Максим Похил
Критическая метаморфоза
– Да? Ну хорошо.
Она привстала и её рыжие волосы, попали ей на глаза, Джына стала их поправлять за ухо и второпях сказала: – Да и можешь тех друзей захватить, сколько их там четверо? Если, конечно, захотят. Я так понимаю, они тоже хорошо знают этот дом, – в шутку сказала она и немного улыбнулась.
Дэриэл развернулся к ней и удручённо ухмыльнулся: – Вряд ли они придут, – и розвернулся обратно.
– Почему?
Он молчал пять секунд. Джына решила начать смеяться, подумав, что это опять тот утренний «прикол» повторяется и Дэриэл опять перестал отвечать на её вопросы. В свою очередь Дэриэл молчал, не зная, что сказать. Но в конечном итоге, решил сказать правду.
– Они не смогут, – Джына не ожидая ответа, подняла с интересом на него глаза, – Потому что, двое из них, переехали от сюда – навсегда. Третий, как я сегодня узнал, с недавних пор – имеет инвалидность, умственную, а последний – вскрыл себе вены – больше полу года назад. Так что, причины у них веские.
Джына стояла в ступоре. Её волосы опять попали ей на глаза и один из них, они даже закрыли полностью. Но она не могла поправить их. А просто смотрела с открытым ртом. Дэриэл подумал, что зря наверно это сказал. Но не хотелось врать. И стоял к ней спиной, боясь развернуться.
Он понял, что на сегодня его – хватит. Поэтому, он тихо попрощался. На что, она ему смогла ответить, лишь тихоньким писком за спиной и лёгким кивком в его сторону. Дэриэл спустился с террасы по дереву и пошёл домой.
– Глава 3 -
Андрей сидел за столом и высчитывал площадь пустого места на своей террасе в тетради, как услышал, что за его спиной началось какое-то движение. Он развернулся и увидел, как с его двуспальной кровати, ещё немного сонная, поднялась девушка. Как только она поняла, что находиться голой – резко легла назад и укрылась одеялом. Андрей улыбнулся и развернулся, доставая с кармана смартфон для того, чтобы посчитать количество метров квадратных. Она в свою очередь удивлённо произнесла: – Привет… Андрей. Правильно ведь?
Он легко кивнул и тихонько ответил: – Да. Что ничего не помнишь? – спокойно продолжил диалог.
– Да вроде помню. Просто смазано. Подожди, – она резко приподнялась, но забыв, что всё ещё находиться голой, снова зарылась под одеяло, – Ты ведь был сильнее пьян, чем я. А выглядишь как будто вообще не пил.
– Пф. Сровняла… Годы тренировок – дают о себе знать, – возвышенно и шутя.
В свою очередь, она немного улыбнулась и начала поправлять свои светлые волосы. Пытаясь их руками расчесать. И спускала все запутавшиеся через левое плечё, попутно осматривая комнату. В ней было довольно темно, но достаточно света, чтобы всё осмотреть. Обоев не было, вместо них виднелись красиво лакированные кирпичи и бетонные полы, но выкрашенные в сиреневый цвет. Ничего особенного подумала она.
За окном было тоже темно и это сподвигло её на вопрос: – А сколько сейчас времени?
– Четыре утра.
– Ого, а почему ты так рано встал?
– Как проснулся, так и встал.
Он продолжал высчитывать, но уже перевернул лист и писал совсем другие данные. Сидя в зелёном халате, до колен. Под ним были только Джинсы на голое тело.
– Хм. Интересно, – она немного приоткрылась, так как под одеялом было довольно жарко, – Стесняюсь спросить… А где моя одежда? Просто я её здесь не наблюдаю, – смутившись поинтересовалась.
– Долго же ты стеснялась, на твоём месте все остальные этот вопрос считают заглавным, – он радостно чёлкнул пальцами, после вычисления последнего результата и положил тетрадку, – Насколько я помню, твоя одежда в прихожей. Ты же её снимала с себя, забыла?
Она немного задумалась и произнесла: – Точно. Как-то вылетело из… – и не договорила.
Андрей достал из ящика свёрток из бумаги и начал его осматривать.
