к выходу, всё это время следя за возможными «гостями».
Он был полностью адекватен в своих дальнейших действиях, рассудок старался держать холодным, но адреналин всё же в крови бурлил. А самое главное, он понимал, что не сможет в этом случае избежать правосудия в ближайшем будущем. Все его действия были нацелены, на то, чтобы выйти отсюда не схваченным. А ещё, беря во внимание, что сегодня суббота, надеялся, что никто не спохватиться и на всё про всё, у него будет ещё выходной.
Следы были замяты, он вернул всё на свои места. Ему повезло, что смерть Спавына была не кровопролитной. Да и ещё он постарался, не оставить отпечатков по кабинету, делая это всё через листы документов лежавшие на столе, которые потом заберёт с собой.
Ещё одна проверка показала, что в коридоре опять никого нет, а на лестнице только ежеминутные прохожие. Решив рискнуть последним, что у него ещё есть, свободой, он выволок труп и потащил как скрученный ковёр к балкону. Каждый сантиметр движения трупа, наталкивал Дэриэла на мысль, что в любую секунду сюда может зайти кто-то из персонала и с криками убежать за помочью. Поэтому каждое сердцебиение, было настолько слышно ему самому, что он пугался слыша его и думая, что это возможно звуки чьих-то шагов.
Метр за метром Дэриэл погружался в темноту, ведь последняя лампочка не доставала к балкону, и там уже было трудно заметить слабо движущиеся объекты. Предполагалось, что днём туда будет светить солнце.
Дэриэл вздохнул, ему удалось это сделать. Никто даже на лестницу не вышел, не говоря о коридоре. Он опирает Спавына о стену, а сам пробует открыть двери на балкон. И тут с конца коридора разноситься скрип двери. С первого кабинета выходит специалист и задумчиво, поглядывая в свои бумаги, закрывает ключём двери. Дэриэл не произвольно выпучил глаза и застыл. Тело Алексея из-за того, что его никто не поддерживает начал скатываться вниз по стене. Но тихо.
Врач не слышал этого из-за громких щелчков в своём замке и как только закончил, пересчитал в уме все вещи, которые должен был забрать. Помахал головой и спокойно ушёл вниз к выходу. Этот человек даже представить не мог, насколько бы изменился его сегодняшний вечер, повернув он голову хотя бы на сорок пять градусов вправо.
Дэриэл, когда коридор вновь опустел, переволновавшись, чуть не упал на колени. Но удержался и вновь поднял Спавына, а другой рукой открыл двери. Занёс его и сам зашёл. Потом прикрыл двери, спрятавшись за стеной.
Ему открылся отличный вид на закрытую часть двора больницы. Отличный для ночных кошмаров. Клиника была построена ввиде подковы, со слабо прикрытым проходом во внутренний двор. Архитектура была выполнена в лучших традициях социалистичесского урбанизма, тоесть просто всё ровное под линейку, без единого намёка на индивидуальность. И из-за того, что окна мало где, выходили на эту сторону, стены были в не приглядном состоянии. Серые с ржавыми подтёками.
И вот тут встал новый вопрос. «Что делать дальше?». Эту ситуацию он вообще не продумал. Но вариантов других у него не было. В связи с тем, что это является фактически заброшенной частью территории больницы – то ему пришлось этим воспользоваться. Снизу в не залитом фундаменте, уже фактически жили одни отходы жизнедеятельности. И там, по мнению Дэриэла, было бы тяжело сразу найти тело.
Так и поступил, он перекинул труп через ограждение и метким прицеливанием, постарался бросить его в самую глубокую и тёмную яму стройки. Но он даже представления не имел, как она будет выглядеть днём, к своему сожалению.
Он попал. Понял Дэриэл, это по хрустящему стуку. Но глухому и без луны. Тяжёлое зрелище, так подумал даже Дэриэл. И раз никто не подбежал на звук, значит он единственный свидетель.
Ну всё. Дело было сделано. Сейчас он вне подозрения. И можно спокойно идти домой. Осталось только предупредить на ресепшене, что он так и не дождался своего доктора, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Всё вышло в лучшем виде. С горем пополам Дэриэл пришёл домой. Руки у него так и не перестали трястись. Ему повезло, дома матери не оказалось. Дорога у него заняла примерно двадцать пять минут, но по ощущениям, как секунда.
Не помнил, как шёл, помнил, о чём думал. Всю дорогу, от больницы до дома, он пытался решить один вопрос: «И что теперь?».