– А чем ты занимаешься?
– А какая разница? Я думал ты сейчас уйдёшь. Во всяком случае другие, всё так поступали.
– Ну почему? Мне здесь нравится.
– А мне – нет, – сухо ответил.
– Тебе не нравиться у себя дома? Почему? Здесь уютно.
Он с удивлением развернулся посмотреть на неё. Увидев это, она резко прикрыла своё тело. От скорости натягивания на себя одеяла, оно перетянулось с нижней части тела на верхнюю. Из-за чего ноги были полностью оголены, но она этого не заметила, скорей всего из-за большого обилия тепла в доме. Поэтому на голени правой ноги, он заметил у неё тату, на что ночью не обратил внимание. От пятки до колена, чёрным цветом были набиты разной толщины и длины векторы.
Андрей счёл забавной эту выходку: – Хэх. Я тебя умоляю. Если бы я не насмотрелся на тебя голой ночью, то вряд ли бы вот так спокойно сидел спиной к тебе.
Вскоре Андрей опять принялся рассматривать свёрток, запечатанный в кучу слоев бежевой бумаги. Она немного поразмыслила над его словами, но всё же не захотела раскрываться.
– Если не хочешь идти самой искать прихожую. Тогда вон в шкафу, висит ещё один халат, – последние слова Андрей произнёс с облегчением, ведь он нашёл, как размотать свёрток, чтобы не рвать или резать обёртку.
Она, немного подумав, встала и быстро одела точно такой же халат, как у Андрея. Подошла к нему вплотную сзади и начала наблюдать за ним. Андрей почуял это, но виду не подавал, ждал, когда она что-то скажет. Но это продолжалось больше минуты и он не выдержал:
– Сядь, – она села слева от него, – Ты что-то хочешь от меня или как?
– А, что ты мне предлагаешь? В четыре утра – автобусы не ездят. Плюс, там ещё дождь недавно прошёл, – она заглянула в окно, – А у тебя мне нравиться, если ты меня конечно не выгоняешь.
Он посмотрел на неё, долго всматривался и выдал: – Сиди. Только недолго. Хм. Тогда мне наверно будет удобнее называть тебя по имени. Доброе утро – Сабрина.
Она радостно улыбнулась и кивнула. Андрей продолжил разворачивать. Сабрина увидела на свёртке вчерашнюю дату и спросила.
– Сегодня уже второе? – он угукнул, – Нужно не забыть и сходить сегодня на выборы губернатора.
– Ну вообще выборы будут 25-го, у тебя устаревшая информация. Их перенесли, если ты не в курсе. А почему это тебе интересно, редко слышу, чтобы мои ровесники интересовались политикой?
– А тебе нравится состояние нашего города? Мне лично – нет. И наш старый губернатор – этому поспособствовал. Поэтому я хочу, чтобы в этот раз выбрали нормального человека, – гордо выдала.
– Хм. А за прошлыми выборами, ты тоже следила? – уже с большим интересом спросил и полностью развернулся к ней телом.
– Нет, там же ничего интересного тогда не было. Все продажные. Смысла – ноль.
– И чем же эти выборы интересней предыдущих? – саркастично улыбнулся.
– Кандидатами, – произнесла с очевидным тоном.
– Насколько я знаю, там только два кандидата: Спавын и Ломинов.
– Ну да, – Андрей посмотрел на неё с недоумением.
– Ну и за кого ты собралась отдать свой голос? И почему, если можно?
– Конечно за Ломинова. По нему сразу видно, реформатор. Он уже не раз заявлял о своих планах на искоренение коррупции. А коррупция – это главная «болезнь» нашего города. Да и уже, как неотъемлемая часть нашей жизни. Я считаю Ломинова, достойным кандидатом.
– Да ладно, – немного громко и с иронией, – И как же ты это поняла? – Андрей сооброзил, что разговор будет очень интересный и положил свёрток в нижний ящик стола, потом приподнялся и улыбнулся в предвкушении ответа.
– Всё просто. Ты следил за его предвыборной кампанией? – Андрей смотрел ей в глаза и улыбчиво молчал, – Я уверенна, что нет. А зря.
– Предвыборная компания говоришь… А ты хоть знаешь кто он? Ну или чем занимался до этого?
– Это не столь важно, – невзрачно ответила.
– Да ну? А вот я считаю по другому. Я ещё понял, если бы ты предпочла Спавына, как кандидата. Он хоть и мразь, но со своими обязанностями депутата справлялся. Взять даже детское футбольное поле. Через три квартала отсюда. Сделал за свои деньги, даже политической рекламы не делал, на удивление. Да делал для своих детей, но ходить туда могут все. А от того, я слышу только популистские лозунги. Если это тебе интересно… – Андрей продержал небольшую паузу, – То, я могу рассказать немного того, что сам узнал про него, – Сабрина надменно скрестила руки на груди и демонстративно удобно уселась на стул, став внимательно его слушать.
– И так. Я так понял за него все идут, из-за того, что он вроде как – из народа. Вернее, он так говорит. Верно? Типа рвётся за справедливостью, – Сабрина медленно кивнула, – Просто, как правило, в наших реалиях, «с народа» это синоним не професионализма и популизма. А это ещё хуже, чем то, что предлагает олигарх Спавын, – Сабрина нахмурилась, но продолжила слушать.
– Проблема твоего кандидата, по моему мнению, только не удивляйся, состоит в его нищенском детстве. Сейчас поясню. Владлэн Ломинов родился в этом городе и вырос в наших реалиях. Эти улицы, дома, школы, больницы – он всё это пережил на себе. Владлэн ненамного старше нас, и я знаю место, где он жил всё своё детство. Которое напрямую повлияло на его политическую жизнь. И со временем, наблюдая за ним, мои догадки только подтверждаются.
– Начнём с биографии. У него, всё, как и у всех – началось с роддома. Большинство женщин нашего города – рожает в старых, затасканных корпусах. И его мать не была исключением, так как родила в нашей третьей родовой. Потом он пошёл в детский сад. Ситуация та же самая. Старые, разваливающиеся детские сады, ещё вдобавок нужно кучу денег отдать за то, чтоб твоему ребенку нашли место хотя бы где-то. Рос во дворе, где вокруг одни гаражи. Если не знаешь, он вырос на Дэлиле. А все мы знаем старую-добрую, Дэлиловскую «гаражную» культуру. А в то время, его родители работали на местном сахарном заводе. Там платили минималку, чтоб ты понимала. Владлэн родился в семье, где ни на что не хватало денег. И это я не выдумал. Если не веришь, послушай его интервью. Он говорил, что денег хватало только на еду и необходимые вещи. При том, что оба родителя работали не покладая рук.
– Потом такая же школа, с разделением детей, по категориям платежеспособности их родителей. Затем он поступает в универ. В наш центрально-республиканский. Довольно престижное заведеие. Шатко-валко, но поступает. На бесплатное обучение, ввиду того, что родители заставляли учиться в школе, и это хорошо. Позже, во время студенческих годов, смотрит, как его одногруппники ходят по дорогим клубам, катаются на таких же машинах, гуляют с лучшими одногруппницами. Он же в свою очередь – не мог содержать таких, плюс жил в общаге. Я уже не говорю о простых, брендовых девайсах, ну и так далее. После успешного завершения универа, он устроился на работу и батрачил там двадцать четыре на семь – восемь мать его лет, – начинает смеяться, – Ааа… Администратором «Вак» банка, ахах… Главой этого банка, был уже Спавын.
– Это я знаю, – хмуро прокомментировала.
Отсмеявшись: – Хорошо, идём тогда дальше. Параллельно с этим, смотрел в офисе на своего зажравшегося шефа. Там все такие, начиная с всем известного Фылоейовича, заканчивая Норужнынской. А те только и тратят деньги из откатов на квартиры, машины, дорогие рестораны и тд. Если не веришь, в и-нэте есть несколько расследований по поводу них, можешь посмотреть в закрытых группах. В их схемах в принципе мог участвовать даже и Владлэн, он тоже имел доступ к пару счетам, но это не доказано.