В первую очередь его интересовали не два простых варианта, типо сдаться или убежать. Ведь, по его мнению, у него нет такого права уйти и оставить в неведении людей, которые были не последние для него. Он рассматривал вопрос со стороны каждого близкого ему человека. Начиная с родителей. Дэриэл осознавал, что ему обязательно нужно будет, как-то сказать правду о его убийствах. Но позвонить, как и сказать лично, ему хватало храбрости. Поэтому решил придумать и написать слова, которые можно будет хотя бы послать им в виде сообщение с пояснением. А потом уже думать о дальнейшем.
Он сел и начал думать. Пока составлял слова в предложения, заметил, что его некоторые пальцы, были испачканы в грязи. Как он умудрился это сделать, он не понял, но руки всё же решено было сначала вытереть. Дэриэл помнил, что в столе у него лежит несколько проспиртованных салфеток.
Открыл ящик, начал искать. Нашёл. Но вместе с ними лежали ещё несколько флешек, подписанных по цифрам. Взял их в руки, покрутил рассматривая. Эту находку Дэриэл не видел уже пол года. «И ещё бы столько не видел…» – подумал он.
– Дядя, к тебе дядя Боря пришёл, – прокричала племянница Анатолия Ламеля и побежала обратно к своему пернатому.
За окном глубокая ночь. Анатолий с замученным видом, сидел у себя в комнате. Всё время, на протяжении последней недели, он крапел над судебными разбирательствами с юристомами. Но, как и предугадывалось, попытки были четны.
Ламель услышал зов племянницы и попытался слегка взбодриться. Встал, покрутил туловищем и побил себя по щекам. Потом обул тапочки и спустился вниз в гостиную.
Его брат уже ждал сидя на диване. Борис был одет в чёрную кожаную куртку и тёмные Джинсы. Лицо было в точности, как у его брата, они были максимальные близнецы, только Борис отличался многочисленными шрамами и лысой головой.
– Привет, – сказал гость.
– Да, – сильно вздохнул от усталости, – Привет, как живётся? Что принесло?
– Уж лучше чем тебе, – Анатолий поднял вопросительно голову, – Или эти не человеческие суды, ты считаешь нормальным?
– Ааа, ты об этом. Ну да, согласен, не справедливо. Но мы боремся.
– Боритесь? – с ухмылкой, – Да тут неделю, две и у тебя всё отберут.
– Так, ты пришёл сюда и сразу с порога будешь мне говорить плохие прогнозы? Или нормально начнёшь рассказывать?
– Так ты ждал, что я тебе буду что-то рассказывать? – опять с ухмылкой.
– Тю. Я говорю тебе…
– Да всё-всё. Я понял, – успокоил его Борис, – Ты же понимаешь, что от тебя не отстанут?
– Если бы не понимал – не боролся.
– Ты думаешь, что эти потуги тебе что-то дадут?
– Ой… – Анатолий взялся за голову, – Ты зачем пришёл? – нахмурился.
– Я хочу помочь тебе сохранить бизнес, – улыбчиво и ехидно ответил.
– Да? – саркастично начал, – У тебя есть юристы по-лучше или связи в правительстве?
– Больше ко второму, – хитро говорил.
– И?
– Я могу тебе предложить помощь. Если ты поможешь мне.
– Чем?
– Тем, что предоставишь убежище.
– Тебе? – каждый вопрос всё больше настораживал Анатолия.
– Нет, некоторым людям.
– Я ничего не понимаю. Объясни лучше.
– Я предлагаю сделку. От тебя потребуется, предоставить несколько десяткам моих людей временное убежище в твоих гипермаркетах. Места там предостаточно, чтобы их не заметили и не выдали. Они в свою очередь сделают своё дело, которое никак не повлияет на твою жизнь. И через несколько дней, уйдут, не оставив следов. А в свою очередь я, гарантирую, что смогу аннулировать все судебные претензии, через, как ты сказал, знакомых в правительстве, – красноречиво и многозначительно улыбнулся при этом.
Я постараюсь объяснить. Дело в том, что в этот диалоге, между строк, произноситься информация, которую не нужно объяснять напрямую его брату. Борис имел ввиду, что в этом диалоге идёт речь не о правительстве республики Вдалог и не о Лоружыне с Дъеврессом, а о соседней восточной империи. Которая, как минимум в несколько раз больше этих трёх вместе взятых. А помогло понять сей намек Анатолию, акцент. В той месте, о которой идёт речь, говорят с чётким акцентом, шипения. Не змеиным, но похожим. Почти все слова имеют такое произношение.