– Дальше, он не получил возможности подняться к их уровню их же путём. И через годами нажитые знакомства, поручившись с местными элитами и их деньгами, с простым и понятным лозунгом пошёл в политику. Стараясь протиснуться хотя бы в областные депутаты, подвинув собой какую-то часть либеральной или хотя бы оппозиционной партии. Чтобы усесться у «кормушки».
– У него не получается. На сколько я помню, он набрал прошлый раз только три процента. И тут ему приходиться идти во все тяжкие, решив высунуть свою кандидатуру в губернаторы. Хотя казалось бы, какой смысл? После чего в кратчайшие сроки у него находятся, – Андрей начинает загибать пальцы, – Огроменные бюджеты на свой пиар, которых раньше не было. Сразу много СМИ начинают о нём говорить. Множество старых конкурентов с радостью встают в его ряды, дальше его резко перестают душить компроматами и простыми погромами его предвыборных штабов. Ну и так далее. Как по мне это явное свидетельство прямого сговора с городскими олигархами. Хотя бы как минимум с Сэвастинским, он на свои телевизионные каналы пускает лишь своих и тех, кто ему хорошо платит. А Владлэн только на его каналах, за прошлую неделю был восемь раз, – Сабрина продолжала угрюмо слушать.
– А дальше почувствовав силу, он начал сотрясать кулаком в воздухе, – Андрей комично спародировал ситуацию, подняв кулак, – и зазывать всех на митинги, его поддерживает народ, какой-то процент, ведь он говорит то, что все хотят услышать. А так и было. Но по факту, Ломинов не сделал ничего с того, что говорил. Сколько он выиграл тендеров? Десять? Пятнадцать? Ни единого, в нужной степени, не воплотил в жизнь. Хотя средства были и есть. И наказания за это он тоже не понёс. Ведь если его сразу не взяли за жабры, значит дальше точно не возьмут. Значит он отдаёт хороший процент. Или возьмём, например, он обещал восстановить архитектуру на Дэфугельском. На этот проект, в его собственный фонд, ему пожертвовали около полутора миллиона гривен, простые люди. И что? Он хоть что-то сделал? – по всей видимости она хотела что-то сказать, но делала это очень медленно.
– Я тебе отвечу – нет! А схема там простая, выделяют из бюджета суму и просто отчитываются. Дальше закупается левые строй материалы, делается на скорую руку и специально выходит не качественная работа, чтобы через год повторить. Остальные деньги «пилятся» на тех, кто организовывал и тех, кто давал из бюджета. А причины не качественной работы списывают на погодные условия или что-то другое. А потом уже пофиг на недовольства нескольких. Главное, что все остальные, которые живут подальше от этого сооружения, думают, что дело сделано, ведь по телевизору так сказали. Рейтинг кандидата растёт, да и деньги уже пошли куда нужно. И это лишь малая часть того, что они проворачивают.
– И вот когда он придёт к власти и увидит НАСТОЯЩИЕ деньги, то окончательно сойдёт с ума. Ведь в его жизни такого никогда не было. Даже если у него когда-нибудь и были хорошие намерения – их уже нет, к сожалению, конечно. А если кто-то говорит, что ему мешают олигархи, то это полный бред. Потому, как если бы между ними была борьба, Ломинова бы просто убили, как это обычно бывает, а не мешали в разрешении на реконструкцию какого-то там дома культуры. Это всё галимые отмазки. Его изменило окружение. И если честно, я не осуждаю его. Ведь как по-другому вести себя этому человеку, если всю жизнь, он ничего не видел. Не в коррупции наша «болезнь». Коррупция – это лишь симптом. Реальная болезнь в том, что мы голодные, ущемлённые и вечно на всех злые.
Андрей закончил и затих. Сабрина молчала и обдумывала услышанное. Первый на секунду забыл куда дел свёрток и уже начал воспроизводить последовательность своих действий за последние двадцать минут, в голове, как она сбила его с мысли: – То есть ты считаешь, что эти выборы ничего не изменят? Вне зависимости от их исхода, – на это Андрей лишь ухмыльнулся, – Я поняла. Ну хорошо, а тогда, как нам бороться с коррупцией? У нас что, остаётся единственный вариант, это подорвать Главную Верфь? – место где сидят основные госслужащие, – Чтобы снести основных чиновников и политиков, а также им подобных для прекращения воровства? И тогда у нас станет всё в порядке и мы заживем счастливо?
– Ты думаешь, коррупция это всего лишь взятки, а берут их лишь чиновники?! – возмутился он.
– А как ещё?
– Пфффф, а разве мы ничего не воруем? В данном случае, воровство равноценно коррупции. Все те, кто критикует верхи за коррупцию, делают всё в точности у себя в окружении, мало того, они поощряют это между собой. Несмотря на свой достаток, в юности, я много где поработал. В офисе, в лёгкой и тяжёлой промышленности, строительстве, фабриках, торговле – везде все воруют. Это невозможно! Уносят в карманах канцелярию, еду, стройматериалы, инструменты, гвозди, соль, листы А4, а про деньги я вообще молчу. Несли разными способами, в трусах, под майкой, под шапкой, в секретных карманах сумок и даже под стельками обуви! – резко из грубого и монотоного, перешёл в смеющийся стиль, – Но все при этом не считаю себя ворами, они исключительно честные люди. Они всего-на-всего берут то, как они считают, что государство им не доплатило. А если подсчитать количество вынесенного даже по гривне в день за год и умножить на количество работников, а на заводах их плюс-минус две тысячи работает, выходит неплохая сума, почти в миллион. И это ещё взято по минимуму, а многие куда больше выносят. Это минус фирме, просто на ровном месте, вот и считай, каждая ли фирма может себе позволить такие потери или ей легче закрыться после таких инцидентов, – в Андрея много поэтому поводу накипело соображений, но всё же, он нашёл, где остановиться и перевести дух, давая второй, период для возражения и вопроса.
– Тут я с тобой согласна, да на местах, у людей просыпается жилка клептомана, вынося всё, что плохо прикручено, но делают они это лишь на тех работах, где знают, кто у них начальник или руководство, точнее на сколько это хороший или плохой человек. А между собой ведут себя по большей части солидарно и, наверное, даже по-людски…
– По-людски?! – он вскрикнул, – Ты уверена в своих словах?! – Сабрина была уже не уверена, – Сейчас я расскажу, – вторая уже не посмела возражать и перебивать его, а просто тихо стала опять ожидать долгого рассказа, – Год назад. Мы, и ещё десяток людей, тогдашние участники движения и фонда «Зелёный клин», решили за свои деньги восстановить былую красоту нашего местного парка, который уже года три представлял из себя помойку, а ночью так вообще притон. Движение, конечно, имело под собой другие цели, но в этом мы с участниками, были едины. Если у нас есть лишние деньги в фонде, которые нацелено собирались для помощи людям, можно их освоить. И улучшить жизнь сами для себя, ведь это было бы крутым местом для отдыха.
– Ну вот мы и приступили. Закупили всего что только можно: клумбы, фонарные столбы, беседки, две детских площадки с разнообразными видами качелей и прочего, бордюры, ограду парка, арку для входа, да даже мангалы установили в десяти местах с лавочками. Был ещё проведён опрос, как лучше всё установить, что дальше ко входу, а что ближе. Участвовало в этом, народу немеряно. Даже толпа бабушек пришла, следила за установками клумб, нарадоваться они не могли такому приобретению для себя и своего досуга, ну или так они говорили во всяком случае. Короче «бомба», а не парк, – Сабрина кивнула, так как слышала об этом, но в то же время, она знала, что конкретно сейчас, парк таким не остался, – И тут же, на следующее утро, вовремя установки тех же клумб, началось самое интересное… Землю под них отгрузили и на неё потихоньку начали налетать те же бабки. Подходили и с вёдрами уносили её к себе домой. Мы это заметили и указали им на это, сначала по-доброму. Но в ответ слышали лишь «Ой, бабушке ведь нужно как-то помидорчики выращивать, а то им так не долго осталось», – кривляясь, цитировал он, – Но поняв, что ничего таким образом они не поймут, мы начали напрямую объяснять, что нельзя брать общее себе домой, ведь это для всех и сейчас они фактически являются ворами и не отличаются от тех, которые и сделали вот такое с парком в прошлом. В ответ получили лишь не лицеприятные слова и обвинения в неуважении к старшим. Но всё же они «отлипли» от земли. За второй день мы всё установили. Но к утру, практически три клумбы уже были пусты. Обидно стало, конечно, но на этих трёх, цветов ещё не было, да и землю ещё должны были подвести. Короче списали на неадекватность некоторых бабушек, на которых нам тут же указали, те, кто видел сие действо, но почему-то не помешали им. Ну ладно думаю, бывает. На следующий день уже посадили и вновь насыпали земли, как уже через день, когда я там появился, земли вновь не было, только уже на пяти клумбах, а рассады так вообще нигде. Теперь уже тащили все особи женского рода, плюс ко всему и днём. Вновь соседи видели и промолчали. Отвечая по типу: «Ну что же с них взять, бабы ведь». И посмеялись. Ещё через день спёрли качели, болгаркой отпилили ночью. Теперь уже мужики. Об этом мне никто не говорил, но то, что те самые мужики, которые мне перед этим сливали инфу, перестали меня приветствовать, говорило о многом. Потом две беседки выкопали и увезли, это тоже видели, но говорить кто, побоялись. Хотя зря боялись, в полицию заявить я не смог бы, так как собственность эта не стоит не на чьём балансе, только может на совестном, а так пострадавших, вроде, как и нет. Просто хотелось в глаза этим людям взглянуть и всё. Потом ещё одну беседку просто сломали. И в конце если не ошибаюсь ещё украли семь лавочек с мангалами, ну а дальше всё чего там сейчас не хватает, местная гопота растянула тупо на металлом или сломала с перепоя. И вот так, практически за пару месяцев, там уже ничего и не осталось.
– И вот эти люди, как видишь, уже воровали не у плохого начальника, а у своих. А теперь вернёмся слегка назад и я тебе напомню о воровстве чиновников. Эти самые люди, местные, что так резво уносили общее себе домой, встают на более высокие посты и там они делают то, что делали до этого. Откаты, расспилы и всё в этом духе. Вот вам и плохие чиновники, – и начал пародировать, – «А я что, я всего лишь взял немного земли со двора, ну и вчера палку колбасы с работы». Только забыл уточнить, что делает это он каждую неделю. Надоело лицемерие и воровство, в любом виде…
– Ну хорошо, это я понять могу, но объясни тогда, что делать-то?
– Делать? – ухмыльнулся, – Честно? Делай, что хочешь… Мне уже всё равно, я уже опустил руки и не вмешиваюсь в политику. До этого я положил на это дело много времени и надежд и ничего не получил в итоге. Ничего. Ни какого отклика, даже поддержки общества не заметил. Сейчас я продолжаю конечно следить за всем происходящим, но не более. Пусть уже остальные маяться, им есть о чём бояться, а меня власть всё равно не тронет.
После этих слов в комнате воцарилась тишина. Сабрина заметила, что её халат немного раскрылся и она резко затянула его в тугую. Андрей открыл верхний ящик и достал из него коробку. И уже открывал её, как его взволновала незнакомая мелодия из коридора его дома. Сабрина быстро встала и сказала: – Это мой смарт!
Андрей спокойно посмотрел на неё, и посоветовал идти на звук. Она быстро вышла и пошлёпала босыми ногами по плитке. Через десять секунд звук прекратился. Параллельно с этим Андрей вынул из коробки: алюминиевую доску и пластиковую карточку. Помимо этого, в коробке было ещё куча разных вещей, но этого ему было достаточно. Доска уже была в какой-то белой субстанции, точнее порошка. Он быстро отряхнул её и почти всё лишнее легло на стол. В этот момент в комнату вошла Сабрина. В своей одежде, которую она одела в прихожей. Андрей резко к ней повернулся и выдал: – Ты что ещё сдесь?
– Ну да, я же говорила. Рано ещё, – спокойно произнесла она.
Андрей посмотрел в окно и согласился: – Ну ладно.
Она подошла к шкафу и повесила халат обратно. Второй обернулся, закатывая рукава: – Зря назад повесила, – она села на тоже место и удивлённо посмотрела, – Его нужно уже кидать в стирку, – и через пару секунд, чтобы полностью объяснить ход своих мыслей – добавил, – В делах гигиены, я полностью и бесповоротно категоричен.
Сабрина немного обижено на него посмотрела и быстрым движением, поправила лифчик и волосы одновременно. Поудобней уселась на стуле и вытянув смартфон из кармана, начала смотреть последние не принятые сообщения. Через секунду фыркнула и громким голосом спросила:
– Ну вот у тебя тоже так… – он посмотрел на неё, – Как только уехала куда-нибудь, сразу же куча сообщений и звонков от мамы с вопросами на тему: как у меня дела; как я себя чувствую; сколько я планирую тут находиться; и вообще – побыстрей езжай домой! А как только приезжаю, тут же возникает претензия по поводу того, что я через чур много сижу дома. Потом постоянные соры и мне опять приходиться идти куда-то чтобы не срываться.
Андрей снова остановился. Через секунду откинулся на стуле и смотрел ей в глаза. Априори он не любил вести подобные диалоги, с кем бы это ни было, но сегодня для него это было даже забавно, отвечать на такие вопросы.
– Так, всё просто. Это потому, что ты тоже задолбиваешь свою мать, – в этот момент Сабрина открыла рот, чтобы что-то сказать, но Андрей ей помешал, следующей фразой, – Но проходит время и она опять хочет тебя увидеть. Я не буду внедряться в ваши взаимоотношения и ситуацию в семье. Но у тебя тоже есть свои капризы, как у ребёнка. Я просто скажу то, что скорей всего лежит на поверхности и возможно является корнем проблемы… Возможно, мать родила тебя рано, – тут она согласилась виде кивка, – И ты фактически, хоть и сама на это не влияла, но забрала её молодость. Такое бывает повсеместно. И это могло вылиться в некую агрессию, хотя скорей всего она тебя любит. Да виновата она сама, но срывается на тебе. Так это и происходит, всё от семьи. Проблема семьи в её нынешнем виде. А если бы в похожих случаях, мама видела ребёнка не каждый день, а чередовать с родителями – папа, мама. То я думаю, что мы бы могли рассчитывать на устранение большинства проблем взаимоотношений.
– Подожди, я тебе задала простой вопрос, а ты сразу предлагаешь моим родителям развестись?! – злостно спросила Сабрина.
– Если бы вопрос был простой, ты бы решила его и без меня. И да, конечно, развод – это всегда плохо, но можно посмотреть на это, с другой стороны.
– С какой?! – с таким же грубым тоном снова спросила.
Андрей понял, что сказал слишком резко. И начал медленно объяснять свою мысль: – Когда родители в разводе, происходит конкурсная основа, каждый из них старается для ребенка на полную, потому что он хочет выставить себя в лучшем свете. Отец, как и мать, стараются больше провести с ребёнком время, они хотят по максимуму отпечататься в его жизни, потому что понимают, после того как он вырастит, то времени уже не будет.
Сабрина начала возражать, но Андрей захотел всё же договорить и остановил её жестами рук: – Концепция брака заключается в том, чтобы видеть человека каждый день. В любом случае это лицо тебе надоест, это работает, как в социальном смысле, так и в искусстве. Если тебя давать одно и тоже, то ты этим перенасытишься и оно тебя начнёт злить. А семья обязывает тебя в этом. И этим отягощает обстановку. Из-за этого в семье появляются микроконфликты. Хотя в принципе, в чём проблема? Зачем ругаться на пустом месте, – Сабрина сидевшая до этого с лицом несогласной, теперь немного кивнула и слушала, но мнения не изменила, – А когда ты, то там, то тут, родители тебя не видят каждый день, от этого и происходит скучание, которое эквивалентно радости встречи. Мы в общении допускам одну глобальную ошибку, мы надоедаем друг другу постоянным присутствием. А вот когда родители вместе, им моментами бывает всё равно на ребёнка, они шпыняют его от одного ко второму, он то никуда не убежит.
– А давно твои родители в разводе? – она хотела задать этот вопрос ещё в середине диалога.
– В каком смысле? – недоуменно спросил Андрей, – Мои родители никогда не разводились, – сухо поставил точку.
Сабрина сидела с выпученными глазами. Андрей увидел это и выдал:
– Очень просто. Я вынес эти мысли от наблюдений других, знакомых мне семей.
И снова после слов Андрея они оба затихли. Сабрина сидела, смотря на стол и старалась сформулировать новый вопрос. Андрей посмотрел на окно, где уже понемногу начало виднеться, встал, обул тапочки, потом снял халат и кинул его в фиолетовую корзину для стирки, стоявшую около стола. И сразу же подошёл к шкафу за тонким свитером. Одел его и сел обратно. Она наблюдала за ним и как только он сел, быстро выдала: – Ну ладно, хорошо, давай лучше вернёмся к предыдущей теме разговора, у меня появилась мысль. Конечно, на счёт семьи я не согласна, но в остальном вполне может быть. И всё-таки, я считаю смена губернатора пойдёт нам на пользу. Нам нужно каким-то образом, хоть немного поднять уровень жизни населения в столице и параллельно с этим, изменить зарплаты. И всё станет намного лучше. Если бы ещё не эти олигархи, в руках которых находятся чуть-ли не весь капитал республики, то…
Андрей уже полностью забыл, что он хотел сделать. И с каждым новым вопросом, он всё больше считал подобный разговор бессмысленным. Поэтому немного грубым и ироничным голосом, возразил:
– Что? Ты что не понимаешь, что тебе дают голосовать ровно за тех, кто выгоден Кравэць, у нас глава республики сидит у руля уже почти двадцать пят лет и это только официально-легитимный срок. Какое тут «отлично»? Ты думаешь он даст хоть что-то изменить, губернатору столицы его республики, не так, как ему удобно? Да он фактически приватизировал её. Изменения возможны только после абсолютной смены верхушки. Какие зарплаты? У нас даже общество уже неправильно работает. Блять, да ты посмотри на любого пацана в шестнадцать лет, у него же всё на лице написано, о чём он думает, как ему надоела его система образования, которая уже дано не работает, так как должна. Он попросту не может себя реализовывать там, где он хочет. И скорей всего он будет не на своём месте, в следствии чего деградация как личность – неизбежная. Та большинство из нас находятся не на своём месте, мы занимаемся тем, что нам доступно, ты не можешь просто взять и начать заниматься тем чем хочешь, только семь процентов людей могут себе это позволить. А почему? Потому что общество работает неправильно! Львиная доля людей идут туда, где им не нужно быть, по разным причинам. Хотя вина, в основном, лежит не на конекретном человеке, кто бы что ни думал. Просто общество не подсказало, не смогло углядеть в нём потенциал и дать не только надежду, но и шанс.
– Смена губернатора чтобы повысились зарплаты, я ахреневаю… Нам только революция поможет, а то, что мы меняем чиновников каждый год, от этого ничего не изменится, мы просто меняем одних людей на других. У нас в политике добиваются власти только бедные, которые ищут большие деньги и богатые, ищущие, где приумножить свои уже огромные деньги.
– Подожди, я поняла. Но по-твоему, олигархи не мешают развиваться нашему городу? А как же монополизация? И их сыновья, которых они пропихивают во власть? Они ведь все как на подбор.
Андрей громко вздохнул: – Ну во-первых сменой губернатора ты олигархов не уберёшь. А во-вторых, я бы не сказал, что они все одинаковые, но это не важно. А в третьих… – Сабрина перебила, сказав что-то быстро и не совсем понятно, но Андрей потарался додумать за не услышанным, – Что? Почему не все? Ну, скажем так, являясь таким же самым сыном человека, вроде как, обезпеченного деньгами в достаточном количестве, я видел совсем других представителей богатых семей. Я знал одного человека, мы не были знакомы, он являлся сыном одного из главных бизнесменов Фееры в области би… – он задумался, – А в прочем, это и не столь важно. Главное, что он с себя представлял, – Андрей немного поднял голову, чтобы вспомнить, – Он был совершенно другим: в пору умным, веселым, даже отзывчивым.